Глава 18
Церковные колокола.
Господи спаси и помилуй, нет! Только не это!
Он проспал. Мама опоздала. Он уснул — а ведь должен был ждать звона колоколов, — и теперь уже поздно. Им конец. Тот тип с рыжими волосами, что кричал на них, дал им время до вторника. Если мать еще раз опоздает на работу, предупредил он, от злости брызжа слюной, он вышвырнет ее на улицу.
Это значит, денег не будет. Им станет нечем платить за комнату — хотя камина в ней не было, однако тут было тепло, по крайней мере теплее, чем на улице. И во всем виноват он один. Он нечаянно уснул и позорно проспал. Что они теперь будут есть? Объедки в мясной лавке наверняка уже отдали собакам. А идти попрошайничать слишком рискованно…
Что-то сжало его руку. Джулиан панически дернулся. Попытался лягнуть ногой и в ужасе обнаружил, что ее как будто чем-то придавило…
Наконец ему удалось разлепить глаза. Дневной свет на мгновение ослепил его, и он даже не сразу разглядел среди вороха сбившихся простыней своего врага… Из груди Джулиана вырвался шумный вздох облегчения. Перед ним была не убогая, кишевшая крысами комнатушка в Спитафилде, а роскошная спальня в одном из элегантных особняков Мейфэра. Да, он и в самом деле опоздал. На двадцать лет.
Джулиан шумно вздохнул, пытаясь успокоить бешено колотившееся сердце.
— Что-то не так? — Его жена — уже целых два дня его жена, — приподнявшись на локте, терла заспанные глаза.
— Ничего, просто церковные колокола. — Джулиан, торопливо отвернувшись, незаметно вытер вспотевший лоб. — Спи, милая.
— Колокола? — Лили улыбнулась. — Случайно, звонят не по случаю нашей свадьбы?
— Сомневаюсь, — усмехнулся Джулиан.
Лили помрачнела. Джулиан потер подбородок. Они еще вчера послали в газеты короткое объявление о свадьбе, решив, что лучше покончить с этим до того, как по городу поползут сплетни. За обедом они поддразнивали друг друга, представляя, как будут потрясены все друзья и родственники, даже разыграли целую сцену — скандал, который закатит по этому поводу тетушка Беатрис. Лили весело хохотала, однако Джулиан заметил, что на душе у нее кошки скребут. Лили, конечно, переживала, как отнесутся в свете к их браку. Проклятие, он и сам беспокоился о том же.
Ее рука легла ему на грудь, туда, где бешено колотилось сердце.
— Дурной сон, — неохотно признался он. — Вот и все.
— Все из-за Лео, верно? — Лили прижалась щекой к его груди. — Ты думаешь о нем? Сегодня будет ровно пять месяцев, как его не стало.
— О, милая.
Скандал, который могло вызвать известие об их свадьбе, был моментально забыт. Джулиан крепко прижал Лили к себе.
— Знаю, как это для тебя тяжело, — продолжала она, уткнувшись носом ему в плечо. — Отказаться от мысли найти убийц. Но ты не думай… безнаказанными они не останутся. Бог их покарает.
Джулиан догадывался, почему Лили так говорит — только так она могла смириться с потерей брата.
Прижав Лили к груди, он тихонько баюкал ее, прислушиваясь к перезвону колоколов. Да, дорогая. Только спроси себя, почему я здесь, с тобой — а не в тюрьме, например.
Матерь Божья!
В тюрьме.
Джулиан со свистом втянул в себя воздух. О Боже, какой идиот! Как он об этом не подумал?! Может, именно поэтому долгие поиски убийц Лео, когда он ночами рыскал по улицам Лондона, так ни к чему и не привели? Возможно, причина его неудачи крылась в том, что убийц просто бессмысленно было искать на улицах, поскольку они сидели в тюрьме за другое преступление?
Господи, это же ясно, как Божий день, ошеломленно подумал Джулиан. Оставалось только гадать, почему он раньше об этом не подумал.
Он напишет Леви Харрису, даст указание снова начать расследование. Попросит обыскать каждую тюрьму в Англии, и как можно быстрее. Проклятие… возможно, их уже выпустили или сослали на галеры — кто знает?
Мысль о том, что скоро он узнает правду, вдохнула в Джулиана надежду.
И тут он вдруг вспомнил, как дал Лили слово оставить попытки отыскать убийц Лео. И это было не просто обещание — это была клятва.
— Теперь все руках Господа, — прошептала Лили, перебирая пальцами темные завитки волос у него на груди. — «Мне отмщение и аз воздам», помнишь? Так и должно быть. А мы должны жить дальше. И постараться быть счастливыми.
Джулиан, осторожно отодвинувшись, спустил ноги с кровати.
— Что такое? — всполошилась Лили. — Ты куда?
— Эти колокола, — поморщился Джулиан. Перезвон колоколов всегда навевал на него грусть. — Как-то странно, тебе не кажется? Сколько времени прошло, а они все звонят…
Начало их супружеской жизни оказалось довольно необычным. И все благодаря колоколам.
Лили с самого начала понимала, что известие об их женитьбе вызовет скандал. Если бы один из них объявил о своем намерении вступить в брак, об этом бы поговорили и забыли. Но их с Джулианом свадьба, да еще столь скоропалительная, без долгой помолвки, без объявлений в газетах… Лили тяжело вздохнула. Зябко поежившись, она представила, как досужие сплетницы сейчас перемывают им косточки.
Колокола не переставали звонить. Когда стало ясно, что это неспроста, Джулиан отправился выяснить, что произошло, и вернулся с ошеломительной новостью.
Этой ночью умерла принцесса Шарлотта — бедняжка скончалась всего через пару часов после того, как разрешилась от бремени мертвым ребенком.
Услышав это известие, Англия погрузилась в глубокий траур. Все остальное было забыто. Газеты были полны сообщениями о приготовлениях к похоронам и многочисленных соболезнованиях, которые приходили со всех концов света. Театры закрылись, балы отменили. На улицах не слышно было смеха. Лондон погрузился в уныние. До новобрачных никому не было дела.
Само собой, Лили испытывала скорбь по безвременно ушедшей из жизни принцессе. Узнав о трагедии, она долго рыдала на плече у мужа. Будучи в дальнем родстве с королевской фамилией, она, естественно, обязана была присутствовать на похоронах. Однако она и так почти полгода носила траур по брату и, сказать по правде, уже немного устала. Ведь это был их медовый месяц, и Лили с трудом сдерживала бившую через край радость.
С каждым днем — да что там, с каждым часом — они с Джулианом становились все ближе друг другу. Новости обсуждать не хотелось — они в основном предавались воспоминаниям, возвращаясь к событиям прежних дней, только теперь они пытались взглянуть на них по-новому, и это всякий раз удивляло и радовало обоих. Джулиан со смехом говорил, что они словно воры, под покровом ночи похитившие сундук с сокровищами и только сейчас, при свете дня, осмелившиеся взглянуть на него. Глядя друг другу в глаза, они перебирали бесценные воспоминания.
Все это время они не выходили из дома, в иные дни даже не спускались вниз, предпочитая оставаться у себя в спальне. Камердинер Джулиана перевез в Харклифф-Хаус весь обширный гардероб своего хозяина, однако и элегантные сюртуки, и новомодные шляпы уныло пылились в шкафу. Когда Джулиана посещало желание одеться, он обходился шелковым халатом и домашними панталонами. О рубашке не было и речи — к полному восторгу Лили. За завтраком, сидя напротив мужа, она с таким упоением любовалась его обнаженной грудью, что порой забывала о еде.
Неудивительно, что Лили слегка растерялась, когда как-то утром, с трудом открыв глаза после бессонной ночи, увидела, что Джулиан уже встал и натягивает темно-серый, как и положено в дни траура, сюртук.
Лили принялась растерянно тереть заспанные глаза. Джулиан, конечно, заметил ее удивление.
— Сегодня воскресенье, — объяснил он, по уже сложившейся привычке прибегнув к языку жестов. — Пора в церковь. — Нагнувшись, он протянул жене руку. — Вставай. У нас мало времени.
От удивления лишившись дара речи, Лили безропотно позволила мужу вытащить себя из постели.
— Мне и в голову не приходило, что ты регулярно ходишь в церковь.
— Я и не хожу, — сделав ударение на слове «я», объявил он. — А вот мы ходим.
— Ладно.
В результате они отправились в церковь, потом — на похороны принцессы. Сказать по правде, Лили очень сомневалась, что даже близкие приятели Джулиана узнали прежнего дебошира в мужчине, стоявшем рядом с ней во время отпевания. Глядя на солидного джентльмена в трауре с серьезным, слегка печальным лицом, невозможно было представить, что он проделывал с ней по ночам, хихикнула Лили. Внезапно ей стало немного грустно. Она скучала по прежнему Джулиану.
— Джулиан, послушай, — решилась она. Они как раз обедали. — Со дня свадьбы прошло две недели, — тебе совершенно не обязательно сидеть дома каждый вечер.
— Ты действительно думаешь, что мне хочется быть не с тобой, а где-то еще? — Джулиан, подняв на нее глаза, отложил вилку.
— Не знаю. — Лили покраснела, смутившись, и принялась ковырять вилкой горошек. — Но если тебе вдруг захочется встретиться с друзьями или отправиться в клуб, словом, я бы не хотела, чтобы ты из-за меня отказывался от своих планов.
— Иными словами, ты гонишь меня из дома? — Брови Джулиана поползли вверх.
— Что ты! Нет, конечно! Просто мне бы не хотелось, чтобы ты скучал. Если ты женат, это вовсе не значит, что обязан отказываться от развлечений.
Джулиан невозмутимо положил в рот кусочек жареной утки, после чего запил его глотком красного вина. Потом с безмятежным видом промокнул рот белоснежной салфеткой и молча отложил ее в сторону.
— А знаешь, ты права, — наконец обронил он. — Загляну-ка я, пожалуй, сегодня в клуб.
Спустя пару часов Лили сидела в своей маленькой гостиной перед камином — с книгой и чашкой кофе. И чуть не плакала, проклиная себя за глупость. С чего ей вздумалось предложить, чтобы Джулиан отправился развеяться? Она уже скучала по нему.
Скривившись, она поднесла к губам кофе и, превозмогая себя, сделала большой глоток. Если честно, Лили терпеть его не могла — но сегодня она специально потребовала у Холлинг кофе, чтобы не уснуть до возвращения Джулиана. Лили твердо решила, что дождется мужа — даже если он приползет домой под утро и от него за версту будет разить бренди.
Или дешевыми духами.
Впрочем, Лили тут же разозлилась на себя: ревность — чувство, мягко говоря, недостойное и даже низкое. После двух недель, которые она провела, купаясь в его нежности, разве так уж ужасно, если он скоротает вечер в клубе, среди старых друзей? В конце концов, Джулиан теперь ее муж, и уже поэтому заслуживает ее полного доверия.
Лили уткнулась в книгу, однако мысли ее были далеко. Она все еще была в начале первой главы — первого параграфа, если уж точно — когда взгляд ее вновь обратился к каминным часам. Лили глазам своим не поверила, увидев, что прошел всего лишь час, а на лестнице уже раздались шаги Джулиана.
Он не принес с собой ни запаха бренди, ни аромата дешевых духов. Зато он явился, обмотанный несколькими ярдами шелковых и атласных ленточек всех цветов, которые живописно обвивали его плечи, придавая сходство с майским деревом.
Лили, растерявшись, даже не сразу сообразила, что видит перед собой пресловутые подвязки, ранее украшавшие бильярдную в клубе.
Даже если Джулиан и заметил жену, свернувшуюся калачиком на диване, виду он не подал. Вместо того чтобы окликнуть ее, он молча направился к камину и принялся сдирать с себя подвязки и швырять их в огонь. Время от времени он отрывался от этого увлекательного занятия, чтобы взять кочергу и поворошить поленья в камине, после чего снова принимался за дело.
Лили, вытаращив глаза, молча смотрела, как муж у нее на глазах предает огню свое холостяцкое прошлое. Наконец с подвязками было покончено. Глубоко вздохнув, Джулиан аккуратно поставил на место кочергу, отряхнул руки и обернулся. Сбросив пальто, он опустился на диван возле нее. Какое-то время оба молчали.
— Что ты читаешь? — спросил наконец Джулиан.
— Понятия не имею, — хмыкнула Лили. — Если хочешь знать, весь последний час я просто смотрела на огонь и кляла себя последними словами за то, что сама подала тебе мысль отправиться в клуб.
— Я рад. — Закинув ноги на подлокотник дивана, Джулиан пристроил голову на колени Лили. Потом закрыл глаза и блаженно потянулся. — Продолжай в том же духе.
Ласково взъерошив мужу волосы, Лили прижалась губами к его лбу. Потом чмокнула его в нос.
— Джулиан, я тебя люблю, — прошептала она, припав к его губам.
— Серьезно? — Он глубоко вздохнул. — И за что? — прочла она по его губам.
— Не догадываешься? — Сердце у Лили дрогнуло, однако она постаралась, чтобы это прозвучало шутливо. — Ну, сейчас я тебе объясню. — И Лили немедля приступила к объяснениям.
