Глава 20

Во вторник утром пятеро мужчин выехали с ранчо, чтобы продолжать клеймение скота. Через некоторое время Гарнет и Хани наполнили походную корзину и отнесли им завтрак. Насквозь пропыленный воздух пронизывало возмущенное мычание коров, когда у них отнимали телят. И повсюду носился запах паленой шерсти.

Животных с клеймами загоняли в наскоро сооруженный из соснового валежника загон, жерди которого были соединены полосками сыромятной кожи.

Флинт и Джеб оттесняли очередную группу коров и гнали к огню. Клив, если требовалось, обрезал рога, а Люк и Джой ставили клеймо и кастрировали бычков.

Гарнет заметила, что не все животные лишались рогов.

— Люк велел обрезать рога только бычкам, — объяснила Хани. — А коровам они понадобятся, чтобы защищать в дороге телят.

Что-то в этой картине кольнуло Гарнет в сердце.

— А им не больно? — спросила она.

— По-моему, нет.

Тут подъехал Флинт с заарканенным теленком. Одним махом спрыгнул с лошади и сдернул петлю. Ухватив теленка за шкуру, Флинт подсек передние ноги. Тот рухнул на колени, и Клив тут же отстриг ему рога. Затем он дернул животное за переднюю и заднюю ноги, чтобы натянулась кожа, и повалил на бок. Джой прикоснулся раскаленным клеймом к левой задней ляжке, а Люк кастрировал животное и прижег разрез. В это время Флинт терпеливо ожидал, чтобы отвести мычащего теленка к матери в загон.

— Малышу все это вовсе не по вкусу, — пробормотала Гарнет, — Его можно понять, — ухмыльнулся Клив. — Ничего более гнусного с мужчиной проделать нельзя.

— Вот что отличает кастрата от бычка. — Люк швырнул в ближайшую груду только что отсеченные яйца.

— Вы разрушили мне всю романтику ранчо, — заметила Гарнет, в то время как Джеб подъехал с очередным теленком. Она повернулась и направилась к бочке с водой.

Флинт и Джеб продолжали отделять телят от взрослых животных, и, несмотря на подтрунивание, Гарнет поняла, что работа была не из легких. Особенно если дело касалось телят покрупнее. Нужно было заарканить могучее животное и повалить на землю. Если рога у быка отросли настолько, что их не удавалось укоротить, кость рубили топором или пилили пилой.

Попадались животные, на которых уже имелось клеймо. Тогда Люк проверял его по каталогу и кричал:

— Отпустите! — Или: — Прижигайте! — И Джой брался за раскаленный металлический крест, который ставил поверх старого клейма, а рядом выжигал другое — «Трипл-М».

За время, проведенное на ранчо, Гарнет успела полюбить эту жизнь и, наблюдая, как Флинт выныривает из стада и погружается в него опять, задавала себе вопрос: неужели он никогда не захочет завести собственное хозяйство?

Вскоре он подъехал к Гарнет, с ног до головы покрытый пылью, в прилипшей к телу рубашке с темными от пота пятнами. Все говорило о том, что в это жаркое утро работы было невпроворот. Он спрыгнул с коня, снял шляпу, тыльной стороной ладони вытер со лба пот и зачерпнул из бочки ковшом воды.

Жадно напившись, стянул с себя рубашку и, снова зачерпнув воды, вылил себе на голову.

У Гарнет перехватило дыхание. Она завороженно смотрела, как Флинт прислонился к лошади — рука со шляпой небрежно облокотилась о седло. Глаза с густыми длинными ресницами щурились на солнце. Он был обнажен до пояса — жилистые плечи и мощные бицепсы блестели от влаги. Темные курчавые волосы образовывали соблазнительную дорожку, которая, сужаясь, сбегала на мускулистый живот и исчезала в кожаных штанах, скрывавших узкие бедра и длинные ноги.

Не в силах оторваться от этого зрелища, Гарнет внезапно почувствовала на себе взгляд Флинта: он внимательно ее изучал, и женщина знала, как легко было прочесть в ее глазах желание. В жилах забурлила кровь, и она подумала, что никогда не сможет смотреть на возлюбленного, не испытывая острого влечения.

Губы Флинта изогнулись в улыбке, и он со свойственным ему ухарством нахлобучил на голову шляпу.

— Буду рад принять твое приглашение, рыжая, как только покончу с делами и смою грязь.

Гарнет вспыхнула и, повернувшись, поспешила к Хани, но не удержалась и оглянулась — Флинт по-прежнему улыбался и смотрел ей вслед.

С каждым новым восходом приближался день их отъезда. В среду мужчины продолжали клеймить скот, а обе женщины отправились в Калико сделать последние покупки для путешествия. И поскольку Джош увязался с отцом, подруги чувствовали себя совершенно свободно и не спеша выбирали одежду в дорогу.

Гарнет, зная, что поедет верхом, примеряла облегающие джинсы.

— Если бы в таком наряде меня увидели дома, многие женские головы повернулись бы в мою сторону, — хихикнула она.

— Повернутся и здесь, только не женские, а мужские, — усмехнулась подруга, но тут же добавила: — Я тоже беру две пары. Нечего возиться с юбками в пути. Я уже обожглась на них, когда ехала на запад.

Из магазина каждая выходила нагруженная двумя парами джинсов, парой рубашек, шерстяными носками, панталонами и лифчиками. Гарнет, кроме того, купила ночную рубашку, ковбойскую шляпу с невысокой тульей в испанском стиле и ковбойские же сапоги. Ее женские по западной моде считались недостаточно высокими.

— Ах, Хани, — вздыхала Гарнет, — Флинт наверняка расстроится, когда узнает, сколько все это стоит.

— Глупости, — оборвала ее подруга. — Он сам мне велел присмотреть, чтобы ты ничего не забыла купить. К тому же это входит в издержки дороги.

Они заглянули еще к кожевнику, кузнецу, завернули в оружейную лавку и уж потом остановились перед закусочной Мод.

— Привет, девочки, — вышла навстречу та. — Уже загружаете фургон? — И добавила ящики с горшками и чайниками. — В субботу вечером я официально закрываю закусочную, а в воскресенье выезжаю к вам с оставшимися припасами. Тогда и снарядим походную кухню. — И весело воскликнула: — Как это здорово!

Гарнет рассмеялась:

— Мне кажется, есть вещи получше, чем трястись в фургоне. Не так уж это забавно.

— По-твоему, куда забавнее трястись на сене? — съехидничала хозяйка закусочной.

Гарнет изо всех сил старалась принять серьезный вид:

— Зависит от того, кто с тобой на сене.

Хани закатила глаза:

— Но то же самое можно сказать и о фургоне.

— Послушайте, леди, — не выдержала Мод. — Похоже, мне придется взять лишний кусок мыла, чтобы намыливать ваши языки.

Хани порывисто поцеловала ее в щеку:

— До свидания, старушка. Увидимся в воскресенье! — Она забралась в фургон. Гарнет обняла Мод и присоединилась к подруге.

Та передала ей вожжи.

— Следующие два месяца я буду им управлять, а сейчас позабавься ты.

Женщины со смехом поменялись местами, потом снова помахали руками Мод и наконец тронулись в путь.

Хозяйка закусочной качала головой, глядя вслед удалявшемуся фургону.

— Боже мой, Боже мой, — ласково бормотала она, и улыбка озарила ее морщинистое лицо. — Эти девочки столько всего испытали, что могли бы разучиться смеяться. — Но тут же тряхнула головой и игриво ухмыльнулась: — Да нет, если бы я была молода и миловалась с одним из этих Маккензи, то тоже целыми днями не закрывала бы рта.

Мод сдержала слово и в воскресенье приехала на ранчо с целым фургоном припасов.

— Как же нам впихнуть три фургона добра только в два? — удивилась Гарнет, и женщины, закатав рукава, принялись за работу.

Мод рассовывала продукты по всем ящикам в походной кухне, Гарнет упаковывала кухонную утварь в специальный короб под платформой. А в длинный прямоугольный ящик Джеб и Джой сложили клейма и другие инструменты.

С помощью Джоша Хани уложила скатанные матрасы, одеяла, дождевые накидки и другую одежду, а мальчик не забыл прихватить с собой любимые книжки Купера о Кожаном Чулке. Хани в очередной раз вернулась из дома с руками, полными вещей:

— Вот еще бутылка с хлористой ртутью и пара жестянок с мазями.

— Положи в ящик к бинтам. — Мод указала рукой на нужное отделение.

— Не забыть бы спички, — напомнила Гарнет.

— У меня их столько, — успокоила ее хозяйка закусочной, — что целый месяц можно поджигать весь Техас.

— Джош, принеси гитару! — крикнула Хани из-под тента. — И колоду карт.

К вечеру вещи из трех повозок были уложены в две. Гарнет направилась к сараю, чтобы собрать свой скарб. Но поставив ногу на ступеньку ведущей на сеновал лестницы, она заметила Флинта, который возился в стойле, где раньше обитала ее лошадь. Однако теперь на месте кобылы стоял мустанг.

— А где моя лошадь? — озадаченно спросила женщина.

— Отвел в загон. Мне кажется, в дороге эта кобыла будет получше. Я ее усмирил очень аккуратно и в свободное время объездил. У лошадки твердая поступь, и она не из пугливых.

— Не стоило этого делать, Флинт. Я прекрасно бы доехала на своей.

— У той кривая спина. И она шарахается от коров. Ты бы замучилась с поводьями, направляя ее прямо. — Флинт наклонился и принялся изучать копыта мустанга.

— Когда же у тебя нашлось время? — спросила Гарнет. Она прожила на ранчо не так уж мало, чтобы не знать, каких усилий требует укрощение и объездка лошади.

— У меня для тебя есть кое-что еще, — заявил Флинт, не ответив на ее вопрос, взял Гарнет за руку, подвел к копне сена и вытащил откуда-то из глубины предмет в серой оберточной бумаге.

— Что это? — воскликнула Гарнет и стала развязывать тесьму. Она обнаружила «кольт», кожаный пояс и кобуру. — Флинт! Не знаю, что и сказать!

— Давай-ка приладим ремень.

Она послушно подняла руки, давая себя опоясать и застегнуть пряжку.

— Слабоват. — Флинт наметил место, снял пояс и принялся ковырять кожу ножом.

Гарнет любовно смотрела ему в лицо. Он по-мальчишески сосредоточенно проделывал новое отверстие и от этого выглядел еще более привлекательным.

— Вот так будет лучше. — Флинт снова перепоясал ее ремнем. — А теперь опусти револьвер в кобуру. Он должен лежать у тебя на бедре.

Гарнет несколько раз попробовала выхватить оружие и убедилась, что рукоять легко входит в ладонь.

— Удобно.

— Я хочу, чтобы он всегда был при тебе.

— Зачем? — тихо спросила женщина.

— Для твоей же безопасности.

— Нет, я не это хочу знать. Зачем ты мне все это даришь? Лошадь? Револьвер? Я не привыкла, чтобы обо мне заботились. — Гарнет почувствовала, как на глаза наворачиваются горячие непрошеные слезы.

Флинт повернул ее к себе и поднял подбородок кончиком пальца:

— Только не вздумай расплакаться!

Гарнет шмыгнула носом:

— Зачем ты все это делаешь? А сам все время пытаешься казаться черствым чурбаном, ни о ком не способным заботиться. Черт побери, Флинт, никогда не знаешь, то ли тебя целовать, то ли бить.

Он усмехнулся ей в ответ:

— Знаешь, я как-то сам не задавался этим вопросом. Будем считать, что я вкладываю в тебя деньги.

— Не пытайся — меня не обманешь. Настанет день, и ты признаешься мне в любви, Флинт Маккензи!

Улыбка мгновенно исчезла с его лица. Он взял ее лицо в свои ладони и пристально всмотрелся в поднятые на него глаза.

— Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь приключилось, рыжая. — И, круто повернувшись, пошел прочь.

В тот же вечер Люк созвал всех напоследок перед завтрашним отправлением.

— Флинт поедет впереди, когда будет свободен от разведки, — наставлял он. — А четверо мужчин и Гарнет погонят стадо: двое с боков, двое поведут за собой и погонщик-крикун сзади. Гарнет может ехать по правую сторону, а мужчины время от времени станут меняться местами. Фланговые одновременно будут направляющими. Что вы на это скажете?

Клив что-то быстро прикидывал в уме:

— Если сбить стадо потеснее и поставить в ряд по четыре-пять коров, гуртовщикам станет легче управляться со стадом, и в случае чего они сумеют прийти на помощь друг другу.

— Фургоны будут находиться по обеим сторонам стада, но чуть впереди, а когда настанет момент поворачивать, пособят фланговым, — добавил Флинт.

— Все согласны? — Люк поднял глаза, окидывая присутствующих внимательным взглядом. — Мод, с припасами все в порядке?

— На два месяца хватит. Мука, кофе, фасоль, сухофрукты, сахар, соль, порошок для печенья, уксус, черная патока, мед. Уйма лука, картошки, солонины и сала. Закваска в бочонке. Не знаю, что бы еще такое придумать.

— А шоколад? — разочарованно протянул Джош.

— А вот этого нет, малыш. Но обещаю, как только вернемся, в первый же день испеку шоколадный торт.

— А зерно для тягловых лошадей? — поинтересовался Флинт.

— В походной кухне засыпал пару ящиков овсом, — отозвался Джеб.

— Так ничего не забыли? Лопаты, топоры, запасные вожжи, фонари?

— Все в порядке, Люк, — успокоил его Флинт, стоя позади стула. — Мы с Кливом все проверили.

— Хани, а одеял и дождевых накидок всем хватит?

— Мы с Мод считаем, что вполне, — успокоила его жена.

— Смотри, Мод, не забудь кофейник. По мне, это самая необходимая в дороге вещь, — весело расхохотался Люк.

— Я ее уже предупредила, — не преминула подковырнуть мужа Хани. — И зная тебя, мы решили взять на всякий случай запасной.

Люк нежно обнял ее за талию.

— Теперь вот о чем. Мод будет ночевать в походной кухне. Хани, Гарнет и Джош — в фургоне. А остальные — под повозками и у костра.

— Не в обиду будь сказано, но мне что-то не по душе такие планы на ночлег, — откровенно заявила Хани. — Честно говоря, я привыкла устраиваться спать рядом с тобой, Люк. Но об этом мы поговорим потом.

— Ты будешь так выматываться за день, соечка, что тебе окажется безразлично, с кем устраиваться, — успокоил ее муж.

Но Хани только вызывающе подняла бровь:

— Говори только за себя, Люк Маккензи!

— Ну ладно, — подытожил их спор Клив, — недовольна осталась одна только хозяюшка. И та — лишь месторасположением на ночь. А все остальное, кажется, в порядке.

— А теперь пора спать. — Люк снова обвел взглядом присутствующих. — Надо как следует отдохнуть. Поднимаемся с первыми лучами солнца.