9
«Ишаки», оставив партию оружия на заводе у Рафаэля, засобирались домой. Впрочем, возвращаться в Душанбе одни они не собирались, пригласив с собой Валета, который должен был сам из рук в руки передать деньги за это оружие одному из главарей оппозиции, Исмаилу.
Валет никому не доверял, даже самому себе. Поэтому он не хотел оставлять оружие у Рафаэля, разумно рассудив, что если подальше положишь, то поближе возьмешь. Перед самым отъездом в Душанбе он решил наведаться к Рафаэлю и перевезти оружие с завода на один из крупнооптовых складов-магазинов, где хранили свои товары коммерсанты, платившие Валету за «крышу». Но эта мысль посетила его не сразу. Сначала он предполагал спрятать оружие на своей главной базе в Томилино, но после того как туда среди бела дня кто-то пробрался и вывел оттуда троих пленников, он перестал думать, что его база — неприступная крепость.
«И все же я хорошо выкрутился из той дурацкой ситуации! — похвалил Валет сам себя, сидя в машине, направлявшейся в сторону Лыткарино. — Как я обвел вокруг пальца этих узкоглазых “ишаков”? Подсунул им под расстрел четверку обкурившихся наркоманов, которых подобрал на чердаке отселенного под реконструкцию дома в самом центре Москвы. А эти кретины даже носом не повели. Так налили свои зенки сухим вином, что им был один черт, в кого пулять…»
Но веселое настроение у Валета сразу же сменилось на мрачное и агрессивное, стоило ему только припомнить этого недоумка по кличке Усатый, который снова проштрафился, упустив из логова не прошеных гостей вместе с пленниками. Правда, Усатый легко отделался — его поразила пуля одного из налетчиков — а если бы он остался в живых, то Валет снес бы ему башку собственноручно. Хватит прощать дураков, решил Валет. Все они должны существовать под страхом постоянной смерти, тогда и приказы его будут выполнять не спустя рукава, а с полной отдачей.
Рафаэля Валет застал на рабочем месте — в его служебном кабинете.
— Привет, любитель английских забегаловок! — сказал Валет, заходя в кабинет. — Чего вылупился? Думаешь, я не знаю всех твоих слабостей? Мои люди следили за твоими похождениями не только в Москве, а и за океаном… Ты оружие приготовил? Я приехал за ним!
— Утром деньги — вечером стулья… — усмехнулся в ответ Рафаэль, потирая переносицу. — Как в знаменитом романе Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев». Не читал?
— Денег хочешь? — злобно вылупился на хозяина кабинета Валет. — Ты же знаешь, что я еще должен расплатиться за это оружие с «ишаками»…
— А мне насрать! — нахально заявил Рафаэль. — Ты сначала заплати за тот «мусор», который я для тебя уже «убрал». Должок, понимаешь ли, за тобой солидный! К тому же я уже не могу убирать твой «мусор» за те бабки, что ты платил раньше. Ситуация и конъюнктура меняются с каждым днем… Другие предлагают куда большие суммы…
— Ты мне вола не крути! Гони оружие — и дело с концом! Не надо заставлять меня думать, что мы с тобой можем перестать быть друзьями…
— Извини, Валет! Но есть такая поговорка в народе: «Дружба дружбой, а табачок врозь». Мне срочно нужны бабки. Раньше ты меня никогда не подводил с этим делом. Не подводи и сейчас. Тогда нашей дружбе ничто не угрожает…
«Сволочь, — подумал Валет. — Пристрелить его, что ли, прямо сейчас? Нет! Не будем разводить сырость раньше времени. Пускай еще поживет до моего возвращения из Душанбе. Вот когда вернусь оттуда, тогда и разберусь с ним без всяких сантиментов».
— Хорошо, Рафик! Ты меня убедил. Будут тебе Белка со Стрелкой, будут и деньги на тарелочке с голубой каемочкой… Жди!
Резко повернувшись на каблуках, Валет вышел из кабинета и направился к выходу во двор. Там его у машины поджидал бригадир Федька Барин.
— В следующий раз в партии «мусора» должен оказаться и сам Рафаэль… — злобно процедил сквозь зубы Валет, обращаясь к своему бригадиру.
А Рафаэль между тем здорово струхнул, поняв, что слишком круто взял с Валетом. «С этим патологическим убийцей нельзя вести себя так необдуманно! — укорил он сам себя. — Но деньги-то тем не менее этот гнилой фрукт прикарманил. И к тому же много денег!..»
Невеселые размышления начальника цеха прервались из-за появления в кабинете Парасунько. Рафаэль сразу отметил, что Ночной Директор не в себе.
— Что там еще стряслось? Тайфун, извержение вулкана, землетрясение? Что там еще свалилось на мою бедную голову? — запричитал Рафаэль, размахивая кулаками перед самым носом Парасунько.
— Беда! Мой человек только что подслушал разговор Валета с Барином. Он сказал, что тебя пора списать в «мусор»…
— Что, так прямо и сказал?.. — боязливо переспросил Рафаэль, чувствуя, как непроизвольно срабатывает «будильник Кашпировского» между ног и по ноге под брючиной течет горячая струйка.
— Так и сказал!.. — поразился Парасунько мимической игре мускулатуры на лице начальника, на котором отразился весь диапазон чувств — от злости и гнева до растерянности и стыда. — Если хотите, могу его позвать…
— Не надо… — вяло отмахнулся Рафаэль. — Теперь уже все равно… — Но тут в него будто черт вселился, и он заорал благим матом: — Мы этого гребаного Валета самого в цемент закатаем! Пусть только попробует не расплатиться! У нас есть чем его угостить. Попотчуем гада на славу из его же стволов! И хватит об этом!
Но все эти слова были только бравадой. С того самого момента мысли о Валете и обещанной им расправе стали для Рафаэля просто навязчивыми…
* * *
Самые худшие опасения Тимура подтвердились. О смерти дяди Пети ему поведали Машка с Дашкой, когда они все вместе выбрались из переделки в подземном бункере. И это стало последней каплей долготерпения. Тимур решил, во что бы то ни стало поквитаться с Валетом и его отморозками. Но сначала он должен был узнать о них самих и об их преступной деятельности всю подноготную, собрать компромат, чтобы потом представить его через Владимирского правоохранительным органам. И тут незаменимым помощником для него мог стать Саня, в совершенстве владевший оперативной видео— и фотосъемкой. Поэтому Тимур и не отпускал его больше от себя, хорошо оплачивая его работу из своего собственного кармана.
Надежно спрятать Машку, Дашку и Лепилу ему удалось в поселке Кратово Раменского района, где у Филатова оказалось довольно много родни. Оставлять их в Москве было бы непростительной ошибкой. Ведь Валет теперь землю носом будет рыть и заставит делать то же самое своих подельников и все только для того, чтобы отыграться на сбежавших пленниках, если, конечно, их снова поймает. К тому же их отсутствие в определенной мере развязывало Тимуру руки, позволяя следить за бандитами днем и ночью без перерыва.
На Лыткаринский цех завода железобетонных изделий частного сыщика вывел, сам того не желая, один из бригадиров Валета. О Федьке Барине Тимуру многое порассказал еще во время встречи в ГУМе Владимирский, хорошо знавший его криминальную биографию. Алексею Федоровичу, как он похвастался, дважды приходилось лично брать Барина «за ушко да на солнышко». Можно сказать, Федька мог считать Владимирского своим «крестным отцом», помогшим ему «прописаться на два срока в исправительно-трудовых учреждениях».
Сам же Тимур впервые увидел Федьку на похоронах Замполита. Но там, понятное дело, разглядеть его внешность как следует не смог. В этом ему помогли фотографии, сделанные на кладбище Саней. «Здоровенный бычара, — подумалось ему, когда он разглядывал его снимки. — Даже шеи не видно! Голова растет прямо из спины… Кулаки пудовые. Волос на голове кот наплакал. На лице особенного интеллекта не заметно — вырублено, как из кирпича. В общем, тот еще тип уголовника! Но мне в любом случае легче будет следить за ним, чем за самим Валетом. Валет сможет раскусить меня вместе с моей слежкой гораздо быстрее, чем Барин. Тут и сомнений быть не может. Значит, надо всерьез браться за Барина…»
Посадив к себе в «Жигули» Саню с его аппаратурой, Тимур весь следующий день, как пришитый, следовал за иномаркой Барина, фиксируя на видео все его встречи. Вначале они долго мотались по районам новостроек на юге столицы, где Барин вел какие-то переговоры со строителями в их вагончиках. Потом он наведался на два оптовых склада, отоварившись там всякой всячиной — от банок со сгущенкой и галетами до запчастей для автомобиля. Все это Федька по-хозяйски засунул в багажник своего автомобиля. Затем он навестил свою любовницу в Люберцах, оставив у нее на квартире все, что получил на складах.
У любовницы — дебелой перезрелой красотки необъятной толщины — Барин долго не задержался, отправившись в соседний с Люберцами городок Лыткарино. Там-то наблюдатели чуть было его не потеряли из виду. Он умудрился исчезнуть вместе с машиной прямо среди бела дня, заехав во двор какого-то жилого дома. Тимур с Саней, естественно, за ним не поехали, решив дождаться его возвращения у арки, чтобы не засветиться во дворе. Но перестраховались напрасно. Оказалось, что Федька миновал двор этого дома, не останавливаясь, и выехал с другой стороны на улицу, ведущую на городскую окраину.
Толком не надеясь на то, что им удастся отыскать Барина вновь, они поехали по этой улице и, на свое счастье, увидели машину Федьки у въезда на территорию какого-то заводика, из ворот которого как раз выезжали здоровенные трейлеры, груженные различными железобетонными изделиями.
— И чего он тут забыл? — спросил Саня, кивая на пустую машину Барина, когда они прождали его у ворот битых два часа.
— Да, уже темнеет, — ответил Тимур. — Нормальные люди на диванах лежат, уютно устроившись у телевизоров, а мы с тобой мотаемся, как неприкаянные…
— Может, двинем по домам? — осторожно спросил Саня.
— Это ты свой подвал называешь домом? — усмехнувшись, задал Тимур вопрос в свою очередь. — Дома нас с тобой, друг, никто не ждет. И потому предлагаю прогуляться по территории этого малопочтенного предприятия. Впрочем, тебя я пока с собой не зову. Пойду один. А ты будь наготове. Может так получиться, что твои умения здесь очень даже пригодятся…
Вылезая из кабины, Тимур услышал недовольное ворчание Сани: «Связался с сыщиком на свою голову, теперь ночами не спи…» Эти его слова он пропустил мимо ушей, сосредоточившись на том, где может быть сейчас Барин. Скорее всего в кабинете начальника цеха. А где может быть тот кабинет? Сейчас узнаем…
Завернув за угол, откуда его не могла видеть охрана на проходной, Тимур подошел к стене, отделявшей территорию завода от улицы, и, подпрыгнув на месте, ухватился за ее верхний край, а затем, подтянувшись на руках, перемахнул на другую сторону. Хорошо еще, что на стене не было колючей проволоки или зацементированных осколков стекла из бутылочного боя, а то бы вряд ли ему удалось так легко преодолеть это препятствие.
Оказавшись по другую сторону стены, он быстро прошмыгнул к длинному одноэтажному зданию, в котором, судя по окнам, забранным металлической решеткой, явно находилась контора. Подойдя к одному из освещенных электрическим светом окон, он осторожно заглянул в помещение. Это оказалась комната секретаря, в которой как раз заканчивала рабочий день молодая симпатичная девушка, надевавшая на себя зеленое пальто. Она Тимура особенно не заинтересовала. А вот то, что происходило в кабинете начальника цеха, куда он заглянул через соседнее окно, его заинтересовало больше. Там выпивали двое мужчин, одним из которых был Федька Барин, а вторым — чернявый мужчина лет сорока, одетый в безукоризненный темно-синий костюм и цветастый галстук. Этот самый второй являлся, наверное, здешним начальником.
О чем они разговаривали после выпивки, Тимур слышать не мог, но только беседа эта происходила на повышенных тонах, и догадаться об этом было совсем не трудно из-за того, что оба слишком уж экспрессивно размахивали руками, что-то доказывая один другому.
Долго стоять под окнами кабинета местного начальства было не безопасно, и потому Тимур принял решение пробраться в цех и попробовать приблизиться к говорившим на максимально близкое расстояние. Может быть, хоть тогда ему удастся услышать, о чем они там разглагольствуют.
В сам цех он проник без больших проблем, поскольку там уже не находилось ни одного рабочего, а все оборудование было остановлено на ночь. Пробираясь по пустым производственным помещениям, он чуть было нос к носу не столкнулся с Федькой, быстро шедшим к выходу. Юркнув за штабеля железобетонных блоков, Тимур остался незамеченным и поблагодарил за это судьбу. Впрочем, преследуя сегодня Барина, он убедился, что тот чувствует себя в полной безопасности и совершенно не думает о возможной слежке за собой.
У самого выхода из цеха Барин неожиданно остановился. Тимур даже услышал в этот момент зуммер сотового телефона, раздавшийся из его кармана. Поднеся трубку к уху, Барин произнес:
— Это кто? Это Валет? Слушаю тебя внимательно. Я у Рафаэля. Да… Ты приедешь сюда вместе с «ишаками»? Понял. Через час? Ладно, я буду ждать тебя здесь. Что я должен передать Рафаэлю? Что сегодня будет «уборка мусора»? Лады! Да, я ему передам. Конец связи!
«Кажется, мне сегодня везет, как никогда, — подумал Тимур. — Валет определенно что-то затевает. Да еще вместе с “ишаками”! Которые меня очень даже интересуют. Точнее они больше интересуют Владимирского, но какая разница! Подождем их здесь. Но сначала надо притащить сюда Филатова с аппаратурой. Глядишь, что-нибудь и заснимем любопытное…»
Как только Барин вернулся в кабинет начальника цеха, Тимур опрометью бросился назад. Его машина и сидящий в ней Саня оказались на том же месте, где он их оставил.
— Пошли со мной! — возбужденно сказал Тимур своему сотруднику, открывая дверцу. В ответ из салона «Жигулей» раздался богатырский храп.
«Дрыхнет, как ни в чем не бывало! — подумал частный сыщик. — Можно лишь позавидовать его способности спать в любом месте, удобном и неудобном».
— Саня! Вставай, все деньги проспишь! — потряс Тимур сотрудника за плечо.
— Я не сплю, — нахально заявил Филатов, продирая глаза. — Не имею такой дурной привычки…
— Ну конечно! — съехидничал Тимур. — Бери свою камеру под мышку и айда снимать производственный фильм под условным названием «Новейшие методики и технологии по уборке мусора с использованием бетона и цемента».
— Тебе не кажется, что название получилось слишком длинное? — на полном серьезе поинтересовался Саня, неторопливо меняя кассету в видеокамере. — Боюсь, что он не будет пользоваться кассовым успехом и голливудский «Оскар» нам за него не светит…
— Как знать! — покачал Тимур головой. — «Будем посмотреть», как любит выражаться мой начальник. Пошли скорее!
Место для видеосъемки Тимур присмотрел заранее, перед тем как тащить в цех Саню. Поэтому когда они оказались в помещении цеха, Тимур сразу показал Филатову наверх, где находилась кабина крановщика. Оттуда можно было увидеть и снять все самое интересное, что будет происходить внизу. И Саня по достоинству оценил предложение Тимура, показав большой палец, как заправский киношник.
Наверх они забрались вместе и хорошо устроились рядом с кабинкой крановщика, от которой их отделяла только тонкая металлическая перегородка.
— Будем ждать, — сказал Тимур.
— У моря погоды? — спросил Саня, демонстративно зевая ему в лицо. Но обидеться на пренебрежительное отношение к собственной персоне Тимур просто не успел, поскольку внизу появилась целая группа «кожаных мальчиков». Тех самых, что он уже имел честь повидать во время похорон на кладбище.
«Кожаные мальчики» втащили в цех чем-то наполненные мешки, в каких обычно перевозят картошку, и небрежно бросили их у больших емкостей, стоявших под бетономешалками.
— Снимай! — прошипел Тимур, пихая засыпавшего Саню локтем в бок. — Чертов засоня!..
— Я не сплю! — произнес Филатов, направляя свою репортажную камеру на объект съемки. Камера еле слышно зажужжала, фиксируя каждое движение людей внизу.
А там появились новые лица, среди которых частный сыщик узнал самого Валета и двух таджиков, попавших в поле его зрения, когда он еще вел наблюдение за группировкой «южных». Это, несомненно, были перевозчики оружия, и теперь ему стало понятно, почему Валет совершил нападение на то злачное место, где любили отдыхать «южные». Ему нужны были эти самые таджики, чтобы через них установить надежную связь с поставщиками оружия из Таджикистана.
Они были так заняты — Тимур своими мыслями, а Саня — видеосъемкой, что не заметили крановщика, взбиравшегося по лестнице на кран. Правда, и он их не заметил. Они же обнаружили его только тогда, когда его кабинка вместе с их площадкой, дернувшись, поехала вперед под самым потолком. Саня от такой неожиданности чуть было не выпустил камеру из рук, а Тимур ели успел усидеть на корточках, схватившись за поручень у кабинки, а то бы точно загремел прямо в емкости-формы, куда как раз выпускали жидкий бетон. При этом Тимур подумал, что из него получилась бы крепкая железобетонная конструкция…
Но в железобетонные конструкции должны были превратиться сегодня другие. Это Тимур сообразил, когда увидел то, отчего мурашки побежали по моей спине. «Кожаные мальчики» развязали мешки и вытащили из них растерзанные тела четверых людей — двух мужчин и двух женщин. Затем всех сбросили в еще пустые емкости-формы, и сразу кто-то из рабочих включил бетономешалки, из которых потек жидкий бетон. Частный сыщик видел, как бетон заливает человеческие останки, не оставляя от них даже следа.
«Так вот, что такое “уборка мусора” на жаргоне этих крокодилов!.. — пронеслось у него в голове. — Надо же было до этого додуматься! Хотя чему уж тут удивляться? Ничего нового Валет и Рафаэль не придумали. Мафиози на Западе давно овладели подобными методиками сокрытия следов своих преступлений. Они ведь как считают? Раз нет трупа, значит, нет и преступления…»
— Ты снимаешь? — спросил Тимур у Сани, пытаясь перекричать шум работающего электродвигателя на кране.
— Снимаю! — хриплым голосом ответил тот. И тут Тимур заметил, что у Сани трясутся руки…
* * *
Пассажирский самолет приземлился в аэропорту города Душанбе ранним солнечным утром. По трапу на летное поле спустились в веренице пассажиров Валет, прижимавший к себе черный увесистый дипломат, его телохранитель Макс и двое «ишаков» — Расул и немой Нурали.
— Дома!.. — по-русски сказал Расул, радостно оглядываясь вокруг, а затем добавил еще несколько эмоционально окрашенных фраз по-таджикски, воздев руки к небу.
— Куда теперь? — спросил его Валет, когда все четверо вошли под своды современного здания аэровокзала, построенного еще при СССР и теперь сильно обветшавшего и захламленного.
— На площади у аэровокзала нас должен ожидать автомобиль! — пояснил Расул так, что даже Валет почувствовал происшедшую в нем перемену. Теперь он говорил отрывисто, в приказном тоне, как будто распоряжался здесь всем на свете. — Автомобиль доставит нас в кишлак Рафатык — это примерно в пятидесяти километрах от города. Там мы все отдохнем и повеселимся. Но туда надо еще добраться… — многозначительно добавил Расул.
— А что, могут быть трудности в пути? — насторожился Валет, который не взял с собой никакого огнестрельного оружия, боясь, что во время посадки на самолет его вычислят при помощи спецсредств. Это же он приказал сделать своему телохранителю Максу. И теперь оба чувствовали себя голыми и беззащитными.
— У нас тут всякое бывает, — признался Расул, выходя из дверей здания аэровокзала и осматривая стоявшие поодаль машины. Заметив ту, которая ждала именно их и, узнав водителя за рулем, он призывно махнул рукой. — Власти вместе с русскими оккупантами окончательно обнаглели, — добавил он, ожидая подъезжающий УАЗ армейского образца. — Но ничего! Резали их раньше и дальше резать будем. И пусть они нас называют «вовчиками» — это их не спасет!
— Как называют? — сунулся с дурацким вопросом Макс.
— «Вовчиками»… — злобно усмехаясь, проговорил Расул. — Это они так называют нас, воинов ислама! Да заодно это мы будем резать им головы, как шайтанам!
Расул разошелся не на шутку, забыв, что разговаривает с представителями той самой великой нации, которых он и его соплеменники совсем недавно называли старшими братьями, а теперь намеривались всем им отрезать головы. Расул, продолжая слать проклятия всем неверным гяурам уже на своем родном языке, уселся на переднее сиденье подъехавшего автомобиля, пригласив остальных занять места сзади.
Валет же, не слушая его, тихо выговаривал Максу:
— Ты бы еще, мудила грешная, спросил его, кто такой пророк Моисей и не родня ли он пророку Мохаммеду… Молчи больше! И не лезь со своими дурацкими вопросами. Тут надо быть большим дипломатом. Это тебе не Москва, а совсем даже наоборот!
Через несколько минут после того как Расул замолчал, Валет попытался разговорить его снова, но уже на другую тему.
— Расул, какое оружие вы можете нам поставлять?
— Какое хочешь! — сразу повеселев, повернулся к Валету Расул. — Есть «стволы», есть гранаты, есть боеприпасы… Только заказывай! Много оружия российского производства, но есть и зарубежное… Из российского АКМ, пистолеты Марголина, Стечкина и ТТ. Ручные гранаты РГД-5 и Ф-1. Есть гранатометы и заряды к ним. Все есть! И цены самые доступные. Ниже не бывает…
— Меня-то больше интересует пистолеты и револьверы зарубежных систем. На них у нашей братвы спрос больший. Сам пойми, Расул! Чем у человека более дорогая «пушка» в руках, тем он солиднее выглядит. Это мы понимаем…
— Я тебе покажу свою коллекцию! — пообещал Расул. — У меня в кишлаке есть укромное место. Там храню! Чтобы никто не добрался… Знаешь, что там есть? О! «Титан» есть. Причем все четыре его модели. Самый лучший из них это «Супер Титан-2» или еще его называют «Тарга». Магазин у него с двухрядным расположением патронов. При калибре девять миллиметров он вмещает одиннадцать патронов, а при калибре семь и шестьдесят пять сотых миллиметра — целых двенадцать!
— Я в курсе дела, — показал свою осведомленность Валет. — Эти «машинки» выпускает фирма Джузеппе Танфольо и предназначены они специально для американского оружейного рынка. Они очень схожи по своим качествам с береттой…
— Молодец, слушай! — похвалил его Расул. — Будешь нашим научным консультантом. Будем тебя с собой брать в зарубежные поездки, если, конечно, Исмаил разрешит…
При этих последних словах Расула Валет обратил внимание на то, как презрительно усмехнулся Нурали, сидевший рядом с ним. Ему даже показалось, что он совсем не одобряет болтовню своего старшего подельника.
А Расул, сев на своего любимого конька, не собирался останавливаться.
— У меня есть даже узи, — похвастался Расул. — Стреляет прямо как пулемет!..
— Он весит почти два килограмма, а со снаряженным магазином — под двадцать патронов и того больше. Из него стрелять тяжело… У нас есть и получше! — заметил Валет.
— Не хочешь — не бери! — легко согласился Расул. — На такой товар у нас всегда покупатель найдется…
Пока знатоки оружия увлеченно разговаривали, машина миновала расстояние, отделявшее город от аэропорта. На въезде в Душанбе машину остановили для проверки местные милиционеры, но увидев в руках водителя специальный пропуск, взяли под козырек и пропустили ее без лишних досмотров.
— Вас тут знают, — заметил Валет, кивая на оставшийся позади милицейский пост.
— Везде есть наши люди, — ответил на это Расул.
Душанбе, по улицам которого двигался УАЗ, показалось Валету совсем не таким веселым и довольным свободной жизнью, как он мог себе представить раньше. Людей на улицах было мало. Да и те, кто был, норовили побыстрее миновать открытое пространство и скрыться в своих домах. Даже люди, державшие в руках оружие, чувствовали себя здесь не очень уверенно.
УАЗ останавливали еще трижды, но каждый раз пропускали, стоило только водителю продемонстрировать свой пропуск. На выезде из Душанбе, названном Расулом «Восточными холмами», их задержали в последний раз. И тут уж пропуск водителя не помог. Пассажирам пришлось выйти из машины и ее тщательно осмотрели. Потом настала очередь и самих пассажиров. Их обыскали с ног до головы. И только после того, как убедились, что ни оружия, ни наркотиков у них нет, им было дано разрешение следовать дальше. Но перед тем как сесть в машину, к Валету подошел российский офицер в камуфляже и тихо предупредил:
— Вы рискуете. За городом действуют отряды таджикской оппозиции. У вас там могут быть большие неприятности. За вашу жизнь там никто не даст и копейки…
Проговорив это, офицер отошел прочь.
— Что он сказал? — подозрительно спросил Расул у Валета, когда российская военная застава осталась позади.
— Да так, пожелал доброго пути! — как можно беспечнее ответил Валет.
— Эти шурави такие подлые! — опять начал заводиться Рустам. — От них можно ждать любой выходки! Прошлый раз нас чуть было не перестреляли. И за что?.. За то, что мы хотели перевезти транспорт с оружием из одного места в другое. В своей стране, понимаешь? Совсем наглые стали…
Въехав по узкому извилистому шоссе в горы, пассажиры УАЗа сразу почувствовали перемену погоды, будто пересекли невидимую стену, отделявшую радостный солнечный день от сумрачного дождливого вечера. Все вокруг заволокло душным водянистым туманом. А вскоре начал накрапывать дождь.
— Проскочить бы через перевал! — выглянув через приоткрытое ветровое стекло наружу, произнес Расул. — А то мы тут застрянем… Пронеси Аллах!
Но ливень обрушился на дорогу раньше, чем того хотелось бы Расулу и его друзьям. И сразу засвистел ветер, понеслись струи воды по склону горы, будто задались целью смыть оказавшуюся в этот час в горах одинокую машину в пропасть.
— Придется переждать, — тяжело вздохнул Расул. — По такому ливню ехать опасно. Дорога стала скользкой, да и осыпи могут обрушиться в любой миг…
Погода наладилась примерно через час. И только тогда УАЗ снова вырулил на проезжую часть дороги и, урча мотором, пополз дальше, держа курс на перевал.
На перевале машина Расула оказалась минут через пятнадцать.
— Здесь тоже должна быть застава, но уже наша, — сказал Расул. — Вон они, верные бойцы ислама!.. — обрадовался он, возбужденно тыкая вперед пальцем, но только радовался он рано.
— Это не наши! — вскричал по-русски водитель, нажимая на педаль газа. — Это памирцы!..
— Не может быть… — прошептал Расул и как-то витиевато выругался на своем языке.
УАЗ, набирая скорость, помчался прямо на пятерых вооруженных людей в плащ-палатках, размахивавших руками.
— Пригнись! — закричал Расул, когда машина поравнялась с «памирцами», которые резко отскочили в сторону, хватаясь за оружие, и сразу же открыли пальбу по машине, вилявшей на дороге, чтобы в нее попало меньше пуль. — Проклятье!.. Где все наши? Мы же без оружия здесь!.. Если они нас возьмут с деньгами, всем плохо будет! Исмаил никому не простит! Всех в распыл пустит. Это так же точно, как то, что я мужчина, а не презренная женщина…
Расул еще долго кричал и ругался, вжав голову в плечи. А их машина между тем неслась на полных парах с горы, то и дело скользя лысыми покрышками по мокрому шоссейному покрытию с неприятным визгом. Но, видимо, на этот раз пассажирам УАЗа повезло, поскольку за рулем оказался настоящий ас, отлично чувствовавший поведение машины на этих размытых весенними ливнями горных дорогах. Он продолжал гнать машину даже тогда, когда этого можно было уже и не делать, поскольку ни о какой погони за ними памирцы даже не помышляли. По ним сразу же открыли ответную стрельбу с горного склона, возвышавшегося над местностью, и заставили их срочно искать укрытие.
— Откуда здесь взялись эти недостойные люди? — спросил Расул у водителя, который наконец попридержал прыть своего железного коня.
— Сам не знаю! — пожал плечами молодой рисковый водитель. — Ехал в город, все было в полном порядке. Наши люди даже попросили привезти из города минеральной воды. Я купил ящик «Боржоми» в пластиковых бутылках. А сейчас их уже нет на перевале… Что-то случилось в кишлаке! Надо быть очень осторожными.
Но осторожничать водителю и его пассажирам больше нужды не было, так как у въезда в кишлак Рафатык их машину встречала приветственными криками целая толпа вооруженных с ног до головы кулябцев, среди которых находилось несколько женщин и даже детей.
К УАЗу подошел моложавый человек с бородкой-шкиперкой, одетый в просторный цветастый халат, а на голове его красовалась чалма. Обнявшись и расцеловавшись с Расулом и Нурали, он темпераментно стал что-то объяснять им на таджикском языке, то и дело показывая пальцем в ту сторону, откуда прибыла машина. Потом он подошел к Валету и Расул представил их друг другу.
— Это большой человек Тагай Рахмонов, — слегка поклонился он бородатому. — А это… — Расул выдержал паузу. — Это Валет!
— Почему Валет? — удивился Тагай. — Нет такого имени Валет! Что ты говоришь?..
— Его так зовут. Он большой человек в Москве. Много может! Дружи с ним, — быстро протараторил Расул.
— Если мой друг Расул так говорит, значит, ты уже почти мой друг! — приложив правую руку к груди, сказал Тагай. — А чтобы стать моим другом навсегда, ты должен сесть со мной за стол и отведать моих, как это у русских, хлеб-соль.
— С большим удовольствием, — согласился Валет, предупреждая взглядом Макса, чтобы тот все время прикрывал его со спины. В дружеские чувства к себе этих азиатов он мало верил.
Валета, который не выпускал из рук дипломата с валютой, и его телохранителя провели в двухэтажный дом из красного кирпича и оставили в одной из комнат, где не было привычной любому европейцу мебели, пожелав хорошенько отдохнуть до обеда.
Макс, увидев, что его шеф неумело пытается сесть прямо на пол, который устилал шикарный ковер ручной работы, опустился на него сам, продемонстрировав, как надо сидеть по-восточному.
— Я срочную служил в Узбекистане, — сказала он. — Там приходилось бывать в гостях у чурок. Они любят хорошо поесть и гостей встречать умеют. Будем надеяться, что таджики в этом мало отличаются от узбеков, а то у меня уже кишка с кишкою говорит — так жрать охота…
Валет промолчал, но позу, показанную Максом, перенял сразу.
Приблизительно через час в комнату, где отдыхали Валет с Максом, вошел Тагай, радушно предложив:
— Прошу дорогих русских гостей к достархану. Поешьте, что Бог послал! Кажется, так у вас говорят?
— А ты неплохо знаком с нашим фольклором, — улыбнулся Валет, поднимаясь с ковра и выходя из комнаты. При этом он не забыл прихватить с собой дипломат, с которым все это время не расставался.
— Я раньше бывал в России, — как бы невзначай заметил Тагай. — Только недолго. Учился в сельскохозяйственной академии. Целый семестр! А потом был отчислен за неуспеваемость… Не понравилось мне там учиться! Образование у вас было бесплатным и потому учиться не интересно. Я потом поступил в другой институт! — сопровождая Валета, говорил Тагай. — Очень хороший! Он находится в Пакистане. Обучение там дорогое, зато, как это будет по-русски, эф-фек-тив-ное, — по слогам произнес последнее слово местный начальник.
— И чему же там вас учили? — позевывая в ладонь, без всякого интереса спросил Валет.
— Всякому… — ушел сначала от прямого ответа Тагай, но потом, подумав минуту-другую, добавил: — Стрелять учили, резать учили, бомба бросать учили! Хороший институт!
Обещанный местным начальником достархан поджидал гостей прямо за кишлаком. Там, на берегу быстрой реки, ниспадавшей с горы, лежали ковры, а на них стояли блюда с разнообразными восточными кушаньями.
— У меня хороший повар! — похвастался Тагай. — Когда-то работал в узбекском ресторане шеф-поваром. Я его к себе переманил. Больше плачу! Присаживайтесь! Берите, что пожелаете.
— А где же Расул с Нурали? — поинтересовался Валет, оглядываясь вокруг.
— За них не беспокойся. Они уже уехали. Срочные дела! Но к концу нашего застолья они обязательно подъедут. Так обещал Расул. А он, если что-то пообещает, то обязательно сделает. Такой человек!
«Интересно, куда это “ишак” навострился? — подумалось Валету. — Что-то он готовит… Да и на деньги, которые я привез, никто пока даже не смотрит… Подозрительно все это! Ох, как подозрительно!»
— Кушайте, пожалуйста! — потчевал между тем гостей Тагай. — Не обижайте хозяина! Если будете мало кушать, я вас зарежу!.. Это у наших врагов памирцев — такая шутка есть… Тут одних пловов пять сортов. Это плов с курицей. Называется товук палов. А это постумба палов или плов с курдючной оболочкой. Пальчики оближешь! А это называется «янгелик» палови, или плов «изобилие»…
Называя сорта пловов, Тагай, прямо из блюда брал горсть риса с мясом и отправлял себе в рот, причмокивая и закатывая глаза от получаемого удовольствия. Макс не выдержал первым и залез немытой пятерней в блюдо, названное Тагаем «бир гуруч — бир гушт палов», или плов особый с мелко накрошенным пережаренным мясом, отправив порцию кушанья в свою разинутую пасть. При этом Валета чуть было не вывернуло наизнанку.
— У вас тут ложки есть? — спросил он у Тагая. — Не могу я так…
— Чего?.. — не понял Тагай, но тут же вспомнил, ударив себя по лбу. — Ложка-вилка! Извини! Совсем забыл… Эй, женщина! — позвал он девочку лет двенадцати. — Принеси из моего запаса ложка-вилка! Знаешь, где лежат?.. Она у меня все знает! Умный женщина будет…
Вскоре девочка-женщина с грустными глазами загнанной серны принесла «ложку-вилку» и передала своему мужу, а тот в свою очередь вручил прибор Валету. Но это оказались необычные ложка с вилкой, а туристский вариант, когда в одном комплекте имеется и то, и другое, а еще там есть и нож в придачу.
После пловов на ковер перед гостями поставили блюда с казан кебабом из домашней птицы, титрама кебаб (шашлыком особым) и хасип кебаб (сосиски из сбоя на вертеле). Но и это было еще не все. После второй смены блюд на ковер водрузили большой казан с ароматными пельменями, плавающими в жире.
— Это кук чучвара! — провозгласил Тагай, вытирая жирные руки о халат. — По-русски значит: пельмени с зеленью. Они вперемешку с тухум барак — пельменями с яйцами. Очень вкусно!
Но любимые пельмени, от которых он прежде просто не смог бы отказаться, теперь Валет есть не стал. Ему хватило и того, что уже было съедено и выпито под самую завязку. А ведь его и Макса еще ждали зеленый чай со сладостями…
— Сыт! — тяжело отваливаясь от импровизированного стола, произнес Валет, привычно щупая под мышкой левой руки дипломат. — Больше не лезет…
— Обижаешь!.. — начал заводиться Тагай. — У нас нельзя так! Зарежут, да!
Но даже подобная перспектива показалась Валету менее мучительной, чем продолжение обжорства.
— Нет, не могу!..
— Какой слабый русский пошел! — ухмыльнувшись, пробормотал себе под нос местный начальник, накладывая в свою чашку специальным черпачком десяток отборных пельменей. — Куда им до настоящего джигита!..
Однако доесть Тагаю не дали. Сначала со стороны Душанбе послышались выстрелы и даже взрывы гранат, потом прямо к горной реке, где пировали Тагай с гостями, подкатила уже знакомая Валету машина, из которой выбрался Рустам, Нурали, а за ними еще двое вооруженных бородачей, одетых в грязные до невозможности халаты.
— Дорогой Тагай! — проговорил Рустам. — С нашими гостями желает встретиться сам Исмаил! Надеюсь, ты их отпустишь для этого?
— Исмаил?.. Это правая рука ходжи Акбара Тураджонзада, который заместитель самого Саида Абдуло Нури? Ну, конечно же! Разве я могу препятствовать такому делу! Мы, кулябцы, любим своих руководителей! Да продлит всемогущий Аллах их дни!
— Вас проводят в Кофарнихон Нурали и эти два аскера. Это лучшие из лучших в личной гвардии нашего предводителя. Они доведут вас до Кофарнихона горными тропами так, что никто вас и не заметит. Дело в том, что Исмаил хочет сам получить все, что вы привезли с собой, — указывая на дипломат, проговорил Расул. — А я с вами пока прощаюсь. У меня еще есть дела здесь, в Рафатыке. Нужно кое с кем разобраться… Доброй вам дороги!
Валет и Макс тяжело поднялись с ковра и, пошатываясь, направились за Нурали и двумя аскерами. Сам же Расул, а вместе с ним и Тагай приготовили оружие и, вскочив в машину, умчались в ту сторону, откуда стреляли.
* * *
Лепила, побывавший в бункере у Валета, чувствовал себя больным и разбитым. И хотя, спасибо Тимуру, он снова оказался на свободе, настроение у него не улучшилось. Больше того, после рассказа Тимура о том, кто заказал его убийство, он вообще захандрил.
«Как же так? — спрашивал самого себя Лепила, когда новый знакомый по имени Саня увозил его и двух девушек на электричке, чтобы укрыть их до поры до времени у своих родственников в поселке Кратово. — Чем же я провинился перед Расулом, что он так на меня озлобился?..»
Дело в том, что перед самым расставанием, когда Тимур попросил Саню Филатова доставить троицу бывших пленников в безопасное место, он сообщил Лепиле буквально следующее:
— Мне удалось узнать, кто тебя заказал. И это, как не странно, один из твоих бывших пациентов…
— Ну, об этом я давно догадался, — ответил Лепила, когда Тимур, провожавший их на вокзал, отвел его в сторонку. — Меня интересует только его имя и фамилия, а дальше я уж сам разберусь…
— Вряд ли ты сможешь с ним сам разобраться, — не согласился Тимур. — И вообще даже не пытайся ничего предпринимать, а то я не смогу поручиться за твою жизнь. Короче, его зовут Расул. Он из Таджикистана.
— Из Таджикистана? — задумчиво переспросил Лепила.
— Вот именно.
— Как ты сказал, его зовут? Расул? Нет, не помню такого… Хотя постой! Ну, как же! Это не тот ли Расул, с которым я познакомился в прошлом году на курорте в Сочи?
— Откуда мне знать, с кем ты знакомишься на курортах? — пробурчал Тимур. — Знаю только, что это знакомство было у тебя не самым удачным…
Не слушая больше Тимура, Лепила продолжал размышлять вслух:
— Но чем это я так перед ним провинился? Скорее уж я мог провиниться больше перед его немым приятелем по имени Нурали, который отдыхал в соседнем санатории. Он затеял самую настоящую аферу и предлагал мне в ней поучаствовать…
— Постой! — перебил его Тимур, останавливаясь у привокзального ларька с прохладительными напитками и покупая две банки с пивом. Потом он догнал медленно шедшего вперед Лепилу и, сунув ему одну из банок, спросил: — А что за аферу предлагал тебе Нурали и каким образом? Он же немой…
— Написал мне на бумажке. Писать же он умеет, не неграмотный все-таки!
— И что же он тебе такое написал? — с показным безразличием снова поинтересовался Тимур, щелкая крышкой банки и делая из нее несколько глотков.
— Он предложил мне начать с ним бизнес по… Ты не поверишь! По продаже молодых девочек-таджичек в рабыни… Это было для меня полной неожиданностью! Я рассказал об этом Расулу, а тот очень странно на это прореагировал. Как говорим мы, врачи, реакция была неадекватной.
— И в чем же она заключалась? — допив пиво, Тимур выбросил банку в урну.
Лепила тоже швырнул свою банку туда же, но нераспечатанную. Тимур сразу понял, что его приятель, погруженный в свои мысли, даже не заметил этой банки в собственных руках.
— Он сначала засуетился, забегал, как нашкодивший кот, а потом попросил меня забыть об этой глупой выдумке его приятеля. Сказал, что у Нурали иногда бывают странные причуды. Все бы на этом так и кончилось, если бы тот самый немой не привел ко мне на прием маленькую таджичку, на теле которой живого места не было. Это случилось примерно через полгода после того, как я вернулся из Сочи.
— И что же? — уже не скрывая интереса к словам собеседника, спросил Тимур.
— А то, что я вынужден был направить эту девочку в больницу, поскольку она находилась на грани жизни и смерти. А потом…
— Что потом? — быстро промолвил Тимур.
— А потом я сообщил о ней и своих подозрениях в отношении Нурали в милицию.
— Вот оно что! Тогда мне все понятно. Ты сорвал этим самым выгоднейшую аферу двум своим среднеазиатским знакомым. Может, потому они и переключились на другой бизнес, который будет даже подоходнее, чем торговля современными рабынями…
— О каком бизнесе ты говоришь? — на этот раз заинтересовался сам Лепила.
— Это неважно. Но должен тебе сказать, что я теперь не удивляюсь решению твоих бывших «друзей» расправиться с тобой. Некоторые чересчур предприимчивые бизнесмены, лишенные стыда и совести, теперь подсылают убийц к людям, которые провинились перед ними в гораздо меньшей степени, чем ты.
— А как тебе удалось узнать об этих таджиках? — не отставал с вопросами от Тимура Лепила. — И вообще, откуда ты всегда все знаешь наперед?
— Если бы я все знал заранее! Я не Господь Бог и даже не экстрасенс. Просто тебе повезло, что я, занимаясь частным расследованием одного преступления, наткнулся на другое, еще более тяжкое.
— Так ты, что же, не сутенер вовсе? Вот оно что! Ты, оказывается, сыщик?! — у Лепилы даже рот приоткрылся от неожиданно осенившей его мысли. — Ну и ну! А я-то, дуралей, думал про тебя плохое…
Колеса вагона пригородной электрички, мерно постукивая на стыках рельсов, словно уговаривали Лепилу: «Все хо-ро-шо! Все хо-ро-шо!» Но это его совсем не успокаивало. Он никогда не считал себя человеком слишком мстительным, но в данной ситуации, как ему казалось, оставить все как есть, спустить ситуацию на тормозах было просто неразумно. Раз уж эти двое решили его извести со свету, то они всенепременно добьются своего. Если не сегодня, то завтра, через месяц, через год, наконец! И все это время он вынужден будет чувствовать себя загнанным в угол зверем, спасающимся от охотников. Нет уж, слуга покорный! Этого от него враги никогда не дождутся. Он привык действовать не из подтишка, а встречать врага грудью и смотреть ему прямо в глаза. Нет, он больше не будет скрываться, и прятаться у чужих людей. Хватит! Он сам начнет действовать и устроит этим двум подонкам хорошую взбучку. Слава богу, у него еще есть друзья, пользующиеся в том же суверенном Таджикистане большой властью и полномочиями. К ним-то и надо будет обратиться за советом и помощью.
Решение созрело мгновенно, а поскольку Лепила являлся человеком импульсивным, то первое, что он предпринял, так это была попытка скрыться, исчезнуть с глаз Сани Филатова и двух девушек. Сделать это оказалось совсем не сложно. Просто Лепила, сказав сопровождающему, что он выйдет в тамбур покурить, спрыгнул на первой же остановке на платформу и пересел на другую электричку, следовавшую в сторону Москвы.
Оказавшись в Москве, Лепила сразу же отыскал на вокзале таксофон для междугородних разговоров, с которого можно было звонить при помощи специальной абонентской телефонной карты, которая имелась у него в наличии. Покопавшись в записной книжке, он отыскал нужный ему телефонный номер и, набрав код после восьмерки «377», продолжил набирать шестизначный номер человека, которого знал уже более десяти лет и который сам не раз пользовался его связями и знакомствами в Москве. Ответа удалось добиться только после третьей попытки.
— Это Душанбе? — уточнил Лепила, сильнее прижимая к уху трубку. — Вас беспокоит Москва. Москва говорит! Да! Здравствуйте! Мне бы Саида… Спасибо, жду. Саид? Узнаешь друга? Да, это Артем Тосканио. Хочу тебя навестить в ближайшие дни. Всегда будешь рад меня видеть? Ладно. Обговорим все при встрече. Я сейчас еду на вокзал, чтобы купить билет на поезд «Москва — Душанбе». Как «не ходит»? Как «отменили»? Давно? Понятно… На самолете, да? Из аэропорта «Домодедово»? Хорошо! Тогда я ближайшим рейсом… Понимаешь, дело очень серьезное! Вопрос жизни и смерти… У вас там тоже не спокойно? Ну, ничего! Надо же нам с тобой, друг сердечный, повидаться. Столько лет учились вместе, а потом служили в армии… Да! В общем, жди меня у себя. Встретить хочешь? Не надо… Все равно хочешь? Ладно, я тебе еще раз позвоню перед самым отлетом. Ну, все, жди! Привет жене Саиде!
В тот день Лепила сделал еще несколько телефонных звонков, среди которых был и звонок соседу по лестничной клетке — военному пенсионеру Николаю Ивановичу, у которого хранился на всякий пожарный случай запасной ключ от его квартиры. У него он попросил, чтобы тот взял из ящика письменного стола в его квартире заграничный паспорт и сберегательную книжку, а потом все это привез к месту встречи.
Встреча была назначена на двенадцать часов дня у станции метро «Аэропорт». Сосед Николай Иванович оказался человеком слова и к тому же весьма пунктуальным. Ровно в полдень его высокая худая фигура уже маячила в вестибюле станции у самого выхода на улицу. Однако Лепила, наученный горьким опытом, не подошел к соседу сразу, а некоторое время потратил на то, чтобы проверить, не следит ли кто-нибудь за Николаем Ивановичем, не привел ли он за собой наблюдателя? Но, к счастью, все оказалось спокойно.
Поблагодарив соседа за оказанную услугу и взяв у него сберкнижку и загранпаспорт, Лепила сразу направился в сберегательный банк, который находился как раз рядом со станцией метро «Аэропорт». Именно в нем Лепила и держал кое-какие свои сбережения. Сняв с личного банковского счета довольно значительную сумму, Лепила заспешил на автобус, отходивший с центрального аэровокзала и шедший в Домодедово. В аэропорту он без особых хлопот купил билет на самолет, отправлявшийся рейсом «Москва — Душанбе» в шестнадцать ноль-ноль того же дня. Затем, как и обещал, сообщил Саиду о времени своего вылета и предполагаемого прибытия в Душанбе.
«Все сделано, — с облегчением подумал Лепила после того, как переговорил с другом. — До посадки на самолет остается чуть больше часа. Надо бы сделать еще один звонок. И он будет Тимуру. Какой там у него номер телефона? Так… Это домашний телефон. Наберу, все равно делать нечего. Может, Тимур окажется дома?..»
Но Тимура дома не было. За него ответил автоответчик.
— Я улетаю в Душанбе, — произнес Лепила. — Ты знаешь, по какому поводу. Я хочу сам разобраться с Расулом и Нурали. Как только вернусь, то постараюсь с тобой связаться. Всего наилучшего и спасибо за все, что ты для меня сделал! До встречи!
* * *
Получив от Тимура уникальные видеоматериалы, на которых были изображены все основные функционеры преступной группировки, возглавляемой Валетом, а также узнав, каким образом ими скрываются трупы, Владимирский заявил, что ему многое стало ясным и понятным в криминальной обстановке, сложившейся в столице к настоящему моменту. Кроме того, он честно поделился со своим сотрудником сведениями о том, что московскую милицию сейчас очень тревожат статистические данные, говорящие о резком увеличении случаев бесследного исчезновения людей, и потому правоохранительные органы многое дадут, чтобы только заполучить подобные материалы, сразу снимающие у них многие вопросы.
— Но лично меня сейчас больше интересуют торговцы оружием, — сказал Алексей Федорович, когда он встретился с Тимуром в очередной раз в условленном месте, а это было то самое кафе в ГУМе, где они уже встречались и раньше. — Валет собирается отправиться с «ишаками», чтобы нанести их хозяевам визит вежливости.
То, что сказал Владимирский, поставило Тимура в тупик. Он всегда поражал его своей осведомленностью. Но как, спрашивается, он мог узнать о ближайших замыслах Валета и перевозчиков оружия? Даже сам Тимур об этом ничего не знал, а ведь ему казалось, что обладает всей полнотой информации о структуре Валета.
— Откуда у вас подобные сведения? — осторожно поинтересовался Тимур, вскрывая банку с немецким пивом. — Мне что-то во все это мало верится. У Валета и в Москве дел предостаточно. Зачем ему тащиться в Душанбе, где сейчас очень даже неспокойно?
— Информация от надежного источника, — ответил руководитель охранного агентства «Смерч». — Я не хотел бы раскрывать имен своих осведомителей, но только, поверь мне, это проверенные люди. Не менее надежные, чем ты…
— Благодарю вас! — вполне искренне сказал Тимур, уловив в словах шефа похвалу в свой адрес.
— Кушайте на здоровье! — улыбнулся Владимирский, допивая свой привычный «каппучино». — Кстати, тебя сейчас ничего в Москве не удерживает?
— Да нет… — пожал тот плечами и тут же насторожился. — А что? Надо будет куда-то ехать?
— Догадливым стал, — снова похвалил меня шеф и Тимур расценил это как предуведомление о том, что ему предстоит в ближайшем будущем весьма опасная командировка. — Правильно, — словно читая его мысли, произнес Алексей Федорович. — Придется тебе на пару деньков смотаться в ближнее зарубежье.
— Таджикистан, конечно, — уверенно заметил Тимур и тяжело вздохнув, добавил: — Ну, что ж, раз надо — значит, надо!..
— Но почему такой безрадостный тон? Поверь мне, там будет чем заняться такому непоседе, как ты.
— В это я верю. Но поверьте и вы мне, что в Москве у меня дел тоже немало. Структура Валета… — попытался Тимур отбояриться от этой мало привлекательной для него командировки.
— За нее не беспокойся! За «структурой» есть кому приглядеть и без тебя, — уверенно произнес Владимирский. — А ты должен будешь привезти мне надежный материал, доказывающий, что отдельные представители таджикской оппозиции непрочь нагреть руки на продаже оружия нашим преступным группировкам. Меня интересует конкретика! То есть кто конкретно из этих оппозиционных движений этим занимается. Уловил? И пойми, лейтенант, что эти сведения могут сыграть свою роль в большой политике. В такой информации заинтересованы не только в МВД, а и кое-где еще…
— Понятно. Когда вылетать? — спросил Тимур.
— А ты сам как думаешь? — хитро прищурился Владимирский.
— Ну, завтра, послезавтра…
— Сегодня! Сейчас! — Шеф глянул на свои «командирские» наручные часы. — Через два часа с одного закрытого подмосковного аэродрома вылетает военно-транспортный самолет, принадлежащий Министерству по чрезвычайным ситуациям. На его борту будет груз гуманитарной помощи для пострадавших от недавних землетрясений в Таджикистане. Ты уже включен в состав экипажа в качестве стропальщика тире грузчика тире транспортного рабочего.
— Я готов! — коротко ответил Тимур.
— Люблю иметь дело с военными, — довольная улыбка снова тронула губы шефа.
— С бывшими военными, — поправил его Тимур.
— Какая разница? Военная косточка в человеке всегда видна, как бы он ни рядился в гражданские одежки… Значит, так! Я тебя подкину к аэродрому. В Душанбе тебя встретит мой человек. Получишь от него дальнейшие инструкции и кое-какие спецсредства. Ну, все! Хватит тут рассиживаться. Пора в дорогу!
Как уже говорилось, Тимуру было не привыкать менять профессии и специальности. Раз начальство требует, чтобы он стал на время транспортным рабочим, значит, он им станет. Тем более что с МЧС раньше ему еще никаких совместных дел вести не приходилось, а узнать поближе их работу желание было, поскольку он всегда уважал их гуманную профессию спасателей.
Вскоре Тимур оказался на большом военном аэродроме, располагавшемся в одном из районов ближнего Подмосковья. Осмотревшись по сторонам, он наметанным глазом бывшего десантника, совершившего не менее сотни прыжков с парашютом, сразу обнаружил многотонный красавец «Антей», стоявший «под всеми парами». Вот с таких «Антеев» ему и приходилось сигать вниз, уповая в случае чего только на Господа Бога да еще на «запаску».
Нахлынувшие чувства и воспоминания как-то сами собой сформировались в строки «Песни десантников», слова и музыку к которой придумал мой однокашник по десантному училищу Мишка Басов:
«Мы в самолете, мы плечом к плечу.
И в щелях свет, мы карлики с горбами.
Но то не горб, проклятый парашют
И лампочки мигание над нами.
Прыжок, прыжок! Мелькают сапоги
В проеме люка, словно полустанки.
Здесь может кто-нибудь остаться без ноги,
А от кого-нибудь останутся останки…»
Слова этой немудреной песни, исполняемые под гитару в обществе понимающих, что такое ВДВ, людей, всегда оставляли неизгладимые впечатления. Особенно, если еще перед этим были выпиты по сто граммов чистого спирта…
Уже находясь в груженом самолете, выруливающем на взлетную полосу под аккомпанемент ревущих двигателей, Тимур позволил себе слабость пропеть еще несколько куплетов «Песни десантников»:
«…И так всегда! Так трудно иль не так!
Бросают нас в огонь, болота с неба.
Мы — это русский, пытанный кулак!
И кто из нас у смерти в лапах не был…
Про нас поют, что мы — бога высот,
Что мы внезапны и одни герои,
Что мы идем один на целый взвод!
И что нам рота? Справимся с ней трое!
Но почему же люди не поют
Про то, как в темень падаешь в болото
И накрывает грязный парашют
И, чавкая, засасывает что-то?
Про то, как друг мой, родом из Москвы,
Один из сотен москворецких Сашек
Лежал убитый в розовой пыли,
В руке сжимая несколько ромашек…
Мы не герои, так уж повелось:
Из госпиталя — прямо на заданье.
Услышать грозное, проклятое “Готовсь!”
И красной лампочки мигание над нами».
«Надеюсь, мне простят эту лирику, которая, вообще-то, никакого отношения к описываемым событиям не имеет. Но, черт возьми, могут же быть у бывшего десантника, списанного из армии вчистую по здоровью, остаться дорогие сердцу воспоминания!..» — сказал самому себе Тимур.
Четырехчасовой перелет завершился на летном поле аэродрома в Душанбе. Пока «Антей» разгружали, Тимур, числившийся «транспортным рабочим», занимался совсем другими делами, а именно получал спецсредства и инструктаж от смуглого коренастого офицера Российской армии в камуфляже. Именно из-за этого камуфляжа он и не видел погон, по которым смог бы определить его воинское звание. Но по тому, как он себя держал, явно носил звание никак не ниже старшего офицера. Все это происходило в крытом кузове военной машины, в которой обычно устраивают свои фото— и кинолаборатории авиационные разведчики.
— Проверьте полученное оружие! — приказал он Тимуру.
Тот быстро, словно музыкант по клавишам инструмента, пробежал пальцами по АК-74 со сложенным прикладом на груди, кобуре с пистолетом Макарова на правом бедре, специальному ножу разведчика (НРС) на груди с левой стороны, сочетающему в себе свойства ножа и однозарядного пистолета. Не хватало только стропореза в чехле на голенище ботинка, штык-ножа на поясе возле подсумков с запасными обоймами, ранца десантника за плечами да высотомера на правой руке. Уж тогда бы Тимур снова почувствовал себя настоящим десантником, готовящимся к затяжному прыжку…
Осмотрев снаряжение критическим взглядом, старший офицер остался доволен его видом.
— Должен передать вам следующее: те, за кем вы сюда прибыли, прилетят на рейсовом самолете через… — офицер бросил взгляд на свои наручные часы, — один час тридцать минут сорок пять секунд по местному времени. Их уже ожидает на площади перед аэровокзалом УАЗ. Ваша задача — отслеживать все передвижения этих людей по горной местности. Необходимо установить то, с кем они будут контактировать. Для вашего сопровождения выделены два опытных разведчика и машина УАЗ — точная копия той, что будет у ваших противников. Кроме того, учтите, что у одного из ваших разведчиков находится портативная рация, с помощью которой вы в любой момент сможете связаться с группой быстрого реагирования из 201-й дивизии. Она вылетит на вертолетах на любой участок, куда вы ее только вызовите. Вопросы есть?
— Одна просьба, — сказал Тимур. — Попрошу помочь мне «зарядить» машину на площади вот этим радиомаячком. Он позволит мне отслеживать все передвижения противника, находясь на безопасном расстоянии.
— Хорошо, — кивнул офицер. — Мои люди могут устроить проверку документов у водителя, а вы тем временем…
— А я тем временем «заряжу» машину этой штуковиной, — подхватил Тимур прямо на лету его мысль.
Установка радиомаячка на УАЗ прошла без сучка и задоринки. Пока военный патруль вместе с местным милиционером проверяли документы у усатого водителя, вылезшего из кабины своей машины, Тимур делал вид, что «досматривал» эту самую кабину. Радиомаячок он приспособил под задним сиденьем, где уже и без того стоял ящик с минеральной водой «Боржоми» в пластиковых бутылках.
Итак, Тимур приготовился ко всему, а до прилета Валета с «ишаками» оставалось еще целых пятьдесят минут…
* * *
Самое интересное, что в поселок Кофарнихон Валет с деньгами в тот день так и не попал. Точнее будет сказать по-другому: его вместе с телохранителем Максом довели почти до самых окраин этого поселка, но потом провожатые передумали. То ли они заметили что-то неладное, то ли кто-то им подал сигнал опасности, но только измученным непривычным хождением по горам Валету и Максу не удалось отдохнуть. Им снова пришлось прыгать с камня на камень, как горным козлам, проклиная все на свете и в первую очередь своих неутомимых провожатых.
— В чем дело? — хрипло отдуваясь, спросил Валет у одного из боевиков кулябской оппозиции, когда они наконец соблаговолили устроить коротковременный отдых.
— Там нельзя! — ответил бородатый моджахед. — Там стал враг!
— Но там же были друзья? — пожал плечами Валет.
— Был друзья, стал враг!.. — резюмировал моджахед. — Пойдем в другое место, хорошее. Там будет друзья…
— Ни черта не понимаю! — пожаловался Валет Максу. — Дернула же меня нечистая связаться с этими чурками недоделанными…
Но на этот раз немой Нурали и двое моджахедов далеко не пошли. Они осторожно вышли к горной дороге и увидели на ней стоявшую машину, в которой Валет без особого труда тот самый УАЗ, везший его от аэропорта. Даже водитель был тот же самый.
«Странно это, — подумал Валет. — Мы оставили ее в поселке Рафатык. На ней потом уехали Расул с Тагаем. Теперь же она очутилась здесь… Что ее, на крыльях, что ли, сюда доставили? Надо будет расспросить обо всем водилу. Он, кажется, человек разговорчивый…»
В течение дальнейших трех часов, пока УАЗ вез пятерых путешественников по крутым горным дорогам, которые по спирали уходили в заоблачные высоты, Валет трижды пытался заговорить с водителем, задавая ему разные вопросы, и каждый раз тот отделывался только незначительными междометиями, типа «О!» и «А!» И только на четвертый раз он соблаговолил объясниться в более развернутой форме, сказав:
— Исмаил перешел в другое место. Сейчас он ждет тебя на берегу реки Вахш…
— Но объясни мне, как ты смог так быстро приехать сюда из кишлака Рафатык? — спросил Валет.
— Я хорошо знаю наши дороги, — улыбнулся усатый водитель. — Я езжу по ним с завязанными глазами. Есть в горах такие дороги, о которых все забыли. Эти дороги самые быстрые, но очень опасные…
Полевого командира Исмаила, примкнувшего к кулябской оппозиции, Валет увидел на крутом берегу бурного Вахша, ниспадавшего с бог знает какой верхотуры. Он стоял, скрестив руки на груди, на самом краю обрывистого берега и смотрел куда-то вдаль. Это был низкорослый человек с маленьким лицом. Его можно было бы принять за подростка, если бы не курчавая борода, развившаяся на ветру.
Когда Валет приблизился вместе с Нурали к Исмаилу, то его поразили совершенно бесцветные глаза этого человека, которые смотрели в разные стороны. «Окосел он, что ли, от наркотиков? — задал самому себе вопрос Валет. — Смотрит в упор и не видит…»
Но Исмаил видел все. Сначала он пристально, оценивающим взглядом, разглядывал Валета, потом, оставшись довольным осмотром, перевел свой взгляд на Нурали и его губы растянулись в улыбке. Нурали бросился к нему, и они по-братски обнялись и расцеловались.
— Давно тебя не видел, мой молочный брат, — по-русски сказал Исмаил. — Рад, что ты жив…
Нурали только глупо улыбался и кивал, как китайский болванчик.
— Ваш водитель уже уехал? — спросил Исмаил. — Его очень ждут в Рафатыке. Впрочем, он успеет добраться туда раньше, чем мы закончим разговор… Это джинн из сказки «Тысяча и одна ночь». А это кто с тобой? Это и есть тот самый человек из Москвы? — Исмаил перевел взгляд на Валета. — Он мне нравится. В нем чувствуется злая сила, а глаза обещают смерть всякому, кто его ослушается. Я бы сделал его своим заместителем, если бы он захотел. А потом бы убил… В волчьей стае не бывает двух вожаков.
Валет, сначала смотревший на Исмаила, как на безумца, теперь почувствовал в нем человека, достойного себе. Это был такой же матерый убийца, как и он сам.
— Ты привез мои деньги? — впервые обратился к Валету напрямую полевой командир.
— Я привез, — коротко ответил Валет, передавая свой дипломат в руки Исмаила. — Мы должны договориться о новой партии оружия. Тогда будет еще больше денег…
Исмаил, завладев дипломатом, попытался самостоятельно открыть его замки, но сделать этого не смог.
— Надо набрать специальный код, — пришел к нему на помощь Валет. — Вот так…
— Проклятые западники! — проворчал полевой командир. — Вечно они придумывают всякую чепуху…
— А ты хорошо говоришь по-русски, — заметил Валет, на что Исмаил никак не прореагировал, поскольку, сидя на корточках, тщательно пересчитывал деньги, любовно перекладывая пачки с долларами из дипломата в свой цветастый хурджум.
Когда последняя пачка сотенных купюр легла в его мешок, он поднял глаза на Валета и сказал:
— Здесь не вся сумма. Ты должен был привезти задаток за следующую партию…
— Ее привезут тебе другие, если, конечно, мы договоримся о следующей партии. Мне нужны пистолеты и револьверы иностранных марок и новейшие пистолеты-пулеметы.
— Как это у вас говорят: «Губа не дура!» У нас по этому поводу говорят иначе: «Яблоко, созрей, упади в рот поскорей».
— Это только слова, а мне нужны «стволы». Много «стволов»! — заметил Валет, и глаза его загорелись диким огнем.
— Будут тебе «стволы». Вот такие хочешь? — и Ахмадшах одним движением выхватил из складок халата небольшой удобный пистолет-пулемет незнакомой Валету системы.
Валет повертел его в руках, восхищенно поцокал языком и спросил:
— Откуда это?
— Какая тебе разница? Места надо знать… У меня такого добра много есть, а у тебя много таких вот бумажек, — Исмаил дотронулся носком сапога до своего пузатого хурджума. — Значит, мы сумеем договориться. Правильно?
— Правильно, — кивнул Валет, нехотя возвращая портативный пистолет-пулемет его хозяину.
— Давай поговорим о ценах… Я страсть как люблю торговаться. Если бы не стал вожаком волчьей стаи, то непременно бы подался в купцы. Я хочу получить за десяток этих игрушек…
Но сколько хочет полевой командир за партию новеньких пистолетов-пулеметов, Валет так и не услышал, поскольку в этот момент где-то совсем рядом громыхнул взрыв гранаты и зачастили-забухали пулеметные выстрелы.
К Исмаилу подбежал моджахед, вооруженный автоматом Калашникова и, показывая пальцем в сторону, откуда стреляли, что-то ему проговорил.
Исмаил, подхватив свой хурджум с деньгами, быстро помчался за скалы. А к Валету подскочил Нурали и, дернув его за руку, потащил в противоположную сторону. И сделал это как раз вовремя, поскольку там, где только что стояли Валет с полевым командиром, разорвалась граната, выпущенная кем-то из подствольника.
— Аллах акбар! Аллах… — услышал Валет голос Исмаила, который тут же захлебнулся предсмертным хрипом. В этот самый момент он и разглядел в быстрых струях Вахша разодранные бумажки, несущиеся куда-то вниз вместе с цветастым хурджумом, разодранным попавшей в него гранатой.
— А-а… — произнес Валет, пытаясь что-то сказать Нурали, привлечь его внимание, заставить спасать уносимые быстрой водой деньги, но тот только отмахнулся, продолжая подталкивать его вперед по узкой тропе, спускавшейся все ниже и ниже к черте, куда захлестывала вода.
О своем телохранителе по имени Макс, убитом одним из первых в самом начале боя, Валет даже не вспомнил…
