Когда бессмысленный бунт возникает у взрослых, это часто связано с ощущением притеснения или разочарования. Мы очень тяжело работали, чтобы понравиться начальству или любимому человеку, но чувствуем, что так и не получили признания или любви: нас продолжают критиковать или говорят, что мы были не на высоте. Мы также можем бороться против зависимости, навязчивой необходимости показать, что никто не смеет нас третировать. Властью, против которой мы восстаем, могут быть родители, партнер, начальство или общество. Эта битва оставляет нас с ощущением гнева и истощенности, но мы отвергаем эти чувства, вытесняя их в область бессознательного. Гнев и возмущение обходят наше сознание и заставляют близких думать, что же с нами не так: «Он всегда опаздывает», «Она всегда работает вполсилы», «Такое впечатление, что ему ни до чего нет дела», «Она просто самоуверенная выскочка». Иногда игры с властью становятся не просто попыткой развеять скуку в однообразной жизни или подразнить зарвавшихся бюрократов. Мы можем видеть это в тюрьмах, в армии, в учебных заведениях. Например, один мой юный клиент в знак протеста отказался снимать бейсболку в школе. Но освободившись от деспотичной власти, мы должны прекратить борьбу и жить собственной жизнью. Бессознательный бунт – настоящая дорога в никуда.

Здесь я оговорюсь: обрести собственную жизнь – задача совсем не простая. Гнев часто становится частью «непроизвольного Я» на очень ранних этапах развития, и тогда же возникает острое чувство несправедливости, которое мы хотим донести до всего мира. За 30 лет психотерапевтической практики я выслушал немало ужасных историй о воспитании детей, которые просто в голове не укладываются. Сплошь и рядом сталкиваешься с физическим насилием над детьми, а психологическое считается чуть ли не нормой. Достаточно часто происходит и сексуальное насилие (родителями или при обстоятельствах, о которых родители должны были бы знать). Родители, испытывающие недовольство собой, переносят злость на детей, ругают их, пугают, сквернословят, пренебрегают ими, унижают, издеваются над ними. Они день за днем лгут детям, манипулируют ими, тяжело разочаровывают их, даже не осознавая, что делают. Все эти переживания оставляют шрамы, которые дают о себе знать и в зрелости. У таких родителей дети вырастают напуганными, злыми, сверхподозрительными, недоверчивыми, склонными к самобичеванию. Они – жертвы, злоумышленники или заблудшие мятежники, у которых всегда есть основания закружиться в «танце гнева».

Мы, безусловно, обязаны требовать от властей соблюдения законности. Мы должны знать, как постоять за себя, как принимать самостоятельные решения и не подпадать под влияние ненужного авторитета. Если мы всегда будем поступать как нам велят, превратимся в очень опасное тоталитарное общество, похожее на Северную Корею. Нужно найти способы выражать свою независимость и творческое начало. Но мы должны справляться с чувством гнева, когда нас ранят или угнетают, и научиться выражать его, добиваясь желаемого, не травмируя себя и других. Даже бессмысленный бунт можно понять. Это признак того, что мы не отказались от себя; мы знаем: что-то не так; мы все еще хотим справедливости и награды за страдания. Иногда мы просто не понимаем, что делать со своим гневом.

Тем не менее беспричинный бунт – это гнев, направленный на ложную цель, выраженный несвоевременно и неуместно. Гнев оказывается одной из основных причин самодеструктивного поведения. Злобные люди принимают глупые решения, особенно авантюрные, нередко оборачивающиеся против них. Гнев заставляет людей недооценивать риск и опасность; он также делает их беспечными, неспособными предвидеть последствия своих действий. Мы начинаем чувствовать себя сильными и могучими – иногда настолько, что приобретаем врагов, которые могут нас уничтожить. Конечно, все эти качества вполне способны оказаться полезными, если мы боремся за правое дело или защищаемся от какой-то угрозы. Но сам по себе гнев ослепляет, поэтому наши решения о том, за что бороться, с самого начала необъективны. В этом-то и проблема, потому что на следующее утро мы начинаем понимать, какими вчера были дураками.

Психологи привыкли считать, что в нас заложены врожденные саморазрушающие или агрессивные побуждения. Например, депрессию рассматривают как гнев, повернутый на себя, а суицид, по их мнению, – результат самодеструктивного поведения. Сегодня мы знаем, что насилие и ярость обычно возникают как реакция на опасность или угрозу собственному достоинству. Люди становятся агрессивными, когда получают оскорбления или угрозы. Такая реакция вполне оправданна, если угрозы реальны. Все виды систем в теле начинают работать согласованно, чтобы подготовить нас к самозащите (синдром «бей или беги»). Тем не менее некоторые люди становятся зависимыми от гнева, как от наркотика, усматривая угрозу всюду. Ярость бывает защитой от стыда; она, по сути, – противоположность пассивности, которую мы испытываем вместе со стыдом: «Мы больше не жертвы, мы мощная сила». Но, потакая ярости, мы всегда раним близких людей, да и сами попадаем в неприятности. Самодеструктивное поведение также может стать яростью, направленной против самих себя; некоторое время мы чувствуем себя сильнее и активнее, но затем неизбежно наступают последствия.

Если неуправляемый гнев оказывается сценарием самодеструкции, потребуется немало сил, чтобы найти истинную причину проблемы и всех ее осложнений. Предубеждения бессознательно притягивают нас к ситуациям, в которых мы чувствуем придирки или несправедливость. При этом совершенно не видим, как сами провоцируем проблемы и как легко можно избежать подобных ситуаций. Обязательно нужно научиться видеть вещи с другой позиции и всячески практиковать новое поведение, пока обретенные навыки не превратятся в автоматизмы эффективности, веселья, умения постоять за себя и многие другие.