История четвертая, мстительная
Из убежища я вышла на берег моря. Накар выдал карту следования, по которой я должна была пройти шесть километров на запад, оттуда выйти на склад и там по праву дочери хассара взять летательную платформу. В общем, мы так прикинули, что во дворец папандра я попаду как раз перед появлением эйтны. Это позволит мне выяснить, где обретается Дейм, ибо данной инфой мы не располагали, а дальше я должна была либо его спасти, либо убить. Накар почему-то настаивал на втором варианте, видимо, был зол за то, что Демон с ним тогда невежливо пообщался, а попросту морду набил.
Я тащила на себе переносной гелликс. Штуковина была тяжеленная, реально почти в половину моего веса, зато я точно знала, что гелликс спасет меня от необходимости тащить на себе Дейма, а он явно в хлам после допроса. Так что, сцепив зубы, шагала вперед, неся кроме гелликса еще шесть мини-шоке — ров (на случай поползновений со стороны Дьяра), запас микровзрывателей и пару капсул с сонным газом. Не для воинов, на них эти штуки не действуют, а исключительно для себя — удобный способ свалиться в обморок. А вообще, удручающе много всякой хрени на воинов не действовало, что меня крайне расстраивало.
Зато радовал Икас, он на любую опасность лучше всякого датчика срабатывал и зарычал на приближающийся к нам объект, еще когда тот был точкой в небе. Каюсь, я могла спрятаться, тем более пару дымовых бомбочек имелось, но как представлю, что еще шесть километров топать… В общем, я осталась ждать неприятностей на его, в смысле воина, голову.
Подлетев, летательный аппарат крутанулся, с виражом заходя на посадку, но земли не коснулся, так и зависнув в метре над землей.
— Ты чья? — вопросил странный воин, спрыгивая со странного летательного аппарата.
Мужик даже сделал шаг ко мне, да так и застыл, едва мой шерстюсик в три прыжка догнал хозяйку, четвертым обогнал, а после еще и плотоядно воину оскалился. Наш подаритель средства передвижения от столь внушительной демонстрации клыков и резцов впал в ступор. Меня же летательный аппарат интересовал больше его временного паралича, так как леталка представляла собой платформу и собственно рулевое управление. Причем платформа вполне могла вместить Икаса и меня, а вот воин был в пролете, для него места не было.
— Короче, мужик, — я повернулась к воину, — слушай меня внимательно. Свой агрегат ищи у хассара Айгора. Все понял?
Он не понял, он потянулся к поясу. Рык Икасика, молниеносный прыжок — и воин оказался прижат за шею к земле могучей лапой. Дальше произошло невероятное — зверь повернул голову ко мне, явно ожидая приказа! Нрого, я тебя точно расцелую за такой бесценный подарок! И за теней, и за помощь, и вообще, попал мужик на мою благодарность, а ее ж еще пережить надо.
Но это потом, а сейчас зверь ждал приказа, я и приказала:
— Фу, Икасик, вдруг он не мылся сегодня. — У зверя морда стала такая удивленная-удивленная. — Говорю, брось каку, не нужно его есть, полетели, у нас сегодня вечерок не из простых.
Отпустил, но остался стоять рядом с поверженным противником. И только когда я завела эту штуковину на удивление со сложным механизмом, Икас подбежал, запрыгнул на платформу и даже уселся, явно чтобы сохранить равновесие на взлете. Умный зверь, я вот никаких мер не приняла и едва не свалилась, когда леталка рванула вверх
Полет над темнеющей столицей хассарата вызвал у меня странные ассоциации — и все-то у этих воинов с оружием связано. Вот и город с высоты очень по строению двуручный меч напоминал, наверное, за счет пересечения двух самых широких и длинных улиц в столице. Причем дворец хассара располагался на самом пересечении, а дальше та самая дорога, что вела к Шоданару. Кстати, отсюда, сверху, было хорошо видно, что сегодня никто не состязается.
— Обленились совсем, — сообщила я Икасику. — Ну да ничего, мы и ими займемся.
Шерстюсик в ответ зевнул, мол, куда они от нас денутся.
— Ты чудо, — честно призналась я зверю.
Судя по довольной морде, он был с этим согласен.
Они от нас никуда и не делись! Еще на подлете ко дворцу папандра я узрела толпу воинов как во дворе дворца, так собственно и у его стен. А базара не было. Одни сплошные воины. И это не есть хорошо, потому как еще не совсем стемнело и меня все увидели. Причем еще издали почему-то сообразили, что это никакой не воин, а сбежавшая Киран МакВаррас, потому как меня высветило прожекторами, причем шестью, и все исключительно на меня были направлены. Причем направляли грамотно — свет не слепил.
Конечно, с моей стороны было не слишком разумно вот так лететь в логово к врагу, да еще и обнаружить себя, но… проблема в том, что с моей стороны вообще было неразумно лететь, не разобравшись в управлении. А я не разобралась, и теперь одна надежда, что кто-то с приземлением поможет.
Подлетая ближе, я все искала знакомые лица. Нашла — у ворот находился Араван. Весь при параде, то есть при оружии. И он, как и все, смотрел на подлетающую меня — весело помахала ему рукой. Араван в ответ нахмурился и укоризненно головой покачал. А потом я увидела Нрого. Он и папик стояли на ступенях у самого входа во дворец. И оба на меня смотрели. Внимательно так. А еще удивленно очень.
И я полетела прямиком к ним и, когда была уже на расстоянии шагов в пятьдесят, весело закричала:
— Нрого, ты самый-самый лучший на свете!
Шум, нарастающий при моем появлении, внезапно стих.
Папандра после моих слов аж передернуло, а Нрого широко улыбнулся и, повысив голос, спросил:
— Ты схему приземления таргата не знаешь, да?
Умный мужик этот Нрого, уважаю.
— Откровенно говоря, да, — честно призналась я. — Удивительно сложный механизм для обычной грузовой платформы.
— Таргат не обычная грузовая платформа. — Нрого снова улыбнулся, наверное, потому, что я продолжала на них лететь. — Кирюсь, ты сейчас нажми на желтую область экрана.
Нажала. Леталка зависла метрах в семи над землей и метрах в двенадцати от обоих хассаров.
Нрого радует все больше, короче.
А воин продолжил:
— Теперь войди в программу управления. Выделена синим.
— Ага, — послушно следую указаниям.
— Ты там нормально разбираешься? — последовал очередной вопрос.
— Естественно, нормально, у нее допуск к полетам на военных кораблях с легким вооружением, — не скрывая раздражения, вдруг произнес отец. — Киран обучалась на капитана военного корабля.
Надо же, какая осведомленность и даже, кажется, гордость, кто бы мог подумать. Однако я сочла своим долгом пояснить:
— Но я не обучалась на управленца грузовыми таргатами, отец. — И затем опять к Нрого: — Здесь предлагается на выбор сто двенадцать вариантов посадки.
— Выбери пункт восемьдесят четыре, — подсказал Нрого. — Это приземление с живым грузом.
Выбрала. И платформа мягко опустилась на двор, на сей раз без каких-либо рывков и виражей.
— Ну надо же. — Я спрыгнула на землю, подняла руки вверх, потянулась, разминая затекшие от напряжения плечи. — Хорошо, я поняла, таргат не так прост, как кажется, но зачем его делать настолько непростым?!
Ответил мне опять-таки Нрого, спускаясь по ступеням в моем направлении:
— Его делали для воинов. Тар-эну справиться с ним не составляет труда, Кирюсик. Не переживай, и ты со временем разберешься.
— Да? — стою, жду его приближения, потому что такое ощущение, что он ко мне не из вежливости направился, и к тому же в воротах показался Дьяр, показался и оцепенел, едва меня увидел.
Нрого подошел, остановился в шаге от меня и, хитро улыбаясь, произнес:
— Так что там насчет того, что я самый-самый?
Вспомнила про Икасика и, наплевав на гелликс,
который значительно усложнял передвижение, бросилась на шею к воину, смачно расцеловала в обе щеки и искренне заявила:
— Ты самый лучший мужик на свете!
И главное, сказала я это абсолютно искренне.
— Да неужели? — ехидно вопросил он. А затем тоже меня обнял, но вместо того, чтобы поцеловать, прошептал: — Твой друг в подземелье. Проводника я дам. В схватки с воинами не ввязывайся, натрави на них Икаса, у малыша большие возможности. До появления эйтны-хассаш у тебя не более семи минут. Я спровоцирую конфликт и задержу Дьяра. Действуй, Пантеренок.
Нрого отстранился, а я… мне оставалось только разыграть карты, розданные в этой партии самим тар-эном. И откровенно говоря, не так меня волновали его мотивы, как то, что план идеально соответствовал моим потребностям.
— Я так устала, — сообщила громко и ничуть не стесняясь окружающих. — И спатки пора.
«Умничка, девошшшка», — прошипела левая из теней Нрого, отделившаяся от тела хозяина.
Левого я узнала сразу — у него рожа была такая с ехидцей, а правый, он какой-то слишком правильный, на мой взгляд.
«Как побегаласссс? — поинтересовался левый, вызывая еще более широкую улыбку на моем лице, правда, смотреть я старалась исключительно на Нрого. — Правильно, Кирассс, хватает подозрений Дьяра. Двигай во дворец, пока он не добрался до тебя. А побежать не решится, позор для воина — бегать за женщиной».
И так как я все еще смотрела на Нрого, увидела его хитрую усмешку.
Поворот, все с той же улыбкой на губах, весьма неприличный жест стремительно приближающемуся Дьяру, и я побежала во дворец. Я не воин, мне можно.
По ступеням я взлетала, окрыленная не просто надеждой, а уверенностью в успешном завершении дела. Папик хмуро посмотрел на меня, но не сказал ни слова. То ли потому, что не хотел, то ли потому, что считал Дьяра ответственным за мое воспитание.
Но едва я шагнула в проход, сзади послышалось сдержанное:
— Для собственной безопасности не покидай пределов своих комнат!
— А то что? — нагло поинтересовалась я, развернувшись к папику.
— Отдам правящему клану, — прошипел папандр, стоя спиной ко мне.
— Опять?! — У меня от возмущения такой прилив ярости обнаружился. — Я тебе что, штатная шлюшка, что ли?!
Вопль мой получился громким, во дворе точно все расслышали.
Папик медленно повернулся ко мне всем корпусом, внушительно очень, и тихо произнес:
— Еще один побег — и я тебя под каждого из своих сыновей подложу, дочь!
У меня странное чувство возникло, словно внутри все от его тона задрожало. И от обещания. А самое страшное — глядя в непроницаемо черные глаза, я ему верила. Действительно подложит, исключительно в целях воспитания!
— Слышь, папик, — говорить тихо я и не пыталась даже, — а откуда такая уверенность, что сможешь?
Тишина вокруг была невероятная. Почему-то казалось, что и его слова воины слышали, ну, а в том, что все слышали меня, я даже не сомневалась.
Папандр мрачно сделал шаг ко мне. Я молча достала нож. И хассар Айгора остановился. Черные глаза сузились, на скулах желваки ходуном, мышцы напряглись. Но сдержался. От действий, не от слов:
— Ты сильно пожалеешь о сказанном уже ночью, дочь!
— Ты пожалеешь раньше, отец!
Одно движение хассара — и со двора на ступени шагнуло трое воинов. Не сыновья, точно, потому как рожи другие и явно немолоды — это скорее матерые такие волчары, даже с сединой. Причем среди этих троих и дедуля МакОрат затесался.
— На цепь ее, — едва слышно приказал отец и демонстративно отвернулся.
А я в этот момент смотрела даже не на него, я взирала на Дьяра, который замер, вступив на первую ступеньку, и глядел на отца. С надеждой. Папандр отрицательно качнул головой, и у Дьяра как-то разом даже плечи опустились. А потом дедуля МакОрат закрыл двери.
Старательно гоню прочь мысли об отце, несправедливости и жестокости. Очень стремительно, потому что плакать сейчас совершенно не время.
— Глазки заблестели, — вдруг произнес один из воинов, причем насмешливо так.
И все-то они замечают.
— Это нехорошие слезы — злые. — Глава клана МакОрат встал передо мной, скрестив руки на груди. — Да, принцесса Киран? Мы ведь никогда и ничего не делаем просто так, и сюда ты тоже явилась явно не для того, чтобы с Дьяром побеседовать!
Проницательность конкретно этого индивида меня нервировала уже. Но прав, чего уж тут.
— Невесело у вас. — Я раскладной ножик обратно сложила под скептические хмыки присутствующих, которые явно потешались над крошечным, по их меркам, оружием.
Зря они, кстати, это не тот сувенирный экспонат, который я с родной Гаэры везла, это подарочек Накара, и тут сталь, не изолированная…
Меня как током ударило!
Неизолированная сталь! Чистая, без покрытия — идеальный проводник. А значит: нож вновь был раскрыт, шокер приклеен ловким движением пальцев, после чего я начала свою партию.
— Что такого веселого в оружии, а? — интересуюсь с самой невинной улыбкой.
Воин, до этого молчавший, спокойно пояснил:
— В оружии ничего смешного нет, в той зубочистке, которую ты держишь в руках, смешно все.
— Зато у него острое лезвие! — обиженно воскликнула я. — Смотрите!
Воин с явным одолжением протянул руку, коснулся стали… я активировала шокер.
Бззззззз! Прозвучало в воздухе, тело воина содрогнулось, волосы вздыбились, и он столбом повалился на пол… В этот же миг я скомандовала:
— Икас.
Зверь метнулся снежной тенью, стремительным вихрем, и через мгновение МакОрат и оставшиеся два воина рухнули на каменные плиты, а Икас, словно ничего и не произошло, вилял хвостом и терся мордой о мою ладонь… А я стояла и смотрела… в шоке.
«Икасссс хороший. — Левая тень Нрого вылезла из стены, подплыла к зверю. — Икас становится сильнее».
— Бракованный навигатор, — только и смогла выдавить я.
«Со мной не говори, здесь везде камеры, — мгновенно предупредил левый. — И поторопись давай, времени у нас и так мало, а ты половину его на воспитание предка потратила».
Мне хотелось ответить, очень хотелось, но нельзя было.
Перешагнув через лежащие на полу без каких-либо видимых повреждений тела, я направилась через холл к системе коридоров, и никто меня не попытался остановить. Вообще, я так поняла, что у них тут торжественная встреча готовилась, и все воины были во дворе, так как во дворце этих мускулистых не наблюдалось.
«Вправо, — приказала тень, — и бегом».
Я побежала в указанном направлении, Икас за мной. Едва уперлись в тупик, тень отдала следующую команду: «К стене. Приложи ладонь».
Приложила. Монолитная каменная стена ощерилась иглами, те, испив моей крови, втянулись в стену.
«В тебе кровь хассара», — пояснила тень.
Под моими ногами дрогнул пол, изламываясь ровными ступенями.
«Поторопись», — прошептал левый, явно нервничая.
В этот момент во дворе послышались приветственные крики, и я сообразила, что высокие гости, которых в отличие от меня явно ожидали, уже изволили прибыть.
По лестнице вниз я практически скатилась, но на последних ступенях меня обогнал Икас, яростно рыча.
«Прикажи Снежной смерти лишить сознания». — Все та же тень, в то время как я стою на последней ступеньке, пытаясь привыкнуть к полумраку.
— Икас, взять. Не убивать. Пусть потеряют сознание.
Икас в мгновение уподобился снежному бурану… и, когда он вновь замер у моих ног, двенадцать воинов лежали на полу, и опять же без видимых повреждений. А я смотрела на шерстюсика, явно ожидающего похвалы и виляющего хвостом, и никак не могла понять — каким образом он это делает!
«Твой друг, тот, на ком твой запах, в правой двери, — прошипела тень. — Но прежде открой левую».
— А кто там? — забыв о конспирации, спросила я, направляясь туда, куда просили.
«Наши друзья, — сообщила тень. — И если их допросит эйтна-хассаш, Нрого будет казнен. Наш носитель здорово подставился из-за тебя. Четыре минуты».
Так вот оно в чем дело, теперь понятно желание Нрого мне помочь.
Недолго думая я вскрыла дверь — за ней обнаружились шестнадцать воинов, замотанных в черное… короче, те самые, на ком я испытывала глас божий.
— Мужики, раненые есть? — весело спросила я.
Мужики напряглись и как-то сразу стали восприниматься угрозой целостности моих костей. Очень угрожающей угрозой, и как-то даже не по себе стало.
«Ссскажи: «Аэтамье», — посоветовала тень.
— Аэтамье, — послушно произнесла я.
И тут же все воины опустились на одно колено, разом выдохнув:
— Повинуемся!
— Уау, — только и сказала я.
«Три минуты, — напомнила тень. — И да — не реви, терпеть не могу сопли. Три минуты, Кир».
«Три минуты», — напомнила я самой себе, едва дверь была вскрыта.
Дейм! Дамиан Таим — уверенный, нагловатый, красивый… был… А сейчас на цепях висел бледный, искалеченный полутруп… «Три минуты, Кира!» — снова напомнила себе, но стояла и смотрела на Дейма, чувствуя, как по щекам потекли слезы.
«Так дорог? — Левый возник прямо передо мной, закрывая вид на истерзанного парня. — Если дорог — вытаскивай прямо сейчас. Кир, нам нужно еще как-то выбраться, а прорываться придется с боем!»
— Почему? — Я банально слезы глотала.
«Потому что сейчас сюда спустится эйтна-хассаш
с правящим кланом, обнаружит тела воинов и начнется армагеддонец!»
Бой Дейм не выдержит, это я отчетливо понимала. Никак не выдержит. Боя быть не должно. Я оглянулась, посмотрела на лежащих на полу воинов клана МакВаррас, на черных и замотанных, на Дейма. Времени на слезы действительно не было.
— Этих переодеть в вашу одежду и раскидать по камерам, — скомандовала я воинам. — Одного раздеть до пояса, отрезать волосы, приковать наручниками на место Дейма. На все сорок секунд, действуйте!
Воины сорвались с места. Тень уважительно протянула: «Стратег» — и полетела помогать мне освобождать Дейма.
Нам хватило двух минут, чтобы закончить с подставой, подхватить бессознательного Дейма, а затем рвануть из подземелья. Бежали в одежде воинов клана МакВаррас, так что была надежда обойтись без сражений.
И надежда крепла благодаря тени, которая моталась впереди и проверяла коридоры на наличие воинов. А потом надежда сдохла, потому что вернувшийся левый прошипел:
«Черный ход перекрыт. Эйтну и Аэ Нрого придержит во дворе, но… что дальше?»
Думать нужно быстро, я и придумала:
— В мою комнату.
Левый, кивнув, полетел проверять путь.
И мы побежали по коридорам и переходам — тень впереди, я за ней, Икас за мной, толпа воинов, несущая своих и моего раненых, бесшумно следом. Пару раз нам попались служанки, но Икаса рыкнул, и они испарились с нашего пути. Один раз нарвались на камеру, пришлось мне лезть на стену и сковыривать прибор видеонаблюдения. Но в целом мы очень быстро добрались до моих покоев. А там я стремительно заперла двери и приказала нести Дейма в спальню, потому как в гостиной… ну, гостиная хранила следы неравной борьбы воинских шевелюр и крема-депилятора. В смысле клоков волос тут было много…
Когда я увидела Дейма при свете дня, с трудом удержала ругательства — не знаю, что с ним сделали, но ребра оказались переломаны, он едва дышал, на руке два открытых перелома, бедро вывихнуто. К счастью, выданный мне Накаром гелликс был новой моделью, даже новее, чем наш в универе. Ночные мстители терпеливо ждали своей очереди, держась подальше от кровати и бросая на меня странные взгляды. А после, когда я своего разведчика залатала, подобострастно начали протягивать ко мне своих раненых и свои же покалеченные конечности. Время на их лечение было — я восстановила тело Дейма, но гематома на виске явно была поопаснее остальных травм. И я решила сначала восстановить боеспособность своего маленького войска, а потом вновь заняться Деймом.
Лечила народ под нарастающий шум во дворе дворца хассара. Очень выглянуть хотелось, чтобы узнать, кто ж там приехал, но раненые важнее.
«Эйтна прибыла, правителя еще нет, Нрого тянет время, так как эйтна-хассаш явно не на его стороне», — объяснила мне тень.
— Обожаю Нрого, — прошептала я и, осторожно оттерев кровь с виска Дамиана, приступила к завершающей фазе лечения.
* * *
Правящий клан закончил с допросом своеобразным образом — удар, и офицер Таим провалился в бессознательную тьму, услышав злой шепот своего симбионта: «Не хотят, чтобы тебя МакВаррас допрашивали и…» И больше он ничего не услышал. Тьма, боль, холод… Абсолютная потеря времени… Попытки вернуться в сознание, которые ни к чему не приводили, и боль… боль… боль…
Он слышал обрывки фраз и голоса… Потом появилось странное ощущение — нежные женские пальчики на его лице… Снова тьма и боль.
И вдруг свет! Яркий, стремительный! И мир, ворвавшийся в его сознание звуками, запахами, ощущениями, и боль, стремительно отступающая. «S-класс, — уважительно протянул его симбионт. — Да, девочка молодец. С возвращением, партнер».
* * *
Он вздрогнул. Всем телом вздрогнул, а затем распахнул темные, почти черные глаза, и взгляд мгновенно сфокусировался на мне.
— Привет, — прошептала я Дейму.
Таим резко выдохнул, вдохнул и прошептал:
— Кира…
И столько в этом слове. Глянула на него искоса, так как проверяла остальную часть мозга на наличие повреждений. Не нашла ничего, отключила гелликс и улыбнулась абсолютно голому парню, едва прикрытому одеялом. Просто для лечения его пришлось раздеть полностью. И вот картинка — обнаженный парень на моей постели и еще масса местами одетых рядом тусуется. Жаль, Мики нет, ей бы понравилось. Подмигнув Дейму, весело заметила:
— Эх ты, шпиён. — Смешок вышел ехидным, да. — А еще: «На тебе камушек, будут проблемы, спасу». Вот расскажу Эдду, и мы вместе над тобой постебемся!
Вместо ответа он сел, потянулся ко мне и крепко обнял. Крепко-крепко, и едва слышно вновь прошептал мое имя.
И вот. И чувствую себя самой счастливой.
И чувствовала я себя такой аккурат до его слов:
— Кир, есть во что переодеться?
В общем, хорошо, что дома, когда я собиралась, всё без разбору в чемодан бросала. Короче, нашлись два тренировочных каедо, а они безразмерные и серые. И еще четыре спортивных костюма защитной расцветки, которые тоже безразмерные. Последнему полуголому банально предложила юбку… черную. Не знаю, что обо мне подумал нроговский воин, но одежонку взял и даже поклонился благодарно. А что я еще могу? Мои штаны на них не налезут никак, платья также.
Тень, неожиданно метнувшаяся от окна, прошипела мне:
«Избавляйся от них».
Избавляйся так избавляйся.
— Народ, вам пора валить, — честно сказала я. Тень указала направление, и я добавила: — Через балкон, на крышу и дальше там разберетесь.
Народ прислушался к шуму во дворе, принял верное решение и потянулся на выход.
Через мгновение в моей спальне остались я, Дейм, Икасик и тень. Причем левый выразительно показал на Дейма и выход, а потом на меня и комнату. Я удивленно выгнула бровь.
«Тебе нужно остаться», — сообщил мне левый.
Оставаться я вообще не планировала, о чем уже собиралась ответить тени, но тут левый произнес:
«Не подставляй Нрого, пожалуйста».
И поднявшаяся было я снова села на постель.
— Кира, на выход! — прошипел Дейм, оглядев двор. — Живо!
Тень молча смотрела на меня. Молча и выразительно. Я побарабанила пальцами по покрывалу, кровью извазюканному, и тихо сказала:
— Я остаюсь.
— Что? — не понял Дейм. — Кира, не смешно, Кир! Вообще.
— Понимаешь, — я плечами пожала, — это дом моего отца.
— Шутишь? — Он явно был потрясен услышанным.
Отрицательно мотнула головой.
— Кира, — парень направился ко мне, — поверь, это не та планета, где дочь столь высокопоставленного воина может чувствовать себя в безопасности.
Тут вмешалась тень: «Время. Потом он уйти не сможет. А тебе здесь сейчас значительно безопаснее».
И я приняла решение мгновенно:
— Дейм, время! Я остаюсь… пока остаюсь.
В этот момент на первом этаже послышались разговоры на повышенных тонах, грохот и чей-то очень знакомый рык. В общем, наш подлог уже обнаружили.
— Скорее, — поторопила я Дейма.
Но он молчал и неодобрительно на меня смотрел. И стоял.
— Подожди меня у Накара, — попросила я. — Пожалуйста, я не очень долго, но жди меня у Накара.
Дейм оглядел спальню и хрипло сказал:
— Я вытащу тебя из любой передряги, главное, с правящим кланом не связывайся.
«Не свяжешься», — успокоил меня левый.
— Тебе нужно к Накару, я тебя подлатала, но от слабости явно шатать должно. — Он кивнул, впрочем, что там кивать — Дейм весь белый был. — Иди, — поторопила я, — пожалуйста.
Таим развернулся и исчез на балконе.
А я… вдруг себя такой одинокой почувствовала. И несчастной. И так с ним захотелось, и…
«Мне не нравится этот взгляд. — Левый снова перекрыл обзор. — Кстати, если бы не моя помощь, ты бы этого инопланетника не вытащила, согласись. А меня Нрого прислал, так что…»
— Типа долг чести, да? — хмуро спросила я.
Тень с усмешкой развела призрачными конечностями. Я укоризненно покачала головой и принялась наводить порядок — в любом случае демонстрировать свою причастность к имевшему место побегу мне не хотелось. В процессе продолжила разговор:
— Почему ты сказал, что мне тут быть безопаснее? — спросила я у левого, радуясь, что наконец можно поговорить.
Тень неприятно ощерилась, после чего выдала: «Потому что эйтна-хассаш с удовольствием уничтожит ту самую «тьяме», которую столь настойчиво разыскивает один из воинов правящего клана, методично переворачивая хассарат Айгора».
У меня из рук рюкзак так и выпал. Там что-то звякнуло. Открыла — спирт, родимый. Для всяких пакостей заготовленный, но он мне и сейчас понадобился! Потому что новость… новость, ну да. И вообще день выдался ух просто!
— О да, — выдала я после первого глотка. — Так уже лучше.
Тень хмыкнула, а я самым типа незаинтересованным тоном задала важнейший вопрос:
— Слушай, я так понимаю, ты в курсе, кто тот синеглазый воин, да? — и в окно смотрю, краем глаза наблюдая за левым.
Тень махнула рукой и выдала: «Ничего особенного, так, один из приближенных к повелителю воинов».
— Высокопоставленный? — тут же переспросила я.
На сей раз левый чуть помедлил с ответом, затем
как-то невнятно произнес: «Женатый».
Руки ослабели вмиг, в груди что-то сжалось, ноги тоже ослабели, и я села на пол прямо возле шкафа. И желание такое — обнять подушку или Икасика и плакать, плакать, плакать… А еще Микусику позвонить и…
Три глотка обжигающего спирта — и мне стало легче. Правда, не особо. Но в горле теперь жгло так, что на сжимающееся сердце я уже внимания не обращала. И как-то все так безразлично стало, и неважно, и горько, и больно и… и мог бы сказать. Просто сказать… Мог бы…
— Значит, женатый, — грустно прошептала я.
«Трижды», — весело подтвердил мои опасения левый.
И я поняла, что ненавижу Иристан. Ненавижу очень-очень сильно… Потому что то единственное светлое, что хотелось сохранить в памяти о нем, оказалось… неправильным. А мой первый мужчина — женатым… трижды. И что-то в душе разбивается на сотню осколков и впивается в сердце страшным осознанием…
Кажется, я всхлипнула, потому как тень мгновенно оказалась совсем близко, даже погладить попыталась успокаивающе, затем и приободрить: «Зачем тебе правящий клан, Кирюш? Нрого намного лучше, уж поверь мне».
Я уже поняла, что Нрого мужик неплохой, а учитывая, что он мне подарил Икаса, так и вообще идеальный, но… тот синеглазый, он казался каким-то настоящим, а когда есть вот такой настоящий, идеальные не нужны совсем.
Казался… просто казался…
Я снова отхлебнула прямо из бутылки, фактически заливая свое очередное разочарование. А я была так дико разочарована папандром, Иристаном и тем, кто был моим первым и пока единственным. Пока единственным, но, как вернусь на Гаэру, я это исправлю… наверное. Попыталась представить на его месте Эдварда и как-то противно даже стало. Тот синеглазый, он…
— Кира, забудь о нем! — приказала я сама себе и решительно поднялась.
В голове медленно, но верно все становилось пофигу. Вспомнила, что где-то есть вино. Пошла, нашла, там было только на донышке и всего ничего, но пойдет. Допила. Потом снова посидела. Мысли медленно набегали, как волны, и волнами же разбивались о мое состояние конкретного опьянения. А я думала, и подумать мне было над чем: Дейм спасен, значит, можно возвращаться к Накару, и теперь он меня засовывать в дерьмо лемаков не станет. Еще есть вариант последовать маминому предложению и принять дар жизни Нрого, но, каким бы классным ни был Нрого, мне этот вариант не особо нравился. Что-то смущало меня в Нрого, причем сама понять не могу что.
— Стану женой Нрого, а вы по ночам подглядывать будете! — обиженно заметила я левому.
Тень заржала, потом ржач резко прекратила. Задумалась. В итоге нехотя поведала: «У всех воинов есть тени, но обычно тень не осознает своей сути, ее сознание спит. А нас двое, и мы пробужденные».
— О да. — Я снова потянулась к спирту, глотнула. — Представляю — я и Нрого в постели, а вы сверху советы даете.
«Ну почему же сверху, — похабная ухмылочка, — мы можем и снизу, и даже к процессу приобщиться и тогда испытать все, что будет испытывать наш носитель».
Ненавижу Иристан. И традиции его, и воинов, и… У меня же планы! Причем грандиозные, а я тут раскисаю из-за всяких… блондинистых. А больно. Действительно больно, как будто взяли и предали…
Тряхнула головой, ногой топнула и запретила себе думать о синеглазом. Решительно запретила. А дальше решила начать очередное приключение:
— Тень, а ты полетать по дому и разведать обстановку можешь?
У левого явно приступ любопытства, аж перекосило его, бедного, но почему-то вопросов не задавал. Мне нравилось выражение его морды, как и хитрый прищур глаз, а затем тень медленно проговорила: «Малышка что-то задумала?»
Угу, дворец взорвать, бегемота лишить шевелюры, остальных жен хассара наказать по мелочи.
— Планы есть, — уклончиво ответила я. — Так что с разведкой обстановки?
Тень призадумалась, глаза ее на мгновение потухли, а потом он высказался: «Нрого согласен, а мой део против».
— Это который правая тень? — спросила я.
«Левый, правый, — отозвалась тень, — забавная
классификация».
— Правый какой-то слитком правильный, а ты нормальный, — честно пояснила я. — Так что там с помощью?
Тень метнулась в стену. Просто-таки иллюстрация к «убейся об стену», только этот пролетал сквозь нее.
Я вернулась к приборке в комнате, кровать перестелила, а то там куча кровавых пятен осталась. Потом уволокла остатки одежонок и постельное белье в ванную, загрузила все в пустую емкость, облила спиртом и сожгла. Просто на кой мне лишние проблемы с папандром.
Когда я вернулась в комнату, тень уже была там. Причем с очень интересным выражением на роже. Взбешенным таким.
— Что? — удивленно спрашиваю.
«К тебе идут», — ответил он.
Дверь с треском распахнулась. Сначала входная в гостиную, затем в мою спальню. Икас подскочил прежде, чем явились незваные гости, и зарычал на дверь, едва та начала открываться. А вот на пороге нас своим явлением обрадовал Дьяр. Я почему-то снова к бутылке потянулась.
— Ты пьешь? — был первый вопрос братца.
— Это от горя, — ответила я и глотнула остатки вина, хотя вообще планировалось в некоторых бутылкой запустить.
Потому как братика я и не опасалась, ибо со мной был Икас. Так что я совершенно спокойна, абсолютно пьяна, а некоторые… женаты трижды. Вот уж не думала, что меня эта информация настолько из колеи выбьет.
— Ты здесь одна? — потребовал ответа Дьяр.
— Как видишь, — ответила я, присаживаясь на постель, — но можешь все обыскать, если есть такое желание.
Папандрова копия, однако, продолжала стоять, скрестив руки на груди, и взгляд его был убийственным. Не выдержав, поинтересовалась:
— Как ночь прошла? — Глянула в окно и уточнила: — Прошлая?
Воин неожиданно улыбнулся. Я такого даже не ожидала. Дьяр еще немного поулыбался, после чего протянул мне руку и сказал:
— Идем, покажу кое-что любопытное.
Тень глянула на меня и отрицательно покачала головой.
— Ну же, — меж тем настаивал Дьяр, — гарантирую, ты оценишь представление.
И мне действительно стало любопытно, правда, кое-что пришлось уточнить:
— Икас со мной идет.
— Не возражаю. — У братика совсем уж похабная улыбочка нарисовалась. — Ну же.
Я встала, подошла к нему, вложила в его протянутую руку свою ладошку.
Дьяр медленно, продолжая глядеть в мои глаза, поднес мою ладонь к губам, медленно прикоснулся губами к дрогнувшим от подобного пальчикам. И странное дело, я вдруг вот о чем подумала: он сейчас сильно притворяется или очень притворяется? Потому что улыбочка и поцелуйчики — это одно, а вот взгляд был убийственный. А еще я очень хорошо помнила мамины слова про воина и его честь. Но вот воин переворачивает мою руку, и его губы скользят по ладони, запястью…
— Дьяр, — выпила я много, и поэтому как-то вдруг стала раздражать вся эта ситуация, — ты меня соблазнить пытаешься?
Остановился, но руку продолжал держать возле своего рта, потом нехотя произнес:
— Я не пытаюсь.
— А-а, — нервный смешок у меня как-то сам вырвался, — ты не пытаешься, ты уже соблазняешь.
Черная бровь удивленно изогнулась, после чего Дьяр ответил:
— Воинам не отказывают, Киран. А довести тебя до состояния дикого желания совсем несложно, как я вчера убедился. Ты темпераментна и возбуждаешься значительно быстрее тех женщин, к которым я привык.
Ощущение, что меня таки ткнули мордой в дерьмо лемаков! А это было неприятно!
— Это ты на что намекаешь сейчас? — Все мое состояние опьянения начало растворяться в приступе ярости.
Дьяр хмыкнул, наклонился ко мне и прошептал:
— Дочь шлюхи — и сама шлюха. Так что никаких намеков, Киран, только факты.
Тень, висящая у окна, мрачно выругалась. А я пристально смотрела на брата, мечтая выцарапать его черные глазки. И я бы их с таким удовольствием выцарапала, но… Все вдруг представилось мне словно со стороны — я, стоящая у двери, Дьяр, продолжающий касаться губами моего запястья, и его взгляд — гарантирующий, что мне придется заплатить за его поруганную честь. Вот только проблема в том, что и у моей чести к Дьяру имелся очень внушительный счет. Весьма внушительный. Как в фильмах про пиратов и благородных капитанов…
Как в фильмах!
И я осторожно включила свой сейр на запись.
— Значит, шлюха. — Я мило улыбнулась и попросила: — Поясни, пожалуйста, что отличает шлюху от нормальной женщины, а? Мне просто интересно, Дьяр.
Судя по выражению лица, он собирался послать меня очень далеко, но я не этого хотела, а потому продолжила:
— Ну же? Неужели такой умный и могучий воин не может мне все объяснить. Или это слишком сложно для тебя, Дьяр?
Тень мне зааплодировала, а тар-эн сдался и с ненавистью произнес:
— Ты, Киран, одеваешься как шлюха, выставляя все анатомические особенности своего тела напоказ. Ты ведешь себя как шлюха — возбуждаясь от первых же прикосновений. И ты действительно шлюха — потому что первое, о чем воин думает, глядя на тебя, — это постель!
Не, я, наверное, слишком много выпила, потому как слова его не обижали, нет. А еще я вдруг отчетливо поняла — он специально использует термин «шлюха», чтобы задеть меня, потому как на Ириста-не в обращении используется слово «тьяме», так что вся его тирада исключительно для меня. Чтобы мне сделать больно. Но не сделал, скорее наоборот — я уже решила, о чем будет это кино.
И мило улыбнулась братику, выдав:
— Ага, внешний вид, поведение и реакция окружающих — вот образ шлюхи, — резюмировала я.
Воина мои умственные изыскания не впечатлили, он просто смотрел на меня как на грязь под своими ногами. И возможно, я даже обиделась бы, но я устала обижаться, проглатывать обиды и делать вид, что меня это не трогает. Я действительно устала ничего не предпринимать в ответ на оскорбления!
«Кира, — отозвалась вдруг тень, — он собирается отвести тебя в подземелье, туда, где держат Наску. Вероятно, предполагается, что ты отошлешь Икаса, если тебя будут шантажировать жизнью паренька».
Я отвернулась от Дьяра, сделала вид, что слезы вытираю, но на тень подняла удивленный взгляд.
«Вообще, его поведение странное, — продолжил левый, — насколько я в курсе, хассар признал Дьяра недостойным и тебя отдадут Ригану. Но, видимо, Дьяр с этим не согласен категорически, а в случае беременности хассар будет вынужден… Не ходи, Кира. За дверью воины не Дьяра, а твоего отца, просто вырази свое негодование, и они вмешаются. В подземелье же как раз преданные Дьяру и…»
Снова смотрю на тар-эна, медленно поглаживающего мое запястье и пристально следящего за мной. Очень пристально. Догадался, что я разговариваю с тенями?! Ну, после вчерашнего вполне может быть.
Я улыбнулась воину и решила сыграть по его правилам.
— Так куда ты там хотел сходить? — спросила я у Дьяра, осторожно отняв у него свою руку.
И сохраняя спокойствие, направилась к шкафу в поисках вполне определенного, только что туда засунутого рюкзака. Рюкзак был найден до того, как брательник поинтересовался:
— Что ты делаешь?
Что я делаю? Думаю я. Например, о том, что теперь со мной воинов Нрого нет, а Наску явно довели до того же состояния, в котором был и Дейм. Уроды! Так что переносной гелликс был заброшен на плечо, а я продолжала мило улыбаться, стараясь игнорировать мгновенную боль в плече, которое еще и от первого раза таскания данной тяжести не оправилось. А затем спокойно забрала из шкафа еще один рюкзак — с массой сюрпризов.
— Я? — Перекинув через плечо и закрепив рюкзак, невозмутимо ответила: — Сходим, посмотрим, чего ты там хочешь, а потом я сваливаю.
— Сваливаешь? — с ухмылкой переспросил Дьяр.
— Ну, ты же не думал, что я тут останусь навеки, — все еще мило улыбаюсь.
Воин хмыкнул и открыл дверь. Я подошла, доверчиво взяла его за руку и изобразила абсолютную покорность.
«Кирассссс, — прошипела тень, — не ходи!»
Чуть шире улыбнулась братику, и мы пошли. Мимо воинов, мимо служанок, которые стремительно наводили чистоту в моих покоях, мимо даже хассары Эталин, которая обнаружилась в коридоре и, едва меня увидела, тут же спрятала за спину какой-то бокал.
Странно, очень.
Самое забавное — это то, как Дьяр держал мою руку. Такое ощущение, что он постоянно хотел сжать ладонь, но сдерживался. Из последних сил сдерживался. И только судорога по пальцам да стиснутые зубы. И судя по его роже, он бы с большим удовольствием услышал мои крики от боли, нежели чем от наслаждения, но, видимо, приказ папика нарушить боялся. И в общем, мы шли, а Икас держался рядом, порыкивая на братца. Шерстюсик явно знал, что доверять тут никому не следует.
— Дьяр, а ты общался с моей матерью, когда она тут жила? — спросила я, едва мы начали спускаться вниз по едва освещенной лестнице.
— Да, — нехотя ответили мне.
— А какой она была? — продолжаю расспросы.
— Какой? — Дьяр остановился. — Шлюхой.
Я спокойна, я спокойна, я спокойна…
— Что, тоже одевалась вызывающе? — ехидно поинтересовалась я.
— Пыталась строить из себя воина, пока отец ее на место не поставил.
Я просто очень-очень спокойна.
— И где ее место? — просто-таки елейный голосок у меня.
— На коленях. — Вот это он произнес с усмешкой. — И ты недалеко уйдешь. Ты же считаешь подобное нормой, не так ли?
Чувствую, как во мне закипает злость. Именно закипает, но еще держусь, потому что очень хочется реально заставить его пожалеть о своих словах. А мы уже спустились в подземелье и подходили к широкой двери.
— Дьяр, так моя мать сейчас жена хассара Айгора? — понимая, что мы уже почти завершили путешествие, спросила я.
— Наложница. — Воин с наслаждением сжал мою руку, и я чуть не взвыла.
Но сдержалась, не желая его радовать. Тар-эн подвел меня к двери и практически швырнул на нее, явно ожидая, что треснусь лбом. Это он зря — уронив рюкзак, я, мягко оттолкнувшись от преграды, развернулась к Дьяру и так и замерла, прижимаясь спиной к двери. Роняя слезки и старательно делая испуганное лицо. Дедуля МакОрат сразу сообразил бы, что это злые слезы, а Дьяр принял все за чистую монету.
— Страшно, Киран? — Воин навис надо мной. — Это только начало, девочка. Уж поверь мне, нас впереди ждет много приятного… для меня. А когда я брошу вызов отцу и займу его место, ты займешь наиболее подходящее для тебя, шлюха.
Я спокойна, я спокойна, и я старательно делаю испуганное лицо, правда, от намека не удержалась:
— Дьяр, Икас за твоей спиной. И стоит мне приказать, как…
Мерзкие все-таки эти воины и ухмыляются мерзко. А вот отвечать он мне не торопился и просто открыл двери.
Стремительно разворачиваясь, я уже знала, что увижу там Наску… но я не знала, что в таком состоянии!
Парень висел на двух крюках, которые ему всунули под ребра, лицо у него было избито до такой степени, до которой никогда не опускался даже мастер Лоджен, руки, судя по тому, как висели, сломаны. Одна нога раздроблена… Кровь стекала на пол… и на все это вполне безразлично смотрело еще четверо воинов.
— Крайне неприятно было узнать, что в нашем доме завелась крыса. — Рука Дьяра обвила мою талию. — Но когда эта крыска запела во весь голосок, мы узнали очень, — он чуть наклонился, — очень, — наклонился еще ниже, касаясь теперь губами моего виска, — очень много всего любопытного, Киран. В частности, о том, как маленькая шлюшка бегала в Шоданар в поисках приключений на свою маленькую задницу.
Я невольно вздрогнула, но на этом воин не остановился:
— А еще о том, что старшая шлюха вот-вот приземлится на территории хассарата, и поверь — ее встретят.
Ну да, о том, что мама ждет нас с Деймом, Наска знать не мог, а Дейм просто не раскололся. Вздрогнула повторно и заметила, как очень мерзкие ухмылки расплываются на рожах присутствующих здесь тар-энов. Они знали, что я приду, и думают, что знают о дальнейших событиях.
— Молчишь? — Отвратительно мерзкие у Дьяра губы все же, так и тянет ухо вытереть. — Не молчи, Киран, расскажи-ка нам всем, как ты обставила Нрого, чтобы отдаться первому встречному. И можно в подробностях, будет любопытно послушать… в процессе.
— В процессе чего? — Да, я все еще старалась сдерживаться, но вопрос вышел злым.
Рука тар-эна плавно проникла под ремень моих брюк. Ну, в одном все воины одинаковы — прямолинейны до одури! Ну и все, на этом мое терпение закончилось.
— Дьярррр, — чуть ли не прорычала я, — хочешь совет?
— По поводу позы? — поинтересовался он, опуская руку все ниже.
— По поводу меня!
Смешок и шепот в ухо:
— Давай.
Урод уродский!
— Не связывайся со мной, Дьяр, не советую! Я злая бываю!
Он рассмеялся и прошептал:
— Ты, Киран, станешь сейчас очень, очень, очень возбужденная. И запах твоего желания начнет витать по всему подземелью. Отец, конечно, будет недоволен, но разве может воин противостоять столь сильному аромату желания идеально подходящей для него женщины? Меня оправдает даже эйтна-хассаш.
И тут до меня дошло очевидное.
— Значит, папик не в курсе всего этого? — с дела-ным удивлением переспросила я.
— Он занят — оправдывается перед повелителем, — промурлыкал воин, продвигая руку еще ниже, — а ты отправишь Икаса погулять, не так ли, Киран? Иначе придется полюбоваться тем, как подыхает твоя ручная крыска.
Я мрачно кивнула и сделала последнее предупреждение:
— Дьяр, ты очень сильно об этом пожалеешь.
Тар-эн вытащил руку из моих брюк, рванул меня,
разворачивая к себе лицом, и прорычал:
— Прикажи зверю оставаться за дверью, Киран, и тогда больно тебе не будет!
Ну да, дверь стальная, такую Икасу при всем своем желании не сломать. Впрочем, я и не собиралась подчиняться требованию Дьяра. Вести переговоры с шантажистами было ниже достоинства кадета Космического университета.
— Икас, — позвала я, а едва морда зверя ткнулась в мою ладонь, отдала приказ: — Лишить сознания, всех.
И в ту же секунду, как взметнулся снежный буран, я с наслаждением приложила к груди Дьяра шокер. Правда, надо отдать ему должное — воин не повалился на пол, как один из МакОратов, он просто стоял и трясся, старательно пытаясь отлепить хрень от своей кожи трясущимися руками. И когда я прицепила второй, Дьяр затрясся сильнее, но опять же не упал, сохраняя равновесие из последних сил.
— А самое странное знаешь что? — и не рассчитывая на ответ, пробормотала я. — Мне тебя как-то совсем, даже ни капельки не жаль, Дьяр. И тебя ждет очень-очень-очень большой позор, малыш, после которого от твоей чести ничего не останется.
Жаль действительно не было. И, когда заряд кончился и Дьяра перестало трясти, я шмякнула на него следующий шокер и только потом приказала Икасику:
— Этого тоже спать отправь.
Не надо было меня злить!
Тень выплыла из стены, когда я снимала Наску с крюков, стараясь не обращать внимания на кровь.
«Здесь должен быть рычаг управления», — произнес, как оказалось, правый.
Я нервно оглянулась на него, прекратила попытки и постаралась не плакать, когда парень весь задрожал от невыносимой боли.
«У стены, — правый поплыл вперед, указал на скрытую панель, — вот здесь».
Панель очень сейр напоминала, и, быстро разобравшись, что к чему, я опустила Наску на пол, смахнула слезы, услышав его протяжный измученный стон.
«Чего ты так убиваешься, он же раб, — недовольно пробурчал правый, а удостоившись моего полного ярости взгляда, демонстративно пожал плечами. — Просто убей, и тогда информация останется скрыта».
Даже отвечать не захотела, только нервно спросила:
— А где левый?
«Он к тебе слишком привязан и не хотел видеть, как тебя будет «воспитывать» Дьяр, — невозмутимо ответил правый. — К тому же я думал, придется применить секретные особенности Икаса, но вы справились и так».
— Угу. — Я вышла из наполненного кровью пространства, подхватила рюкзак с гелликсом и вернулась к Наске. — Икас, контролируй воинов.
Приказ был своевременным, один из чернопат-лых собирался встать, но Икас его быстро успокоил.
«Их лучше запереть, — посоветовал правый, — в конце коридора имеется помещение».
Оттаскивал воинов Икас, контролировал тоже мой шерстюсик, тень только командовала. Потом я заперла дверь и вернулась к Наске.
Дальше уже привычная, хоть и малоприятная процедура, в процессе которой бедный парень стонал и кричал, выгибался и хрипел — но помочь ему было нечем, раны, как у него, и заживляются болезненно.
На восстановление Наски у меня ушло больше часа. Но когда я закончила, парень уже сидел, старательно отводя от меня взгляд, а потом, когда я собирала аппаратуру, с трудом произнес:
— Прости.
— За что? — Я пристально посмотрела на него. И конечно, понимала за что, но, говоря откровенно, я бы на его месте тоже сдала всех и вся после таких-то пыток.
— За то, что…
— Наска. — Я пересела к нему ближе, обняла, уместила голову на его плече, — Наска, забей и забудь, главное, что мы живы, а они… — и тут я поняла, что я реально дочь папика — на лице даже судорога ярости прошла, — а они готовятся побыть шлюхами!
Да, довели меня. Реально довели, я такой жестокой никогда не была.
В этот момент в коридоре послышался шум, затем рык Икасика, и снова тихо.
— Шустрые какие, — зло заметила я. «Это тар-эны, Кира, и если воины в бессознательном положении, то их симбионты сейчас старательно приводят носителей в чувства».
— Сейчас перестанут, — зло пообещала я.
И, поднявшись, направилась ко второму брошенному за дверью рюкзаку. Когда я достала татуировки, правый только недоуменно посмотрел на меня, но когда вытащила стопки мужских стрингов…
«Ты же не будешь делать это сама», — как-то неодобрительно протянул правый.
— Буду, — спокойно подтвердила я.
«Поручи рабу, — прошипел правый, — не доводи меня, Кира!»
Вот я сразу поняла, что правый — нудный какой-то. * * *
Спустя еще час мы с Наской сидели на крыше. Наска был в подпитии, я трезвая, злая и решительная. А еще рядом с нами зависала тень, причем правая, и нудела:
— Не советовал бы я, Кира. Для них теперь дело чести убить тебя, но если ты еще и все обнародуешь, то…
— Заткнись! — прошипела я.
— Я молчал, — удивленно сообщил Наска.
— Прости. — Это я ему, и уже правому: — Эйтна сейчас где?
— Я не знаю. — Наска от меня чуть отодвинулся. — Кира, ты чего?
— Прости. — Это я опять парню, и тени: — А можно мне левого?
— Киррра! — Наска еще чуток отодвинулся. — Ты меня пугаешь. Чего тебе левого?!
— Прости! — рявкнула неожиданно для самой себя я.
Правый заржал. Но потом кивнул и испарился. Спустя всего минуту возле меня был левый, который полез обниматься, делая вид, что вытирает слезы-сопли, но в реале явно потешаясь: «Кирюшечка, девочка моя, ты жива и здорова!»
— Да хватит тебе. — Я как раз сейр к камерам подключала. — Мне нужно выяснить ситуацию, говори, кто и где!
Наска отодвинулся еще шагов на пять и встревоженно:
— Кира, ты не ударялась головой, нет?
Бросила на него недовольный взгляд, потом
вспомнила, что он моих собеседников не наблюдает, и уже хотела объяснить, как вспомнила, что поймать и допросить его всегда могут, а потому указала на ухо и солгала:
— Наушник.
— А-а, — но ближе садиться не стал.
Я хмыкнула и включила камеры в своей комнате. А у меня было весело! Так весело, что я чуть с крыши не свалилась, вглядываясь в изображение! Во-первых, у меня было идеально чисто, никаких больше клоков воинских локонов, крема, перцовых баллончиков и масел. Во-вторых, там стояла я! Темноволосая, стройная, с черными распущенными волосами, в красном облегающем платье и получала инструктаж от папандра! И в-третьих, оттуда Эталин уводила бегемотика, тоже черноволосого и тоже в красном! И именно ее слова я и услышала первыми:
— Хочу быть подставной Кирой, хочу быть подставной Кирой…
— ВОН! — рявкнул отче так, что у меня в ушах зазвенело, не то что у присутствующих в моих покоях.
Служанки просто метнулись прочь, Эталин аж присела, Адалин начала всхлипывать.
Я сглотнула и поинтересовалась у левого:
— Ты это видишь?
«Подожди, у меня шок, — отозвалась тень. — Культурный и глубокий… глист викрианский, хассар пошел ва-банк. Вот зачем просьба об Акаши в обмен на согласие позволить Нрого предложить тебе дар жизни».
— Поясни, — потребовала я.
Левый доверительно начал рассказ: «Тобой слишком активно заинтересовался правящий клан. Тот воин, ну, который трижды женат, — я зубами заскрипела, а этот шире улыбнулся и продолжил: — Он попросил помощи повелителя. Как старшая дочь хассара, ты, по идее, должна принадлежать главе клана Аэ… там старый дядька такой…»
— Как Нрого? — скептически переспросила я, ибо про Нрого говорили, что старикан, а там просто ух какой мужик.
«Значительно старше, — внезапно серьезным тоном произнесла тень, — и женат… семь раз».
— Кобели какие-то, а не воины! — возмутилась я.
«А у Нрого ни одной жены», — протянул поганец.
— Ты не сваха, нет? — съязвила я. — Ну, скорее всего нет, так как коряво у тебя выходит.
Левый хмыкнул, пожал призрачными плечами и выдал: «Ты должна, по крайней мере, оценить мои старания».
— Я оценила, правда, но как-то больше я ценю, когда отвечают на мои вопросы. Так что там за история с подменой?
«Повелителю Аэ каким-то образом стало известно, что дочь хассара Айгора вернулась из… путешествия. Тобой бы не интересовались, сама понимаешь, у повелителя целый воз жен и наложниц, и он толком не успевает всех обслужить…»
— Левый! — оборвала я его. — Мне плевать на повелителя, давай по делу!
Тень разобиженно продолжила: «Повелитель прибыл посмотреть на дочь хассара и заодно допросить пленных, в данный момент он и эйтна-хассаш в подземелье. Не в том, где была ты, а в восточном».
— Там нет пленных, — прошептала я.
«Уже нет, это да. Сейчас идет расследование, Аэ в ярости».
Передернув плечами, я спросила:
— А Нрого знает, что подмена меня будет?
Просто ярость правящего клана по поводу исчезновения пленников меня мало интересовала, чтобы не сказать больше — вообще плевать было.
«Уже знает, и он не против, — безмятежно отозвался левый. — Ему жалко тебя стало, еще попадешь к этому извращенцу старому… оно тебе надо?»
— Чего-то ты темнишь, — прямо сказала я. — И сильно.
«Речь сейчас не обо мне, а вот, кстати, хассар решил отдать тебя Ригану, тот поспокойнее будет, к тому же честь Дьяра пострадала после того, как от него женщина сбежала».
— Не одно, так другое. — Я сплюнула на крышу, едва сдерживаясь, чтобы не ругаться. — И вот объясни мне, а почему Нрого все еще тут, и меня попросил остаться, и даже папандру помогает?
Тень усмехнулась и честно ответила: «Ему это выгодно».
Я хмыкнула и вновь уставилась в сейр — папандр продолжал инструктаж моей подмены, но говорил тихо, и я ничего не слышала. Это было обидно, зато у меня была еще одна комната под наблюдением.
— Посмотрим, чем занят наш бегемот, — пробормотала я, переключая сейр.
Переключила и обалдела. С первых же слов страшной, клыкастой и когтястой белой тени размером с громадного воина. И вот эта тень в ярости шипела на сжавшуюся у стенки бегемотиху:
— Ее там нетсссссссс!
Я вздрогнула всем телом, а левый заинтересованно спросил:
— Чего там?
— Не видишь? — переспросила я.
«Эталин сидит у стены и дрожит, а с чего дрожит?» — Тень, похоже, ту, другую и жуткую, тень не видела совсем.
События же в комнате продолжали развиваться.
— Ты впустила Дьяра?
— Да, госпожа, — бормотала.
— Ты поднесла ему сок арра?
— Да, госпожа.
— Где результатсссссс?
От этого шипения меня всю колотило.
Эталин явно тоже, потому что она дрожала и зажимала уши руками.
— У нее должен быть повторный болевой шок-сссссс! Мне нужна мутацияссссс! Киранссссс мо-ясссссс! Действуйсссссс!
Почему-то горло вдруг сжало спазмом, потом подступила тошнота… Ненавижу Иристан. Просто ненавижу.
«Эй, малышка, — призрачные лапы обняли мое лицо, — что не так? Ты что? Девочка моя, что такое?»
Если б можно было его обнять, я бы обняла, а так просто положила ладони поверх его рук, и на мгновение такое ощущение возникло, словно тень стала осязаемой.
«Кира, Кира, — такой грустный шепот, — тебе действительно лучше было не возвращаться на Иристан, девочка моя. Эта планета тебя убивает».
Я всхлипнула громче и тут же закрыла рот руками, сдерживаясь из последних сил. Подошел Икас, сел рядышком, уместил голову на моем плече, и как-то я сразу успокоилась, и легче стало намного.
«Так что ты там услышала?» — мягко, ласково спросила тень.
— Клыкастая и зубастая тень приказала Эталин впустить Дьяра во дворец, напоить каким-то соком и спровоцировать все, чтобы у меня был болевой шок и какая-то мутация, — простонала я.
Тень испарилась в мгновение. Икас остался, и картинка на сейре осталась. И я смотрела, как плачет все там же у стены бегемотиха, а потом услышала и другое:
— Ступай в подземелье, найди эту дрянь и убей!
Из ниши между шкафом и стеной вышел воин,
стройный излишне для воина, низко поклонился и негромко спросил:
— Вы уверены, госпожа?
— Убей эту дрянь! — прошипела бегемотиха, пытаясь встать. У нее это получилось с четвертой попытки, и для начала на четвереньки встать пришлось. — Она нужна Агарну, она нужна эйтне-хас-саш, она даже правящему клану нужна — убей мразь!
Странный воин поклонился и выпрыгнул в окно. Мы с вернувшейся тенью потрясенно смотрели на экран и разом выдохнули:
— Бракованный навигатор, — это я.
«Съшессер», — это он.
Помолчали, наблюдая за тем, как бегемотиха мечется по своим покоям. Потом я сказала:
— А жить-то хочется.
«Я тебя понимаю», — отозвался левый.
И тут послышался какой-то шум, я стремительно переключилась на камеры, расположенные в моей комнате, но все равно опоздала. На камере мелькнула широченная спина блондинистого воина в белой рубашке, уже уходящего из моей гостиной, за ним вышли еще семеро, у окна на коленях стояла та самая девушка, склонив голову, как и полагается женщине на Иристане. Рядом с ней находился довольный отец, а неподалеку растянулась Акаши. Видимо, инсценировка удалась. А что, для всех Снежные смерти на морду одинаковы, хотя, на мой взгляд, спутать Икасика и его маму было нереально — мой добродушный, а у Акаши морда хитрющая.
«Представление завершилось». — Левый демонстративно зевнул.
Видимо, так. Потому как папандр склоненную головку погладил и сказал:
— Умница. — И уже одному из своих воинов: — Проследи, чтобы Киран покормили, вся эта канитель продлится до полуночи, а девочка голодная, и зверя также надо покормить.
Я посмотрела на тень и спросила:
— Это он о чем?
«Хассар считает, что ты надежно заперта в подземелье вместе с Икасом», — пояснил левый.
Я вернула взгляд на сейр и проследила, как с довольной усмешкой папандр покинул фальшивую дочь.
— У меня нет слов, — сообщила я тени, — но я все равно скажу…
«Пусть повелитель покинет дворец хассара, — немного резко приказал левый. — И эйтна-хассаш также».
— Да ладно, больше зрителей будет.
«Нет, Кира, — левый очень серьезно посмотрел на меня, — не сейчас. Пусть уйдут. Не стоит привлекать внимание правящего клана, Кир».
Я пожала плечами и кивнула. А внизу неожиданно стало шумно. Выходили представители правящего клана, за ними стройной шеренгой черномотанки и с ними та, которая с золотым поясом. Но это все мелочи. Потому как стоило вспомнить тетку в черном и с золотым поясом, как тут же нехорошие мысли возникли. И еще кое-что мне вдруг вспомнилось.
— Левый, — обратилась я к тени, которая заинтересованно наблюдала за мной, — а эта конкретная эйтна-хассаш как давно в своей должности?
«Уже лет тридцать». — Тень подплыла ближе.
— Ага, — глубокомысленно изрекла я, чувствуя, что окончательно готова сорваться. — Так, значит, именно эта погань требовала смертной казни для моей мамочки!
Тень об этом явно не знала, и потому левый смолчал.
И я молчала. Вот так в молчании мы проследили за тем, как светловолосый правящий клан на белых зверюгах покинул дворец хассара. Затем я отредактировала свое «творческое кино», ожидая, пока и вторые гости уйдут. Через полчаса свалила и эйтна-хассаш, эту перевозили в странной штуке, которая летела метрах в двух над землей. Когда и за ней закрылись ворота, я сказала:
— Ну-с, приступим!
«Стой, правого позову», — попросил левый и исчез.
Наска странно на меня поглядывал, но не вмешивался.
Тени вернулись почти сразу, сели по обеим сторонам от меня, и правый, радостно потирая призрачные ладони, сказал: «Развлечемссссся. Давай!»
И я запустила свой родной сейр, сфокусировав из него проекционный луч, к нему подключила и тот, что уворовала у Дьяра, а затем в ход пошли камеры. Да, я собиралась поступить очень-очень-очень некрасиво! Жалела ли я? Ни мгновения! Потому что довели. Действительно довели, и жалости во мне уже не осталось!
И когда я направила луч проектора на внушительную стену окружающего дворец забора, у меня ни рука не дрогнула, ни совесть не проснулась. Вдох-выдох, направленный сигнал, и где-то в подземелье Дьяр получил порцию электрического заряда и пришел в себя, а я начала торжественным голосом:
— Дамы и господа, — мой голос разнесся над дворцом и всей толпой воинов МакВаррас и МакДра-гар, которые еще стояли во дворе, — только сегодня и только у нас величайшее представление на Иристане! Авторский фильм начинающего режиссера Киран МакВаррас под нетривиальным названием «Шлюха», ну, в переводе на ваш убогий язык будет «Тьяме».
Когда эхо разнеслось над дворцом, все здание словно погрузилось в молчание. Не было слышно ничего! А потом как-то разом куча народа повалила во двор, и я включила собственно проектор. На стене тут же расцвела надпись «Шлюха!», а после «Авторский фильм Киран МакВаррас». Точно видела, что папик от увиденного пошатнулся, а Нрого насмешливо похлопал его по плечу, потому что Нрого уже знал, что будет дальше.
А дальше была запись слов самого Дьяра:
«Ты, Киран, одеваешься как шлюха, выставляя все анатомические особенности своего тела напоказ».
Кадр — и все присутствующие имели возможность лицезреть разъяренного воина, подскочившего с пола и рванувшего к двери. Запертой двери, которую с ходу попытался выломать. Но факт был не в его ярости: Дьяр красовался в дико откровенных стрингах, представляющих собой ярко-алый мешочек на завязочках. Каюсь, надевала-таки не я, надевал Наска, потому что иначе правый тень шипел и ругался, но выбирала из вороха эротического белья именно я. Самые-самые развратные выбрала. И татушки разной степени яркости клеила на него также я, потому что в тот эпический момент Наска просто беспардонно ржал, не в силах остановиться. Результатом наших трудов праведных и не очень был Дьяр, в классных стрингах и разукрашенный татушками с симпатяш-ными животными, цветочками, единорогами, бабочками и всем, на что моей фантазии хватило.
И на фоне этого вновь слова Дьяра:
«Ты ведешь себя как шлюха — возбуждаясь от первых же прикосновений».
Воин, все отчетливо слышащий, вновь набросился на двери. Двери на него не возбудились.
А дальше снова голос Дьяра, разносящийся над всем дворцом:
«И ты выглядишь как шлюха — потому что первое, о чем воин думает, глядя на тебя, это о постели!»
Следующим кадром шла постель. Широкая, красивая постель в комнате единственной хассара. И после этой постели я включила запись, на которой Эталин не своим голосом вопила: «Ступай в подземелье, найди эту дрянь и убей!»
И Дьяр остановился, уже не бросаясь на двери, а прислушиваясь к голосу того самого недовоина: «Вы уверены, госпожа?» И снова вопль Эталин и ее перекошенная от ярости рожа: «Убей эту дрянь. Она нужна Агарну, она нужна эйтне-хассаш, она даже правящему клану нужна — убей мразь!»
— О, простите, — весело выкрикнула я в громкоговоритель, — это была реклама нового фильма Киран МакВаррас под рабочим названием «Эталин — змея подколодная». А сейчас вновь кадры нашумевшего триллера «Шлюха».
Стена отразила Дьяра в тех же стрингах, с едва ли не кровью налитыми глазами, а затем я нажала на датчик, и дверь, удерживающая воина, отворилась! Вспышка, на камере мелькнула спина и попа улепетывающего мускулистого монстра, а затем новая вспышка, и Дьяр обозревает себя в компании таких же малоодетых индивидов.
— Шаргас! — Вопль Дьяра заставил спящих красоток открыть глазки.
Я едва не захрюкала от хохота, когда тар-эны начали приходить в себя и ошарашенно пялиться друг на друга. Но это было не все, дальше наш диалог с Дьяром:
«По поводу меня! Не связывайся, не советую! Я злая бываю!»
Камера отразила разъяренного воина, который зол не был, он был просто взбешен, а дальше его собственные слова:
«Ты, Киран, станешь очень, очень, очень возбужденная. И запах твоего желания начнет витать по всему подземелью. Отец, конечно, будет недоволен, но разве может воин противостоять столь сильному аромату желания идеально подходящей для него женщины? Меня оправдает даже эйтна-хассаш».
По роже Дьяра прошла судорога, и, кажется, происходящее окончательно начало доходить до него, как и осознание того, какими будут последствия.
А дальше мой вопрос:
«То есть папик не в курсе всего этого?»
И вновь слова Дьяра:
«Он занят — оправдывается перед повелителем, а ты отправишь Икаса погулять, не так ли, Киран? Иначе придется полюбоваться тем, как подыхает твоя ручная крыска».
И снова Дьяр, крупным планом, со всей своей перекошенной рожей, которой я искренне полюбовалась, а после отчетливо произнесла то, что микрофоны разнесли по всему дворцу:
— Я никогда не прощаю оскорблений в адрес моей мамы, Дьяр. И это твоя первая ошибка. Я никогда не бросаю слов на ветер и честно предупредила — не связывайся со мной. Эта твоя вторая ошибка. И последнее — я выросла на Гаэре, я проходила обучение в силовых подразделениях, и в меня с детских лет вбили главное правило — не ведите переговоров с шантажистами. То, что ты провернул, пытаясь шантажировать меня жизнью Наски, мерзко. Это была твоя третья ошибка, тар-эн. А теперь что касается шлюхи. Посмотри на себя, Дьяр, — ты одет как шлюха, ты выглядишь как шлюха, и ты несдержан в своем бешенстве, как самая банальная уличная девка. Ты шлюха, Дьяр?
Он зарычал как рассвирепевший бык и рванул на выход, фактически сметая все на своем пути. И он смел какую-то служанку с подносом, на котором была еда, затем воина в черной одежде, того самого, которому приказали меня убить, потом встречных воинов уже МакВаррас. Дальнейший его путь виден не был, потому как у меня просто камер не было, но в результате он выскочил на двор, рыча и ругаясь на непонятном мне языке.
Вовремя! Очень хотела, чтобы он это увидел, и, мерзко потирая ручки, я включила мелодию одного из стрип-танцев и поставила на прокрутку в замедленном режиме метания Дьяра в подземелье. Получалось, словно он танцует, не в тему зачастую и явно из ритма выбиваясь, но все равно смотрелось очень и очень… унизительно.
И вот после этого, оставив сейр Дьяра транслировать видео на проектор, я подскочила, поманила Наску, сидящего неподалеку и истерично хихикающего, и рванула по крыше.
Левый, исчезнувший на момент, пока я произносила свою вдохновенную речь, появился передо мной, когда я собиралась прыгать.
«Ты куда?» — выдохнул он.
— Подальше отсюда, — честно сказала я и махнула Наске, чтобы он прыгал первым.
«С ума сошла? — Появившийся правый явно нервничал. — После всего, что ты тут продемонстрировала? Дьяр тебя на части порвет, когда поймает».
— Не поймает, — сказала я и прыгнула.
Икас за мной, и втроем мы помчались уже знакомым маршрутом, сваливая от папандра, который оглашал здание дворца воплем «Киран!». И вопль такой был — стекла тряслись.
Тени на некоторое время отстали, но, едва мы помчались по улице, вновь возникли совсем рядом.
«Киран, вернись во дворец, хассар не причинит тебе вреда, — начал правый, — конкретно сейчас он зол на Дьяра и свою единственную».
— Конкретно сейчас — да, — я дала знак остановиться, выстроила на сейре маршрут к убежищу, причем скрыла экран, чтобы тень не разглядела, — а что будет потом? Мм?
«Кира, ради Нрого», — прошипел левый.
— Ради Нрого я вытащила его воинов и, да, — Наску, который знал наш секрет, тоже вытащила, так что Нрого я помогла, согласись.
Левому сказать было нечего, разве что: «Кира, вернись во дворец, при всех прими дар жизни Нрого, и ты будешь в безопасности».
— В какой? — прямо взглянула на тень. — Давай откровенно, левый, Нрого сам сказал, что его дозволение — та единственная свобода, которая у меня с ним будет.
Чуть замявшись, левый тихо сказал: «Он передумает. Он…»
— Если Нрого понадобится помощь — я помогу, на этом все, — спокойно сказала я.
А во дворце продолжалось шоу, причем папандр, судя по орущей музыке, еще не нашел мой транслирующий сейр. Но едва найдет, начнется охота на меня, а Наска сейчас слаб. Выстроила маршрут, вгляделась, запомнила и передала сейр парню.
— Идешь строго по указателю, — сказала я. — Икас, ты с Наской.
Оба недоуменно на меня посмотрели, но что они — тени вообще в шоке.
— Бегом марш! — скомандовала я.
Наска остался стоять, но Икас, мой обожаемый Икас, рыкнул на него и толкнул в спину, и Наска сорвался в забег. А я осталась с тенями, прислушиваясь к происходящему во дворце. Внезапно исчез правый, затем вернулся и как-то странно посмотрел на левого.
— Что, не одобряете? — весело спросила я.
«Киррр, вернись во дворец», — напряженно попросил левый.
«Или беги за своим рабом, — предложил правый, — только не…»
Порыв ветра ударил в лицо, взметнул мои растрепавшиеся волосы и окутал ощущением чего-то родного и очень нужного. Я прикрыла глаза, вдохнула вновь и невольно сделала шаг… туда, навстречу…
«Киран, не смей!» — вдруг сорвался левый.
И я остановилась, всего на миг, а после сорвалась на бег, чувствуя, что делаю что-то очень правильное.
* * *
Чувство бушующей весны ворвалось в душу. Закружило, окутывая пьянящим ощущением беспредельного счастья, затуманило абсолютной радостью, одурманило вкусом свободы. И я мчалась навстречу чему-то жизненно необходимому, не в силах остановиться, подумать, оценить…
Вперед, вперед, вперед!
И быстрее, и быстрее, чувствуя, как ветер бьет в лицо! И мне даже в голову не пришло, что привлекает меня совсем не ветер! Даже мысли не возникло! Просто очень хотелось счастья… Так сильно хотелось хоть мгновения чего-то волшебного, к чему меня вдруг увлекло!
Я выскочила к закованной в каменные берега реке, к широкому просторному мосту, не осознав, что в своем порыве даже на направление бега внимания не обратила, и замерла, едва ветер стих. И ощущение такое, словно вдруг потерялась! Просто потерялась в пространстве…
Закрыв глаза, замерла на мгновение, а потом… снова этот странный запах, окруживший, одурманивший и такой родной… И когда я распахнула ресницы, уже знала, кому он принадлежит.
— Тар-эн! — выдохнула я, оглядывая пространство.
И там действительно был он. Стоял у моста, в белоснежных брюках, столь же белой рубашке, а его волосы были собраны на затылке, но это точно был он. Его запах. И самое удивительное — меня, выскочившую из лабиринта темных переулков, он тоже увидел и замер, как и я, веря и не веря в случившееся.
Порыв ветра! И я невольно вдохнула, чтобы пожалеть об этом уже через секунду — революция гормонов была ошеломительной. Последнее, что помню, — это как лечу к нему, а он ловит и сжимает в объятиях… И у меня рвет крышу! Взрывает окончательно, сжигая разум в режиме детонации! И все, что остается, — мой стремительный поцелуй и его жадный, голодный до безумия ответ на мое прикосновение.
Мир перестает существовать!
Мир взорвался весь!
Мир мог проваливать в бесконечный космос!
Меня трясло как в лихорадке, сердце билось как сумасшедшее, в зажмуренных до боли глазах сверкали, мерцали и прыгали какие-то точки, а его губы рвали душу, жадно, алчно, дико захватывая в плен мои. Ни капли нежности, ни грамма осторожности, ни карата разумности. Дикий коктейль из свирепой ярости, безумной страсти и голодного, очищенного от налета цивилизованности желания заказывали?!
Он обнял одной рукой, второй с силой притянув к себе, схватив за волосы… Он дышал хрипло и с трудом… Он целовал больно и жестко, как зверь, дорвавшийся до добычи… А меня трясло, лихорадило, колотило от нахлынувших ощущений… Я кусала его губы, ощущая привкус крови во рту, я вцепилась в его плечи, чувствуя, что раню ногтями, я не могла остановиться, даже если бы захотела. Но я не хотела! И эти терзающие поцелуи, эта первобытная, почти животная страсть, эти объятия, от которых было почти больно, сводили с ума похлеще самого крепкого алкоголя! Он сжимал меня с такой силой, что было почти больно, но я хотела сильнее. Он целовал с такой алчной жадностью, что вкус его поцелуя давно стал с привкусом крови, но мне хотелось большего. Он что-то шептал в приступе полубезумной страсти, но я не слышала и приникала к его губам, стоило ему хоть немного отстраниться… Я слышала каждый его стон, ловила их, как капли живительной влаги, как инъекции жизни, как шанс, что дается лишь раз. И я потерялась в нем. Абсолютно и полностью утратив связь с реальностью, и хотелось лишь одного — ощутить его силу, голод желания, почувствовать его в себе. До боли хотелось принадлежать ему полностью, как тогда, в наш единственный раз… И все, это было как старт невероятным, захватывающим гонкам безграничной страсти. И я отдалась нахлынувшим чувствам, безудержной страсти и умелым прикосновениям лучшего из гонщиков, и он целовал меня — плечи, руки, грудь — прямо на мосту, под светом ярких фонарей, под порывами крепчающего ветра, удерживая на руках мое изгибающееся от нахлынувших чувств тело…
А потом нас прервали!
Подло и жестоко! Правда, я не слышала ничего, но мой воин неожиданно остановился, прижал мою голову к своему плечу, не позволяя увидеть тех, кто подошел. Да я и не знала, кто там приблизился, пока не услышала почтительное:
— Шаэс вакрайхо.
Я не слышала их шагов, потому что в ушах словно билось сердце. А еще я ощущала, как мощно бьется сердце моего светловолосого воина и…
И вот тут до меня дошло случившееся!
Дошло со всей неприглядной очевидностью!
Я только что абсолютно сама бросилась на мужика! Я сама… с разбегу! И распухшие от безумного поцелуя губы раза в два больше нормальной величины пылают и пекут, но это мелочи, потому что…
— О, бракованный навигатор, — простонала вконец несчастная я.
У него же три жены! Три! Целых три жены!
— Ты, — я оторвалась от него, возмущенно посмотрела в потемневшие синие глаза и выдохнула: — Кобель!
— Что?! — удивленно прошептал синеглазый и блондинистый.
— Ты — кобель! — пояснила я. — Три жены — это перебор, мужик. А детей у тебя сколько, а?
Следующее, что сделал воин, это приказал кому-то:
— Даэт шэ.
Я резко обернулась и узрела прибалдевшие рожи семи беловолосых воинов в белых костюмах, которые поклонились и отступили в темноту, причем столь бесшумно, словно тени, но они ж явно живые. То есть меня, мой бег и мой крышеснос эти видели!
Почувствовала, что краснею! Вся!
И стыдно так стало!
И…
— Посмотри на меня.
Не просьба — приказ. Спокойный в своей ярости приказ, которому нельзя не подчиниться. И я как-то сразу восприняла его слова как команду к действию и взглянула на тар-эна прежде, чем поняла, что уже подчиняюсь каждому его слову.
Осознание накрыло, едва наши глаза встретились… И я вздрогнула, увидев спокойный, чуть затуманенный взгляд темно-синих глаз, и так же спокойно тар-эн спросил:
— Три жены?!
Почему-то краснею под его взглядом, а еще чувствую, как его руки сжимаются сильнее, стискивая в жадных крепких объятиях, и сердце бьется гулко и сильно. Но это руки и сердце, а взгляд спокойный, требовательный, причем требует исключительно ответа. И я почему-то даже ответила:
— Ну да… три… Или их больше? — И я вдруг такой несчастной себя почувствовала.
— Интересный вопрос. — Воин казался непробиваемо спокойным. — Очень интересный. Женщина, ты знаешь, кто я?
И вот теперь ярость. Холодная ярость отчетливо прозвучала в его голосе, а я… я тихо прошептала:
— Мне сказали.
Синие глаза потемнели от злости, и прозвучал еще один вопрос:
— Женщина, в Шоданаре ты знала, кто я?! — спросил почти с ненавистью.
А я… я опустила глаза и едва слышно ответила:
— Вот правда, если бы знала, я бы никогда туда не пошла…
Он вздрогнул. Всем могучим телом вздрогнул, схватил за подбородок, приподнял, заставляя взглянуть в его лицо, и хрипло спросил:
— Тогда зачем?
А я смотрела на него завороженно, как кролик на удава, и переспросила, не отрывая взгляда:
— Зачем что?
Глаза сузились сильнее, и он почти прорычал:
— Зачем?!
А я смотрела на него, вконец потерявшая нить его рассуждений и связь с реальностью и…
— Так не бывает, — нервно сглотнула, скривилась от привкуса крови и уже задумчиво повторила: — Такого просто не бывает… — растерянно оглянулась, вспоминая, как я здесь очутилась и с чего вообще прибежала, и как-то совсем тихо прошептала: — Да что со мной?!
И я вдруг отчетливо поняла, что все это вообще ненормально. Что я бежала, бежала к нему и набросилась на него как голодный зверь, или он на меня так же, а теперь…
— Женщина, — позвал тар-эн, и я вновь посмотрела на него, — что происходит?
— Я не знаю, — осторожно отстранилась от него и совсем жалобно попросила: — Отпусти, пожалуйста.
Отпустил. Я стояла меньше секунды, а после медленно опустилась на корточки и привалилась спиной к холодным камням перил. Меня трясло. Странная слабость, шум в ушах, дрожь в теле. Что происходит? Нет, все понимаю — психологически день выдался непростым, может, дело в стрессе, но слабость откуда?
А сверху прозвучал вопрос:
— Ты знакома с офицером разведки Гаэры?
— С Деймом? — уточнила я, все еще пытаясь понять, что со мной происходит. — Да, давно уже. Ну, не совсем давно, но…
В голове зашумело сильнее. Прижала пальцы к вискам, пытаясь прийти в себя.
— А с Дьяром МакВаррасом? — последовал следующий вопрос.
— Что? — вскинув голову, попыталась посмотреть на воина, но увидела только его ноги. Встала и тут же оперлась о перила — меня почему-то шатать начало.
А воин вдруг тихо спросил, точнее, это был не вопрос, просто печальное утверждение:
— Так, значит, разведслужба Гаэры… И чего же ты добивалась, девочка?
Удивленно смотрю на воина. Тот, ничуть не смутившись, склонился надо мной и прошептал:
— Чего ты хотела добиться, разделив со мной постель?!
Нахмурилась, задумалась и осторожно спросила:
— Это была постель? — ответа не дождалась и прошептала: — А за палатку прости, если все так принципиально, могу заштопать, хотя шью я отвратительно, если честно.
— При чем здесь палатка?! — прозвучал вопрос.
— А ты вообще о чем? — Образ блондинистого воина внезапно поплыл.
И тут он вдруг спросил:
— Зачем ты спала со мной?
Я вскочила и пошатнулась. Воин оказался рядом в долю секунды, но уже было поздно — я обиделась. Он продолжал стоять рядом, а я снова села. Перила здесь были каменные, резные и на вид очень надежные. А вот на душе у меня все было странно и очень грустно, и никакой стабильности. Почему-то после совершенной пакости в отношении Дьяра и бегемотихи вместо радости я испытывала какое-то опустошение. Мне было горько и обидно. Просто неприятно это — я как бы домой вернулась, но оказалось, что тут у всех на меня есть планы, а лично ко мне какие-то счеты и претензии. Вот что я им всем плохого сделала? Эйтне этой, Дьяру и бегемотихе, которая вообще меня убить приказала! А теперь еще и блондин с претензиями! Ему-то что не нравится?! Удовольствие мужик получил, даже первым у меня был, так что ему жаловаться не на что, а все туда же… с претензиями. Надоело уже!
— Я тебя не искала, — внезапно поняла, что, кажется, плачу, причем от обиды. — Меня подставили, да так, что пришлось идти и отдаваться первому встречному, — судорожно всхлипнула. — Мне просто воин нужен был, любой, но лучше всего слабый… А ты сильный оказался… И мне так плохо было… Мне даже эйтны сразу помочь не смогли!
Вытерла слезы, вскинула голову и посмотрела на него. Воин молча взирал на меня, явно ничего не понимая. А мне, мне почему-то так важно стало, чтобы он не думал обо мне плохо. Кто угодно, только не он.
— Я не знала, кто ты, — слезы заструились по щекам, — я ничего о вашей иерархии вообще не знала и даже не подозревала, что на Иристане есть какой-то там правящий клан и ты приближенный к вашему правителю…
У блондина изогнулась левая бровь, но он молчал.
— Ну чего ты на меня так смотришь? — У меня от рыданий начали вздрагивать плечи. — Я же ничего плохого тебе не сделала! Я тебя вообще не искала даже и ничего от тебя не требую! Я же…
Воин стоял рядом, не пытаясь прервать меня или остановить, и просто слушал. Этот молчаливый допрос спровоцировал почти истерику:
— Ненавижу Иристан! Папандра ненавижу! Тар-энов всех и разом! И эйтна эта с чудовищем…
И я заплакала. Не знаю почему, наверное, просто устала. А может, это после Дьяра и той мерзости, что он собирался сделать со мной… А может, от накатившей слабости… Наверное, у меня истерика… И я плакала, закрыв лицо руками и судорожно вздрагивая, пытаясь успокоиться, сдержаться и понимая, что не могу, просто не могу. Все понимаю, но еще и этот со своими претензиями, это уже слишком.
Тар-эн осторожно сел рядом со мной, обнял за плечи, привлек к себе и, когда я прижалась лицом к его груди, мягко признался:
— Ничего не понял.
Я носом шмыгнула и получила носовой платок. Черный. И вот пойми этих воинов — весь в белом ходит, а платок черный. Ну, после его заявления я плакать перестала, лицо вытерла и, даже не думая отодвигаться от блондина, тоже призналась:
— Я и сама уже давно мало что понимаю.
Он осторожно погладил по плечам, затем так же осторожно спросил:
— Сердце мое, просто скажи, кто тебя обидел?
И в его голосе промелькнули такие нотки, что за обманчиво ласковым тоном мне почудились трупы. Подняла голову и поняла — не почудились. Реально убьет всех и каждого. Просто за то, что заставили меня плакать. То есть вот он, добрый, сильный, мягкий и нежный, и взгляд такой спокойный, но на каком-то интуитивном уровне я ощутила — убьет! Всех, кто меня обидел!
— Да ладно, — я попыталась улыбнуться, — сама разберусь.
Тар-эн чуть нахмурился, пристально глядя на меня, затем подвел итог своим рассуждениям:
— «Мне даже эйтны сразу помочь не смогли», — повторил он мои собственные слова, причем дословно повторил. — Следовательно, у тебя есть доступ к эйтнам, причем двум. Значит, ты принадлежишь к клану воинов первой руки, сердце мое.
Увы, к клану самого хассара, но признаваться в этом почему-то не хотелось.
— А чего ты к словам придираешься? — недовольно спросила я. — Может, я солгала.
На красивых губах мелькнула улыбка, после чего воин выдал:
— Ты лгала в нашу прошлую встречу, когда убеждала, что являешься тьяме, сейчас ни единого слова лжи не прозвучало. К тому же ты не умеешь лгать, сердце мое.
Задумчиво смотрю на воина, не такой он и ограниченный, как казалось.
— И еще любопытный момент, — сильная рука неожиданно нежно погладила меня по щеке, — кто тебе сказал, что я приближенный к повелителю?
Ну, левый, мы еще встретимся!
— А ты не приближенный? — вопросом на вопрос ответила я.
— Нет, — какая-то грустная улыбка скользнула по его губам, — и жен у меня действительно нет.
Я скептически хмыкнула и язвительно поинтересовалась:
— Такой взрослый и невероятно темпераментный мужик, а жен нет? Не смеши меня!
— Ну, — его рука все еще касалась моей щеки, и большой палец ласково провел по моим губам, — о своем «невероятном темпераменте» я узнал, только прикоснувшись к тебе. Ранее страсть никогда не туманила мой разум вообще, и я даже не подозревал, что такое может происходить с выдержанным и рассудительным мной.
И это было признание. Настоящее признание. Даже не в любви, в чем-то большем. И он смотрел в мои глаза, ничего не предлагая и ничего не требуя, не предпринимая никаких действий в ожидании моей реакции…
— Ты странный, — сделала вывод я. Вспомнила поведение Дьяра и добавила: — Воины ведут себя по-другому.
— Как же ведут себя воины? — Снисходительная усмешка на красивом лице.
Пожав плечами, предельно честно отвечаю:
— Связывают, увозят, вызывают желание своим массажем для возбуждения, потом…
— Что «потом»? — в сдержанном голосе сдержанного воина прозвучал рык.
— Не знаю, мы до «потом» не дошли.
Я встала, размяла шею, подняла руки вверх, потянулась и чуть изогнулась, растягивая спину. Все-таки Дьяр меня конкретно к стенке приложил, и вроде на руки был удар, а мышцы, кажется, потянула и вот теперь невольно скривилась от ощущений.
— Болит? — неожиданно догадался воин.
— Ударили слишком сильно. — Я снова потянула руки вверх, медленно нагнулась вперед, — сразу не ощутила, злая сильно была, а теперь догоняет. Нестабильный атом, нужно будет в гелликсе полежать, кажись, что-то серьезное.
Выпрямилась, посмотрела на синеглазого — вот предгрозовая туча сейчас была бы на него очень похожа. Мужик сидел напряженный весь, полный ярости, мощи, гнева, едва сдерживающийся.
— Эй, — я подошла, скользнула ладонями по его лицу, — ты чего? Меня жалко стало?
Не ответил, но зубы сжал так, что сразу ясно — жалко.
— Да, было бы о чем переживать, не в первый же раз. — Я наклонилась, легонько поцеловала его и, выпрямившись, глядя в потемневшие глаза, уверенно добавила: — Я не знала, что встречу тебя в вашей битве тестостерона на звание самого крепкого трицепса. Правда, не знала, но очень рада, что встретила. И знаешь, ты останешься самым светлым воспоминанием об этой проклятой планете.
Воин осторожно протянул руку, но схватил неожиданно резко, жестко. Притянул к себе, сжал, обнимая талию. Забавно, он сидел, я стояла, а лица наши на одном уровне… и у меня от его взгляда дух захватывает, и руки сами тянутся к нему, чтобы, скользнув по предплечьям, замереть на плечах, с нарастающим восторгом ощущая его напряженные мышцы.
— Ты — очевидное-не вероятное, — с восхищением протянул воин. — Появляешься, когда не ждал, исчезаешь, когда так нужна, и умудряешься скрыться там, где, казалось, для меня нет ничего неизвестного.
Притянул меня еще ближе, почти вжимая в свое могучее тело, перехватил мои ладони, поднес к губам и, нежно целуя, продолжил:
— Сегодня мне казалось, что я разгадал эту загадку. Не тьяме — но чужая, дочь воина — но не ведает традиций, жительница хассарата Айгор — но Снежная смерть, таинственный зверь клана МакДрагар следует тенью, совсем одна — но под защитой тех, кто искренне верит, что мы не знаем о них. Казалось бы, на Иристане не существует ничего, что я не смог бы найти, и я подобрался очень близко, но инопла-нетник скрылся перед самым появлением эйтны, а дочь хассара Айгора оказалась тоненькой, зеленоглазой, темноволосой, и Снежная смерть с ней рядом, но и это не была ты, а я предполагал, что она будет твоей копией…
— Копией? — переспросила я.
Воин улыбнулся и прямо спросил:
— Тебя привезли насильно, так?
— Да, — удивленно выдохнула я.
— Клан МакВаррас, — продолжил он.
— Да, — еще более потрясенно отвечаю ему.
— А офицер разведки Гаэры прибыл, чтобы тебя спасти, так? — взгляд стал пристальнее.
— Нет, не совсем так. — Я улыбнулась. — Дейм мимо пролетал, а к нему обратились, и он за очень большие деньги согласился вытащить меня с Иристана.
Брови воина медленно поползли вверх, и он как-то хрипло спросил:
— Ты работаешь на теневые структуры?
— Нет, — ответила совершенно искренне, — я на них только подрабатываю временами, а вообще мы с Микой просто им отступные платили, но не работали на них.
Воин странно на меня посмотрел, затем выдохнул:
— Ведущей на подземных гонках лемаков была ты?!
— А, ты об этом, — улыбнулась его удивлению и честно подтвердила: — Вообще я. Меня попросили, и делать все равно было нечего, так что я с удовольствием согласилась.
Стою, улыбаясь, смотрю на тар-эна, а он потрясенно на меня. Как на природное явление какое-то, которое вообще объяснить невозможно. Смотрел, смотрел, а затем задал вопрос:
— Кто ты? — и в этом вопросе читался приказ.
Да такой, что и Исинхай этому командному тону
мог бы позавидовать. И я вдруг поняла, что вообще-то зря с некоторыми откровенничаю.
— Кто?! — повторил приказ воин.
— Э-э, — протянула внезапно испугавшаяся я. — Пришелец я, пришелец… теперь можно я уже уше-лец? — До меня дошло, что я выдала, и тут же исправляюсь: — В смысле пойду я, мне уже пора.
А в ответ услышала злое:
— Нет!
— Что? — не сообразила я.
Мои ручки отпустили, его ручищи, уже обе, сжали талию, и это синеглазое чудо повторно сообщило:
— Нет!
— Что? — Да, я не оригинальна, знаю. — Да по какому праву ты…
Улыбка, такая спокойная, в которой так много чувства превосходства, и очень вежливое:
— По праву воина, женщина. По праву сильнейшего. По праву мужчины, который был у тебя первым и останется единственным.
— Опять унюхал? — обиженно интересуюсь, не предпринимая попыток вырваться.
— Да, — не стал лукавить он.
— И надо было мне к тебе бегать? — Риторический вопрос, не спорю.
— В любом случае нашел бы, — преспокойно парировал воин.
Наш разговор опять зашел в тупик. Грустно.
— Слушай, — я тяжело вздохнула, снова чувствуя, как охватывает слабость, — в любом случае оставаться на Иристане я не планирую, это первое. И мама не одобрит моих отношений с воином, это второе.
— При чем тут отношения? — совершенно спокойно поинтересовались у меня.
— Да, действительно, — еще раз вздохнула и честно спросила: — Неприятности нужны?
Улыбнулся.
— Ты учти, — решила я его сразу предупредить, — неприятности будут, и в большом количестве. У меня, кстати, папандр таки высокопоставленный, он и навалять может.
Рассмеялся, с какой-то нежностью глядя на меня.
— И что смешного? — вспылила я.
— Ты, — просто ответил он.
Обиженно смотрю на воина, он с улыбкой на меня. Под этим снисходительным взором чувствую себя несмышленым ребенком, а еще почему-то очень любимым несмышленым ребенком. И вот как на него такого злиться? Может, его с мамой познакомить? Вроде он нормальный, временами…
— О чем задумалась? — Легкое касание губами кончика моего носа.
— Думаю, выйти за тебя замуж на пару месяцев, — почему-то сказала я.
И вроде не собиралась, а сказала… видать, гормоны интригуют опять.
— Мне пары месяцев мало. — Воин погладил по щеке.
Пожав плечами, грустно сказала:
— Тогда неприятности.
— Большие? — с улыбкой спросил он.
А я… я вдруг обняла его, прижалась всем телом и, не знаю почему, сказала:
— Я так устала.
Он осторожно погладил по спине, по вздрогнувшим плечам, а я поняла, что в его объятиях хочется быть и быть и никуда не уходить вообще. Не мчаться по пустым улицам, не прятаться, не бежать на пределе сил и не переживать больше ни о чем. Просто стоять, чувствуя тепло его тела, нежное прикосновение больших сильных рук, и видеть нежность в его глазах… Глупо, да, знаю, но… иногда так хочется побыть слабой и глупой.
И не знаю, чем все закончилось бы, но я вдруг услышала рычание и отпрянула от воина. Тот и сам поднялся, загораживая меня от неведомой опасности…
В следующее мгновение из проулка вырвалась Акаши. Ну, я так подумала, что Акаши, других Снежных смертей я не знаю, но вот эта конкретная бросилась на воина сразу. Причем она беречь его не собиралась!
Я сначала заорала, потом бросилась к ним, но, мотнув головой, Акаши отбросила меня, и я, какая-то неестественно слабая, отлетев, упала. А Снежная смерть попыталась вцепиться в глотку метнувшегося ко мне воина! И они покатились по мостовой!
— Акаши, не смей! — Мой вопль животное проигнорировало полностью.
Но уже в следующее мгновение я поняла, что этот тар-эн в отличие от Дьяра был Снежной смерти не по зубам, и ему хватило удара, чтобы доказать это зверю. Второй удар завершился жалобным поскуливанием упавшей на камни Акаши, и вскочивший воин не хотел больше калечить животное. Но Акаши… она поднялась, отряхнулась и напала снова!
Как самоубийца какая-то! Я закричала, потом вспомнила, что Акаши одна не бегает, а значит… И побежала в тот самый проулок, откуда примчалась Снежная смерть, вопя на весь город:
— Левыыыыыыый!
Но в проулке ни левой, ни правой тени не было! Я рванула дальше, отчаянно призывая обеих, и выскочила на проспект, освещенный фонарями… И замерла, словно с размаху натолкнувшись на стену: там был Икас, он стоял растерянный и смотрел на меня. А еще там был Наска… Стоял, привалившись к стене… бледный такой… неестественно бледный… И как-то не сразу до меня дошло — Наска мертв!
— Да, ты опаснее Киары. — Рука отца накрыла мой крик, а затем он сказал уже не мне: — Отзывай Акаши.
В следующую секунду хассар Айгора нанес жестокий удар, и я потеряла сознание.
