Глава 25
— Кого я вижу? Неужели это леди Морли?
Александра вздрогнула и, обернувшись, увидела мужчину среднего роста с блестящими черными глазами. Он приподнял шляпу и вежливо поклонился. Почувствовав ее смущение, мужчина поспешил ей на помощь.
— Бартоломео Дельмонико к вашим услугам, ваша светлость. Мы встречались весной в мастерской моего друга мистера Берка в Тоскане.
— Синьор Дельмонико, конечно, я вас помню. — Александра протянула руку. Мужчина взял ее руку в перчатке и склонился над ней.
— Если я не ошибся, ваша светлость, это вы вчера вели автомобиль мистера Хартли. Потрясающее зрелище.
— Да, спасибо.
Она позволила себе на секунду отвести глаза, высматривая в толпе рыжую шевелюру Финна. Вчера она видела его весь день: он деловито сновал по выставке, видный издалека, поскольку был на полголовы выше всех остальных. Он излучал уверенность и командный дух. Это была его вотчина, его владения, здесь он был царь и бог. И он взирал на толпу сверху, словно Юпитер с Олимпа. Александра не могла сосчитать, сколько раз ей говорили: «Смотри, это мистер Берк из Англии. Этот человек — гений».
Это ее чрезвычайно раздражало. И чрезвычайно возбуждало.
Она постоянно говорила себе, что нужно иметь гордость и не идти к нему первой. Или что они оба слишком заняты. В действительности он казался ей довольно странным, незнакомым, пожалуй, даже грозным. Здесь, в чужой стране, где английские аристократические титулы ничего не значили и на окружающих производили впечатление только ум, гениальность и предприимчивость, он был на своем месте. Накануне организаторы выставки устроили ужин для участников. Она сидела в противоположном конце стола с командой Хартли и сумела переброситься с Финном лишь парой фраз. «Наслаждаешься?» — спросил он ее в какой-то момент, когда толпа на мгновение свела их вместе. Его голос был холоден, как дождливый мартовский вечер, когда они впервые встретились. «Да», — ответила она, вздернув подбородок, после чего ее отвлек полупьяный бельгиец. Больше они не разговаривали.
Ночь была для нее очень тревожной.
— Вы уже познакомились с моим другом Еллинеком? — спросил Дельмонико, указывая на бородатого человека, стоявшего слева от него. — Мой дорогой Еллинек, имею честь представить тебе леди Морли, английскую розу из самой высокопоставленной оранжереи.
Александра растянула губы в улыбке.
— Синьор Дельмонико мне льстит. Рада знакомству, герр Еллинек.
— А уж как я рад, — расплылся в улыбке бородач, говоривший с сильным немецким акцентом.
— Вы тоже привезли на выставку свой автомобиль? — спросила Александра.
Тот покачал головой:
— Нет, я всего лишь энтузиаст, леди Морли.
Дельмонико засмеялся:
— Герра Еллинека знают все участники выставки, леди Морли. Его страсть к автомобилям глубока и прочна, и он как раз подыскивает самый многообещающий, в который собирается вложить средства.
— Вы — отважный человек, — сказала Александра. — Полагаю, наш дорогой Дельмонико не спускает с вас глаз.
Еллинек заулыбался и покосился на итальянца.
— Его машина действительно произвела на меня очень большое впечатление. Он намного опередил других разработчиков автомобилей с бензиновыми двигателями, кроме разве что герра Даймлера.
— А, герр Даймлер! — воскликнула Александра. — Я слышала о нем. Это ученый из Мюнхена с четырехтактным двигателем. Он здесь?
Физиономия Дельмонико скривилась в сердитой гримасе.
— Нет.
— Жаль, — вздохнул Еллинек. — Не понимаю, почему он не приехал. Было бы очень интересно и полезно увидеть обе машины вместе.
Заметив злость и тревогу на лице Дельмонико, Александра тоже сказала:
— Действительно жаль. Я с вами согласна.
Она увидела рядом с Еллинеком молодую женщину, держащую на руках ребенка, на лице которой была написана откровенная скука. Приветливо улыбнувшись, Александра спросила:
— Вы привезли с собой жену, герр Еллинек?
— О, простите! — произнес немец и обнял жену за талию. — Это моя супруга, фрау Еллинек. Леди Морли. Боюсь, моя жена не говорит по-английски.
Александра пожала свободную руку женщины:
— У вас прелестный малыш, фрау Еллинек.
Еллинек зашептал что-то жене на ухо. Ее лицо осветилось довольной гордой улыбкой, и она произнесла длинную фразу по-немецки.
Бородач повернулся к Александре:
— Она благодарит вас за внимание, леди Морли. Нашу дочь зовут Адриана. Но мы зовем ее Мерседес, поскольку она — дар нам свыше.
— Мерседес, — повторила Александра и вложила палец в кулачок малышки. — Какое замечательное имя.
Финн нашел Уильяма Хартли без особого труда — в самом центре фаланги фотографов и позирующим на фоне своей машины. Однако улучить спокойную минуту, чтобы переговорить с ним, оказалось намного сложнее.
В конце концов он решил прибегнуть к грубой силе.
— На пару слов, сэр, — сказал он, взял Уильяма за руку и уволок из-под объективов камер.
— В чем дело, мистер Берк? — Хартли поправил рукава и вытянул шею, пытаясь встретиться взглядом с Финном. — Чем могу быть полезен?
Большую часть жизни Финн считал свой слишком большой рост результатом недовольства им Создателем. Нет ничего плохого в том, чтобы быть высоким сильным мужчиной — вроде Уоллингфорда или Пенхоллоу, но все хорошее имеет свои пределы. После того, как на пятнадцатом году жизни Финн перерос семьдесят четыре дюйма, он проклинал каждый следующий дюйм, коих оказалось четыре, откровеннее, чем предыдущий. Из нескладного тощего подростка он превратился в широкоплечего сильного мужчину, но был на полголовы выше всех своих товарищей. Он всегда задевал головой притолоку, никогда не помещался на кровати, а в железнодорожных купе ему приходилось складываться пополам. А когда добрых шесть с половиной футов венчает ярко-рыжая шевелюра, это может восприниматься только как еще одно оскорбление.
И только глядя сверху на обладавшего средним ростом Уильяма Хартли, который поправлял рукава с такой тщательностью, словно от этого зависела его жизнь, Финн изменил свое мнение. Высокий рост — это хорошо.
— Вы можете быть мне очень полезны, — с подчеркнутой медлительностью проговорил он, — и начнете с объявления леди Морли о том, что в гонке будете участвовать сами.
Хартли снял шляпу, взъерошил пятерней волосы и снова водрузил шляпу на место.
— О, мистер Берк, боюсь, что все уже решено.
— Так измените свое решение.
— Ну, видите ли… — Хартли еще некоторое время мялся и выпалил: — Я считаю, что это не ваше дело, сэр.
Финн чуть-чуть наклонил голову.
— Ошибаетесь, сэр. Все, что касается леди Морли — очень даже мое дело. Вы меня поняли, сэр?
— Да, сэр.
— Я не желаю, чтобы ей угрожала хотя бы малейшая опасность. Даже намек на опасность. Это ясно?
— Да, сэр. Но мистер Берк! — Хартли достал из кармана платок и принялся вытирать разом вспотевший лоб. — Я не вижу способа что-то изменить. Гонка начинается через час. Я не успею найти другого водителя.
Финн с намеренной медлительностью пожал плечами:
— Если вы не можете найти подходящего водителя, откажитесь от участия.
— Но, мистер Берк, вы же знаете, что для нас очень важно проявить себя. — Голос Хартли был тоненьким и просящим. Казалось, еще чуть-чуть, и он заплачет. С пухлых щек исчез обычный румянец. — Мы не можем отказаться от участия. Наши инвесторы… — Он замолчал. — О, я понял.
Финн прищурился:
— Что вы поняли, мистер Хартли?
— Вы хотите, чтобы мы проиграли.
— Естественно, хочу. Но не это главное. В первую очередь я беспокоюсь за безопасность леди Морли.
Хартли ткнул пальцем в направлении груди Финна:
— Вы хотите, чтобы мы проиграли и были вынуждены принять ваше жалкое предложение относительно моей компании?
Финн поднял свою слишком большую руку и взял направленный в него палец Хартли.
— Пятьдесят шиллингов за акцию — не жалкое предложение. Для вас это неожиданная и очень приличная прибыль, а для меня — расточительство, и вы это отлично знаете.
— Если мы выиграем…
— Что будет, если вы выиграете? Ваша компания будет стоить полмиллиона фунтов? Когда действующие английские законы запрещают скорость, превышающую четыре мили в час? Когда легальная эксплуатация моторизированного транспортного средства требует привлечения не менее трех сопровождающих лиц? — Он заставил Хартли опустить руку и выпустил его палец. — Думаю, что нет.
Хартли покраснел:
— Мы считаем, что эти законы будут отменены.
— Ну, это вряд ли. Если это и произойдет, то очень не скоро. Железнодорожники не позволят. Со временем это, наверное, произойдет, но не сейчас.
Фотографы, заметившие, что беседа ведется на повышенных тонах, стали подтягиваться ближе. Хартли нервно оглянулся на них, потом снова посмотрел на Финна и облизнул губы.
— Если все так, мистер Берк, почему вы стремитесь приобрести мою компанию?
— Потому что веду игру, рассчитанную на далекое будущее, Хартли. Я могу себе это позволить, а вы — нет. У меня есть капитал, и я собираюсь использовать его, экспериментируя и выжидая. Пока выжидая, — утвердил он, а потом склонился к Хартли и громким шепотом проговорил: — Деньги решают все, Хартли. Помните об этом.
— Черт бы вас побрал, Берк.
Финн выпрямился.
— Так что думайте, Хартли. Как я уже сказал, мне по большому счету все равно, будете вы участвовать в сегодняшней гонке или нет. Я беспокоюсь о безопасности леди Морли. Если вы сможете найти другого водителя, я подниму свое предложение до пятидесяти пяти шиллингов за акцию. — Он смахнул с плеча Хартли пылинку. — Если же леди Морли сядет в ваш автомобиль, я отзову свое предложение.
Хартли бросил отчаянный взгляд на фотографов, устанавливавших свои камеры в нескольких футах от него.
— Мистер Хартли! Мистер Берк! — громко сказал один из них. — Давайте сделаем фотографию.
— Это можно. Да, старина? — Финн взял Хартли за руку и повернул лицом к фотографам. — Только улыбнитесь, дружище, а то вы выглядите немного испуганным.
— Но вы же понимаете, — взмолился Хартли. — Если леди Морли что-то решила, отговорить ее невозможно.
— Да, я заметил, — легко согласился Финн. — Но вам придется найти способ переубедить ее. — Он повернулся, чтобы уйти.
— Минуточку! — закричал фотограф.
— Если все так просто, — выпалил Хартли, — почему вы сами не скажете ей, чтобы проваливала ко всем чертям?
— Вот как! — раздался женский голос. — Очаровательно. Двое соперников перед гонкой пожимают друг другу руки. Интересно, о чем они могут говорить?
Проклятие.
Финн поднял глаза. За спинами фотографов стояла Александра в безупречно белом платье и шляпе. Руки сложены на груди. На лице выражение, способное расплавить камень.
— Джентльмены, — сказал он фотографам, — это все. Спасибо.
Он подошел к Александре и взял ее за руку.
— Дорогая, — начал он.
— Вы устроили заговор против меня! — громким шепотом проговорила Александра. — Ты пытаешься убедить Хартли не позволить мне участвовать в гонках.
Финн шумно вздохнул:
— Да. Это слишком опасно, Александра. Причем опасна не гонка, а сам автомобиль. Я не доверяю паровому двигателю. Он не проверен, не испытан. Пар — дьявольски коварная штука.
— Финн, если я не поеду, мы не выиграем. Все очень просто. Хартли дурак, а механики не знают трассу.
— Ради Бога, Александра! Пусть лучше автомобиль проиграет гонку, чем ты лишишься жизни.
— Это же нелепо, Финн! Никто не собирается умирать.
А может быть, тебе просто не нравится идея, что я буду участвовать в гонке против тебя? И одержу победу? — Она смотрела на Финна с откровенным вызовом.
— Чепуха! — воскликнул Финн и нахмурился. — Ну, хорошо. Это соображение тоже имеет место.
— Я так и знала!
Финн взглянул в безоблачное небо, надеясь, что Господь поможет ему понять эту женщину.
— Послушай, я не понимаю, почему ты так упрямишься. Ты хочешь во что бы то ни стало помериться со мной силами?
— Это не так. Не совсем так. Просто… О, Финн, неужели ты не понимаешь? Речь не только о деньгах и о возможности продать мой пакет акций кому-нибудь другому не тебе. Я хочу сделать это, хочу доказать себе, что могу. — Она порывисто схватила его за рукав. — Послушай меня, Финн. Возможно, мне больше никогда в жизни не представится шанс сделать что-то подобное.
— Ты можешь водить мою машину когда угодно и сколько хочешь.
— Ты позволишь мне участвовать на ней в сегодняшних гонках?
Он заколебался.
— Видишь ли, трасса… — начал он и замолчал.
Молчание затянулось. Финн понимал, что рядом ходят люди, краем глаза видел застывшего в напряженном ожидании Хартли. Но в центре его внимания была только она Александра, с мольбой смотревшая на него огромными золотисто-карими глазами.
Причем просила она не о разрешении, поскольку намеревалась сесть в автомобиль Хартли и вести его к финишу в любом случае.
Она молила о понимании.
— Ты понимаешь? — тихо спросила она.
— Ох, Александра, — вздохнул Финн, — опасность слишком…
— Опасность намного меньшая, чем, к примеру, при рождении ребенка. Тем не менее все женщины как-то справляются.
Финн взял ее за подбородок и заглянул в глаза, не обращая внимания на повышенный интерес зрителей.
— Иными словами, ты готова рискнуть жизнью, желая доказать мне, что не нуждаешься в моих деньгах.
Женщина отпрянула:
— Все не так. Ты искажаешь смысл моих слов.
— Потому что я тебя не понимаю. О чем ты говоришь? Если ты не выиграешь гонку, то откажешься от меня? Значит, твоя проклятая независимость и желание во что бы то ни стало иметь собственное состояние для тебя дороже, чем жизнь со мной?
— Нет, я… Почему ты так говоришь?
— Потому что так оно и есть! Ты рискуешь всем, желая доказать, что не являешься корыстной женщиной, какой была раньше. Но я это и так знаю. Мне не нужны доказательства, Александра. — Он заставил себя говорить тише. — Мне нужна только твоя любовь. Или я на нее тоже не могу рассчитывать?
— Перестань, Финн. Не превращай все это в испытание.
— Но это и есть испытание! Клянусь Богом!
— Да? — Ее голос стал — нет, не громче, этого она не могла себе позволить, слишком много было вокруг заинтересованных слушателей — сильнее, внушительнее. Она скрестила руки на груди и заявила: — Очень хорошо, Финн. Если хочешь испытание, ты его получишь. Я откажусь от участия в гонке.
Финн облегченно вздохнул:
— Слава Богу. Спасибо, Александра. Большое спасибо. Я обещаю, что обязательно…
Женщина подняла руку, призывая его к молчанию.
— Подожди. Я сказала, что откажусь от участия в гонке. Но только в том случае, если ты сделаешь то же самое.
Финн потрясенно воззрился на нее.
— Какого черта?
— А что тебя удивляет? Что хорошо для гусыни, хорошо и для гусака, разве не так? Если я должна отказаться от гонки, чтобы доказать свою преданность, почему бы это не сделать и тебе? Если это опасно для меня, то опасно и для тебя.
— Это… это ерунда! Самая неразумная… нелепая… извращенная женская логика! — Финн понимал, что брызжет слюной, но ему было наплевать.
— А по-моему, все очень логично, и если ты подумаешь, то непременно придешь к выводу, что я права. В конце концов, я теряю намного больше. — Александра расправила перчатки, которые комкала в руке, и надела их. — Ну, пока ты будешь занят обдумыванием моих слов, мне надо готовить автомобиль к гонке.
