Глава 7

– Что-то не нравится мне погода, – сказал Том. – Как-то слишком уж тихо, слишком спокойно… Поверьте моим словам, сегодня будет сильный снегопад, а то и метель. – Том хотя и провел большую часть жизни в городе, чувствовал погоду как дикий зверь.

Путешествие из Лондона в Горриндж, как и предполагалось, было долгим и утомительным. Все дороги развезло после осенних дождей, и лошади двигались необычайно медленно. Но карета все равно то и дело подпрыгивала на ухабах, и из-за постоянной тряски и толчков почти невозможно было разговаривать. Когда же вдали наконец-то показались церковные витражи, ярко блестевшие на солнце, Сюзанна дотронулась до плеча Сильвии и тихо сказала:

– Вон, видишь?

Какое-то время сестры в волнении смотрели на церковь, становившуюся все больше. Минут через двадцать они подъехали к входу в храм, и все выбрались из экипажа.

Кит первый вошел в церковь и, осмотревшись, закричал:

– Мистер Самнер, вы здесь?

Виконт надеялся, что викарий находился в храме, поскольку вечерняя служба, судя по всему, закончилась совсем недавно.

– Добрый вечер, друзья. Чем могу вам помочь? – раздался вдруг чей-то голос, и через несколько секунд они увидели невысокого пожилого мужчину с огромными залысинами.

После вежливого обмена приветствиями викарий внимательно посмотрел на Сюзанну и Сильвию, – очевидно, он умел ценить женскую красоту. Затем, дружелюбно улыбнувшись Тому Шонесси, мистер Самнер повернулся к Киту и проговорил:

– Я помню вас, сэр. Ведь вы уже приезжали сюда, не так ли? Тогда вы представились известным благотворителем, а потом попросили метрическую книгу нашей церкви, помните? Кит с улыбкой кивнул:

– Совершенно верно, мистер Самнер. Я ничего не забыл. А сейчас мы приехали сюда еще с одной просьбой. Не удивляйтесь, но на этот раз нас интересует ваш помощник. Скажите, в вашем приходе сейчас есть второй священник?

– О, мои помощники никогда не задерживаются надолго, – со смехом ответил мистер Самнер. – Ведь каждому хочется стать викарием и получить свой собственный приход. Полагаю, это вполне естественно.

– А скажите, примерно лет двадцать назад кто был вашим помощником в Горриндже? – допытывался Кит.

Викарий ненадолго задумался и окинул взглядом церковные витражи, затем, снова повернувшись к гостям, откашлялся и пробормотал:

– Думаю, что… Фэрли. – Викарий наморщил лоб и добавил: – Да, мне кажется, я не ошибаюсь. Думаю, что именно он.

– Значит, вы уверены, что вашим помощником был Фэрли? – спросила Сюзанна.

Викарий с ласковой улыбкой посмотрел на нее и закивал:

– Да-да, дитя мое, уверен.

– А какова дальнейшая судьба мистера Фэрли? – спросил Кит. – Вам что-нибудь известно о нем?

– Кажется, ему предложили место в городке… – Викарий умолк и снова погрузился в раздумья.

На сей раз, священник молчал довольно долго, и Сильвия, не выдержав, воскликнула:

– Так, где же?! В каком городке?!

– В Тинбюри! Да-да, в Тинбюри, – тут же ответил викарий, словно громкий голос молодой женщины каким-то образом освежил его память и помог вспомнить давно выскочившее из головы.

– Значит, в Тинбюри? – переспросил Кит. – Кажется, это где-то в средней Англии, не так ли?

– Полагаю, что так, сын мой.

– А вы не помните, когда именно Фэрли покинул ваш приход и перебрался в Тинбюри?

– Он сообщил мне, что получил там место викария, и я не возражал против его отъезда, поскольку никогда не удерживаю у себя молодых священников. Разумеется, я благословил его и отпустил. Но в каком это было году… Нет, точно не смогу вспомнить.

– Мистер Самнер, а у мистера Фэрли были дети? Вы не помните? – спросила Сюзанна.

Викарий в очередной раз задумался, но так ничего и не вспомнил. С вздохом, взглянув на Сюзанну, он отрицательно покачал головой:

– Нет, дитя мое. К сожалению, на этот вопрос я ничего не могу ответить.

Поблагодарив пожилого викария за беседу, все четверо покинули церковь.

Путешествие в дальние страны и религиозная миссия – ведь именно в этом его призвание! Став священником после бурно проведенной юности, Джеффри, как ему казалось, наконец-то обрел смысл жизни. Ему и впрямь нравилась его новая жизнь – тихая и размеренная. Но спустя какое-то время он понял, что ему хочется большего – нести христианское учение другим людям, тем, кто живет в самых отдаленных странах. Иными слонами, он мечтал отправиться в миссионерское путешествие. Правда, для этого ему требовалось раздобыть восемь тысяч фунтов. Именно такую сумму Джеффри собирался попросить у своего кузена – якобы для обустройства миссии и для постройки больницы.

И следует заметить, что Джеффри решил слукавить. Миссионерская деятельность требовала определенных расходов, но не столь значительных. На организацию миссии ушло бы не более шести тысяч фунтов, по подсчетам самого же Джеффри. А просто ему, очень нужны были деньги. Покидая Лондон, он оставил кучу долгов и поэтому не решался там появляться.

Когда-то он ловко использовал свое имя и свое родство с лордом Роуденом, но, в конце концов, оказался в очень затруднительном положении. Алчные торговцы требовали, чтобы им вернули деньги за отпущенные в кредит товары, и неустанно напоминали о себе. Джеффри отнюдь не отказывался платить, но кредиторы навалились на него все разом. Конечно, и раньше такое случалось, однако теперь его долги настолько выросли, что обращаться за помощью к отцу или к родственникам было бесполезно – он и так уже надоел им всем своим попрошайничеством. Торговцы же настаивали на своих требованиях, и ни один из них больше ничего не отпускал ему в долг. А кое-кто из кредиторов даже грозил долговой тюрьмой.

Чтобы избавиться от назойливых кредиторов, Джеффри надо было покинуть Лондон, и его отец, будучи тяжело больным, все-таки сумел исхлопотать для сына место помощника викария в городке Тинбюри. К счастью, у тамошнего викария мистера Фэрли дочь оказалась настоящей красавицей, и молодой человек с удовольствием любовался ею – он был большим ценителем женской красоты. И все же ссылка в провинцию оказалась слишком тяжелой, Джеффри там томился от скуки, хотя понимал, что Тинбюри – идеальное место для того, чтобы спрятаться на время от кредиторов, а те, между прочим, уже начинали его разыскивать.

И вот сейчас, оказавшись в Ла-Монтань, Джеффри с изумлением обнаружил, что его кузен не только вернул себе поместье, но и полностью восстановил его. Это казалось чудом, но родовое гнездо Роуденов обрело свой прежний вид; на месте были даже картины, многие старинные вещи и украшения, а также статуи, то есть почти все, что раньше украшало дом, висело и стояло на своих прежних местах (Джеффри прекрасно помнил поместье родственников, хотя в последний раз был здесь еще в детстве).

И теперь уже у Джеффри не оставалось ни малейших сомнений: он поступил правильно, решив обратиться к графу за помощью.

Было совершенно ясно, что у кузена завелись деньги, причем очень большие деньги. Но как же Рису удалось разбогатеть? Неужели и впрямь сумел извлечь выгоду из своего литературного таланта?

Тут кузен взглянул на него с усмешкой и проговорил:

– Итак, Джеффри, теперь ты – помощник викария? Но как ты очутился на этом месте? Почему?..

И в словах, и в голосе Риса была совершенно очевидная насмешка, но Джеффри попытался сохранить невозмутимое выражение. Он понимал, что должен произвести должное впечатление на кузена, чтобы тот ему поверил. Но в глубине души Джеффри сам удивлялся тому, что стал священником.

– Все очень просто… – Джеффри пожал плечами. – Это место нашел для меня отец, и я не стал отказываться. Что касается твоего второго вопроса, то должен скачать, что я очень изменился за последние годы. Теперь я наконец-то понял, что нашел свое истинное призвание.

– Да, разумеется. Тебе удалось найти достойное применение своему хорошо подвешенному языку. Уж лучше произносить проповеди в церкви, чем тратить красноречие на молоденьких горничных или актрис.

– Но это же всего лишь один случай. – Джеффри на мгновение отвел глаза. – К тому же она была удивительно красивой, – добавил молодой священник, однако оправдание его прозвучало совсем неубедительно.

– И удивительно, дорогой! – заявил Рис. – По крайней мере, для меня. Надеюсь, ты знаешь, что у тебя растет сын в Корнуолле. Да, именно туда она уехала. Но только после того, как я заплатил ей. Однако ее бывшие хозяева весьма недовольны ее внезапным отъездом. Судя по их отзывам, у них никогда не было такой прекрасной горничной.

Джеффри невольно вздохнул. «Неужели Рис уже понял, чего я хочу? – подумал он. – Да, похоже, что понял. Потому и взял инициативу в свои руки».

– Кузен, я очень благодарен тебе за это.

– Еще бы ты не был благодарен! – воскликнул граф. – Но мне кажется, ты опять хочешь о чем-то меня просить. Что ж, можешь приступать.

Джеффри откашлялся и пробормотал:

– Ты знаешь, Рис, став священником, я понял, насколько мне по душе такая жизнь. Видишь ли, служба в церкви…

– Бренди? Виски? Или, может, сигару? – перебил его граф. – Говори же, кузен.

Джеффри снова вздохнул. Разумеется, он не отказался бы ни от первого, ни от второго, ни от третьего, однако…

– Нет, Рис, благодарю. Я уже не…

– Что же случилось, Джеффри?! Ты ведь раньше так любил все это!..

В голосе графа снова прозвучала насмешка; было ясно, что он испытывал его, проверял…

– Да, ты прав, Рис. Когда-то любил, но теперь уже совсем не люблю. К тому же я не могу позволить себе покупать сигары, даже если бы мне очень хотелось курить. – Последние слова невольно сорвались с его губ, и он тут же пожалел о них. Это был явный промах с его стороны.

Граф сокрушенно покачал головой, но в этом тоже чувствовалась насмешка.

– Ох, Джеффри, я очень тебе сочувствую. Но как же так?.. Ведь ты только что заявил, что доволен своим положением. Кстати, как тебе мисс Фэрли? Она ведь горит желанием отправиться куда-нибудь с религиозной миссией, не так ли?

Джеффри помедлил с ответом, потом пробормотал:

– Мне кажется, она ведь очень красивая. Ты согласен?

– Да-да, красивая! – закивал Рис. – Однако я нахожу ее излишне благочестивой, – добавил он, немного помолчав.

«Похоже, Рис опять меня испытывает», – подумал Джеффри. Вежливо улыбнувшись, он проговорил:

– Но мне кажется, она не совсем соответствует твоим… наклонностям.

Граф весело рассмеялся.

– Вероятно, ты имеешь в виду наши общие наклонности, не так ли, кузен?

– Нет-нет, только твои, – поспешно возразил Джеффри. – Поверь, Рис, я действительно изменился, и теперь я уже…

– Да-да, знаю, – снова перебил граф. – У тебя помнилось призвание. Что ж, давай все расставим по местам. Итак, в твоей жизни нет больше места ни для виски, ни для сигар, ни для хорошеньких женщин, ни для скачек и прочих азартных игр, верно?

Джеффри поежился под пристальным взглядом кузена; казалось, что граф видит его насквозь.

– Рис, поверь, мне действительно хочется отправиться в дальние страны с религиозной миссией. Я чувствую, что именно в этом мое призвание.

– Хм… И сколько же денег потребует твоя миссия? Джеффри сделал глубокий вдох и выпалил:

– Восемь тысяч фунтов.

Граф в изумлении уставился на собеседника.

– Восемь тысяч?.. – Весело рассмеявшись, Рис хлопнул ладонью по столу и воскликнул: – О, дорогой кузен, я тебя недооценивал!

– Но, Рис, они действительно мне нужны, и я… – Джеффри умолк; он вдруг понял, что проиграл и ничего не добьется.

Граф довольно долго молчал, потом проговорил:

– Джеффри, надеюсь, ты не забыл: когда я в последний раз заплатил твои долги, я предупредил тебя, что больше не дам тебе денег. Твой отец подыскал тебе неплохое местечко. Думаю, оно подходит для тебя как нельзя лучше. Тинбюри – неприметный городок, и там можно очень долго скрываться от кредиторов. Так что, думаю, у тебя в ближайшее время не возникнет проблем.

Джеффри в смущении молчал. Да, его кузен все прекрасно понял, так что можно было распрощаться с надеждой, получить восемь тысяч фунтов.

– Но, Рис, клянусь тебе, все это только для миссии. Видишь ли, дорожные расходы, строительство больницы и прочее…

– Знаешь, Джеффри, давай вернемся к этой беседе через год. Если ты, конечно, останешься помощником викария. Через год приезжай, и тогда мы все еще раз обсудим, согласен?

Джеффри с немым отчаянием смотрел на кузена. «Неужели не даст хоть что-нибудь?!» – мысленно воскликнул он.

– Как отец? Здоров? – осведомился Рис, прерывая молчание.

– Не совсем, – с вздохом ответил Джеффри.

– Очень жаль.

Оба долго молчали, не зная, о чем еще можно говорить.

– Но, Рис, не понимаю!.. – неожиданно выпалил Джеффри.

Граф взглянул на него с удивлением.

– Не понимаешь? О чем ты?

– Ну… откуда все взялось? Откуда у тебя столько денег? Ведь деньги кончились, когда твой отец…

– Я прекрасно все помню, – перебил граф, – а вот ты, дорогой кузен, тогда был еще совсем мальчишкой, поэтому знаешь далеко не все.

– Да, возможно, – кивнул Джеффри. – Потому я и спрашиваю: откуда взялось все это?.. Может, ты получил какое-то неожиданное наследство?

– Просто фортуна, – с усмешкой ответил граф.

– Кажется, в Йоркшире есть городок с таким названием, – заметил Джеффри.

Рис хохотнул, давая понять, что оценил шутку.

– Да, ты прав, кузен, есть такой городок. А теперь извини, мне очень приятно твое общество, но у меня, как у хозяина поместья, множество неотложных дел…

Тотчас же сообразив, что его выпроваживают, Джеффри поднялся на ноги. Кузен так и не ответил на вопрос о происхождении денег, и тем еще больше его заинтриговало. Но Джеффри почему-то казалось, что рано или поздно он узнает, откуда у Риса деньги.

Выходя из библиотеки, где она читала греческие мифы, Сабрина едва не столкнулась с Джеффри. Непокорные пряди, как всегда, ниспадали ему на лоб, и ей вдруг ужасно захотелось пригладить его волосы. И тотчас же промелькнула мысль: «Когда я стану его женой, то всегда буду причесывать ему волосы надлежащим образом». Они вместе вошли в гостиную и сели рядом на диване. Покосившись на Джеффри, Сабрина вспомнила об их недавнем поцелуе и тотчас же почувствовала, как к щекам ее прилила кровь.

– Джеффри, тебе понравилась вчера синьора Ликари? – спросила она, чтобы не молчать.

– Понравилась?.. – переспросил он с удивлением. – Ах, ты, наверное, имеешь в виду ее пение? Да, конечно. Мне кажется, она поет… – Джеффри замялся, стараясь подобрать нужное слово.

– Восхитительно? – подсказала Сабрина.

– Нет, громко, – ответил он с улыбкой.

– Джеффри, неужели тебе действительно не понравилось ее пение? Разве тебе не хотелось… погрузиться в него целиком?

– Как ты иногда странно выражаешься, Сабрина, – с усмешкой пробормотал молодой человек.

– А она красивая, не правда ли?

– Красивая?.. Что-то не заметил.

– Джеффри, что с тобой? – Девушка внимательно посмотрела на собеседника. – Ты говорил с графом, верно? И он тебе отказал, не так ли?

Тяжело вздохнув, Джеффри бросил взгляд в противоположный угол гостиной, где о чем-то беседовали граф с синьорой Ликари, а также весело смеявшийся Уиндем – судя по всему, он рассказывал что-то смешное.

– Увы, Сабрина… Я думаю, он ничего мне не даст.

– Но почему? – удивилась девушка. – У него же столько денег… Один дом чего стоит!..

– Мне кажется, что у графа совсем другие интересы. Посмотри, кто его окружает. Актрисы, живописцы и оперные певицы.

Сабрина тоже вздохнула.

– Но, Джеффри, ты ведь такой красноречивый… так умеешь говорить… Не понимаю, почему тебе не удалось добиться поддержки кузена.

– Просто он меня терпеть не может, вот и все, – проворчал Джеффри. – А знаешь почему?.. – Немного помедлив, он выпалил: – Ты очень ему нравишься. Теперь понимаешь?..

– Не может быть! – вырвалось у Сабрины. Это был для нее настоящий сюрприз, ведь ей все время казалось, что хозяину дома просто больше нравится издеваться над ней.

– А ты что, не заметила? Ведь вчера он сам вызвался переворачивать тебе нотные страницы, пока ты играла на фортепиано.

– Да, конечно, – пробормотала Сабрина. – Он переворачивал страницы, потому что… Ну, это был просто знак внимания с его стороны, не более того.

– Знак внимания? – Джеффри, криво усмехнувшись, переспросил: – Ведь он также предложил тебе сыграть еще одну пьесу, не так ли? Вполне вероятно, что ему понравилась твоя игра.

– Да, возможно… – в замешательстве кивнула девушка. «Нет-нет, граф просто хотел посмеяться надо мной», – добавила она мысленно.

Джеффри надолго задумался, потом вдруг спросил:

– Сабрина, а может, тебе удастся уговорить моего кузена?

– Ты о чем, Джеффри? – Она взглянула на него с удивлением.

– О миссионерском путешествии, разумеется.

– Ты действительно считаешь, что у меня получится?

– Во всяком случае, хуже не будет, – пробурчал Джеффри. – Известно, что граф очень влюбчив и чувствителен к воздействию…

– Перестань, Джеффри! – в возмущении воскликнула Сабрина. – Как ты можешь такое говорить?! И вообще… неужели ты и в самом деле считаешь, что я могу очаровать его до такой степени, что он согласится поддержать нашу… твою миссионерскую поездку? – Она покраснела, сообразив, что обмолвилась. Ох, как ей хотелось, чтобы это путешествие, если оно состоится, стало их общей миссией.

Но Джеффри то ли не заметил ее оговорки, то ли не подал виду. Пожав плечами, он с серьезнейшим видом заявил:

– Сабрина, дорогая, никто, кроме тебя, не может очаровать его. Да-да, только ты…

При этих словах Джеффри украдкой положил ладонь поверх ее руки – так, чтобы никто в гостиной не заметил его жеста. И это прикосновение – почти интимное – показалось Сабрине необыкновенно приятным. Однако ощущение никак нельзя было принять за то наслаждение, о котором в разговоре с ней вспоминал граф, когда говорил о любовных ласках.

Подняв голову, Сабрина заглянула в лицо молодого человека и увидела в его глазах странный блеск. Едва заметно улыбнувшись, девушка осторожно высвободила руку, очень надеясь, что Джеффри на нее не обидится. «Наверное, мне нужно получше разобраться в своих ощущениях», – сказала она себе. Снова улыбнувшись, Сабрина ответила:

– Ладно, Джеффри, я попробую… Но только ради тебя.