Глава 6

Эллен очень удивилась, когда вошедший в зал Сим объявил о приезде гостей:

– Леди Клайт и младший брат милорда Мердок Брюс!

Эллен поднялась и вышла приветствовать невестку и деверя. Ее взгляд остановился на поразительно красивой женщине с темными волосами и необыкновенными фиалковыми глазами. Ее сопровождал молодой человек с приятным лицом и такими же синими, как у Дункана, глазами.

– Я твоя новая сестра, Адэр, – заговорила женщина, – а это Мердок, младший брат Дункана и Конала. Надеюсь, ты не посчитаешь нас неучтивыми, но как только Дункан сказал, что женился, мы не смогли дождаться официального приглашения познакомиться с тобой.

– Я более чем рада вас видеть, – искренне ответила Эллен. – Сим, принеси вина. Наши гости проголодались и устали.

Она подвела обоих к очагу, где горел неяркий огонь, согревая зал.

Все уселись, и слуги принесли вина. Воцарилась неловкая тишина. Эллен неожиданно растерялась, не зная, что сказать. Очевидно, Адэр тоже было неловко. Но Эллен обуяло любопытство. Почему они приехали без приглашения?

Молчание наконец нарушил Мердок.

– Ты даже красивее, чем описывал Дункан! – выпалил парень. – Он вернется через несколько дней и привезет с собой мужа Адэр. Ты родом с гор…

Последняя фраза была не вопросом, а утверждением.

– Да. А вот теперь живу на границе, – ответила Эллен с легкой грустью. – Но здесь чудесно, Мердок.

– Ты совершенно права, – обрела голос Адэр. – Только я росла на английской стороне.

– А как ты встретила лэрда Клайта? – не выдержала Эллен.

– Меня захватили в плен при очередном набеге. Конал купил меня, вместе с моей старой няней, на ярмарке, в Михайлов день. Элизабет приказали готовить, а мне – вести хозяйство.

– О Господи! – воскликнула Эллен, краснея. Она знала, что случалось с женщинами, ставшими жертвами набегов. Женами, как правило, они не становились.

– Они спасли нас от подгоревшей овсянки и хлеба с червями, – хмыкнул Мердок.

– И ты больше никогда не увидела родных? Как печально! – воскликнула Эллен.

– Мои родители давно умерли. Тогда мне было всего шесть лет, – объяснила Адэр.

– Меня вырастил дед, – вздохнула Эллен. – Родителей скосила зимняя лихорадка. У меня не было братьев и сестер. Только дед и я. Мне предстояло выйти замуж за кузена Доналда, но его и деда убил дальний родственник Макартуров, возжелавший заполучить наши земли. Я навсегда рассталась с Лохерном.

– А мой дом, Стэнтон, снесен с лица земли. Подобные воспоминания лучше оставить в прошлом, – посоветовала Адэр. – Слишком долго я скорбела по Стэнтону.

– О, ты не так меня поняла, – поспешно заверила Эллен. – Я постаралась забыть свои несчастья. Но всегда буду помнить счастливое детство в Лохерне и своего деда. И назад оглядываться не собираюсь. Воспоминания – всего лишь пустые сны, которым никогда не стать явью. Король дал мне в мужья благородного человека, и теперь у меня прекрасный дом. Мне ли жаловаться, миледи?!

– Адэр, меня зовут Адэр. Вижу, ты очень рассудительна. Дункан это понимает? Или был слишком занят, привыкая к тому обстоятельству, что теперь обладает красивой женой? – усмехнулась Адэр. – Вы прекрасно друг другу подходите. Мой деверь тоже очень практичен и разумен.

– Мы едва знаем друг друга, – призналась Эллен. – Хотя я провела здесь всю зиму, но в основном в обществе Мэгги.

– Он хороший человек, – заверила Адэр.

– Добр и заботлив, – вставил Мердок. – Представляешь, сам в первый раз привел меня к Агнес Карр!

Бедняга немедленно покраснел до корней волос, сообразив, что именно ляпнул собственной невестке.

– Мердок! – упрекнула Адэр. – Агнес Карр – не та тема, которую можно обсуждать в присутствии невинной девушки. Эллен, видишь ли, Агнес – деревенская шлюха. Девушка она славная, но не подобает упоминать о ней в присутствии дам. Кому как не тебе, Мердок, знать об этом! Если действительно хочешь стать священником, учись придерживать язык!

Но, говоря это, Адэр едва заметно улыбалась. Мердок славился своим чистосердечием, и журить его было бесполезно.

– Прошу прощения, Эллен, – покорно пробормотал он, принимая самый что ни на есть покаянный вид.

– В Лохерне тоже была шлюха, но мне об этом знать не полагалось. Однако она научила меня штопать носки и подшивать подолы, – хихикнула Эллен.

Собеседники рассмеялись и дружно решили про себя, что лэрд Даффдура ничего не проиграл от такого брака. Эллен расстроилась, узнав, что Дункан отправился с братом в набег, но Адэр прямо объяснила, что таков образ жизни на границе.

– Тебе придется привыкнуть к тому, что мужчины время от времени отправляются в набег, – пояснила леди Клайт.

– А ты привыкла?! – выпалила Эллен.

Адэр покачала головой:

– Нет. Так и не привыкла. Но что я могу поделать?! По крайней мере, Брюсы из Клайта никогда не грабят людей первыми. Только отвечают ударом на удар. Пришли англичане и увели скот и трех женщин из деревни. Никогда не угадаешь, что будет с бедняжками: продадут их или сделают шлюхами. Конал и Дункан вернули и женщин, и скот. Англичане отправились в очередной набег, и их укрытие никто не охранял, поскольку они считали его хорошо спрятанным. Конечно, они снова могут прийти. И снова подвергнутся нападению. Эти жестокости продолжаются бесконечно и не прекратятся, пока власти не положат этому конец.

Она вздохнула.

– Так трудно растить детей в постоянной угрозе их благополучию. Кстати, а ты? Еще не носишь ребенка?

Эллен залилась краской.

– Н-нет, – выдавила она.

– Уверена? – допытывалась Адэр. – Тебе известны признаки?

– Мы только поженились, – слабо запротестовала Эллен.

– И все же можно забеременеть с первого раза, – не унималась Адэр.

– Пока что не случилось, – пробормотала Эллен, желая провалиться сквозь землю. Как можно признаться, что они с Дунканом еще не… Ее муж будет публично опозорен, если все узнают, что их брак еще не осуществился на деле. От мужчины ожидают исполнения долга в брачную ночь, иначе он станет всеобщим посмешищем.

– Ничего, все еще впереди! – жизнерадостно объявила Адэр. – Я родила от Конала пятерых, хотя один умер, едва появившись на свет. И я слышала, что наш юный будущий священник – отец двоих малышей Агнес Карр, хотя она держит в секрете имена тех, кто награждал ее детьми. Впрочем, может, она сама не знает, хотя было время, когда один только Мердок объезжал эту кобылку.

– Адэр привыкла вести откровенные речи, и ей это очень нравится, – тихо заметил Мердок. – Надеюсь, она тебя не шокировала. Мы извиняем ее, потому что она англичанка, а у англичан очень странные обычаи.

По всему было видно, что он привык поддразнивать невестку. Адэр шутливо шлепнула его:

– Если намерен лишать себя плотских удовольствий, Мердок, неплохо бы их познать, прежде чем примешь обеты. «Петушок» есть «петушок», даже под сутаной. Ребятишки Агнес – просто твоя копия. Сам знаешь, о них всегда будут заботиться и считать Брюсами. Но эта женщина чересчур стара для тебя. До этого она ни разу не позволила себе забеременеть. Думаю, она хотела детей и выбрала для них самого лучшего отца. Она по-своему тоже благородна, поскольку не стала ни на кого показывать пальцем!

Несколько шокированная прямыми речами невестки, Эллен, однако, радовалась, что разговор идет не о ней.

– Хорошо, что вы приехали, – сказала она вслух. – Пока мы будем дожидаться возвращения наших мужей, вы расскажете мне о Дункане. Я почти ничего не знаю о нем, кроме того, что он храбр и благороден.

– Верно, – с теплой улыбкой подтвердил Мердок.

Он разгадал ее тайну, хотя не собирался ничего выдавать. Как это похоже на брата: дать жене шанс свыкнуться со своим положением и окружением, прежде чем потащить в постель. Растерянное выражение лица, когда Адэр стала ее пытать, выдало Эллен. Любопытство помешало Адэр заметить, как смущена невестка.

– У него поразительное чувство юмора, – заметила Адэр, – и, как я уже упоминала, он самый рассудительный из трех братьев, верно, Мердок?

– Именно, – согласился тот, ни в малейшей степени не обидевшись.

– Кроме того, он умен и благоразумен, – продолжала Адэр. – Самый мудрый из них. Это он придумал, как выдать меня за Конала, когда я сказала, что не пойду к алтарю, пока тот не признается мне в любви. И Дункан, если бы захотел, мог бы отличиться на королевской службе.

– Он достаточно хитер и расчетлив, чтобы не ввязываться в дворцовые интриги, – возразил Мердок. – Слишком хорошо помнит покойного отца нашего короля и его окружение.

– Не понимаю, – прошептала Эллен.

– Старый Яков Третий предпочитал общество актеров и художников своим знатным лордам, которые позавидовали фаворитам и подняли восстание, прикончив всех друзей короля, – пояснила Адэр.

– Я слышала, что отец нашего короля грешил любовью к мужчинам, – выдохнула Эллен, медленно багровея.

– Может, и так, а может, и нет, – пожал плечами Мердок. – Он выполнил долг перед Шотландией и подарил королеве несколько ребятишек. Когда она умерла, он пришел в отчаяние и долго по ней скорбел. Кто знает, где кроется истина?

– Яков Третий потерял отца в юном возрасте, а мать оказала большое влияние на него и его жизнь, – добавила Адэр. – Она была образованной, изящной дамой, племянницей герцога Бургундского, и жила при дворе, где любили музыку, живопись и стихи.

– Но что случилось с его отцом? – поинтересовалась Эллен.

– Король Яков Второй очень любил оружие. При осаде Роксберга он лично наблюдал, как заряжают пушку. Но она взорвалась, и несчастный погиб на месте. Узнав об этом, королева вместе со старшим сыном немедленно поспешила в Роксберг и сама повела войско на штурм. Солдаты, воодушевленные ее величеством, одержали победу. А неделю спустя Яков Третий был коронован в ближайшем аббатстве Келсо. Его правление началось с победы. Потом был заключен долгосрочный мир с моим отцом, королем Эдуардом Четвертым.

– Ты дочь короля? – ахнула потрясенная Эллен.

– Незаконная. И ничего хорошего мне такое родство не принесло. Но это долгая история, и как-нибудь я тебе ее расскажу.

– В таком случае поведай мне, что было дальше с отцом нынешнего короля, – попросила Эллен, растерявшись от столь небрежного упоминания Адэр о своем происхождении. – Хотя я жила при дворе больше года, вернее, почти два года, о прошлом там почти не говорили. Женщины непрерывно сплетничали о модах и мужчинах. Только моя госпожа, тетка короля, беседовала на более важные темы, ибо она очень мудра и образованна. Но и она редко говорила о своем брате, покойном короле. Все ее усилия направлены на помощь племяннику. Она очень ему предана. Расскажи мне больше об отце нашего короля.

– Как уже сказано, королева имела огромное влияние на своего старшего сына, и, по слухам, он был похож на нее: такие же темные глаза, оливковая кожа и черные волосы. Как и она, он был благочестив и любил все виды искусства. Эти знания тоже передала ему мать. Но она умерла, когда ему было двенадцать лет, а два года спустя его наставник, мудрый и рассудительный епископ монастыря Святого Эндрю, тоже скончался. Король попал в лапы Бойдов из Килмарнока, которые заставили его смириться с произведенным ими государственным переворотом. Они же закрепили свою власть над королем женитьбой сына лорда Бойда на его сестре, принцессе Мэри. А когда королю исполнилось восемнадцать, они договорились о его женитьбе на Маргарите, дочери датского короля Христиана, Она оказалась хорошей женщиной, и король ее полюбил. Когда же он достиг совершеннолетия, при поддержке жены наказал Бойдов за наглость, дерзость и попытки править от его имени. В свое время и его отец покарал семейство Ливингстон, точно так же злоупотребивших доверчивостью молодого короля. Лорд Бойд и его сын сбежали из Шотландии и умерли на чужбине. Остальные члены семьи были либо казнены, либо вынуждены заплатить огромные пени и потеряли все свои земли. Короли обожают под любыми предлогами отбирать владения у одних подданных, чтобы потом подкупать ими других, – усмехнулась Адэр. – Королева Маргарита была женщиной доброй, благочестивой и порядочной. Она подарила мужу трех сыновей. Но король больше интересовался искусством, музыкой и приобретением картин, чем вопросами правления. Его расходы обременяли казну. Невозможно простить привычку выбирать близких друзей и советников среди тех, кто, подобно ему, пылал страстью к красоте. Это оскорбило знатных лордов, и в стране то и дело вспыхивали мятежи. Король был плохим наездником, говорил по-французски и по-итальянски, но не знал шотландского диалекта и терпеть не мог охоту и пиры. А ведь шотландцы обожают вино и охоту!

Адэр лукаво усмехнулась.

Эллен согласно кивнула.

– И что случилось дальше?

– Через несколько лет лорды дружно поднялись против него и устроили мятеж. Восстание закончилось битвой между сыном и отцом. Старый король был убит, а на шотландский трон взошел Яков Четвертый. Я часто задавалась вопросом, какую роль сыграл сын в гибели отца. Он утверждает, что не хотел его смерти. Но всякий разумный человек знает, что в стране может быть только один король, – заключила Адэр.

– Король Яков – честный человек! – гневно вскинулась Эллен. – Он никогда не поднял бы руку на отца! Но откуда ты все это знаешь?

– Я росла при дворе отца и получила хорошее образование. Нельзя находиться при дворе и не слышать всего, что говорят окружающие. Но умный человек предпочитает молчать и запоминать все, что знает, дабы использовать в нужный момент.

Адэр улыбнулась Эллен, понимая, что девушка заинтригована ее речами и манерами.

– А ты знаешь иностранные языки? – допытывалась Эллен.

– Знаю, – кивнула Адэр.

– Я говорю на шотландском диалекте, французском и церковной латыни, – перечислила Эллен. – И научилась вашему южному выговору, когда жила при дворе. Хотелось бы знать, смогу ли я стать достойной женой своему мужу! Что, если он вдруг решит предложить королю свою службу?

– Дункан не оставит своих земель без крайне веской причины, – покачал головой Мердок. – Король как-то намекнул, что будет рад видеть его при дворе, но брат отказался. Он человек незнатный и не имеет средств, чтобы сделать карьеру при дворе.

– И ты как раз такая жена, что нужна ему, – добавила Адэр. – Красива. Умеешь вести хозяйство. Я вижу, что и слуги уже уважают тебя. Думаю, что ты будешь верна и предана мужу. Подари Дункану наследников – и станешь самим совершенством, – смеясь, поддразнила она невестку.

В последующие дни Эллен узнала о своей повой семье достаточно, чтобы понять: они легко поладят. Ее невестка, прекрасная Адэр Брюс, была хоть и гордой, но доброй и искренней. А деверь, Мердок Брюс, оказался славным молодым человеком, с нежным и чувствительным сердцем. Вскоре приехал лэрд Клайта, и Эллен с первого взгляда поразилась удивительному сходству между своим мужем и его младшим братом, о чем и сказала вслух.

– Мы пошли в мать, – пояснил Конал Брюс, – а вот Мердок больше похож на отца.

Он внимательно присматривался к новой невестке. На редкость хорошенькая девушка с серо-голубыми глазами и золотисто-рыжими волосами. Поразительно, что за всю долгую зиму Дункан даже не попытался обольстить ее! Эта пухленькая маленькая фигурка чрезвычайно соблазнительна!

Но, услышав рассказ Эллен о Доналде Макнабе, Эване и Лохерне, Конал вдруг осознал всю глубину благородства Дункана. Теперь он стал мужем Эллен. Как долго брат намерен держаться в стороне от столь лакомого кусочка?

Прошла неделя пребывания Брюсов в Даффдуре. Эллен следила, чтобы гости были сыты и довольны, и часто ездила с ними на охоту. По вечерам они вели занимательные беседы. Вернувшись домой, лэрд Даффдура увидел всех родственников в сборе. Молодая жена приветствовала его нежным поцелуем в губы.

– Я приготовила для вас ванну, милорд, – улыбнулась она.

– Ванну? – удивился Дункан. – Это еще зачем?

Он был голоден и мечтал о горячем ужине. Кроме того, он устал и хотел спать.

– Вас не было много дней, милорд. Я сама вымою вас, как научила леди Маргарет. Но сначала садитесь за стол и поешьте.

Она повела его к высокому столу. Немедленно набежали слуги с дымящимися блюдами, среди которых были свежевыловленные мидии, которые полагалось окунать в горчичный соус, большой пирог с крольчатиной, сквозь тонкую корочку которого сочилась густая коричневая подлива, жирная жареная утка с хрустящей корочкой, свежий хлеб, масло и сыр.

Дункан Армстронг ел с жадностью и, только наполовину опустошив кубок с вином, заметил, что гости так же энергично поглощают еду. Впрочем, здесь ее было больше чем достаточно. Он и не помнил, когда его так угощали в собственном доме, и сразу сообразил, что все это устроила Эллен. С улыбкой повернувшись к жене, он взял ее маленькую ручку и поцеловал.

– Спасибо, – только и обронил он, но она, поняв, в чем дело, тоже улыбнулась мужу.

– Ваши слуги нуждались в наставлениях, милорд, – пробормотала она. – Ваша сестра, будучи монахиней, обращала мало внимания на мирские дела. Мэгги никогда не заботилась о хозяйстве. Ее учили лишь церковному пению и чтению молитв. Но она очень старалась прошлой зимой. Я же не считала нужным вмешиваться в ее дела или подсказывать ей. Попроси она, и я немедленно пришла бы на помощь, поскольку меня с детства воспитывали как будущую хозяйку дома.

– Соус к мидиям был превосходен, – заметил он. – Не знал, что кухарка обладает такими талантами!

– Соус я научилась готовить у кухарки Лохерна, – пояснила Эллен. – Рада, что угодила тебе, Дункан.

– Есть и другие способы, которыми ты можешь мне угодить, – тихо сказал он.

Эллен, покраснев, кивнула.

– Я готова, – выдохнула она.

– Потому что это твой долг? – спросил он, пристально вглядываясь в хорошенькое личико жены.

– Да! – честно выпалила Эллен, но тут же добавила: – И еще потому, что вы мне нравитесь, милорд.

Она тут же вспыхнула от собственной смелости.

– Ты тоже мне нравишься, – ухмыльнулся он. Эллен, рассмеявшись, поднялась из-за стола.

– Пойду приготовлю все для купания, милорд, – обронила она и, присев перед гостями в реверансе, пожелала им спокойной ночи и поспешила в хозяйскую спальню.

– Она настоящая красотка, – заметил Конал. – Ты просто счастливчик!

– Ее и король так называл. Своей красоткой, – пояснил Дункан.

– Ты не считаешь… – пробормотал Конал.

– Нет. Он и пальцем ее не коснулся, в этом я уверен. Король считает Эллен кем-то вроде младшей сестренки. Доброй приятельницы. Они вместе играют в шахматы, и он клянется, что противника опаснее еще не встречал. Она, совершенно не питая почтения к своему августейшему партнеру, всеми силами стремится к победе. А когда он проигрывает, еще и издевается над поверженным! – хмыкнул Дункан и, немного подумав, добавил: – Я искренне уверен, что они всего лишь хорошие друзья.

Конал кивнул:

– Вот уж не предполагал, что Джейми способен дружить с женщиной, которую не затащил перед этим в постель.

Остальные дружно рассмеялись. Наконец Дункан поднялся:

– Кажется, жена уже ждет меня. Доброй вам ночи.

Поклонившись, он вышел из зала и зашагал к спальне, которую делил с Эллен. Открыл дверь, и первое, что увидел, – высокий деревянный чан, поставленный у камина.

– Кровь Христова! – тихо выругался он. – Где ты это нашла? Я не видел его с самого детства! Наша мать, раздевшись до сорочки, залезала в чан вместе с Йеном, Маргарет и мной и принималась нас мыть. Мэгги была так мала, что стояла на табуретке, укрепленной в чане, а нам с Йеном вода доходила до шеи.

– Понимаю, тебе это может казаться странным, – вздохнула Эллен, – но я люблю купаться в теплой воде. Вот и велела Симу обыскать чердак и подвал, когда тот сказал, что помнит о существовании какого-то чана. Мы нашли его, и бондарь набил новые обручи и промазал изнутри смолой, так что теперь вода не просочится.

Она и сама сняла все, оставшись в сорочке, и теперь заколола волосы на затылке.

– Ты заберешься в чан, как в свое время моя мать? – спросил Дункан.

– Конечно! Я не смогу вымыть тебя, если останусь стоять на полу, – объяснила Эллен. – Скидывай одежду! Или тебе нужна помощь?

– Нет. Я еще достаточно силен, чтобы раздеться самостоятельно. Мне ни к чему армия слуг, каждый из которых имеет должность вроде хранителя королевских чулок, – хмыкнул Дункан, принимаясь снимать камзол.

Эллен поднялась по свисавшей с бортика чана небольшой лестничке и ступила вводу. Ее примеру последовал и Дункан. Оказалось, что вода уже начала остывать. Эллен повернулась спиной к мужу, подождала, пока тот не сядет, и только после этого снова обернулась и взяла в руки тряпочку.

– Начнем с твоего лица, – объявила она, проводя намыленной тряпкой по его щекам, носу и лбу. Проворно смыла пену и принялась за уши и шею.

– Когда-нибудь из тебя выйдет хорошая мать, – похвалил Дункан.

– Но прежде чем выполнить эту миссию, мы должны тебя отмыть! – без обиняков выпалила она.

– Значит, у тебя деликатный нос? – поддел он.

– Не могу поверить, что похоть мужчины настолько велика, чтобы он предпочел женщину, от которой несет ее собственной грязью и потом, той, кто благоухает чистотой и свежестью, – отпарировала Эллен, проворно отмывая грудь мужа. – Повернись! – велела она.

Когда Дункан подчинился, она вымыла его спину до пояса и обе руки. Не успел он опомниться, как она опрокинула ему на голову кувшин с водой.

– Ты утопишь меня, девочка, – запротестовал он.

– Не шевелись! – сурово приказала она, принимаясь втирать мыло ему в волосы. Значит, ей пришлось встать на табурет.

Она промыла волосы, снова намылила, снова промыла и принялась перебирать пряди.

– Вшей нет, и гнид тоже! – довольно объявила она.

– Но ты не докончила! Самые интересные места остались грязными, – поддразнил он, обнимая жену. – Может, теперь мне встать на табурет?

В синих глазах плясали лукавые искорки.

– Леди Маргарет всегда твердила, что мужчина вполне способен самостоятельно вымыть интимные части своего тела, – чопорно ответила Эллен, хотя ее щеки пылали.

Она пробудила в нем вожделение. Его плоть с каждой секундой твердела все больше. Он встал, продолжая прижимать к себе ее мягкое тело. Обладай Эллен хоть каким-то опытом, он прижал бы ее к стенке чана и с жадностью овладел… но она пока что девственна и вряд ли выдержит слишком яростный натиск.

Вместо этого он стащил с нее мокрую сорочку и поцеловал долгим, медленным поцелуем. Широкая ладонь накрыла маленькую грудь и осторожно сжала. Не отрываясь от ее губ, он стал теребить сосок. Неведомая доселе ласка так потрясла Эллен, что она невольно застонала. Еще секунду назад она мыла его. Теперь же была обнажена, и его руки и губы делали с ней нечто поразительное.

– Мне нравится, когда ты меня моешь, – пробормотал он и обвел языком спелые вивши ее губ. – Мы должны чаще мыться вместе.

– Я уже вымылась, – выдавила она. – И вода остывает. Немедленно выходи, пока не простудился. Над огнем греются полотенца.

Если он не перестанет ласкать ее грудь, она просто расплавится!

– Не хочешь меня вытереть? – коварно улыбнулся он.

– Тогда мне грозит простуда, – отпарировала Эллен.

– Останься в воде, пока я не вытрусь, – велел он, вылезая из чана.

– Почему? – удивилась она, невольно заметив, какие упругие и твердые у него ягодицы. Она никогда раньше не любовалась мужской попкой, но, оказывается, это очень приятно.

– Потому что теперь я собираюсь вытереть тебя, – пообещал он. Эллен снова охнула. Мысль об этих больших руках, шарящих по ее телу, послала волны жара по коже. Ей вдруг захотелось сбежать. Но куда она денется в таком виде?

Поэтому она осталась на месте, прислушиваясь к стуку своего сердца. И тут раздался его голос:

– Выходи из чана, моя прелестная жена.

– Ты увидишь меня такой, какой создал Господь, – тихо откликнулась она.

– Я давно этого хочу. Любовники не должны ничем прикрываться – ни гордостью, ни одеждой.

Эллен поднялась и во все глаза уставилась на мужа, восхищаясь его красотой. Длинные, стройные ноги, широкая грудь и плоский живот! Его ничуть не смущали ее взгляды, и по какой-то причине это прибавило ей храбрости. Эллен вышла из воды, спустившись по узкой деревянной лесенке, и муж накинул на нее теплое полотенце. Она сразу согрелась. Он медленно растер ее плечи, спину, ягодицы и, усадив на край кровати, занялся ногами. И только потом вытер грудь, нежно целуя соски. Отбросил полотенце и стал сосать ее пальцы, медленно, чувственно, глядя ей в глаза.

Слабость овладела Эллен. Она не могла ни пошевелиться, ни слова сказать. Ощущение языка, ласкавшего ее пальцы, было поистине ошеломительным. Такого она не могла представить в самых безумных мечтах. Она не знала, что испытает, когда муж овладеет ею, но если это только начало, она жаждет продолжения!

Подражая мужу, она стала сосать его палец, но это продолжалось недолго. Сама Эллен думала, что следует его примеру, но в этот момент выглядела на редкость соблазнительной.

Снова взяв полотенце, он высушил живот и густую рыжую поросль у развилки бедер и только тогда встал, увлекая Эллен за собой. Их тела соприкасались, и на нее снова нахлынула слабость. Она упала бы. Но он крепко держал ее. Да дышит ли она?

Эллен сама этого не знала, но доверчиво подняла к нему лицо.

– Ты так красива, – запинаясь, прошептал он, гладя ее по щеке и проводя кончиком пальца по губам. – Я больше не в силах ждать. И должен сделать тебя своей. Не хочу, чтобы ты боялась или испытывала отвращение. Но нетерпение мое слишком велико. Ты простишь меня?

– Ты не Болгэр Макартур, – тихо ответила Эллен. – Я твоя жена, и мой долг – ублажать тебя. И родить наследника. А этого не будет, пока мы не…

Она густо покраснела.

– Ты права. Не будет. Позволь взять тебя, моя маленькая женушка. Доверься мне. Я буду осторожен, тем более что ты совсем неопытна и к тому же девственна. Твоя невинность – драгоценный дар. Самый великий из тех, что женщина может дать мужчине, потому что, отдав однажды, его нельзя отобрать или дать снова.

Дункан нежно коснулся губами ее губ.

– Но ты желаешь меня? – вырвалось у Эллен. – Или просто исполняешь свой долг?

Вместо ответа он взял ее руку и поднес к чреслам, где гордо вздымалась его плоть. Когда ее пальцы сжали тяжелое копье, он застонал:

– Вот доказательство моего желания к тебе…

Она ощутила, как его достоинство пульсирует в ее ладони.

– Он живой? – почти со страхом спросила она, отнимая руку.

– Он наполнен жизнью, дорогая. И жаждет глубоко погрузиться в горячую влажную мягкость, скрытую между твоих бедер. Ему отчаянно хочется ощутить стенки твоего сладостного лона, смыкающегося вокруг него.

Он сжал ее тонкую талию и поднял – так, чтобы, лизать маленькие округлые груди.

Голова Эллен закружилась. Сердце, казалось, вот-вот вырвется из груди. Его язык долго играл с ее упругими грудями. Наконец губы сомкнулись на соске и потянули.

– О, Пресвятая Матерь Божья! – вскрикнула Эллен, потрясенная охватившими ее эмоциями.

Он уложил ее на кровать и долго смотрел, прежде чем лечь рядом, прижать жену к себе и отыскать губы. Страстные поцелуи посылали раскаленные волны по ее телу. Почувствовав, как к ноге прижимается что-то твердое, она нервно дернулась.

– Нет-нет, девочка, – тихо уговаривал он, отгоняя страхи, угрожавшие поглотить ее. Его ладонь нежно ласкала ее груди и живот. Пальцы запутались в густых завитках, покрывавших ее пухлый венерин холмик. Эллен вскрикнула, когда один палец коснулся сомкнутых створок лона и скользнул в скопившуюся внутри влагу, но не стала вырываться или сопротивляться. Поэтому Дункан без труда нашел ее крохотный любовный бутончик и стал потирать подушечкой большого пальца, пока Эллен не стала извиваться.

Будь на месте Дункана другой мужчина, неопытная девственница наверняка пришла бы в ужас. Но Эллен инстинктивно доверяла Дункану Армстронгу с того самого момента, когда они встретились. Она верила его обещанию быть осторожным. И конечно, те восхитительные ощущения, которые он пробуждал в ней, были скорее возбуждающими, чем пугающими. Он продолжал ласкать потаенный бугорок плоти, и тело Эллен напрягалось все больше, пока что-то не взорвалось внутри. Она содрогнулась, когда ослепительное наслаждение омыло ее. Но тут палец, оставив чувствительное местечко, неожиданно проник в нее…

– Нет-нет, девочка, – снова проворковал он, когда она оцепенела.

Палец продолжал входить и выходить из ее лона, и вдруг она поняла, что вместо одного пальца ее ласкают два. Он прижался губами к ее губам. Язык повторял движения пальцев, и Эллен окончательно потеряла разум. Дункан нежно поцеловал ее сомкнутые веки.

– Я хочу быть в тебе… – прошептал он. – Я отчаянно хочу быть в тебе, моя маленькая женушка.

Ее бедра задвигались в такт его пальцев, но Эллен вдруг поняла, что этого недостаточно. Она хочет принять его в себя! Отчаянно хочет! Но как это может быть? И откуда она знает все это?

Однако она почему-то знала.

– Да, пожалуйста! Скажи, что мне делать? Скажи!

– Откройся для меня, дорогая! Раскинь ножки, – нежно наставлял Дункан. – Сегодня я сделаю все остальное.

Он согнул ее ноги в коленях и скользнул между ними. Его горячая плоть налилась желанием, и Дункан стал осторожно входить в нее. Он уже убедился, что ее девственная перегородка находится слишком высоко, и поэтому старался быть как можно бережнее.

– Наверное, ты слишком большой, – нервно пробормотала она.

– Нет, – заверил он. – Твое тело скоро примет меня, дорогая, обещаю. Доверься мне, Эллен.

– Я слышала, что когда лишаешься невинности, это очень больно, – прошептала она.

– Такое бывает всего однажды, – честно ответил он.

– А потом?

Он видел, как на ее белоснежной шее бьется голубая жилка.

– Только наслаждение, – пообещал он. – А теперь обхвати меня ногами, чтобы я смог глубже погрузиться в твое сладостное тело, моя маленькая женушки.

И когда она подчинилась, поцеловал ее яростным, требовательным поцелуем, вобрав в себя крик боли, когда его плоть атаковала ее девственную перегородку. Раз. Другой. Третий. Наконец ему удалось вонзиться в нее до конца. Дункан слизал слезы с ее щек, осторожно снимая каплю за каплей. И только потом стал двигаться – медленно, медленно, пока она не застонала. Пока не выгнулась, принимая все, что он мог ей дать.

Больно! Матерь Божья, до чего же больно!

Но боль, так внезапно появившаяся, почти мгновенно прошла. Вместо нее появилось ощущение заполненности. Она была полна им, и стенки ее лона обтянули его, как сшитая по мерке перчатка. Он продолжал входить в нее, выпуская на волю неведомые доселе чувства. Эллен прильнула к Дункану и, не в силах сдержаться, впилась зубами в его плечо.

Он тихо выругался, но тут же рассмеялся и ускорил темп движений. Она исступленно царапала ногтями его спину, желая большего.

– Маленькая дикая кошка! – прорычал Дункан и, поймав ее запястья, поднял руки над головой. – Взгляни на меня, Эллен! Взгляни на меня!

Эллен огромным усилием воли открыла глаза, хотя веки казались свинцовыми. Их взгляды встретились, и страсть загорелась с новой силой. Эллен снова вскрикнула, а он усмехнулся, когда она прошептала:

– Я больше не могу смотреть. Это слишком! Слишком!..

Ее голова снова пошла кругом. Ресницы опустились, а за сомкнутыми веками стали взрываться звезды.

Эллен пронзительно взвизгнула, но звук потонул в рычании Дункана, семя которого вырвалось фонтаном, оросив ее лоно. Его большое тело сотрясалось в удовлетворенном желании.

Потом он лежал на спине, глубоко дыша. Эллен, почти в обмороке, прильнула к его груди. В этот момент Дункан считал себя счастливейшим мужчиной во всей Шотландии. Его жена оказалась страстной женщиной. И именно ему повезло пробудить ее. Он гладил распущенные мягкие волосы, покрывалом лежавшие на нежных плечах и спине. Она его жена. Жена! И никто, кроме него, не узнает, какой огонь в ней горит.

Его одолела приятная усталость. Он впервые был так пылок с женщиной.

Слегка приподнявшись, Дункан натянул одеяло на них обоих и улыбнулся, когда она довольно пробормотала что-то. Он обязательно полюбит ее. Как же не полюбить такую женщину?!

А Эллен мирно спала в кольце его сильных рук.

Проснувшись несколько часов спустя, Эллен стала перебирать в памяти подробности своей брачной ночи. Она давно уже не спала так крепко. Потому что чувствовала себя в безопасности. Теперь она стала женщиной! Как он был с ней нежен! Неужели все мужчины таковы? Вряд ли. Болгэр был груб и напорист. Но к чему ей гадать? Она жена Дункана Армстронга, и во всем мире для нее не будет другого мужчины, кроме него! Их соитие было…

Она поискала нужное слово, но не нашла. Это было более чем чудесно. И они так подходят друг другу! Будут ли они заниматься этим каждую ночь? И будет ли все так же великолепно? И он уверял, что боли она больше не испытает.

– Ты проснулась?

Низкий мужской голос пробудил ее от грез.

– Да, – тихо ответила она.

– У тебя ничего не болит?

– Ну… может, саднит немного, но, думаю, это естественно, – призналась Эллен.

– Твоя девственность была слишком тугой, – пояснил он, гладя ее по голове. – Прости, что сделал тебе больно.

– По крайней мере у тебя не осталось сомнений в моей чистоте, – ответила Эллен. – Я знаю, многие считают, что король побаловался со мной, потому что мы были друзьями.

– Я никогда не сомневался в твоей невинности, – спокойно заверил Дункан.

– Но не мог знать наверняка до вчерашней ночи, – возразила Эллен, хотя сразу поверила ему. Он не из тех, кто легко лжет! – Я рада, что сохранила свою девственность для тебя.

– Но больше ты не девственна, – тихо пробормотал он, лаская ее попку. – Я снова изголодался по тебе!

Его «петушок» опять набух. Сейчас его обуревала безумная похоть.

– Но за окнами уже светло, – мягко запротестовала она.

– Любить друг друга можно во всякое время дня и ночи и во всяком месте. И, думаю, у меня это скоро войдет в привычку.

Дункан хмыкнул, восхищенный ее испуганным возгласом, и, встав с постели, поднял жену и подвел к окнам. Она не успела опомниться, как он заставил ее опереться о подоконник, немного нагнул и, сжав бедра, шепотом велел расставить ноги. Когда она подчинилась, он скользнул в нее и стал двигаться.

– Видишь? – горячо прошептал он. – Всегда! В любое время! Позволь мне составить список тех мест, где я брал тебя, моя маленькая женушка: перед очагом здесь, в нашей комнате, и перед очагом в зале, и в полутьме конских стойл в конюшне, и на склоне холма. Среди вереска и в нашей ванне, и на моих коленях. Я буду владеть тобой, когда ты лежишь на спине, и сзади, когда стоишь на коленях и сидишь верхом на мне. Ты волнуешь меня, Эллен, а мысль о том, что мне предстоит всему тебя научить, возбуждает еще больше.

Он прильнул горячим поцелуем к ее затылку.

Он был так велик, и все же ее тело легко вобрало его. И она сгорала от страсти, которую он в ней воспламенял. Она и не представляла, что можно овладеть женщиной таким образом, как сейчас. А он еще рассуждал о других способах и местах!

И хотя сейчас он брал ее со всем господством страсти, но Эллен поклялась, что когда-нибудь будет владеть им!

Пейзаж перед ней вдруг затуманился, поплыл, и она снова почувствовала, как взлетает в невероятные высоты.

Эллен глубоко вздохнула и затрепетала, обретя освобождение. И он содрогнулся вместе с ней.

Она решила, что этот второй раз был столь же восхитительным, как первый. Когда она немного пришла в себя и пейзаж за окном снова обрел четкие очертания, Эллен выпрямилась.

– Кажется, я готова изведать все, что вы предлагаете, милорд! И с радостью испытаю все способы во всех местах, которые вы выберете! – тихо сказала она и снова почувствовала, как его губы прижались к ее шее.

– Ты храбрая девушка, – тихо засмеялся он и, подняв, снова уложил на постель.

Эллен смотрела на него сквозь полуопущенные ресницы. Под ее ленивым взглядом Дункан снова забрался в чан и наскоро умылся. Вода к этому времени стала совсем холодной. Но он даже не поежился.

Выйдя, он энергично растерся полотенцем и оделся. Но потом сделал нечто совершенно ее поразившее: взял стоявший на угольях, глиняный кувшин и налил теплой воды в тазик.

– Наверное, ты захочешь вымыться, – пояснил он. – Я подожду тебя в зале, женушка.

После его ухода Эллен поспешно встала. Сначала она растерялась при виде пятна засохшей крови на простыне и своих измазанных кровью бедер, но тут же поняла, что это еще одно дополнительное свидетельство утраченной невинности. До чего же странная штука жизнь! Она всегда знала, что выйдет замуж за Доналда Макнаба и будет управлять домом, в котором родилась. Станет хозяйкой Лохерна. И все же ее судьба изменилась в тот момент, когда уроженцы острова Скай явились в дом. А теперь она жена приграничного лорда, живет далеко от Лохерна, и все, кого любила, погибли от рук вероломного родича. Интересно, узнал ли уже Болгэр Макартур, что правит Лохерном только от имени владельца островов, а само поместье уплыло из его рук? Или Макнабы уже успели отомстить за гибель Доналда? Вряд ли она когда-нибудь узнает правду…

Эллен натянула чистую сорочку и приталенное платье из голубого бархата с длинными узкими рукавами и треугольным вырезом, оттенка не столько неба, сколько освещенного солнцем моря. Сев на кровать, она расчесала волосы и заплела в толстую косу, скрепленную на конце темно-синей лентой. Потом сунула ноги в кожаные домашние сабо и направилась в зал, Гости наверняка уже проснулись. Неизвестно, уедут ли они сегодня или останутся еще на несколько дней.

Брюсы из Клайта предпочли провести с родственниками еще один день. Эллен отметила, что братьям очень весело вместе. Кроме того, младшие немилосердно поддразнивали старшего. Она, конечно, догадывалась, в чем тут дело, и каждый раз, когда Конал поглядывал в ее сторону, бедняжка заливалась предательским румянцем.

Заметив это, Адэр посоветовала:

– Не обращай на них внимания. Мужчины растут только физически, а в душе остаются мальчишками. С тобой все в порядке?

– А что должно со мной случиться? – удивилась Эллен.

– Он был нежен?

– Да, – выдохнула она.

– Тебе неловко говорить с женщиной о подобных делах, – лукаво улыбнулась Адэр, – но это же глупо! Твоя старая няня наверняка не сможет объяснить тебе всего, что ты обязана знать, поскольку сама она – старая дева. Впрочем, слуги вечно сплетничают между собой! А вообще, тебе нужно взять служанку помоложе.

– Не могу. Это разобьет сердце Пейги, – возразила Эллен.

– Вовсе нет, если Пейги будет командовать новой служанкой.

– Как умно! – рассмеялась Эллен. – Пожалуй, так и стоит сделать! – Увидев Сима, она немедленно его окликнула: – Сим, иди сюда! Кого из женщин ты выберешь мне в служанки? Пейги стара и нездорова, ей нужна помощь. Я хотела бы, чтобы она обучила новую девушку всему, что знает сама.

– Молодая Гунна, миледи, – немедленно нашелся Сим. – Она девушка славная и способная. Быстро все усвоит. Ее мать – наша кухарка, но, боюсь, у Гунны совсем нет кулинарного таланта. Да, и пока вам не донесли злые языки, предпочитаю сказать первым, что она – моя племянница.

– Пришли ее ко мне, – велела Эллен. – Леди Клайт поможет мне решить. Да, Сим, прошу, ни слова Пейги. Она будет недовольна моим решением.

Управитель вежливо поклонился:

– Я все понимаю, миледи, и, если не возражаете, сначала пришлю к вам Пейги. Объясните ей, что собираетесь сделать. Тогда она поможет вам решить, подходит ли Гунна.

– Верно! Прекрасная идея, Сим! – воскликнула Эллен. – Спасибо.

Сим снова поклонился и отправился на поиски Пейги и Гунны.

– Тебе очень повезло с управителем! Сим просто сокровище! – заметила Адэр – И как умно с твоей стороны воспользоваться его добрым советом!

– Но это действительно хороший совет, – отозвалась Эллен. – Кстати, я узнала кое-какие придворные новости, которые тоже покажутся тебе интересными. Герцогиня Бургундская посылает герцога Йорка в Шотландию. Она просит короля Якова помочь герцогу вернуть принадлежащий ему по праву престол!

Адэр побледнела как полотно.

– Мой единокровный брат мертв! – выдавила она. – Он и Эдуард, его старший брат, были убиты в Мидлшеме после Босуортского сражения. Тюдоры пытались убедить всех, что их убил король Ричард, но это неправда! Они были живы после того, как Тюдор украл трон!

– Тем не менее я прекрасно поняла, о чем сплетничают при дворе. Маргарита Бургундская покровительствует этому молодому человеку, а король жаждет отплатить английскому монарху за вероломство, с которым тот подогревает пограничные распри. И, приютив принца, король Яков ужасно досадит Генриху.

– Он не принц! – яростно выкрикнула Адэр. – Гнусный самозванец! Претендент на трон, который ему не принадлежит! И королю Якову прекрасно это известно! Несколько лет назад мы говорили с ним на эту тему. Он знает, что мои единокровные братья мертвы, да упокоит Господь их невинные и добрые юные души. Паж, который спал в их комнате, своими глазами видел, как их убивали и уносили тела. Ему вовремя удалось скрыться, и он сбежал в Стэнтон, чтобы все мне рассказать.

– Где он? – спросила Эллен. – Вероятно, он сумел бы помочь обличить так называемого герцога?

– Он был убит в тот день, когда Уилли Дуглас ворвался в мой дом и похитил меня, – со вздохом ответила Адэр.

– Значит, единственный свидетель преступления мертв, – подчеркнула Эллен. – Но может, человек, именующий себя Ричардом Йорком, действительно твой единокровный брат, которому удалось уцелеть?

– Я этому не верю. У герцогини Бургундской есть все основания ненавидеть Генриха Тюдора. Она сестра моего отца, короля Эдуарда Четвертого, и моего дяди, короля Ричарда Третьего, и считает Тюдоров виноватыми в падении дома Йорков, Она принадлежит к Плантагенетам, а в их роду есть мужчины, обладающие куда более законными правами на трон, чем Генрих Тюдор. Как бы я ни презирала короля Генриха, все же понимаю, что это просто попытка захватить власть, – пояснила Адэр.

– Ты меня поражаешь! – восхищенно воскликнула Эллен. – Жена обыкновенного лэрда, а знаешь больше, чем знатные придворные лорды!

– Я не забыла того, чему меня учили, – улыбнулась Адэр, – хотя англичане, предали меня. И предпочту быть шотландкой и женой обыкновенного лэрда, чем снова стать той, кем была. В прошлом нет будущего, да и я не глупа, и знаю, что задумал король Яков. Но пусть он поостережется! Как бы предательские планы не обернулись против него самого! Как говорится, не рой другому яму, сам в нее попадешь! Тюдоры жестоки и безжалостны в отличие от нашего молодого короля Якова!