Глава 12
Звук приближающихся шагов отвлек Финна от соблазнительных грез о кружевном корсете леди Морли.
Сидя на мягкой траве и прислонившись к стволу цветущего персикового дерева, он пытался сосредоточиться на мыслях об автомобиле. В конце концов, завтра утром ему предстоит сложная операция — присоединение новой усовершенствованной батареи к двигателю и установка его на шасси. Если все получится, он даже сможет испытать машину еще до восхода солнца. Как он ждал этого момента! Это будет настоящий триумф!
Но, если быть честным, его мозг не желал думать о технических проблемах. Он желал думать об Александре, ее губах и волосах, грудях и нежной коже шеи. Финн упорно думал не о батарее, а о нижнем белье леди Морли, о том, как станет снимать его — сначала он обнажит ее ягодицы, потом груди, а потом…
Хруст, хруст. Под ногами идущего хрустели ветки. Финн вскочил, выискивая в темноте между деревьями знакомое светлое платье.
Однако он быстро понял, что эти шаги слишком тяжелы для женщины, и ухватился за ствол дерева, а потом спрятался за него.
— Всегда! — сказал мужской голос. — Ну что там подойдет? Беда? О нет, еда? Ерунда? Гори оно все синим пламенем. Придется попробовать что-то другое.
Финн вжался в ствол персика.
Теперь голос лорда Роуленда звучал ближе.
— …память еще со мной… память всегда со мной, да, в этом вся фишка. Память всегда со мной, не забуду… что не забуду, черт возьми?.. не забуду тебя… твою любовь… нет, не подходит. Не забуду твой голос живой… черт, голос мертвым не бывает. А, вот: память всегда со мной, не забуду твой голос родной. О да. Очень хорошо.
Очень хорошо? Он спятил?
Финн осторожно выглянул из-за дерева. На небе светила полная луна, но листья и цветы поглощали свет, и он с большим трудом разглядел темную фигуру лорда Роуленда Пенхоллоу, который уселся на траву в десяти или двенадцати ярдах от него с бумагой в руках. Его лицо было обращено к цветам над головой.
— Память всегда со мной, не забуду твой голос родной, — пробормотал братец герцога.
Финн даже в юности никогда не увлекался поэзией. И тем более не думал о ней, повзрослев. Но ему припомнилось, что в Кембридже Пенхоллоу считали будущим поэтом. Говорили, что у него необыкновенный потенциал. Возможно, он станет вторым Байроном. Или… как там его… ну, у которого безумная сестра кого-то там зарезала.
То, что слышал Финн этой ночью в персиковом саду, затерянном в итальянской глуши, было очень далеко от Байрона.
Услышит ли его бормотание леди Морли? Успеет ли остановиться вовремя? Финн осторожно вытащил из кармана часы, поднес к лицу и стал поворачивать так и этак, пытаясь разглядеть положение стрелок на циферблате. Похоже, пять минут одиннадцатого. Где она? Может, он сумеет потихоньку уйти и предупредить ее? Рискованный маневр.
Лорд Роуленд выпрямился:
— Прекрасно. Теперь с самого начала.
Финн прислонился лбом к дереву и начал считать, желая определить размер стиха. Это сонет? В сонете четырнадцать строк. Пять маленьких ямбов на строку. Нет, погоди. Что-то не так. У Пенхоллоу только четыре ямба на строку, а это значит…
Хруст, хруст.
Финн весь обратился в слух. Лорд Роуленд тоже. Он убрал бумагу в карман и тоже спрятался за деревом.
Шаги приближались, медленные и уверенные. Чьи-то ноги ступали по твердой земле и ломким прошлогодним веткам. Громко закричала ночная птица.
Ад и проклятие! Что же делать? Обнаружить себя и представить все так, будто он встречается с лордом Роулендом? Или позволить ей уйти, посчитав, что он обманул ее?
Идущий человек остановился. Только теперь Финн понял, что шаги снова были слишком тяжелыми для хрупкой женщины. То есть…
— Я знаю, что ты здесь, — прозвучал глубокий впечатляющий голос герцога Уоллингфорда. Вероятно, нежные персиковые цветы дрогнули от его рыка. — Можешь больше не прятаться.
«Ни за что на свете, Уоллингфорд», — мрачно подумал Финн. Никогда в жизни он не подтвердит подозрения Уоллингфорда. Только если уже будет слишком поздно, он обнаружит леди Морли и она во всем признается. Он вжался в дерево, стараясь не дышать. Нельзя привлекать внимание герцога.
— У меня твоя записка, — снова заговорил Уоллингфорд. Что это? Его тон стал игривым? Финн решил, что ему показалось. — Нет никакой необходимости прятаться. Не надо больше уловок.
Записка? Финн лихорадочно соображал. Леди Морли оставила ему записку?
Или это записка Пенхоллоу? Возможно, младшему брату герцога наконец удалось сокрушить добродетель леди Сомертон и пригласить ее на свидание в саду?
Финн боялся пошевелиться и не видел, что делает лорд Роуленд. Он только стоял и мысленно молился, чтобы леди Морли задержала сестра, которой срочно понадобилось рассказать, как она доила козу.
— Послушай! — Голос герцога стал еще мягче. Неужели в нем появились просительные нотки? — Ты сама попросила меня встретиться с тобой сегодня вечером. Так выходи же, моя храбрая девочка.
Храбрая девочка.
Финн забыл, что надо дышать.
Возможно, служанка ошиблась, и леди Морли назначила свидание в десять часов вовсе не ему.
Она положила глаз на герцогский титул?
Хруст, хруст.
Александра изумленно таращилась на герцога Уоллингфорда. Слова «какого черта?» вертелись на языке, но она оказалась бессильной их озвучить.
— Леди Морли. — Герцог смерил ее глазами с ног до головы. Его взгляд задержался на платке, все еще скромно покрывавшем ее голову. — Очаровательно.
Александра паниковала недолго. Ей вообще было не свойственно впадать в панику. Несколько секунд нерешительности — это все, что она позволила себе, прежде чем практичность одержала верх. Варианты возможных действий промелькнули в ее мозгу один за другим, и в конце концов — то есть после секундного размышления — она решила, что лучшая защита — нападение.
— Ваша светлость, — мило улыбнулась она. — Прекрасно выглядите. Ухаживаете за лунным светом в рамках своего образовательного проекта? Или у вас свидание с деревенской девчонкой?
Его лицо находилось в тени, и глаза казались черными ямами над неопределенными пятнами носа и рта.
— Я могу задать тот же вопрос вам, леди Морли, — ехидно сказал он.
— Деревенские девочки не в моем вкусе.
— Как жаль! — воскликнул герцог, всем своим видом выражая сожаление. — Значит, вы любительница природы.
Александра сделала глубокий вдох, наслаждаясь нежным ароматом цветов персика.
— Я гуляю здесь каждый вечер, — сообщила она. — Прогулка на свежем воздухе — великолепное средство от бессонницы. Попробуйте — и убедитесь сами. После нее прекрасно спится.
— Почему я должен верить этой сказке?
— Думаю потому, что у вас извращенный ум, — спокойно ответила она. — Вы неискренний человек, Уоллингфорд, и даже представить себе не можете, что не все строят козни и плетут интриги, как это делаете вы. Насколько я понимаю, вы считаете, что я встречаюсь с мистером Берком?
— Ну, раз уж вы спросили, то да.
— Тогда скажите мне, Уоллингфорд, с кем встречаетесь вы?
Герцог поднял руку и стал с преувеличенным вниманием рассматривать свои ногти.
— Предположим, я пришел, чтобы разоблачить вас.
Александра заставила себя рассмеяться:
— Не годится. Даже если бы я встречалась с мистером Берком, то была бы достаточно осторожной, чтобы об этом никто не узнал. Нет, все как раз наоборот. Это я поймала вас. Осталось выяснить лишь один вопрос: кто она?
— Нет никаких вопросов. Я здесь ни с кем не встречаюсь.
— Ваша светлость, — сказала она, улыбаясь в темноте, — я бы никогда не позволила себе быть невежливой и усомниться в правдивости слов мужчины.
— Надеюсь, что нет, — произнес Уоллингфорд убийственным тоном.
— Хотя, конечно, в делах сердечных всякое бывает. В конце концов, было бы подлее выставить свою пассию на позор, чем настаивать на строгой приверженности фактам. Разве не так?
— Мы слишком удалились от темы, — сказал герцог. — Вы встречаетесь здесь с Берком?
— Увы, я не считаю себя обязанной отвечать на этот вопрос. Если хотите, спросите у него.
— Но его здесь нет!
— Разве? — Александра оглянулась. — Но вы вроде бы утверждали, что я с ним встречаюсь? Боже мой, как неприятно. Вероятно, я перепутала время. Или место. Возможно, свидание было назначено у седьмого дерева в двенадцатом раду, а не у двенадцатого дерева в седьмом ряду. Ужасно. И зачем только я сожгла его записку в камине?
Уоллингфорд величественно сложил руки на груди и злобно уставился на свою собеседницу.
— Прекрасно сыграно, мэм. Мои поздравления. Похоже, моему другу Берку повезло.
— Мистер Берк — настоящий мужчина, каким вам никогда не стать. — Александра тоже скрестила руки на груди и добавила: — Ваша светлость.
— Я так и понял, — буркнул он и засунул руки в карманы. — Ну и что дальше, леди Морли? Похоже, мы оба в тупике. Подождем его вместе?
— Вы можете делать все, что хотите, Уоллингфорд, а я продолжу свою прогулку. — И она уверенно пошла дальше по саду, пройдя всего в каком-то футе от герцога.
Он схватил ее за руку. Вблизи уже можно было разглядеть черты его лица. Все же этот мужчина был чертовски красив.
— Жалко, не правда ли, леди Морли, — тихо сказал он, — терять такой прекрасный вечер.
Она вырвала руку:
— А я и не намерена его терять, ваша светлость. Желаю вам хорошего вечера.
Она прошла несколько шагов, потом остановилась и обернулась.
— Скажите, Уоллингфорд, почему все это так чертовски много значит для вас? Почему вы не можете оставить людей в покое и предоставить им делать то, что они хотят? Неужели вы не можете ограничиться своими делами и не лезть в чужие?
Герцог долго смотрел на нее, прежде чем ответить.
— Получается, что не могу.
Каменный пол коридора был холодным и очень твердым. Во всяком случае, так показалось Александре, когда часом позже она выскользнула из своей комнаты и направилась к маленькой лестнице, расположенной в задней части библиотечного крыла.
В замке было тихо. Она долго ждала, пока стихнут все шумы и перестанет хлопать дверь, ведущая в сад. Потом для надежности выждала еще полчаса.
Даже пребывая в ярости, она умела быть терпеливой.
Конечно, появление в саду Уоллингфорда вместо мистера Берка могло быть случайностью. Не исключено, что домоправительница перепутала записки. Или произошло нелепое совпадение. В конце концов, персиковый сад вполне мог считаться излюбленным местом прогулок местных влюбленных парочек, и ей повезло, что она не наткнулась еще на кого-нибудь.
С другой стороны, послание мистеру Берку было очень ясным.
Независимо от того, что произошло на самом деле, Александра отказалась от мысли лечь спать, пока не прояснит ситуацию. Ее мотивы, разумеется, были сугубо практическими. Мистеру Берку придется понять, что с леди Александрой Морли нельзя обращаться с такой бесцеремонностью и что увиливание от свиданий с леди попахивает трусостью. Но, что еще важнее, тот поцелуй в мастерской должен получить рациональное объяснение, после чего следует установить твердые правила, обеспечивающие невозможность повторения.
Нет, ее желание встретиться с мистером Берком не имеет ничего общего с радостью, которая разливалась по всему телу при виде его. Эта радость не имеет никакого значения, и потому на нее не стоит обращать внимания.
Александра всячески старалась не обращать внимания и на дрожь, которая стала сотрясать ее тело, пока она поднималась по лестнице. Это же вполне объяснимо. Тайная деятельность, естественно, вызывает физическую реакцию, которая обостряет чувства и помогает избежать обнаружения. И тут нет ничего общего с волнующим предвкушением. Подумать только, она вот-вот увидит мистера Берка в его спальне, возможно, полуодетого… возможно, он уже будет лежать в постели — волосы спутаны, глаза полуприкрыты, а грудь…
Ты злишься, напомнила она себе. Ты обижена. Он не пришел на свидание.
Она поднялась по лестнице, завернула за угол и пошла по темному коридору, освещаемому только лившимся из окон лунным светом. Он был пуст, все двери, выходящие в него, были закрыты, тени сгустились в углах, только этим утром освященных доном Франко и его юным красивым служкой. Наверное, она совершает грех, оскверняя торжественную святость коридора, но тут уж ничего не поделаешь.
Дверь комнаты мистера Берка находилась совсем рядом с задней лестницей — в нескольких футах от нее. Александра остановилась перед ней и подняла руку, чтобы постучать. Но заколебалась. А вдруг — избави Бог — она ошиблась? Что, если на полке лежал не рабочий халат, а одна из белых рубашек Уоллингфорда?
Чепуха. Она не могла спутать рабочий халат с мужской рубашкой. Кроме того, рубашки герцога всегда так сильно накрахмалены, что их можно поставить, а не положить на полку. А то, что она видела, явно было мягким.
Она легонько постучала по двери. Массивное дерево, тяжелая конструкция. Вряд ли мистер Берк услышит такой слабый звук, тем более если уже спит.
Она постучала немного громче и прислушалась, приложив к двери ухо. Были слышны только звуки замка — стон и скрежет старых камней. Спокойные неодушевленные звуки, ничуть не похожие на шум, создаваемый мужчиной, который встает с кровати и идет к двери.
Ничего не поделаешь. Александра взялась за дверную ручку и толкнула дверь.
Та неожиданно легко открылась и потянула Александру за собой. Продолжая держаться за ручку, она ввалилась в комнату и едва не упала, споткнувшись о протертый коврик, прикрывающий каменный пол.
— Простите, — громким шепотом сказала она и нервно одернула платье. — Я стучала, но…
Не договорив, она растерянно замолчала. Комната — опрятная и безукоризненно чистая, единственный сундук стоит в изножье кровати, книги аккуратно разложены на полке, в общем, ничего похожего на приятный глазу беспорядок мастерской — была пуста.
