На следующий день портниха сама привезла три новых наряда, пространно извинившись за задержку. Кэтрин даже растерялась. Она не ожидала, что платья уже готовы, а тем более не ожидала, что модистка их ей доставит лично.

— Его светлость сообщил, что вы намерены заказать еще несколько платьев, — добавила миссис Годдард. — Обещаю, что в следующий раз исполню заказ точно в срок.

— Понимаю, — медленно проговорила Кейт. Джерард похлопотал? Его уже не было, когда она проснулась этим утром. — Его светлость сказал еще что-нибудь?

— Он сказал, что в следующий раз хотел бы видеть красное платье. — Наметанным взглядом модистка окинула Кейт с головы до пят. — Нужно подобрать правильный оттенок красного, но цвет должен вам пойти.

— Э… Да. Я подумаю.

Миссис Годдард порадовал ее ответ.

— Хорошо, мадам. А теперь давайте проверим, не надо ли что-нибудь подогнать?

Пока миссис Годдард порхала вокруг нее с булавками в зубах, Кэтрин, стоя на табурете, изучала свое отражение в зеркале. Действительно ли красный цвет ей к лицу? Мать всегда говорила, что яркие цвета ей не идут, что они ее «гасят». Кэтрин никогда не носила платья с глубоким вырезом и неширокой, струящейся по бедрам, обрисовывающей силуэт юбкой. Такие, как то, что было на ней сейчас. Небесно-синее, с пышными рукавами, расшитыми жемчужным бисером. Та же отделка украшала лиф. Никогда она еще не надевала такого красивого платья. И этот цвет ничуть ее не «гасил». Этот яркий синий цвет, цвет лазури, напротив, «зажигал», украшал ее. Новая нижняя юбка была легче и уже прежней, и наряд скользил по ней, ниспадал мягкими складками. Кэтрин самой себе казалась выше, грациознее. И грудь ее казалась полнее.

— Я чудесно выгляжу, — пробормотала она, слегка поворачиваясь из стороны в сторону, чтобы посмотреть на себя под разными углами.

— Вы выглядите восхитительно, — безапелляционно заявила миссис Годдард. — Такая хорошая стройная фигура! Вам ни к чему эти рюши и воланы. Покрой должен подходить фигуре, а цвет быть к лицу.

Кэтрин продолжала изумленно себя разглядывать.

— Я всегда думала, что нет такого цвета, который бы мне подошел.

— У каждой женщины есть свои цвета.

— Да, — прошептала Кэтрин и растерянно улыбнулась, любуясь своим отражением.

Оказывается, даже у нее есть свои цвета. Насколько она изменилась в этом платье! Миссис Годдард привезла один вечерний наряд и два дневных, что означало, что у Кэтрин наконец появилась приличная одежда, в которой не стыдно выходить на улицу. После того как портниха ушла, Кэтрин разложила на кровати свои прежние наряды и окинула их придирчивым взглядом. Старые ее платья не выдерживали никакой критики. Рядом с новым дневным платьем в кремовую и золотистую полоску, которое было на ней сейчас, старая одежда казалась унылой и поношенной. Даже ее любимое темно-синее платье выглядело старушечьим.

— Выброси их, — велела она Берди. — Я не хочу их больше видеть.

— Давно пора, — заявила ее камеристка. — Его светлость знал, о чем говорил, когда велел вам носить яркие цвета.

Кэтрин многозначительно на нее посмотрела:

— Звучит как похвала.

Берди шмыгнула носом, собирая старые платья.

— Должна сказать, с тех пор как мы приехали в Бат, он ведет себя очень достойно. Его слуга Брэгг немного грубоват, но с ним можно поладить. По крайней мере, он привык исполнять приказы и делает то, что ему велят. В общем и целом теперешнее житье куда лучше, чем у лорда Хоу.

Кэтрин поневоле улыбнулась:

— Иного я и не ожидала. — И это было почти правдой. Когда Джерард ушел из дома после ужина прошлым вечером, Кэтрин не на шутку встревожилась. И когда она, выглянув из окна, увидела, как он быстро зашагал прочь, у нее едва не остановилось сердце. Чего ей совсем не хотелось, так это чтобы муж ушел навсегда. Ее решимость установить между ним и собой определенную дистанцию, чтобы уберечь свое слишком уж беззащитное сердце, прожила не долго — лишь до того момента, как ей пришло в голову, что Джерард может уйти и не вернуться. Кэтрин всерьез испугалась, что он проведет ночь в другом месте, в объятиях другой женщины. Если он предпочтет заняться любовью с другой, она будет ему не нужна. Ее деньги теперь принадлежали ему, не важно, будут ли они вместе или она больше никогда его не увидит. Раз уж им лучше всего удается ладить в постели, то, пожалуй, стоит попытаться проводить с ним больше времени именно там. Едва ли это потребует каких-то жертв с ее стороны. Заниматься с ним любовью ей было очень приятно.

Но страхи ее оказались напрасными — Джерард вернулся домой и доверительно поговорил с ней. Не то чтобы он обнажил перед ней душу, но по крайней мере рассказал, зачем они приехали в Бат и почему он пропадал целыми днями. Кэтрин совсем не удивило то, что муж охотится на человека, из-за которого разразился скандал, грозивший обесчестить всю его семью, и она могла понять, почему ему не хотелось об этом говорить. И он согрел ей сердце тем, что все же решил с ней поделиться. А затем Джерард опрокинул ее на спину и любил до тех пор, пока она едва не утратила способность дышать, не то что задавать вопросы. И тогда у нее созрел план. Кэтрин надеялась завоевать если не любовь, то привязанность мужа, и она не видела причин отказываться от дальнейших попыток добиться своего. Для достижения цели все средства хороши, в том числе и платье, которое ей явно было к лицу.

В тот вечер она велела Берди сделать ей нарядную прическу. Она надела новое мерцающее синее платье и надушилась апельсиновой водой перед тем, как надеть колье с аметистовой подвеской.

— Вы такая красивая сегодня, леди Кэтрин, — прошептала Берди, схватившись за горло одной рукой. — Ваш отец гордился бы вами.

— Спасибо, Берди, — сказала Кэтрин и пожала руку камеристке. Глядя на себя в зеркало, Кэтрин подумала, что Берди, возможно, и не кривила душой, называя ее красивой.

Реакция Джерарда была еще более лестной. Он замер, увидев ее, спускавшуюся по лестнице, и лицо его расплылось в улыбке.

— Добрый вечер, — сказал он, взяв ее за руку, когда она спустилась на нижнюю ступеньку. — Миссис Годдард отработала каждое пенни.

Кэтрин порозовела от удовольствия.

— Спасибо за содействие. Не знаю, сколько бы еще мне пришлось ждать новых нарядов, если бы не вы.

Джерард отмахнулся.

— Я старался для себя. Очень хотелось увидеть тебя наконец в приличном платье. — Наклонив голову, он прошептал ей на ухо: — Но больше всего ты мне нравишься совсем без ничего.

Румянец ее сделался еще гуще, но она уже начала привыкать к его шуткам.

— Представляю, какой бы я произвела фурор, явившись голой в «Ассамблею».

Джерард засмеялся и предложил ей руку.

— Признаться честно, даже я был бы несколько шокирован.

К тому времени, как они подъехали к новому зданию «Ассамблеи», Кэтрин уже словно парила в небесах. Она никогда и представить не могла, что одно лишь платье может все так изменить. Когда они проходили по коридору к бальному залу, женщины приостанавливались, глядя на них, и шептали что-то кавалерам, прикрывшись веерами. Скорее всего их внимание куда больше привлекал Джерард, поскольку он выглядел ослепительно в своем алом мундире, однако впервые в жизни Кэтрин не чувствовала себя ничтожной невидимкой. Она высоко несла голову и улыбалась всякий раз, как они останавливались, чтобы поприветствовать кого-нибудь. Для нее не стало большим сюрпризом то, что Джерард, похоже, успел познакомиться с половиной жителей города, в то время как она увидела лишь одно знакомое лицо — лицо леди Дарби, которая жизнерадостно помахала ей с другого конца зала.

— Видишь, вон там Картер и его сестра, — сказал ей Джерард. — Я уже давно хочу вас познакомить.

Кэтрин была рада, что Джерард дождался этого дня, чтобы представить ее друзьям. Увидев Кору Фицуильям на Милсом-стрит, Кэтрин заметила ее красоту, но вблизи сестра Картера оказалась еще красивее. И все же сегодня рядом с этой красавицей Кэтрин не чувствовала себя дурнушкой. Если она и уступала знакомой Джерарда в привлекательности, то совсем чуть-чуть. Да благословит Господь таланты миссис Годдард! К счастью, миссис Фицуильям не отличалась ни высокомерием, ни тщеславием, как большинство знающих себе цену красавиц. И она, и ее брат, лейтенант Картер, отнеслись к ней с дружелюбием, не давая усомниться в искренности их расположения.

— Мне так хотелось с вами познакомиться, — сказала миссис Фицуильям, уводя Кэтрин в сторону от джентльменов. — Не могу передать, как обрадовался Дэнни, встретив в городе капитана де Лейси. Дэнни умирал тут со скуки, а капитан заставил его встряхнуться и вновь почувствовать вкус к жизни, когда попросил о помощи. Человеку так важно знать, что он кому-то нужен!

— О! — удивленно сказала Кэтрин. — Я не знала, что капитан так часто видится с лейтенантом Картером.

Миссис Фицуильям засмеялась.

— Ну, виделись они всего несколько раз, но, насколько я понимаю, дело у капитана весьма деликатное. Дэнни строго меня предупредил не говорить никому ни слова. Говорю вам об этом только потому, что мой брат очень смутился бы, если бы я что-то подобное сказала капитану де Лейси.

— Да, конечно, — пробормотала Кэтрин. Итак, Джерард все же поделился кое с кем своими проблемами, с кем-то, но не с ней. Хотя, возможно, лейтенант Картер обладал навыками и талантами, которые могли бы помочь в поисках шантажиста, тогда как у нее таких талантов не было. — Насколько я понимаю, и мне есть, за что вас поблагодарить, — сказала Кэтрин, многозначительно коснувшись подвески. — По словам капитана, вы дали ему хороший совет в ювелирном салоне.

Миссис Фицуильям улыбнулась и пожала Кэтрин руку.

— Я рада, что вам понравилось колье. Оно действительно восхитительно на вас смотрится. Капитан не ошибся, сказав, что оно будет вам к лицу.

— Он сам так сказал? — Кэтрин робко улыбнулась.

— Да. — Сестра лейтенанта Картера наклонилась к ней. Темные глаза женщины лучились теплом. — Насколько я понимаю, он никогда прежде не покупал женщинам драгоценности.

Кэтрин вновь прикоснулась к подвеске.

— Он сделал очень хороший выбор.

Едва ли в жизни Кэтрин был вечер более радостный и счастливый, чем этот. Леди Дарби подошла, осыпав комплиментами наряд Кейт и провозгласив ее самой хорошенькой девушкой в зале. Вудфорды, как она сказала, не смогли приехать, поскольку адмирал плохо себя чувствовал. Она также сразу прониклась симпатией к миссис Фицуильям, и вскоре Кэтрин уже вовсю смеялась и шутила, словно все они были старыми друзьями. Ей даже как-то пришла в голову мысль, что никто из тех, кто прежде ее знал, не мог бы ее узнать, включая ее саму.

Джерард повел ее на танцевальную площадку. Заиграли деревенскую кадриль — танец, который не предоставлял особой возможности для разговоров, что было даже к лучшему. Впервые в жизни Кэтрин чувствовала на себе множество взглядов. Всякий раз, беря ее за руку или встречаясь с ней глазами, Джерард улыбался ей своей особенной чувственной улыбкой, и сердце ее замирало от восторга. Все, на что она была способна, — это не сбиться с ритма, дабы не опозорить их обоих. После этого другой джентльмен пригласил ее на танец, потом еще один и еще. Кэтрин была так потрясена вниманием к себе, что соглашалась танцевать со всеми, кто ее приглашал, и вскоре обнаружила, что у нее уже расписаны все танцы. Такого прежде с ней не случалось никогда. В глубине души она понимала, что обязана своим успехом популярности мужа и, возможно, удачному платью, а никак не внезапному улучшению внешности или манеры поведения. Впрочем, не углубляясь в причины, она от всей души наслаждалась непривычной и неожиданной популярностью.

Наконец, после двух часов беспрерывных танцев, Кэтрин все же попросила очередного кавалера простить ее и дать ей возможность отдохнуть. Ступни у нее болели, а голова кружилась от жары, сутолоки, непривычной физической нагрузки и выпитых ею двух бокалов шампанского. Слегка неровным шагом она подошла к миссис Фицуильям, которая отказывала всем, кто ее приглашал, и не отходила от брата. Картер тяжело опирался на трость — Джерард сообщил ей, что он был ранен в ногу и отправлен в отпуск на поправку, а потому не мог танцевать. Приближаясь к ним, Кэтрин заметила, что брат и сестра, похоже, ссорятся. Она хотела было повернуться и уйти, но решила, что это будет выглядеть некрасиво.

— Мне нисколько не хочется танцевать, Дэнни, — говорила миссис Фицуильям брату. — Если тебе надоела моя компания, пригласи кого-нибудь на танец.

— Ни одна леди не захочет, чтобы ей отдавили ногу тростью, — досадливо махнув рукой, ответил Картер. — Но это не значит, что ты должна весь вечер меня опекать. Я же знаю, что ты любишь танцевать, Кора!

— Я прекрасно провожу время, — с безмятежной улыбкой возразила сестра. — Видишь? Леди Джерард идет сюда, не пили меня хотя бы при ней.

У лейтенанта Картера вытянулось лицо, и губы сложились в болезненную гримасу, но он справился со своими эмоциями и при появлении Кэтрин вымучил улыбку.

— Дамы, позвольте мне принести вам вина, — тут же предложил он.

— Мне, пожалуйста, лимонаду, — сказала Кэтрин, обмахиваясь веером.

Картер поклонился и нырнул в толпу. Кора посмотрела ему вслед. Она не улыбалась. Видно было, что она сильно переживает за брата.

— Надеюсь, я вам не помешала, миссис Фицуильям? — сконфуженно пробормотала Кэтрин.

Миссис Фицуильям покачала головой и улыбнулась:

— Вовсе нет, леди Джерард. Я рада, что вы к нам подошли. При вас Дэнни не станет отчитывать меня за то, что я не танцую.

Кэтрин было неловко из-за того, что она стала невольной свидетельницей семейной сцены. И в чем же суть конфликта? Кора не танцевала, потому что не хотела оставлять брата одного или потому что не хотела танцевать?

— Я с удовольствием посижу с вами. Не знаю, смогу ли я еще танцевать — я уже ног под собой не чувствую с непривычки.

В глазах миссис Фицуильям Кэтрин прочла благодарность. У Кэтрин отлегло от сердца.

— Вы должны звать меня Кора. Я чувствую, что мы станем подругами.

Кэтрин улыбнулась:

— Только если вы будете звать меня Кэтрин.

— Сочту за честь. — Кора чуть склонила голову набок. — Я всегда завидовала тем, кто носит имя Кэтрин. Мне бы понравилось, если бы меня звали Кейт.

— Мой муж — единственный, кто так меня зовет.

Кора засмеялась, очаровательно наморщив носик.

— Имя Кейт вам идет больше, чем Кэтрин. Какой он молодец, что это заметил!

— Да. — Кейт раздумывала над словами Коры. Пожалуй, Джерард расположил ее к себе именно тогда, когда вдруг, совершенно неожиданно, назвал ее Кейт — просто и по-домашнему. Вначале имя «Кейт» звучало для нее непривычно и слишком фамильярно, но сейчас ей нравилось, как оно звучит. Это имя провело черту между унылой, ушедшей в себя леди Хоу и этой новой леди Джерард, которая прибыла сюда под руку с самым красивым мужчиной в городе и имела партнера на каждый танец. Сегодня она чувствовала себя куда больше как озорная Кейт, чем как чопорная Кэтрин. — Кора, как вы смотрите на то, чтобы называть меня Кейт? — вдруг, неожиданно для самой себя, предложила ей Кэтрин.

Кора моргнула от неожиданности, а потом улыбнулась:

— С удовольствием.

Глубоко вдохнув, Кэтрин произнесла свое новое имя «Кейт» про себя, словно примеряя его на себя, и решила, что оно ей действительно подходит. Теперь она больше не Кэтрин, а Кейт. «Кейт» звучало теплее, радостнее и безыскуснее. Она мысленно дала себе слово отныне и впредь быть той женщиной, какой она стала сегодня вечером. Новой женщине положено новое имя. Кейт.