Глава 10

Они собрались в Даффдуре под покровом темноты. Хей и Эллиоты, Керры, Стюарты, Хепберны и Брюсы, несколько Скоттов и Фергюсонов, живших к востоку от Дамфриз. Они прослышали о готовящейся драке с англичанами и, поскольку сено уже было скошено, а для жатвы еще не пришло время, приехали помочь. Правда, на них не было ни блях кланов, ни пледов. Все отметили отсут-ствие Йена Джонстона.

Он прислал человека с известием, что заболела жена и он не может ее оставить. Кроме того, он отправил двух гонцов предупредить лорда Колби о планах приграничных лордов. Но люди Брюса успели перехватить их и убить. Когда первый гонец не вернулся, предатель рассудил, что лорд Колби, должно быть, оставил его у себя, но все же, немного встревожившись, послал второго. Когда и тот не приехал назад, Йен испугался, что о его измене узнают соотечественники.

Зная все о деяниях мужа, Мэри Джонстон поняла, что рано или поздно месть соседей его настигнет. Она попыталась бежать к своему брату, но была поймана. Разозлившись на то, что посчитал неверностью, и страшась за свою жизнь, Йен так жестоко избил ее, что теперь она лежала при смерти.

А Эллен тем временем готовилась принять гостей. Дункан и его люди каждый день охотились, чтобы сделать достаточно припасов к приезду приглашенных. Кухарка и ее помощницы за два дня напекли столько пирогов, что хватило бы прокормить небольшую армию. Пироги хранились в сухом, прохладном месте, подальше от грызунов.

Первых гостей, прибывших на закате, встречали аромат жареного мяса и прелестная хозяйка дома. До сих пор соседи не видели Эллен и сейчас были очарованы хорошенькой женушкой Даффдура. Видя, как он души в ней не чает, даже самые заядлые повесы вели себя примерно. Им предстояло сражаться с англичанами, а не между собой.

Скоро зал был заполнен до отказа, и мужчины, восседавшие за раскладными столами, наслаждались вкусным ужином из жареной оленины, холодных мясных пирогов, густого овощного рагу, хлеба и сыра. Вышколенные слуги Эллен следили, чтобы чаши не пустели. Хозяин и его друзья, устроившиеся за высоким столом, чинно беседовали. Было решено, что они выедут в путь, как только поднимется луна, переберутся через границу и до возвращения в Даффдур причинят англичанам как можно больше вреда.

– А как насчет богатого дома сэра Роджера? – вспомнил Эндрю Хей.

– Дьявольская долина неудобно расположена. Туда можно проникнуть только через очень узкий проход, – пояснил Конал. – Для такого большого отряда это слишком опасно. Мыс Дунканом атаковали его малыми силами, только для того, чтобы вернуть наш скот и деревенских девушек. Да и Колби в то время был на нашей стороне границы, а в доме почти не оказалось слуг. Возможно, к этому времени все изменилось. Нам нужно нагнать страха на англичан, чтобы они отступились от него, из страха потерять то малое, что имеют.

Несколько лэрдов привезли с собой волынщиков, и теперь они сыграли для собравшихся. Началось с лирических мелодий, но постепенно песни становились все более воинственными. Но тут в зал вошел Эван, младший сын Артэра, и, поднявшись на возвышение, что-то прошептал Дункану. Лэрд кивнул и встал.

– Друзья, мне сейчас сообщили, что луна поднялась над холмами. Пора в путь!

Под радостные крики зал мгновенно опустел, но Дункан не ушел, пока не дождался Эллен. Вокруг раздавались смех, шутки, похвальба и топот, но леди Даффдур не сводила глаз с мужа.

– Береги себя, – попросила она.

– Это еще зачем? – поддразнил он. – Неужели ты так хочешь, чтобы я вернулся?

– Нам еще нужно зачать сына, – серьезно напомнила она.

– И это все? – уточнил он, вглядываясь в ее лицо.

– Но почему ты спрашиваешь? – удивилась Эллен.

– Потому что последнее время у меня такое чувство, будто ты что-то скрываешь от меня. Я человек проницательный, женушка, и ты ничего не сможешь от меня утаить.

Их взгляды встретились.

– В таком случае возвращайся; потому что я люблю тебя, – тихо призналась Эллен, – Я всего лишь дожидалась нужного момента, чтобы признаться, и, кажется, этот момент наступил.

Она нежно провела пальцем по его щеке.

– Я не могу потерять тебя сейчас, дорогой.

Сердце Дункана едва не разорвалось от счастья. Взяв ее руку, он поцеловал ладонь.

– Ты любишь меня, – тихо повторил он. – Ты любишь меня! – почти закричал он, и слуги, сновавшие в холле, удивленно уставились на хозяина.

Эллен весело рассмеялась:

– Да, я люблю тебя, мой великан! А теперь веди своих людей через границу, чтобы как можно больше насолить англичанам. Но не смей рисковать. Я не желаю, чтобы тебя ранили. Возвращайся целым и невредимым. Пожалуйста, родной!

Встав на цыпочки, она прильнула к его губам, после чего вытолкала из зала и проводила туда, где стоял конюх, держа под уздцы вороного жеребца.

Дункан вскочил в седло, наклонился и, подхватив Эллен, поцеловал долгим, пылким поцелуем, от которого та задохнулась. Мужчины разразились приветственными криками.

– Я вернусь, – тихо пообещал он. – Ждите меня, мадам. Он снова поставил ее на землю и, развернув коня, поднял руку.

Остальные, повинуясь сигналу, последовали за ним.

Эллен долго смотрела вслед отряду, проезжавшему через ворота Даффдура. Наконец створки сошлись. Тогда она поднялась на крышу и стояла, пока последние тени не исчезли за холмами. Только потом она вернулась в зал и велела слугам навести порядок и приготовить спальные места для тех лэрдов, которые вернутся в Даффдур. Их людям придется ночевать в сараях и конюшнях. Удостоверившись, что все ее приказания выполняются, Эллен вернулась в спальню и легла.

Наутро она встала, оделась и навестила свою старую нянюшку Пейги, Та сидела на стуле у окна своей крохотной комнатушки. Молодая Гунна принесла ей хлебную корку с горячей овсянкой и уговаривала старушку поесть.

– Кухарка положила в кашу мед и сливки, – весело объясняла она.

– А что это за угольки? – непримиримо воскликнула Пейги. – Похоже на маленьких жучков!

– У кухарки осталось немного изюма. Она подумала, что вам понравится.

– Изюм? Вот как? Что-то ваша кухарка больно модничает! Эллен подошла ближе и уселась рядом со старушкой.

– Как ты себя чувствуешь дорогая? – спросила она.

– Сегодня, во всяком случае, не умру, – буркнула Пейги. – Но ждать осталось недолго. Вот уж не думала, что сойду в могилу вдали от родных гор!

Эллен погладила ее по руке.

– Знай я, что для тебя найдется приют в Лохерне, сама отослала бы тебя туда, – вздохнула она.

– Вернуться в Лохерн?! Никогда, девочка моя! Мне не вынести вида этой наглой шлюхи Энис, разыгрывающей из себя хозяйку дома, который по праву принадлежит тебе! – объявила Пейги.

– А может, Болгэр и не женился на ней, – возразила Эллен. – Он сын Макартура с островов, а его отец – любимый волынщик великого лорда Макдоналда. Что-то мне не верится, чтобы он женился на выродке какой-то цыганки и неизвестного бродяги! Болгэр слишком горд для этого! Может, он и продолжал спать с Энис, потому что его похоть так же велика, как ее собственная. Мне даже жаль ее, бедняжку. Но если она исполнит свой долг и даст Болгэру сыновей, ей ничего не грозит.

– А как на счет тебя, цыпленочек? Когда ты соберешься подарить дитя своему мужу? Я надеялась дожить до этого, но, боюсь, долго не протяну.

– Ребенок обязательно родится. И ты еще возьмешь его на руки, – пообещала Эллен. – Как может он не появиться на свет, если мы так сильно любим друг друга?!

– Вот оно что! – воскликнула старушка. – Значит, ты полюбила его? А уж он-то как тебя любит! С того момента, когда впервые увидел. Надеюсь, ты все ему сказала? Не оставила в неведении, провожая на опасное дело?

– Сказала, – улыбнувшись, кивнула Эллен. – И не бойся: он обязательно вернется домой, ко мне. Нам еще нужно вместе сделать нашего первенца.

Поднявшись, она поцеловала Пейги в щеку.

– Мне сейчас нужно позаботиться о том, чтобы на столах было достаточно еды для мужчин, когда те вернутся. Они наверняка будут очень голодны после долгой ночи. Увидимся позже. Гунна, присмотри, чтобы она поела.

– Да, миледи, – откликнулась Гунна. – За разговорами она сама не заметит, как все съест.

Эллен похлопала девушку по плечу и торопливо вышла. В зале все было готово к возвращению мужчин. Незадолго до полудня стража у ворот доложила, что к Даффдуру приближается большой отряд всадников. Эллен выбежала из дома, поднялась на стену по приставной лестнице и всмотрелась в даль. Она сразу узнала мужа, скакавшего во главе кавалькады, но не позволила открыть ворота, пока не уверилась, что все в порядке.

Только тогда она спустилась вниз и приветствовала въехавшего во двор лэрда.

– Заходите в зал, парни! – крикнула она. – Столы уже накрыты, а потом вам нужно отдохнуть. Судя во вашему виду, ночка выдалась тяжелой!

Дункан соскользнул на землю и обнял жену. Они вместе вошли в дом и сели за высокий стол. Эллен поспешила наполнить его тарелку горячей едой, а чашу – прохладным вином. Она не стала ни о чем расспрашивать, терпеливо дожидаясь, пока он сам все расскажет. Мужчины и вправду выглядели измученными. Лица и руки были покрыты грязью и сажей. Кое-кто явно был ранен, но, похоже, не слишком серьезно. После обеда она смажет раны бальзамом и перебинтует.

– Вы кого-то потеряли? – тихо спросила она, когда муж очистил тарелку и потянулся за хлебом и сыром.

– На этот раз – нет. Но сегодня мы поедем опять. Они не ожидают набегов две ночи подряд.

– Когда все поедят, я осмотрю раненых, – пообещала Эллен.

Дункан кивнул:

– Мы проспим остаток дня и вечер.

– Перед отъездом вам подадут ужин, – сообщила она.

– Пойдем со мной в постель, – попросил он.

– Когда позабочусь о раненых, – шепнула она и, обернувшись к Коналу, спросила: – Вы застали их врасплох? Лэрд Клайта рассмеялся:

– Еще бы! Сожгли до основания две деревни и угнали скот и овец, которых спрятали на лугу, здесь поблизости. Найти животных будет нелегко. Словом, ночь выдалась удачной. И мы узнали, что Колби и его люди встречаются в Дьявольской долине.

– Откуда вам это стало известно? – удивилась Эллен.

– В деревнях оставались только старики, женщины и дети.

– И они во всем вам признались? – допытывалась Эллен.

– Кое-кто из мужчин неплохо поразвлекся с женщинами, – честно ответил лэрд.

Эллен вздохнула, хорошо понимая, что имеет в виду деверь. Насилие – неизбежный спутник набегов. Впрочем, и англичане считали в порядке вещей подобные развлечения с шотландками. Так уж заведено, хотя ей это не нравилось. Но подобное случается, Случается всегда, когда воюют мужчины. В этом отношении граница ничем не отличается от гор. Мужчины сражаются. Женщины страдают.

– В деревнях никого не убили, – заверил Конал.

– Но они остались бездомными, – напомнила Эллен.

– Да. Но жилища выстроят заново. То же самое они делают с нами, – бросил Конал.

– Знаю. Но это так грустно, – вздохнула Эллен, вставая. – Все, кто ранен, подойдите ко мне, и я с радостью сделаю все, что смогу, прежде чем вы ляжете спать. Сим покажет вам дорогу в лекарню.

Извинившись, она вышла из зала и направилась готовиться к приему пациентов. Раны в основном оказались порезами и синяками. Один мужчина сломал руку и не мог ехать с остальными. Он стал сыпать проклятиями, но Сим резко его одернул:

– Держи язык за зубами в присутствии миледи!

Больной попросил извинения и замолчал. Эллен, едва сдерживая смех, примотала дощечки к его руке. Ее дед выражался и похуже.

Перевязав последнего больного, Эллен поднялась наверх, в супружескую спальню. Проходя через зал, она прислушивалась к храпу спящих. Слуги, убиравшие со столов, ступали бесшумно, чтобы никого не разбудить.

Войдя в комнату, она увидела, что Дункан уже разделся и осторожно смазывает мазью синяк на плече.

– Ты ранен?! – охнула она, подбегая к мужу. От него пахло потом, кожей и лошадьми.

– Ничего страшного, женушка. Какая-то добрая женщина удалила меня лопатой. Ей не понравилось, что мы поджигаем ее дом, а наши парни утащили ее дочку, чтобы немного поразвлечься Правда, девчонка уже перезрела и вряд ли была расстроена таким оборотом дел!

Эллен поморщилась, но тщательно осмотрела его плечо. Кажется, кожа не лопнула.

– Жить будешь, – сообщила она с облегченным вздохом.

Дункан схватил ее в объятия.

– А я дождался своих постельных забав, – поддразнил он.

– Правда, милорд?

Отстранившись, она принялась расшнуровывать платье.

– Что же, полагаю, могучий завоеватель имеет право на удовольствия.

Она повела плечами, и платье сползло на пол. Эллен стала расплетать длинную косу.

Дункан тем временем развязывал ленты на рубашке жены, которую потом снял. Эллен сбросила домашние туфли.

– Раны Христовы, жена! Ты само совершенство, – прошептал он, сжимая ее округлые груди. – Как я люблю твои маленькие яблочки! И жажду увидеть, как наш сын сосет из них молоко. Но пока у нас нет сына, это удовольствие принадлежит только мне!

Подхватив ее на руки, он припал губами к соску и с довольным урчанием стал сосать. Эллен ощутила жар между бедрами, как всегда, когда муж так ее ласкал. Ее пальцы проворно разминали его плечи, но она случайно задела синяк, и Дункан поморщился.

– Прости, – прошептала она. – Отнеси меня в постель, дорогой, и делай все, что пожелаешь. Ноты должен поспать перед тем, как уехать снова.

Он выпустил ее сосок, поднял голову, понес жену к кровати и уложил на спину. Она протянула к нему руки, и он скользнул между ее молочно-белых бедер. Его плоть уже затвердела и жаждала погрузиться в ее лоно. Он легко и быстро вошел в нее. Эллен обвила ногами его талию, прикусила зубами ухо и тут же зализала укус, когда он стал с силой вонзаться в нее. Совершенно потеряв голову, она провела ногтями по его спине. Он задвигался еще быстрее, и она вскрикнула, когда волна блаженства накрыла ее с головой, Но Дункан по-прежнему оставался в полной боевой готовности. Затем он перевернул ее на живот и стал что-то шептать.

Следуя его наставлениям, Эллен подобрала под себя ноги, приподняла попку и оперлась на ладони. И почувствовала, как его плоть глубоко проникла в грот ее женственности. Овладев женой, он выпустил ее бедра и почти грубо стиснул груди, сминая их, теребя тугие маленькие соски… стараясь обрести разрядку. И когда это произошло, она тоже забилась в экстазе, рыдая, когда его любовные соки наполнили ее. Зарычав от наслаждения, он на секунду обмяк. Но даже в своей страсти вспомнил, как миниатюрна его жена, и поскорее откатился в сторону. Немного придя в себя, Эллен обнаружила, что муж уже крепко спит. Она весело улыбнулась. Их яростное и поспешное слияние смягчило напряжение прошлой ночи, и она была этому рада.

Пять ночей подряд шотландцы под предводительством лэрда Даффдура переходили границу и нападали на англичан, причинив им множество бед. На третью ночь англичане уже были готовы к нападению, но шотландцы постоянно появлялись в самых неожиданных местах, сбивая с толку врагов, которые никак не могли понять, откуда появляется такой большой отряд и кому будет нанесен очередной удар. Скот угоняли, поля вместе с домами поджигали, а многим молодым женщинам приходилось развлекать непрошеных гостей, лежа на спине. А потом шотландцы исчезали, словно проваливаясь под землю. Прятались в Даффдуре и ожидали развития дальнейших событий. Но, как ни странно, на шотландской стороне границы царило спокойствие. Похоже, англичане хорошо поняли посланное им предупреждение.

– Либо это, либо они строят планы мести и выжидают подходящего момента, чтобы напасть, – решил Херкьюлиз Хепберн, который привел с собой самый большой отряд.

– Придется послать людей шпионить за англичанами, – решил Дункан. – Нужно узнать, увеличилось ли войско Колби, или, наоборот, все союзники его покинули. Англичанам придется вновь засевать поля, если они не хотят голодать этой зимой вместе с уцелевшим скотом. Мы тянули жребий, чтобы определить, кто пойдет.

– А что делать с Джонстоном? – вмешался Эндрю Хей.

– Пусть дрожит от страха, – отмахнулся Конал Брюс.

– Верно, – хмыкнул лэрд Даффдура. – Скорее всего он потерял всякое доверие сэра Роджера, поскольку не предупредил последнего о наших планах. И он поймет, если уже не понял, что мы ему это так не спустим. Предатель надует в штаны, если кто-то из нас заглянет на огонек. Так что оставим его в покое. Сейчас не до этого изменника.

Остальные хором согласились. Тут же избрали нескольких человек, которым в эту ночь предстояло шпионить за англичанами. Один вернулся через два дня и сообщил, что незаметно последовал за небольшой группой англичан, пустившихся в набег, и проводил их до поместья Джонстона. Там они спалили поля Йена, угнали скот и сожгли деревушку и замок. Самого Джонстона захватили в плен, вместе с немногими оставшимися в живых членами клана и теми арендаторами, которых сумели найти. Жены Джонстона нигде не было видно, но когда англичане ушли, шотландский шпион обнаружил у башни свежую могилу.

– Прежде чем вернуться в Даффдур, – добавил он, – я нашел несколько женщин, которым удалось спрятаться в вереске и не попасть в лапы англичан. Одна старая ведьма рассказала, что Джойстон так жестоко избил жену, что та через несколько дней умерла. Англичане увели его, обвязав веревку вокруг тощей шеи.

– Скатертью дорога! – хмыкнул Хепберн. – Надеюсь, они его повесят.

– Но сначала Колби захочет узнать, что известно Джонстону, – заметил Дункан. – Если повезет, Джонстон сумеет вымолить себе прощение.

Еще несколько дней спустя все шпионы вернулись с той же историей. Почти все члены шайки сэра Роджера разбежались, если не считать его собственных солдат. Остальные отправились по своим поместьям в надежде построить новые дома и засеять поля до наступления зимы. Шотландцам удалось добиться некоего подобия мира на границе. Поэтому довольные лэрды разъехались, сознавая, что сумели взять верх над англичанами.

Остаток лета прошел куда более мирно, чем во все предыдущие годы. Осенью в Даффдур приехал король, желавший поохотиться на дичь. Он привез с собой самозванца, называвшего себя Ричардом Йорком, и его жену, Кэтрин Гордон. Король, привыкший посещать границу, не взял с собой любовницу, Маргарет Драммонд, и вел самую простую жизнь. Но Кэтрин Гордон, прекрасная наездница и большая любительница охоты, настояла на том, чтобы сопровождать мужа. Эллен отдала «королевской» чете свою спальню, но Кэтрин этого не оценила. Если ее мужу в один прекрасный день предстоит стать английским королем, значит, она будет королевой.

– У вас нет комнаты получше? – недовольно осведомилась она.

– Я отдала вам самую просторную в доме спальню, миледи, – коротко ответила Эллен.

– Ваше высочество, – резко поправила Кэтрин, – Ты должна обращаться ко мне «ваше высочество». И покрывай голову платком, пока я здесь гощу! Я не позволю тебе показывать волосы, тем более что они почти одного оттенка с моими, хотя мои куда тоньше, а цвет – насыщеннее.

– Разумеется, ваше высочество, – учтиво согласилась Эллен. – Нельзя, чтобы меня принимали за вас из-за волос одинакового цвета!

– Как ты можешь любезничать с этой сучкой? – прошипела Адэр, прибывшая вместе с мужем из Клайта.

– Я знала ее, когда жила при дворе, – пояснила Эллен. – Ее характеру присуща чрезмерная гордость. Пусть наслаждается жизнью, пока может. Мы с тобой знаем, что ей никогда не быть королевой Англии, и, думаю, в душе она тоже это понимает.

– Ты выглядишь бледной, – заметила Адэр.

– Я бледна от природы, – улыбнулась Эллен.

– Нет, сегодня ты бледнее обычного, – настаивала Адэр.

– По-моему, я жду ребенка, – прошептала Эллен, – Только не визжи, Адэр! Я не хочу признаваться Дункану, пока не буду уверена.

– Сколько месячных циклов ты пропустила? – допытывалась Адэр.

– Два. Вот-вот должен был начаться третий.

– Груди стали чувствительными?

– Очень!

– А платья теперь немного тесны? – продолжала допрашивать Адэр.

– Да, – кивнула Эллен.

– И тебя тошнит по утрам?

– Не только. Почти все время, хотя я стараюсь не показывать вида. Кому понравится женщина, которую все время рвет? – озорно улыбнулась Эллен. – И я готова целыми днями жевать сыр. Но больше всего мне хочется спать. Целыми днями. Все это для меня несколько странно.

– Никаких сомнений! – рассмеялась Адэр. – Ты понесла. Я уже несколько раз испытала то, что чувствуешь ты теперь, и могу перечислить все признаки беременности. Нужно сказать Дункану. Он будет так счастлив!

– О Господи! – ахнула Эллен. – А мы были так…Нам еще можно?.. Не повредит ли это ребенку?

Адэр хихикнула.

– Будь поосторожнее, и ребенку ничего не повредит. В таком состоянии я ужасна похотлива. Правда, Конану это нравится. Даже мой огромный живот.

Вскоре знатные охотники уехали. За ними последовали Брюсы из Клайта. Армстронги смогли вернуться в супружескую спальню, и там, лежа на постели в объятиях мужа, Эллен призналась, что весной подарит ему дитя. Адэр вычислила примерное время родов: конец апреля, возможно, начало мая. Как и предсказывала невестка, Дункан был на седьмом небе от счастья.

– Сын! – воскликнул он. – Ты подаришь мне сына.

– А может, и дочь, – возразила она. – Все в руках Божьих, муженек.

– Нет, – настаивал он, – это будет парень. От Армстронгов рождаются только мальчишки.

– А как же насчет твоей сестры? – лукаво напомнила Эллен.

Дункан упрямо покачал головой.

– Мать родила нашему па двух парнишек и всего одну девчонку. Нет, ты дашь мне мальчика, – решительно заключил он.

– Я назову ее Мэри, – шутливо пообещала Эллен.

– Я назову его Уильямом Кензи, в честь моего отца и отчима, – возразил лэрд, прижимая жену к себе. – И ты для меня – самая большая в мире драгоценность.

Эллен счастливо улыбнулась. Была бы ее жизнь с Макнабом в Лохерне столь же полной? Нет, вряд ли! Теперь для нее Лохерн был также далек, как луна и звезды на небе, В сердце ее царили только Дункан и его Даффдур.

Ноябрь наконец сменился декабрем. Осень прошла. Дункан и его люди успешно поохотились, и ледник был забит дичью. В начале декабря пошел снег. Старая Пейги, которая все это время таяла на глазах, теперь неожиданно ожила, услышав известие, что ее питомица скоро сама станет матерью. Беззубо улыбаясь хозяйке, она объявила, что переживет зиму, чтобы увидеть младенца.

– Поразительно! – сказала мужу Эллен. – Она едва ходит, но ум так же остер, как и прежде. И, к моему большому облегчению, она стала учить меня всему, что знает сама, об уходе за ребенком. Ведь я росла без братьев и сестер и в отличие от Пейги ничего не знаю о детях.

Зима пролетела быстро, и не успели обитатели дома оглянуться, как настал апрель. Живот Эллен вырос настолько, что она едва ходила. Миниатюрная женщина теперь напоминала большой шар. На ходу она переваливалась, как утка. Ребенок постоянно напоминал о себе, энергично брыкаясь. Обычно жизнерадостная Эллен сейчас стала крайне раздражительной, и из всех обитателей дома только Пейги не испытала на себе уколов ее беспощадного язычка. И лэрд, и слуги остерегались без лишней надобности обращаться к ней. Наконец, в последний день апреля, леди Даффдур произвела на свет первенца. Как и предсказывал отец, это оказался мальчик. И появился он так быстро, что Эллен почти не успела сообразить, что начались схватки.

Орущий, краснолицый, с гребнем ярко-рыжих волос на головке, Уильям Кензи Армстронг вошел в этот мир, размахивая ручками и ножками и громко высказывая свое негодование. Он был крупным ребенком, весь в отца, но мать, к собственному удивлению, даже боли не почувствовала. Гунна сбегала в деревню за повитухой, и та со всех ног бросилась к лэрду. Подобрав юбки, она влетела в ворота, пересекла двор, перебежала мостик и ворвалась в дом. И увидела, что головка уже показалась, что служанки мечутся, не зная, что делать, а госпожа ругается на непонятном северном диалекте. Но повитуха мгновенно поняла, что имеет в виду Эллен: все роженицы выкрикивали примерно одно и то же. Взяв дело в свои руки, она быстро приняла ребенка и, дождавшись, пока выйдет послед, обтерла влажной тряпкой и укрыла роженицу. Ребенка тем временем тоже вытерли, туго завернули в свивальник и положили на руки матери.

– Кровь Христова! – поразился лэрд, разглядывая сына. – Как это такая малышка смогла родить столь крепкого парня?

– В следующий раз, Дункан, ты дашь мне девочку, – решительно приказала Эллен. – Или парня поменьше.

Повитуха, собиравшая свою корзинку, весело хмыкнула:

– Благослови его Господь, миледи. И благослови Господь вас и хозяина. Вы, хоть и маленькая, все же созданы для материнства. Это правда, милорд.

Присев перед хозяином в реверансе, она удалилась. Старой Пейги помогли добраться до спальни и, усадив, положили ей на руки ребенка. Слезы лились по ее морщинистым щекам.

– Ты молодец, девочка моя! Молодец! – повторяла она на шотландском диалекте. – Красивого и сильного наследника ты дала своему мужчине. Твой дед гордился бы тобой.

С этими словами она стала нежно ворковать с Уильямом. Малыш, до сих пор капризничавший, тут же успокоился, закрыл глазки и засопел.

– Вот видишь, Пейги? Теперь ты не можешь умереть, – постановила Эллен. – Нужно вынянчить еще одного питомца. И ты, конечно, выполнишь свой долг. Правда, у тебя будут помощники, но присматривать за Уилли станешь ты. И за его братьями и сестрами тоже.

– Я останусь ровно настолько, насколько позволит наш Спаситель, но тебе не стоит рассчитывать на меня, девочка. Я хорошо обучила Лерайю. Она женщина разумная. Я пока останусь, чтобы посмотреть, хорошо ли она ухаживает за ребенком, – пробормотала Пейги.

Эллен едва сдержала слезы. Кому, как не ей, знать, сколько старая няня приложила усилий, чтобы увидеть этого ребенка! Когда умрет Пейги, последняя ниточка, связывающая ее с прошлым, оборвется навсегда. Но Пейги значила для Эллен гораздо больше. Эта женщина заменила ей мать. Собралась с силами и храбро приехала с Шотландского нагорья, чтобы служить Эллен, когда Энис ее подвела. Пейги была ее лучшим другом.

Весна была в полном цвету. И тут снова начались набеги. Но теперь вместо прошлогоднего большого отряда англичан, поджигавшего дома и поля, творившего хаос и насилие, появлялись небольшие шайки, хватавшие все, что подворачивалось под руку: скот, овец и неосторожных женщин, – после чего во весь опор мчавшихся обратно через границу. В этом отношении шотландцы были ничуть не лучше и тоже пускались в набеги.

Летом на деревню напала эпидемия. Поносом мучились и взрослые, и дети. Эллен узнала от Сима точное количество больных и сделала лекарство, которое должно было их излечить. Разлив свой эликсир в маленькие глиняные бутылочки, она стала раздавать его нуждающимся. Через несколько дней больные выздоровели. К несчастью, недуг распространился за пределы деревни, туда, где стояли отдельные домики. Эллен немедленно сварила новую партию снадобья и, сев на свою кобылку, стала сама развозить лекарство. Через несколько дней она поехала проведать своих пациентов.

В последнем коттедже, расположенном в нескольких милях от Даффдура, она нашла женщину с несколькими детьми всех возрастов: от младенцев до подростков. Старшей была цветушая девушка лет четырнадцати на вид. Все дети, кроме нее, заболели, и Эллен больше всего боялась за младенца, ровесника Уилли.

Двое солдат, сопровождавших ее, остались за дверью, а госпожа с корзинкой, где лежали снадобья, поспешила в дом. Осмотрев мальчиков, она ободряюще улыбнулась матери:

– Я дам тебе трав и эликсир. И продолжай кормить малыша грудью. Через несколько дней они поправятся, – пообещала она. – У нас в деревне было то же самое. А где же твой муж?

– Умер, – коротко ответила женщина. – Убит во время последнего набега нашего лэрда на англичан.

Эллен кивнула, гадая, действительно ли погибший муж был отцом малыша.

– Миледи… – робко пробормотала женщина. – Мне очень жаль. Простите…

– Простить? – удивилась Эллен. – Но за что?

Стоявшая рядом девушка ехидно улыбалась. Женщина разразилась слезами.

– Я ничего не могла поделать, миледи, – вырвалось у нее. – Они грозились убить детей! Я ничего не могла поделать! Это девчонка их привела, миледи! Мерзавка продает себя за несколько полупенсов, чтобы купить лент у бродячего торговца, который иногда приходит к нам! Простите меня, миледи!

Женщина с воем упала на колени, одной рукой держа младенца, другой – цепляясь за юбки Эллен.

Холодный озноб пробежал по спине Эллен, когда сзади раздался смутно знакомый голос:

– Я ждал вас, мадам.

Повернувшись, она увидела сэра Роджера Колби, выступившего из дальнего угла коттеджа.

– Попробуйте крикнуть – и ваши люди мертвы. А ты, девка, иди и сделай все, чтобы занять этих болванов. Объясни, что у госпожи оказалось больше дел, чем предполагалось, и она задерживается. Развлекай их как можешь, а при следующей встрече я подарю тебе блестящее серебряное пенни. Я был добр к тебе, не так ли?

– Да, милорд, – кивнула девушка и выскользнула из дома в приоткрытую дверь так, чтобы Эллен не увидела своих людей.

– Надеюсь, мадам, мы понимаем друг друга. У меня большой счет к вашему мужу, поэтому вы поедете со мной, – объявил сэр Роджер.

– Зачем мне это? – холодно бросила Эллен. – Вы один, а за дверью стоят два вооруженных человека.

– Подумайте лучше, мадам, – усмехнулся сэр Роджер, элегантный мужчина неопределенного возраста. – Мне удалось обольстить эту дурочку и уговорить предать свою семью и вас. Если не пойдете со мной добровольно, я собственной рукой прирежу всех обитателей этого дома, а потом заставлю вас пойти со мной. Итак, с кого мне начать? С этого орущего младенца?

Он проворно выхватил ребенка из рук матери; Тот оглушительно заорал.

– Милорд, отдайте малыша матери, и давайте все спокойно обсудим, – предложила Эллен, хотя в душе тряслась от страха, – Что вам нужно от меня?

– Из-за вашего мужа я лишился милости своего короля и поэтому хочу отплатить лэрду, отняв у него то, что ему всего дороже. Вы – единственная слабость лэрда Даффдура, мадам, – холодно улыбнулся сэр Роджер. – И все это знают.

– У меня ребенок! – взмолилась Эллен. – Мой сын умрет без моего молока!

– Еще лучше! – обрадовался сэр Роджер.

– Дункан придет за мной!

– Он не найдет вас, пока я этого не захочу, а когда явится, я его убью. Я сделал непоправимую ошибку, обратившись к вашему мужу, мадам. Потому что недооценил его. Не знал, что он не только умен, но и прирожденный лидер, способный вести за собой людей. И эта ошибка стоила мне благосклонности короля Генриха, поручившего мне сеять рознь на этом участке границы. Но у меня ничего не получилось. И все из-за вашего мужа. Но, повторяю, он заплатит за то, что поверг меня в ничтожество! А теперь берите плащ и следуйте за мной. За холмом, позади коттеджа, меня ожидают мои люди.

Острие ножа укололо ручку младенца. На нежной коже показалась капля крови. Мальчик заплакал еще сильнее. Мать зашлась в вопле взглядом моля Эллен сделать хоть что-нибудь.

– Хорошо, я пойду с вами, – выдавила она, решив, что, оказавшись за дверью, с визгом бросится к своим людям.

Сэр Роджер отдал ребенка матери и, подойдя к тому месту, где лежали трое старших сыновей женщины, поднял младшего с постели.

– Этот паренек пойдет с нами. Как только мы встретимся с моими людьми, я отпущу его. Если вы, мадам, попробуете крикнуть или сбежать, я не колеблясь перережу мальцу глотку, а потом вернусь и прикончу всех. Вы меня поняли?

Женщина тихо застонала. По ее лицу лились слезы. Судорожно прижимая дитя к груди, она смотрела на Эллен.

– Простите, простите, – повторяла она одними губами.

– Ты не виновата, – тихо ответила Эллен. – Делай то, что велит этот злодей, и не бойся. Я не позволю ему обидеть твоего мальчика. А лэрд найдет меня и убьет этого английского ублюдка, который слишком зажился на этом свете! Сэр Роджер отрывисто рассмеялся.

– Мне всегда нравились женщины своенравные, – кивнул он и снова обернулся к перепуганной женщине: – Ты и твое отродье останетесь здесь, пока твоя потаскушка дочь не вернется, после того как ублажит солдат миледи.

Шагнув к единственному оконцу у двери, он осторожно выглянул и расплылся в улыбке.

– Ах уж эти молодые! Сколько у них сил! Хотите полюбоваться, мадам, как энергично она сосет его «петушок»? Ваш человек еще долго будет объезжать ее, тем более что маленькая сучка обладает талантом сохранять силу мужской плоти гораздо дольше, чем обычная женщина. Все мои люди это утверждают, да и я сам испытывал не раз. – Отойдя от окна, сэр Роджер еще раз предупредил: – Помните, мадам, что я сказал вам.

И, схватив мальчишку за шиворот, он вывел Эллен через заднюю дверь.

– Поспешите! – прошипел он. – Вон туда, мадам. Поднимайтесь по тому маленькому холмику. Да не задерживайтесь. Иначе я прикончу этого маленького шотландского червя. Нужно немедленно убираться отсюда. Мы достаточно близко к границе, чтобы перейти се, прежде чем эта дрянь закончит развлекать ваших мужчин.

День был пасмурным, и на небе собирались тучи, предвещавшие дождь. Поднялся сильный ветер, но Эллен несмела замедлить шаг, искренне боясь за жизнь мальчика. Она ни секунды не сомневалась в том, что сэр Роджер хладнокровно прирежет его, если получит хотя бы малейший для этого предлог.

Они достигли вершины холма. На другой стороне, у подножия, их уже ждали всадники. Сэр Роджер швырнул им мальчика, приказав пока что подержать, после чего заставил Эллен сесть в седло. Повернувшись к парнишке, он негромко, но отчетливо произнес:

– Беги домой. И скажи матери, что сэр Роджер Колби держит слово. Входи в лачугу через ту же дверь, в которую мы вышли. И пусть она не поднимает тревогу, пока не вернется твоя сестра. Ты меня понял?

Его пальцы впились в детскую ручонку. Взгляд у сэра Роджера был поистине устрашающим.

Малыш лет пяти испуганно кивнул и тихо всхлипнул.

– Останешься здесь, пока мы не исчезнем из виду, – добавил сэр Роджер.

Мальчик снова кивнул.

– Прекратите его запугивать! – раздраженно бросила Эллен. – Ничего не страшись, парень. Тебя никто не обидит. Подожди здесь немного, а потом делай так, как приказал сэр Роджер. И передай лэрду, что леди приказала дать тебе полпенни за храбрость.

Она улыбнулась, и мальчик сразу ожил.

Сэр Роджер вскочил на своего жеребца и, взяв поводья лошади Эллен, знаком велел своим людям следовать за ним. Малыш едва успел выскочить из-под копыт. Эллен с тревогой обернулась, но постреленок, похоже, был невредим.

– Значит, вы любите милых крошек, – заметил сэр Роджер. – Поистине у вас мягкое сердце.

– А вы – наглец, способный только запугивать беспомощных женщин и детей и превращающий невинных девушек в потаскух! – отрезала Эллен.

– Это она-то невинная? – рассмеялся сэр Роджер. – Девка сама легла под меня и расставила ноги за мелкую монетку! Я поимел ее первым. Правда, тогда она была девственной и на редкость громко вопила, когда я взял ее невинность. С тех пор мои люди наслаждаются ею, как только захотят! Она изобретательная шлюшка и более чем счастлива делать все, что от нее потребуют. Со временем она станет достойной соперницей Агнес Карр!

– Мне говорили, что Агнес добра и сострадательна. А эта негодяйка глупа и бессердечна, иначе не могла бы предать свою семью и своего лэрда. Когда получите выкуп от моего мужа, я позабочусь о том, чтобы вышколить ее лучше, чем это сделали вы.

– Мне не нужен выкуп от Даффдура, – бросил сэр Роджер. – Пусть страдает от того, что потерял вас, как страдаю я от потер благосклонности моего короля. Мне ни к чему его золото и серебро, мадам.

– Дункан знает, где находится Дьявольская долина. Кажется, он нанес вам визит несколько лет назад, но, увы, вас не было дома, поэтому он взял то, зачем пришел, и вернулся в Даффдур, – сладенько пропела Эллен. – Не сомневаюсь, что и на этот раз он сделает то же самое, но если найдет вас в вашем логове, непременно проткнет насквозь.

– Кости Христовы, мадам, да вы горячая штучка! Но это только начало нашего знакомства. Посмотрим, сумею ли я сломить ваш дух, когда узнаю получше, или вы окажетесь достаточно храброй и несгибаемой. Мы не едем в Дьявольскую долину. У хитрой лисы всегда найдется в запасе несколько нор. А я и есть тот самый хитрый лис. Не думаю, что мои остальные укрытия известны шотландцам. Впрочем, время покажет.

Они скакали весь вечер. На небе показалась яркая луна, но они продолжали путь, останавливаясь лишь дважды, и то ненадолго. Эллен понимала, что они все дальше углубляются на территорию Англии. Когда взошло солнце, она увидела, что они скачут на запад, по северной Камбрии. С наступлением дня, когда она засыпала в седле, Колби вдруг заговорил:

– Смотрите вперед, мадам. Вон там на скалах, которые высятся над морем, стоит дом моих предков. Вы когда-нибудь видели море?

– Я росла в горах и никогда не была на море. Но Дункан найдет нас, где бы вы ни прятали меня.

– Возможно, и найдет, – рассмеялся он, – но только когда этого захочу я. А теперь вперед!

Эллен последовала его приказу. Здание, которое он называл своим домом, выглядело как небольшой замок с четырьмя квадратными башнями и двором посредине, как обнаружила она, когда отряд перебрался по подъемному мостику, перекинутому через глубокий ров. Слуги, на черных ливреях которых красовались бляхи с головой лиса, немедленно схватили коней под уздцы и удерживали животных на месте, давая всадникам время спешиться.

Сэр Роджер соскочил на землю и снял Эллен с седла. Не успели ее ноги коснуться земли, как колени подогнулись. Эллен покраснела от стыда, но сэр Роджер проворно подхватил ее, не давая упасть.

– Думаю, вы еще никогда так долго не скакали без отдыха.

– Отпустите меня! – рассердилась Эллен.

– Вы еще слишком слабы, – возразил он, шагнув к двери. Но Эллен была слишком зла, чтобы терпеть подобное обращение.

– Отпустите меня, – процедила она сквозь зубы и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы сохранить равновесие, когда ноги коснутся твердой почвы. Хотя в первый момент она пошатнулась и поднесла руку к внезапно закружившейся голове, скоро все наладилось. Она последовала за ним в дом. Как только они оказались в зале, сэр Роджер немедленно подозвал сержанта.

– Отведи леди Даффдур в подземную темницу, которая была для нее приготовлена. И позаботься, чтобы ей принесли еду и воду.

– Вы бросите меня в подземелье?! – возмутилась Эллен.

– Пока что, мадам, вы – моя пленница! – отрезал Роджер. – Возможно, потом станете гостьей, и я предоставлю вам покои поудобнее. А теперь идите с моим сержантом.

Солдат вывел взбешенную Эллен из зала и потащил по коридору к двери, за которой находилась довольно длинная лестница, У ее подножия стоял еще один солдат, державший в руке большую связку ключей. Он проводил их через целый лабиринт каменных коридоров, освещенных смоченными в смоле факелами. Наконец он остановился перед маленькой деревянной дверью, укрепленной железной решеткой, снял ключ с кольца и повернул в скважине.

Дверь бесшумно открылась: очевидно, петли были хорошо смазаны. Хотелось бы знать, как долго сэр Роджер планировал ее похищение.

– Сюда, леди, – скомандовал сержант. – А ты оставь здесь факел!

– Мне велели принести чистые тюфяки и одеяло, стол, табурет, ведро и свечу, – мрачно буркнул тюремщик. – Насчет факела ничего не было сказано.

– Ты не смеешь оставлять такую малышку в темноте! – отрезал сержант. – Вряд ли хозяину это понравится. И принеси ей воды и поесть. Пожалуй, я подожду здесь, чтобы убедиться, правильно ли выполнены мои приказания.

– Если девчонку собираются нежить и баловать, следовало бы сразу поселить ее в замке, а не здесь, в моих подземельях, – пожаловался тюремщик, но все же нехотя отошел, зная, что у сержанта больше власти, чем у него.

– Спасибо, – тихо поблагодарила Эллен и, войдя в камеру, села на трехногий деревянный табурет, потому что колени у нее снова подогнулись.

Сержант кивнул и, войдя вслед за ней, сунул факел в железную петлю, прикрепленную к стене.

– Смола будет гореть много времени, поскольку здесь почти нет сквозняков, – пояснил он.

Тюремщика не было довольно долго. Наконец он принес металлический кувшин, который почти швырнул на стол, и оловянную тарелку с ломтем хлеба.

– Это все? – вскинулся сержант. – Женщина провела в седле больше суток, болван ты этакий! Ей нужна горячая еда! Тебе никто не велел морить ее голодом! Тащи свою тощую задницу на: кухню и принеси ей что-нибудь повкуснее! И запомни, слизняк паскудный, я каждый день буду ее навещать. Миледи немного поживет здесь, но никому не позволит ее мучить и пытать голодом! Она очень дорога сэру Роджеру! Хочешь, чтобы я рассказал ему, как ты встречаешь его почетную пленницу?!

– Почетная пленница? Вот как? – буркнул тюремщик. – Тогда я еще раз спрошу: почему она здесь, а не в гостевых покоях?

– Не знаю! – раздраженно бросил сержант. – Господин не докладывает мне о своих планах. Но эта леди – жена лорда, с которым у нашего хозяина вышло недоразумение. Он собирается вразумить парня, подержав у себя его жену. Но рано или поздно отошлет ее домой, и она должна быть так же крепка и здорова, как сейчас, так что покорми ее, гнусный ты негодяй!

– И совсем ни к чему волноваться, сержант. Я пошлю своего помощника на кухню за едой для леди, – заверил тюремщик.

– Еще раз спасибо, – выдохнула Эллен.

Сержант снова кивнул, но тут же посоветовал:

– Не возлагайте на меня никаких надежд, миледи. Я самый преданный слуга сэра Роджера и знаю, что, несмотря на столь странный выбор комнаты, он не хотел, чтобы с вами плохо обращались. А теперь позвольте откланяться.

Он в самом деле поклонился и вышел, закрыв за собой дверь. Правда, Эллен не заперли. Но она не попыталась сбежать. Уж очень устала после долгого путешествия, а к тому же понятия не имела, где именно находится. Вероятно, в северной Англии, у моря. Но точнее она не знала.

Она поплотнее завернулась в плащ. В камере было сыро и холодно. Стены маленького помещения были влажными, а полы – ледяными. Чашки ей не дали, поэтому пришлось пить прямо из кувшина. Вода оказалась тепловатой и немного затхлой. Хлеб, принесенный тюремщиком, был тверже камня.

Ее нога коснулась лежавшего на полу тюфяка. Соломенная набивка затрещала. Все тело Эллен ныло от изнурительной скачки, а перёд корсажа промок от молока, сочившегося из грудей Кто накормит ее сына? Что станется с Уилли, когда его мать исчезнет?

На какой-то момент ее охватила паника, но Эллен, взяв себя в руки, глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Если она не вернется, они поймут, что случилось… что ее похитили, старая Пейги сообразит, что делать, и немедленно найдет для Уилли здоровую молодую кормилицу. Ее малышу не придется голодать. Но ей самой нужно каким-то образом остановить молочный поток.

Когда тюремщик вернулся с едой, Эллен спросила:

– В замке есть повитуха или по крайней мере лекарка?

– Есть. А вы были ранены?

Похоже, предупреждение сержанта наконец до него дошло, и он опасался повредить пленнице.

– Меня увезли от новорожденного младенца. Нужно остановить молоко, тем более что сэр Роджер поселил меня здесь на неопределенное время. Мое платье уже испорчено.

– Могу вам помочь, миледи, – предложил тюремщик, плотоядно улыбаясь. – Развяжите корсаж, и я отсосу все до последней капли, Насколько я успел увидеть, грудки у вас аппетитные.

Эллен выпрямилась и окинула солдата уничтожающим взглядом.

– Немедленно приведи мне повитуху, иначе сэру Роджеру будет известно все о твоем поведении! – отрезала она.

Тюремщик пожал плечами.

– Приведу, когда будет время, – буркнул он, уходя. На этот раз в скважине повернулся ключ.

Эллен тяжело опустилась на табурет и понюхала содержимое хлебной корки. Пахнет неплохо. И ложка торчит в густом овощном рагу с кусочками бекона, Вполне можно есть. В пути ее кормили овсяными лепешками, а сэр Роджер позволял пить вино из его фляжки, но привалы были очень короткими.

Она доела все до последней крошки, расстегнула платье и, распахнув ворот сорочки, стала сцеживать молоко из набухших грудей в опустевшую корку каравая. Сообразив что-то, она опустила туда же черствый хлеб, принесенный ранее тюремщиком. Кто знает, когда этот болван вспомнит о ней и снова покормит?!

Потом Эллен разложила платье на краю стола и попыталась смыть пятна водой из кувшина, воспользовавшись для этого мокрым подолом. Если не сделать этого, от нее начнет нести прокисшим молоком.

Потом она точно так же стерла пятна с сорочки, но не решилась ее снять. Завернувшись в плащ, она легла на тюфяк. Оставалось надеяться, что солома действительно свежая и в ней нет блох. Заснула Эллен сразу и проспала почти до вечера. Так крепко, что не услышала, как к дверям ее камеры подошел сэр Роджер. Глядя сквозь решетку на спящую женщину, он невольно восхищался ее храбростью. Интересно только, много ли времени потребуется, чтобы сломить ее дух? Он заранее предвкушал поединок с шотландской красавицей. Она была прямой, откровенной и к тому же отнюдь не трусливой. В этом он удостоверился сам. Недаром назвал ее своенравной, – и был прав. Он очень давно не питал к женщине ни такого интереса, ни такого вожделения.

Если ему придется оставаться в этой ссылке, в наказание за то, что простой приграничный лорд сумел его перехитрить, – а король дал ясно понять, что пока не хочет ни видеть, ни слышать сэра Роджера Колби, – по крайней мере он имеет право на некоторые развлечения. Лэрд Даффдура рано или поздно может обнаружить, где скрылся враг. Но пройдет немало времени, прежде чем он узнает о существовании замка Колби, расположенного в уединенном уголка Камбрии, на море. А пока что Роджер поиграет с женой лэрда, как кот с миленькой маленькой мышкой. Давно уже он не позволял себе такой роскоши. Хотелось бы знать, какие мысли терзают лэрда Даффдура!

Сэр Роджер Колби ехидно ухмыльнулся, довольный сложившейся ситуацией.