Глава 34
«А вот и он», — подумала Пенелопа, когда корабль, подгоняемый легким бризом, вошел в гавань. Она с любопытством наблюдала за действиями снующего по палубе Рэмзи. Вот он сложил парус и туго, с предельной аккуратностью перевязал его кожаным ремнем, вот спрыгнул на пристань и обмотал вокруг причальных столбиков швартовы. Он снова оказался в родной для него стихии, он был полон энергии и решимости. И Пенни как никогда ясно поняла, зачем Рэмзи задумал эти странные морские экскурсии.
Ведь он моряк. Море — его родной дом. И он должен был рано или поздно к нему вернуться. Только там Рэмзи может быть по-настоящему счастлив. И это замечательно, что она не страдает морской болезнью и может находиться рядом с ним во всех его путешествиях.
Пенелопа посмотрела на стоящего на палубе пожилого человека. Брюки его выцвели, рубашка пропитана потом, на голове едва держалась маленькая кепочка, из тех, что любили носить греческие моряки. Пенелопа отметила все это мельком, глядя на то, как два крепких сильных мужчины двинулись ей навстречу.
«Ему лет шестьдесят», — думала она, не сводя глаз с мужественного старика. Лицо загорелое, строгое, говорящее о том, что человек многое испытал в своей жизни; глаза пристальные, светло-зеленые, какого-то странного, еще ни разу не встречавшегося ей оттенка, но эта странность очень идет решительному и немного загадочному выражению его лица.
— Я скучал по тебе, — шепнул, подойдя к ней, Рэмзи и, наклонившись, поцеловал в губы.
— Ты прекрасно смотришься на фоне моря, — ответила она, ласково прикасаясь к нему, и О'Киф вновь поцеловал ее.
— Если бы я знал, что тебе это так понравится, то взял бы тебя с собой, чтобы любить на корабле.
— Прекрасная идея! — засмеялась Пенелопа, прижимаясь к его груди.
Затем, отступив в сторону, она внимательно посмотрела на Александра. В ее взгляде читался немой вопрос. Пристально вглядывалась она в мужественные черты пожилого человека, словно стараясь разрешить какую-то загадку. Тот, в свою очередь, с таким же интересом изучал ее.
— Рада познакомиться с вами, мистер Блэквелл, — наконец сказала Пенни, протягивая руку.
— Зовите меня просто Алекс, — отозвался он, одно мгновение с любопытством разглядывая ее длинные тонкие пальцы, а потом вежливо пожав протянутую руку.
Раздался негромкий телефонный звонок, и Пенни, извинившись, подошла к машине. Хэнк протянул ей сотовый телефон и неприветливо покосился на Александра. Но тот, не обращая внимания на нелюбезного шофера, повернулся к Рэмзи и с улыбкой сказал:
— Да, она настоящая красавица.
— Красота — это лишь внешняя форма, — ответил О'Киф. — Гораздо важнее внутреннее содержание.
— Она совсем не похожа на девиц с обложек бульварных журналов.
— Александр! — вдруг прервала их диалог Пенелопа, закончив разговор по телефону и передавая трубку Хэнку. — Я хочу пригласить тебя пообедать с нами завтра вечером.
— Спасибо. Охотно воспользуюсь твоим приглашением, — сказал он, не задумываясь и тут же прибавил:
— Может быть, ты заодно покажешь мне подарок, присланный моей сумасшедшей родственницей?
Пенни укоризненно посмотрела на Рэмзи, и тот, словно извиняясь, пожал плечами.
— А почему ты считаешь ее сумасшедшей? — вновь обратилась она к Блэквеллу. — Это не слишком любезно по отношению к твоим родственникам. Ну да ладно, об этом ты расскажешь нам вечером. Я пришлю за тобой машину около шести. Кстати, Рэмзи, только что звонил Тони. Он с нетерпением ждет твоего приезда, чтобы посмотреть документы.
— До завтра, Александр, — сказал О'Киф и крепко пожал протянутую руку.
— До завтра, — отозвался Блэквелл. — Я вполне доверяю Уэйнрайту. Так что пусть он сам составит документы, как пожелает.
Рэмзи кивнул. И пожилой мужчина, поклонившись Пенелопе, направился к своему кораблю.
— Кажется, он хороший человек, — произнесла Пенни, глядя ему вслед.
— Да, — ответил О'Киф. — К тому же он — потомок Тесс и Дэйна.
Они сели в машину, и Пенелопа взяла О'Кифа за руку, в маленькое зеркальце наблюдая за идущим по пристани Александром, потом повернулась к Рэмзи и вздохнула.
— Что случилось? — спросил он.
— Не знаю, но этот человек вызывает во мне какое-то странное чувство.
— Его жизнь сложилась трагически.
О'Киф хотел было рассказать историю Блэквелла, но заметил тонкий шрам на лодыжке Пенни, и это вернуло его к действительности. Он вспомнил коварство преследующих их врагов и решил сосредоточить свое внимание на настоящем.
Перебирая коробки, стоящие тут и там в его кладовой, Александр разыскивал документы, связанные с его компанией, и акты, удостоверяющие право собственности. Он нашел то, что ему было необходимо, и уже собирался выйти из комнаты. Но тут заметил маленький деревянный сундучок, обитый кожей, с небольшими медными застежками. Нахлынувшие воспоминания заставили его остановиться. Он вспомнил, что не раз видел эту вещицу в комнате своей прабабки, причем никому в то время не позволялось заглядывать внутрь загадочного сундучка. Он всегда принадлежал женщинам семейства Блэквеллов, и они бережно передавали его из рук в руки, не разрешая прикасаться к нему никому из мужчин.
«Должно быть, Аннора поставила его сюда, зная, как редко я заглядываю в кладовку», — подумал Александр, взяв в руки таинственный странный предмет, и, расстегнув застежки, откинул тугую деревянную крышку. В сундучке лежали старинные ювелирные украшения, которые еще в молодости носила Аннора, несколько темных силуэтов, изображавших женщин из рода Блэквеллов, и свидетельства о рождении, браке и смерти. Это было все, что осталось от предков Александра.
Развернув свернутый в трубочку кусок старого пергамента, он нашел брачное свидетельство Дэйна Блэквелла и Тесс Ренфри. Александр явно где-то слышал это имя, но, ничего не вспомнив, вернулся к тексту найденного документа. В нем значилось, что молодые обвенчались на островах. И Александр усмехнулся, подумав, что свадьбу они играли почти в самом пиратском логове. Вдруг лицо его побледнело. Он увидел проставленную в правом нижнем углу листа пергамента дату рождения новобрачной. «12 августа 1964 года» — значилось там.
«Тысяча девятьсот шестьдесят четвертый год, — взволнованно прошептал он, не веря своим глазам. — Так, значит, легенда о путешествии Тесс во времени, о которой рассказывала бабушка, не сказка! — Он, ошеломленный, не сводил глаз с загадочной даты. — Кстати. В этой истории упоминался еще некто Рэмзи Мэлачи Гамейлиел О'Киф и какой-то портрет. Вот было бы интересно узнать что-нибудь и о них!»
Александр теперь еще больше обрадовался приглашению на обед к Пенелопа. Он хотел о многом расспросить Рэмзи. «Охи о многом же!» — думал он, нетерпеливо роясь в старинном сундуке и быстро извлекая из него одну за другой старые вещи. Словно какое-то прозрение или зародившаяся неясная идея руководила его действиями. Он не мог еще точно описать, что именно искал, но лихорадочная торопливость уже охватила его. Высыпав на пол содержимое сундучка, он принялся, внимательно оглядывая попавшиеся ему вещи, осторожно складывать их обратно. И вдруг замер, удивленно рассматривая дно сундука.
Александр потрогал пальцем покрывающую его темную потертую ткань и почувствовал, что та отходит от деревянной поверхности. Достав из кармана перочинный нож, он поддел им уголок материи. И тут оказавшееся фальшивым дно приподнялось и открыло спрятанный под ним пожелтевший листок пергамента, на котором красовалась большая восковая печать. Александр поднял ее к свету и увидел, что она принадлежит роду Ротмеров. ***
Энтони казался сильно удивленным. Он то подносил к глазам исследуемый документ, то вновь опускал его вниз.
— Боже мой! — шептал он. — Боже мой!
— Тони! — окликнул его улыбающийся Рэмзи, он будто и не обращал внимания на изумление Уэйнрайта. — Может быть, ты и мне уделишь немного внимания?
— Извини, — отозвался Энтони, поворачиваясь к нему. — Ведь это, насколько я понимаю, приписка к духовному завещанию. И она в корне меняет дело. Правда, надо просмотреть еще пару законов, чтобы убедиться в ее юридической состоятельности. Но уже сейчас можно почти наверняка утверждать, что законным наследником дома и прилегающих к нему земель является Блэквелл. Более того, этот документ говорит о том, что любая передача наследства в чужие руки, даже путем его продажи, будет считаться незаконной. Если же никого из наследников не останется или возникнут непреодолимые трудности для вступления во владение поместьем, то оно автоматически должно перейти в собственность государства как важная историческая реликвия.
— Что ж, превосходно!
— Ты что-то задумал? — спросила Пенни, настороженно посмотрев на Рэмзи.
— Заманить Фэлона, — ответил тот, насмешливо улыбнувшись.
— Куда?
— Туда, куда он сам так рвется.
— Рэмзи, — предостерегающе подняла руку Пенелопа. — Ротмер не из тех людей, которых можно безнаказанно провоцировать.
— Согласен, — вмешался Тони. — С ним опасно связываться.
— А разве можно оставить без последствий нападение на Тесс и Маргарет? — возразил О'Киф.
— Да, — покачала головой Пенелопа. — У меня такое чувство, будто в меня все время целятся из-за угла. Я думаю, нам пора обратиться в полицию.
— А ты не думай, — сказал Рэмзи. — Фэлон не должен ничего знать до того, как мы примем ответные меры. К тому же у нас нет никаких доказательств его причастности к этому делу.
— Но то, что ты задумал, слишком опасно. Да и через четыре дня мы все равно будем вынуждены войти в его логово.
— Ах да! — О'Киф уже забыл о предстоящей премьере. — Может быть, нам лучше начать со Слоун? Она, наверное, послабее своего отца.
— Ничуть. Она столь же хитра и изворотлива.
— Это тебе так кажется из-за ваших дамских конфликтов.
Пенни надула губы, а Энтони весело рассмеялся, бросив на стол завещание.
— Что ж, — сказал он. — Если эта бумага не имеет силы, то она по крайней мере станет настоящим украшением музея. Кстати, а не поможет ли нам Клэрис?
— Клэрис? — недовольно поморщилась Пенелопа.
— Или она, на твой взгляд, слишком молода? И ты боишься конкуренции?
— Я ничего не боюсь, — ответила Пенни, подходя к Рэмзи и прижимаясь к его груди. — Человек, которого я люблю, так же стар и надежен, как эти документы.
— Ага! — засмеялся О'Киф, обнимая ее. — Я одержал еще одну победу!
Пенелопа попыталась высвободиться из его рук, но у нее ничего не вышло. И она всем своим существом ответила на его пылкий поцелуй, даже не заметив, как Энтони тихо вышел из комнаты.
— Я пойду вместе с тобой, — негромко произнесла, Пении.
— Нет, ты останешься дома, — строго возразил Рэмзи. — Эта история началась еще двести лет назад, и завершить ее должен тот, кто так же стар, как она.
Пенелопа внимательно посмотрела О'Кифу в глаза и решила смириться. Тем более что его суровая непреклонность не оставляла ей другого выбора. ***
Секретарша провела Рэмзи в библиотеку. И как только дверь за ней закрылась, он не спеша обошел всю комнату, отмечая те изменения, которые произошли в интерьере за многие годы, миновавшие с тех пор, как он последний раз был здесь. О'Киф с радостью взирал на знакомые ему полированные стеллажи и перегородки и с неудовольствием — на новый камин, окна и мебель. Они были чужды ему, несмотря на то что, стилизованные.под старину, искусно прикидывались старинными приятелями.
Дверь распахнулась, и в комнату вошел невысокий, хорошо одетый человек. Словно не замечая своего гостя, он принялся деловито перебирать бумаги на столе, перекладывать карандаши и вдруг резко поднял глаза. Рэмзи встретил пристальный, холодный, как лезвие, взгляд врага.
— Меня зовут Рэмзи О'Киф, — представился он. — В настоящее время я владею судостроительной компанией Блэквеллов.
— Знаю, — сухо ответил хозяин, внимательно оглядывая его с ног до головы. — Что тебе нужно?
— Только то, что принадлежит мне по праву, — сказал О'Киф и бросил на стол завещание. Фэлон быстро просмотрел бумагу и вернул ее гостю. — Дом и прилегающие к нему земли должны вернуться к семье Блэквеллов.
— Не слишком ли нахальное заявление для человека без прошлого? Ведь ты никто, всего лишь любовник кинозвезды, и не можешь притязать на чужое имущество. А все Блэквеллы уже давно мертвы.
Рэмзи не решился упомянуть о приезде Александра, опасаясь за жизнь старика.
— Я предлагаю выкупить дом, — сказал он, зная, что это любимая тема общения для Ротмера. — И не собираюсь действовать противозаконно.
— Не согласен. Этот дом принадлежит мне.
Интонация в его голосе напомнила О'Кифу Филипа, и это еще больше разозлило Рэмзи.
— Поместье никогда не принадлежало тебе по праву, — холодно произнес он, окинув собеседника злобным взглядом. — Ты украл его. И сами Блэквеллы из могилы свидетельствуют об этом.
Он бросил на стол копию найденной им приписки к завещанию. И Фэлон, взяв ее в руки, принялся внимательно изучать каждую строчку старинного текста. Чем дальше он читал, тем мрачнее становилось его лицо.
— Это ничего не меняет, — произнес он, с деланной небрежностью положив документ обратно. — Я так затяну судебное разбирательство, что ты отправишься вслед за Блэквеллами, прежде чем добьешься своего.
— Ты слишком самоуверен, и это вредит тебе, — ответил О'Киф, пряча в карман приписку. — Вряд ли ты останешься в этом доме, если узнают о твоем участии в похищении ребенка.
Ротмер усмехнулся и, ничего не сказав, стал небрежно постукивать карандашом по поверхности стола, внимательно всматриваясь в лицо гостя. Он был почти уверен, что у этого человека есть необходимые ему бриллианты. Но чтобы узнать это наверняка, нужно расспросить ювелира, у которого данный нахальный субъект оценил камень. А Фэлон не хотел привлекать излишнее внимание к этому делу, — Разобраться в том, что произошло двадцать пять лет назад, почти невозможно, — наконец произнес он. — И что же ты знаешь об этом?
Рэмзи хитро улыбнулся и, как бы между прочим, посмотрел на большую старинную картину, висевшую над столом, а затем спокойно, словно никуда не торопясь, перевел свой взгляд на Ротмера.
— Мне известно все и о похищении, и о наследстве, — медленно выговорил он и увидел, как побледнело лицо хозяина. — Вот уже двести лет Ротмеры сосут кровь Блэквеллов.
Он резко повернулся и вышел из комнаты, столкнувшись в дверях со стройной белокурой девушкой. Увидев ее, Рэмзи вздрогнул и, оглядев с ног до головы, небрежно поклонился, проходя в коридор.
— Кто это? — спросила Слоун, закрывая за собой дверь.
— Неприятности, — ответил Фэлон, нервно прохаживаясь из угла в угол. Остановившись, он взглянул на телефон и махнул в его сторону рукой. — Звони.
Стоя на пороге кабинета, Пенелопа молча смотрела на Рэмзи. Тот сидел тихо, слегка согнувшись, словно вся тяжесть мира лежала на его плечах. Облокотившись на стол и положив голову на ладони, он кончиками пальцев теребил пряди своих волос. И Пенни чувствовала, что молчание все больше и больше тяготит ее.
— Ты что-то стал слишком молчалив с тех пор, как мы уехали с пристани, — сказала она.
Он вздрогнул, освобождаясь от тягостной задумчивости, и лицо его просветлело. С улыбкой откинувшись на спинку стула, Рэмзи призывно протянул руки, и Пенелопа, подойдя, села к нему на колени, обняв рукой крепкую шею. О'Киф приблизил свои губы к ее губам, жаркий поцелуй вновь зажег в их сердцах тлеющий огонь страсти.
— Ах, как я люблю тебя! — прошептал Рэмзи, сжимая Пенни в своих объятиях.
— Я знаю, — тихо ответила она, ласково гладя его по плечам. — Но не понимаю, что с тобой, твоя мрачность меня пугает.
— Ты права, — печально вздохнул он, медленно поглаживая ее руки. — Нельзя оставлять тебя в неведении. И до того как приедет Александр, я должен все рассказать.
— Ты говоришь так, словно собираешься на гильотину. Он пристально посмотрел ей в лицо, все еще не решаясь открыть то, что стало ему известно.
— Я узнал, кто настоящий хозяин бриллиантов.
— Наверное, не Фэлон и не Слоун? — поспешила догадаться Пенни, вопросительно заглядывая ему в глаза. Рэмзи кивнул. — Я давно догадывалась об этом.
— Эти камни послужили выкупом за похищенного ребенка Александра.
— Выкупом?
Не успел Рэмзи ответить, как в комнату заглянула чем-то расстроенная Маргарет.
— Хэнк привез Блэквелла, — сказала она и вновь скрылась за дверью.
— Она чем-то опечалена, — заметила Пенелопа, поднимаясь с колен О'Кифа и направляясь к двери.
— Но мы не договорили с тобой, — попытался остановить ее он.
— Ничего страшного, — произнесла Пенни, поправив стоящую на столе вазу. — Ты расскажешь мне эту историю позже. — Она лукаво улыбнулась. — Сегодня ночью в постели.
Рэмзи весело засмеялся, любовно оглядывая ее с ног до головы.
— Это приглашение?
— Нет, приказ, — ответила она, скрываясь за дверью.
Рэмзи поднялся со стула, и лицо его вновь помрачнело. Он подумал о том, что может потерять Пенелопу, и все из-за того, что разыскал Александра.
