На третий день после того, как леди Хоу сделала ему предложение, Джерард, спустившись из своего номера на первый этаж, сказал хозяину гостиницы, что ему понадобится гостиная на вечер, поскольку он ждет гостей. Хозяин гостиницы многозначительно на него посмотрел, словно Джерард собирался развлекать целую толпу куртизанок, и пообещал, что все будет в лучшем виде. Когда после ужина он проводил Джерарда в гостиную, там уже весело потрескивал огонь в камине, а на столе стояли бутылка вина и два бокала. Шторы были задернуты, создавая приятный полумрак. Джерард его поблагодарил, налил вино в бокал и сел ждать.

Прошел час, за ним второй. Уголь в камине почти догорел, а вино кончилось. К тому времени, как он услышал приглушенный звук церковного колокола, ударившего десять раз, Джерард уже решил, что никто не придет. Настроение у него испортилось. Кэтрин бросила ему перчатку, поманив искушающим призом, упросила его принять решение в течение трех дней, а теперь даже записку не удосужилась прислать, чтобы он ее не ждал. Хозяин гостиницы принес еще одну бутылку вина, и Джерард вновь наполнил бокал. Если Кэтрин не появится до одиннадцати, он отправится спать, а с рассветом тронется в путь и займется делами более насущными — теми делами, от которых он отвлекся по ее милости.

Разумеется, она могла быть тут ни при чем. Возможно, ее держат под замком, возможно, за ней следят и у нее просто, не нашлось возможности ускользнуть, чтобы приехать к нему на встречу. Все это слишком сильно смахивало на дешевую мелодраму, даже если в роли злодея выступал такой жалкий ханжа, каким наверняка являлся Люсьен Хоу. Возможно, адвокат нашел способ связаться с Кэтрин и отозвался о нем, Джерарде, и о перспективах брака с ним не слишком лестно. Возможно, она передумала выходить замуж за мужчину, которого совсем не знала, к тому же за того, кто балансирует на грани полного краха во всех смыслах. Или решила не выходить за мужчину, который счел нужным нанести визит ее адвокату и получить полный отчет о ее финансовом положении до того, как принять решение о том, брать ее в жены или нет. Эти размышления вкупе с вином заставили его смягчиться. Он насчитал столько причин, по которым она могла не приехать, что даже слегка вздрогнул от удивления, когда дверь наконец открылась и в щелку просунула нос ее угрюмая служанка. Увидев Джерарда, она скривилась, но отошла, пропустив вперед леди Хоу.

Как и прежде, Кэтрин была в бесформенном темном плаще, и на лицо ее был надвинут капюшон. Она остановилась как вкопанная, увидев его в кресле, в расстегнутом кителе и жилете, закинувшим обутую в сапог ногу на каминную решетку.

— Я уже начал волноваться, — растягивая слова, проговорил он, когда пауза слишком затянулась. — Я решил, что вы передумали.

Кэтрин откинула капюшон.

— Почему вы так решили?

Джерард пожал плечами:

— Это вы настояли на том, чтобы я задержался на три дня. Времени больше, чем достаточно, чтобы леди могла передумать. Разумеется, раз я согласился рассмотреть ваше предложение, было бы невежливым не вернуться, хотя бы лишь для того, чтобы сообщить мне лично, что ваше предложение больше не действует.

Кэтрин смотрела на него во все глаза, поджав губы так, что они превратились в узкую полоску.

— Прошу вас, капитан, не тратьте понапрасну мое время и свое. У вас есть для меня ответ?

Джерард оттолкнул носком сапога решетку и встал. Бутылка выпитого вина, игравшего в его крови, раззадорила его, вызывая желание подразнить ее немного, заставить понервничать. Так легче поверить в то, что это он, а не она, контролирует ситуацию. Пусть знает, кого она приобретает в его лице. У нее еще есть время залепить ему пощечину и уйти. Он взглянул на старуху, что маячила у нее за спиной.

— Вы можете уйти.

Служанка закудахтала, как разгневанная курица. Леди Хоу побледнела как полотно.

— Я бы хотела, чтобы миссис Деннис осталась.

— А я бы хотел пообщаться с вами наедине, — сказал Джерард шелковым голосом. — Если она не уйдет, то уйду я.

Взгляд Кэтрин метнулся из стороны в сторону, но она кивнула камеристке.

— Пожалуйста, подожди в коридоре, Берди.

Бросив на Джерарда еще один испепеляющий взгляд, старуха удалилась, прикрыв за собой дверь. Джерард подошел к двери и с шумом захлопнул ее, не обращая внимания на испуганное восклицание, донесшееся с другой стороны. Затем обернулся лицом к своей будущей невесте. Она вскинула подбородок. Надо отдать ей должное — держалась она с достоинством. Глаза ее метали гневные искры, но она продолжала молчать. Несколько минут они смотрели друг на друга, словно противники перед решающей схваткой.

— Пожалуйста, снимите плащ, — попросил Джерард.

Плечи Кэтрин вздрогнули, хотя он говорил вежливо, без тени угрозы в голосе.

— Не вижу в том нужды. Мы оба знаем, что мои внешние данные не являются решающим фактором для принятия вашего решения.

— Мы оба это знаем? — Джерард наклонил голову.

— Как женщина я не могу вас заинтересовать, — процедила она.

— Ах… — Он вернулся к столу, где стоял его бокал с вином и ее, пустой. Он взял бутылку и налил ей вино. — Конечно, мы совсем не знакомы, так что прошу заранее меня простить за то, что наши взгляды на брак, возможно, не совпадают. Я, видите ли, не рассматриваю брак в качестве одной лишь финансовой сделки. Я не являюсь предметом купли, как и вы, как я думаю, не считаете себя предметом продажи. Перед тем как я дам вам ответ, я должен знать — мне это важно, — подходим ли мы друг другу.

— Что значит «подходим»?

Он почти физически ощущал ее настороженность.

— Брак, моя дорогая, — это сделка на всю жизнь. Поверьте мне, я знаю, о чем говорю. Насколько омрачится жизнь для нас обоих, если, поженившись второпях, мы через месяц или через год обнаружим, что мы друг друга на дух не переносим?

Две тонкие линии прорезали ее лоб.

— Вы романтик?

Джерард рассмеялся:

— Да что вы! Нет! Разве я что-то говорил насчет любви?

— Тогда… Вы хотите детей?

На губах его заиграла усмешка — довольно циничная.

— А почему бы и нет, дорогая? Как обидно иметь столько денег, которые некому оставить.

— Я слишком стара, чтобы рожать детей, — возразила Кэтрин. — Мне уже тридцать!

— Вздор! — тут же возразил Джерард. — Моей тете было тридцать два, когда она родила моего кузена.

Кэтрин Хоу судорожно сглотнула.

— Что, если я не смогу родить?

— Тогда я предъявлю претензии Господу, но не вам. Мы не можем об этом узнать, если не предпримем попытки.

— А вы хотите попытаться? — повторила она, словно не могла поверить своим ушам. — Со мной?

— Если вам суждено стать моей женой… — Джерард медленно кивнул: — Да.

На мгновение Кэтрин замерла, даже дыхания ее не было слышно, лишь грудь ее поднималась и опадала, указывая на то, что перед ним — живое существо. Затем она подняла руки к вороту плаща и развязала тесемки. Поведя плечами, она скинула плащ. Джерард услужливо поймал его, протянув руку. Он повесил плащ на спинку стула, что стоял у него за спиной, неторопливо расправив складки, воспользовавшись моментом, чтобы лучше ее рассмотреть. Платье ее было светло-коричневого оттенка с кружевным воротником-стойкой — не слишком соблазнительный наряд и совсем не модный. Она была стройной, почти худенькой, Джерард заметил выступавшие ключицы. Но он также заметил, что у нее высокая и упругая грудь и что под этим жутким платьем, должно быть, скрываются бедра.

— Вам нравится ваш наряд? — спросил он. Кэтрин не была красавицей, но ничто не мешало ей выбрать платье, которое бы ее украсило.

Кэтрин судорожно вздохнула.

— Это мое лучшее платье. К нам сегодня приходили гости на ужин, и у меня не было времени переодеться.

— Я спрашивал не об этом. — Джерард стоял совсем близко к ней, и это явно ее нервировало. Ресницы ее непрерывно вздрагивали, а взгляд метался по комнате, словно она боялась посмотреть ему в глаза.

— Нет, — сказала она. — Мне оно не особенно нравится, но все говорят, будто оно мне идет.

— Ваша мать так говорит? — спросил по наитию Джерард.

Кэтрин заморгала и наконец осмелилась поднять на него глаза.

— Вы… вы знаете мою мать, сэр?

— Нет, но за последние три дня я о ней кое-что узнал, похоже, о миссис Холленбрук можно услышать куда больше чем о вас. — Джерард вопросительно приподнял брови, встретив недоумение и испуг в ее взгляде. — А вы думали, я не стану о вас расспрашивать?

— Нет, я так не думала. — Губы ее едва шевелились. — Каков ваш ответ, капитан?

Она отнюдь не была уродлива. И вне сомнения, она смотрелась бы лучше в другом наряде. Также ей не помешало нарастить немного мяса на костях, но это дело поправимое. Волосы ее были уложены более привлекательно, чем в прошлый раз, но опять-таки смотря с чем сравнивать.

Если тогда она была причесана как гувернантка, то сейчас — как старая дева. Отчего это женщины думают, что тугие завитки у висков их красят? Эти завитки скорее делают их похожими на спаниелей. Свечи бросали отблески на ее волосы, и ему нравился цвет ее волос — золотисто-каштановый. Джерард протянул руку к завитку. Он был жестким, как пружина, — густо напомажен. Как бы выглядели ее волосы, если бы их просто распустить?

Кэтрин ни глупа, ни слабохарактерна. Для того чтобы провернуть тот трюк, что она провернула, требовалась и храбрость, и находчивость, и умение планировать свои действия. Ему это нравилось. Джерарду не нравились женщины настроения, чье поведение невозможно предсказать. От разумной женщины можно ожидать рациональных поступков, и это уже хорошо. По правде говоря, Джерарду подумалось, что ей даже не хватает спонтанности. До сих пор она вела себя слишком рассудительно. Словно она вообще не в состоянии выйти из себя. Хотя Джерард готов был поклясться, что чует в ней страстную натуру. Словно она тщательно скрывает свой темперамент, загоняет его внутрь, в ледяной кокон. Черт бы его подрал, но его прямо подмывало попробовать вытянуть из нее эту страстность за ушко да на солнышко. Если бы она была пустоголовой дурой, пусть и с громадными деньгами, и бросилась бы ему на шею со слезами, умоляя взять ее в жены, едва ли у него возникло бы желание рассмотреть ее предложение. Она бы сразу навела на него тоску.

Кэтрин Хоу, однако, держалась с подчеркнутым безразличием. Джерард намеренно приблизился еще на полшага, отметив, как она при этом напряглась.

— Вы меня боитесь? — тихо спросил он.

Под кожей ее отчетливо билась жилка — пульс ее явно участился, но голос оставался ровным.

— Вовсе нет.

Джерард криво усмехнулся. С этой женщиной все далеко не так просто.

— Тогда посмотрите на меня.

Кэтрин сделала глубокий вдох и подняла на него глаза. И тогда он понял, что они не черные, а темно-синие.

— Если вы выйдете за меня, — тихо сказал он, — я рассчитываю на то, что вы станете мне женой во всех смыслах. Я рассчитываю на вашу полную преданность. Оспаривайте мои поступки, если сочтете нужным, призывайте меня к ответу — когда мы одни, но на людях вы всегда должны быть со мной солидарны. Вы уже в курсе проблемы, с которой может столкнуться наша семья, проблемы, касающейся моего наследства, и, если события будут развиваться по худшему сценарию, я не хочу никогда слышать от вас сожалений о том, что мы утратили положение в обществе. Вы согласны на это?

Пристально глядя ему в глаза, Кэтрин еле заметно кивнула.

Джерард тоже кивнул, принимая ее ответ.

— В свою очередь, я обещаю вам почитать вас выше всех прочих женщин и защищать вас, если понадобится, ценой своей жизни. Я буду регулярно ужинать с вами, выводить вас в театр или на другие увеселительные мероприятия, по нашему обоюдному желанию, и делить с вами постель, по крайней мере, иногда. Я буду считаться с вашим мнением и взглядами, касающимися нашей совместной жизни, обещаю быть порядочным и честным мужем. Настолько, насколько это в моих силах. Я не рассчитываю на то, что мы будем горячо любить друг друга, но мне бы хотелось, чтобы мы приязненно относились друг к другу и, конечно, уважительно.

— Вы будете содержать любовницу? — спросила она.

— Сейчас у меня нет таковой, но если мы обнаружим, что не подходим друг другу в постели, я определенно не стану лишать нас обоих свободы искать наслаждения в другом месте. — Джерард подождал, но Кэтрин так ничего и не сказала, лишь смотрела на него своими темными, таинственными глазами. Она была такой серьезной и торжественной, несмотря на горящий на щеках румянец и трепетавшую на горле жилку. И снова дьявол в нем взялся за свое, подзуживая его рассмешить эту царевну Несмеяну, раззадорить ее, разозлить, заставить визжать от злости или страсти. — Вы не передумали выходить за меня? — напомнил он ей.

Прошло несколько мгновений. Кэтрин не шелохнулась и продолжала молчать.

— Если таковы ваши условия, то да, я согласна, — сказала она наконец.

Джерард против воли усмехнулся:

— Тогда я, леди Хоу, с радостью соглашаюсь стать вашим мужем. — Он обхватил ладонью ее затылок и поцеловал ее.

У Кэтрин подкосились колени — такое она испытала облегчение, когда осознала, что Джерард ответил ей согласием, и по этой причине она оказалась в заведомо проигрышном положении, когда он неожиданно обхватил своими длинными пальцами ее шею сзади и прижался губами к ее губам. Кэтрин покачнулась и едва не упала, но Джерард обвил ее свободной рукой, приподнял так, что она привстала на цыпочки, и резко прижал к себе. Пытаясь сохранить равновесие, она вцепилась ему в предплечья и почувствовала, как сократились его мышцы под ее пальцами. Уже не вполне ясно она подумала о том, какой он большой и сильный, но думать было все труднее, в голове сгущался туман — так странно действовал на нее его поцелуй.

Он был нежен, и она не находила в себе сил ему противиться. Джерард слегка царапнул ее щетиной, однако губы его были мягкими и гладкими. И касались ее губ легко, скользили по ним, поддразнивали, исследовали. Кэтрин испытала шок. Покойный муж ее целовал, но обычно только в щеку, или чмокал в губы и ни разу его поцелуй не длился так долго, не был таким изысканно сладостным. На мгновение она позволила себе плыть по течению — просто чувствовать, просто получать удовольствие от того, что ее обнимал этот мужчина. Пальцы ее у него на предплечьях расслабились и разжались, и она еле слышно вздохнула.

Рука его, что сжимала ее затылок, скользнула к ее скуле. Он погладил ее большим пальцем под подбородком, и Кэтрин от неожиданности вздрогнула. Он немного изменил угол наклона головы и провел по ее сжатым губам языком, словно побуждая их раскрыться. Когда он сделал это снова, Кэтрин неохотно подчинилась, и он издал то ли рык, то ли стон — низкий горловой звук, и скользнул языком вглубь. Она машинально попыталась отстраниться, но он обнял ее крепче, что, по всей видимости, не потребовало от него ни малейших усилий, и, слегка надавив большим пальцем под подбородком, заставил ее еще чуть-чуть запрокинуть голову, чтобы не мешать ему неторопливо и со знанием дела изучать ее рот на вкус. Джерард подавлял ее — своей чувственностью, своими размерами, своей силой. У нее кружилась голова от теплого вкуса вина, который она чувствовала, соприкасаясь своим языком с его, сердце стучало так, что Кэтрин боялась потерять сознание. Она не знала, что делать и каких действий ждет от нее он, и потому могла лишь безвольно стоять, позволяя себя целовать.

Прошла вечность, но ей и вечности показалось мало, до того как он поднял голову и посмотрел на нее. Несколько секунд Джерард молча смотрел на нее, и лицо его — возможно, по вине освещения — казалось каким-то странным, напряженным.

— Да, этого хватит, — пробормотал он, отпуская ее.

Щеки Кэтрин горели. Наконец-то к ней начал возвращаться разум.

— Вам бы следовало попросить, — сквозь зубы проговорила она.

И тогда на губах ее жениха появилась эта улыбка — дерзкая и чувственная.

— Это вы попросили меня. — Кэтрин лишь смотрела на него хмуро, пытаясь сохранить хотя бы видимость достоинства, которое она, как видно, безвозвратно утратила. Она все еще чувствовала покалывание в груди из-за того, что была так тесно к нему прижата. И, судя по тому, как вспыхнули его глаза, когда он медленно окинул ее взглядом, он об этом знал. — Или вы не знали о том, что подразумевается под супружеским долгом?

Долг. Ну конечно. Кэтрин провела ладонью по юбке, разглаживая несуществующие морщинки и пытаясь обуздать спонтанные реакции тела.

— Разумеется, я знаю, — сказала она, тщательно следя за тем, чтобы не выдать голосом ни одной эмоции. — Вы просто меня напугали.

— Хорошо! — сказал Джерард подозрительно весело. — Мы можем пожениться завтра.

Кэтрин от удивления открыла рот:

— Завтра? Что вы имеете в виду?

Он достал из кармана лист бумаги и протянул его ей.

Кэтрин развернула его и увидела, что это специальная лицензия, дающая предъявителю сего документа право сочетаться браком в любое время без предварительного оглашения. Он не мог бы повергнуть ее в больший шок, если бы вывел из шкафа викария. Она смотрела на него снизу вверх, утратив дар речи.

Он наблюдал за ней, склонив голову набок.

— Вы передумали? Еще не поздно.

— Нет! Я… я… — Кэтрин отвела глаза, не в силах выдержать его взгляд, и уставилась на лицензию, делая вид, что ее перечитывает.

Он не только хочет взять ее в жены, он еще и поцеловал ее. Он хочет спать с ней. Он собирается жениться на ней завтра. Она никак этого не ожидала. И не понимала, какое из чувств обуревало ее сильнее — радостное возбуждение или панический ужас.

— Вы удивили меня, — сказала она, стараясь не выдавать своих эмоций. — Я не ожидала, что все произойдет так скоро.

— К несчастью, моя дорогая, я не могу терять время даром. Вы знали, что три дня назад я собирался уехать из города. — Джерард подошел к столу и вернулся с бокалом в руке.

Мысли ее метались, а в таком состоянии Кэтрин не могла принять решение. Отчего-то она полностью утратила контроль над ситуацией. Джерард забрал у нее лицензию и вложил в руку бокал вина, который наполнил несколько раньше.

— Куда вы едете? — Вот все, что она смогла вымолвить.

Джерард улыбался, засовывая лицензию обратно в карман.

— Я еду туда, куда зовет меня мой долг. Вы, конечно, поедете со мной. Именно потому я и поторопился с лицензией. Я также подумал, что вы не захотите возвращаться в дом, где живет Люсьен Хоу, если принять во внимание то, как далеко вы пошли, дабы избежать брака с ним. Вне сомнений, он не будет самым гостеприимным из хозяев после того, что произойдет завтра.

Кэтрин кивнула, признавая его правоту.

Капитан тоже кивнул:

— Вот и я так подумал. Вам и вашей служанке следует остаться здесь на эту ночь. Завтра мы обвенчаемся в церкви, затем заберем ваши вещи. Вы ведь сможете собраться за час или два, верно?

— Остаться здесь? — Кэтрин вновь пришла в ужас. Ее отсутствие наверняка обнаружат… Но только теперь это уже не имеет значения, верно? Люсьен ничего ей не сделает, когда рядом с ней будет этот капитан — в качестве ее мужа. На самом деле куда опаснее было бы возвращаться на Портмен-сквер сегодня ночью. Если ее уже хватились, то Люсьен пришел в ярость, и один Бог знает, на что он пойдет, лишь бы не дать ей сбежать из дома еще раз. Возможно, именно сейчас ей представилась реальная возможность окончательно вырваться из его лап. В конце концов, Люсьен тоже наверняка позаботился о получении лицензии, раз он и сам рассчитывал обвенчаться с ней в ближайшие дни. Так какой смысл ждать? Она же не рассчитывает на то, что капитан станет за ней ухаживать.

— В гостинице есть свободные номера. Я могу заказать номер для вас и вашей горничной. — Джерард де Лейси бросил на нее многозначительный взгляд из-под ресниц. — Если только вы не желаете получить первую брачную ночь авансом. Так как?

Кэтрин почувствовала, как краска залила щеки, как живот обдало жаром от этого взгляда. Слово «да» едва не сорвалось с ее языка. Это было больше, чем все, на что она надеялась или о чем мечтала… Но она не должна терять голову. Конечно, уже то, что Джерард увидел в ней женщину и возжелал ее, немалое потрясение для нее. Но разумеется, долго его интерес не продлится. И вообще все это может быть лишь притворством. Он делает вид, что находит ее желанной, из благодарности. Скорее всего, именно так. Как же она наивна, если поверила в его искренность!

— Вы можете заказать нам один номер для двоих, — предложила Кэтрин. — Берди останется ночевать со мной. — Джерард кивнул в знак согласия, и Кэтрин, вскинув руку, добавила: — Я имела в виду не только сегодняшнюю ночь, капитан. Я еду с вами, но моя камеристка поедет со мной.

— Конечно, — спокойно согласился Джерард. — Ничего иного я и не ожидал. — Он поднял бокал, отсалютовал и лихо опрокинул его содержимое в рот.

Кэтрин сдержанно кивнула:

— Хорошо, что мы понимаем друг друга.

— Пока нет, — сказал он со смешком. — Но мы поймем. — Он подошел к двери и распахнул ее настежь. — Вы можете возвращаться к своей госпоже, — сказал он, обращаясь к Берди, и вышел, не оглядываясь. Из коридора доносился гулкий стук его сапог.

Берди бросилась в комнату и плотно прикрыла за собой дверь.

— Что он с вами сделал? — воскликнула она. Вопрос не был риторическим, она требовала ответа. — Чует мое сердце, нас поймают!

— Он сказал «да», — пробормотала Кэтрин.

— О Боже, уже так поздно, придется торопиться, а ведь нам предстоит проехать чуть ли не через весь город! — Продолжая удрученно качать головой, Берди схватила со стула плащ Кэтрин. — Пойдемте, миледи, нам надо спешить.

— Нет. — Кэтрин глотнула вина, что налил ей капитан. Джерард. Завтра он станет ее мужем. Она сделала еще глоток, чтобы унять дрожь, что прокатилась по телу при мысли об этом. — Мы останемся на ночь здесь. Капитан и я обвенчаемся утром.

Берди смотрела на нее, открыв рот.

— Завтра?

Кэтрин кивнула в ответ, глотнув еще вина. Она знала, что вино ударит ей в голову, но и так уже была словно во хмелю. Ее качало, и мысли путались. Вино имело его вкус. Ну конечно, потому что он пил вино перед тем, как ее поцеловать. При воспоминании об этом поцелуе Кэтрин машинально сделала большой глоток.

— Так будет лучше всего. Нам грозит опасность лишь в том случае, если Люсьен каким-то образом узнает обо всем до того, как мы с капитаном обвенчаемся. Вернувшись домой, мы предоставим ему возможность спутать наши планы. — Выражение лица Берди не менялось. Она была сама не своя от страха. Кэтрин взяла ее за руку. — Не переживай, Берди. Тебе может показаться, что все произошло слишком внезапно, но ведь случилось именно то, чего я добивалась, верно? Глупо теперь идти на попятную, ты не находишь?

У камеристки дрогнула губа. Она ее прикусила.

— Я знаю, мадам. Но ничего не могу с собой поделать. Я волнуюсь.

— Ну, иногда приходится брать себя в руки, — тихо сказала Кэтрин. — Я сделала свой выбор. — Берди закрыла глаза и кивнула. — Завтра мы уезжаем по делам капитана. Надеюсь, ты поедешь со мной.

Берди широко распахнула полные возмущения глаза.

— Конечно, я поеду с вами! — с вызовом сказала она. — Куда еще мне деваться?

Кэтрин лишь покачала головой. Характер у Берди был не сахар, но зато в преданности камеристки сомневаться не приходилось. Когда-то она была ее нянькой, потом стала гувернанткой, а потом и камеристкой. Она впервые попала в их дом молодой вдовой, потерявшей к тому же единственного ребенка. И всю нерастраченную материнскую любовь она отдала своей подопечной — неказистой неулыбчивой девочке, к которой ее собственная мать, женщина красивая и бойкая, относилась с досадливым раздражением. Берди понимала неразговорчивую и необщительную Кэтрин, обладающую ироничным складом ума и весьма необычным для ребенка чувством юмора, гораздо лучше, чем ее родная мать.

Мистер Холленбрук осознавал, что ближе Берди у Кэтрин никого нет и вряд ли будет, и не питал иллюзий относительно будущего зятя. Поэтому, выдав дочь за лорда Хоу по настоянию супруги, он втайне от всех положил на счет Берди весьма приличную сумму. Он сделал это для того, чтобы Берди не зависела от прихотей нового хозяина. Он мог бы этого не делать: как оказалось, Хоу относился к жене с тем же безразличием, что и к ее служанке. Однако Берди помнила добро и хранила преданность и Кэтрин, и ее отцу.

К тому времени, как капитан вернулся в гостиную в сопровождении хозяина гостиницы, Кэтрин уже успела взять себя в руки. Она встретила его взгляд с холодноватой вежливостью и не дрогнула даже перед его недвусмысленной ухмылкой. Пусть себе потешается над ней, если ему так угодно. Что он думает о ней и какие эмоции она у него вызывает, ее не касается. Они оба вступают в этот брак по расчету, и даже если он захочет с ней спать, это ничего не изменит. Еще до того, как обратиться к нему с предложением, Кэтрин навела о нем справки. Молва твердила, что капитан колюч, дерзок и вспыльчив, и еще — что он любит испытывать судьбу. Кэтрин прекрасно понимала, что гордость Джерарда задета — она взяла на себя чисто мужскую роль, когда попросила его стать ее мужем. Неудивительно, что сейчас он пытается отыграться, заявляя права на ее тело. Капитан мог не испытывать к ней ровным счетом ничего, но, утверждаясь в своих супружеских правах, давал ей понять, что хозяином положения будет он, даже если жить они будут на ее деньги.

Как бы там ни было, капитан дарил ей избавление от Люсьена. Кэтрин не могла не отдать должное его предусмотрительности — он позаботился и о лицензии и о том, как обезопасить ее и Берди от козней Люсьена. И номер для нее и Берди он снял очень хороший — просторный и чистый. Конечно, капитан мог предложить ей остаться на ночь в одной с ним гостинице и по своим, сугубо меркантильным соображениям. Он не хотел, чтобы его богатая невеста за ночь передумала выходить за него, но по крайней мере у него достало такта представить это так, будто он действует в ее интересах. И теперь Люсьен уже не мог помешать ее планам, поскольку планы эти претворятся в жизнь еще до того, как Люсьен об этом узнает.

Хозяин гостиницы и капитан проводили Кэтрин и Берди до дверей их номера. Капитан на прощание вежливо поцеловал ей руку и посмотрел на нее так, что она едва вновь не залилась краской.

— Спокойной ночи, сэр. — Кэтрин попрощалась с ним подчеркнуто сухо и захлопнула дверь перед самым его носом. Впрочем, за закрытой дверью тут же раздался его приглушенный смех. «Брак по расчету», — напомнила себе она.

— О, мадам, — со вздохом сказала Берди. — Я искренне надеюсь, что вы знаете, на что себя обрекаете.

«Если бы знать», — прошептал встревоженный голос в ее голове.

— Не волнуйся, Берди, — ответила Кэтрин. — Все будет хорошо.