Глава 14
Она рухнула на мостовую.
Пенелопа была – по крайней мере в собственном представлении – несколько более грациозной, чем полагало большинство людей. Хорошо танцевала, изящно двигалась и могли маневрировать в заполненных толпой помещениях, не натыкаясь на людей или мебель.
Но когда Колин сделал ей предложение, ее нога, находившаяся в этот момент в воздухе, шагнула мимо ступеньки, и в итоге Пенелопа оказалась на тротуаре, ударившись бедром о бордюр и уткнувшись головой в сапоги Колина.
– Ради Бога, Пенелопа! – вскричал он, склонившись над ней. – Как ты?
– Просто прекрасно, – умудрилась произнести она, мечтая, чтобы земля разверзлась и поглотила ее.
– Ты уверена?
– Все нормально, правда, – отозвалась Пенелопа, держась рукой за щеку, которая, можно было не сомневаться, хранила отпечаток голенища сапога Колина. – Просто немного удивлена.
– Чем?
– Чем? – переспросила она.
– Да, чем?
Пенелопа моргнула. Несколько раз подряд.
– Э-э… пожалуй, тем, что ты упомянул о замужестве.
Колин бесцеремонно поднял ее на ноги, чуть не вывернув ее руку из плеча.
– А что, по-твоему, я должен был сказать?
Она недоверчиво уставилась на него. Он что, сошел с ума?
– Что угодно, но только не это, – произнесла она наконец.
– Я пока еще не законченный мужлан, – буркнул Колин.
Пенелопа отряхнула пыль с платья.
– Я этого и не говорила, просто…
– Уверяю тебя, – продолжил он со смертельно обиженным видом, – я не веду себя подобным образом с женщинами твоего происхождения, не считая себя обязанным сделать им предложение.
Пенелопа удивленно уставилась на него.
– Тебе что, нечего ответить? – осведомился он.
– Я пытаюсь осмыслить, что ты сейчас сказал, – призналась она.
Колин подбоченился, устремив на нее раздраженный взгляд.
– Согласись, – сказала Пенелопа, опустив голову и глядя на него из-под полуопущенных ресниц с некоторым сомнением, – это звучит так, словно ты уже не раз – как это ты выразился? – считал себя обязанным сделать им предложение.
Он сердито нахмурился:
– Что за чушь! А теперь возьми меня под руку, и пойдем, пока не начался дождь.
Пенелопа взглянула на голубое безоблачное небо.
– Учитывая скорость твоего мыслительного процесса, – нетерпеливо бросил Колин, – мы можем проторчать здесь несколько дней.
– Ну, знаешь… – Она закашлялась от волнения. – Вполне простительно, что я несколько растерялась, услышав столь неожиданное заявление.
– Ну вот, опять все сначала, – проворчал он.
– Извини, – процедила Пенелопа.
Он крепче ухватил ее за локоть, двинувшись к ступенькам.
– Пойдем.
– Колин! – вскрикнула Пенелопа, спотыкаясь на ступеньках. – Ты уверен…
– Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, – бесшабашно отозвался Колин. Он выглядел вполне довольным собой, хотя Пенелопа готова была поспорить на вес свое состояние – довольно солидное благодаря леди Уистлдаун, – что он не собирался делать ей предложение до того момента, пока карета не остановилась перед ее домом.
Пожалуй, даже до того, как оно слетело с его губ.
– Нужно постучать? – спросил Колин.
– Нет…
Он все равно постучал, точнее, забарабанил в дверь.
– Брайерли, – сказала Пенелопа, попытавшись изобразить улыбку, когда дворецкий открыл дверь.
– Мисс Пенелопа, – промолвил он, затем кивнул Колину: – Мистер Бриджертон.
– Миссис Федерингтон дома? – решительно спросил Колин.
– Да, но…
– Отлично. – Колин протиснулся внутрь, увлекая за собой Пенелопу. – Где она?
– В гостиной, но я должен предупредить вас…
Но Колин уже зашагал по коридору, довольно крепко придерживая Пенелопу за локоть, так что ей ничего не оставалось, как семенить рядом с ним.
– Мистер Бриджертон! – окликнул его дворецкий с паническими нотками в голосе.
Пенелопа обернулась, хотя ее ноги продолжали шагать вперед. Брайерли никогда не паниковал. Ни по какому поводу. Если он считает, что им с Колином не следует входить в гостиную – значит, у него есть на это веские причины.
Может, даже…
О нет.
Пенелопа уперлась ногами в пол, скользя по деревянным половицам, поскольку Колин продолжал тащить ее за собой.
– Колин! – торопливо сказала она. – Колин!
– Что? – спросил он, не замедляя шага.
– Мне кажется… Ах! – Она повалилась лицом вперед, зацепившись за ковер.
Колин ловко подхватил ее и поставил на ноги.
– В чем дело?
Она бросила нервный взгляд на дверь в гостиную. Та была слегка приоткрыта, но если внутри достаточно шумно, оставалась надежда, что никто не слышал их приближения.
– Пенелопа, – нетерпеливо произнес Колин.
– Э-э… – Пожалуй, еще не поздно сбежать. Пенелопа лихорадочно огляделась, хотя решение ее проблем едва ли могло найтись где-нибудь здесь, в коридоре.
– Пенелопа, – сказал Колин, теперь уже раздраженно постукивая ногой, – в чем, к дьяволу, дело?
Пенелопа взглянула на Брайерли, но тот только пожал плечами.
– Думаю, это не самый подходящий момент для разговора с моей матерью.
Он приподнял бровь.
– Надеюсь, ты не собираешься отказать мне?
– Конечно, нет, – поспешно сказала Пенелопа, хотя тот факт, что он собирается делать ей предложение, до сих пор не укладывался в ее голове.
– В таком случае это отличный момент, – заявил он тоном, не располагающим к дальнейшим препирательствам.
– Но…
– Что?
Вторник, тоскливо подумала она. И только что пробил полдень. А это означает…
– Пойдем, – сказал Колин, шагнув вперед, и, прежде чем она успела остановить его, распахнул дверь гостиной.
Когда Колин вступил в гостиную, у него мелькнула мысль, что день – хоть и пошел не так, как он ожидал, поднявшись с постели нынче утром, – оказывается необыкновенно удачным. Мало того что идея жениться на Пенелопе была в высшей степени разумной, она к тому же была весьма заманчивой, как, свидетельствовала сцена, разыгравшаяся в карете.
Затем, когда он вошел в гостиную, ему показалось, что он попал в наихудший из своих ночных кошмаров.
Потому что мать Пенелопы была не одна. Все до единого Федерингтоны, бывшие и нынешние, собрались там со своими дражайшими половинами.
Это было самое устрашающее собрание людей, какое Колину приходилось видеть. Семья Пенелопы, за исключением Фелисити, к которой он всегда относился с опаской (в самом деле, как можно доверять человеку, который водит дружбу с Гиацинтой?), была…
Колин не смог бы подобрать подходящего слова. Ему не хотелось прибегать к прямым оскорблениям, да и вряд ли существовало определение, способное охарактеризовать это сборище недалеких, чрезвычайно болтливых, назойливых, невыносимо нудных и – учитывая недавнее добавление к семейству в лице Роберта Хаксли – громкоголосых людей.
Поэтому он просто улыбнулся. Своей широкой, дружелюбной и чуточку лукавой улыбкой. Это всегда срабатывало, и сегодняшний день не явился исключением. Федерингтоны заулыбались в ответ и – благодарение Богу – ничего не сказали.
По крайней мере, не сразу.
– Колин, – произнесла миссис Федерингтон с видимым удивлением. – Как мило, что вы доставили Пенелопу домом на нашу семейную встречу.
– Семейную встречу? – переспросил Колик, взглянув на Пенелопу, которая стояла рядом с довольно жалким видом.
– Мы собираемся каждый вторник. – Она слабо улыбнулась. – Разве я не упоминала об этом?
– Нет, – ответил он, хоть и было очевидно, что вопрос задан исключительно ради аудитории. – Нет, не упоминала.
– Бриджертон! – протрубил Роберт Хаксли, который был женат на старшей сестре Пенелопы, Пруденс.
– Хаксли, – отозвался Колин, украдкой шагнув назад из опасения за свои барабанные перепонки. Не дай Бог, если шурин Пенелопы решит покинуть свое место у окна.
К счастью, Хаксли остался там, где был, зато другой шурин Пенелопы, добродушный, но пустоголовый Найджел Бербрук пересек комнату, поприветствовав Колина сердечным шлепком по спине.
– Не ожидал увидеть вас здесь, старина, – радостно сказал он.
– Я и сам не ожидал, – пробормотал Колин.
– В конце концов, это семейный сбор, – продолжил Бербрук, – а вы не член семьи. Во всяком случае, не этой.
– Пока нет, – обронил Колин, покосившись на Пенелопу. Она залилась румянцем.
Он перевел взгляд на леди Федерингтон и обнаружил, что та на грани обморока от волнения. Колин чуть не застонал. Его реплика относительно возможного присоединения к семье не предназначалась для ее ушей. Он предпочел бы сохранить этот секрет до того момента, когда попросит руки Пенелопы. Если ее мать узнает о его намерениях раньше времени, она постарается представить ситуацию таким образом, будто она сама устроила этот брак.
Почему-то эта мысль показалась Колину исключительно неприятной.
– Надеюсь, я не помешал, – любезно произнес он, обращаясь к миссис Федерингтон.
– Конечно, нет, – поспешно заверила его она. – Мы счастливы видеть вас здесь, на семейной встрече. – Однако она выглядела довольно странно, словно не могла решить, каким должен быть ее следующий шаг. Пожевав нижнюю губу, она стрельнула взглядом в Фелисити.
Колин повернулся к Фелисити. Та смотрела на Пенелопу со знающей улыбочкой на лице. Пенелопа свирепо взирала на спою мать, скривив губы в раздраженной гримасе.
Колин обвел глазами присутствующих. Что-то здесь явно назревало, и, не будь он так озабочен тем, как бы не ввязаться в разговор с родственниками Пенелопы и в то же время сделать предложение руки и сердца, его бы заинтересовало, чем вызвана вся эта таинственность и что означают взгляды, которыми обменивались женщины.
Миссис Федерингтон бросила последний взгляд на Фелисити, сопроводив его жестом, означавшим – Колин мог поклясться в этом – «выпрями спину», и сосредоточила свое внимание на Колине.
– Вы не присядете? – предложила она, широко улыбаясь и похлопывая по сиденью дивана рядом с собой.
– Конечно, – отозвался Колин, не видя другого выхода. В конце концов, он пришел просить руки Пенелопы, даже если у него нет особого желания делать это перед всеми представительницами семейства Федерингтон и их тупоголовыми мужьями. Так что, похоже, он застрял здесь до тех пор, пока не пред ставится возможность вежливо откланяться.
Он повернулся и предложил руку женщине, которую намеревался сделать своей женой.
– Пенелопа?
– Э-э, да, конечно, – сбивчиво пробормотала она, поло жив ладонь на его локоть.
– Ах да, – встрепенулась миссис Федерингтон с таким видом, словно она только что вспомнила о присутствии своей дочери. – Извини, Пенелопа. Я тебя не заметила. Ты не могла бы сходить на кухню и распорядиться, чтобы подали больше закусок? Нам наверняка понадобится больше еды с приходом мистера Бриджертона.
– Конечно, – сказала Пенелопа, прикусив губу.
– Разве нельзя позвонить? – громко спросил Колин.
– Что? – рассеянно отозвалась миссис Федерингтон. – Наверное, можно, но это займет больше времени. К тому же Пенелопа не возражает, правда?
Пенелопа покачала головой.
– Я возражаю, – заявил Колин.
Миссис Федерингтон исторгла короткий возглас удивления.
– Ну хорошо. Пенелопа, почему бы тебе не присесть вон там? – Она указала на стул, стоявший несколько в стороне от основного кружка собравшихся.
Фелисити, сидевшая напротив матери, вскочила.
– Пенелопа, садись на мое место.
– Нет, – твердо сказала миссис Федерингтон. – Ты неважно себя чувствуешь из-за погоды, Фелисити. Тебе нужно немного посидеть.
На взгляд Колина, Фелисити являла собой образец здоровья, однако она покорно села.
– Пенелопа, – громко сказала Пруденс, стоявшая у окна, мне нужно с тобой поговорить.
Пенелопа перевела беспомощный взгляд с Колина на Пруденс, затем на Фелисити и свою мать. Колин притянул ее ближе.
– Мне тоже нужно поговорить с ней, – невозмутимо произнес он.
– Ну хорошо, полагаю, здесь найдется место для вас обоих, – сказала миссис Федерингтон, слегка подвинувшись.
Колин разрывался между хорошими манерами, которые вдалбливались в его голову с рождения, и неодолимым желанием придушить женщину, которая скоро станет его тещей. Он не имел понятия, почему она обращается с Пенелопой как с нелюбимой падчерицей, но, право, этому следует положить конец.
– Каким ветром вас занесло сюда? – протрубил Роберт Хаксли.
Колин невольно вжал голову в плечи.
– Я был…
– О Боже, – закудахтала миссис Федерингтон, – мы вовсе не собираемся допрашивать нашего гостя, не правда ли?
Колин не видел ничего предосудительного в вопросе Хаксли, однако не стал противоречить хозяйке дома, Ограничившись кивком и ничего не значащей фразой типа «Ну да, конечно».
– Конечно – что? – спросила Филиппа.
Филиппа была замужем за Найджелом Бербруком, и Колин всегда считал, что это довольно удачный брак.
– Простите? – переспросил он.
– Вы сказали «конечно», повторила Филиппа. – Конечно – что?
– Не знаю, – ответил Колин.
– О, в таком случае, почему вы…
– Филиппа, – громко сказала миссис Федерингтон, – может, ты сходишь за едой, раз уж Пенелопа забыла позаботиться об этом.
– О, извините, – поспешно сказала Пенелопа, сделав попытку подняться на ноги.
– Не беспокойся, – произнес Колин с приятной улыбкой, схватив ее за локоть и притянув назад. – Твоя матушка сказала, что это может сделать Пруденс.
– Филиппа, – подсказала Пенелопа.
– Что Филиппа?
– Она попросила Филиппу, а не Пруденс.
Колин уставился на нее, задаваясь вопросом, что произошло с ее мозгами, потому что пока она преодолевала расстояние между каретой и этим диваном, они определенно испарились.
– Это что-нибудь меняет? – спросил он.
– Вообще-то нет, но…
– Фелисити, – перебила ее миссис Федерингтон, – почему бы тебе не рассказать мистеру Бриджертону о твоих акварелях?
Колин, хоть убей, не мог вообразить менее интересной темы для разговора. Тем не менее он повернулся к младшей из Федерингтонов с дружелюбной улыбкой на лице и поинтересовался:
– И как же обстоят дела с вашими акварелями?
К чести Фелисити, она не стала распространяться на эту тему.
– Благодарю вас, неплохо, – коротко отозвалась она с не менее дружелюбной улыбкой.
У миссис Федерингтон был такой вид, словно она проглотила живого угря.
– Фелисити! – воскликнула она.
– Да? – отозвалась та с невинным видом.
– Ты не рассказала, что выиграла награду. – Миссис Федерингтон повернулась к Колину: – Акварели Фелисити просто неподражаемы. – Она снова повернулась к дочери: – Расскажи мистеру Бриджертону о своей награде.
– О, не думаю, что его интересуют такие вещи.
– Конечно, интересуют, – возразила миссис Федерингтон с нажимом.
В обычной ситуации Колин непременно вставил бы что-нибудь вроде «О да». В конце концов, он славился своей обходительностью, но это значило бы поддержать миссис Федерингтон и лишить Фелисити развлечения.
А Фелисити, похоже, искренне развлекалась.
– Филиппа, – сказала она, – ты сходишь за едой?
– Ладно, – ответила та. – Я обо всем позабочусь. Пойдем, Найджел. Составишь мне компанию.
– Отличная идея! – просиял Найджел, и они с Филиппой покинули гостиную, заговорщически хихикая.
Колин в очередной раз убедился, что союз Федерингтонов и Бербруков оказался на редкость удачным.
– Пожалуй, мне следует прогуляться по саду, – объявила вдруг Пруденс, взяв под руку своего мужа. – Пенелопа, ты не пройдешься с нами?
Пенелопа открыла рот чуточку раньше, чем сообразила, что сказать, напомнив Колину озадаченную рыбу (правда, на его взгляд, весьма соблазнительную рыбку, если такое вообще возможно). Наконец ее челюсти решительно сжались.
– Спасибо, но мне не хочется, Пруденс.
– Пенелопа! – воскликнула миссис Федерингтон.
– Я хочу, чтобы ты мне кое-что показала, – настаивала Пруденс.
– Думаю, мне следует остаться здесь, – сказала Пенелопа. – Я присоединюсь к вам позже, если ты не возражаешь.
– Ты нужна мне сейчас.
Пенелопа, явно не ожидавшая подобной настойчивости, удивленно посмотрела на сестру.
– Извини, Пруденс, – сказала она, – но я нужна здесь.
– Чепуха! – небрежно бросила миссис Федерингтон. – Нас с Фелисити вполне достаточно, чтобы составить компанию мистеру Бриджертону.
Фелисити вскочила на ноги.
– О Боже! – воскликнула она, невинно округлив глаза. – Я совсем забыла!
– Что такого, – процедила сквозь зубы миссис Федерингтон, – ты могла забыть?
– Э-э… мои акварели. – Она повернулась к Колину с лукавой улыбкой: – Вы же хотели их посмотреть, не так ли?
– Конечно, – отозвался Колин, решив, что ему очень нравится младшая сестра Пенелопы. – Чтобы убедиться, насколько они неподражаемы.
– Я бы сказала, что они неподражаемо обычные, – заявила Фелисити с нарочито серьезным видом.
– Пенелопа, – сказала миссис Федерингтон, пытаясь скрыть свое недовольство, – будь добра, принеси акварели Фелисити.
– Пенелопа не знает, где их искать, – поспешно сказала Фелисити.
– Так расскажи ей.
– Ради Бога! – не выдержал Колин. – Позвольте Фелисити уйти. Мне нужно переговорить с вами наедине.
Воцарилось молчание. Это был первый случай, чтобы Колин Бриджертон вспылил на публике. Пенелопа слабо ахнула, но, когда Колин взглянул на нее, она спрятала улыбку, прикрыв рот ладонью.
Это, привело его в отличное расположение духа.
– Наедине? – переспросила миссис Федерингтон, схватившись за грудь. Она взглянула на Пруденс и Роберта, все еще стоявших у окна, и они тут же покинули комнату, хоть и не без ворчания со стороны Пруденс.
– Пенелопа, – сказала миссис Федерингтон, – пожалуй, тебе следует проводить Фелисити.
– Пенелопа останется, – заявил Колин.
– Пенелопа? – переспросила миссис Федерингтон с явным сомнением.
– Да, – раздельно произнес Колин на тот случай, если до нее до сих пор не дошло, что это значит, – Пенелопа.
– Но…
Колин одарил ее таким свирепым взглядом, что она даже отпрянула и замолкла, сложив руки на коленях.
– Я пошла! – пропела Фелисити, выплыв из комнаты. Но прежде чем она закрыла за собой дверь, Колин видел, как она подмигнула Пенелопе.
Пенелопа улыбнулась, проводив младшую сестру любящим взглядом.
Колин расслабился. Он не отдавал себе отчета, как его бесит униженное положение Пенелопы. Боже, он не может дождаться, когда заберет ее из этого нелепого семейства.
Растянув губы в слабом подобии улыбки, миссис Федерингтон переводила взгляд с Колина на Пенелопу и обратно.
– Вы хотели что-то сказать? – наконец вымолвила она.
– Да, – ответил Колин, желая покончить со всем этим как можно скорее. – Я почту за честь, если вы согласитесь выдать за меня вашу дочь.
Секунду миссис Федерингтон молча взирала на него, не выказав никакой реакции. Затем ее глаза и рот округлились, и она захлопала в ладоши, не в состоянии произнести ничего, кроме восторженных возгласов.
– Фелисити! – вдруг закричала она.
Фелисити?
Миссис Федерингтон вскочила на ноги, бросилась к двери и завопила, как рыночная торговка:
– Фелисити! Фелисити!
– О, мама, – простонала Пенелопа, закрыв глаза.
– Зачем вы зовете Фелисити? – спросил Колин, поднимаясь на ноги.
Миссис Федерингтон удивленно повернулась к нему.
– Чтобы обсудить с ней ваше предложение. Вы же хотите жениться на Фелисити?
Колину чуть не сделалось дурно.
– Упаси Боже, – рявкнул он. – Если бы я хотел жениться на Фелисити, я не стал бы отсылать ее наверх за акварелями, вам не кажется?
Миссис Федерингтон нервно сглотнула.
– Мистер Бриджертон, – вымолвила она, заламывая руки. – Боюсь, я вас не понимаю.
Колин уставился на нее в ужасе, переходящем в отвращение.
– Я хочу жениться на Пенелопе, – раздельно произнес он, схватив Пенелопу за руку и притянув к себе вплотную. – На Пенелопе, понимаете?
– На Пенелопе? – переспросила миссис Федерингтон. – Но…
– Что «но»? – перебил ее Колин с явной угрозой в голосе.
– Но… но…
– Все в порядке, Колин, – поспешно сказала Пенелопа. – Я…
– Нет, не в порядке! – взорвался он. – Я никогда не давал повода думать, что меня хоть в малейшей степени интересует Фелисити.
В дверях на мгновение появилась Фелисити. Она прижала ладонь к губам и тут же исчезла, мудро притворив за собой дверь.
– Конечно, – примирительно сказала Пенелопа, метнув быстрый взгляд на мать, – но Фелисити не замужем и…
– Ты тоже, – указал он.
– Знаю, но я старая дева, а…
– А Фелисити – ребенок, – отрезал Колин. – Боже, да жениться на ней – это все равно что жениться на Гиацинте.
– Не считая того, что это было бы кровосмешением.
Колин одарил ее чрезвычайно суровым взглядом.
– Хорошо, – сказала Пенелопа, только для того чтобы заполнить паузу. – Это было ужасное недоразумение, правда? – Не дождавшись ответа, она умоляюще посмотрела на Колина: – Правда?
– Определенно, – буркнул он.
Она повернулась к матери:
– Мама?
– Пенелопа? – промолвила та не столько вопросительным, сколько недоумевающим тоном, все еще не в состоянии поверить, что Колин выбрал Пенелопу.
Пенелопа постаралась проглотить обиду. Ей следовало бы давно привыкнуть к подобному отношению.
– Мистер Бриджертон сделал мне предложение, – сказала она со всем достоинством, на которое была способна. – Я принимаю его.
– Еще бы тебе не принять его, – фыркнула мать. – Надо быть идиоткой, чтобы отказаться.
– Миссис Федерингтон, – натянуто произнес Колин. – Я хотел бы, чтобы вы обращались с моей будущей женой с большим уважением.
– Колин, в этом нет необходимости, – сказала Пенелопа, положив руку ему на локоть, но ее сердце воспарило. Даже если он не любит ее, она ему небезразлична. Ни один мужчина не стал бы защищать женщину так ожесточенно, не испытывая к ней теплых чувств.
– Нет, есть, – возразил Колин. – Ради Бога, Пенелопа, я прибыл сюда вместе с тобой. Я четко дал понять, что твое присутствие необходимо. Я практически выставил Фелисити из комнаты с ее акварелями. С какой стати кто-то мог подумать, что я хочу жениться на Фелисити?
Миссис Федерингтон несколько раз открыла и закрыла рот, прежде чем заговорить:
– Разумеется, я люблю Пенелопу, но…
– Но вы не знаете ее! – отрубил Колин. – Она очаровательна, умна и обладает замечательным чувством юмора. Разве можно не жениться на такой женщине?
Если бы Пенелопа не держалась за его руку, то растаяла бы, превратившись в лужицу у его ног.
– Спасибо, – прошептала она. Ей было все равно, услышит ли ее мать или даже Колин. Почему-то ей было необходимо произнести это для самой себя.
«Мы представляем собой большее, чем кажется».
Лицо леди Данбери мелькнуло у нее перед глазами, ласковое и чуточку лукавое.
Может, и она, Пенелопа, представляет собой большее, чем это кажется другим. И возможно, Колин – единственный, кто это понял.
Она ощутила прилив любви к нему.
Миссис Федерингтон шагнула к Пенелопе и заключила ее в объятия. Вначале неуверенно, затем ее руки крепче обхватили дочь, и Пенелопа со сдавленным возгласом ответила ей не менее крепким объятием.
– Я действительно люблю тебя, Пенелопа, – сказала миссис Федерингтон, – и очень рада за тебя. – Она отстранилась и утерла слезу, повисшую в уголке глаза. – Конечно, мне будет одиноко без тебя, поскольку я привыкла к мысли, что мы будем стариться вместе, но, полагаю, так лучше для тебя. А для матери это главное.
Пенелопа громко всхлипнула и слепо потянулась к Колину за платком, который он уже вытащил из кармана и держал наготове.
– Наступит день, когда ты это узнаешь на собственном опыте, – сказала миссис Федерингтон, похлопав ее по руке, затем повернулась к Колину: – Мы счастливы приветствовать вас в нашей семье.
Колин кивнул, явно не разделяя ее восторга, но Пенелопа оценила усилие, которое он сделал над собой, учитывая, как он был сердит всего лишь несколько мгновений назад.
Она улыбнулась и сжала его руку, сознавая, что стоит на пороге приключения всей ее жизни.
