Глава 40
После ужина Петра и Уэйн вымыли посуду. Пока Грейс убирала ее в шкаф, Лютер варил кофе. Затем все взяли с собой кружки и прошли в гостиную. Грейс принялась рассказывать о результатах своего генеалогического исследования.
— Мистер Джонс открыл мне доступ к конфиденциальным файлам, — сказала она. — Я нашла только одну запись о певице, известной «Джонс и Джонс», которая убивала своим голосом.
— И кто это? — спросил Лютер.
— Ирен Бонтифорт. Но можно точно утверждать, что она — не та Сирена, которая убила Юбэнкса.
— Почему ты так уверена? — удивился Лютер.
— Бонтифорт блистала в конце девятнадцатого века. Так что она мертва уже больше века. В те времена она была ужасно знаменита. Наравне с Мельбой.
Кружка Петры застыла на полдороге ко рту.
— Она была знаменита так же, как тосты Мельба?
Грейс рассмеялась.
— Можно сказать и так. Тосты были названы так в честь другой оперной певицы, Нелли Мельбы. То же относится и к десерту «Персик Мельба».
— Черт побери, — протянула Петра. — Каждый день узнаешь что-то новое.
— Ирен Бонтифорт произвела самую настоящую сенсацию, — продолжала Грейс. — Она объехала с гастролями все столицы Европы.
Лютер повернулся к ней.
— А эта Ирен Бонтифорт умерла от естественных причин?
— Не совсем, — ответила Грейс. — С ней было связано одно из первых дел «Джонс и Джонс». Вот почему она привлекла мое внимание. Как говорится в архивах, считалось, что она убила как минимум одну дублершу, которая, как ей казалось, пыталась затмить ее.
— Что такое дублер? — спросила Петра.
— Актриса или актер на замену, — пояснил Уэйн.
— Любитель пустить пыль в глаза, — пробормотала Петра.
— Дублеры, естественно, очень амбициозны, — сказала Грейс. — Им тоже хочется быть звездами. Очевидно, Бонтифорт решила, что одна очень энергичная особа представляет для нее угрозу. Та певица умерла при загадочных обстоятельствах, но ее смерть все же признали естественной. В окружении Бонтифорт было еще несколько подозрительных смертей — соперницы, которая только начала набирать славу, критика и любовника.
— У Бонтифорт был любовник? — спросила Петра.
— Даже несколько, — ответила Грейс. — Дивы славятся своими аппетитами, причем я имею в виду отнюдь не еду.
— Черт, а я думала, что самые необузданные — это рок-звезды, — сказала Петра.
Уэйн закатил глаза.
Грейс сверилась со своими записями.
— Именно смерть одного из любовников Бонтифорт и привлекла внимание «Джонс и Джонс». Жертвой стал лорд Голсуорси, а он был членом Общества. Было установлено, что его смерть, как и другие смерти, вызвана естественными причинами, однако его вдова, леди Голсуорси, попросила «Джонс и Джонс» расследовать это дело.
— «Джонс и Джонс» нашло какие-нибудь доказательства того, что Голсуорси убила Бонтифорт? — спросил Лютер.
— В архивах говорится, что у агентства не было ни тени сомнений в ее виновности, — ответила Грейс. — Однако им так и не удалось найти веских доказательств, которые можно было бы предъявить полиции.
История вызвала у Петры живейший интерес.
— И как же «Джонс и Джонс» остановило ее?
— Ее никто не останавливал, — сказала Грейс. — Кто-то застрелил ее прежде, чем успели заняться этим вопросом.
— А кто ее прикончил? — спросил Уэйн, тоже проявивший интерес.
— Леди Голсуорси. — Грейс снова заглянула в записи. — После того как «Джонс и Джонс» сообщило ей, что у них есть парапсихические улики против Бонтифорт, но нет доказательств, приемлемых для суда, она решила взять дело в свои руки. Однажды вечером она спряталась в кустах у городского дома Бонтифорт. Когда Бонтифорт вышла из своего экипажа и начала подниматься по ступенькам, леди Голсуорси выскочила из кустов и дважды выстрелила в нее почти в упор. Во всех отчетах указывается, что убийце удалось застать Бонтифорт врасплох. У нее не было возможности спеть ни единой ноты.
— А что стало с леди Голсуорси? — спросил Лютер. — Ее арестовали?
— Нет. Отправляясь в засаду, она с ног до головы оделась в черное, на голове у нее была черная шляпа с плотной вуалью. Никто ее не узнал. После убийства поднялся такой сильный переполох, что ей удалось сбежать. Никого так и не арестовали, хотя список подозреваемых был длинным. В конечном итоге газеты написали, что Бонтифорт убила одна из ее соперниц. Полиция этим удовлетворилась.
— А «Джонс и Джонс»? — спросил Лютер.
— Прочтению поддаются не все записи, но по тому, что мне удалось изучить, могу сказать, что «Джонс и Джонс» знало, что именно произошло, и позаботилось о том, чтобы имя леди Голсуорси не появилось в списке подозреваемых.
— А как, черт побери, «Джонс и Джонс» выяснило, что Бонтифорт убила своего любовника? — спросила Петра.
Грейс улыбнулась:
— Агент, который вел ее, был глухим от рождения, однако был наделен исключительной способностью чув-ствовать парапсихические следы насилия. Он мог в буквальном смысле считывать информацию с места преступления. Он был одним из самых эффективных агентов «Джонс и Джонс».
Лютер вытянул ноги.
— Он когда-нибудь сталкивался лицом к лицу с Бонтифорт?
— Да, между прочим. Ближе к концу расследования у нее возникли кое-какие подозрения в отношении него, и она попыталась убить его голосом. Он написал в своем отчете, что видел, как она поет, и чувствовал опасную энергию, давившую на его восприятие, но это все.
— Значит, если человек не слышит звуки, его нельзя убить голосом, — подытожил Лютер. — Интересно. Есть в этом нечто от способа, каким Одиссей защищался от мифологических сирен. Кажется, это он велел всем своим людям заткнуть уши воском?
— Верно. — Грейс оглядела всех. — «Джонс и Джонс» пришло к такому же выводу. Дар Сирен работает в полную силу только тогда, когда жертва слышит голос.
— А что «Джонс и Джонс» собиралось делать с Бонтифорт, если бы леди Голсуорси не опередила их со своими выстрелами?
— У меня сложилось впечатление, что в случае с Бонтифорт «Джонс и Джонс» не в первый раз пришлось иметь дело с убийцей, который обладал даром высокого уровня и которого по тем или иным причинам нельзя было сдать полиции. У агентства был особый агент, его вызывали для решения вот таких специфических проблем.
Лютер вопросительно изогнул брови.
— Гарри Суитуотер той эпохи?
— Как ты догадался? — удивилась Грейс.
— О чем?
— Что агента звали Орвиллом Суитуотером, он много раз «пра» дедушка Гарри.
Петра усмехнулась:
— Тесен мир в Обществе Аркан. Ну, продолжай: почему тебя так заинтересовала эта Бонтифорт?
— По нескольким причинам, — ответила Грейс. — Видишь ли, у нее родилась дочь от лорда Голсуорси. Вероятно, именно этот факт сильнее всего взбесил леди Голсуорси, но сейчас это не важно. Бонтифорт удалось сохранить беременность и рождение ребенка в глубочайшей тайне, она опасалась, что это сильно повредит ее имиджу. Даже «Джонс и Джонс» не сразу узнало о ребенке.
— И что с ним стало? — спросила Петра, хмурясь.
— Девочка попала в приют. Когда она повзрослела, то каким-то образом узнала правду о своих родителях. И обвинила в их смерти Общество. И устроила скандал магистру. — Грейс опустила взгляд в записи. — Тогда им был Гейбриел Джонс. Она заявила ему, что Общество перед ней в неоплатном долгу.
— Думаю, с такой тактикой она далеко не ушла, — сказала Петра. — Не могу представить, чтобы кто-нибудь из Джонсов согласился платить шантажисту.
— Между прочим, Гейбриел Джонс считал, что ее требования обоснованны. Он сказал ей, что организация обязана заботиться о своих членах. И предложил ей вступить в Общество. Она отказалась, и он выдал ей довольно крупную сумму денег. Она взяла их и уплыла в Америку.
— Есть свидетельства, что дочь унаследовала дар матери? — спросил Лютер.
Грейс постучала пальцем по блокноту.
— Она не стала оперной певицей, однако зарабатывала на жизнь пением в ночных клубах и кабаре. Она была очень популярна. Критики любили ее.
Петра изогнула одну бровь.
— И они описывали ее голос как «чарующий»?
— Между прочим, да, — ответила Грейс.
— Есть указания на то, что она использовала свой голос для чего-то еще, кроме пения? — поинтересовалась Петра.
— Тут много неясного. У нее было немало любовников, и в конце концов она вышла замуж за богатого промышленника из Сан-Франциско. Однако через полгода после свадьбы промышленник внезапно скончался, причем от естественных причин. Певица унаследовала все состояние, к крайнему недовольству его родственников.
— Думаю, мы можем допустить, что его хорошим пинком подтолкнули к могиле, — сказал Лютер. — А дети?
— Вдова больше не вышла замуж, но у нее была дочь от одного из любовников. Девочка выросла в роскоши. Актрисой она не стала, вероятно, потому, что ей не надо было зарабатывать на жизнь. Однако она занималась музыкой, брала уроки вокала и нередко выступала на частных представлениях. Как у матери и бабушки, у нее не было недостатка в любовниках.
— В ее окружении были внезапные смерти? — спросил Лютер.
— Было несколько интересных инцидентов. — Грейс перелистнула страницу. — В какой-то период своей жизни она влюбилась в красивого киноактера, в восходящую звезду. И профинансировала парочку его фильмов. Прославившись, он бросил ее ради очень известной актрисы. Вскоре после этого актер умер в своем голливудском доме. Причиной смерти назвали передозировку наркотиков. Кстати, у нее тоже была дочь.
— И куда это нас ведет? — спросила Петра.
— А ведет это нас прямиком в наши дни. — Грейс закрыла блокнот. — След местами теряется, но я все же думаю, что мне удалось найти сопрано-убийцу. Если я права, она потомок той самой Ирен Бонтифорт. И зовут ее Вивьен Райан.
Уэйн нахмурился.
— Та самая Сирена?
Все посмотрели на него.
— Ты никогда не перестаешь удивлять нас, — сказал Лютер. — Что, черт побери, за Сирена?
— Пару лет назад она была звездой, — ответил Уэйн. — У меня есть ее CD. Невероятный голос. Однако в последнее время она редко появляется на сцене. Я давно о ней не слышал.
— Судя по той информации, что я нашла в Интернете, она пытается вернуться, — сказала Грейс. — Она собирается петь Царицу ночи на открытии нового оперного театра в Акация-Бей, в Калифорнии. Премьера «Волшебной флейты» состоится через два дня. Ой, есть еще кое-что!..
— Что? — встрепенулась Петра.
Грейс прижала блокнот к груди.
— Титул Сирены впервые был присвоен Ирен Бонтифорт.
— Кто-нибудь умирал от естественных причин в окружении Вивьен Райан? — спросил Лютер.
— О, многие, — ответила Грейс.
Как только Грейс закончила, Лютер тут же позвонил Фэллону и отчитался.
— Мне это все не нравится, — недовольно произнес Фэллон. — Все это не укладывается в схему. Человек, который убил Юбэнкса — кто бы он ни был, — профессионал. Крейгмор был хитер. Он не стал бы рисковать, используя для этого знаменитую темпераментную диву.
— Возможно, у него просто не было выбора после того, как Суитуотер подвел его, — сказал Лютер. — Ему пришлось действовать быстро. У него не было времени идти в бюро по найму киллеров.
— И как же он нашел диву? — спросил Фэллон. В его голосе слышалось беспокойство, однако нетерпения он не проявлял. — Вряд ли сопрано-убийца рекламирует свои услуги в телефонном справочнике.
— Мы все еще работаем над этим вопросом, — сказал Лютер. — Послушай, есть только один способ выяснить, является ли Сирена той самой певицей, которую видела Грейс. Ей всего лишь достаточно взглянуть на ауру Вивьен Райан. А для этого нужно попасть на премьеру в Акация-Бей.
Фэллон довольно долго молчал. Наконец он заговорил:
— Я на девяносто шесть процентов уверен, что это пустая трата времени, однако санкционирую вашу поездку в Калифорнию. Побывайте на представлении. Пусть Грейс взглянет.
— Есть еще одна маленькая проблемка, — сказал Лютер.
— И какая же?
— Все билеты проданы. А нам понадобятся билеты. Причем на хорошие места. Грейс нужно оказаться как можно ближе к Райан, чтобы прочесть ее ауру. Мы должны иметь полную гарантию.
— Как? Я теперь еще и «доставала»?
— Ты лучше любого «доставалы». Ты глава «Джонс и Джонс».
— Не забывай, что человеку, который достает билеты на представления с аншлагом, положено давать хорошие чаевые.
