Глава 5
Меня разбудил женский голос. Попыталась встать, но запуталась в одеяле, да и цепкое кольцо детских рук не давало подняться.
— Эиринн, я вернулась! — мама Нисса сидела рядом на полу и улыбалась. — Как спалось?
— Спасибо, очень хорошо, — пробормотала я, чувствуя неловкость. Почему она упорно зовет меня именем умершей дочери? Как-то слишком быстро я превратилась в Эиринн!
— О, Мера, ты тоже здесь? — удивилась пожилая женщина.
— Доброго дня, мама Нисса, — сонно ответила девочка, все еще обнимая меня. — Вы из города? Не видели там мою маму?..
— Она на рынке, скоро придет.
— А мы тут слегка… задремали, — призналась я, пытаясь пригладить растрепавшиеся волосы. Мера их расчесала, но за разговорами косы так и не заплела.
— Тебе сейчас надо много спать, — сказала женщина, поднимаясь с колен. — Я вижу, вы хорошо похозяйничали! Какие молодцы!
Похвала оказалась приятной. Внезапно страшная мысль пришла в голову, заставив подпрыгнуть: я же забыла снять белье с изгороди! Может, здесь воруют все, что плохо лежит и хорошо сушится? И из-за меня мама Нисса лишится дорогих сердцу тряпок!..
— Сейчас вернусь! — воскликнула я, расцепила руки девочки и рванула к выходу, мечтая, чтобы ничего не пропало. Тут полог на входе в дом отодвинулся, и я влетела животом в большую плетеную корзину, прикрытую светлым домотканым полотенцем, из-под которого смущенно выглядывали куриные ноги и угадывались круглые бока то ли яблок, то ли апельсинов.
— Эй, — раздался возмущенный мужской голос. — Пропусти, чего встала! Тяжело же!
Я растерянно заморгала — на меня снизу вверх смотрел мужчина. Коренастый, ростом едва мне по грудь, короткие искривленные руки и ноги, голова — слишком большая для короткого тела. Косо подстриженная темная челка густой копной спадала на широкий лоб. Черные глаза, внимательно глядящие на меня. Наконец мужчина выдал вполне привлекательную улыбку, блеснув ровными белыми зубами на заросшем щетиной лице. Он выглядел лет на тридцать, не больше, и если б не рост, я сочла бы его вполне симпатичным.
Карлик со вздохом опустил ношу на пол.
— Простите, — пробормотала я. — Давайте помогу!
Схватила корзину, рывком подняла. Тяжелая! Потащила к столу. Ой, как неудобно вышло!
— Я бы сам донес, — весело сказал он мне вслед. — А куда ты так спешила?
Точно, тряпки! Я взвыла и рванула к выходу.
— Эиринн, ты куда? — крикнула Нисса.
К моей радости, на тряпье никто не покусился. Я сгребла его в кучу и занесла в дом. Там все оказались при деле. Мера, болтая ногами, сидела на лавке и ела хлеб с маслом. Темноволосый мужчина — ну не могу называть его карликом! — грыз сыр, задумчиво разглядывая меня. Мама Нисса ловко разделывала курицу.
— Вот, выстирала, — я положила кучу на пол.
— Спасибо, доченька, — похвалила мама Нисса, подошла ко мне и поцеловала в щеку. Руки у нее были в птичьей крови. Я смутилась окончательно.
— Сыр будешь? — Голос мужчины разрядил повисшее молчание. — Меня Бэком зовут!
— Нет, спасибо, — ответила я, присаживаясь на скамью рядом с Мерой. На столе лежали несколько крупных грязных морковок. Наверное, следует почистить, раз они тут лежат! Сходила за ножом, которым собиралась отбиваться от негодяев.
— А ты у нас кто? — спросил Бэк.
— Марта…
— Эиринн! — в один голос поправили Нисса с девочкой.
— У нее память в Улайде отшибло, — наябедничала Мера. — Она вообще ничего не помнит!
— Ну, спасибо тебе, — прошипела я и погрозила ей кулаком. Мера захихикала.
Нисса, напевая песенку, вешала котел над разгоревшимся очагом. Я скоблила тупым ножом морковь под одобрительные взгляды хозяйки. Бэк уничтожал запасы еды из корзины.
— Ну что же, Марта-Эиринн, — произнес Бэк, прикончив кусок сыра и взявшись за яблоко. Крепкие зубы вгрызлись в мякоть, сок брызнул во все стороны. — Нисса уже говорила, что тебя ищут?
— Бэк! — с упреком произнесла женщина. — Мы же решили, что обсудим все после праздника!
— Нет уж, давай сейчас разберемся, а уж потом будем отмечать! Мера, красавица моя, а ну-ка дуй домой! Мать тебя, наверное, обыскалась уже!
— Ну можно я еще с вами посижу? — заныла девочка.
— Нет! — рявкнул Бэк, скорчив страшную мину. — Убегай сейчас же, а то я тебя съем!
Мера засмеялась, спрыгнула с лавки, помахала рукой.
— Вечером увидимся! У реки! Не забудьте…
— Да придем мы, придем, — улыбаясь, ответила Нисса.
Когда девочка убежала, Бэк, подперев ладонью щеку и не забывая жевать яблоки, снова принялся меня рассматривать. Я тоже молчала, скребя последнюю морковь. Что бы еще почистить?
— А ты знаешь, Марта-Эиринн, что воровство в Мунстере запрещено? Наш король Гургаст Худой, да продлят Боги его дни, величайшим указом запретил сие занятие на этих землях.
— Прискорбно, — согласилась я. — А что, прямо так сильно ищут?
Он кивнул. Мама Нисса, тяжело вздыхая, кидала в котел куски курицы. Я принялась нарезать морковь — сначала маленькими кубиками, потом все мельче и мельче.
— Разыскивают северянку, не говорящую на всеобщем языке. Рост, цвет глаз и волос — все сходится! Хотя я даже и представить не мог, что ты такая красотка.
Я удивленно мигнула. Это что, комплимент? Как-то совсем не вовремя!
— Так зачем тебе был нужен меч?
— Вообще-то, это кинжал, — призналась я. — Но какая уже разница! Мне теперь придется бежать из города?
— Не пройдешь через ворота, — покачал головой Бэк. — У стражи твое описание. Задержат!
— Печально… А что будет, если поймают?
— Законники всегда на стороне знати и воинов. Думаю, штраф окажется слишком большим, чтобы вы, девочки, смогли его заплатить. Посадят в тюрьму. А знаешь ли ты, что делают в камере с такими красотками?
Он, криво ухмыльнувшись, протянул руку к моей груди, наверное, решив на деле показать, что ожидает меня в будущем. Я задумчиво подкинула нож и, поймав, с силой всадила в столешницу. Надеюсь, поймет. Жаль, если придется показать, насколько легко перерезать человеку горло тупым лезвием. Бэк усмехнулся, но руку убрал.
— Ой, ты уже нарезала морковку? — Подошла к столу мама Нисса. — Какая молодец! А где у нас каштаны?..
— Здесь, — я протянула ей глиняный горшок. В конце прошлого лета мы с мужем были в Париже, прошлись по Елисейским Полям, ходили в Лувр, гуляли по набережной Сены. Отовсюду доносился тонкий запах французского сыра и жареных каштанов с медом. Жизнь казалась прекрасной — я целую неделю не вспоминала о Мареке, и слово «развод» еще ни разу не прозвучало в наших с Сергеем разговорах… Как давно это было!
— Гильдия сможет защитить тебя, Эиринн, — произнес Бэк, возвращая к действительности. Надо признаться, она, действительность, была так себе, средней паршивости. — Все решится завтра! Нужен третий поручитель, моего слова и рекомендации мамы Ниссы не хватит.
— Я уверена, Фелиса согласится, — спокойно произнесла пожилая женщина. Она добавила в котел пряные травы, по дому разнесся аппетитный запах. Меня уже мало волновали Гильдия и поручители, желудок умолял, вернее, требовал его накормить.
— Думаю, да, — произнес Бэк, слезая со скамьи. — Ведь ты столько для нее сделала. Ладно, пойду прогуляюсь, поговорю с ней. Да, кинжал мне отдай, не надо его в доме держать. Попробую продать через знакомых.
Я покорно достала из-под тряпья украденную вещь. Бэк прав, лучше избавиться от такой улики. Карлик, покрутив в руках кинжал, хмыкнул, затем пробормотал что-то нелестное о моих умственных способностях. Я промолчала, потому что была с ним согласна. Надо же до такого додуматься! Если бы просто сбежала, таких проблем бы не было.
— А ужинать? — удивилась мама Нисса. — Разве ты не останешься?
Он покачал головой.
— Нет. Вечером за вами зайду. Прощай, красавица. — Это, наверное, мне.
— А-а… до свидания, — растерянно ответила ему вслед.
Мама Нисса, тихонечко напевая, помешивала суп. Я прислушалась — речь шла о любви воина и принцессы. На пути у влюбленных возникло непредвиденное препятствие в виде смерти этого самого воина. Печально!
— Пойдем, деточка, платье померим, пока суп не сварился, — предложила женщина. — Сегодня праздник, нечего в обносках ходить. Ты у меня настоящая красавица.
Она поднялась, а я в нерешительности осталась сидеть на лавке. Все как-то неправильно получается. Не только попала в чужой мир, да еще и заняла чужое место. Мама Нисса тем временем открыла сундук и принялась доставать из него аккуратно сложенные вещи, преимущественно темно-серых цветов. Хотя иногда попадались яркие тона.
— А… Бэк знает, что я — не твоя дочь?
— Знает, — кивнула женщина. — Он единственный, кто знает. Будет лучше, если другие станут считать тебя Эиринн.
— Почему?
— Я живу здесь уже много лет. Меня в Квартале Нищих уважают. Но тут полно мерзавцев, — вздохнула мама Нисса, — к тому же здесь не любят пришлых. Особенно, если те не могут за себя постоять.
Уж что-что, а постоять за себя могла всегда. Я хотела было возмутиться, но промолчала.
— Если будут думать, что ты — моя дочь, да и Гильдия встанет на защиту, тебе ничего не угрожает. Вот, посмотри — платье Эиринн! Она, конечно, была чуть меньше ростом, но такая же худенькая, как ты, — женщина держала сложенную темно-зеленую материю.
— Спасибо, — я взяла в руки одежду давно умершей девочки. Понятно, что Нисса права. Сейчас не время устанавливать свои правила. К тому же я ничего толком не знала об этом мире. — Мне… сразу примерить?
— Как хочешь! Можешь сначала поесть. Сейчас еще плащ поищу и фибулу, — она снова зарылась в сундук.
Я быстро скинула служившую мне платьем темно-серую уродливую тряпку, которая в Москве сгодилась бы только полы мыть.
— Сначала это, — сказала женщина, протягивая длинную, до колен, светлую льняную сорочку. Я нырнула головой в зеленую материю платья, разыскивая рукава и ворот. Нашла. Натянула. Платье вовсе не казалось коротким, наоборот, подол практически доставал пола. На груди по скромному вырезу шла светлая вышивка. Красиво! Уж не руки ли мамы Ниссы создали эти узоры в виде переплетенных косичек?
— Да, очень хорошо, — произнесла она дрогнувшим голосом. — Носи, пожалуйста, это платье! Я хочу тебе его подарить.
— Спасибо, — ответила я.
Что же все время хочется плакать?
— Даже не знаю, как благодарить…
— Если и благодарить, то не меня, — ответила мама Нисса. — На все воля Богини-Матери. Она послала тебя в сложное время. Сложное и для меня, и для тебя, деточка.
Да, время и впрямь непростое! Как бы выпутаться из ситуации без крупных потерь?
— Расскажи мне о себе, Марта, — попросила Нисса. — Как ты очутилась в Туиренне? Почему оказалась одна, больная, на ступенях храма Бригиты? Где твоя семья, которая должна заботиться о тебе? Почему рядом не оказалось мужчины?
Слишком много вопросов, на которые я не хотела отвечать. Что рассказать о себе? Любила одного, вышла замуж за другого… Пыталась развестись, но муж упросил дать еще один шанс. Пошла за молоком — попала под колеса. Тащилась по пустыне, пока не умерла в очередной раз. А может, меня все же спасли, кто знает? Я больше ни в чем не была уверена.
— Как-то все глупо получилось, — вздохнула я. Сказать, что из другого мира? По словам Меры, страшная напасть, что регулярно вторгалась в их страну, тоже не местного происхождения. Уверена, что не с Земли, но лучше промолчать. Вспомнила слова темноволосого красавчика о том, что консула Улайда повесили на воротах. Как бы самой не очутиться рядом!
— Я совсем запуталась, — пришлось признаться.
— Так бывает, — женщина присела рядом на лавку. — Сбежала из дома?
Я нерешительно кивнула. Ну, если думать образно, можно и так сказать.
— А как же твои родители?..
— Они умерли, когда мне исполнилось шестнадцать. Осталась бабушка, но она тоже умерла два года назад. Затем я вышла замуж не за того человека…
— Ушла от него?
— Хотела уйти, но он уговорил остаться. А затем вот так вышло…
— Собираешься к нему вернуться?
— Я обещала ему молока принести.
Все, сил моих больше нет! Я зарыдала, закрыв лицо ладонями. Затем продолжила на груди у мамы Ниссы. Боже, столько плакала я только на похоронах родителей и бабушки!
— О, вижу, вы хорошо проводите время! — донесся веселый мужской голос. — Льете воду во славу Богини Бригиты! А я вернулся ужинать. Не вовремя? Могу еще погулять!
— Нет, нет, — произнесла пожилая женщина. — Заходи, Бэк! Тебе здесь всегда рады.
Шмыгая носом и размазывая по лицу слезы, я смотрела, как Бэк хозяйничает в доме у мамы Ниссы, а та гладила меня по голове, пытаясь утешить. Затем женщина взяла гребень и заплела мне две косы, завязав их зелеными лентами. Бэк тем временем снял с огня котел и разлил по тарелкам суп. Зажег две свечи, поскольку дневной свет, проникающий через дверной проем, начинал сменяться сумерками.
— Что, рыдала о своей загубленной жизни? — спросил он у меня. — Вот поедим, и я расскажу свою историю. Надеюсь, она не менее жалостливая!
— Все, со слезами покончено, — ответила я, присаживаясь рядом за стол. — Но если хочешь, могу тебя пожалеть.
— Как именно? Я подумываю о нежных объятиях и поцелуях. Это поможет развеять мою грусть.
— Бэк! — строго произнесла мама Нисса. — Не забывай, что Эиринн — моя дочь.
— Я помню, — многозначительно ответил он, заглядывая в вырез моего платья.
Ай, да черт с ним, пусть пялится! Есть хотелось до ужаса.
Нисса протянула нам с Бэком по деревянной ложке. Разломала серый хлеб, положила в глиняную тарелку, поставила на середину стола.
— Давайте начнем! Во славу Богини Бригиты, сегодня — ее день! — сказала она. Пробормотала что-то, смахивающее на молитву, и мы принялись за суп, который оказался невероятно вкусным. Я съела две тарелки, прежде чем во мне проснулась совесть, попросив не наглеть. Муж очень ценил изысканную французскую еду, частенько водил меня в дорогие рестораны, но куриный суп с каштанами, приготовленный мамой Ниссой, затмевал все изыски мастеров «высокой кухни». Хотя, может, я попросту ужасно проголодалась.
После ужина женщина разлила молоко в глиняные кружки.
— Спасибо, — икнул Бэк. — Очень вкусно!
Я собрала грязную посуду, прополоскала в большом корыте и вытерла куском ткани, который больше остальных походил на полотенце. Когда-то в гостях у двоюродной бабушки Нюры, в деревне, мы тоже таскали воду из колонки, грели ее в ведрах на плите, чтобы вымыть посуду и искупаться. В этом мире, похоже, ванна, полная горячей воды, будет являться мне лишь в мечтах.
Мама Нисса наблюдала за мной с улыбкой. Может, я что-то не то делаю? Бэк тоже время не терял, его взгляд шарил по моей фигуре, останавливаясь на наиболее выпуклых местах, которых, впрочем, было не так уж и много. Ну не выросло. Но все равно неприятно!
— Вот что, девочки! — предложил он. — Вы пока собирайтесь, а я еще немного прогуляюсь.
Закончив хозяйственные дела, я села на лавку, чувствуя, как после сытного ужина клонит в сон. Мама Нисса расчесывала светлые с проседью волосы, заплетая косы.
— А… как праздник Святой Бригиты прошел? — неопределенно спросила я, чтобы разогнать повисшую тишину. — Были ли люди достаточно щедры?
— Сегодня хорошо подавали, — ответила Нисса. — Пойдем, покажу, что удалось собрать.
Она выловила со дна корзины полотняный мешочек, обвязанный кожаным ремешком. Развязав, высыпала монеты на стол. Под ее одобрительным взглядом я стала разбирать деньги этого мира. В основном монеты были круглые, темно-коричневого цвета. Бронза? Медь? Но попадались разрезанные, а может, разрубленные острым мечом половины и четвертинки.
На каждой из монет был вытиснен профиль худого сердитого мужчины в высоком остроконечном шлеме.
— Вот это — фартинги, — мама Нисса села рядом, взяла в руки четвертинку монеты. — Меньше уже не бывает… Последнее время их подают чаще всего. Скоро в Мунстер придет война, люди стали прижимистее. Вот это — халфинги, — она показала на половинку монеты. — Целая монета называется пенни.
— А это — Гургаст Худой? — спросила я, рассматривая изображение мужчины на монетах.
— Правильно, — похвалила Нисса. — Наш король, да продлят Боги его дни!
Затем она подошла к сундуку и решительно отодвинула его в сторону.
— Подойди сюда, деточка. Посмотри, здесь у меня тайник, — женщина нагнулась и вынула нижний камень из кладки стены. Засунула руку и вытащила… знакомый мешочек. Тот самый, подаренный темноволосым воином в крепости, заботливо хранимый в чашечке бюстгальтера.
— Здесь все, что осталось от твоих денег, — мама Нисса высыпала содержимое на стол. Круглые темно-серые монеты размером были меньше, чем их собратья, но при этом выглядели солиднее.
— Это серебряные пенни. Их осталось девять штук, хотя было двадцать. Одиннадцать забрал друид за лечение.
— А двадцать — это много?
Люблю задавать глупые вопросы.
— Много, — кивнула мама Нисса. — Месячный заработок воина в гарнизоне. Мне Бэк рассказывал, у него там брат служит.
Она внимательно смотрела на меня.
— Я не воровала, он сам подарил!
В голове заметались мысли, ища выход наружу. Неужели темноволосый воин отдал месячное жалованье? Просто так, пожалев неизвестную девушку с улицы, вернее из пустыни? Спросив лишь имя и посоветовав найти караванщиков? Стало не по себе. Слезы, верные подруги, карабкались по горлу наверх, к глазам, готовые угодливо пролиться наружу…
— Давай обратно положим, — произнесла мама Нисса, сгребая монеты со стола. — У меня еще есть, завтра они нам понадобятся…
Я кивала, не слушая, что она говорит, стараясь не расплакаться. Мама Нисса хлопотала по дому, двигала сундук, затем достала для себя темно-коричневое платье. Я сидела и качала головой, словно китайский болванчик, думая о воине из цитадели. Мысли метались, переплетаясь в узоры, похожие на те, что были вышиты серебряными нитями на вороте моего платья. Мужчина, деньги, дракон, пустыня… Он отдал свое жалованье!
— Его звали Райвен Маккалахер, — прошептала я тихо, чтобы не услышала Нисса.
Вскоре вернулся Бэк. Мама Нисса хлопотала около стола, складывая в ту же самую корзину продукты: сыр, горшок с молоком, хлеб, бутылку вина. Туда же пристроила большой нож. Я хотела помочь, но силы меня покинули — похоже, дневные волнения полностью исчерпали запас сил, что добавились после сна.
— Посмотри на девочку, — заметил Бэк. — Еле сидит! Сейчас с лавки свалится.
— Нет, все в порядке, — пролепетала я. — Хочу посмотреть на праздник Имболк!
— Могу тебя отнести, — весело предложил Бэк. Я покачала головой. И как он себе это представляет?
— Сама дойду!
Мама Нисса накинула мне на плечи шерстяной прямоугольник плаща, застегнув его круглой железной пряжкой-фибулой. Поставила две зажженные свечи в высокие горшки, объяснив, что на улице ветрено, а глиняные стенки не дадут пламени погаснуть. Бэк подхватил корзину, и мы вышли из дома.
Снаружи давно стемнело. Впереди, в просветах между стенами домов, мелькали огни — от факелов, а может, от свечей. Я слышала голоса, кто-то напевал, кто-то громко говорил, кто-то смеялся. И все шли по направлению к реке. Нас обогнали двое мужчин с факелами, обдав запахом немытых тел. Раздались приветствия. Я тоже пробормотала что-то вроде: «Доброго вам праздника!» Вскоре мы присоединились к большой компании у реки. Люди пели и танцевали, некоторые грелись у горящих костров. Мужчины пили из больших кружек. Судя по запаху — эль. Женщины упражнялись в хоровом пении, выводя гимны во славу Богини. Вокруг бегали дети, все время норовя ухватить что-то из разложенного скромного угощения. Нисса уверенно подошла к одному из костров. Женщины посторонились, давая нам место.
— Здесь и устроимся, детка, — сказала она громко. Затем добавила под любопытные взгляды присутствующих: — Это моя дочь, Эиринн. Она теперь будет жить со мной.
— Здравствуйте, — чувствуя себя не в своей тарелке, произнесла я. Меня дружно приветствовали, люди называли свои имена, которые, впрочем, почти сразу перепутались у меня в голове.
— Пойдем! — воскликнул Бэк и попытался утащить меня в круг танцующих.
— Я лучше здесь посижу…
— Да пошли уже, не ломайся! — рассердился он.
Смирившись с судьбой, поползла танцевать.
Оказалось, ничего сложного — прыжки, притопы и кружения, главное, не сбиваться с ритма. Но вскоре силы меня оставили. Лица танцующих закрутились перед глазами, да так быстро, что я чуть не упала. Бросилась в сторону, выбежав из круга, и кое-как дошла до воды. Села на берегу, поодаль от толпы, пытаясь прийти в себя. Может, болезнь и отступила, но о выздоровлении говорить еще ой как рано.
— Эй, красавица, ты почему одна?.. — На плечо опустилась тяжелая рука. Я оглянулась. Мужчина стоял рядом, источая убийственный запах алкоголя, мочи и давно нестиранной одежды. Химическая атака какая-то! Как он вообще на ногах-то держится?! И я хороша, задумалась и даже не заметила, как подошел.
— Развлечемся?.. — Мужские пальцы сжали ключицу и тянулись к шее, словно он решил меня придушить, если откажусь.
— Руку убери, — прошипела я. — И протрезвей сначала! Не видишь, я мужа жду!
— Тогда вместе подождем!
Он упал на меня сверху, видимо, решив сразу перейти к делу. Руки полезли под платье, зловонное дыхание лишило не только обоняния, но и связных мыслей. Боже, дай сил не задохнуться! Я вцепилась ногтями ему в лицо, заехала коленом в пах. Мужчина взвыл, но получил еще и кулаком в скулу… А затем на него налетел Бэк, запрыгнул сверху, принялся душить.
Я кое-как выползла из кучи-малы, хотела помочь Бэку, но он управлялся и без меня.
— Хватит! — попросила я. — Да слезь же с него, а то и правда задушишь!
— Ты почему ушла? — рассерженно спросил карлик, отпустив местного алкоголика. Затем, не удержавшись, вдогонку пару раз пнул мужчину, пока тот, тихонечко подвывая, уползал в ночь. — Не понимаешь, что одной по ночам здесь ходить опасно?!
— У меня голова закружилась, — призналась я, — и сил не осталось совсем. Села отдышаться, а тут этот вот свалился на мою голову.
— Все, домой пора, — продолжал злиться мужчина. — Попраздновала, и хватит! Я тебя отведу.
Я кивнула и поднялась с земли — домой так домой. Бэк решительно обнял меня за талию, но ему не хватало роста, поэтому рука скользнула на бедро.
— Эй, не надо меня держать! — теперь уже рассердилась я. — Ты потом Ниссу не забудь предупредить…
Отстранившись, потащилась по направлению к нашему жилищу. Бэк освещал дорогу. Мы не разговаривали до самого дома. Войдя внутрь, мужчина поставил свечу на стол, затем смотрел, как я села на постель около тлеющего очага.
— Помочь раздеться? — спросил он, присев рядом на корточки. Совсем близко, на расстоянии вытянутой руки. Как бы он не стал эти руки распускать — на сегодня, пожалуй, будет уже перебор!
— Послушай, — решилась я. — Мама Нисса спасла мне жизнь, и я ей очень благодарна. Ты — ее хороший друг, и мне хотелось бы, чтобы у нас с тобой было полное взаимопонимание…
— Я бы тоже очень хотел, — ответил он. Крайне двусмысленно, надо признать.
— Не то, что ты подумал, — вздохнула я. — Между нами ничего не будет, но мы можем остаться друзьями.
— Потому, что я — урод? — насмешливо спросил он.
— Нет, — вновь покачала я головой. — Потому, что я замужем!
Он хмыкнул, затем натянул мне на ноги одеяло.
— Спи уже!
Я легла и закрыла глаза, решив послушаться совета. Издалека донесся тихий голос:
— Ну, и где у нас муж?
Он ушел раньше, чем я придумала, что ответить. Затем лежала, чувствуя, как медленно погружаюсь в сон. Надо бы платье снять, да еще нож взять, но для этого придется встать. Это ж нечеловеческий подвиг! Кое-как развязала пояс, накрыла одеялом голову и провалилась в мир сновидений.
Мама Нисса вернулась на рассвете. Первые лучи солнца уже пробирались в жилище, перекрашивая ночную мглу в молочно-серый цвет наступающего утра. Я проснулась, когда она откинула полог на входе, заходя в дом. Молча следила за женщиной сквозь полуприкрытые ресницы. Нисса поставила корзину на стол, расплела косы, разделась, оставшись лишь в длинной, до колена, сорочке. А у меня не хватило сил даже снять новое платье. От этой мысли стало стыдно, словно я проснулась после ночной дискотеки, забыв с вечера смыть косметику.
— С добрым утром! — поздоровалась я.
— Ой, я тебя разбудила?
— Нет-нет! Я платье забыла снять, — покаялась я.
Мама Нисса помогла мне выпутаться из зеленой материи. Я заботливо разложила платье на столе, разглаживая примятые складки, поскольку ничего напоминающего утюг в хозяйстве пожилой женщины не видела.
— Мама Нисса, расскажи о себе! — попросила я. — Как получилось, что ты живешь в Квартале Нищих? Ты здесь родилась?
— Нет, деточка, — женщина расчесывала деревянным гребнем длинные седые пряди. — Я выросла в центре Туиренна. Дом родителей стоял рядом с Ратушной площадью, недалеко от улицы ремесленных гильдий. У нас был двухэтажный каменный особняк и целых пятнадцать слуг! И сад, в котором мама выращивала розы. И конюшни…
Она вздохнула и замолчала. Я не верила своим ушам! Но как мама Нисса очутилась в Квартале Нищих? Неужели и сюда докатился мировой кризис? Помнится, несколько клиентов нашего банка из-за него сменили свои «Порше Кайены» на более демократичный общественный транспорт.
— Мой отец служил главным казначеем Туиренна, — продолжила Нисса. — Мы, конечно, не из самого знатного рода, но всегда присутствовали на приемах, когда в город приезжала королевская семья. А затем, — она грустно улыбнулась, — я влюбилась.
— Он был из нищих? — вытаращила я глаза. Есть в жизни место удивлению!
— О, вовсе нет! Первородный, что родился и вырос в Нуадреанне, но избрал местом жительства наш мир. Любимого звали Элистар. Элистар из рода Фланнаганов, — Нисса вздохнула, в голосе звучала печаль. — Он увез меня из Туиренна к себе в Улайд против воли моих родителей. Но я согласилась, потому что хотела быть рядом с ним.
— А почему они были против замужества с человеком из знатного рода?
— Замужество? — удивилась мама Нисса. — Деточка, ты и впрямь все забыла! Первородные не женятся на обычных людях. Никогда! Я стала его любовницей.
— Вот это да! — растерялась я. — А почему не женятся-то? Мы что, лицом не вышли? Или?..
Вариантов было много, но я решила не оглашать весь список.
— Так уж заведено, — спокойно ответила мама Нисса. — Первородные живут вечно, их законы запрещают подобные браки. К тому же в их мир могут войти только чистокровные Дети Богини Дану!
Это мне напомнило недавно прочитанную сагу о влюбленном вампире Эдварде.
— А если Первородный тебя укусит? — с сомнением спросила я. — Ты станешь одним из них?
— Что за странная идея? Ты либо принадлежишь Племени Богини Дану, либо нет. Мы прожили вместе тринадцать лет, у нас родилась дочь, Эиринн. Наверное, я стала уже не такой красивой, как прежде. У Элистара появилась другая женщина. И не одна… Я долго терпела, но каждый день, который он проводил с новыми любовницами, разбивал мне сердце. Тогда я собрала вещи и вместе с Эиринн уехала в Туиренн. Мы собирались вернуться к моим родителям, которых я не видела все эти годы. По дороге моя дочь заболела и умерла, так и не доехав до города, где я бы могла показать ее друидам. Оказалось, мои родители уже давно в могиле. Отца обвинили в растрате, все имущество отобрали. Он умер в тюрьме, мать ненадолго пережила его. Идти мне больше было некуда… И я поселилась здесь, в Квартале Нищих.
— Мне так жаль! — пробормотала я. — Прости, я не хотела тебя расстраивать!
— Давай спать, я очень устала, — вздохнула мама Нисса. — В полдень нас ждут в Гильдии. Тебе следует выспаться и набраться сил, путь до центра города неблизкий.
Я еще раз извинилась. Вместо ответа Нисса поцеловала меня в щеку. Затем легла на свое место, укрылась серым шерстяным одеялом, отвернулась к стене. Я еще немного повздыхала, размышляя над ее историей, пока не провалилась в сон.
