Глава 9
Остаток вечера прошел как во сне. Казалось, веселившиеся от души гости никогда не разъедутся. Но всему наступает конец. Сонных детей погрузили в экипажи, родители, раскрасневшиеся от вина и забав, уселись, рядом. Парочки перешептывались в холле, обмениваясь обещаниями и клятвами, а также поспешными поцелуями под веткой омелы над дверью.
Последний час Аманда почти не видела Девлина, провожавшего гостей, прощавшегося и выслушивавшего добрые пожелания. Она невольно улыбнулась, сообразив, чем он занимается: ловко выпроваживает за дверь задержавшихся приятелей и поскорее ведет к каретам. Он явно старался отделаться от всех и остаться с ней наедине. Судя по его настороженным взглядам в ее сторону, он опасался, что она передумает и пойдет на попятный.
Но она верила, что в эту волшебную ночь никто и ничто не встанет между ними. Она еще никогда не чувствовала себя столь беззащитной, готовой на все и исполненной ожиданий. И поэтому, постаравшись набраться терпения, хоть это оказалось нелегко, уселась в маленьком, голубом с золотом салоне перед мраморным камином и мечтательно уставилась в желтое сияние пламени. Когда дом опустел, если не считать слуг, занятых уборкой, и музыкантов, складывавших инструменты, Девлин подошел к ней.
– Джек, – тихо выговорила она, как только он присел перед ней на корточки и взял за руку.
Пламя освещало гордый профиль, заливая черты лица ослепительным светом.
– Вам пора домрй, – выговорил он, глядя на нее без обычной веселой уверенности и тени улыбки. Взгляд его был пристальным и вопрошающим, словно он пытался проникнуть в самые тайные ее мысли. – Хотите вернуться одна, или мне проводить вас?
Кончик затянутого в перчатку пальца коснулся его щеки в том месте, где щетина уже успела пробиться, и отблески превратили ее в крошечные золотые песчинки. Ни у кого не было губ прекраснее, столь четко очерченных: верхняя поуже, нижняя – мягче, полнее, обещавшая восторги плоти.
– Едем со мной, – сказала она.
В экипаже было темно и холодно. Аманда поспешно поставила ступни на ножную грелку. Девлин уселся рядом. Длинные ноги заняли большую часть пространства под сиденьем. Он засмеялся, увидев, как жадно она впитывает тепло, идущее от фарфорового ящичка, заполненного горящими угольями.
Лакей захлопнул дверцу, и Девлин, немедленно обняв Аманду за плечи, прошептал:
– Я могу согреть тебя.
Лошади тронулись. Карета покатилась по неровной мостовой, слегка покачиваясь при каждом толчке. Аманда не успела оглянуться, как очутилась на коленях своего спутника.
– Джек! – воскликнула она, но он, словно не слыша, сбросил с нее шаль и провел рукой по спине. Взгляд его был устремлен на слабо мерцающие белоснежные груди. Другая рука мгновенно нашла под юбками тонкую щиколотку.
– Джек! – снова ахнула она, упершись в его грудь, но он молча потянул ее на себя и припал губами к шее.
– Что? – пробормотал он, лаская ее губами.
– Только не в карете, умоляю.
– Почему нет?
– Потому что это…
Кончик языка коснулся впадинки на шее, и она едва не застонала.
– Вульгарно. Грубо.
– И возбуждает, – добавил он. – Ты когда-нибудь мечтала заниматься любовью в экипаже?
Аманда откинула голову и в изумлении воззрилась на него, стараясь разглядеть выражение лица в полумраке.
– Разумеется, нет! Даже представить не в силах, как можно это осуществить!
Но, заметив, как блеснули его зубы, она немедленно пожалела о своих словах.
– Нет-нет, только не объясняй!
– Лучше я покажу, – усмехнулся он и, шепча невообразимые, интимные, вгоняющие в краску слова, принялся расстегивать ей платье. Судя по тому, как быстро ослабло натяжение ткани, он времени не терял.
Согласившись отдаться ему сегодня, она представляла романтическую сцену в спальне. Отнюдь не в его экипаже.
Он похищал поцелуй за поцелуем с ее полуоткрытого рта, водил влажными губами по шее.
– Не нужно, – умоляла она. – Мы почти приехали… лакей узнает… остановись!
Джек притянул ее к себе, глядя в серые глаза, всегда светившиеся умом и вызовом. Теперь же их глубины сверкали расплавленным серебром. В них таились уязвимость и желание.
Возбуждение заставило его сердце забиться сильнее. Чресла бешено пульсировали, мужская плоть взбунтовалась. Он хотел вонзиться в нее, стиснуть, кусать и лизать каждый дюйм обнаженной кожи.
Он вновь припал к ее губам, жадно впитывая восхитительный вкус, лаская ее язык своим. Она с готовностью отвечала, позволив целовать себя именно так, как хотел он, выгибаясь всем телом. К этому времени платье уже было расстегнуто до талии. Его рука продолжала шарить по спине, пока не столкнулась с краем корсета. Джек стал нетерпеливо дергать за шнурки, они разошлись и этот предмет туалета не обвис. Теперь Аманда могла дышать свободнее, избавившись от плена накрахмаленной ткани с твердыми косточками.
Джек стянул платье с се плеч и расстегнул крючки корсета. Полушария ее грудей вырвались на волю, прикрытые только смятым батистом сорочки. Джек не помня себя усадил Аманду повыше, нашел изюминку соска, поймал губами и слегка прикусил сквозь материю. Сладостная вершинка мгновенно затвердела, и каждое обжигающее прикосновение языка исторгало новый стон из горла Аманды. Он дернул за сорочку, ощутил, как тонкая ткань треснула, но продолжал тянуть, пока не обнажил груди, и со стоном зарылся губами в ложбинку, взвешивая на ладонях пьянящую тяжесть.
– Джек, – едва выговорила она, теряя способность мыслить здраво. – О, Джек…
Его алчный рот снова отыскал ее сосок. Язык обвел шелковистую верхушку и замер на границе, там, где начиналась светлая кожа груди. Ее аромат возбудил в нем желание столь бешеное и примитивное, что мир сузился до темного тесного пространства экипажа. Стремясь скорее поставить свое тавро на добыче, он сунул руки под шелковые юбки, раздвинул ноги Аманды так, что она устроилась на нем верхом.
Как он и ожидал, она не осталась равнодушной, осыпая его горячими поцелуями, гладя по груди и животу. Но его одежда и галстук мешали ей, скрывая то, к чему она стремилась, и Аманда, глухо, обреченно застонав, отстранилась.
– Помоги мне, – попросила она дрожащим голосом, принимаясь возиться с поясом его брюк. – Я хочу дотронуться до тебя.
– Не сейчас.
Его ладони скользнули по ее панталонам, нашли изгиб ягодиц.
– Если ты коснешься меня сейчас, я не смогу с собой совладать.
– Мне все равно.
Она дернула сильнее и сумела расстегнуть верхнюю пуговицу.
– Хочу ощутить твой вес… держать тебя в ладони… Она обвела пальцем твердый ком, распиравший его брюки. Легчайшее нажатие заставило его дернуться и застонать.
– Кроме того, – задыхаясь напомнила она, – ты первым начал.
Она была такая восхитительно деспотичная, такая пылкая, что сердце Джека сжало неведомое доселе чувство… слишком опасное, чтобы пытаться понять его истоки и причины.
– Ладно, так и быть, – согласился он весело, хотя глаза сладострастно блестели. – Я не собираюсь ни в чем тебе отказывать.
Отстранив ее настойчивую руку, он ловко расстегнул оставшиеся шесть пуговиц. Освобожденная плоть буквально выпрыгнула наружу, чуть подрагивая в предвкушении триумфа. Руки Джека дрожали от усилий сдержаться, не приподнять ее и не вонзиться в девственное тело. Он стиснул зубы и призвал на помощь волю и терпение, когда ее прохладные руки сомкнулись на тугом отростке, поглаживая шелковистую, туго натянувшуюся кожу.
– Я не ожидала… – прошептала она, полузакрыв глаза и не отнимая руки, – что он такой горячий и гладкий…
Джек отвернулся. Воздух со свистом вырывался сквозь горящие губы. Он дошел до предела. Еще немного…
Но тут к его щеке прижалась мягкая щека Аманды.
– Очень больно, когда я тебя касаюсь? – вдруг спросила она, нерешительно притрагиваясь к подрагивающей головке.
– Нет, Господи, нет…
Он сдавленно рассмеялся, но тут же вновь застонал.
– Мне так хорошо. Mhuimin… Ты убиваешь меня… остановись, умоляю.
Он сжал ее запястье, отстранил руку, потянулся к длинному разрезу в ее панталонах и сильно дернул. Швы лопнули. Он проник внутрь большим пальцем и пригладил кружево влажных рыжих завитков.
– Моя очередь, – объявил он, целуя разгоряченное лицо и осторожно прижимая палец к пещерке, скрытой под завитками, раз, другой, пока розовые складки не набухли и не разошлись. Он почувствовал, как она сжала его бедра своими, и постарался раздвинуть их как можно шире, так что ее тело беспомощно открылось его ласкам.
Он гладил, теребил, дразнил и наконец почувствовал кончиком пальца собирающуюся влагу. Аманда охнула и надавила на его руку, словно в забытьи, бессознательно ища удовлетворения. Но он продолжал пытку, медленно, едва дотрагиваясь, останавливая палец как раз над крошечным бугорком плоти, ставшим непереносимо чувствительным и набухшим. Аманда дрожала и извивалась, но он неумолимо обводил бугорок.
И только доведя ее до исступления, он прижался чреслами к ее лону, не проникая внутрь, только потираясь возбужденным отростком о влажную впадинку между ее бедер. Каждый толчок экипажа все больше сближал их тела. Джек в изнеможении закрыл глаза и замер, когда ощущения достигли непередаваемой остроты. Больше он не выдержит. Сейчас взорвется… Нет, он не может этого допустить. Не здесь. Не сейчас.
Тихо выругавшись, он сжал ее округлые бедра и отстранил от своей вздыбившейся плоти.
– Джек, – взмолилась она, – ты мне нужен… нужен… о Боже… пожалуйста…
– Да, – выдохнул он, оцепенев и истекая потом. – Я дам тебе облегчение, дорогая. Скоро. Но мы должны подождать еще немного, mhuirnin, сделаем это, как полагается, в удобной постели. Я не собирался заходить так далеко в экипаже… просто не мог сдержаться. Повернись и дай мне застегнуть твое платье…
– Не нужно ждать, – прохрипела Аманда. – Я хочу тебя сейчас.
Она поцеловала его в губы, пробуя языком на вкус, воспламеняя, и его бедра под тяжестью ее тела превратились в железо. Но Джек еще держался.
– Нет, – нерешительно засмеялся он и, сжав ее лицо ладонями, осыпал головокружительными поцелуями. – Ты пожалеешь, если мы не остановимся, милая… Отодвинься, пока я еще способен сдержаться.
– Я ждала тридцать лет, – выкрикнула она, неловко ерзая, чтобы как следует оседлать его. – Позволь мне решать, где и когда. Прошу тебя. В следующий раз приказывать будешь ты.
Упоминание о том, что следующий раз обязательно будет, и мысль обо всем том, что он сделает с ней, для нее, ради нее, окончательно свели ее с ума.
– Мы не должны, – услышал он свой прерывистый голос, хотя руки по собственной воле нырнули под юбки и приподняли Аманду.
– Мне все равно. Сделай это… сейчас…
Ее слова растворились в тихом стоне, когда его большой палец снова обвел непереносимо чувствительную горошинку, а средний палец скользнул внутрь.
Джек смотрел в мечтательные серые озера ее глаз, наблюдал, как опускаются ее ресницы, как румянец страсти заливает щеки. Ее руки цеплялись за его плечи, грудь. Она, задыхаясь, приникла к нему, и он почувствовал, как ее горячая скользкая плоть смыкается вокруг осторожного проникновения его пальца. Она слепо искала его губы, и он поцеловал ее так крепко, как она хотела, медленно погружая в ее рот язык в одном ритме с толчками пальца, используя все свое умение, чтобы привести ее ближе… Ближе… Потрясенный стон вырвался у Аманды. Она прильнула к нему изо всех сил, когда желанное освобождение настигло ее. Затрепетала, выгнулась, бросилась ему на шею, пока ее лоно пульсировало в сладостных конвульсиях. Что-то тихо бормоча, Джек отнял руку, приподнял ее над собой и терзал влажную ложбинку головкой своего отростка, тычась, гладя, лаская. Аманда с силой опустилась на него. Дыхание перехватило от боли, но она продолжала давить вниз, пока он не проник в нее одним уверенным выпадом.
Джек откинул голову, зажмурился и свирепо свел брови. Она прижималась к его бедрам, держа его плоть стальной хваткой. Наслаждение становилось невыносимым. Он не мог ни думать, ни говорить, ни произнести ее имени. Только сидеть и ощущать, как неустанные волны блаженства накатывают на него. Аманда подалась вперед. Приоткрытые губы коснулись его обнаженной шеи в том месте, где судорожно билась жилка. Язык робкой лаской прошелся по коже. Он задохнулся, шевельнул бедрами, входя глубже, и ее лоно немедленно сжалось. Джек услышал свой собственный гортанный крик, в последний раз вторгаясь в нее и вздрагивая в экстазе освобождения. Обретя способность двигаться, он осыпал яростными поцелуями, сознавая, что, возможно, сминает ее нежные губы. Но она, похоже, не возражала.
Звуки их прерывистого дыхания постепенно затихали. Джек прижал Аманду к груди и положил ладонь на ее растрепанные волосы. Другая рука гладила спину. Она вздрогнула от приятного контраста холодного воздуха и его теплой руки. Он пробормотал проклятие и стал возиться со шнурками корсета, сообразив, что экипаж замедляет ход.
– Черт возьми, черт возьми, мы уже приехали.
Но разнежившаяся Аманда, казалось, не разделяла его внезапной тревоги. Спокойно протянув руку, она заперла дверцу и гортанно прошептала:
– Все в порядке, Джек.
Джек, мгновенно помрачнев, рывком свел края выреза и быстро застегнул платье.
– Как я мог до такой степени потерять голову… нужно было подождать. Ведь ты была девственницей… Первый раз не должен быть таким! Я хотел быть нежным и бережным, собирался…
– Но именно этого я хотела, – с легкой улыбкой заверила она. С лица все еще не сошел румянец, серые глаза сверкали. – И я вовсе не из тех девственниц, к которым ты привык, поэтому не понимаю, почему мы должны были сделать это обычным порядком…
Все еще хмурясь, Джек сжал ее талию, поднял, и она тихо охнула, когда его обмякшая плоть выскользнула из нее. Понимая, что с ней творится, Джек кое-как умудрился отыскать в кармане платок и молча протянул Аманде. Сгорая от смущения, она сунула платок между бедер, чтобы промокнуть обильную влагу.
– Я сделал тебе больно, – покаянно пробурчал Джек, но она энергично тряхнула головой.
Немного неприятно, но я ожидала худшего, – заверила она. – Сколько пришлось наслушаться историй о муках, испытанных в брачную ночь, но это было далеко не так ужасно, как говорят.
– Аманда, – прошептал он, против воли забавляясь ее щебетом. Она подняла глаза. Он обнял ее и стал целовать.
Но тут экипаж остановился. Они подъехали к дому Аманды. Что-то сокрушенно приговаривая, Джек лихорадочно пытался привести одежду в порядок, пока Аманда наскоро приглаживала волосы. Ей удалось найти несколько шпилек и накинуть на плечи темно-красную шаль.
– Как я выгляжу? – спросила она.
Джек только головой покачал. Любой понял бы, чем они занимались, при виде пылающих щек, нежного мерцания глаз и распухших губ.
– Как будто ты только что отдавалась мужчине, – без обиняков выпалил он. К его полнейшему изумлению, она улыбнулась.
– Прошу тебя, поспеши. Я хочу поскорее оказаться дома и посмотреть в зеркало. Всегда хотела знать, как выглядит только что отдавшаяся женщина.
– А потом?
Она не отвела взгляда.
– Потом я раздену тебя. Никогда раньше не видела обнаженного мужчину.
Нерешительная улыбка чуть вздернула уголки его губ.
– Я в твоем распоряжении, – объявил он, играя с прядкой непослушных волос, вившейся над ее ухом.
Она немного помолчала, продолжая взирать на него. Интересно, какие мысли занимают ее?
– Нам кое-что нужно обсудить, – сообщила она наконец. – Выработать условия.
– Условия?
Его рука замерла.
– Нашего романа, – сконфуженно объяснила она. – Ты ведь хочешь завести со мной роман, верно?
