Глава 9

Рис смирился с мыслью, что настало время все рассказать Кенне, хотя ему хотелось, чтобы этот момент никогда не наступил. И тут же он спросил себя, действительно ли это так. Возможно, он давно хотел поделиться с Кенной этой тайной, потому и упомянул сегодня за обедом о подслушанном разговоре. Он вздохнул и посмотрел в умоляющие глаза Кенны.

— Для того чтобы ответить на твой вопрос, я должен вернуться примерно на десять лет назад, — начал он наконец хриплым голосом.

— Ты говоришь о том дне, когда погиб мой отец? — Рис покачал головой:

— Я говорю об осени 1804 года, когда я уехал на континент.

Кенна понимающе кивнула и сказала, надеясь избавить его от мучительных объяснений:

— Я знаю, зачем ты поехал во Францию, Рис.

— Откуда? — спросил он, приподняв бровь.

— Мне сказал Ник.

— Ник? — удивленно переспросил Рис.

— Он мне все рассказал о своей любви к несчастной безумной Ларе и как ты дрался на дуэли вместо него, а он был твоим секундантом.

— Понятно, — задумчиво протянул Рис. Кенне не понравился его тон.

— Это правда или нет?

— Правда. Точнее, это та правда, Которую знает Ник: Есть еще одна вещь, о которой я никогда ему не говорил, — вещь, которую я должен рассказать тебе сейчас. — Он не сводил с нее глаз. — Когда я окончил Оксфорд, твой отец вызвал меня и спросил, интересует ли меня работа в министерстве иностранных дел. Работа, как он обрисовал ее, предполагала поездку во Францию. Мне предстояло передавать крайне конфиденциальную информацию о правительстве Наполеона английскому правительству. Проще говоря, мне предложили шпионить в пользу Англии. Я бы все сделал для твоего отца, Кенна. Эта идея захватила и меня. Я понимал, как и твой отец, что как нельзя лучше подхожу для этой работы.

Мое американское гражданство позволяло мне, не вызывая подозрений, приехать во Францию. Правда, меня могли скомпрометировать связи с герцогиней Пелемской, если бы о них стало известно. Но и Роберт, и я полагали, что глупо упускать такую возможность. Так что мне только оставалось найти повод для отъезда во Францию, который бы не вызывал вопросов.

— И этим поводом стала дуэль, — прошептала Кенна.

— Да. Но поверь: я ничего не подстраивал специально. Просто, когда брат Лары потребовал от Ника сатисфакции, я взял ответственность за все происшедшее на себя. Честно говоря, я не совсем уверен, что не поступил бы так же, если бы не мое задание. Мне кажется, что я все равно принял бы вызов вместо Ника, так как любил его и знал, как плохо он стреляет. Брат Лары действительно собирался убить его. Но сейчас уже поздно решать этот вопрос, потому что у меня была и другая задача, и я действовал в соответствии с ней. Кенна не согласилась:

— Ты бы все равно помог Нику. Я знаю. — Она нежно коснулась его колена.

— Спасибо. Но я ранил брата Лары более серьезно, чем намеревался. Я не ожидал, что в последний момент он резко покачнется. Слава Богу, что я его не убил. Мне нужна была только дуэль, а не убийство. Полагаю, ты знаешь, что произошло дальше. Моя прабабушка благословила мой отъезд во Францию и выразила надежду, что больше никогда меня не увидит. Формально она разорвала со мной все отношения. Твой отец тоже публично заявил, что мое присутствие в его доме более нежелательно. Моя прабабушка говорила искренне, а Роберт, конечно, только делал вид.

— Ник сказал, что отец был крайне разочарован вами обоими.

— Он разочаровался в Нике, так как знал причину, по которой я занял место его сына. Он считал мой поступок безрассудным и устроил мне хорошую выволочку, но напоследок пожал руку и пожелал удачи.

— А что ты делал во Франции? — спросила Кенна с плохо скрываемым любопытством.

— Я вошел в круг людей, которые пользовались доверием Наполеона и Жозефины. Я вслушивался в каждое слово, сказанное при мне, даже если в тот момент оно казалось ничего не значащим. Сначала от меня требовалось только то, чтобы я сообщал обо всем, что услышу. Интерпретация и анализ оставались за более опытными агентами, чем я, и за министерством. Потом, когда я зарекомендовал себя, мне стали поручать более ответственные дела и в конце концов доверили вести важную операцию. Во Франции оставались люди благородного происхождения, которые раздражали Наполеона. Некоторые уже находились в тюрьме, за другими день и ночь следили шпионы Бонапарта. По понятным причинам они не могли покинуть страну. В мою задачу входило помочь им в, этом.

Со времен Террора твой отец помогал людям бежать из Франции. Его политическое влияние и материальная поддержка были очень важны и зачастую определяли успех операции. Твоя сестра, как я выяснил позже, была одной из первых, кого с его помощью вывезли из Парижа. А через пару лет за ней смогла последовать и Викторина. Когда мы несколько дней назад просматривали список гостей, ты указала на графа и графиню Леско. Они покинули Францию с моей помощью, так же как Мишель Деверо и Поль Франсон.

Кенна удивленно покачала головой:

— Ты никогда не говорил мне об этом. Тогда я даже не догадалась, что ты с ними знаком. Почему ты не рассказал мне, как помогал моему отцу?

— Время было неподходящее, — спокойно ответил Рис, — Меня больше интересовало, что ты знаешь о гостях.

Кенне пришлось принять это объяснение.

— Ты и дальше хочешь оставаться этим чертовым шпионом? — со вздохом спросила она. — Скажи мне: как получилось, что ты вернулся в Англию? Мне кажется, твоя работа на континенте была рассчитана на много лет.

— И мне так казалось, — согласился Рис. — Но я получил от твоего отца записку, в которой он просил меня приехать в Даннелли. Он написал очень скупо, однако я понял, что это срочно. Он упомянул о Планах устроить маскарад и сказал, что я должен приложить все усилия, чтобы приехать до начала вечера.

— И ты так и сделал?

— Да. Я приехал в Даннелли всего за час до начала бала. С Робертом я виделся только мельком, потому что мы договорились, что я делаю вид, будто приехал по приглашению Ника. Кстати, твой брат тоже писал мне про маскарад и просил приехать. Ник ничего не знал о моей работе во Франции.

— К чему все эти уловки? Почему нельзя было прямо сказать, что тебя пригласил мой отец?

— Роберт полагал, что так будет лучше на случай, если мне придется вернуться во Францию. Он не хотел, чтобы кто-нибудь знал, что он одобряет мое присутствие в своем доме.

— Понятно, — протянула Кенна, пытаясь постичь смысл предосторожностей, которых требовала от Риса его работа. — А почему мой отец хотел видеть тебя?

— Он подозревал, что побережье вблизи Даннелли стало местом, где шпионы Наполеона в Англии получают информацию. Конечно, это было опасное для них место, но в то же время кому придет в голову искать шпионов под боком у лорда Данна?

— Очевидно, моему отцу пришло.

— Да. Роберт был очень подозрительным, но ему не хватило времени сообщить мне, откуда у него такая уверенность. Он только сказал, что во время маскарада в одной из пещер на побережье Даннелли возможна встреча шпиона с информатором и что все его гости под подозрением.

— Только гости? — спросила Кенна и пристально посмотрела на него.

Немного поколебавшись, Рис сдался:

— Насколько я помню его слова, все в Даннелли под подозрением.

— Это означало — и слуги, и члены семьи?

— Да. Если бы Роберт хотел кого-то исключить, он бы так и сказал.

— Возможно, — согласилась Кенна, хотя было ясно, что этот аргумент ее не убедил.

Рис не стал упрекать ее, вспомнив свой собственный скептицизм в тот момент.

— Как я уже говорил, мы виделись с твоим отцом совсем недолго. Он просил меня быть в этот вечер его второй парой глаз, выискивая все, что может показаться мне необычным. Конечно, я согласился, хотя не имел ни малейшего представления, что может произойти. Я надел маскарадный костюм, перекинулся парой слов с Ником и попал в засаду молодой мисс, в чьей голове уже созрел некий план.

— Но у тебя были планы и насчет меня, — напомнила Кенна.

— Да, должен признаться, что так. К тому моменту приехали еще не все гости, и я решил, что не случится ничего худого, если я спущусь в зал на несколько минут позже. Кроме того, я надеялся, что Николас присмотрит за Ивонной. Однако, когда я увидел, что Николас покинул танцевальный зал, мне пришлось разыскать Ивонну и попросить ее вернуться в свою комнату. Полагая, что она так и поступит, я направился искать Николаса.

— Должно быть, именно в этот момент я спустилась по лестнице и не нашла никого из вас в зале. Ни одного разбойника.

— Разбойником был только я, а Ник нарядился сатаной.

— Он говорил мне, но в это трудно поверить. В моих снах он всегда представал разбойником.

— Мне кажется, сейчас мы оба уже должны признать, что в твоих снах реальность сильно искажена, — осторожно произнес Рис. — Но может быть, ты пошла в зал в тот момент, когда я нашел Ника в кабинете размышляющим над недопитым стаканом виски. Даже если бы я не был его ближайшим другом последние двенадцать лет, то все равно бы понял, что он чем-то расстроен.

— Он сказал тебе, в чем дело? — с тревогой спросила Кенна, подозревая самое худшее.

— Это совсем не касалось того, зачем твой отец послал за мной, — ответил ей Рис. — Все неприятности Николаса всегда связаны с женщинами.

— Бедный Ник, — печально произнесла Кенна.

— Действительно бедный, — сухо заметил Рис. — На этот раз он по глупости связался с замужней дамой.

— С кем? — ахнула Кенна.

— Он сказал, что это не имеет ни малейшего значения, потому что этой ночью он положит конец их отношениям.

— Значит, она была на маскараде!

— По-видимому, так, но ты можешь не задавать мне следующего вопроса, потому что я не знаю, кто это. В ту же ночь, когда мы нашли тебя в пещере, Ник признался, что порвал с ней.

— Он сказал мне, что связь с женщинами благородного происхождения — это большая ошибка, — сказала Кенна. — Этим он оправдывал свои увлечения актрисами и оперными певицами.

— Я знаю. Ник не был так удачлив, как я.

— И как я, — спокойно добавила Кенна. — Что случилось после того, как ты оставил Ника в кабинете?

— Я смешался с гостями. Наблюдать было чертовски трудно. Все сновали туда-сюда, уходили из танцевального зала для разговоров в другие части дома. Твоему отцу требовалось гораздо больше помощников. Я остановился у входа в танцевальный зал, и моя бдительность почти сразу была вознаграждена. Я увидел, как человек в костюме разбойника вышел из галереи, прошел мимо Хендерсона к выходу.

— Это была я!

— В тот момент я этого не знал, иначе остановил бы тебя и отправил в комнату. Я полагал, что вижу гостя, который, как и подозревал твой отец, идет на встречу с французами. Представь, сколько ты мне доставила хлопот.

— Ты пошел за мной?!

— Естественно. Сначала ты направилась к воротам Даннелли. Там ты остановилась и стала оглядываться, словно боялась, что за тобой могут следить. Когда ты решила, что тебя никто не видел, ты обошла вокруг южного крыла особняка и направилась к летнему домику. Я знал, что из домика есть выход на побережье, и решил, что именно таким путем ты собираешься прийти на место встречи.

Кенна от удивления широко раскрыла глаза, услышав, какое значение Рис придал в ту ночь ее невинному поступку. Но на его месте она была бы так же подозрительна.

— Я вернулся в особняк, — спокойно продолжал Рис, — чтобы сообщить Роберту, что увидел, но его уже не было в танцевальном зале. Ивонна, правда, все еще была там, поэтому я крепко взял ее за руку и проводил до комнаты. Расставшись с ней, я увидел, что твой отец повернул за угол в сторону южного крыла, и последовал за ним. Когда я очутился в коридоре, лорда Данна там уже не было, и мне пришлось открыть множество дверей, прежде чем я понял, куда он скрылся. Ты знала, что в доме есть подземный ход?

Изумлению Кенны не было предела.

— Подземный ход? — Она чуть не задохнулась. — Какой подземный ход?

— Значит, не знала, — сказал Рис. — Это странно, учитывая, сколько времени ты провела в Даннелли. Третья спальня слева имеет ложную панель. Если знать секрет, ее можно без труда отодвинуть. Я, конечно, не знал, но Роберт так спешил, что не закрыл ее за собой, и я последовал за ним. Вниз вела винтовая лестница, и далеко впереди себя я видел свет фонаря, который нес Роберт. Ты не представляешь, сколько раз я пожалел, что не догадался взять такой же фонарь с собой. Вскоре свет исчез, и я уже не видел ни зги. Пришлось пробираться на ощупь.

— Почему ты не окликнул его и не попросил обождать?

— Я кричал. Несколько раз. Если он и слышал меня, то не подал виду. Я медленно продвигался вперед, но, лишь достигнув подножия лестницы, понял, куда меня привел подземный ход.

— В пещеру, — прошептала Кенна. — Я всегда подозревала, что есть какой-то путь, но…-Она замолчала. — Что было дальше?

— Я шел до тех пор, пока не оказался в тупике. По крайней мере мне показалось, что это тупик. Это была маленькая комната, из которой не было выхода, кроме как назад. Я даже подумал, что свернул не туда, и собрался вернуться, когда услышал за стеной голоса. Если бы у меня был собственный фонарь или если бы мне посчастливилось споткнуться о фонарь, который оставил твой отец, я бы, возможно, нашел выход. Никогда еще я не чувствовал себя таким беспомощным, как тогда. Единственное, что я мог сделать, — это слушать, но толстые стены приглушали голоса. — Боль воспоминания сжала Рису горло, и его голос стал тише. — Я ничего не мог разобрать, пока не прогремел выстрел.

— О Рис! — Кенна ощутила его боль остро, словно свою. Она без колебания прильнула к нему, даря и взаимно получая исцеляющее успокоение рук.

Рис коснулся подбородком ее золотисто-рыжих волос.

— Я разбил руку, в отчаянии стуча в эту каменную стену, прежде чем рассудок вернулся ко мне. Снаружи не доносилось никаких звуков, но я не позволял себе думать, что с Робертом что-то случилось. Я заставил себя успокоиться и подождать несколько кажущихся нескончаемыми минут в надежде, что твой отец вернется тем же путем, что и вышел. Тогда я не знал, что это невозможно, даже если бы он был жив. После того как плиту задвинут на место, единственный выход из пещеры — на побережье. Роберт не вернулся, а я, так и не найдя выхода из тоннеля, возвратился в дом. Я хотел идти искать лорда Данна, когда меня в коридоре остановила Ивонна и спросила, не видел ли я тебя. Должен признаться, я был груб с ней и вообще не обратил бы на нее внимания если бы она не сказала, что, по ее мнению, ты все-таки пришла на маскарад в костюме разбойника.

— И ты понял… — Рис кивнул:

— Я понял, что следил за тобой, и удивился, как раньше не догадался об этом. Твоя походка, профиль — все было мне знакомо, но я не придал этому значения. Я помню, что побежал в пещеру, моля Бога, чтобы ты не пошла дальше летнего домика. В саду я увидел Викторину, которая разговаривала с твоим братом, который все еще был в костюме сатаны. Я крикнул Нику, чтобы он позвал слуг, взял фонарь и шел ко входу в пещеру, а сам побежал к летнему домику. Наскоро осмотрев его, я убедился, что тебя там нет, и, боясь худшего, поспешил на побережье. Ни корабля, ни лодки там уже не было. Даже следы на песке смыл прилив. Я ждал Ника очень долго и все время звал Роберта. Не дождавшись твоего брата, я вошел в пещеру. Ты сама знаешь, что я там обнаружил.

Внезапный холод пронизал все тело Кенны, и она вздрогнула. До сих пор она не задумывалась, что была на волосок от гибели.

Рис нежно провел рукой по спине Кенны:

— Твои стоны привели меня к тебе, иначе бы я свернул не в ту сторону. Когда я наконец нашел тебя, ты была без сознания. А твоему отцу уже ничем нельзя было помочь.

— Я знаю, — с горечью сказала она. — Когда я обнаружила его, он уже был мертв.

— Я понес тебя к выходу и встретил Николаса. Слуги вынесли твоего отца. Ник хотел взять тебя у меня, но…

— Ты не позволил ему, — закончила она. — Он рассказал мне об этом. Об этом и еще о многом другом. О том, как ты провел около моей постели почти две недели, пока я была без сознания. — Кенна чуть отстранилась, чтобы увидеть лицо Риса. — Я была тогда так несчастна и так ненавидела тебя… — Кенна искренне раскаивалась, это читалось в ее глазах.

Рис прижал к ее губам палец, вынуждая молчать.

— Ты была ребенком, Кенна. То, что ты видела, или то, что тебе казалось, будто ты видела, — тяжелейшее испытание не только для ребенка; но и взрослого. Я ни в чем не виню тебя и не думаю из-за этого о тебе хуже. Не могу отрицать: мне больно было слышать твои обвинения, но ведь это все в прошлом, не так ли?

— Да, — отрешенно сказала она.

— Тогда, я надеюсь, ты понимаешь, что я согласился выполнить поручение министерства, потому что мне все равно нужно было ехать в Даннелли. Я приехал из-за тебя, Кенна. Честно говоря, я не ожидал подобного поворота событий. Наполеон был на Эльбе; между Англией и Францией, казалось, навеки заключен мир. Но что-то, должно быть, возбудило подозрение министра, потому что он очень настаивал, чтобы я поехал в Даннелли.

— Его подозрения оправдались. Ты услышал о планах устроить Наполеону побег.

— Да, но, видимо, для правительства все-таки было недостаточно одной моей информации, иначе оно действовало бы с большей поспешностью. В первую же ночь в Даннелли я увидел, как кто-то пошел в сторону летнего домика. Я полагал, что есть только одна причина, по которой человек мог отправиться туда в середине зимы. В тот вечер я был с тобой, помнишь?

— В ту ночь ты буквально вышвырнул меня из своей спальни.

— Точно. После того как ты ушла, я воспользовался потайным ходом в южном крыле, чтобы пробраться в пещеру. К тому времени я уже знал все секреты старинного замка. Я облазил подземный ход и пещеры вдоль и поперек. Я даже точно знал, где нужно стоять, чтобы услышать разговор. К сожалению, каменные стены искажают голоса, поэтому я до сих пор не знаю, что за люди были в пещере. Я отправил Пауэлла в Лондон с. донесением о том, что мне удалось узнать, и был полон решимости выяснить, кто предатель. Но этим планам не суждено было сбыться. Мой отец и Ричард умерли, тебя похитили, о списке гостей позабыли, а Наполеон сбежал. Осталась одна надежда на Пауэлла. Он работает в Даннелли, и, может быть, ему повезет больше, чем мне.

Кенна не была уверена, что желает Пауэллу того же. Ей совсем не нравилась мысль, что кто-то, кого она знала или даже любила, мог оказаться предателем.

— Ты подозреваешь кого-нибудь? — спросила она, боясь услышать ответ.

— Было бы глупо говорить об этом. У меня нет доказательств. Я не поделился своими предположениями даже с Пауэллом, предпочитая, чтобы он проделал всю работу сам, независимо от меня.

— Это совсем не ответ. Если ты подозреваешь кого-нибудь из членов моей семьи, ты должен сказать мне об этом.

— Кенна, это единственный ответ, который я сейчас могу тебе дать, — строго сказал Рис. — Пожалуйста, не спрашивай меня больше об этом.

— Тогда я могу подумать самое худшее.

— Здесь я уже ни при чем. Можешь думать что хочешь. — Затем выражение его лица смягчилось, так же как и его объятия. — Прости. Я не хотел быть грубым с тобой. Но говорить об этом я не могу. Пока у меня есть только подозрения, но, клянусь жизнью, когда-нибудь ты узнаешь правду.

— Как я ее узнаю?! — с жаром возразила она.

— Из своих снов.

— Ты хочешь сказать… — Она была слишком удивлена, чтобы закончить мысль.

Рис кивнул:

— Я уверен, что человек, виновный в смерти твоего отца, помогал готовить побег Наполеона. Здесь все гораздо сложнее, чем просто поиск убийцы. Ты должна опознать предателя, который работал на Наполеона. Это он покушался на твою жизнь.

Кенна была потрясена, ей не хотелось верить его словам.

— Нет, Рис, ты не прав. — Рис не стал спорить.

— Может быть, — спокойно согласился он. Кенне показалось, что Рис просто пожалел ее, но сейчас у нее не было сил бросаться в бой.

— Мне нужно время, чтобы подумать, — сказала она, признаваясь себе, что в его словах, возможно, есть доля правды.

— Конечно.

— Ты должен понять, что мне нелегко.

— Я понимаю.

Она продолжала, словно не слыша его ответа:

— Я хочу сказать, что это невероятная мысль.

— Да, невероятная.

— Что убийца и предатель, чей разговор ты подслушал, — это один и тот же человек. В это трудно поверить.

Вместо ответа Рис только крепче прижал ее к себе.

— Я знаю.

Кенна опустила ресницы.

— Только, Рис, держи меня крепко. Всегда.

— Хорошо.

Он так и сделал. Кенна давно заснула, а он все еще сжимал ее в объятиях, глядя, как играют тени на потолке.

Что-то мягкое коснулось переносицы Кенны. Она поморщилась. Последовало новое прикосновение, легкое, как воздух. Она махнула перед лицом рукой, отталкивая дразнящую ласку. Когда это не помогло, она уткнулась лицом в подушку.

Рис засмеялся и взъерошил ей на затылке золотисто-рыжие кудри.

— Ле-же-бо-ка! — протянул он. Кенна улыбнулась и покорно кивнула.

Рис провел указательным пальцем вдоль ее спины, и она издала сонный, но довольный звук.

— Чудесный день, Кенна, — сказал он, глядя через ее голову в окно. В безоблачном лазурном небе сияло солнце, призывая бело-розовые бутоны вишни за окном раскрыть свои лепестки.

— Да, чудесно, — сказала она, широко зевая.

Рис не был уверен, относились ли ее слова к погоде или к его ласкам. Он наклонил голову и тихонько подул ей в ухо.

— Как насчет пикника? Можно поехать к ручью, который, как сказал Алькотт, течет по краю имения. Расстелем скатерть и позавтракаем.

Она слегка повернула голову и крепко прижалась к Рису.

— Звучит восхитительно.

— Не могу не заметить, что ты не делаешь ни малейшей попытки встать.

Рука Кенны скользнула под простыню. Потянув за ночную рубашку Риса, она легонько провела пальцами по внутренней стороне его бедра. Затем ее прикосновения стали смелее. Почувствовав немедленный ответ, она рассмеялась:

— В отличие от тебя.

Через мгновение их тела сплелись так естественно и страстно, что у Кенны перехватило дыхание, и, подобно цветкам за окном спальни, она раскрылась навстречу Рису. Кенна сама не представляла, насколько готова к любви, пока он не вошел в нее. Ее немного смутило, что она смогла принять его так легко и быстро, словно ее тело с неизбежностью ожидало его.

Она почувствовала жар его взгляда и, посмотрев ему в лицо, сразу попала во власть желания, которое светилось в его потемневших дымчато-зеленоватых глазах.

Быстрота и страстность, с какой Кенна ответила, удивила и самого Риса. Сгорая от такого же голода, он прижался ртом к ее губам, наслаждаясь, дразня и исследуя изгиб ее полной и чувственной нижней губы. Он покрывал поцелуями ее щеки, край подбородка, который иногда она так решительно вскидывала, и уголки ее глаз. Он ощущал ее жажду в гортанных звуках, когда она пыталась произнести его имя и когда любимая изгибалась всем телом навстречу ему. Ее груди набухли, пойманные в плен его ладоней, соски напряглись от настойчивого поглаживания пальцами. Кенна прижимала Риса к себе, и ее ногти впивались ему в плечи. Ее ноги, гладкие и белые, обвились вокруг его талии.

— Я люблю гладить тебя, — сказал он хриплым от переполнявшего его желания голосом.

Кенна гладила Риса по широкой спине, ласкала его ягодицы, крепко сжимая их и стараясь глубже вобрать его в себя.

— Ты не можешь представить… — задыхаясь произнесла она, — как мне хорошо.

В ответ из груди Риса раздался глубокий стон, бедра непроизвольно задрожали, и он почувствовал, что теряет контроль над собой. Его движения ускорились, и Кенна поняла, что через мгновение ее ждет особое блаженство. Она выгнула шею, на которой бешено запульсировала маленькая жилка, и сдалась растущему ощущению. Она открыла глаза, чтобы видеть его лицо, и обнаружила, что Рис смотрит на нее, словно ждет ее внимания. Кенна раскрыла рот, но не смогла произнести ни слова. Их губы слились, как будто для того, чтобы разделить единый вдох, и в это мгновение их тела содрогнулись от силы высвобождаемой страсти.

— Чудесный день, — сказала Кенна минуту спустя и потерлась щекой о мягкую льняную ткань его рубашки.

Рис ущипнул ее пониже спины.

— Ты даже не посмотрела в окно, — рассмеялся он.

— А мне и не нужно, — ответила она. — И так ясно. — Он приподнял бровь:

— Действительно?

Кенна села и стянула через голову ночную рубашку, демонстрируя Рису свою прекрасную грудь. Увидев, какое это возымело действие, она рассмеялась. Подавшись вперед, она поцеловала его в лоб и спрыгнула с кровати, ловко избежав попытки Риса схватить ее.

— Я думала, ты хочешь пойти на пикник, — сказала она, оглянувшись через плечо, и направилась в туалетную комнату.

Рис несколько Неловко поднялся с кровати и последовал за ней. Процедура одевания все время прерывалась смехом, потому что они то и дело находили повод коснуться и подразнить друг друга. К тому моменту когда Кенна разгладила у Риса на груди жакет, ее щеки горели, а глаза подозрительно сверкали. Спускаясь по лестнице, Ряс не мог оторвать взгляда от ее грациозно покачивающихся бедер, его щеки тоже запылали.

В последующие дни Кенне оставалось лишь вспоминать о дерзких взглядах Риса, потому что он с головой окунулся в работу по преобразованию компании Каннингов. И хотя Кенна часто помогала мужу в работе, домой она возвращалась на несколько часов раньше Риса, который приходил затемно и буквально валился с ног, едва успевая добраться до постели. Но сон его был неспокойным, так как дневные заботы не оставляли его и ночью. Тогда Кенна нежно гладила его, встревоженно вглядываясь в тени под глазами, и он рассказывал ей, как трудно исправить содеянное отцом в отношении Клаудов. Кенна знала, что он говорит ей не все, но только в темноте комнаты, когда он тянулся к ней и любил с отчаянием, причинявшим ей боль, Кенна до конца понимала, как тяжело ему следовать выбору, который он сделал.

Со стороны торговцев росло сопротивление. Им не нравились тарифы, которые установил Рис. Проглядывая, как обычно, счета, Кенна не могла не заметить, как резко упал объем перевозок, осуществляемых компанией Каннингов. Даже те торговцы, которые не имели дел с покойным Роландом Каннингом, старались не иметь их и с Рисом, уступая давлению друзей.

За день до отплытия капитана Джонсона в Индию Кенна пригласила его на обед и почти пожалела об этом, когда он настоял, чтобы они обсудили дела компании.

— Вы заимели нескольких могущественных врагов, — сказал Джонсон, задумчиво почесывая подбородок, прежде чем положить себе еще порцию мяса. — Я не буду притворяться, что знаю все; я просто повторяю то, что слышал. Многие люди, и очень важные, недовольны вами, мистер Каннинг. Не припомню, когда в последний раз бостонская гавань так бурлила от слухов.

— Хотите еще кофе, капитан? — вежливо спросила Кенна, пытаясь сменить тему разговора.

Джонсон не понял намека, но его понял Рис:

— Все в порядке, Кенна. Мне интересно, что рассказывает капитан.

Джонсон поставил чашку.

— Я встрял не в свое дело?

— Нет, — возразил Рис. — Просто моя жена беспокоится. В последнее время мне несколько раз угрожали.

— Угрожали? — встревожился Джонсон. — Простите, мистер Каннинг. Я не знал, что все зашло так далеко. Конечно, мне не стоит говорить об этом сейчас.

— Боюсь, уже поздно, капитан, — сказала Кенна. — Пожалуйста, расскажите нам, что вы слышали.

После того как Рис попросил о том же, Джонсон поведал им, что слышал в порту. Люди, которые работали в компании Каннингов, жаловались, что Рис с ними несправедливо поступил.

— Мой отец платил им за то, чтобы они не работали у Гарнетов, — заметил Рис.

— Для них это не имеет значения. Они говорят так, словно вы задолжали им жалованье. В наши дни непросто найти работу. В других компаниях для них места нет. Кроме того, вы подняли расценки. Народ говорит, что это спекуляция.

Услышав такие слова, Кенна рассмеялась:

— Вряд ли. Достаточно взглянуть в наши бухгалтерские книги.

Джонсон пожал плечами:

— Правда в том, что компания Каннингов создала прецедент. Теперь и другие компании поднимут цены.

— В конце концов все придет в норму, — сказал Рис несколько более уверенно, чем считал на самом деле. — Наши цены справедливы. Гораздо более справедливы, чем когда компанию возглавлял мой отец. При ценах, которые предлагал он, невозможно удержаться на плаву.

— Это потому, что он пытался потопить Гарнетов, — заметил Джонсон.

Рис не мог скрыть своего удивления:

— Вы знали об этом?

— Конечно. Не могу сказать, что об этом знали все, но я достаточно долго работал с вашим отцом, чтобы понять его намерения. Мне было противно смотреть, как Каннинг пытался пустить ко дну Гарнетов, но что я мог поделать? Если для вас что-то значат мои слова, мистер Каннинг, я думаю, что вы поступаете правильно.

Кенна знала, что для Риса его слова действительно много значат. Он уважал мнение Джонсона, и, хотя не свернул бы с избранного пути, даже если бы капитан счел это глупостью, мысль о том, что кто-то верит в него, придавала Рису силы. Теперь Кенна была счастлива, что Джонсон пришел к ним на обед.

На следующее утро Кенна и Рис стояли на берегу, провожая удаляющийся в туман «Морской дракон». Они подождали, пока корабль не скрылся из виду, затем Кенна направилась в контору, а Рис на верфь, где строился их новый корабль.

Кенна просидела над книгами не более часа, когда ее внимание привлекли громкие голоса на пристани. Отложив работу, она подошла к окну, вытерла тыльной стороной ладони стекло и посмотрела на улицу.

Меньше чем в пятидесяти ярдах от конторы она увидела Риса и нескольких его рабочих в окружении толпы людей. Примерно дюжина мужчин, вооруженных палками, похоже, собирались пустить их в дело. Несмотря на опасность, Рис казался спокойным, но Кенна видела, как сжались, выдавая волнение, его кулаки. Кто-то из рабочих Каннингов вступил в перебранку, и крики понеслись с обеих сторон. Кенна не заметила, кто нанес первый удар, но внезапно все смешалось, и замелькали кулаки и палки.

Все ее мысли были только о Рисе. Она выбежала из дома и помчалась по ступенькам вниз к выходу из склада. Не помня себя, она схватила доску и бросилась в толпу.

Рис краем глаза увидел Кенну, и этого мгновения растерянности оказалось достаточно, чтобы его противник хорошо отработанным хуком повалил его на штабеля бочек, стоящих сзади. Но вот кто нанес удар ему самому, мужчина так и не узнал. Это Кенна опустила доску ему на лысину. Взвыв, он упал на четвереньки, а Кенна следующим ударом заставила его распластаться на земле.

— Боже мой, Кенна! — крикнул Рис, выбираясь из груды бочек. — Уйди отсюда!

— Неблагодарный болван! — заорала она в ответ. Развернувшись на каблуках, она стукнула доской по загорелой спине другого негодяя.

Рис оттолкнул ее в сторону в тот момент, когда мужчина развернулся, чтобы огреть палкой своего обидчика. Сбитый ударом в плечо, Рис повалился на землю. Крик Кенны вовремя предупредил его об опасности, и он успел вскочить на ноги. Схватив доску, которую бросила ему Кенна, он подставил ее под удар палки.

— Кенна! Прочь!

Кенна узнала знакомый голос Тэннера Клауда и, выбравшись из толпы дерущихся, спряталась у него за спиной. В следующее мгновение Алексис подняла пистолет и выстрелила в воздух. Драка прекратилась. Пистолет оказался таким же действенным аргументом, как и целая армия мужчин за спиной у Клаудов.

Один за другим бандиты опустили палки.

— Так-то лучше, — сказал Тэннер, окидывая тяжелым взглядом собравшихся и стараясь запомнить каждое лицо. — А теперь убирайтесь отсюда.

Главарь банды поднялся на ноги и встал в полный рост. Его устрашающий вид испугал бы Кенну, если бы не огромная шишка на его голове. Кенна с удовлетворением решила, что это ее работа. Мужчина посмотрел на Риса, но тот спокойно выдержал его взгляд. Главарь дернул головой в сторону пристани, давая знак дружкам, что пора расходиться, но все в его поведении говорило, что эта драка не последняя.

Рис велел своим людям приниматься за работу и присоединился к Кенне и Клаудам. Команда Гарнетов тоже разошлась.

— Ты появился вовремя, — сказал Рис, пожимая руку Тэннеру. — Спасибо.

— Рад был помочь, хотя, думаю, Алекс разочарована, что ей не пришлось выстрелить в кого-нибудь из этих негодяев.

Рис с улыбкой посмотрел на Алексис, которая действительно с несколько разочарованным видом передавала пистолет мужу, затем холодно посмотрел на собственную жену, которая робко выглядывала из-за спины Тэннера.

— Я вижу, Кенна не испытывает подобного разочарования, — сухо сказал он. По его голосу Кенна поняла, что ей еще предстоит разговор о ее участии в драке.

— Если хотите знать мое мнение… — начала Алексис.

— Нет, — оборвал ее Тэннер, отлично понимая, что зря тратит силы.

— По-моему, она была великолепна.

Кенне казалось, что ее здесь нет вообще. Они говорили о ней так, словно она перестала существовать. Кенна вышла из-за спины Тэннера и откашлялась, напоминая всем, что она рядом.

— Я думала, что в данной ситуации поступила правильно, — с вызовом сказала она. — По крайней мере я не из тех, кто будет щеголять с синяком на подбородке.

Тэннер едва сдержал улыбку, глядя на разбитый подбородок Риса, да и сам Рис не мог не улыбнуться. Он осторожно коснулся ушибленного места и поморщился от боли.

Кенна взяла его за руку:

— Идем в контору. Я приложу что-нибудь, чтобы не стало хуже.

Тэннер и Алексис последовали за Рисом и Кенной в контору Каннингов. Пока Кенна прикладывала к ушибу мокрые листья чая, Тэннер рассказал о предосторожностях, которые считает необходимыми, чтобы предупредить будущие стычки.

— Я тронут твоими предложениями, но это мои проблемы, — сказал Рис.

— Я не согласен, — возразил Тэннер. — Сегодняшней драки могло не быть, если бы ты не решил положить конец козням Роланда. Ради этого в свое время мы с Алекс объединились, а теперь хотим помочь тебе.

Кенна кусала губу и надеялась, что Рис окажется не слишком горд и не слишком глуп, чтобы отклонить помощь. Но ей не о чем было беспокоиться.

— Тогда я не стану отказываться, — сказал Рис. — Мы организуем бригады из людей Гарнетов и Каннингов для наблюдения за пристанью. Как ты думаешь, чего следует бояться больше всего?

— Пожара, — сказал Тэннер. — Уилсон — их предводитель — сначала решил испробовать свой обычный метод. Теперь не стоит сомневаться, какими будут его следующие действия. Самое лучшее — спалить твой флот.

— Может, обратиться к властям? — спросила Кенна. — Мы знаем, что драку организовал Уилсон. Пусть его арестуют.

— Его не так легко разыскать, — сказала Алексис. — И я совершенно не верю, что он действовал сам по себе. Даже если его арестуют, его место сразу займет кто-нибудь другой.

Кенна нахмурилась:

— Тогда кто же все организовал?

— Возможно, Бритт, — сказал Рис.

— Наш адвокат.

— Наш бывший адвокат, — напомнил Рис. — Или кто-то из его дружков. Нам не хватит часов в сутках, чтобы составить список всех, с кем я поссорился в последнее время.

— Не все так мрачно, — сказала Алексис. — У тебя есть и сторонники. Новость о том, что произошло сегодня, мигом разлетится по городу. Другие компании не станут сидеть сложа руки и ждать, пока Уилсон спалит твои корабли. Инстинкт самосохранения заставит их помогать тебе.

— Алекс права, — согласился Тэннер. — Своими поступками ты приобрел больше друзей, чем потерял. Я думаю, многие предложат тебе свою помощь.

В течение следующего часа все четверо занимались составлением плана защиты судоходной компании Каннингов от новых нападений. Кенна сначала тоже пыталась участвовать в обсуждении, но довольно быстро убедилась в отсутствии у себя стратегических способностей, чего нельзя было сказать об остальных. Алексис ни в чем не уступала мужчинам и первая замечала просчеты одного плана и преимущества другого. Кенна восторгалась знанием жизни порта и остротой ума Алексис. Она словно готовилась к битве, и Кенна не могла не удивляться, где эта женщина прошла такую школу.

Наконец с делами было покончено, и все четверо облегченно вздохнули.

Алексис рассмеялась, и ее янтарные глаза заблестели от сознания, что они бросили вызов этим бандитам.

— Поверь, Рис, мне бы хотелось, чтобы наши приготовления не понадобились, но, должна признаться, вся эта заваруха доставляет мне удовольствие, — сказала она.

— Пожалуй, мне это тоже нравится, — весело ответил Рис.

Тэннер посмотрел на Кенну:

— Ты, наверное, думаешь, что мы все немного спятили?

— Да, — с улыбкой согласилась Кенна. — Но, похоже, план удастся.

— Конечно, — с уверенностью сказал Рис. — Знаешь, Тэннер, какая это для меня удача, что ты появился сегодня утром на пристани.

— Это не удача. Просто до нас дошли кое-какие слухи. Алекс и я забеспокоились сразу, как только ты начал осуществлять перемены в компании. Мы слишком долго имели дела с командой Роланда, чтобы заподозрить нечто в этом духе.

Алексис кивнула, поправляя за ухом прядь золотистых волос:

— Мы были несколько удивлены, как быстро ты обнаружил, что сделал твой отец.

— Надеюсь, вы не были удивлены, что я решил кое-что изменить? — спросил Рис.

Алексис удивленно подняла брови:

— Нет! Мне нравится думать, что я хорошо разбираюсь в людях. Мы с Тэннером не думали, что ты поступишь иначе, но не предполагали, что так быстро поймешь, какую неблаговидную роль играл твой отец. Ты ведь только начал входить в курс дела.

— На самом деле вовсе не я обнаружил, что мой отец хотел разорить вас. Это открытие сделала Кенна. Если бы она не взялась проверять счета, я бы до сих пор ничего не знал.

Под задумчивыми взглядами Тэннера и Алексис у Кенны слегка заалели щеки. Пытаясь занять руки, она разгладила платье на коленях и посмотрела на Риса.

— Ты слишком скромна, Кенна, — сказал Рис, беря ее за руку.

— Вряд ли слишком, — возразила она, искоса глядя на мужа. — Мне казалось, что чуть раньше я совсем нескромно махала доской.

Тэннер и Алексис рассмеялись, а Рис откашлялся и попытался принять строгий вид.

— Об этой «нескромности» мы поговорим позже.

— Пока вы не набросились друг на друга с дубинками, — сказала Алексис, — я бы хотела еще ненадолго занять ваше внимание. Мы с Тэннером ждем друзей, которые приедут недели через две. Их приезд планировался и откладывался уже несколько месяцев, но я наконец получила подтверждение, что они будут. По этому случаю мы решили устроить был и были бы рады видеть вас на этом балу. Кроме того, это хорошая возможность познакомиться с друзьями, о которых вы пока не подозреваете.

— Тут можете быть уверены, что ни Бритта, ни его дружков, в списке приглашенных нет, — улыбнулся Тэннер.

— В любом случае вы бы их не узнали, — сказала Алексис. — Это будет маскарад. Я хотела… Что-нибудь не так? — Ее лицо приняло озабоченное выражение, когда она увидела, как побледнела Кенна.

— Ничего, — поспешно ответила Кенна — слишком поспешно, чтобы убедить кого-нибудь в этом. — Маскарад — это прекрасно. Я даже знаю, в каком костюме хотела бы быть на этом чудесном празднике. Я мечтала об этом многие годы, но все не представлялась возможность. — Она наигранно засмеялась, надеясь, что ее смех не показался окружающим таким же неестественным, как прозвучал для нее самой. — Или, скорее, я не могла воспользоваться этой возможностью.

Однако надежды Кенны не оправдались: последовало неловкое молчание, и она перевела взгляд на руки Риса, который осторожно сжимал ее ладони. Она знала, что он собирается сказать.

— Отца Кенны убили на маскараде, — тихо произнес он. — Это случилось почти десять лет назад, но воспоминания об этом все еще очень болезненны для моей жены. Надеюсь, вы понимаете, почему мы вынуждены отказаться от приглашения.

— Конечно, понимаем, — сказала Алексис, и в ее голосе прозвучало неподдельное сочувствие к Кенне. — Но мои планы не высечены на камне. Я могу сообщить, что передумала и что костюмы не нужны.

Кенна была очень тронута тем, что Алексис с легкостью согласилась пожертвовать своими планами ради того, чтобы не бередить ее рану.

— Чепуха, — твердо сказала она. — Мы с Рисом придем, и нам будет неловко, если мы одни окажемся в костюмах. — Она повернулась к Рису: — Все в порядке, правда. Я хочу пойти.

Рис сомневался, что все действительно в порядке, но не показал виду.

— Похоже, мы принимаем ваше приглашение… прийти в костюмах… Так что не надо никаких изменений, — сказал он не совсем уверенно. — Должен признаться, мне ужасно хочется увидеть свою жену в костюме царицы Нила.

— Клеопатры? — воскликнула Алексис.

— Ты будешь обворожительна, — сказал Тэннер, с улыбкой глядя на Кенну. — Только на этот раз никаких шалей, Рис.

Кенна хихикнула, а Рис заерзал на стуле.

— Могу я узнать, Алекс, что ты наденешь? — спросила Кенна.

— Раз уж Рис выдал твой секрет, будет справедливо, если я тоже скажу. У меня есть мысль одеться пиратом.

Брови Кенны взметнулись на лоб.

— Пиратом? Но ведь женщин-пиратов не бывает. — Рис подавил смех.

— А разбойники с большой дороги? — ехидно спросил он жену.

Алексис не поняла, на что намекал Рис, но заметила, что глаза Кенны весело заблестели.

— Не знаю, как там разбойники с большой дороги, — сказала она Кенне, — но разве вы не слышали об Анне Бонней? Она плавала с Недом Тичем.

— Больше известным как Черная Борода, — вставил Тэннер. — Но если не ошибаюсь, Алекс хочет одеться другим пиратом, из не столь давних времен. Я прав, капитан Дэнти?

— Ты же сам знаешь, — с удовольствием ответила она. — Рис задумчиво повторил про себя услышанное имя.

— Дэнти… Это не он потопил британские фрегаты незадолго до 1812 года?

— Он самый, — сказал Тэннер.

— Теперь я тоже вспомнила, — сказала Кенна. — Лондонские газеты пестрели историями о его подвигах. Большинство из них случились тогда, когда ты, Рис, был в Португалии. Адмиралтейство было в бешенстве. Насколько я помню, капитан Дэнти взял на абордаж корабли британского флота и распустил тех моряков, которые сказали, что их силой взяли на службу.

— Это правда, — сказала Алексис. — Их вербовали силой.

— В официальных сообщениях писали немного по-другому, и «пират» было самым мягким эпитетом, которым они награждали Дэнти. Никто не понимал, зачем он это делает. Я думаю, это больше всего и бесило адмиралтейство. Прежде чем потопить корабли, он позволял всем сойти на берег. Как объясняли матросы, Дэнти, похоже, искал какого-то определенного человека. А что вы об этом слышали?

Кенне ответил Тэннер:

— Да, Дэнти преследовал одного человека. Британского военачальника. Убийцу.

— Я не знала этого. Я даже не представляла, что Дэнти — американец. Вскоре после того, как началась война, о Дэнти больше не было известий. Я думала, что его убили, но, возможно, он просто нашел, кого искал. — По задумчивому лицу Кенны было ясно, что она пытается что-то вспомнить. — Мне кажется, что Дэнти был ужасно уродлив. В газетах писали, я припоминаю, что он всегда носил маску. Алекс, ты поэтому выбрала его? Из-за маски?

— Да, — ответила Алексис. — Из-за маски. — Слушая Кенну, Рис задумался и помрачнел. Наконец лицо его прояснилось, и он перевел взгляд t Кенны на Алексис.

— Но маска никогда не скроет физического уродства, правда, Алексис? — прищурившись, спросил он.

Алексис пожала плечами, спокойно выдержав его пристальный взгляд:

— Откуда мне знать?

— Да, Рис, — сказала Кенна. — Откуда Алекс про это знать?

Рис откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди и улыбнулся, словно кот, съевший сметану.

— Может, я не так ловко управляюсь с цифрами, как ты, Кенна, но даже я могу сложить два и два и получить надлежащий результат. Ты не помнишь, как звали капитана Дэнти?

— По-моему, Алекс.

— Держу пари, это сокращение не от «Александра». Я выиграл пари, миссис Клауд?

Легкая улыбка коснулась ее губ.

— Думаю, да, мистер Каннинг. — Глаза Кенны округлились от удивления.

— Ты Алекс Дэнти?

— Я. — Алексис взглянула на мужа и расплылась в улыбке. — Я называла себя Дэнти, пока не вошла в семью Квинтон. Но теперь я Алексис Клауд. Мне нравится это имя, поэтому я прошу вас не употреблять другое. Здесь не много людей знают правду.

— Как ты догадался, Рис?

— Кое-что ты, Тэннер, сказал, когда мы впервые обедали у вас. Ты предложил тост за свою скандально известную жену.

— А-а… Впредь я буду тщательнее следить за тем, что говорю.

— Но не только это, — сказал Рис, глядя на Алексис. — Пока я слушал Кенну, кое-что прояснилось у меня в голове. Например, то, что ты управляла шхуной в тот день, когда мы приехали в Бостон. И то, как ты стреляла из пистолета сегодня утром. А если этого мало, чтобы вызвать подозрение, то достаточно приплюсовать сюда, что ты причастна к обвинению сенатора Хоува в измене, и все станет на свои места. Раньше я не спрашивал себя, как это возможно, чтобы ты участвовала в обвинении, но теперь мне ясно, что его обвинила не Алексис Клауд, а Алекс Дэнти. Правильно?

— Да.

Рис подался вперед:

— И мой отец знал, кто ты. Вот почему ты никогда не боролась с ним и не заявляла публично, что он ведет нечестную игру с судоходной компанией Гарнетов.

— Да. Роланд знал. Он несколько раз навещал Хоува в тюрьме, и тот, вероятно, рассказал ему. Но ты не прав, если думаешь, что мы молчали из-за этого. Ни Клауд, ни я не стыдились ни того, кто я, ни того, что я делала. Но мне бы не хотелось, чтобы кто-то знал, что я Алекс Дэнти. В Англии до сих пор есть люди, которые бы дорого заплатили за то, чтобы узнать, где он.

— Если бы смогли поверить, что ты и он — одно лицо, — сказала Кенна. — А это нелегко.

Тэннер рассмеялся:

— Ты не первая. Именно поэтому Роланд никогда не говорил о том, что знает. Он не хотел оказаться в смешном положении, потому что ему вряд ли бы кто поверил. И хотя Дэнти здесь местный народный герой, Алексис заслужила бы презрение высшего общества, если бы правда всплыла наружу.

— Я не очень беспокоюсь о себе, — спокойно сказала Алексис, — но это может тяготить наших детей, которых мы заведем. Пусть лучше все думают, что Алекс Дэнти мертв.

— Но вы не стали скрывать правду от нас, — сказал Рис. — Почему?

— Потому, что я доверяю вам обоим, и потому, что вы имеете право знать, что Роланд таил против нас.

— Мы благодарны вам за это.

Тэннер поднялся, и Алексис последовала его примеру.

— Нам пора идти. Я поговорю со своим управляющим о наших планах, и днем к вам придут мои люди, — сказала она.

Рис проводил Клаудов на улицу и вернулся в контору. Кенна села за стол, но не могла сосредоточиться на бухгалтерских книгах и рассеянно смотрела в окно. Рис закрыл за собой дверь и, прислонившись к ней спиной, изучающе посмотрел на Кенну. В ее лице была какая-то безмятежность, которая удивила его. Уголки ее красивых губ загнулись вверх в намеке на улыбку. В глазах отражался льющийся в окно свет, придавая особый блеск ее взгляду.

— О чем ты думаешь?

Застигнутая врасплох, Кенна вздрогнула и виновато улыбнулась Рису.

— Так, ни о чем, — сказала она, словно это не имело никакого значения. Сказать по правде, она была немного смущена тем, куда завели ее мысли после ухода Алексис и Тэннера. Рис окликнул ее в тот момент, когда она думала о детях. Одно из последних замечаний Алексис снова заставило ее вспомнить о семье.

Рис прошел через комнату, сел на край стола и уперся одной ногой в стул, на котором сидела Кенна.

— «Ни о чем», — мягко повторил он. — Это были чудесные мысли, о чем бы ты ни думала. Ты выглядела просто красавицей.

— Спасибо за добрые слова, — сказала она, чуть наклоняя голову набок и бросая украдкой на Риса полный нежности взгляд.

— Я не льщу попусту, миссис Каннинг. А если ты будешь продолжать смотреть на меня таким же взглядом, я в два счета покажу тебе, о чем сейчас думаю я.

— Рис!

— Кенна! — передразнил он ее.

— Я запрещаю тебе делать это в конторе!

— Запрещаете, мадам?

Она смягчилась, зная, что он примет вызов и ей неизбежно придется сдаться.

— Ладно, я не запрещаю тебе этого, но, если ты хочешь, чтобы я еще немного поработала, тебе следует выбросить это из головы. Я потом не смогу собраться.

Рис откинул голову назад и засмеялся.

— Раз так, у меня нет выбора. Я не могу позволить себе лишиться лучшего бесплатного работника.

Кенна скинула его ногу со стула и попыталась удержаться от смеха.

— Иди, — строго сказала она. — Иначе наш корабль никогда не построят.

У дверей он весело помахал ей рукой, подмигнул и исчез в коридоре, прежде чем она схватила бухгалтерскую книгу, чтобы запустить в него.

В этот день Рис вернулся домой довольно поздно. Когда он вошел в комнату, Кенна читала, лежа в кровати, но даже до того, как он подошел, чтобы поцеловать ее, она почувствовала запах спиртного.

Она сморщила нос и толкнула его в плечо.

— Ты ходишь в таверну пить вино или полоскать в нем одежду?

Рис потянул лацкан куртки к носу и понюхал его.

— Клянусь, я намеревался пить, — засмеялся он. — Я не вру, но прощу тебя, если ты мне не поверишь. Один из друзей Тэннера опрокинул поднос с ромом, и почти все вылилось на меня.

Кенна вылезла из постели и помогла Рису снять промокшую куртку и бриджи.

— Я забираю одежду, а ты полезай в ванну. На огне горячий чайник с водой. Возьми его, вода в ванне чуть теплая.

Рис снял остальную одежду и отдал Кенне. Пока она относила пропахшие ромом вещи, он залез в ванну и тут же пожалел, что забыл добавить горячей воды. Когда Кенна вновь вошла в комнату, он жалобно посмотрел на нее и демонстративно застучал зубами, привлекая ее внимание к своему бедственному положению.

— Скажу Алькотту, чтобы утром он вырубил тебя изо льда, — сказала Кенна, беря рукавицей чайник с огня. — Подвинь ноги, если не хочешь, чтобы я тебя ошпарила. — Она осторожно налила воду в ванну.

Когда чайник опустел, Рис погрузился глубже, положил голову на край ванны и закрыл глаза.

— Ты добрая женщина, Кенна Каннинг, — вздохнул он.

Она опустилась возле ванны на колени и взяла в руки губку и мыло.

— Терпеливая — будет точнее, — сказала она, начиная намыливать ему грудь.

— М-м-м.

Приятный массаж прекратился.

— Ты согласен со мной или просто наслаждаешься моим вниманием?

— Второе, дорогая. — Губка снова заскользила по его груди, и он блаженно улыбнулся.

— Как случилось, что ты пошел в таверну?

— Примерно через час после того как ты ушла, на верфь пришел Тэннер. Он предложил мне несколько дополнений к нашему плану, а я предложил обсудить их за кружкой пива. Я не думал, что ты будешь возражать.

— О дорогой! Неужели я похожа на сварливую жену? — спросила она и поцеловала его в губы. — Конечно, я не возражаю. Но, учитывая неприятности, которые произошли сегодня утром, лучше было бы послать кого-нибудь домой и передать, что ты задержишься.

Его глаза округлились.

— Ты беспокоилась?

— А ты думаешь, что у тебя исключительное право на это чувство? Я люблю тебя, Рис Каннинг. Конечно, я беспокоилась. — Она прикоснулась к синяку на подбородке: — Мне не нравится мысль, что кто-нибудь поставит еще один синяк на это прекрасное лицо.

— Я мог бы тебе напомнить, что это красивое лицо, которым ты сейчас восхищаешься, осталось бы целым, если бы меня не отвлекло появление Эльфа с доской в руках. Я мог бы напомнить тебе об этом, но не буду.

— Умение молчать о прошлом — одно из твоих самых замечательных качеств.

— Я рад, что ты так думаешь. — Рис закрыл глаза, потому что Кенна нежно провела губкой по его лицу. — Если мне в будущем придется засидеться на работе, я пошлю кого-нибудь предупредить тебя.

Его обещание было вознаграждено горячим поцелуем.

— Спасибо. — Она смахнула пузырящуюся пену с уголков его рта. — Подними ногу.

Он зацепился пальцами ноги за край ванны, чтобы Кенна могла вымыть ее.

— Кенна, ты действительно хочешь пойти на маскарад к Клаудам?

— Да, конечно. Глупо позволять прошлому вмешиваться в настоящее.

— Раз ты хочешь, тогда пойдем.

— Да, хочу. Другую ногу; пожалуйста. — Она обождала, пока он выполнит ее просьбу. — Что ты наденешь?

— Я уже решил, что разбойником не буду. И пиратом тоже. Здесь все права у Алексис.

— Несомненно. Она потрясающая женщина, правда? Мне бы хотелось узнать ее историю. Я тебе говорила, что она выросла на Бричем-лейн? Ты представляешь? Никогда не догадаешься по ее речи.

— Я уверен: придет время и Алексис расскажет тебе, как стала капитаном Дэнти. А если ты мне не расскажешь об атом, я больше никогда не буду с тобой разговаривать.

— Пока тебе не надоело мыться, — засмеялась Кенна, погружая губку в воду, чтобы потереть мужу бедро, — скажи: как ты оденешься на маскарад?

— Я думал, ты уже потеряла к этому интерес.

— Совсем нет, хотя, должна согласиться, мой интерес сейчас принимает другое направление. — Наклонившись над ванной, Кенна потянулась к другому бедру, и у Риса перехватило дыхание при виде ее грудей, обнажившихся в низком вырезе ночной рубашки.

— Мой тоже, — предостерег он. Кенна грациозно выпрямилась, и он увидел, как тонкая шелковая ткань очертила прекрасный изгиб ее тела;

Кенна швырнула Рису губку, и он машинально поймал ее, упустив мгновение, когда можно было схватить Кенну за руку. Она со смехом тряхнула головой и села за туалетный столик, наблюдая в зеркале, как Рис вылезает из ванны.

— Я полагаю, мы обсуждаем твой костюм, — напомнила она.

Рис встал на коврик и обернулся простыней.

— Я не собираюсь наряжаться Марком Антонием или Цезарем, так что можешь выкинуть это из головы, Клео.

Кенна изобразила разочарование:

— Какая жалость. В этой простыне ты выглядишь просто замечательно.

Рис хмыкнул, продолжая вытираться:

— Может, одеться мушкетером? Когда я был во Франции, я видел много картин с их изображением. Как ты думаешь, Алиса сможет сшить костюм, если я нарисую эскиз?

— Тебе это обойдется недешево. К тому же она сейчас работает над платьем Клеопатры.

— Мне почему-то кажется, что я единственный человек, который вкладывает деньги в ее будущий швейный магазин.

Кенна поправила прическу и повернулась к Рису.

— Возможно, потому что это так и есть. — Она встала из-за туалетного столика и, пока Рис вытирал голову, направилась к спальне. — Ты сегодня собираешься в постель? — спросила она, залезая под одеяло. Потушив на прикроватном столике лампу, она легла на бок и провела ладонью по простыне, согревая ее для Риса.

Рис скользнул в кровать и сразу потянулся к Кенне. Она с готовностью прильнула к нему. Он запустил пальцы ей в волосы, и дразнящий запах ее духов распалил его воображение.

— Будем спать на одной подушке?

— С удовольствием, — ответила она, потому что он всегда говорил эту фразу, когда хотел заняться с ней любовью.

Рис осыпал ее лицо поцелуями, пока Кенна не обхватила его голову руками и не прижала его губы к тому единственному месту, которого он, дразня ее, старательно избегал, — к своим нежным влажным губам. Они занимались любовью медленно, наслаждаясь напряжением, которое росло в каждом из них. Он целовал и ласкал ее, точно зная, где коснуться, чтобы раздался легкий вскрик удовольствия, а нежные пальчики Кенны исторгали из Риса хриплые стоны, которые он не мог сдержать.

Потом они лежали, прильнув друг к другу и слушая, как постепенно успокаивается их дыхание. Кенна потянулась к руке Риса, которая лежала на ее бедре, и прижала к животу.

— Я сегодня думала о детях, — сказала она. — О наших детях.

Рука Риса замерла.

— Так вот о чем были твои прекрасные мысли.

— Угу.

— Тогда, моя бесценная миссис Каннинг, я сделаю все, что в моих силах, чтобы воплотить их в жизнь.

— Не сомневаюсь, — пробормотала она, засыпая.