Книга: Мент, меч и муж
Назад: Глава 9 Мужья и поклонники
Дальше: Глава 11 Мужьям свойственно развлекаться

Глава 10
Когда мечи лишние…

 

 

Здесь и сейчас

 

Айсуо летел впереди, словно экзотическая бабочка. И когда мальчишка научился менять оттенки и стили одежды? Илантир то ли вообще такого сделать не в состоянии, то ли не считает нужным…
Впрочем, мальчишка-меч много чего умеет… странного. Путешествия между мирами. Возможность обретаться где-то вне зоны моей видимости — где угодно, лишь бы хоть раз до этого там побывал. Способность переносить предметы — да, небольшие, но другим и такое недоступно… И — увы — весьма посредственные успехи в основном предназначении меча. То есть, рубить-колоть мы умеем, но как-то очень слабенько.
Илантир говорит, многое зависит от хозяина.
Язва он, этот Илантир.
Прохожие привычно разбегались кто куда. Показалось мне, что сегодня люди шарахаются куда охотнее и испуганнее обычного? Да ну, вряд ли. Если сквозь тебя пролетает призрак, ощущения, мягко скажем, специфические. В частности, потом ещё пару часов трясёшься от холода, даже если на дворе лето. Сто раз, а может, больше просила Айсуо пожалеть мирное население, но когда это несносное создание торопится, ожидать от него милосердия бессмысленно.
Мы с Альтимой еле успеваем за ним.
Альтима Имарра… Едва за нами закрылась дверь большой гостиной, как женщина преобразилась. Застывшие черты лица скривились в ехидную гримасу, и столичная штучка заявила нахально:
— У тебя действительно сверхтерпеливый муж.
— Да, я им довольна, — сохранить невозмутимость было сложно, но героизм — моё второе имя.
Агент топтунов поперхнулась.
Знаю, хотелось мне сказать, точнее, крикнуть ей в лицо. Я всё знаю. И что ты моложе и красивее. И про знатное происхождение. И про могущественную организацию, которая тебя использует — но и ты в долгу не остаёшься, верно? Я знаю. Только это ничего не меняет. Роннен — мой. А ты досталась ходячей кукле, марионетке свихнувшегося меча. Кеоссий хотя бы в сортир самостоятельно может сходить — или Ваирмангу приходится следить за сухостью штанов своего якобы хозяина? Спросить? Вряд ли ответит…
Я знаю, и знаю, что ты знаешь, и ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь… Цепочку можно тянуть до бесконечности. Смысла в этом ноль, зато приятно.
Мне приятно.
Тебе — вряд ли.
— Рассказывай, — Альтима решила вернуться к делу. Всячески поддерживаю сие начинание. Грызть друг другу глотки оперативники имеют право исключительно вне работы. А сейчас у нас, можно сказать, страда.
История смерти Витека Кнеля, изложенная протокольными фразами, заняла около трёх минут. Ещё пара минут ушла на описание сопутствующих событий. Несколько сухих вопросов; такие же лаконичные ответы.
— Очень похоже на столичные происшествия, — подумав немного, уведомила меня Альтима. Вот как? Крайне интересно.
— Я правильно поняла, что виновника… эээ… громких разоблачений не нашли?
В ответ — насмешливое фырканье.
— Правильно. Хотя искали.
— А потом прекратили?
Альтима на ходу пожала плечами.
— Каждый день в столице случается масса происшествий. За всеми не уследишь. Скандалы прекратились — и ладно. Кроме того, куча народу выболтала столько информации, что замучились проверять и принимать меры.
— То есть, разыскивая, особо не напрягались?
— Ну почему же… Напрягались. Поначалу. А вдруг о членах семьи Великого Патрона заговорят, или о самом… Потом расслабились. Появились другие цели, понимаешь?
Естественно, понимаю. В ментуре точно так же: не раскрыли по горячим следам — отложим расследование до лучших времён, сейчас не до этого, сейчас свежачок требует немедленных действий… А лучшие времена не наступят никогда. Колесо крутится, белка в нём перебирает лапками…
Я люблю Дойл-Нариж с его возможностью иногда побездельничать.

 

Мы подоспели как раз к отъезду. Крытый экипаж — почти карета — ждал заплаканную Юляшку. Суетилась прислуга, укладывая многочисленные свёртки, баулы и тюки. Грозно поглядывали с крыльца охранники.
— И далеко собрались? — невозмутимость, с которой Альтима вмешалась в действо, вызвала оторопь у всех, включая меня. А красотка тем временем пару раз хлопнула длиннющими ресницами и эффектно взмахнула изящной ручкой.
В воздухе проступили очертания медвежьей головы с иероглифом во лбу. У топтунов есть чувство юмора — мрачноватое, но есть.
Мрачные верзилы, которых Димар Мехмов набрал в телохранители, словно сдулись. Прямо на глазах. Похоже, их единственным желанием стало убраться отсюда подобру-поздорову. Но от топтунов ещё никто не уходил без потерь…
Спасибо, леди Имарра. Сегодня я побуду хорошим следователем — для разнообразия. Защищу несчастных горожан от произвола понаехавшей столичной заразы. Вот прямо сейчас и начну защищать.
— Что стоите? Две девки, хватайте, там разберёмся!
Дурак ты, Димар Мехмов. Совсем окосел от нависшей над дочуркой опасности. Нет, защищать невинных здесь рановато…
Охрана, тем не менее, бочком-бочком начала к нам приближаться. Физиономии парней выражали крайнее нежелание исполнять приказ. Ещё извиняться начнут: дескать, простите великодушно, не по своей воле… Чем их держит ювелир? Тоже денег занял?
— Я бы на вашем месте остереглась, — голос Альтимы не дрожит совершенно. — С нами живой меч. Как бы не лишиться голов, подумайте!
— А меч сломать!
Щёлк!
— Второй болт сейчас твоей дуре в голову вгоню!
Юляшка со стоном опускается на землю, а на прицеле её держит Нен-Реус. Он же и кричал: да, акцента почти нет, почему-то чувствую неуместную сейчас гордость. Нен-Квек спокойно перезаряжает арбалет. Болт вонзился как раз у левого виска девицы.
Любит молодая Мехмова в обмороки падать.
Казалось, побледнеть сильнее Димар уже не мог, а вот поди ж ты! Даже жаль стало ювелира. Как бы уговорить Альтиму не жаловаться грозному мужу, владельцу Чёрного Палача? Кто на ком стоит, то бишь, кто кем владеет, информация, конечно, для служебного пользования, Мехмову недоступная. Но жалоба таки возымеет эффект: Ваирманг терпеть не может посягательств на свою собственность.
Если, конечно, ювелир в курсе столичных дел. Забываюсь я иногда. Многие знания — многие печали. А Димар сейчас вполне способен дёргаться исключительно перед медвежьей башкой, которую предъявила столичная зараза.
Пора вмешиваться.
— Предлагаю всем спрятать оружие и пройти в дом. Никто никуда не едет, никто ни в кого не стреляет. Договорились? Господин Мехмов?
Уфф, подействовало. Димар медленно кивает. Кто-то из охраны берёт Юляшку на руки. Похоже, она действительно без чувств. Нечасто порядочным девицам угрожают так явно и грубо.
— Далеко не уносите. Мы вообще-то к госпоже Мехмовой пришли в гости.
Откуда здесь взялись кехчи? Впрочем, чего это я… Нен-Квек наверняка сидел у нас, развлекал Риана. Со стороны дражайшего супруга было естественным послать ящера за нами. Группа прикрытия, блин! Как возле дома Мехмовых оказался Нен-Реус, не знаю. Возможны варианты. Потом спрошу.
От Нен-Квека разит самели. Это такой фрукт, похожий на лимон. Съешь его — и на губах долго остаётся кислинка. Реус-Зей обожает самели, может схарчить штук десять за день. Но его партнёр до сих пор предпочитал другие лакомства.
Мне почему-то представилось: пустая комната, Нен-Квек, разрезанный плод. Длинный раздвоенный язык касается мякоти, пытается отдёрнуться, но затем снова и снова погружается в кисло-горький фрукт. И тоска, и ожидание того, кто сейчас в отлучке, а должен быть рядом, всегда должен быть рядом…
Я сошла с ума. Определённо.
Можно придумать сотню вариантов, в которых Нен-Квеку просто захотелось поесть, а под рукой ничего не оказалось.
Но мне нравится этот.
— Приведите её в сознание, — Альтима говорит резко, словно по морде перчаткой хлещет. По наглой, плебейской морде. Хорошо, что она не обо мне так трогательно заботится. Я уже прекратила думать на посторонние темы, собрана и готова к допросу.
Юляшке подносят нюхательные соли, несильно бьют по томно побледневшим щекам. Девочка со стоном приподнимается, видит меня…
— И думать об этом забудь! — я строга и бесчеловечна. Хотя нет, я всего лишь справедлива. Бесчеловечна у нас по сегодняшней разнарядке леди Имарра.
— Давай-давай, вставай, разлеглась тут, словно благородная! — тут же вступила в игру упомянутая леди. Юляшка дёрнулась, на глаза навернулись слёзы.
— А ну, прекрати сырость разводить! — Альтима разошлась не на шутку. — Запомни: ты виновна. И лишь благодаря просьбе госпожи консультанта по немагическим способам убиения вся ваша семейка пока на свободе. Искренне надеюсь, что леди Иана передумает.
— Я… в чём я виновна? — так, девочка созрела. Пока Альтима подробно перечисляет существующие и воображаемые прегрешения (сокрытие от следствия важной информации, нападение на сотрудников при исполнении, соучастие в убийстве), я соображаю, как подступиться к нужной теме.
— Юляшка, больше я не стану ходить вокруг да около. Помимо Витека у тебя был ещё один парень… ведь был же?
Слёзы брызнули из светло-карих глаз. Она всё ещё надеется меня разжалобить?
Альтима нахмурилась. Я успокаивающе дотронулась до локтя очаровательного агента топтунов.
— Юляшка, ещё немного — и помочь тебе не сможет никто. Тебе и твоим близким, подумай об этом! Ну, что такого ты натворила? Встречалась с другим… ничего особенного, верно? Истинная любовь не знает границ, ей наплевать на людские предрассудки!
Бедная леди Имарра. Она вытаращилась на меня, словно плотогон на извлечённую у него из-за пазухи контрабанду. Боже мой, что это было? Откуда это у меня? Заберите вашу гадость!
Спокойно, я ещё и не такую пургу умею с серьёзным видом километрами гнать.
— Ты полюбила, правда? Впервые в жизни, по-настоящему, презрев обычаи и традиции. Ты жила любовью, дышала ею, ждала только её! Я права?
Остапа в моём лице несло. Юляшка могла лишь кивать, выпучив глаза. Альтима, надо признать, быстро сориентировалась и нарисовала на личике ледяное презрение. Дескать, чепуха какая — ваша любовь!
— Так расскажи. Расскажи о нём. Какой он? Почему ты влюбилась?
И тут плотину прорвало.
Честно сказать, ничем особенным в этом лирическом повествовании не пахло. Тривиальнейшая история соблазнения дурной девахи. "Он был старше её, она была хороша…" С душой, правда, проблемы, но в подобных романах возвышенное как-то всё время упускается.
Когда дошло до койки, Юляшка вспомнила, что у неё на носу свадьба. Не с великой любовью, а — увы! — с обычным мальчишкой. Девушка собралась с силами и поведала о прискорбном факте красавчику-мужчине. Вот тут и начался отход от шаблонного развития подобных отношений. Всего типовых вариантов два: или возлюбленный сбегает, или заявляет соблазнённой идиотке, что она сама пришла, им было хорошо, а теперь нефиг выкобениваться. Ещё возможен шантаж, но это встречается реже.
Красавчик же немного побил себя волосатой пяткой в грудь и предложил бежать. Но вначале познакомить с женихом — "возможно, нам удастся договориться по-мужски".
В этом месте Юляшка снова начала всхлипывать.
— И ты познакомила их, так? — я старалась говорить как можно мягче.
— Да… в тот день…
— В смысле, поздним вечером? — ухмыльнулась Альтима.
— Да… у Слайи не выходило раньше.
Итак, всплыло имя. Мы с леди Имаррой обменялись взглядами. Скорее всего, фальшивка, но запомнить стоит. На всякий случай.
— Что случилось потом?
— Я… плохо помню…
— Освежить память? — ух, какую же мерзкую рожу может скорчить красавица-агент!
— Леди Имарра, не надо… Юляшка, продолжай. Ты согласилась познакомить Витека и Слайю. Назначила встречу… где?
— Возле таверны "Два кабанчика". Витек не понял ничего, но пришёл. Посидели втроём. Я не красилась, косу по-другому переплела, как Слайя посоветовал. А потом они во двор вышли… ууу…
— Надо полагать, "у" означает "убийство"? — сухо осведомилась Альтима.
— Ааа…
Леди Имарра таки не выдержала. От пощёчин голова Юляшки мотнулась туда-сюда, будто шарик на тонкой ниточке. Алые пятна на бледной коже теперь казались неуместными. Паяца нарумянили. Паяц не готов становиться Арлекином…
— Рассказывай, быстро!
— Они вышли… не надо бить, пожалуйста… а Слайя мне и говорит: "Погляди, там сзади никого нет?" Я обернулась, а когда снова на них посмотрела, так Витек уже лежал. И меч в голове. И тени бегают…
— Какие тени? Куда?
— Не знаю, а только бегают! На человеческие похожи… А у Витека глаза открыты, изо лба кровь льётся…
Ударили Витека в переносицу, но свидетельница у нас неопытная. Пусть будет "изо лба". Я лихорадочно припоминаю: фонари возле места убийства были? Вроде, да. Даже несколько. Нужно вечером сходить, поглядеть, как падают тени. Сколько времени Юляшка глазела на тёмную улицу? Вряд ли долго. Стало быть, или загадочный Слайя за это время успел вытащить из головы один меч и загнать второй… Или рядом был ещё кто-то.
— А Слайя усмехается недобро и, значит, ещё раз мечом бьёт. А затем объясняет мне: "Не договорились". Я его тут же разлюбила, вот прямо там же! Только куда деваться теперь?
В глазах леди Имарры — понимание, просто Юляшка неспособна его увидать. Действительно, если судьба демонстрирует оскал, куда деваться? К кому бежать?
"Ещё раз мечом бьёт…" Точно, первый удар наносил не горе-ухажёр Мехмовой! Или всё-таки? Но куда девался меч? Уполз в тень? Так перемещать клинок живые мечи, вроде, не умеют, Айсуо — исключение. Или всё-таки умеют? Где один сумел выломиться из правил, там и другой прорвётся…
Надо срочно проконсультироваться с Ронненом!
— Разлюбила — это правильно. Таких подлецов любить не стоит, — мой голос полон патоки, самой противно, но Юляшка вот-вот сорвётся в истерику, а мне срочно нужны показания.
— Ну, раз чувства умерли, так и не стыдно рассказать: как выглядит Слайя?
— Красивый…
Небеса, ну почему свидетелей не учат составлять словесные портреты? Насколько бы легче стала жизнь оперативных работников!
А раз красивый, значит, высокий, стройный, черты лица аристократические. Даже если речь идёт о плюгавом мужичонке в три обхвата и с сотней бородавок на носу.
Ладно, приступим помолясь…
— Волосы какого цвета?
— Русые… тёмно-русые.
— Когда вы целовались, ты голову задирала?
— Ну… да.
— А он наклонялся?
— Немного…
Ясно. Рост выше среднего.
— А борода целоваться не мешала?
— Так нету у него бороды!
Мне кажется, или Альтима смотрит с лёгкой завистью?
Возилась я с Юляшкой пару часов. На выходе получался высокий тёмно-русый тип атлетического сложения, безбородый, но с усиками, с довольно правильными чертами лица, большими и "ласковыми" руками. Особые приметы в виде татуировок, шрамов и пресловутых бородавок отсутствуют.
Впрочем, у меня ещё будет возможность осмотреть загадочного Слайю самостоятельно. Потому как в карнавальную ночь Юляшке назначено свидание.
Девушка на него, понятное дело, не пойдёт: и любовь исчезла, и родители против… Вон, на Димара стоит один раз взглянуть — и сразу ясно: он против. Но почему бы мне не составить компанию красавчику-мужчине?
Муж, говорите? А что муж?
Я и мужа с собой возьму. Втроём веселее.
Ну вот, гадость сделана, на душе сразу радость и благолепие. И какой леший меня дёрнул прислушиваться к бормотанию одного из охранников? Всё-таки иногда профессиональные привычки здорово мешают жить. Работать помогают, а настроение опускают ниже плинтуса.
Прислушалась, ага. И ушам не поверила.
— А ну-ка, повтори!
Охранник выпучился на меня, буркнул неприветливо:
— Чего "повтори"? Весь город знает…
— Вот и поведай мне в подробностях об этом великом знании!
Мужик смотрел на меня сердито-испуганно.
— Да все ж знают! Не, я не думаю ничего такого…
Конечно. Ты не думаешь, ты просто языком от нечего делать чешешь.
— Только все ж говорят, будто вы, госпожа консультант по убиению, полюбовников своих… ну… того…
— Ест? — неожиданно вмешалась Альтима. Она откровенно забавлялась ситуацией.
— Чего? — мозги у охранника меньше напёрстка… И соображает он ими ме-едленно. Впрочем, ему не за интегральное исчисление платят.
— Ест, говорю, полюбовников? Ночью, в подворотне?
— Зачем же так нерационально? — хмыкнула я, тоже внезапно развеселившись. — Мясо и в трактир можно сдать. И, кстати, сколько их у меня?
Так и быть, Роннен, прощаю тебе двоежёнство…
— А… не, — мужик для убедительности выкатил глаза пуще прежнего и замотал головой. — Чего жрать-то их, полюбовников? И в трактир того… у нас куриц хватает. И рыбы, да. Просто кишки выпускает. А кому по глотке ножом.
— Зачем? — Альтима, кажется, всерьёз заинтересовалась то ли обсуждаемым вопросом, то ли коэффициентом интеллекта допрашиваемого.
— Как "зачем"? Надоели потому что, — уверенно сообщил бугай. Затем покосился на меня и повторил: — Только я такого не думаю.
— Да куда тебе… думать, — вздохнула моя невольная напарница. — Идёмте, леди Крим. У нас есть дела.
Мы белыми лебёдушками выплыли из жилища Мехмовых, величественно прошлись по улице, завернули за угол… и согнулись от хохота.
— Ку-уриц… хватает… — стонала Альтима.
— И рыбы…
— Так куда же ты их… деваешь-то? И в самом деле, сколько?
— Хороший вопрос, — я резко выпрямилась. Воздух наконец-то добрался до бедных лёгких. Живот протестующе заболел, но его петицию нагло проигнорировали, — сейчас и выясним. Сколько, куда, кто виноват и что делать. Больница отсюда в трёх кварталах, Фарнус как раз вечерний обход совершает… Отчёт о вскрытии уже должен был приготовить, а нет — устный доклад выслушаем.
До больницы мы не добрались.
— Госпожа-а-а Иана!
Нас нагнал запыхавшийся Клустициус. Его короткая борода умудрилась растрепаться, а в глазах появилось странное затравленное выражение.
— Где ж вы бродите-то, госпожа Иана? У нас беда. Труп давешний… ну, тот, что с перерезанным горлом… пропал.

 

Семь лет назад, Ковяжский тракт

 

Совместное убийство сближает. Это такая чёрноюморная истина. Вообще, всякая проделанная вдвоём-втроём-с группой товарищей работа отражается на личной жизни. Если, конечно, группа товарищей или кто там рядом вам небезразличны.
Небезразличен ли мне Роннен? Хороший вопрос… А я ему? Ещё лучше.
И убийство произошло не по моей воле. Скорее, вопреки. Но факта это не отменяет: после торопливых похорон воришки что-то в наших с лордом Кримом отношениях изменилось.
Вечера он теперь старался проводить со мной.
Много разговаривали о прошлой жизни. В основном, моей. Лорд Крим интересовался всем подряд, каждой мелочью. Едят ли у нас вилками? Носят ли девушки корсеты? Как проводится снятие отпечатков пальцев, и что это такое? Где берут соль и специи? Последний вопрос меня здорово озадачил, признаться. Вроде, в солонке. Или в магазине…
Роннен посмеивался и ненавязчиво выяснял, дешевле у нас чёрный перец или красный.
Да всё я понимала, не девочка уже. Моему сюзерену непредсказуемый вассал нынче нужен, как пьянице — ночной патруль. Но где-то в планах у лорда Крима стоит: "Использовать Яну Герасимову по полной программе". Надеюсь, фраза не заканчивается: "… а потом кинуть". Оммаж, тудыть его в качель, вроде бы обязывает заботиться о подчинённых.
Для приведения вышеупомянутой Яны Герасимовой в состояние, годное к употреблению, необходимо растолковать дуре, что такое жизнь. Чем Роннен по мере сил и возможностей занимался. Правильно делал, идеальный начальник… тьфу! Просто на душе скребся целый выводок кошек.
Воспоминания — жестокая штука. Мама, ворчливо интересующаяся, когда ж я детей заведу… Безо всякой надежды ведь спрашивала, так, на удачу. Вдруг сработает с бестолковой дочкой? Отец, который даже спортивные штаны с пузырями на коленях носил, словно это мундир. Брат, непутёвое создание… Я специально запрещала себе думать о них, понимала: если раскисну, пропаду. А теперь тоска воскресла. И за утешением нужно идти к лорду Криму. Выговориться — авось полегчает. Старый приём, примитивный, но работать от этого не перестаёт. Или у меня всё-таки разыгралась паранойя, а сам лорд о собственных коварных планах ни сном, ни духом?..
Ещё один хороший вопрос. И подумать о нём не мешает. На досуге. Вот только образуется досуг — сразу подумаю.
О себе Роннен рассказывал скупо. В основном вешал мне на уши поучительные байки из рыцарской практики, то своей, то чужой. Так я познакомилась с редкой по утомительности историей о морском походе, во время которого неосмотрительные воины страдали от голода, жажды, морской болезни, вшей, клопов, пьяного капитана и не менее пьяного навигатора. Короче, исключительно от собственного тупоумия. В конце все радостно сдались пиратам и отправились в рабство, благословляя судьбу.
Еле дослушала, не задремав. А мужикам в отряде нравилось, потом вопросы задавали…
Впрочем, когда это нудные лекции мешали мне выполнять должностные обязанности? Я внимала сюзерену, делала пометки — увы, только в голове, пергамент здесь жутко дорогой, шёлк и бумага вообще стоят запредельно, — и училась жить. Что и говорить, вовремя. Учитывая ошивающегося рядом Ваирманга. Не меч, а шило в заднице! Причём у всех одновременно, даже мне так не суметь.
Надежды на скорый отъезд великого и ужасного Чёрного Палача развеялись быстро — когда на вечернем привале призрак со смоляной копной волос предложил Илантиру размяться. Джуран осторожно поинтересовался: "Лорд Крим, а это… надолго?" Начальство зло сплюнуло и кивнуло. Затем добавило: "До самой ярмарки".
Последующие комментарии народа не привожу ввиду их полной нецензурности. Впрочем, цензурно, нецензурно, а высказывались бравые вояки вполголоса. Оно и понятно: вдруг услышит?..
С папашей моего Айсуо лорд Крим также проводил немало времени. Я в их дела не лезла, хотя не отказалась бы послушать, о чём толкует эта сладкая парочка. Но, кажется, за время путешествия в организме старшего лейтенанта Герасимовой выработалось странное вещество "осторожность". Железу, что ли, специальную отрастила? Или мутировала? А почему нет? Куча трупов на пути следования способствует.
Удалось услышать только один разговор. Случайно, во время дежурства по лагерю. Ну кто обращает внимание на чумазое нечто, таскающее то дрова, то ведро с водой, то мешок с крупой? Ваирманг точно не обращает. Как он жив до сих пор? А, ну да…
Роннен зыркнул на меня и отвернулся к собеседнику.
— Хорошо. Гарантии… будут предоставлены.
— И быстро, — я уже удалилась от чумовой парочки на порядочное расстояние, но вполне могла вообразить промелькнувший на физиономии Ваирманга хищный оскал. — Мы скоро… так что…
Костёр потрескивал, а я кусала губы и пыталась понять, куда пойти, кому пожаловаться и вообще — какого лешего происходит?
Между тем, караван влез в Волчьи отроги. Ну, что сказать… Приходилось мне бывать в Донецкой области. На тамошние терриконы похоже — только побольше чуток. Однако до гор здешним высоким холмам ещё расти и расти. Хотя, кажется, горы могут лишь изнашиваться и рассыпаться…
Не люблю хаотические нагромождения деревьев и камней. А когда лес ещё и на склонах растёт — не люблю вдвойне.
И вот в этих самых Волчьих отрогах караван едва не влип в засаду.
Чутьё у Роннена просто звериное. Я бы точно не смогла предугадать, за каким поворотом таится опасность. А он втянул воздух, прищурился — и пустил коня в галоп, поравнявшись с Кушаном. Коротко о чём-то с ним переговорил. Караван начал останавливаться. Заржала лошадь, заругались возницы — две повозки столкнулись, затрещало дерево… Похоже, колесо. А может, нет. Какая разница?
Я подобралась, готовая к неприятностям. Роннен поскакал обратно, выкрикивая короткие, злые команды. Отряд начал рассредотачиваться, возницы, напротив, полезли под телеги.
— Иана, вниз!
Повелительный жест, рука указывает на одну из кибиток. Приказы надо исполнять. Да и боец-то из меня никакой, если честно… Почему же так обидно?
Спешиваюсь, нашаривая в кошеле серые шарики. Из-под колёс обзор, конечно, паршивый, но всё равно…
В этот момент прилетает первая стрела. Оперение трепещет на ветру, жало погружено в боковые доски телеги. Кто-то кричит, Роннен, спрыгивая с коня, резко сбивает с ног Илько… Из леса выныривают пёстро одетые фигуры, под прикрытием лучников бросаются на караван.
Бандиты поступали верно. Убедившись, что в засаду мы не полезем, вожак отдал приказ о немедленной атаке. Шайка была крупной, недавно собранной, поэтому он справедливо рассчитывал на хорошие шансы.
Предположить наличие в караване трёх живых мечей разбойничий атаман, конечно, не мог.
Айсуо туманной дымкой зависает в воздухе, чётко видно только лицо. Глаза умоляюще на меня смотрят. Я киваю, счастливый меч отправляется в самое сердце бойни.
Роннен и хозяин Ваирманга рубятся спина к спине. Кажется, умудряются даже отбивать стрелы. Впрочем, лучники стреляли только до тех пор, пока разбойники не достигли каравана. Лица двух лордов спокойны и сосредоточенны, а в руках — две размытые полосы. Кажется, несколько трупов уже валяется у ног моего сюзерена. Кеоссия отсюда полностью не видать.
Джуран, забравшись на открытую телегу, фехтует с оборванцем в дорогих сапогах. Удачный выпад — сегодня сапоги поменяют хозяина.
Хрип — одного из возниц извлекли из-под кибитки (а может, сам полез) и перерезали горло. Совсем близко, видимость и слышимость замечательная. Нащупываю правой рукой рукоять меча, в левой — шарик. Внезапно бандит оседает, в спине — дротик. Мимо пробегают покрытые чешуёй ноги. Реус-Зей наклоняется, смеривает меня взглядом, убеждается в полной моей невредимости, и снова бросается в бой. Ему что, приказано здесь вертеться? Типа личная охрана?
Кто-то прыгает в повозку, она содрогается. Пол пробивается ржавой алебардой, еле успеваю отшатнуться. Дуновение холодного воздуха — похоже, Айсуо вернулся. Телега перестаёт сотрясаться.
— Хозяйка, вы в порядке?
— Да…
Мальчишка радостно улыбается и снова кидается в бой.
Думаю, на самом деле драка не заняла и получаса. Просто для меня время растянулось. Почти всех бандитов перебили, пятеро-шестеро успели сбежать. Высылать погоню Роннен не стал: хватало дел и здесь.
Хамеку распороли брюхо, и сейчас над ним колдовал Думар — наш отрядный лекарь, сухопарый мужчина с крупными чертами лица и выдающимися вперёд зубами. Ещё пару человек легко ранили. Илько с сегодняшнего дня будет раздувать парусом только одно ухо — второго у него больше нет. Я слышала, как Крюйлен утешает племянника, говорит что-то о колдунах, которые могут приделать новое… На вопрос: "А сколько оно стоит?" бельмастый сплюнул и преувеличенно твёрдо ответил: "Наберём, значь!"
Вряд ли…
— Иана, ты точно в порядке?
Роннен, целый и невредимый, смотрел на меня, похоже, тревожно.
— В полном.
— Славно. Вечером поговорим.
И лорд Крим умчался по очередному неотложному делу.
У Кушана Маловячего убили трёх возниц. Пузанчик фыркал, ругался и посылал мёртвым идиотам камни в печёнку. Жадность сыграла с ним злую шутку: похоже, самому придётся пересесть на телегу. Его люди хмуро косились на хозяина, но помалкивали. Кажется, тайком злорадствовали. Один из торговцев громко молился за покойных.
Кажется, по всеобщему мнению заварушка завершилась благополучно.
Что-то я начала привыкать к трупам тех, с кем вчера ещё здоровалась.
С местом для ночёвки определялись долго. До очередного трактира караван дойти засветло не успевал, разбивать лагерь в лесу Роннен не решался, и ставший удивительно сговорчивым Маловячий ему поддакивал. В конце концов, отошли немного назад, туда, где скалы выныривали из-под деревьев, образовывая естественный козырёк над дорогой. Лорд Крим распорядился об охране лагеря, я, как дежурная по стоянке, отправилась было за водой. Но Джуран, возникший, казалось, из темнеющего воздуха, мягко отобрал ведро.
— Тебя зовут, — кивнул он на занимающийся костёр. — Иди, завтра поработаешь.
Завтра так завтра. Я побрела туда, где на фоне огня чётко выделялся силуэт Роннена.
— Мой лорд…
— Иана. Как ты?
Любопытный вопрос. И что на него ответить? Я пожала плечами, хмыкнула неопределённо. Вообще-то, конечно, слегка колотит. Но столько уже всего пережито — одной задушенной истерикой больше, одной меньше…
— Ты когда-нибудь позволишь себе заплакать?
Терпеть не могу людей, которые начинают читать мысли. И вдвойне бесит, если доморощенные психиатры угадывают правильно.
— Зачем, мой лорд? — подбородок воинственно вздёрнут, плечи расправлены… Ну-ну. Остынь, Яночка. Похоже, тебя банально раскручивают на эмоции. Знать бы ещё, с какой стати.
— Обычно женщинам помогает, — а улыбка добрая-добрая. И грустная немного. Ох, мой лорд, что же ты задумал?
— Мне не помогает.
— Ну и ладно. Посидишь рядом?
Вот так всё и случилось. Потрескивание костра, руки на плечах, разговор ни о чём, палатка, упавший под ноги плащ… Жар его тела. Чьи-то вздохи — быть может, мои.
Ничего такого, чего не было у меня с другими.
Ничего такого, чего я бы не хотела.
Только то, что оказалось вдруг необходимым. Глотки воздуха, перекличка охраны вдалеке, тёплое плечо, в которое надо уткнуться и сделать вид, будто это вовсе не у тебя глаза на мокром месте. А затем успокоиться и улыбнуться — тоже незаметно, вдыхая запах мужчины.
Кажется, он гладил меня по голове. Кажется, я сонно бурчала о странных парнях, воображающих себя крутыми мачо. Он соглашался, хотя вряд ли понимал и половину моих сентенций. А потом мы заснули.
Утро началось необычно. Мне предложили выйти замуж. Чувственным, хрипловатым спросонья голосом, под аккомпанемент просыпающегося лагеря. С подобающими случаю оборотами, типа "не окажет ли леди милость" и "буду счастливейшим из смертных".
Я посмотрела на разгорающуюся зарю, которая золотила плечо Роннена, подтянула на грудь одеяло и сказала единственно возможное, то, что только и могло прийти в голову:
— Зачем?
Лорд Крим удивлённо взметнул брови. Пришлось уточнить:
— Не люблю, когда меня играют втёмную. Зачем нужна эта свадьба?
Где-то слева бранились возницы, поминая кузнеца из неведомых Забрехенек и сравнивая с ним кузнецов, перековавших нам лошадей неделю назад. Муштровал племянника Крюйлен, тоже демонстрируя чудеса словесности. Хлопал натягиваемый на телегу войлок, всхрапывали лошади. Обычная утренняя суета, в чём-то даже идиллическая. Если бы не хищно сузившиеся глаза Роннена Крима. Мой лорд изволил думать.
Надеюсь, не над тем, как наказать непокорного вассала.
— Этот союз сулит немало выгод нам обоим, — наконец заговорил мужчина, прошлой ночью утешивший меня по полной программе. Теперь вот лежи и думай: был душевный порыв или жёсткий расчёт? И стоит ли докапываться до истины — потому как сработало средство замечательно, а чего ещё ждать… от средства?
Уж точно не предложения руки и сердца.
— Надеюсь, ты понимаешь, что без поддержки в этом мире пропадёшь, — Роннен не спрашивал, но я всё равно кивнула. — А моя опала скоро завершится. В столицу возвращаться у меня охоты нет, да и вряд ли пустят. Но на Межевом поясе всегда найдётся работа для хорошего отряда.
Точно-точно, припоминаю…
— А как же мирньердская дочка? С которой тебе полагается надел земли?
— Надел полагался тебе, — в голосе моего лорда явственно прозвучала мягкая насмешка, — а мне родовой замок и все земли в качестве приданого. Ничего, переиграем. Женитьба — один из путей к богатству, но есть и другие способы.
Почему-то остро захотелось помянутых способов не знать во веки веков. Но с кем поведёшься — так тебе и надо.
— Ладно, допустим, — я завозилась, пытаясь отыскать в ворохе… эээ… всего накиданного в палатке свою одежду. Знатно же вчера развлеклись! Интересно, что сапог делает под подушкой, и как он туда попал? Я, вроде, не засовывала… — Допустим. Мне это действительно выгодно. А вы, мой лорд, с чего решили заняться благотворительностью?
Опять недоумённо-ироничный взгляд в ответ.
— Милая леди Иана, я намереваюсь в конечном счёте осесть в каком-нибудь городке. Для начала стать там начальником стражи, впоследствии… разберёмся. И человек, который умеет распознавать злодеев без магии, невероятно полезен, не находишь?
— И снова верю. Но замужество-то зачем?
— Ты говорила, в вашем мире женщины равны мужчинам… И слова у тебя не расходятся с делами — не всегда к месту, однако привычки слёту не изменишь, я понимаю. Только здесь всё иначе, сама видишь. Девицу не пропустят, к примеру, в казармы, сколь бы смышлёной эта девица ни была.
— А жену пропустят?
— Жену лорда, — мягко улыбнулся Роннен. — Особенно, если её сопроводит лорд. Либо его личная охрана.
Что-то в красивой картинке всё равно резало глаз. Как по мне, с личной охраной — или с лордом — пропустят хоть девицу, хоть свинью в кокошнике. Но, может, шефу виднее? В здешних традициях я смыслю слабо…
— Итак, ты согласишься сейчас, или мне повторить предложение уже с полным соблюдением ритуала?
Какого-то лешего было обидно. Вроде, не романтическая дурочка, да и не поверю я в неземную любовь, вспыхнувшую подобно молнии и шандарахнувшую в макушку лорду подобно ей же. А горько всё равно. Точно, дура. Розового сиропа захотела — вовремя, что и говорить! Знаешь, Яночка, сначала надо выбраться из той лужи… совсем не розового сиропа, где все мы по горло сидим. Роннен умён, он вытаскивает своих людей, как может и как умеет. Бери пример.
Снова остро захотелось домой. Ну вот, рассопливилась. А ну быстро взяла себя в руки, руки в ноги, а ноги направила туда, куда велят!
Для начала неплохо бы как следует завязать шнуровку на сапоге.
— А чем полный ритуал отличается от… неполного?
Словесных кружев Роннен, вроде, наплёл с целый полк кружевниц.
— Для начала — наличием одежды. Я мог, разумеется, опуститься на колено и поцеловать тебе руку и так, но решил, что здесь сквозит. Поскольку ты должна принимать предложение стоя, это чревато простудой.
И вот как определить, шутит мой лорд или серьёзен?
— Думаю, обойдёмся. Роннен Крим, я согласна выйти за тебя замуж. Если требуется ещё какая-нибудь формальность, то сообщи.
Боюсь, мой голос звучал слишком сухо, да и губы кривились вовсе не в улыбке. Жених — слово-то какое необычное в моём лексиконе! — поглядел удивлённо. Наверняка обдумал идею надрать мне задницу, но решил списать на стресс. Действительно, мне ж не каждый день предлагают руку, сердце и титул суперзнатные лорды!
Хватит, Яна. Успокойся. Ещё одна подобная выходка — и на каприз невесты ничего списывать не станут.
— Когда свадьба и по каким обрядам она пройдёт? Уточняю: что мне нужно будет делать?
— Как можно скорее, в ближайшем храме. Полагаю, сегодня вечером доедем до города, где имеется хотя бы захудалый алтарь со жрецом. Церемонию обсудим в дороге — пора выезжать.
Браво: голос не дрожит. Сухое, безэмоциональное обсуждение нашего раззамечательного будущего.
Мне не вырваться отсюда, из этих чокнутых миров с их дебильными правилами. Надо учиться выживать. И поддержка Роннена Крима — вовсе не худший вариант.
Пыль на дороге казалась почему-то особенно едкой.
Барсарохи, куда мы въехали под вечер, я бы городом вообще не назвала. Гертинга — и та посерьёзнее будет. Но о статусе данного поселения свидетельствовала покосившаяся табличка на въезде: "Вольный город Бар…" Продолжение кто-то откусил, причём недавно. Роннен осмотрел следы зубов и озабоченно покачал головой.
Впрочем, храм в городе имелся — пусть шпиль его малость покосился, а убранство не отличалось чистотой и уютом, но вывеска утверждала, что это именно культовое сооружение, посвящённое Кейлану Ворону. Вообще, город пестрил табличками, указателями и объявлениями. То ли все поголовно грамотные, то ли понты такие…
Священник тоже казался потрёпанным и будто бы припорошенным пылью. Старенький, с неаккуратной плешью и удивительно доброй улыбкой. Он выслушал Роннена, покачал головой: "Что ж вы так, с бухты-барахты-то!" Жених покаянно вздохнул: "Поблудили…" Похоже, этого оказалось достаточно. Священник кивнул и пошёл переодеваться, забавно переваливаясь с ноги на ногу.
Говорят, невеста должна нервничать накануне свадьбы. Ну да, ну да. Но весь обряд меня страшно беспокоил только один вопрос: шатается у отведённой мне кобылки подкова на левой передней ноге, или нет? Кажется, мозг просто цеплялся за эту чёртову подкову, не отвлекаясь на посторонние мелочи типа венчального обряда или подступающего сумасшествия.
А сама процедура… меня даже не спросили, было немного обидно. Священник в красных одеяниях походил вокруг меня и Роннена, окропил нас некоей резко пахнущей дрянью, затем во имя Кейлана Ворона объявил меня женой "этого мужчины", а "этого мужчину", соответственно — моим мужем. Восторженные физиономии закалённых воинов странно контрастировали с пыльными шторами, уныло висящими у алтаря, неметеными полами и облупившейся на носу божества золотой краской. В голове билось: "Они не всерьёз, это какая-то глупая игра" — и исчезало, раздавленное мыслью о подкове.
Иногда я улыбалась. Тогда священник лучился умилением, а Роннен поглядывал на меня встревоженно.
Так я вышла замуж за лорда Крима.
На выходе нас поздравил Ваирманг — помпезно и, как мне показалось, ехидно. Новоиспечённый супруг серьёзно поглядел на ухмыляющуюся полупрозрачную физиономию и спросил:
— Теперь доволен?
— Вполне, — Чёрный Палач шутливо поклонился и куда-то пропал. Его хозяин неторопливо направился в ближайший кабак. Роннен посмурнел, зло покосился на блондина и, словно ожегшись о мой любопытный взгляд, заговорил о злосчастной подкове. Она всё-таки шаталась.
Я слишком устала тогда, чтобы увидать подвох — такой явный, такой очевидный. Но мозги радостно переключились на поиск хорошего кузнеца.

 

 

 

Назад: Глава 9 Мужья и поклонники
Дальше: Глава 11 Мужьям свойственно развлекаться