Глава 10
— А потом наша светлость этого вождя за грудки схватила и ка-ак тряхнёт, — вещал Этен полушёпотом. — А тот ка-ак взвоет!
— А дальше? — таким же полушёпотом вопросила Роззи. — Дальше что?
— Дальше наша светлость вождя на землю поставила и по морде, по морде.
В кухне раздался слаженный женский вздох… причём это был вздох умиления. Следом не менее слаженный, но очень суровый мужской рык. Мощный такой, опасный.
— А вождь? — встряла Полли.
— А что вождь? — Этен небрежно пожал плечами. — Упал, опять вскочил и тут же снова по морде получил.
— А светлость?
— Хозяин ревел как медведь, — сообщил слуга доверительно. — Даже их императорское величество Роналкор подойти боялся. Пришлось стражу звать.
— А чего стражу? — Это опять Роззи. — Зачем?
— Ну как? Если бы не стража, хозяин бы этого горца вообще убил, без суда и следствия. А это дипломатический скандал. А мы только-только отношения с драхами налаживать начали.
— У… — протянула Полли.
«Угу», — в тон ей мысленно протянула я.
Слуги толпились вокруг разделочного стола. Практически все, кроме разве что Жакара. Я же в сторонке и не с ними. Я кашу доедала. А каша вкусная, пшённая, с тушёной телятиной! Роззи ещё и подливы добавила, и сахарком сверху присыпала. Короче, не оторваться.
— А вот после того, как стражники нашу светлость скрутили, вождь и заверещал, что огонь драконам повредить не может и что огнём драконы лечатся.
После этого заявления слуги дружно обернулись и уставились на маленькую красивую меня. Я от столь пристального внимания чуть не подавилась.
— А светлость наша чего? — подал голос один из конюхов.
— Чего-чего… не поверил! Стражников раскидал и опять на вождя бросился.
Новый вздох умиления был куда громче предыдущего. Я же закатила глаза и мысленно выругалась. Лично меня сбитые костяшки светлости не впечатлили. Я вообще перепугалась, когда увидела.
— И ему такое спустили? — вновь заговорила Полли.
— Как видишь, — отозвался невероятно довольный Этен. И, понизив голос, добавил: — Говорят, дикари после этого мордобоя совсем нашего хозяина зауважали. Мол, он же за дракона дрался. А драконы для драхов — святое.
— У… — протянул кто-то.
Но в следующую секунду идиллия была нарушена — на пороге кухни появился Дантос. И хотя слышать разговор точно не мог…
— Поразительная осведомлённость, — ровно сказал он.
Слуги вздрогнули, а главный оратор заметно побледнел.
— Так это… ваша светлость, у меня же сестра двоюродная во дворце служит, — смущённо признался Этен.
— Знаю, — отмахнулся Дантос. Обошёл стол, будто точно знал, где именно маленького дракона искать, сложил руки на груди, и уже мне: — Астра, у тебя совесть есть?
«Мм-м?»
— Мы вчера о чём договорились? — продолжил блондинчик. — Помнишь?
Я не выдержала и закатила глаза. Он издевается, да?
Если даже опустить тот момент, что не мы договаривались, а он, сам, в одностороннем порядке, то всё равно глупость получается. Я что, с голоду помирать должна, пока кто-то спать изволит?
Дантос, кажется, тоже абсурд ситуации осознал, но не отступился.
— Доела? — сурово спросил он.
Я скосила глаза на пустую миску.
— Тогда пойдём.
Выпендриваться маленький дракон не стал — обречённо вздохнул и потопал к блондину. На выходе из кухни нас догнал осторожный вопрос Роззи:
— Ваша светлость, завтрак когда подавать?
— Через час, — ответил Дантос. — В покои.
Удивительно, но герцог Кернский всерьёз обиделся, что я на кухню смоталась. В итоге водные процедуры, на которые меня сразу после обнаружения повели, проходили в сопяще-хмурой атмосфере.
Завтрак, во время которого я сидела на подоконнике и любовалась летним садом, тоже каким-то безрадостным вышел.
Ну а когда блондин отложил столовые приборы, встал, подошёл, снял с подоконника и перенёс на другое окно — то, что в соседней комнате, в голову закралась нехорошая мысль… Неужто почуял, к чему дело идёт?
— Астра, почему у меня чувство, что ты задумала нечто такое, что мне очень не понравится? — усаживаясь за письменный стол, вопросил блондин.
Ну вот… какая я, однако, догадливая.
— Причём не понравится настолько, что я уже в бешенстве.
Даже так?
— Астра, поверь, попе будет очень больно, — продолжал герцог Кернский, вынимая из ящика стола дневники прадеда. — Выпорю. И не как в прошлый раз, а по-настоящему.
Да, дорогой. Разумеется.
— Ни на шаг от меня, — повторил вчерашнюю мысль Дантос.
Я картинно вздохнула, легла, устраиваясь поудобнее, и опять в окошко уставилась.
Время близилось к полудню, солнце светило ярко, лёгкий ветерок путался в кронах деревьев и густой листве кустарников. По саду носились мелкие пташки, а внизу, над яркой клумбой, порхали бабочки и вились шмели.
Вот только мне вся эта красота никакого удовольствия не доставляла. Я размышляла о будущем…
За те несколько часов, что прошли с момента моего пробуждения, я перебрала множество вариантов и пришла к выводу, что не имею права просто взять и исчезнуть.
Я обязана предупредить Дантоса о причинах, побудивших леди Жанетт залезть в сейф. Я должна сказать, что «солнышко» охотилось за кортиком и дневниками. А ещё мне, видимо, следует дать Дантосу подсказку… Нужно намекнуть блондину, что никакого шифра нет, что его прадед воспользовался одним из мёртвых языков.
Откуда знаю? Ну после того, как я спалила рисунки заклинания, герцог Кернский снова к расшифровке дневников вернулся. Я хоть и хандрила, этим делом поинтересовалась, в листочки заглянула. И сразу опознала ведейский. Просто это один из языков, которым в наших кругах пользуются. Не все, разумеется, а… ну, в общем, ведейский используют те, кто обеспечивает безопасность и процветание нашего народа. Меня этому языку тоже учили, равно как и трём другим, не менее забытым, чем этот.
Судя по всему, дневники содержат сведения о кортике и есть вероятность, что эти сведения помогут Дантосу вычислить тех, кто за кортиком охотится. А от этого его, Дантоса, безопасность зависит.
В общем, я обязана предупредить блондина, и самый разумный способ — оставить записку. Но дракон держать перо не способен, а раз так… записку напишет «вернувшийся за драконом маг».
Да-да, маг! Ну что, что опоздал на пять лет? Маги вообще редко бывают пунктуальными.
Этот шаг позволит убить ещё нескольких зайцев. Во-первых, если Дантос решится на поиски, то пойдёт по ложному следу. Во-вторых, проникновение в дом заставит Дантоса пристально взглянуть на безопасность, а в его случае это не лишнее. В-третьих, в глазах светлости я останусь хорошей девочкой, а не гадким драконом, который сбежал при первой возможности. Ну и в четвёртых… исчезновение одного из кошелей тоже не удивит.
От мысли, что придётся уподобиться грудастой Жанетт, я скривилась. Но уходить без денег — глупо. Я просто не выживу. Поэтому мне придётся захватить с собой один из бархатных мешочков, которые хранятся в письменном столе. Кажется, там не золотые, а медь и серебро, но так даже лучше.
Итак: я приму человеческий облик, напишу записку, возьму кошель, после проберусь в комнату Люсси… Насколько мне известно, чемоданы с вещами арестованной горничной по-прежнему стоят в её комнате. Просто родственников у Люсси в столице нет, а отдавать вещи подругам посчитали глупостью.
Проверять содержимое чемоданов точно не станут, поэтому пропажу одежды не заметят. Я же, после того как прикрою наготу, выйду через калитку для прислуги и скроюсь в городе.
Дальше совсем просто. Гостиница где-нибудь на окраине, хорошая одежда и долгий, утомительный поиск… Если за пару недель не найду никого из наших, тогда найму экипаж и поеду одна. Если найду, добраться до города будет легче.
Ну, а в том, что касается анимализма… мой позор никто не видел. И даже если история с пропажей дракона всплывёт и кто-то из наших сообразит сопоставить потерю Дантоса с моим возвращением… упрусь рогом и скажу, что не было. И пусть попробуют доказать обратное! А тот факт, что имена очень созвучны, — жалкое совпадение.
Впрочем… впрочем, нет. Нужно добавить в записку «мага» что-нибудь вроде: «не ищите, иначе хуже будет…»
— Астра!
Оклик светлости прозвучал так громко и внезапно, что задумчивый дракон чуть не свалился с подоконника.
Я повернула голову, чтобы пронаблюдать, как блондинчик отшвыривает один из свитков и откидывается на спинку кресла. В серых глазах бушевала гроза.
— О чём ты думаешь?
Отличный вопрос. Особенно если учесть, что я животная бессловесная.
— Девочка… — процедил герцог Кернский сурово.
Я же показательно зевнула и дружелюбно вильнула кончиком хвоста.
Потом подумала и встала. Потянулась, прогнулась так, что попа взмыла вверх. Аккуратно, как привычная к лазанью по верхотурам кошка, спрыгнула с подоконника и потопала к блондину. Вид имела самый невинный.
Не повёлся…
— Что ты задумала? — В глазах Дантоса сверкали молнии, а вот в голосе раскаты грома слышались. — Что задумала, я спрашиваю?
«У тебя отвратительно развитая интуиция, пупсик», — зевнув, сказала я.
— Девочка, не зли меня.
Злить? Не, милый, глупо злить того, об кого и так спички зажигать можно. Погладишь, а? Ну чуть-чуть…
Я подошла, аккуратно боднула в руку. Светлость всё поняла, но гладить принялась очень неохотно. Я же вновь задумалась.
Мой план идеален, но есть одно принципиальное «но»: чтобы его осуществить, нужно Дантоса из дому спровадить. Хотя бы на одну ночь.
— Вреднючка, — пробормотал блондин. — Зараза с хвостиком. Самая своевольная девчонка на свете.
«Мм-м… всё верно, дорогой. Но видишь ли, в чём дело… Народ метаморфов неспроста считается мифом. Народ метаморфов делает всё, чтобы мифом оставаться. Мы не бросаем в темницы, не стираем память, не заключаем договоров. Мы просто уничтожаем. Причём не только свидетелей, но и тех, кто страстно верит в наше существование.
Леди Судьба очень любит злые шутки, а мир очень тесен. Я точно знаю — если останусь, то рано или поздно наткнёмся на кого-нибудь из наших, и тогда всё, конец. С Ластом подобных проблем не возникало, потому что мы колесили по империи и в крупные города почти не заглядывали. А наши именно в больших городах живут, поближе к власти и деньгам.
Тут, в столице, с дюжину метаморфов как минимум. Если тебя увидят со мной — ты покойник. Если кто-то заподозрит, что ты со мной знаком, — ты опять-таки покойник. А я очень хочу, чтобы ты жил. Понимаешь?»
Герцог Кернский этих слов, разумеется, не слышал, но внезапно обхватил мою морду руками и заставил смотреть в глаза.
— Знаешь что… — сказал блондинчик. — Мне нужно две недели, чтобы завершить дела. А потом мы уедем.
Я от подобного заявления слегка опешила. Куда уедем? Зачем?
— Домой, — милостиво «пояснил» Дантос. — У меня огромный замок, тебе точно понравится. Ещё парк с вековыми дубами, озеро с водопадом, и… знаешь, там много всего. Там здорово.
Ох, Дантос… Ну зачем? Зачем ты мне это рассказываешь?
— Две недели, — повторил он. — Но постараюсь справиться быстрей.
Я с великим трудом сдержала вздох разочарования. Светлость, у тебя совесть есть? Ты понимаешь, что ты мне сейчас все карты спутать норовишь?
Милый, тебе тридцать два года! Ты холост и богат! Какой, к бесам, замок? Какие дела? Сходи в клуб, проиграй там пару тысяч золотых, напейся по этому поводу в стельку и дай маленькому дракону возможность сбежать! Или в борделе заночуй. Или…
Осторожный стук в дверь заставил вздрогнуть, и это при том, что драконье чутьё сообщило о приближении чужака.
— Войдите, — отозвался Дантос. И только после этого выпустил из захвата покрытую чешуйками морду.
Третьим лишним оказался не кто иной, как Жакар. Дедок важно подошёл к письменному столу и протянул блондину конверт.
— От императора, — с лёгким поклоном сообщил он. — Гонец ждёт внизу.
— Ясно.
Дантос спешно распечатал конверт, вынул листок, вчитался… Но тут же скривился, словно от зубной боли, и застонал.
— Нет… Как я мог забыть!
— Что случилось? — выразил наши общие мысли Жакар.
— Я обещал Роналу составить компанию на охоте, — швыряя письмо на стол, простонал герцог. — И я не могу отказаться!
— Ваша светлость, а в чём проблема?
Герцог Кернский, не стесняясь, кивнул на меня, но Жакар всё равно не понял.
— Но ведь Астре гораздо лучше. Более того, судя по её аппетиту, она совершенно здорова.
Дантос прикрыл глаза и промолчал. Ну да, крыть нечем.
«И когда же это событие состоится?» — осторожно поинтересовалась я.
Удивительно, но мне таки ответили.
— Мы выезжаем завтра, за три часа до рассвета. После охоты отправляемся в поместье графа Лорского. Ночуем и ближе к обеду следующего дня выдвигаемся обратно в город. Послезавтра вечером буду дома. — И уже тише, но предельно строго: — Астра, я могу рассчитывать на твоё благоразумие?
Он спросил, а я подумала и кивнула. Причём сделала это нарочито медленно, с показной неохотой. Ну чтобы никаких сомнений не возникло.
— Точно?
Маленький дракон закатил глазки.
Точно, пупсик. Точно! Рассчитывать ты можешь на что угодно, даже на то, что луна с неба скатится. Другое дело — оправдается твой расчёт или нет. Я ответ знаю, а ты… ты верь, Дантос. И всё у нас получится.
Герцог Кернский поджал губы и принялся писать ответ императору.
Я запретила себе грустить. Просто запретила, и всё.
Я сделала вид, что крепко сплю, когда Дантос уезжал на охоту. Я была мила и приветлива с Полли, которая пришла утром в спальню, чтобы позвать на завтрак. Я дружелюбно виляла кончиком хвоста, когда Роззи дала два пирожных вместо одного.
До полудня гуляла в саду, под присмотром Жакара — с показным любопытством мучила очередного жука. На этот раз синего! После полудня дремала на диване в южной гостиной. Вечером сидела на кухне и грела уши…
По случаю отъезда хозяина прислуга устроила маленькую вечеринку. Вина было немного, зато разговоров выше крышечки. Опять обсуждали, как Дантос бил морду вождю. Поступок леди Жанетт и предательство Люсси тоже вспомнили. Потом Жакар заикнулся о том, что герцог Кернский намерен в скором времени вернуться в родовой замок, и тут новая волна разговоров пошла.
В большинстве своём народ был доволен, особенно та его часть, которая из этого самого замка приехала. Челядь, нанятая в столице, тоже не грустила — хозяин не выгонит, ведь кто-то должен следить за домом.
Когда разговоры иссякли, начались песни, как назло лирические. И спать обитатели особняка отправились поздно, зато заметно покачиваясь. То есть шансы на благополучный исход задуманного мной предприятия росли и крепли.
Я дождалась, пока все разбредутся по своим комнатам. Несколько раз прогулялась по первому этажу — прислушиваясь и принюхиваясь. Ну а когда стало ясно, что прислуга окончательно угомонилась, поднялась в покои Дантоса.
Часы показывали начало второго ночи… При том, что раньше шести сегодня никто не поднимется, времени более чем достаточно.
Прикрыв дверь спальни, я потянулась и сладко зевнула. Потом закрыла глаза и позволила силе пробудиться. В этот раз вспышка боли была почти незаметной, мне не пришлось сжимать зубы, чтобы сдержать крик. А вот подняться с паркета оказалось немногим легче, чем вчера, — за семь лет тело напрочь отвыкло от человекоподобной формы.
Сделать первый шаг тоже оказалось непросто — мне, как ни смешно, очень не хватало хвоста. О прочих неудобствах, вроде принципиально другого центра тяжести, вообще молчу.
Медленно, очень медленно я добрела до ванной комнаты и щёлкнула пальцами, заставляя вспыхнуть магические светильники. Кое-как добралась до панели с краниками и рычажками, включила подогрев воды. Четыре часа, чтобы привыкнуть к истинной форме? Мда… кажется, я погорячилась, решив, что времени более чем достаточно.
В момент, когда села на бортик бассейна и опустила ноги в воду, мир исчез. Страхи, опасения, намерения — всё смело волной ощущений. Таких далёких, таких забытых! Я застонала и, не дожидаясь, пока вода прогреется, скользнула вниз. Мир исчез окончательно.
Я чувствовала прикосновения. Жар и прохладу. Ощущала, как упругие потоки скользят между пальцами, щекочут кожу. Я испытывала немыслимое удовольствие, погружаясь до самого дна и выныривая, чтобы глотнуть воздуха. Я чувствовала себя живой, настоящей!
Массажная зона — вообще сказка. Душистое мыло, пенный шампунь и позаимствованный у герцога Кернского гребень… после семи лет в драконьей шкуре это было подобно чуду. Как и пушистое полотенце, которым стирала капельки влаги и сушила волосы.
Выбравшись из воды, я вновь подошла к зеркалу — от вчерашней замарашки и следа не осталось. Кожа белая и чистая, синяков под глазами почти нет, волосы блестят, и даже румянец проступил. Единственное, что сильно портит образ, — круглые ожоги на шее. Надеюсь, у Люсси есть шарфик, чтобы прикрыть эту деталь?
Улыбнувшись отражению, я вновь вернулась к панели — выключила подогрев и повернула рычажок, которым фильтрация воды включается. К утру никаких доказательств моего пребывания в ванной комнате не останется, и это прекрасно.
Двигаться стало значительно легче, и это тоже очень радовало. На цыпочках подошла к двери, щелчком пальцев погасила светильники и скользнула в спальню. Пришлось постоять с пару минут, привыкая к темноте.
Стрелки часов подсказали, что нежилась в ванной не так уж долго. Времени ещё много, даже пара часов на сон имеется.
Я с сомнением посмотрела на расстеленную кровать… Когда в последний раз чувствовала атлас простыней? Мм-м… тут даже не семь, все девять лет. А в гостиницах на окраине атласных простыней точно не водится…
Да, я не сдержалась. Я подошла, застыла на миг и кошкой скользнула под одеяло. Тут же перевернулась на живот. Ощущения! О, Леди Судьба, как это невероятно — чувствовать!
Простыни ещё хранили запах Дантоса, и этот запах ощущался очень ярко. Я опять не выдержала — зарылась носом в подушку и закрыла глаза.
«Прощай, блондинчик, — прошептала беззвучно. — Прощай…»
Нет, я не люблю сны, но этот был приятным… Мне снился запах Дантоса, перемешанный с дымом костра. Ещё прикосновения к обнаженной спине, плечам, волосам. Это было так сладко, что хотелось мурлыкать. Собственно, я и замурлыкала в какой-то момент.
Потом перевернулась на спину, обвила шею невидимого мне мужчины руками, заставив того приблизиться, и уткнулась носом в растрёпанные длинные волосы. Тот факт, что одеяло сползло и я прижимаюсь обнаженной грудью к шелку его рубашки, ничуть не смутил. Мне было хорошо. Очень хорошо.
Опять прикосновение к волосам и горячее дыханье на моей щеке. Нехотя разжимаю руки, чтобы откинуться на подушки и запрокинуть голову. Он читает мои желания словно книгу — шероховатые пальцы касаются подбородка, скользят вниз, чтобы обвести ключицы и замереть у шейной впадины. Потом подбородка касаются губы.
Это невероятно! После семи лет в броне драконьей шкуры ощущения настолько яркие, настолько острые, что я не могу сдержать рвущийся из груди стон. А когда он начинает покрывать поцелуями шею — выгибаюсь, не в силах совладать со своим телом.
По коже прокатывается волна жара, за ней — волна холода. Кажется, я схожу с ума.
Впрочем, нет, не кажется. Я определённо схожу с ума! И мне нравится это сумасшествие. Я хочу ещё.
Хочу почувствовать тепло человеческого тела, хочу ощутить биение сердца, хочу услышать ответный стон. И поцелуев хочу. Очень!
Но поцелуев больше нет, мне вновь снятся прикосновения. Грубоватые мужские пальцы глядят шею, осторожно и медленно. Они чуть подрагивают, словно этот незримый мужчина не верит в то, что происходит.
Эта мысль вызывает улыбку. А следом вспышкой молнии приходит осознание — это не сон. Я распахиваю глаза и замираю. Нет, я тоже в происходящее не верю! Он не может быть здесь! Он же на охоте!
Зашторить окна никто не потрудился — слугам не до этого было, мне тем более. В лунном свете, которым наполнена спальня, лицо Дантоса кажется чересчур бледным. Его взгляд блуждает по моей шее, и я точно знаю, что привлекло внимание герцога Кернского… Он разглядывает шрамы. Увы, эти отметки слишком красноречивы, отпираться бессмысленно.
Дантос нервно сглатывает, взгляд скользит вверх и замирает на моих губах. Кажется, ничего не происходит, но… я схожу с ума окончательно.
Не могу! Я безумно соскучилась по простому человеческому теплу. Я хочу прижаться к Дантосу, узнать вкус его губ. Я хочу. Его. Всего. Сейчас!
Я приподнимаюсь, чтобы вновь обвить его шею руками, но вместо этого оказываюсь в крепких объятиях. Ладони упираются в широкую мужскую грудь. Опять дыхание на моей щеке и поцелуй в губы — такой желанный, но такой осторожный…
Мир перестаёт существовать. Но мне плевать на мир. Мне плевать на все запреты и правила. Я хочу его, Дантоса. И точно знаю — герцог Кернский противиться не станет.
Я проснулась первой. Осторожно вывернулась из кольца его рук, соскользнула с постели и, стараясь не шуметь, отправилась в ванную. Ноги, несмотря на продолжительный отдых, ощутимо дрожали, губы горели. Эта слабость и этот жар были приятными, и бессознательная улыбка — лучшее тому подтверждение.
Кожа не просто хранила запах Дантоса, она им пропиталась. Это было… нет, не странно, а как-то очень естественно и даже правильно, но… это всё-таки лишнее.
Я дождалась, когда прогреется вода, и осторожно спустилась по ступенькам. Сегодня ощущения, которые дарили струи воды в массажной зоне, были не такими яркими, как вчера.
Мыло, шампунь, пушистое полотенце… Бальзам для тела, который случайно обнаружился в шкафчике с банными принадлежностями… Гребень и попытка вспомнить, каково это — жить с гривой до бёдер…
Я не торопилась.
Нет, я не боялась выйти и взглянуть в глаза герцогу Кернскому. Я ничего не боялась. Просто пыталась решить, как быть дальше.
Жаль, в голове царила невероятная пустота. Вернее, мне думалось лишь о том, как ладони Дантоса скользят по моему телу, как его губы касаются моих, как он преодолевает призрачный барьер, чтобы… Ох, я солгу, если скажу, что мне понравилось.
Да, солгу. Потому что слово «понравилось» не подходит. Это было не просто хорошо — волшебно. Совсем не так, как с Ластом.
Видимо, слишком долгое воздержание сказалось, ну и пребывание в драконьей шкуре, которое обострило ощущения…
В любом случае, думать о чём-то кроме близости с Дантосом не получалось, а сидеть в ванной до скончания веков не хотелось совершенно, поэтому я завернулась в полотенце и вышла в спальню.
Комната тонула в золоте утреннего солнца, а герцог Кернский, вопреки моим надеждам, не спал. Он лежал, закинув руки за голову, и смотрел в потолок.
Услышав стук двери, повернулся. На красивом аристократичном лице не отражалось ничего. То есть вообще ничего. Кроме полного, абсолютного спокойствия.
А ещё он молчал! И за это я была особенно благодарна, хотя прекрасно понимала, что молчание продлится недолго.
Я не рисовалась, не красовалась, не кокетничала. Просто приблизилась, обошла кровать, сбросила полотенце — влажное оно, увы — и скользнула под одеяло. И тут же очутилась в плену… Блондин навис сверху, одарил долгим пристальным взглядом и потянулся к губам.
Я не возражала.
Поцелуй мало напоминал те, что будоражили моё сердце до самого рассвета, он был как будто целомудренней. Но это ничего не изменило — я вспыхнула в один миг.
Нет, так не пойдёт. С этим нужно что-то делать, причём срочно.
— Как тебя зовут? — прервав поцелуй, выдохнул он. Это было первое, что он сказал с момента нашей ночной встречи.
Врать не хотелось очень, а отвечать было откровенно страшно, потому что… я семь лет не разговаривала.
Я кашлянула, прочищая горло, потом всё-таки решилась.
— Зови Астрой. — Голос прозвучал хрипло. — Так привычней.
Дантос чуть прищурил глаза, но кивнул. И опять с поцелуем потянулся.
— Не надо, — прошептала чуть слышно.
Удивление светлости было лёгким и ненавязчивым, и я не побоялась пояснить:
— Иначе до вечера из постели не выберемся.
Улыбнулся! Улыбнулся так, что сердце замерло. Потом наклонился и поцеловал в обнаженное плечо.
— Голодная?
— Ну…
Герцог Кернский отстранился в явном намерении дёрнуть за шнур колокольчика. Пришлось ухватить его за руку…
— Дантос… никто не должен знать.
— Дан, — даря самую светлую из улыбок, поправил блондин. — Для тебя я просто Дан.
Я покачала головой. Какое доверие, с ума сойти.
А за шнур он всё-таки дёрнул. Но тут же поднялся, обошёл кровать и, обмотав вокруг бёдер брошенное мной полотенце, поспешил покинуть спальню. Навстречу Жакару отправился, чтобы у мажордома не было повода заглянуть сюда.
Герцог Кернский был так спокоен, словно ничего особенного не произошло. Словно каждый день находит в своей постели обнажённых девиц со шрамами от ошейника. Я была благодарна за такое отношение и ни капельки не удивлялась. Просто Дан… он невероятный. Я таких никогда не встречала и думаю, что не встречу.
Он вернулся минут через пять. Закрыв дверь, повернул ручку, чтобы заблокировать замок и, бросив ровное «я быстро», скрылся в ванной. А я перевернулась на живот и замерла в ожидании.
Дождалась.
По возвращении блондин заглянул в гардеробную, натянул штаны и рубашку. Мне тоже рубашку предложили, за неимением иного.
Хотела постесняться. Хотела попросить Дана отвернуться. Но… но мы же взрослые люди! Так что рубашку, которая оказалась достаточно длинной, чтобы прикрыть все прелести, надевала под пристальным взглядом серых глаз. К слову, в глазах этих смешинки блестели.
— Что? — спросила, затягивая шнуровку ворота.
— Как вовремя я домой вернулся…
В голосе герцога Кернского прозвучали нотки самодовольства. Не злого, а такого же светлого, как его улыбка. Я картинно наморщила нос и фыркнула. Потом поднялась с постели, оправила подол и попыталась обойти замершего у кровати Дана, но была поймана и прижата к широкой мужской груди.
— Ты ведь не собиралась признаваться, верно?
Я промолчала. Честно пыталась стереть с лица неуместную улыбку, но…
— Вреднючка, — констатировал Дантос. — Мелкая бессовестная девчонка.
Хм… честно говоря, в истинной форме я на «мелкую» не тянула, разве что по комплекции. Просто процесс взросления метаморфов не зависит от того, в каком обличии метаморф пребывает. Вообще, увидав себя в зеркале, я мысленно признала себя старой, но расстраиваться по этому поводу не собиралась.
— Поцелуешь? — прошептал блондин.
Я привстала на цыпочки, потому что иначе не дотягивалась, и коснулась его губ. Но тут же отстранилась, чтобы не обольщался. Ну и самой «обольщаться» не хотелось: тело по-прежнему бунтовало и требовало… в общем, последствия семилетнего воздержания во всей красе.
— Почему ты вернулся так рано? — Ну не могла не спросить! Интересно же, что именно привело к крушению всех-всех планов.
— Интуиция, — запуская пальцы в мои волосы, признался Дантос. — Непреодолимое желание оказаться дома.
Я не удивилась, и уровень собственного невезения оценила. Леди Судьба, Леди Удача, за что вы так со мной?
Раздался тихий стук в дверь и снаружи донёсся голос Полли.
— Ваша светлость, завтрак подан.
— Хорошо. Можешь идти.
Дан отстранился, но тут же протянул руку. Я покорно вложила свою ладошку в широкую мужскую ладонь и безропотно последовала за блондином в гостиную.
Полли в покоях уже не было, равно как и Жакара, но я почему-то и не сомневалась, что никого не застанем. Тот факт, что стол сервирован на одну персону, тоже не удивил, равно как и выставленные на полу миски.
Всё, что случилось дальше… в общем, светлость, она светлость и есть!
А произошло следующее: герцог Кернский подвёл к столу, усадил на место, которое именно ему, Дантосу, предназначалось, после подхватил драконьи миски и тоже за стол уселся. И спросил с невинной улыбкой:
— Вилкой поделишься?
А у меня их как раз две было — обычная и для десерта.
Улыбку сдержать не смогла. Но покачала головой и потянулась в намерении отнять у Дантоса миски, потому что… ну перебор это. Он же герцог, потомственный аристократ…
— Даже не думай, — строго сообщили мне. Тоже навстречу потянулись и ловко украли одну из вилок. Ту, что побольше.
— Дан, не надо.
Блондин прищурил глаза, и я сдалась. Ну не хочешь — как хочешь.
Зато едва приступили к завтраку, в тишине гостиной прозвучало:
— Мм-м… Мм-м!!!
— Что? — спросила удивлённо.
— Тебя вкусней кормят!
Я не могла не рассмеяться — позёр. Правда, на этом хорошее закончилось…
— Ты намерена снова превратиться в дракона? — прямо спросил Дантос. И хотя его тон был нейтральным, а лицо спокойным, я очень чётко почувствовала напряжение.
Ответила виноватой улыбкой и вновь к уничтожению омлета вернулась, отмечая по ходу — мне столько не съесть, не поместится. Вот только герцога Кернского улыбка не удовлетворила.
— Астра… — позвал он.
Пришлось оторвать взгляд от тарелки и сказать:
— Так надо.
— То есть?
Я поморщилась и попыталась опять к завтраку вернуться, но кое-кто отступать отказывался.
— Я могу ввести тебя в дом в качестве дальней, вернее — очень дальней родственницы. За пару дней подготовлю инсценировку твоего приезда, сделаю документы и…
— А дракон? — перебила я.
— Дракон отправится на родину. Потому что при всей нашей любви обеспечить должный уход мы неспособны. Ведь дракону простор нужен, возможность охотиться и общаться с сородичами. К тому же ошейник запрещал рост, а теперь, когда барьера нет, наша маленькая девочка начнёт стремительно расти, чтобы через пару лет превратиться в настоящую, большую драконицу.
— Складно врёшь…
— То есть ты согласна?
Я вздохнула и отрицательно качнула головой.
— Дан, я не готова даже обсуждать этот вопрос.
— Почему?
Опять вздохнула, опять головой покачала. Ну что ему сказать? Правду блондин не оценит, а лгать так не хочется.
— Ты не хочешь оставаться в моём доме?
Я промолчала. И тут же схлопотала новый прямой вопрос:
— Тебя кто-то ждёт?
Врать по-прежнему не хотелось, но я… я кивнула. Впрочем, это не совсем ложь. Меня действительно ждут… огромные неприятности.
Герцог Кернский не дрогнул, не отвёл взгляда, и вообще… он остался совершенно невозмутим. И столь же невозмутимо сказал:
— Прости, но я тебя не отпущу.
Что? Мне послышалось?
— Не отпущу, — повторил блондин. — Если тебе нужно встретиться с родными, поедем вместе. Остальное — даже не надейся.
— Что значит «остальное»?
— То и значит, — «ёмко» ответили мне. И, как ни в чём не бывало, принялись уплетать драконий завтрак. — Уф… а ведь в самом деле вкусней, чем у меня.
Я хотела возразить. Не насчёт завтрака, а насчёт заявок одного блондинистого тирана. Но подумала и промолчала — зачем отнимать у человека надежду?
«Бес меня пожри, да зачем я вообще правду ему сказала?!»
Омлет всё-таки не осилила, салат и копчёные колбаски тоже. Зато реквизировала герцогский чай! И пирожное, которое вообще-то к драконьему завтраку прилагалось, умыкнула. Дан не возражал.
А вот когда встала, потянулась и шагнула к двери, ведущей в кабинет, через который можно попасть в спальню, герцог Кернский сказал:
— Нет. Не надо. Останься.
Пришлось остановиться и ответить.
— Дан, ты не понимаешь.
— Так объясни.
Объяснять не хотелось. Вот вообще. Ни капельки, ничуточки!
— После того как ты сожгла рисунки, я очень внимательно просмотрел те книги, которые были открыты на момент моего ухода. Я видел тот узор и рассуждения о метаморфах читал. Но я не поверил. А теперь…
— Ты этого не говорил.
Дантос вопросительно изогнул бровь, а я…
— Ты этого не говорил, а я не слышала.
— Даже так?
— Дорогой, всё очень серьёзно. Гораздо серьёзней, чем тебе кажется.
Заявление возымело странный эффект — глаза герцога Кернского заблестели. Дантос поднялся и приблизился быстрей, чем успела отскочить. И лишь когда его руки обвили талию, я сообразила, в чём дело. Я назвала его иначе, чем следовало.
Мда… привычка говорить всё, что вздумается, точно зная, что люди услышат одно лишь «ву», сыграла злую шутку. Только объяснить это Дантосу… Нет, как-нибудь в другой раз.
— Никто не должен знать, — повторила я.
Ему тоже нашлось что сказать.
— Очень дальняя родственница. Настолько дальняя, что…
Я фыркнула и ловко вывернулась из объятий. Впрочем, блондин не особо препятствовал.
— Не смей подглядывать, — отступая к двери, предупредила я.
Герцог Кернский поджал губы, но кивнул.
На полный желудок трансформироваться совсем неприятно — к боли добавляется ужасная тошнота, а после того, как трансформация завершена, тошнит ещё сильней. Поэтому из ванной комнаты я вышла лишь через четверть часа и тут же напоролась на Дана.
Он привычно стоял под дверью, опершись плечом о стену. И хотя точно знал, кого увидит, судорожно вздохнул и прикрыл глаза.
А через миг случилось то, что, как мне кажется, должно было произойти гораздо раньше, — герцога Кернского накрыло осознанием. Губы блондина растянулись в невероятной улыбке, глаза заблестели.
— Ты… ты действительно всё понимала!
Ну допустим, и что теперь?
— Ты… маленькая бессовестная девчонка!
— Ву?! — Да неужели?!
Он сделал шаг вперёд, присел и обхватил руками морду — ну чтобы глаза отвести не могла. И сказал уже иным, полным притворной укоризны тоном:
— Астра-Астра…
Я тяжко вздохнула и попыталась изобразить невинность, но актёрский талант не пригодился — нас прервал далёкий, но хорошо различимый стук в дверь. Дан был вынужден отпустить и подняться.
— Мы ещё обсудим, — пригрозили мне.
Угу.
Герцог Кернский пошёл открывать, я посеменила следом. Оказалось, это Жакар пожаловал, столь же степенный и краснощёкий, как всегда.
— Ваша светлость, там маг, — сообщил дедок. — Он просит о встрече.
Сердце заледенело, но только на секунду. Собственно, на ту самую, в которую подумалось, что это Ласт пришёл. Но Ласт прийти не может, точно-точно. Ласт мёртв и, в отличие от того же Шеша, я не предполагаю — я знаю!
— Он сказал, что от Вернона, — пояснил Жакар.
— Хорошо… — нехотя, после долгой паузы ответил Дантос. — Приму.
Жакар развернулся и потопал обратно, а светлость передёрнула плечами, скривилась и направилась в спальню. Спустя минут пять передо мной возник именно герцог, а не блондинистый растрёпа с блестящими глазами и шаловливыми губами.
Волосы были забраны в хвост, строгий камзол сидел идеально, подчёркивая мужественную фигуру, на ногах вместо домашних туфель начищенные до блеска сапоги. В один из них, кстати, Дан на ходу кинжал прятал.
— Тут посидишь или со мной пойдёшь?
Вопрос был неожиданным, и я не сразу поняла, чем он спровоцирован. Потом сообразила: по мнению блондина, после всего, что со мной случилось, я тоже магов недолюбливать должна. Ну я их, честно говоря, в самом деле недолюбливаю, но…
Маленький дракон решительно переступил порог и направился к лестнице: а вдруг там, на этой встрече, что-то важное будет? А важное и без меня — это однозначно непорядок.
Чуйка не подвела.
Едва мы оказались в гостиной, парень в форменной куртке протянул Дантосу записку. А как только адресат записку прочёл, вытянулся по струнке и уставился ну очень выжидательно.
— Насколько это опасно? — спросил хозяин дома.
Брови гонца удивлённо приподнялись.
— Что? — тут же отреагировал Дантос.
— Простите, не ожидал от вас такого вопроса. Судя по рассказам Вернона, вы не из пугливых. — На последних словах парень слегка, но смутился.
— Не о себе беспокоюсь, — в голосе блондина зазвучали хмурые нотки. Потом взгляд упал на меня, и вопросы, о ком именно волнуется, отпали.
— А не проще ли оставить дракона здесь?
— Нет, не проще, — отозвался блондин.
Маг, разумеется, ничегошеньки не понял, а я догадалась — Дан мне не доверяет. В смысле, боится, что сбегу.
— Там совершенно безопасно, — выдержав паузу, признался маг. — Особняк оцеплен, в нём работают две боевые группы. Даже самоубийца не сунется.
— Хорошо. В таком случае едем.
Едем? Куда?
Ответить на мой вопрос никто не соизволил, и это оказалось так обидно. Да, раньше как-то без разницы было, а теперь — вот. Неудивительно, что в казённую карету, в которой приехал посланник Вернона, я забиралась нехотя и пыхтела довольно громко. А очутившись на обитом кожей диванчике, вообще надулась и независимо уставилась в окно.
Дантос уселся рядом. Маг, имени которого я так и не узнала, напротив.
С момента нашей встречи безымянный косился, и только. Теперь получил возможность таращиться, чем и воспользовался. А когда карета вырулила на брусчатку, не выдержал.
— Где вы раздобыли это чудо?
— Сама пришла, — сказал герцог Кернский, поглаживая мой хвост. Голос звучал тепло, даже ласково.
Я подарила блондинчику снисходительный взгляд и вновь в окно уставилась. И вот беда… когда мы ехали во дворец, чувствовала себя комфортно, а здесь и сейчас в голову очень нехорошие мысли полезли — что, если кто-то из своих, из метаморфов, встретится? Им ведь даже видеть меня не нужно, достаточно оказаться на расстоянии нескольких шагов. Наделённые даром очень остро чувствуют друг друга — собственно, именно это позволяет нам узнавать своих в любом обличии.
Сердце боязливо сжалось, захотелось забиться под сиденье и не высовываться. Но вместо этого стиснула зубы и попыталась прогнать дурные мысли. Получилось.
А потом карета притормозила, чтобы тут же двинуться дальше. Мы к этому времени уже покинули так называемый верхний город: кованые заборы сменились фасадами домов простых горожан. И вот теперь кроме фасадов я увидела яркую полосатую ленту — такими места преступлений огораживают и толпу стражников.
— От меня ни на шаг, — сказал герцог Кернский, когда карета остановилась.
Я глазки прикрыла, и только. Кивать при посторонних, простите, не хочется.
Первым на улицу выбрался маг, за ним Дан, а я последней шла. Как только лапы коснулись брусчатки, на шумной доселе улице воцарилась тишина. А когда сделала два шага, деловито повела крыльями и гордо вздёрнула подбородок, услышала дружный вздох изумления.
— Смотрите! — прошептал кто-то. — В самом деле дракон!
Ага. То есть слухи о маленькой красивой мне по столице всё-таки поползли?
Дантос привычно хлопнул себя по ноге и направился к двери дома, вокруг которого стражники толпились. Я, разумеется, за ним. И только на пороге, когда эту самую дверь распахнули, споткнулась — драконий нюх отказался разделить запахи на составляющие, но мне и без подробностей подурнело. Нечто… мерзкое! Терпкое, горьковатое и бесконечно… мерзкое.
— Ву! — сказала протестующе.
— Мы на две минуты, — пояснил блондин и отстранился, дабы пропустить даму.
Ну я и вошла. Не совсем первая, вслед за нашим провожатым.
Дом оказался совершенно обычным: банальная прихожая, не менее банальная гостиная, дальше, в приоткрытую дверь, виднелась столовая, за ней, должно быть, располагалась кухня. Справа лестница, ведущая наверх, — узкая, но надёжная. Слева ещё одна дверь, а за ней, несомненно, спуск в подвал.
В общем, ничего выдающегося или любопытного, если не считать тот факт, что в доме шёл обыск. Причём проводили его мужчины в форменных куртках, то есть маги, а не простые следователи.
— Где Вернон? — спросил наш безымянный посланец.
— В подвале сидит, — не отвлекаясь на вновь прибывших, пробормотал кто-то.
Вот туда мы и отправились, правда, уже сами, вдвоём.
Короткий спуск, ещё одна дверь — на этот раз занятная, обитая железом, и мы в…
— Бес меня пожри… — выдохнул Дантос ошарашенно.
Я же поёжилась и сделала шаг назад, чтобы к светлости поближе.
Нет, ничего особенного! Вообще не поняла, почему блондин так среагировал. Лично меня обстановка ничуть не удивила — ну переделали подвал в лабораторию, с кем не бывает?
Моя проблема заключалась в другом — драконье чутьё. Да-да, не нюх, а именно чутьё! Такое чувство, что вся чешусь и удрать хочется очень.
— А… Дан… — Знакомый брюнет оторвался от разглядывания бумаг, которые лежали на одном из столов с колбами. — Ну что скажешь?
Поздороваться Вернон не удосужился. А Дантос выругался. Тихо, но цветасто.
Потом блондин легонько подтолкнул меня в попу, чтобы вперёд прошла. Тоже в подвал вошёл и плотно прикрыл дверь. И замер, уставившись на схемы то ли зелий, то ли магических ритуалов — они тут прямо на стенах изображались, на белоснежной штукатурке.
— Ну так что, похоже на лаборатории Рассветного замка? — не выдержал Вернон.
Герцог Кернский ответил не сразу.
— Очень похоже. Только хранилища крови не хватает.
Брюнет передёрнул плечами, бросил ещё один взгляд на бумаги и отошёл от стола. Но направлялся Вернон не к нам, а к невысокому шкафу с металлическими дверцами. Тихий щелчок, дверцы распахнулись, и нашему взору предстали банки с чем-то подозрительно алым. Белый налёт на стекле намекал на заклинание локальной заморозки.
Вот теперь стало ясно, почему драконье чутьё бесится, — в доме дух смерти витает.
Герцог Кернский опять выругался и сжал кулаки.
— Я позвал тебя, потому что ты один из немногих, кто видел Рассветный замок изнутри, — тихо признался Вернон. — Но я так надеялся, что ты не найдёшь сходства.
— Что происходит? — спросил Дантос.
Брюнет тяжело вздохнул и прикрыл глаза…
