Глава 10
Огни театра стали тускнеть, и у Аннабел перехватило горло. Она ждала этого вечера с момента приезда в город и едва могла дождаться случая, когда сможет описать все в подробностях в обширном письме домой сестрам. Но теперь, когда занавес поднялся, открыв пустую сцену, она осознала, что не просто хочет увидеть представление. Ей необходимо его увидеть.
Потому что если оно не будет потрясающим, если оно не будет таким, о котором она мечтала, оно не отвлечет ее от джентльмена, сидящего рядом с ней, каждое движение которого каким-то странным образом нарушало пространство вокруг нее, заставляя мурашки бежать по ее коже.
Ему даже не нужно было ее касаться, а она уже вся дрожала. И это было очень и очень плохо.
— Вы знакомы с сюжетом? — прозвучал теплый голос у нее над ухом.
Аннабел кивнула, хотя имела очень слабое представление о либретто. В ее программке присутствовал краткий пересказ, про который Луиза сказала, что его обязательно нужно прочесть всем, кто не знает немецкого. Но Аннабел не успела внимательно с ним ознакомиться до прихода мистера Грея.
— Немножко, — прошептала она.
— Это Тамино, — указал он на молодого человека, только что появившегося на сцене. — Наш герой.
Аннабел начала кивать и тут же ахнула, потому что на сцене возник чудовищный змей. Он извивался и шипел.
— Как они это сделали? — не удержалась она от вопроса.
Но прежде чем мистер Грей успел высказать свое мнение по этому поводу, Тамино от страха упал в обморок.
— Я никогда не считал этого типа особенно героическим, — пробормотал мистер Грей.
Она укоризненно взглянула на него.
Он пожал плечами, как бы извиняясь.
— Право, герой не должен падать в обморок на первой же странице.
— На первой странице?
— В первой сцене, — поправился он.
Аннабел склонна была с ним согласиться. Ее больше заинтересовал странный, одетый в перья мужчина, который пришел на сцену вместе с тремя дамами, тут же убившими змея.
— Вот они не трусихи, — пробормотала она себе под нос. Она услышала, как рядом с ней мистер Грей улыбнулся. Она услышала; что он улыбнулся!.. Она не знала, как такое возможно, но, посмотрев на него искоса, убедилась, что на губах его играет улыбка. Он наблюдал за певцами, потом, слегка задрав подбородок, оглядел зрителей, и губы его изогнулись в обезоруживающей улыбке.
Аннабел втянула в себя воздух. Здесь, в полумраке театра, ей вспомнилось, как она впервые его увидела в сумраке пустоши. Неужели это было всего лишь прошлой ночью?
Казалось странным, что прошло всего лишь двадцать четыре часа с их случайной встречи. Она ощущала теперь себя совершенно другой. Она изменилась гораздо больше, чем можно было всего за один день. Никто ведь не поверит.
Она перевела взгляд на его губы. Улыбка его исчезла, он сосредоточенно и напряженно следил за разворачивающейся драмой. А затем…
Он повернулся.
Она чуть не отвела глаза. Но не сделала этого. И улыбнулась. Чуть-чуть.
Он улыбнулся в ответ.
Аннабел задумалась. Не слишком ли быстро развиваются события? Ей не следовало флиртовать с этим человеком. Это была опасная игра, которая не могла никуда привести, и кому было это знать, как не ей. Она знала, разумеется, но ничего не могла с собой поделать. Было в нем что-то завораживающее… влекущее. Когда она оказывалась рядом с ним, она чувствовала…
Она чувствовала себя другой. Особой. Как будто была рождена вовсе не для того, чтобы найти мужа, родить ребенка (именно в таком порядке) с подходящим кандидатом, выбранным для нее дедом и бабушкой…
Она снова повернулась к сцене. Сейчас она не хотела думать о грустном. Сегодня должен был быть хороший вечер. Чудесный вечер!.. Необыкновенный!
— А теперь он собирается влюбиться, — прошептал ей на ухо мистер Грей.
Она не стала больше смотреть на него. Не доверяла себе.
— Тамино? — поинтересовалась она.
— Эти дамы намерены показать ему портрет Памины, дочери Царицы Ночи… И он тут же влюбится.
Аннабел наклонилась вперед, хотя, конечно, разглядеть из ложи этот портрет она не могла. Она понимала, что сюжет — это просто фантазия, но портрет должен был оказаться замечательным.
— Я всегда размышлял, кто был портретистом, — продолжал мистер Грей. — Он должен был быть необыкновенно талантливым.
Аннабел резко повернулась к нему, растерянно моргая.
— В чем дело? — спросил он.
— Ни в чем, — отозвалась она, потрясенная. — Просто… я подумала то же самое. Вы угадали мои мысли.
Он снова улыбнулся ей, на этот раз совсем другой улыбкой. Словно… нет, этого не могло быть. Не мог он улыбаться ей так, словно нашел родственную душу. Потому что они никак не могли быть родственными душами. Аннабел не могла себе этого позволить. Это было бы невыносимо.
Решительно настроив себя наслаждаться оперой больше, чем пересказом сюжета, который предлагал мистер Грей, она устремила все свое внимание на сцену и позволила себе полностью увлечься происходящим там. История была, в общем, довольно нелепая, но музыка была столь волшебной, что она не стала придираться.
Каждые несколько минут мистер Грей продолжал свои комментарии, которые — Аннабел должна была в этом признаться — весьма способствовали пониманию происходящего на сцене. Его слова были частью рассказом, частью наблюдениями, и Аннабел слушала его с удовольствием. Она слышала шорох его одежды, когда он наклонялся к ней, а затем ощущала тепло его кожи, когда его губы приближались к ее уху. Затем следовали слова, всегда умные, часто забавные… Они щекотали ее ушко и заставляли вздрагивать сердце.
Это было самое прекрасное впечатление от оперы.
— А теперь финальная сцена, — прошептал он, когда на подмостках стало разворачиваться какое-то судилище.
— Финал пьесы? — удивилась она. Герой и героиня еще даже не встретились.
— Я имел в виду окончание первого акта, — уточнил он.
— О! — Ну конечно. Она снова обернулась к сцене, и действительно, через несколько минут Тамино и Памина наконец свиделись… и мгновенно кинулись друг другу в объятия… Хотя тут же были разлучены! — Что ж, — заметила Аннабел, когда занавес опустился, — полагаю, что во втором акте особенно интересного ничего не будет, раз они, разлучились в конце первого.
— Вы, кажется, очень подозрительно относитесь к романтике, — сказал мистер Грей.
— Но вы должны признать, как маловероятно, что он влюбился в ее портрет, а она — в его… Разве так бывает? — Аннабел нахмурилась. — Почему она вообще в него влюбилась?
— Потому что Папагено сообщил ей, что тот придет ее спасать, — сказала Луиза, наклоняясь вперед.
— Ну да, конечно. — Аннабел возвела глаза к небу. — Она влюбилась, потому что человек, одетый в перья, сказал ей, что ее спасет другой человек, которого она никогда не видела.
— Вы не верите в любовь с первого взгляда, мисс Уинслоу? — спросил мистер Грей.
— Я этого не говорила.
— Тогда, значит, вы верите в это?
— Дело не в том, верю я или не верю, — возразила Аннабел, неожиданно заметив опасный огонек в его глазах. — Я сама этого чувства еще не испытывала. Но что не означает, конечно, будто такого не бывает. А тут вовсе и не любовь с первого взгляда. Разве можно это так назвать, если она его даже не разглядела?
— Трудно спорить с такой логикой, — пробормотал он.
— Рада это слышать.
Он фыркнул, но затем, бросив взгляд на последний ряд ложи, нахмурился и промолвил:
— Гарри и Оливия куда-то пропали.
Аннабел извернулась и посмотрела через плечо назад.
— Надеюсь, с ними все в порядке.
— О, не беспокойтесь! Что с ними может случиться? — загадочно обронил мистер Грей.
Аннабел покраснела, не очень понимая, что он имеет в виду, но не сомневаясь, что это не вполне прилично.
По-видимому, мистер Грей заметил, что ее бросило в краску, потому что снова фыркнул и наклонился к ней с проказливым блеском глаз. В выражении его лица было что-то опасно интимное, как если бы он уже давно знал ее и намеревался высказать какое-то откровенное суждение, что вполне допустимо только между близкими людьми.
— Аннабел, — громко сказала Луиза, — не хочешь ли пройти со мной в комнату отдыха?
— Разумеется. — Аннабел не испытывала особого желания туда удаляться, но если она что-то и усвоила за время пребывания в Лондоне, так это то, что никогда нельзя отказываться от приглашения сопроводить другую даму в комнату отдыха. Почему полагалось поступать именно так, она точно не знала, но как-то один раз отказалась, и ей потом объяснили, что отказ в данном случае противоречит хорошим манерам.
— Я жду вашего возвращения, — произнес мистер Грей, вставая.
Аннабел кивнула и последовала за Луизой из ложи. Однако едва они сделали два шага, как Луиза схватила ее за предплечье и отчаянно прошептала:
— О чем вы разговаривали?
— С мистером Греем?
— Разумеется, с кем же еще? Вы двое практически касались головами друг друга во время всего представления.
— Не может быть.
— Уверяю тебя, может. И ты сидела впереди, так что все могли заметить это.
Аннабел начала волноваться.
— Что ты хочешь сказать этим словечком «все»?
Луиза украдкой огляделась. Толпы людей стали выходить из других лож, все в лучших своих «оперных» нарядах.
— Я не знаю, присутствует ли здесь сегодня лорд Ньюбери, — прошептала она, но даже если нет, он скоро об этом услышит.
Аннабел нервно глотнула. Она не собиралась ставить под удар надвигающийся брак с графом, и в то же время…
Ей отчаянно этого хотелось.
— Я тревожусь не о лорде Ньюбери, — продолжала Луиза, подхватывая кузину под руку, чтобы привлечь поближе. — Ты знаешь, я молюсь о том, чтобы этот брак не состоялся.
— Тогда?..
— Бабушка Викерс, — выдохнула Луиза, — и лорд Викерс. Они придут в ярость, если решат, что ты нарочно отвергаешь его ухаживания.
— Но я…
— Они не могут подумать ничего другого. — Луиза нервно глотнула и понизила голос, когда увидела, что кто-то направляется в их сторону. — Это Себастьян Грей, Аннабел.
— Я знаю! — отрезала Аннабел, пользуясь крохотной паузой, чтобы вставить слово. — Как интересно получается! Ты делаешь замечания мне. А сама флиртуешь с ним весь вечер.
Луиза растерялась, но лишь на минуту.
— О небо! — воскликнула она. — Ты ревнуешь!..
— Вовсе нет.
— Ревнуешь. — Глаза ее загорелись. — Это чудесно. И настоящий кошмар, — добавила она после небольшого раздумья. — Это чудесный кошмар. Если, конечно, можно так выразиться.
— Луиза… — Аннабел захотелось потереть глаза. Она вдруг ощутила ужасную усталость. И даже засомневалась, что хитренькая леди перед ней и есть ее обычно робкая кузина.
— Погоди. Послушай. — Луиза огляделась вокруг, а затем, затащив Аннабел в какую-то нишу, рывком задернула за ними бархатную занавеску, чтобы скрыться от посторонних глаз. — Тебе нужно уехать домой.
— Что? Почему?
— Тебе нужно уехать домой прямо сейчас. Иначе разразится большой скандал.
— Но я всего лишь разговаривала с ним.
Луиза положила руки на плечи Аннабел и строго поглядела ей прямо в глаза:
— Этого вполне достаточно. Поверь мне.
Аннабел бросила один только взгляд на мрачное лицо кузины и кивнула. Если Луиза сказала, что ей следует отправиться домой, значит, нужно ехать. Она знает этот мир лучше, чем Аннабел. И умеет вести корабль в мутных водах лондонского света.
— Если повезет, кто-нибудь еще устроит какое-нибудь зрелище посреди второго акта, и все позабудут о тебе. Я скажу, что ты почувствовала себя плохо, а тогда… — В глазах Луизы появилась тревога.
— Что еще?
Она покачала головой:
— Мне нужно позаботиться, чтобы мистер Грей остался до конца спектакля. Если он тоже уедет рано, все решат, что вы уехали вдвоем.
Кровь отлила от лица Аннабел.
Луиза тряхнула головой:
— Я сумею это сделать. Не волнуйся.
— Ты уверена? — спросила Аннабел, у которой никакой уверенности не было. Луиза же не славилась своей настойчивостью.
— Смогу, смогу. — Луиза сказала это так, словно старалась убедить не только Аннабел, но и себя. — По правде говоря, с ним разговаривать легче, чем с большинством других мужчин.
— Я это заметила, — слабым голосом промолвила Аннабел.
— Еще бы, — вздохнула Луиза. — Кто бы сомневался? Хорошо. Ты отправляешься домой, а я… — Она замолчала.
Аннабел ждала окончания фразы.
— Я отправлюсь с тобой, — решительно закончила Луиза. — Так будет гораздо лучше.
Аннабел только растерянно моргала.
— Если я уеду с тобой, никто не станет ничего подозревать, даже если мистер Грей тоже покинет театр. — Луиза упрямо замолчала. — Вот преимущество безупречной репутации.
И прежде чем Аннабел могла спросить, почему внезапный отъезд никак не скажется на ее репутации, Луиза уточнила:
— Ты — лицо неизвестное. Но я… меня никто ни в чем не заподозрит.
— Ты считаешь, что сплетни тебя не коснутся? — осторожно осведомилась Аннабел.
— Нет, — почти горестно покачала головой Луиза. — Я никогда не делала ни одного неверного шага.
Но когда они выбирались из своего бархатного укрытия, Аннабел готова была поклясться, что услышала, как Луиза прошептала:
— К сожалению.
Три часа спустя Себастьян вошел в свой клуб, все еще раздосадованный тем, как закончился вечер. Мисс Уинслоу в антракте почувствовала себя плохо и уехала домой с леди Луизой, которая настояла сопровождать ее.
Разумеется, Себастьян не поверил ни единому слову. Мисс Уинслоу цвела здоровьем и заболеть могла разве что в том случае, если бы на лестнице на нее напал прокаженный.
Леди Косгроув и леди Уимблдон, освобожденные от заботы о своих подопечных, тоже вскоре уехали, предоставив гостям наслаждаться оперой самим в пустой ложе. Оливия немедленно пересела в первый ряд и положила программку на соседний стул, занимая его для Гарри, который вышел в вестибюль.
Себастьян остался на второй акт в основном из-за Оливии, настоявшей на этом. Он был готов отправиться домой и усесться писать (выдумка о прокаженном на театральной лестнице подсказала ему множество идей для сюжета), но она буквально рывком усадила его рядом, прошипев:
— Если вы исчезнете сейчас, все решат, что вы уехали с мисс Уинслоу, и я не позволю вам погубить репутацию бедной девушки в ее первый сезон.
— Она уехала с леди Луизой, — запротестовал он. — Я что, считаюсь таким беспутным, что решил «соображать на троих»?
— Что?
— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду, — насупился он.
— Все решат, что это просто хитрость, — объяснила Оливия. — Репутация леди Луизы всегда была безупречной, но ваша — вовсе нет. И то, как вы вели себя с мисс Уинслоу в первом акте…
— Я с ней разговаривал.
— И о чем это, позвольте узнать? — Это уже спрашивал вернувшийся Гарри, который теперь усаживался между ними.
— Ни о чем, — хором ответили они оба, поджимая ноги, чтобы пропустить его.
Гарри поднял брови, но настаивать не стал и тихо зевнул.
— Куда все делись? — поинтересовался он.
— Мисс Уинслоу неважно себя почувствовала, — сообщила ему Оливия, — и леди Луиза решила проводить ее домой. Тетушки тоже уехали.
Гарри пожал плечами и, поскольку его больше интересовала опера, чем сплетни, взялся за программку.
Себастьян повернулся к Оливии, бросавшей на него свирепые взгляды.
— Вы все еще на меня сердитесь?
— Вы должны были лучше знать, что подумают в свете, — ответила она приглушенным голосом.
Себастьян посмотрел на Гарри. Тот погрузился в либретто и, казалось, к их разговору не прислушивался.
Зная Гарри, Себ не сомневался, что тот слышит каждое слово, но решил, что ему все равно.
— С каких это пор вы стали защитницей мисс Уинслоу?
— Вовсе нет, — пожала Оливия изящными плечами. — Но очевидно, что она в городе недавно и нуждается в руководстве. Я аплодирую леди Луизе, что та увезла ее домой.
— Откуда вы знаете, что леди Луиза повезла ее домой?
— Ох, Себастьян! — нетерпеливо огрызнулась она. — Как вы можете даже спрашивать об этом?!
На этом все закончилось. Пока он не приехал в клуб.
И вот тут разверзся ад.
