Глава 19
Джулиан уставился на письмо, которое держал в руке, в который раз пробегая его глазами. Пропустив приветствия и прочую чепуху, его взгляд спустился вниз и внезапно замер, наткнувшись на два имени в списке.
— Хорас Стоун и Ангус Маклеод. Задержаны в июне этого года, — прочитал он вслух. Почему-то, произнося эти имена про себя, он не видел за ними реальных людей. — Обоим предъявлены обвинения в пьянстве, вандализме, взломе и проникновении в чужие владения с целью грабежа. Приговорены к полугоду каторжных работ, содержатся в плавучей тюрьме «Иерихон».
Вот она — правда, изложенная черным по белому — имена убийц Лео, выведенные бисерным почерком Леви Харриса.
Хораса Стоун и Ангуса Маклеода задержали на следующее утро после убийства Лео, меньше чем в миле от того места, где нашли его окровавленное тело. Их поймали в тот момент, когда они, разбив окно какой-то жалкой лавчонки, явно собирались вынести оттуда все мало-мальски ценное. Судя по тюремным записям, эти двое в точности соответствовали описанию, данному Корой.
Значит, это и есть те, кто убил Лео. Он снова пробежал глазами письмо, хотя к этому времени уже выучил его наизусть.
— «Иерихон»… — задумчиво протянул он. — Будь я проклят! — Он почти полгода потратил на поиски. А те, кого он искал, все это время гнили в плавучей тюрьме всего в двух милях вниз по течению Темзы. Можно сказать, прямо у него под носом.
Из соседней комнаты донеслось громкое хлопанье крыльев.
— Иерихон! — жизнерадостно заорал Тартюф. — Иерихон!
Проклятая птица.
— Можешь объяснить, почему тебе так нравятся все слова, что начинаются с «Дж»?
— О, Джулиан! — проворковал попугай. — Мистер Джеймс Белл!
— Да-да, знаю, виновен. Можешь не напоминать. — Джулиан вдруг опомнился. Проклятие, почему весь бред, что несет попугай, выводит его из равновесия?
Наверное, дело в том, что он нарушил слово, данное Лили, и снова взялся за розыски убийц Лео.
И вот не прошло и недели, как у него на руках доказательства. Сомнений больше нет — вот они, имена убийц. Опасные головорезы, по словам Харриса, но при этом на диво тупые. Как-то не очень эта парочка похожа на наемных убийц. Скорее уж они смахивают на парочку недоумков, которые даже не сообразили, что в пьяном угаре убили человека. Непонятно…
Похоже, Лили с Морландом с самого начала были правы — смерть Лео была случайной. Нет, от этого она не перестала быть трагедией, но если он проследит, чтобы убийцы понесли заслуженное наказание, если раз и навсегда убедится, что Питер Фарадей ошибался, и эти двое охотились не за ним, его будущее, их с Лили будущее, будет намного счастливее.
Джулиан сунул письмо в карман сюртука и подошел к секретеру.
Нужно срочно послать письмо Эшворту. Через пару недель эти мерзавцы окажутся на свободе. Оба свидетеля покинули Лондон — Кора Данн, проститутка, перебралась в Девоншир, а превратившийся в калеку Питер Фарадей безвылазно сидит у себя в Корнуэлле. Если Эшворту удастся уговорить обоих или хотя бы одного из них вернуться в Лондон до того, как этих двоих выпустят из тюрьмы, их осудят за убийство раньше, чем они успеют почувствовать на губах сладкий вкус свободы. И Лео наконец будет отомщен.
А он сможет наконец жить в мире с самим собой.
— Джулиан? — донесся до него голос Лили. — Ты готов? Не забыл, что нас ждет агент по недвижимости?
Проклятие. Из-за этого письма у него совсем вылетело из головы, что они собирались подыскать себе дом. Лили явно была взволнована. Впрочем, он тоже.
Джулиан поднял глаза, увидел жену — волшебное видение в облаке нежно-зеленого муслина и тончайшего кружева — и выронил из рук перо.
— Что с тобой? — смеясь, спросила Лили.
Джулиан широко улыбнулся.
— Прелестно! — выдохнул он. И поспешно повторил это на языке жестов, постаравшись вложить в движения пальцев то восхищение, которое чувствовал. — Просто восхитительно!
Лили бросила выразительный взгляд на часы.
«Мы опаздываем», — говорили ее пальцы.
— Ничего, агент подождет. — Джулиану было интересно проверить, насколько Лили продвинулась в изучении языка жестов. Пальцы его зашевелились, и лицо Лили стало сосредоточенным. Не сводя с нее глаз, он жестами дал понять, какая судьба ждет зеленое шифоновое платье.
По мере того, как он расписывал детали, щеки Лили полыхали все ярче. А после того как Джулиан закончил свое весьма фривольное описание словами «пять раз», уши у нее загорелись, и Лили, засмеявшись, закрыла лицо руками.
— Ну наконец-то! — с облегчением воскликнула она. — А я уж гадала, куда подевался повеса, в которого влюбилась! Сказать по правде, я уж стала бояться, что вышла замуж на скучного, добропорядочного клерка.
Чмокнув жену за ушком, Джулиан предложил ей руку.
— Ну что, идем?
— О, этот мне нравится! — Лицо Лили сияло восторгом. Они осмотрели третий по счету дом. Обернувшись к Джулиану, она порывисто сжала его руку. — Я почти уверена, что мы будем в нем счастливы.
— Но ведь мы видели только прихожую!
— Да, конечно. Но зато это очень красивая прихожая, — отрезала Лили.
«Только весьма убогая», — возразил про себя Джулиан.
— Дом уже довольно давно стоит пустой, — заметив кислое выражение его лица, принялся оправдываться агент. — Но владельцы дома только сейчас решили выставить его на продажу.
— Зато какие изящные пропорции, — вмешалась Лили, заглянув в комнату, которая, как решил Джулиан, в прежние времена служила столовой. — Столько света и воздуха! — продолжала восторгаться Лили.
Что ж, для городского особняка дом действительно производит довольно приятное впечатление, нехотя признал Джулиан. Будь его воля, Джулиан предпочел бы выстроить для Лили новый дом — где-нибудь за городом, среди зелени. А еще лучше разбить вокруг парк, размечтался он. Но постройка займет немало времени, а им с Лили нужно срочно освободить дом — через пару недель из Египта должен был вернуться наследник Лео. Конечно, оставался еще дом Джулиана в Блумсбери, но о том, чтобы переехать в него, и речи быть не могло. В итоге им пришлось поискать что-нибудь по соседству, в Мейфэре. Что ж, если Лили так нравится этот дом, он не станет возражать, решил Джулиан.
— А сад тут есть? — Лили вцепилась в агента, словно бультерьер.
— Разумеется, миледи. — Приунывший было агент засуетился, провел их в заднюю часть дома, где прежде, вероятно, был будуар, поспешно раздернул пыльные портьеры, и глазам открылась заросшая сорняками каменная терраса.
— Похоже, тут придется поработать, — уныло протянул Джулиан.
— Ну, работы я не боюсь, — бросив на него смешливый взгляд, отрезала Лили. — А ты?
Джулиан скривился. Но он лукавил. На самом деле он истосковался по работе. Всю неделю он ломал голову, пытаясь придумать благовидный предлог улизнуть из дома и ненадолго заглянуть в офис. Служащие небось уже гадают, скоро ли мистер Джеймс Белл вернется из своей поездки. Ему позарез нужно уладить накопившиеся дела, после чего обсудить с поверенным вопрос о продаже всех своих предприятий — лесопильных заводов, фабрик и прочего. От этой мысли на душе сразу стало муторно, и Джулиан с горечью подумал, что скоро станет таким же унылым, как этот дом.
Это все ради Лили, напомнил он себе.
Может, со временем он найдет, чем заполнить пустоту в душе. Например, купит поместье и станет землевладельцем. В конце концов, смог же он стать преуспевающим дельцом. Учиться никогда не поздно. А если он проснется от ночного кошмара, если ему снова померещится погребальный звон колоколов или шорох крысиных лапок, рядом будет Лили — она обнимет его, он прижмется к ней, вдохнет такой родной, такой любимый аромат ее тела и напомнит себе, что к прошлому нет возврата.
— Держу пари, Тартюфу понравятся высокие потолки, — задрав голову вверх, пробормотала Лили.
Агент по недвижимости предложил осмотреть второй и третий этажи. Постепенно уныние Джулиана таяло, и он взирал на дом куда более благосклонным взглядом, чем вначале. Поскольку только от него зависело, станет ли он их с Лили домом, Джулиан считал, что имеет полное право прикинуть, какое применение они смогут найти каждой из этих комнат. Эту можно превратить в столовую — тут они будут обедать. В этой будет гостиная, там — спальня, и так далее.
Слово «детская» напрашивалось само собой. При одной мысли об этом Джулиан почувствовал странное волнение.
— Внизу, естественно, имеется кухня, — спохватился агент, когда они уже спускались по лестнице. — Вы еще не видели как следует прихожую, но… — Он вытащил из кармашка часы. — К сожалению, сейчас уже поздно, — извиняющимся тоном добавил он. — Через четверть часа меня в конторе будет ждать другой клиент.
— Вы не будете возражать, если мы еще немного побудем здесь, осмотрим дом? — осведомился Джулиан. — Перед уходом мы запрем дверь, и я пошлю кого-нибудь к вам в контору с ключами.
Агент тут же согласился.
— Хорошо, сэр. — Пошарив в кармане, он протянул Джулиану ключ.
Пока Джулиан провожал его до дверей, Лили отправилась осматривать холл. Вскоре муж присоединился к ней. Стоя посреди просторной пустой комнаты, которая казалась еще больше из-за длинного ряда открытых настежь окон, Лили с интересом разглядывала противоположную стену. Овальные и прямоугольные темные пятна на обоях говорили о том, что когда-то тут висели семейные портреты.
— О, Джулиан! Ты только посмотри! — восторженно вздохнула она. — Теперь таких домов уже не строят, во всяком случае, в Лондоне. Только представь, какие тут можно устраивать балы!
Детский восторг Лили заставил Джулиана улыбнуться.
— Приятная мысль, верно?
Да, решено… этот пустующий особняк станет их домом.
— Нужно поменять обои в комнатах, заново оштукатурить стены. — Стук каблуков эхом разносился по дому. — Паркет трещит, — прислушавшись, поморщился Джулиан. — Ничего, немного воска — и все будет в порядке.
— Джулиан, смотри, тут даже есть рояль! — Лили, всплеснув руками, бросилась в дальний угол, где, всеми забытый, под толстым слоем пыли, уныло стоял инструмент, смахивающий на брошенного хозяевами огромного пса. — Интересно, почему владельцы оставили его тут?
— Держу пари, просто решили, что он застрянет в дверях. — Джулиан стащил пыльный чехол. — Ого, какой огромный! — присвистнул он. Протянув руку, он коснулся клавиш. И поморщился, когда рояль издал протестующее рычание. — Совсем расстроен. — Он покачал головой.
— Ну и ладно, — махнула рукой Лили. — Сыграй что-нибудь для меня. Мне нравится смотреть, как ты играешь. — Грудь ее на мгновение скользнула по его руке, когда она нагнулась к роялю, и у Джулиана мгновенно пересохло во рту.
— Не сейчас, хорошо? У меня вдруг возникла другая идея… — Джулиан придвинулся к ней.
Лили, округлив глаза, прижалась спиной к роялю.
— Я ведь предупреждал тебя, что иногда мне в голову лезут на редкость непристойные мысли.
— О Господи…
Лили и ахнуть не успела, как Джулиан, обхватив ее за талию, усадил на крышку рояля. При этом он ловким движением поднял подол ее пальто и пышные юбки, так что сквозь тонкую ткань сорочки она чувствовала холодок, исходивший от закрытой крышки инструмента.
— Значит, тебе нравится смотреть, когда я играю? — промурлыкал Джулиан. Не дожидаясь ответа, он уселся за рояль. Лили, слегка оторопевшая от такой резкой смены темы, беззвучно кивнула. — Ну, тогда это тебе точно понравится!
Джулиан осторожно коснулся гладкой клавиши из чуть пожелтевшей слоновой кости, потом резко ударил по ней.
— О Боже! — задохнулась Лили. — О…
Довольно усмехнувшись, Джулиан правой рукой исполнил быстрое арпеджио. Пальцы его при этом с такой скоростью пробежались по клавишам, что Лили стало нечем дышать.
— Джулиан, — потрясенно пролепетала она, заливаясь краской. — Ты был прав. В этом действительно есть нечто… почти непристойное.
— Хочешь, чтобы я перестал? — Рука Джулиана замерла в воздухе.
— Боже мой… конечно, нет!
Джулиан с удовольствием еще пару раз пробежался пальцами по клавишам — ощущение было такое, как если бы он водил кончиком пальца по ее обнаженным бедрам. Лили закрыла глаза, губы слегка приоткрылись словно в ожидании поцелуя. Из груди вырвался чуть слышный стон.
Откинув голову, он положил на клавиши обе руки, после чего извлек из инструмента целую лавину звуков — глубоких, звучных, полных тайной, мучительной страсти — и закончилось все это мощным крещендо.
— О… — Лили обмякла. — О, Джулиан, что это? Наш вальс, да?
«Господи, как я ее люблю», — пронеслось у него в голове.
— Да, это наш вальс. А это… — он искоса взглянул на нее, — это наш контрданс. Узнаешь? — Дав Лили пару минут отдышаться, Джулиан снова склонился к инструменту и заиграл зажигательную мелодию.
Лили издала неясный звук, то ли писк, то ли удовлетворенный вздох.
— Имей жалость! — взмолилась она. Жаркий румянец, окрасив ее щеки, залил шею, спустился на грудь. — Я больше не могу! Джулиан, прекрати немедленно, слышишь?
Просьба была немедленно удовлетворена.
Грудь Лили вздымалась частыми неровными толчками. Выбившиеся пряди прилипли к мокрому лбу.
— Господи… — прошептала она, смущенно потрогав горевшие щеки. — Я вся мокрая. Не смотри на меня! Готова поспорить, у меня сейчас такой вид, словно меня хорошенько поваляли по полу. — Она бросила на мужа смеющийся взгляд. — Ты действительно испорченный!
— Держись, дорогая жена! — весело подмигнул Джулиан. — Это только прелюдия.
Протянув руки, он подтянул Лили поближе к себе и, подняв пышные сбившиеся юбки, широко раздвинул ей ноги. Теперь Лили оказалась прямо перед ним, ее коленки упирались ему в грудь. Позволив себе пару минут полюбоваться этим зрелищем, Джулиан встал.
Трясущимися от нетерпения руками он расстегнул застежку бриджей. Ощущение было такое, будто вся кровь, текущая в его жилах, скопилась в одной точке и достигла температуры кипения. Вид раскрасневшейся, растрепанной Лили с высоко поднятыми юбками привел его в такое возбуждение, что его мужская плоть затвердела наподобие мрамора. Кое-как выпутавшись из складок ткани, Джулиан позволил бриджам спуститься до колен.
Справившись с этим, он поднял глаза на Лили.
Она покорно раскинулась перед ним, словно предлагая себя — стройные, обтянутые шелковыми чулками ноги безвольно разведены в стороны, кое-где в пене кружев перламутрово просвечивает гладкая кожа. Словно спелый плод, готовый упасть ему в руки. Терпкий женственный запах защекотал ноздри, ударил в голову. Стащив с левой ноги туфельку, Джулиан позволил ей с легким стуком упасть на пол. Его пальцы гладили и ласкали ее ногу — сначала тонкую щиколотку и изящную голень, потом скользнули вверх по бедру, слегка пощекотали его и двинулись дальше.
— Джулиан, прекрати! — ахнула Лили. — Мы не можем… Только не здесь!
— Почему не здесь? Это же наш дом.
— Нет. Еще не наш.
— О, извини. Может, переберемся в один из тех домов, что уже успели посмотреть утром? — Джулиан невозмутимо расстегнул ее подвязку, стащил ее с ноги и принялся аккуратно стягивать тонкий чулок.
— Прекрати, невозможный ты человек! — прикрикнула на него Лили. — Ты ведь прекрасно знаешь, что мне понравился именно этот, но…
Джулиан слегка потянул за каблук второй туфельки, и она, соскользнув с ноги, с легким стуком упала на пол. Покончив с этим, Джулиан повернулся к жене, всем своим видом показывая, что готов внимательно ее слушать.
— Ну, раз тебе так понравился этот дом, значит, можешь считать, что он уже твой. А я хочу тебя — и ты будешь моей. Прямо здесь. И сейчас. Все, хватит разговоров, — отрезал он.
Джулиан принялся стаскивать с Лили второй чулок. Наконец чулок полетел в сторону, и в его ладони оказалась точеная женская ножка. Нагнувшись, Джулиан перецеловал один за другим изящные пальчики, потом его губы скользнули вверх, лаская нежную поверхность бедра. Но едва они коснулись чувствительного местечка под коленом, как нога Лили судорожно дернулась, и пятка с размаху опустилась на клавиши. Рояль издал протестующий рев.
— Не дергайся, — подавив смешок, предупредил Джулиан. Он ухватил ее за щиколотки и положил ноги себе на плечи. Потом раздвинул пышные складки платья, и глазам его представилось зрелище, от одного вида которого кровь ударила ему в голову.
Желание испробовать ее на вкус сводило Джулиана с ума — пришлось напомнить себе, что торопиться не нужно. Стараясь держать себя в руках, он осторожно провел языком по внутренней стороне ее бедра, чтобы дать Лили время свыкнуться с новыми ощущениями. Но стоило только кончику его языка коснуться чувствительного места, как тело ее выгнулось дугой, и Джулиан услышал сдавленный всхлип.
Не давая ей вырваться, Джулиан крепко сжал щиколотки Лили. «Ну уж нет, — пронеслось у него в голове. — Никуда она не денется…»
Убедившись, что Лили перестала вырываться, он нагнулся и осторожно прижался губами к влажному треугольнику волос у нее между ног, потерся о него свежевыбритой щекой, потом с дьявольской улыбкой вскинул на Лили глаза. И удовлетворенно хмыкнул, увидев, как она судорожно облизнула вмиг пересохшие губы.
Убедившись, что все идет, как задумано, Джулиан осторожно раздвинул языком горячие, влажные складки. Широко распахнутые глаза Лили вдруг закрылись, и она с хриплым стоном обмякла в его руках.
Он приподнял ее юбки, обнажив стройные бедра. Лили была такая тоненькая — Джулиан мог поклясться, что сможет обхватить ее талию и одновременно ласкать чувствительный бугорок у нее между ног.
Проклятие, как же ему это нравилось! Дразнить Лили, чувствовать на своих губах ее вкус, ласкать губами и языком каждый дюйм ее нежного тела…
Лили чуть слышно застонала — ничего прекраснее этого он в жизни своей не слышал. Теперь она уже не отталкивала его… Подтащив ее к себе, Джулиан накрыл ладонью ее грудь, с удовлетворением почувствовав, как напряглись соски. Тело Лили затрепетало.
Она словно музыкальный инструмент откликалась на его ласки, на каждое прикосновение пальцев и губ стонами, вздохами и каждым движением прекрасного, покорного ему тела.
Внезапно с губ ее сорвался чуть слышный, мяукающий звук — не то стон, не то мольба. И в Джулиане все как будто разом перевернулось. Значит, ей сейчас нужен другой Джулиан — распутный повеса, которым он был еще недавно, для которого не существовало никаких моральных запретов и ограничений? Что ж, ее желание для него закон! Отбросив прочь сомнения, Джулиан впился жадным поцелуем в нежную, словно мякоть персика, женскую плоть, одновременно раздвигая языком влажные складки.
Когда крики Лили стихли, он отодвинулся, в последний раз взглянул на нее, истомленную его ласками, покорную, дрожащую и выпустил на волю свою мужскую плоть. След от его поцелуя еще горел на коже Лили словно тавро, которым он отметил свою собственность. И это сводило Джулиана с ума.
Лили приподнялась на локтях. Руки у нее подламывались, губы слегка припухли. Она улыбнулась мужу немного сонной, сытой улыбкой, и Джулиан окаменел, мысленно поклявшись, что сделает все, чтобы вновь довести ее до безумия.
Одним рывком он стащил ее с крышки — Лили и ахнуть не успела, как ее ягодицы оказались на клавишах рояля, и целая какофония звуков сотрясла стены комнаты. Не дав ей возможности возмутиться, Джулиан широко развел ей ноги и одним мощным толчком глубоко врезался в нее.
«Святители небесные… спасите!»
— Обхвати меня ногами, — сквозь зубы велел он. И, не дождавшись, когда она это сделает, закинул ноги Лили себе на бедра. — И руками тоже.
В следующий миг руки Лили обвились вокруг его шеи.
Джулиан задвигался ровными, частыми толчками, с каждым разом все глубже врываясь в ее тело, а Лили радостно и с готовностью отвечала ему. Чтобы удержать равновесие, Джулиан положил руки на клавиши, и теперь каждое их движение отзывалось нестройными аккордами расстроенного рояля.
Лили так идеально подходила ему, что это казалось настоящим чудом. Запрокинув голову, Джулиан удовлетворенно зарычал — и едва не взорвался, когда губы Лили прижались к его шее. Разум заволокло пеленой, он видел только обжигающий взгляд ее потемневших глаз. Потом его семя вырвалось наружу, острое наслаждение пронзило его, как горячая пуля, и он ослеп. Словно в тумане Джулиан слышал чьи-то крики — и даже не сразу сообразил, что кричит он сам. А впрочем, почему бы ему не кричать, мысленно возмутился он. В конце концов, это его дом и его жена.
Жизнь была прекрасна.
