Глава 9
Данте подъехал к старинной усадьбе в Хэмпстеде. Свежее оштукатуренные стены после недавнего ремонта сверкали белизной. Трава на газонах была только что подстрижена. Здесь располагалась фехтовальная школа, и шевалье Корбет следил за тем, чтобы усадьба выглядела ухоженной и по-деревенски живописной.
Узнав трех лошадей, привязанных к столбикам, Данте насторожился и прислушался, чтобы убедиться в присутствии их хозяев. До него долетели звуки ударов металла о металл.
Когда Хэмптон прислал ему предложение встретиться здесь, чтобы поупражняться в фехтовании, он не упомянул, что к нему намерены присоединиться и другие члены Общества дуэлянтов.
Войдя в здание, Данте направился в раздевалку. Несмотря на то что в помещении было прохладно, он снял сюртук и рубашку. Первый раз он пришел сюда, чтобы взять уроки, когда еще был лишь тенью брата, мальчишкой, мечтавшим о том, чтобы быть допущенным в сообщество светских мужчин. Никто не оспаривал права Верджила ввести его сюда. Верджил был ступицей этого колеса, и все спицы вращались благодаря ему.
С обнаженным торсом Данте поднялся на несколько ступенек и оказался в просторном зале для тренировок. Там две пары мужчин фехтовали военными шпагами. Они также были обнажены до пояса – это было обязательным требованием шевалье, который утверждал, что научиться владеть шпагой, когда ты весь обложен одеждой, просто невозможно. Потому на телах некоторых фехтовальщиков можно было увидеть шрамы.
Самый впечатляющий украшал бок Джулиана Хэмптона, адвоката. Он получил эту рану во время такой же тренировки, когда скрестил шпаги с ныне покойным другом. Тогда они были здесь одни, даже шевалье при этом не присутствовал. И только через несколько месяцев о существовании шрама узнали другие.
Данте наблюдал, как Хэмптон ведет свой опасный танец с Дэниелом Сент-Джоном, думая об этом злосчастном шраме и приватной тренировке, когда это случилось. Никто никогда не расспрашивал Хэмптона о подробностях, хотя наличие шрама давало пищу для разговоров о существовании некоей тайны. В их кружке умалчивалось о человеке, который нанес эту рану, равно как и о событиях, приведших к подобному исходу.
Данте сомневался, что его поблагодарят, если он вдруг нарушит заговор молчания.
Он не принес свою шпагу, поэтому взял ту, которая находилась у стены близ входа. Звук вынимаемой шпаги привлек внимание фехтовальщиков, и они прервали упражнения.
Немолодой шевалье приветствовал Данте:
– Рад вас видеть здесь. Займите мое место. Адриан измотал меня. Старый человек не в состоянии противостоять так долго его мастерству.
– Такой молодой человек, как я, неспособен противостоять подобному мастерству даже минуту, – сказал Данте, занимая место шевалье. – Постарайся не убить меня, Бершар. Мы оба знаем, что это не мое оружие.
– Насколько я слышал, сейчас твое сильнейшее оружие – кулак, – отвечал Адриан.
Без сомнения, Адриану во всех подробностях описали то, что произошло «У Гордона». Он считался младшим братом Колина Бершара и третьим сыном графа Динкастера. Хотя все знали, что на самом деле он не был сыном графа и был всего лишь единокровным братом Колина. Смуглая средиземноморская внешность и черные волосы выдавали его происхождение, как только он родился. Но, женившись на герцогине Эвердон, Адриан перестал выдавать вымыслы за факты.
Уже не в первый раз Данте задумался о том, каким образом разные темпераменты влияют на дружбу. Из двух Бершаров он чувствовал себя более комфортно с Колином, не обремененным слишком изысканными манерами, чем с Адрианом с его тайнами.
Вероятно, это объяснялось тем, что он знал: несмотря на всю свою элегантность и ровный характер, Адриан Бершар был опасным человеком. Данте не в качестве лести просил Адриана не наносить ему ущерба. Адриану доводилось собственной шпагой убивать людей. Последний раз это случилось на дуэли полтора года назад.
– Колин преувеличил мастерство моего кулака. Так, удар средней силы.
– Сиддел до сих пор носит след от него на своем лице и смотрит зверски на всякого, кто спрашивает его об этом.
– Тогда мне нужно попрактиковаться на тот случай, если он захочет применить против меня шпагу.
– Поскольку в этом виде у меня явное преимущество, позже пойдем постреляем. Там превосходство за тобой, и это уравняет счет.
Данте собирался принять боевую стойку, когда произошел этот разговор. Он отсалютовал шпагой.
И в то же время понял, что это все организовало Общество дуэлянтов. Они уже знали, какие вопросы он задаст, и определили Адриана Бершара в качестве того, кто на них ответит.
Четверо мужчин, поплескавшись в тазах, одевались. Данте отложил в сторону полотенце и потянулся за рубашкой.
Джулиан Хэмптон подошел к висевшему на стене зеркалу, чтобы завязать галстук. Он был красив, но не тщеславен. Казалось, он не замечает стремления женщин пофлиртовать с ним.
– Наш адвокат направил в Верховный суд апелляцию, в которой оспаривается право Фартингстоуна вмешиваться в занятия вашей жены, – тихо сказал Хэмптон. – Он справедливо поднимает вопрос о правомерности всего дела.
– Нет необходимости говорить об этом шепотом. Я уверен, что всем известно, что сейчас происходит, а уж Сент-Джону определенно.
– Он не знает специфики моих действий. Сент-Джон уважает мою осторожность по отношению к вам, каковой он требует, когда я действую в его интересах.
Данте посмотрел в ту сторону, где Сент-Джон застегивал жилет, затем на Адриана Бершара, стоявшего у окна.
–Ты полагаешь, что я соблазнил ее?
– Это простительно. Она очень мила и чрезвычайно интересна.
– Я предпочел бы услышать то, что ты имел в виду во время нашей беседы в доме заключения должников.
– Ты поступил благородно, женившись на ней, и это самое главное для нас. – Хэмптон взял шляпу и хлыст. – Я должен вернуться в город. Буду держать тебя в курсе событий.
После его ухода остались Адриан и Сент-Джон. Последний, судя по всему, не собирался последовать за Хэмптоном к лошадям.
– Сент-Джон и я собрались пострелять, прежде чем отправиться в обратный путь. Не присоединишься ли к нам? – Адриан сделал это предложение таким образом, словно оно заранее не планировалось.
– Чудесно, – сказал Данте. Он собирался их обо всем расспросить. Двоих будет вполне достаточно.
Данте не всегда был столь силен в стрельбе из пистолета. В юности он отличался таким же равнодушием к этому оружию, как и к шпаге. В его восприятии и то, и другое было всего лишь видами спорта. Именно поэтому, когда понадобилось применить мастерство, его место на дуэли занял брат.
Данте послал четвертый выстрел подряд в мишень, прикрепленную к дереву позади дома шевалье. Пока он перезаряжал пистолет, стали стрелять его партнеры.
Сент-Джон был мастером своего дела, да и Адриан за эти годы стал значительно искуснее. Хотя и не был столь силен, как Данте. После того эпизода Данте более не смотрел на стрельбу и фехтование просто как на виды спорта. В течение двух лет он упорно тренировался. Никто из членов Общества дуэлянтов никогда не комментировал это его новое увлечение.
– Что рассказал тебе Колин о скандале с Сидделом? – спросил он Адриана.
Сент-Джон был занят перезарядкой пистолета, однако повернулся таким образом, чтобы стать участником разговора.
– Что он оскорбительно говорил о твоей жене и твоем браке.
– Я бы вызвал его на дуэль, но он был вдрызг пьян.
– Колин также отметил, что твой кулак взлетел после того, как Сиддел упомянул, что Леклер дерется на дуэлях вместо тебя.
– Колин понял этот намек?
Адриан опустил пистолет.
– Он не понял. Как, впрочем, и того, что эта реплика вывела тебя из равновесия. Однако тебя интересует, говорил ли кто-либо из нас о том дне, не так ли?
– Кто-то ведь ему сказал.
– Это могло быть лишь метафорой, – сказал Сент-Джон.
– Он знал. Это видно было по его глазам и ухмылке.
– Узнал это он не от нас, —заметил Адриан. – Я не говорил об этом никому, даже своему брату. Так же, как и Сент-Джон. Само собой разумеется, что Леклер никому не мог проболтаться о том, что произошло. И думаю, что Хэмптон хранит секреты и почище этого. Он вообще не любит болтать, сплетничать – тем более.
Данте все это знал. И в то же время почти надеялся, что один из них проговорился. В этом случае было пусть и досадное, но объяснение.
– В тот день там были и другие, – сказал Сент-Джон.
На некоторое время наступило молчание. Все понимали, что они поднимают тему, которая, казалось бы, была давно похоронена.
– Веллингтон никогда не стал бы об этом говорить, – высказался Адриан.
«Нет, это не Железный герцог», – подумал Данте. Если бы о дуэли стало известно, это породило бы множество неприятных вопросов для очень важных персон.
– Как не обмолвилась бы и Бьянка, – сказал Сент-Джон.
Разумеется. Легче, представить, что молчание нарушил Верджил, чем его жена Бьянка.
– У Найджела Кенвуда есть свои причины для молчания, – проговорил Данте.
– Что ж, – сделал вывод Сент-Джон. – Остается эта женщина.
Данте почувствовал, как вытянулось его лицо. Как им овладевает гнев.
Женщина, которая воспользовалась его самомнением и надменностью в своих целях. Сирена, которая отступала назад, заманивая его до тех пор, пока он не разбился о скалы собственной похоти. Особа, которая хотела слишком многого.
Он был молодым, глупым и тщеславным. Цена победы, когда она позволила ему взять ее, была опустошительной.
– Кто-нибудь знает, что с ней стало? – спросил он.
– Она оставалась во Франции в течение нескольких лет. Я однажды видел ее издали, когда мы с Дианой приезжали в Париж шесть лет назад, – сказал Сент-Джон. – Я слышал, что после она уехала в Россию.
– Я уверен, что она не возвращалась в Англию, – добавил Адриан. – Веллингтон грозил едва ли не повесить ее на собственном аркане, если она вернется. Она не дурочка.
Нет, не дурочка. Сучка из преисподней, но ума ей не занимать.
– Возможно, она разговаривала с кем-то, кто тоже путешествовал в это время, а затем рассказал это Сидделу. Впрочем, это маловероятно, – сказал Сент-Джон. – Если она хотела навредить, то описать эту дуэль было самое меньшее, что она могла сделать.
– Я думаю, она понимает, что даже одно слово об этом чревато для нее большой опасностью, – заметил Адриан.
Данте вдруг вспомнил, как Адриан входил в коттедж на французском побережье с женщиной. В его памяти всплыл суровый взгляд Адриана, сопровождающего красавицу во двор, где ее сотоварищ по преступлению только что заключил соглашение о ее свободе.
– Существует только один вариант, каким образом Сиддел мог узнать об этом. Если он принимал участие в тех преступных действиях, у нее были очень веские основания послать письмо непосредственно ему и рассказать о том, что произошло.
– Возможно, – сказал Сент-Джон. – К сожалению, нельзя узнать об этом со всей определенностью.
Вероятно, что и так, но Данте все же попытается это сделать. Если Сиддел причастен к событиям того дня, Данте хотел это знать.
Он шагнул вперед и поднял пистолет. Хью Сиддел за последнее время здорово осложнил ему существование. Без каких-либо планов или намерений с его стороны линии их жизни переплелись.
Флер также составляла часть этого узла. Интерес Сид-дела к ней очень беспокоил. Уж не он ли проинформировал Фартингстоуна о том, что она находилась в коттедже Леклер-Парка? Если так, то Сидделу было известно, что Фартингстоун находился где-то поблизости в графстве в ту ночь.
– Кто-нибудь из вас знает что-нибудь, свидетельствующее о том, что Сиддел поддерживает дружеские отношения с Фартингстоуном? – спросил Данте.
– Не могу вспомнить, чтобы они хотя бы разговаривали друг с другом, – сказал Сент-Джон. Адриан кивнул в знак согласия.
– А кого ты видел беседующим с Сидделом?
Сент-Джон задумался.
– Он часто бывает в клубе «Юнион», когда я прихожу туда. Наверняка он там обсуждает свои планы с торговцами и финансистами, которые тоже члены клуба. Единственный, кого я могу припомнить, – это Джон Кавано, представитель семейства Броутонов из «Гранд альянса». Они иногда увлеченно ведут тихую беседу.
«Гранд альянс» представлял собой когорту семейств, наживших богатство на сбыте угля в северных графствах. Броутоны были одной из нескольких аристократических семей, которые обогатились наряду с людьми незнатного происхождения.
Данте поднял пистолет. Он знал Кавано с того времени, когда они учились в университете. Возможно, он воспользуется членством этого клуба и возобновит с ним знакомство.
И Данте стал тщательно целиться в мишень.
