Глава 8
Грегори Фартингстоун старался не смотреть на мужчину, который пачкал его библиотечное кресло. Дело вовсе не в том, что у него грязная одежда. Напротив, на нем был костюм очень хорошего качества, и мужчина выглядел вполне приличным. И лишь грубоватое выражение лица могло в какой-то степени свидетельствовать о характере его занятий.
Ну а чего он ожидал? Он искал преступника и теперь видит его в своем доме. Преуспевающего преступника, судя по его виду.
Легкость, с которой ему удалось найти этого человека, прямо-таки потрясала. Обращение к ростовщику, который торговал бриллиантами, доставшимися ему от представителей высшего общества, позволило ему связаться с другим процентщиком, который вымогал деньги у сыновей аристократов. И в результате перед Фартингстоуном появился этот темноволосый мужчина, назвавший себя Смитом и вручивший ему визитную карточку, словно он был его давним другом. На тыльной стороне карточки было нацарапано слово – пароль, который должен был удостоверить посетителя.
– Я нахожу ваше предложение несколько странным, мистер Фартингстоун. Это совсем не то, чего я ожидал, – сказал мужчина. – То, что вы предлагаете, не входит сферу моих занятий. Почему бы вам не обратиться к сыщику?
Фартингстоун внимательнее посмотрел на гостя. Ему не нравились его глаза. Узкие и хитроватые, они демонстрировали дерзость, чтобы не сказать нахальство, словно насквозь видели человека.
– Мне не требуется сыщик. Я просто хочу, чтобы за ней следили и докладывали обо всех ее необычных действиях.
– А что вы называете такими действиями? Некоторые поступки вполне заурядны, когда дело касается женщин. – За этими словами последовала скабрезная ухмылка.
– Я не ищу доказательств того, что… Само собой разумеется, вы не найдете у нее любовника. Речь идет о странном поведении. Какой-нибудь эксцентричной деятельности. Может, она любит бесцельно бродить по улицам… Одним словом, я не знаю, что именно вы можете обнаружить. Если бы это было мне известно, я не нуждался бы в ваших услугах.
– Не надо раздражаться. Как я уже сказал, вы просите меня о довольно необычной вещи. Поэтому не нужно сердиться, когда я стремлюсь понять, чего именно вы хотите.
Черт возьми, да он сам не знал, чего он ждет. Ему нужно как можно больше доказательств странного поведения Флер. Он хотел явиться в Верховный суд во всеоружии. Те слухи, которые он распространил о ее чудачествах, могут оказаться недостаточными.
Несмотря на заверения, высказанные Сидделу, дело выглядело не столь уж хорошо. Ему требовались свежие аргументы. Как минимум ему нужно было добиться того, чтобы суд не позволил ей распродавать недвижимость, пока дело находится на его рассмотрении. Иначе она может убедить Дюклерка позволить ей продать собственность ее тети в Дареме, чтобы построить эту проклятую школу.
Только от одной мысли о подобной возможности у него выступил пот на лбу.
– Имейте в виду, что она не должна вас заметить или огадаться, что вы за ней следите, – строго сказал он. – И ни в коем случае вы не должны вмешиваться в ее действия.
– Меня не увидят, если вы того не хотите.
– И вот еще что. У нее есть муж. Они не часто бывают вместе, но, если она будет с ним, соблюдайте предельную осторожность, чтобы он не заподозрил, что за ней наблюдают.
– Как он выглядит?
– У него каштановые волосы, одевается модно, а лицо у него такое, что при виде его женщины превращаются в форменных идиоток.
– Вы говорите о нем весьма эмоционально. Вы не любите этого человека?
– Я его ненавижу. Он причина всех моих бед. Если бы не он, я бы не нуждался в ваших услугах. Если бы не он, я бы… – Фартингстоун оборвал себя, вспомнив, что разговаривает с незнакомцем, притом не имеющим представления о чести.
Хитренькие глазки мужчины сузились.
– Если он так вам мешает, почему бы его не убрать?
Фартингстоун ошеломленно уставился на посетителя..
Высказаться столь откровенно в библиотеке… Но причина его шока заключалась не только в это». За какую-то долге секунды явилось прозрение, что если убрать Дюклерка, то это и в самом деле решает проблему в целом.
– Выкиньте это из головы. Когда я говорил о том, что мне нужен мужчина, я имел в виду, что этот мужчина способен передвигаться бесшумно и незаметно. Я не стремлюсь к тому… что вы предлагаете.
Мужчина пожал плечами и протянул руку:
– Первую денежную выплату я хочу получить сейчас. Мои отчеты будут приходить в типографию, как вы того хотите, и там же вы сможете оставлять для меня свои пожелания. Я буду сообщать вам обо всех ее неординарных поступках, если таковые будут иметь место.
Фартингстоун проигнорировал протянутую руку и положил на стол несколько фунтов стерлингов. Затем шагнул к двери, чтобы побыстрее покончить с этой неприятной ситуацией.
– Если вы измените свое мнение в отношении того, каким образом решить ваши проблемы, дайте мне знать, – сказал ему в спину мужчина. – Это вам будет стоить тех же денег, а мне не придется слишком долго наблюдать исподтишка. Опять же ваша проблема будет решена быстро.
Флер внимательно прочитала почту, которая пришла накануне. Это был ответ на ее письмо, начатое ею в ту ночь, когда она ожидала Данте.
Ей нужно было найти способ осуществления задуманных планов. Она была в Лондоне неделю назад, и теперь необходимо было решить кое-какие дела.
Одевшись, она спустилась в столовую позавтракать. Из выходящих на север окон лился мягкий свет. Это было одно из самых любимых ее помещений. Здесь каждый новый день казался ясным и многообещающим. Комната имела форму куба, и это действовало на нее умиротворяюще.
Данте заканчивал завтрак, когда вошла Флер. Он был одет в костюм для верховой езды.
– Я собираюсь в Хэмпстед, – объяснил он. – Начну поиски карет и лошадей, как ты просила. У тебя есть какие-нибудь пожелания? Некоторые женщины очень разборчивы, когда дело касается и цвета кареты, и масти лошадей.
– Поскольку твоя сестра возьмет меня с собой, чтобы зказать новый гардероб, у меня будет достаточно забот относительно цвета. Выбирай на свой вкус, Данте.
– Значит, ты сегодня проведешь день, делая с Шарлоттой покупки?
– Мы начнем это завтра. А сейчас я должна подумать об организации встречи на будущей неделе, касающейся новой школы. – Это было правдой, хотя и неполной.
– К нам наедет много друзей? Вероятно, в тот день мне надо удалиться.
«Да, это было бы удобно», – подумала она, но промолчала и лишь усмехнулась.
Дело было вовсе не в том то она стеснялась его. Она просто не хотела, чтобы это спровоцировало у него вопросы относительно школы. Она уже почти вызвала его любопытство тогда, в Дареме.
Флер смотрела, как он уходил, и память услужливо предложила ей другие образы, связанные с Даремом. Ей стало грустно.
Она вспомнила о полученном письме. Хорошо, что оно пришло. Когда она возьмет дело своей жизни в собственные руки, ей некогда будет вздыхать о том, чего у нее нет.
Кроме того, уже давно пора заняться тем, ради чего она вернулась из Франции.
– Вы уходите, мадам?
Флер поджала губы, услышав вопрос дворецкого. Разумеется, она уходит. На ней был плащ с капюшоном, разве не так?
– Примерно на час, не больше.
– Послать человека, чтобы он нанял экипаж?
– Нет, я отправлюсь пешком.
– Хорошо, мадам. Я пошлю за вашей горничной.
– Если бы я хотела, чтобы меня сопровождала горничная, я бы ей сказала об этом сама. Мне не требуется ни эскорт, ни карета, Уильяме.
– Разумеется, мадам. Но мистер Дюклерк видел, как вы возвращались с прогулки одна несколько дней назад, и выразил пожелание, чтобы в будущем вы без сопровождения не ходили.
Уильяме выглядел весьма решительным. Слуги не знали в деталях об условиях их брака и полагали, что Данте – хозяин дома. И ее.
– Если мистер Дюклерк узнает, что я не выполню его пожелание, он может выразить мне неудовольствие. Однако я не вижу причин, чтобы докладывать ему об этом. Оставим все так, как было в течение последних пяти лет, хорошо?
Уильяме ничего не ответил. Удовлетворенная тем, что она не позволила дворецкому изменить адресат своей преданности, Флер ушла.
Спустя полчаса она вошла в церковь Святого Мартина. Там было несколько прихожан, погруженных в молитвы и отрешенных от мира. Флер надвинула капюшон на лоб, чтобы получше закрыть лицо, и прошла к скамье на затененной северной стороне.
Там сидел мужчина.
Он приподнялся и подвинулся, давая ей возможность сесть рядом, между ним и проходом.
– Я давно уже вас не видел, – сказал он. – Надеюсь, ваше путешествие во Францию было приятным.
Она заметила у него желтизну и припухлость под левым глазом. Ей хотелось верить, что его гнев из-за удара Данте не помешает ему иметь дело с ней.
– Моя поездка была удачной. Однако прошло не так много времени с тех пор, как вы видели меня, и мы оба это знаем. – Она решила, что нелепо притворяться и делать вид, будто бы Хью Сиддел не застал ее в постели в коттедже. – Надеюсь, вы понимаете, что в тот момент я была не здорова.
– Разумеется. У меня, как и у других, нет иного объяснения на этот счет.
– Если бы все столь же по-рыцарски были сдержанны, моя репутация осталась бы незапятнанной. К сожалению, кто-то об этом разболтал, поскольку о моем пребывании там стало известно моему отчиму.
– Десять человек подъехали тогда к коттеджу. Возможно, что Джеймсон кому-то проговорился о том, что мы видели. Это был прискорбный случай. Я сожалею, что вы оказались в щекотливом положении.
– Поскольку все в конечном счете обернулось хорошо, я не могу назвать это событие прискорбным.
На его лице проскользнуло раздражение, когда она намекнула на свое замужество. Она тут же вспомнила о напряженности, возникшей во время разговора с Данте, когда он заявил, что Сиддел был в нее влюблен.
Мысли ее обратились к первому сезону. Она помнила, как нередко танцевала с Хью Сидделом, и некоторые беседы с ним. Дамы предупреждали ее мать, что он сильно пьет, но она никогда не сталкивалась с подтверждением этого факта. Как вовсе не замечала его влюбленности.
Она попыталась прочитать в его глазах признаки того, что он негодует, чувствуя себя отвергнутым поклонником. Но так и не обнаружила этого. Он всегда был вежлив и любезен при встречах.
– Мои самые прочувствованные поздравления по случаю вашего замужества, – сказал Сиддел. – Хотя должен признать, что некоторые из друзей выражали свои опасения. Этого брака никак не ожидали, и ваш муж не входил в число ваших деловых партнеров.
– Муж не будет принимать в этом участия.
– Вы не сможете продать, недвижимость без его согласия.
– Мы договорились на этот счет. Заверьте инвесторов, что собственность остается под моим полным контролем. Муж не станет в это вмешиваться. Равно как и отчим, поскольку теперь я замужем. Не сомневаюсь, что до вас доходили его самые отчаянные обвинения и претензии в мой адрес. Мне сообщили о разговорах, которые ходят по городу.
– Я лично слышал об обвинениях Фартингстоуна, и инвесторы будут удовлетворены в этом отношении. В конце концов, никто не в состоянии лучше подтвердить здравость ваших суждений, чем я.
– Теперь вы можете объяснить, что и со стороны мистера Дюклерка не будет никакого противодействия. Мы намерены идти дальше, Однако я должна выразить озабоченность. Когда мы встретились в первый раз и я согласилась на то, чтобы вы нашли покупателей на мою землю, вы сказали, что все будет улажено в течение нескольких месяцев. Это было полгода назад. Я ожидала, что во Франции получу от вас сообщение, что все в порядке. Однако ответа на свои письма я так и не получила.
– Уверяю вас, я ответил на ваши письма и в подробностях сообщил о ходе дела. Вероятно, они разминулись с вами, когда вы путешествовали.
– Наверное. Поскольку вы согласились на эту встречу, стало быть, можете сообщить, что дело завершено?
– Не совсем. Я понимаю ваше нетерпение, но необходимость сохранять секретность заставляет инвесторов быть осторожными и выжидать. Тем не менее я уверен, что…
– Мистер Сиддел, где мы находимся в данный момент? Насколько близки к нашей цели?
– Мне нужны еще два партнера. У меня есть несколько вероятных кандидатов.
Все было так, как она и подозревала. Он не проявлял должной настойчивости. Наверняка у него было много похожих дел, и с ее планом он поспешает медленно.
– Я хотела бы знать имена инвесторов, которых вы уже нашли, мистер Сиддел.
– Моя дорогая леди, я пообещал им анонимность до тех пор, пока не будет завершено все дело. Они даже не знают имен друг друга, которые известны только мне.
– Поскольку я играю довольно-таки существенную роль, полагаю, что я тоже должна их знать.
– Я вынужден вам отказать. Даже одно слово, сказанное не в то ухо, может иметь серьезные последствия. А это возвращает нас к причине беспокойства инвесторов по поводу вашего брака.
Его опущенные веки и серьезность тона усыпили ее бдительность.
– Я не понимаю.
– Ваш муж не слывет слишком благоразумным. Более того, этим людям трудно поверить, что женщина может или даже пожелает сохранить что-то в секрете от мужа.
– В таком случае они плохо разбираются в женщинах.
– Могу я пообещать им, что вы не скажете ни единого слова об этом мистеру Дюклерку? Что вы ему ни в чем не признаетесь?
Эта просьба поразила ее. Она вернулась из Франции, испытывая чувства подозрительности и неудовлетворенности. Она попросила об этой встрече, чтобы выразить свое неудовольствие, и сейчас вдруг поняла, что идет на попятную. Хуже того, у нее возникло ощущение, что, если она не даст такого обещания, весь ее большой проект не осуществится.
Она уже решила, что не сообщит Данте об этих планах до тех пор, пока все не образуется. Ее удивило, что дать это обещание для нее оказалось труднее, чем она ожидала. Ей было как-то неловко утаивать такие вещи от Данте. Утром ей было не по себе, когда она уклонилась от правдивого ответа. Это означало недостаток доверия. Более того, он был ее муж.
Хотя и не настоящий. Не муж в обычном смысле слова. Это относилось к другой половине их договора, разве не так? У него были своя жизнь и любовницы, и она не спрашивала его об этом и не может иметь никаких возражений. Но у нее тоже своя жизнь и собственные планы, и он не должен задавать ей вопросов.
По крайней мере предполагалось, что именно так будет.
Мистер Сиддел ожидал ее ответа. Видя следы кулака Данте на его лице, Флер очень сомневалась, что сможет убедить его в том, что мнение о ее муже как о безрассудном человеке – преувеличение.
– Мистер Сиддел, вы согласились встретиться со мной сегодня для того, чтобы передать мои слова инвесторам?
– Боюсь, что так. Без этого, я полагаю, некоторые передумают. Мы окажемся отброшенными на месяцы назад, и прогресс будет невозможен.
Если опасения столь серьезны, у нее нет иного выхода.
– Я даю вам обещание. Если мой муж что-либо узнает об этом, то не потому, что сказала об этом я.
