Книга: Зажечь звезду
Назад: Луч третий. Дальние Пределы
Дальше: Фокус. Другой огонь

Луч четвертый. О людях и волках

Чем дольше знаю я людей,
Тем больше нравятся собаки:
Когда, мой друг, дойдет до драки,
То пес окажется верней.
Чем дольше я гляжу в глаза
Всецело преданных мне псов,
Тем больше я люблю волков,
Свободно рыщущих в лесах.
Но ночью мне терзает слух
Тоскливый, одинокий вой.
И я, стремясь вернуть покой,
Тогда тянусь к тебе, мой друг.
Увы, забота книзу гнет.
Уйду я от тебя скорей,
Среди других пожить людей…
И завершится оборот.
— Как вы считаете, князь, — она задумчиво опустила подбородок на сложенные ладони. — Можно иногда пожертвовать одной жизнью ради спасения многих? Или чужой жизнью — ради спасения дорогой для себя лично?
Задумчивый вишневый взгляд встретился с испытующим золотым.
— Иногда первое решение бывает единственно верным, — со вздохом согласился ее собеседник. — Но важно отличать те ситуации, когда нам хочется спасти своих близких за счет тех, к кому мы равнодушны. Все люди кому-то дороги. И жертвовать кем-то из личных побуждений — неправильно.
Она медленно закрыла глаза.
— Вы говорите это, опираясь на личный опыт?
— К сожалению, — подтвердил он. — Самый последний подобный случай напрямую касается наших общих знакомых. Точнее, моего друга и вашей подруги, эстиль… Но зачем вы спрашиваете? Если я не ошибаюсь, вы уже сделали выбор?
— Да, князь. К сожалению, это было необходимо.
Они помолчали.
— Соболезную, эстиль…
* * *
Во всех наших неприятностях мы виноваты сами.
Сие немудреное изречение следует золотыми буквами написать на серебряной пластинке и повесить… Ну, скажем, над ноутбуком, чтобы уж раз-то в день точно перечитать и проникнуться. Но теперь у меня был шанс в самое ближайшее время проверить меткость этих слов на собственном опыте. В добровольно-принудительном порядке.
А все дело в том, что я — эстаминиэль, равейна в третьем и самом прекрасном возрасте и, наконец, просто взрослая, восемнадцатилетняя девушка — умудрилась вновь загреметь на школьную скамью. Да еще на заграничную. Дэйр, когда узнал, смеялся как ненормальный. Брат же философски заметил, что это вполне в моем стиле, и вновь углубился в учебники.
Мысленно перебирая события прошедшего года, не могла не согласиться с Хелкаром. Ровно тринадцать месяцев назад, в июле, я приняла судьбоносное решение — заняться разработкой антидота к солнечному яду, чтобы спасти Северного князя. И после этого последовательно начала влипать в неприятности. Для начала ввязалась в расследование убийств на жарком южном побережье. Потом восстановила против себя почти весь преподавательский состав Академии и была с позором изгнана из оплота знаний… И — апогей моей невезучести — чуть не угробилась на пару с Дэриэллом, исследуя подземелья Темных Пределов в поисках необходимой для работы книги.
Вроде бы все.
Ах, нет, забыла упомянуть самое позорное. И как я умудрилась грохнуться в обморок на глазах у Элен и Дэйра, не дослушав, что говорила Айч?
Конечно, неосторожно обороненное невезучей равейной слово «война» заставило понервничать всех. Но лишиться сознания изволила только я. Потом меня долго приводили в чувство, успокаивали, поили мятными отварами (Дэйр постарался), отчитывали (мама была очень недовольна)… А под конец все же объяснили, что Айч, по обыкновению, слегка преувеличила и до открытых военных действий еще далеко. После этих слов я немного расслабилась и даже выслушала то, что мне пытались объяснить в четыре голоса Элен, Хэл, Лиссэ и сама Айч.
А там было ради чего навострить уши.
Самая шокирующая и таинственная новость — исчезновение инквизиции. Всего за одну ночь из столиц, городов, городков, поселков и деревенек бесследно пропали все, кто имел отношение к смотрителям — от мелкой сошки, вроде осведомителей и шпионов, до полностью укомплектованных элитных отрядов и высшего руководства. Здания остались нетронутыми, но внутри не удалось обнаружить ни единого следа пребывания Ордена контроля и созидания. Чистые до стерильности помещения — ни завалившейся бумажки с черновиками коварных планов, ни зацепившегося за косяк обрывка форменной одежды.
Конечно, пропавший Орден пытались искать. Но тщетно. Не помогало ни шакарское чутье, ни магические заклинания. Казалось, что смотрителей прикрывает божественная рука… или демоническая.
Колдовской мир бурлил, как котел с ведьминым зельем. Слухи и нелепые предположения наслаивались одно на другое, словно краски на картине сумасшедшего художника. Поговаривали, что в отдаленных уголках стали пропадать слабые, молодые равейны, что одиночек шакаи-ар давят в закоулках, как мух, что Академию, полноценно работавшую во время эпидемий и бунтов, переводят на карантинное положение… Но что из этого правда, а что досужий вымысел, не знал никто. Редкие осведомленные персонажи — вроде некоторых пророчиц, не будем тыкать пальцем — делали таинственные глаза и грустно улыбались, не опровергая слухи, но и не подтверждая их.
На фоне этого мои мелкие домашние неприятности и душевные терзания отошли на второй план. А потом я вернулась в Зеленый… и пошло-поехало.
После пяти месяцев, проведенных под крылышком Дэриэлла, в тиши и царственном спокойствии Кентал Савал, шумный человеческий город с его давкой и суетой ворвался в мою душу предчувствием карнавала. Первое время, каюсь, шарахалась от автомобилей и навязчивых консультантов в торговых центрах, но потом заново пообтерлась, привыкла и даже осознала, что все это время скучала по людской толкотне на улицах. В немалой степени этому поспособствовали старания подруг, вытаскивавших меня «в общество» при первой же возможности. Честно говоря, до моего отъезда в Академию и Кентал Савал мы редко собирались всей компанией, разве что на пикники да по большим праздникам. А в последнее время, даже направляясь в магазин «по шмоткам», вызванивали друг друга и сбивались в стайку. То ли «связь Звезды» действовала, то ли долгая разлука — не знаю… Но меньше, чем втроем, мы уже не ходили.
Вот и сейчас компанию Джайян, озаботившейся, наконец, выбором университета, составили мы с Айне. Четвертым прибился пофигистичного вида маг аллийских кровей, приходящийся нашей мастерице ветров то ли парнем, то ли близким другом — так сходу и не разберешь. Знакомы с ним мы были давно, пожалуй, уже года четыре. Представляясь впервые, маг невнятно пробурчал длинное имя, что-то вроде Пассер Ди Иллигерус, и тут же предложил не морочиться и звать его просто Птицей — с детства, мол, прозвище, уже привык. Обаятельно улыбнулся — так, что нельзя не улыбнуться в ответ, сунул большие пальцы в карманы джинсов и пристроился справа от Джайян незаметной тенью, нисколько не напрягая нашу девчачью компанию своим присутствием.
Выбор университета — дело утомительное, особенно в таком месте, как Ежегодная ярмарка образования в Золотой столице. Под проведение этого масштабного мероприятия отвели выставочный центр в западном округе. На четырех этажах разместились представители институтов и университетов из обеих столиц и всех мало-мальски значимых городов, учебных центров, курсов всего-о-чем-только-можно-мечтать, колледжей и академий. Акулы и акулята от образовательной индустрии суетились, зазывали на тесты, раздавали листовки и солидно гнусавили у стендов о благах, ожидающих абитуриента, если он прибьется именно под их кров. Потом Джайян, с азартным видом метавшаяся по залам, надолго застряла у стола Медицинского университета, почтительно внимая немолодому мужчине в белом халате. Мы с Айне понимающе переглянулись и отправились прогуляться, оставив её на попечение Птицы.
Через полчаса мы обошли весь первый этаж и поднялись на второй. Я шутки ради набрала целую кипу листовок и теперь с интересом их рассматривала, пытаясь выстроить на руинах радостных обещаний картину реального процесса обучения. Получалось плохо. Айне, перехватившая у меня половину стопки, занималась тем же самым, судя по выражению лица — гораздо более успешно. Конечно, она же происходила из человеческой семьи, наверняка ей родители рассказывали о бурной юности, проведенной за партой. Вот пророчица мельком проглядела яркую рекламку экономического отделения, взялась за следующую… и замерла.
Сила внутри меня шевельнулась горячим комком, реагируя на вспышку одного из лучей. Ощущение мгновенной мобилизации — вот что это было. Словно все мышцы разом напряглись и тут же расслабились.
Я нехотя подняла голову. Пророчица смотрела сквозь меня фирменным тяжелым взглядом. Мне это не сулило ничего хорошего.
— Нет, Айне. Что бы ты не видела, я не буду в это ввязываться. И не надейся, — как можно тверже сказала я. Приключений мне за последний год с лихвой хватило.
Не говоря ни слова, пророчица слезла со стула, где она до этого с комфортом сидела, поджав одну ногу, и поволокла меня через толчею вниз, на первый этаж.
— Айне, ты с ума сошла?!
Ноль внимания. На ладони, в которую вцепилась пророчица, наверняка останется отпечаток ногтей — так сильно впиваются пальцы. Да что же она увидела такого, что заставляет ее так нервничать? И, что самое непонятное, — действовать?
— Ты мне объяснишь или нет?
— Поздно, — с выражением лица «ты вляпалась» вздохнула Айне, становясь прежней собой. — Пришли уже.
С этими словами моя так называемая подруга грубо толкнула меня в спину и захлопнула дверь.
Я оказалась в небольшой комнатке, уставленной столами. Все они, кроме одного, были заняты старательно строчащими что-то в анкетах юношами и девушками.
— Вот и последняя соискательница. Вовремя, — с сильным акцентом проговорила женщина в синем бархатном костюме. — Прошу вас, займите свое место.
Я послушно плюхнулась на место, недоумевая, зачем понадобилось Айне пристраивать меня за этот тест. Можно подумать, я пойду учиться в человеческий университет! Нет уж, мне Академия до сих пор по ночам в кошмарах снится… Так, посмотрим, что тут у нас… Кажется, иностранный язык. Островной. Хм, я его не знала, но вот Элен, кажется, прекрасно говорила на этом самом распространенном в современном мире наречии. Язык бизнеса и дипломатии, науки и культуры… Ха. Пользоваться шпаргалками, конечно, нельзя, но про память матерей никто ничего не говорил, верно?
Тест я прошла дольно быстро, небрежно заполнила анкету с личными данными, накатала стандартную отписку на вопрос «а почему именно вы должны получить главный приз?» (что за приз такой, кстати?), сдала документы иностранке в синем костюме и отправилась отлавливать пророчицу-интриганку.
К моему величайшему разочарованию, Айне уже успела удрать с ярмарки, предупредив Птицу о мифических срочных делах. На мои расспросы маг только виновато улыбнулся и, небрежно взъерошив коротко остриженные волосы, предложил поискать ее дома. Я поблагодарила, попрощалась и последовала его совету.
Айне как сквозь землю провалилась. Удивленная и разозленная, я почти решилась на магический поиск, когда через несколько дней на наш адрес пришло письмо из Центра изучения иностранных языков — ЦИЗа в просторечье — с уведомлением о том, что мне посчастливилось выиграть конкурс на поездку по обмену в заокеанскую школу. На конверте размашистой рукой Айне было начеркано:
«Удачи, Найта. Не подведи».
Я дважды перечитала надпись и поняла, что отвертеться не получится. Глубоко вдохнула, успокаиваясь, и отправилась объяснять маме, что в конце августа снова покидаю родной дом.
Надеюсь, рекомендация пророчицы окажется достаточно убедительной причиной…
* * *
Никогда не забуду этот перелет над океаном. Почти тринадцать часов провести в воздухе, в замкнутом пространстве авиалайнера, с невозможностью создать хоть какую-то иллюзию уединения… Честно говоря, я вздохнула с облегчением, когда самолет приземлился, и можно было наконец встать и размять ноги.
Конечно, воздушным транспортом дело не ограничилось. Пришлось садиться в машину, вновь поджимая затекшие ноги, и терпеливо ждать, когда автомобиль прибудет к месту назначения. Городок, в котором располагалась новая школа, был более чем провинциальным. Лишь тридцать пятый по величине округ страны (до сих пор никак не могла отучиться называть ее Заокеанией на равейновский манер), графство Короля-и-Королевы, городок Роща Белых Акаций — таков был теперь мой адрес. Пункт назначения — старшая школа имени Святого Джеймса, видимо, единственное учебное заведение, не сумевшее отвязаться от программы «студенты по обмену». Мой встречающий, по иронии судьбы звавшийся Джейми Сайнтом, уже успел поведать, что жить я буду в семье владельца пекарни и его супруги, попечительницы школьного совета, что фамилия их Грэймены, что в семье трое детей, но старшая дочь в прошлом году поступила в столичный колледж и навещает родителей только по большим праздникам… Во время подробного рассказа о младшей дочке, Элизбет, я еще как-то проявляла вежливый интерес, но когда господин Сайнт, энергично жестикулируя свободной от руля рукой, перешел к описанию мерзопакостного характера единственного сына семейства Грэймен, Ричарда, я с откровенно скучающим вздохом уставилась в окно.
Там, за окном, все было зе´лено и до скрежета зубовного однообразно.
Нависающие над трассой ветки в резных листьях, размытые силуэты толстых стволов, плотный подлесок… Среди быстро мелькающих за окном зеленых исполинов я успела уже различить клены, вязы, редкие вкрапления сосен, разлапистые каштаны и возвышающиеся над сплошным лесным покровом кроны тюльпановых деревьев. Особенным был воздух — влажный, пропитанный запахом сырого дерева и каких-то экзотических цветов. Если бы я никогда не бывала в Аллийских Пределах, это могло бы произвести на меня впечатление. А так… я скучала и размышляла.
Зачем Айне нужно было отправить меня сюда? В Заокеании практически отсутствовала магия, за исключением примитивного шаманства коренных народов. Говорят, раньше у чикахомини, мехерринов, монаханов и прочих памунков рождались равейны, но с приходом «белого человека» и началом истребительной войны Вечные и Изначальные отвернулись от континента. Да и шакаи-ар как-то не прижились в местном климате — с их-то гибкостью! Только в глубинке можно было встретить ведарси или местечковых колдунов. Но, как ни странно, именно здешние шарлатаны, «фокусники» и «иллюзионисты» стали известны на весь человеческий мир, как великие волшебники… Неисповедимы пути славы!
Мысли у меня отдрейфовали куда-то в совсем ненужную сторону, и я одернула себя.
Итак, возвращаясь к нашей желтоглазой пророчице… Факты следующие. Айне что-то видит, и это что-то ее пугает. Подруга подстраивает каким-то образом то, что я выигрываю дурацкий конкурс по программе обмена. Меня заносит в богом забытый городок под названием Роща Белых Акаций на скучный континент, где даже нитей меньше, чем в иных местах.
Зачем ей это нужно?
— …и вы представляете, мисс Верманова, именно так и сказал! Бедняжка потом…
Я вздохнула, косясь на провожатого. Слава богам, скорость у нас была черепашья, иначе мне давно следовало бы начать беспокоиться за свою жизнь. Уж больно подробно и живо рассказывал об этом Ричарде господин Сайнт, отвлекаясь от дороги… Но, опять-таки, это было наименьшей моей проблемой.
А вот Айне… причин для того, чтобы отправить меня в Заокеанию без объяснений, могло быть несколько.
Первая, неприятная — смертельная опасность, причем именно для меня. С Айне сталось бы отослать подругу подальше и разобраться с проблемой самостоятельно. Но к чему тогда такие сложности? Можно было бы просто спровадить меня «погостить» к Дэриэллу. Да и Элен способна защитить меня от чего угодно, и «звезда» сильнее вместе…
Нет, глупости. Вряд ли дома что-то угрожало моей жизни.
Вторая возможная причина звучала как бальзам для самолюбия. Айне могла предвидеть какую-то катастрофу, предотвратить которую в состоянии только Дэй-а-Натье. Лестно, конечно, но вряд ли такое возможно. Если бы в Заокеании начиналась действительно серьезная заварушка, то пророчица ни за что не отпустила бы меня одну, понадеявшись на благоприятный исход и собственный дар предсказателя.
Похоже, с целями придется разбираться на месте.
Тем временем древесный коридор раздался в стороны, и мы выкатили к городку. Забавно, но он полностью оправдывал свое название. Робинии, белые акации, были повсюду. По обочинам дорог, в садах, парках… Сейчас деревья не цвели, но легко было представить, как город выглядит весной. Пожалуй, местные виды могли бы поспорить с садами Кентал Савал! А уж пчел-то здесь, наверное… Целое море.
Вскоре мы вырулили на короткую аллею, и машина остановилась. Джейми проявил галантность: обошел автомобиль, открыл для меня дверцу и протянул руку. А я-то думала, что его соотечественникам подобное поведение не было свойственно… Как же, нарвешься еще на феминистку. Я фыркнула, но предложенной помощью с удовольствием воспользовалась — ноги у меня порядком затекли.
После четырех часов, проведенных в салоне автомобиля, наполненном испарениями кондиционера и дешевого ароматизатора, здешний ветер, сырой и пронизывающий, казался почти живым. Да и в самом этом месте было нечто особенное, отличающее его от прочих уголков континента…
Магия. Да, именно она. Словно некое божество или просто добрый дух укрыл Рощу Белых Акаций своим волшебным щитом-эгидой, отделяя ее от остального мира. И нити… нити благодарно звенели, посылая в сердца странный, тревожащий заряд. Их было больше, чем везде на этом материке, где я успела уже побывать.
Я осторожно коснулась пальцами одинокой нити, будто лаская котенка.
Да. Больше.
И все равно — слишком мало.
Дом, в котором мне предстояло жить, впечатлял размерами. Конечно, рядом с усадьбой Дэриэлла — ничего особенного, да еще вкус хромает, а вот по сравнению с нашей квартиркой в Зеленом — настоящие хоромы. Два этажа, стены цвета топленого молока, темно-красные ставни и черепица. Вместо сада, увы, были ровно подстриженные газоны. Справа от калитки — заасфальтированная подъездная аллея, чуть дальше — приземистое здание, то ли гараж, то ли сарай, а к крыльцу стелилась выложенная светлыми плитками дорожка.
Короче говоря, вполне себе представительный дом для людей чуть побогаче среднего класса. Те самые люди, кстати, то ли высоко себя ценили, то ли попросту не успели закончить уборку к моему приезду и теперь судорожно запихивали мусор под кровати и шкафы — иначе почему на звонок хозяева среагировали только спустя пять минут? Мне-то ничего, я после перелета буквально спала на ходу и была на удивление благодушна, а вот господин Сайнт явно разнервничался. Лицо его пошло красными пятнами, глаза сделались виноватыми, а неловкие узловатые пальцы то и дело стряхивали с манжет несуществующие пылинки. Когда дверь, наконец, открылась, он выдохнул с явным облегчением, обменялся приветствиями с супругами Греймен и официально представил меня.
— Мисс Ната Верманова, — я поморщилась, услышав свою «фамилию». У равейн использовались только имена, особые, но, разумеется, и у меня, и у Элен, и у Хэла были нормальные паспорта с обычными данными. Так Найта превратилась в Нату, Хелкар в Виктора, Элен в Елену. Мама и с возрастом умудрилась смошенничать, вместо честных ста четырех лет значилось всего тридцать семь. В моем нынешнем паспорте, кстати, тоже стояла меньшая цифра — шестнадцать лет. Но это не столь важно. Дело в том, что свои «человеческие» имя и фамилию я оставила сразу после школы и не собиралась заново к ним привыкать, поэтому пришлось поправить Джейми Сайнта:
— Можете звать меня просто Найта, — и приветливо улыбнуться.
Миссис Грэймен, высокая полноватая женщина с отчетливым влиянием южной крови, просияла в ответ и тут же, оказывая ответную любезность, предложила звать её Габриэлой. «Точно южные корни» — подумала я, ненавязчиво разглядывая ее. И темперамент, и манеры совсем другие. Вот мистер Грэймен, напротив, поморщился, не одобряя такое сокращение дистанции. Похоже, он — из первых переселенцев, можно сказать, почти коренной житель, и страшно этим гордится. Даже имя у него было на редкость благонадежное — Томас.
Вообще, они смотрелись вместе довольно нелепо — высокая, смуглая, темноволосая женщина, с карими глазами и тяжелыми чертами лица, и среднего роста светлоглазый блондин, легко краснеющий и наверняка страдающий отдышкой. Она — экспрессивная, открытая, он — замкнутый, подозрительный. Бизнесмен до мозга костей. Единственное, что их объединяло — это массивность фигуры. Вряд ли Грэймены отказывали себе в лишней булочке за обедом.
— Найта, вы, наверное, устали с дороги, проходите, пожалуйста, я покажу вашу комнату, а Том и Ричард пока позаботятся о чемоданах. Верно, Ричи? — Габриэла послала нежный взгляд куда-то через плечо. — И, конечно, я познакомлю вас с нашими детьми. О, это совершенно замечательные ребята, вы наверняка подружитесь. Ричи, Лиз, выходите, не стесняйтесь.
Элизбет, или Лиз, как предпочла ее представить миссис Грэймен, похоже, действительно стеснялась. Этот маленький белокурый ангелок что-то пискнул в ответ на мое приветствие и сразу же скрылся за одной из дверей. А вот Ричард…
«У меня будут проблемы. Наверняка», — обреченно вздохнула я про себя.
Ричард Грэймен вряд ли знал, что такое стеснение. Слова «стыд» и «совесть» тоже наверняка не значились в его лексиконе. Он выглядел как типичный представитель касты «популярных» в старшей школе — смуглый и высокий в мать, надменный и светловолосый в отца. Я готова спорить, что наш Ричард играл в школьной футбольной команде и занимал одну из верхних строчек негласного рейтинга популярности среди местных девчонок. Избалованный вниманием и всеобщим поклонением, скорее всего, он считал себя пупом земли. Ко мне Ричард отнесся с явным пренебрежением, но проигнорировать просьбу матери не решился и, скривившись, потащил наверх оба моих чемодана. Ничего, пусть поработает, они не тяжелые… К тому же большинство самых важных и нужных вещей надежно спрятано в зачарованном рюкзаке, упакованном в меньший чемодан.
— … две ванных комнаты, одна внизу, другая наверху, и еще джакузи. Бассейн располагается на заднем дворе, скромный, но нам хватает… — без умолку вещала Габриэла. Несмотря на сонливость, болтовня хозяйки дома меня не раздражала. Я чувствовала искреннюю симпатию к себе и готовность помочь в любой проблеме.
Когда я увидела душ, все мысли о сне мгновенно отошли на второй план. Ох, уж эта дорога… Долго я ее буду еще вспоминать. Как бы теперь вежливо спровадить Габриэлу и избавиться от слишком пристального внимания Ричи? Честно говоря, с тех пор, как я вышла из самолета, меня преследовало смутное ощущение, что я забыла какую-то важную вещь, и это очевидно для окружающих. Как будто вышла на улицу в тапочках, и еще не понимаю этого, но уже нюхом чую подлянку. Под взглядами Грэймена-младшего это чувство становилось почти физически ощутимым… Я нервно одернула юбку и перекинула косу через плечо. Сейчас я почти жалела, что для перелета облачилась в некое подобие делового костюма, а не в нейтральные джинсы с майкой. Хотела произвести благоприятное впечатление, как же… Вот и впечатлила, похоже.
Наконец Габриэла смекнула, в чем дело, и оставила меня наедине с вещами и душем, прихватив с собой сына. Я с облегчением вздохнула и тут же закопалась в чемоданы в поисках одежды на смену и банных принадлежностей. Небрежное распихивание вещей по шкафам не заняло много времени, а душ с цитрусовым гелем вернул крохи прежней бодрости. Так что к обеду я спустилась вполне вменяемой и одетой в джинсовые штаны вместо юбки. Пусть не так изящно, зато вполне комфортно.
За столом миссис и мистер Грэймен поддерживали вежливую беседу, больше интересуясь особенностями моей родины, чем биографии. Ричи сверлил меня презрительным взглядом, в котором, впрочем, без труда читалась заинтересованность, Лиз молчала, уткнувшись в свою порцию картофеля со стейком, и жутко стеснялась, краснея по поводу и без. Вообще Грэймены не произвели на меня впечатления крепкой, любящей и понимающей семьи, несмотря на многочисленные фото в рамках на полках и над камином в столовой и напоказ предупредительное отношение. Томаса явно раздражала говорливость и экспрессивность жены, Лиз чувствовала себя не в своей тарелке, Ричард снисходительно поглядывал на всех присутствующих. К середине обеда меня опять сморил сон, и на вопросы я отвечала коротко и неохотно. Беседа увяла на корню, и вскоре меня отпустили спать, пообещав разбудить вечером и рассказать про школу, расписание занятий и тому подобное. Я радостно согласилась и сбежала в спальню.
* * *
Удивленно.
«Гм, Найта?»
«Да?»
«Ты чего смеешься?»
«Ну… есть примета такая: спишь на новом месте — приснись жених невесте».
Хохочет.
«Это намек?»
«Ага».
Замолкаю, собираясь с мыслями.
«Ксиль… послушай, у меня для тебя сюрприз. Это что-то, что тебе очень нужно сейчас… Где ты? Ты сможешь приехать в Дальние Пределы?»
Быстро, жестко, холодно.
«Нет. И забудь об этом».
«Но… почему?»
Почти плачу.
«Если ты не хочешь встречаться с аллийцами, приезжай в Зеленый. Я буду ждать… Мы…»
«Нет, Найта. Не будет никаких «мы». Ничего уже не исправить».
«Но противоядие…»
В голосе словно стукаются гранями осколки льда.
«Никакое противоядие мне уже не поможет. Я не смогу вернуться. И мы больше не увидимся. Это последний сон».
Совсем тихо.
«Прости, что заставил тебя ждать…»
«Максимилиан!»
Тишина.
«Максимилиан…»
* * *
Подушка была влажной и горячей от слез. Живот сводило болезненными спазмами, и я тяжело дышала в мокрую ткань, давя всхлипы. Ну почему, почему так… Когда только-только появилась надежда, что все закончится хорошо, когда даже аллиец, заклятый враг всех шакаи-ар и соперник конкретно этого, предложил свою помощь…
Максимилиан больше не придет. Сны закончились.
Наверное, все могло бы быть по-другому. Если бы я сразу сказала ему о противоядии. Если бы Тантаэ разыскал его раньше. Если бы я не отпустила его тогда…
«Если бы, если бы… История не пишется в сослагательном наклонении. Даже личная», — ворчливо отозвалось в голове.
«Отстань от меня, Рэм, — вяло огрызнулась я. — Это не твое дело».
«Это дело стало моим, когда ты обратилась ко мне за помощью в исследовании, — сердито откликнулся некромант. — Не забывай об этом, дорогая ученица».
«Это не твое дело!»
«Повторяешься, сладкая, — хмыкнул Рэмерт. — Поверь, я не стал бы в это лезть, постоянно сидеть в твоей голове — сомнительное удовольствие, но сейчас ты так фонишь по связи, что истерику не заметит только глухой. Да возьми себя в руки, идиотка!» — некромант рявкнул так, что я подпрыгнула на кровати, мгновенно перестав всхлипывать. Слабо переливающийся в закатном свете браслет показался мне ужасно зловещим.
«Нервишки-то лечить нужно… Успокоилась? — ехидно протянул Мэйсон. — Так-то лучше. А теперь слушай. Что такого случилось? Ну, погрозился твой шакаи-ар больше не сниться. Ну, не может он сам приехать к тебе, не важно, по каким причинам. Но неужели ты просто опустишь руки, не пытаясь его найти? Честное слово, не узнаю тебя, Найта».
Пальцы непроизвольно сжались в кулак.
«Но что я могу сделать?»
«Ты можешь все. Только не надо жалеть себя и надеяться на других. Так-то, эстаминиэль», — припечатал Рэмерт. Ощущение чужого присутствия исчезло. Я нервно расхохоталась. Вот так промывка мозгов! Сразу видно, что преподаватель с солидным стажем. Если бы не Рэм, неизвестно, сколько бы я еще кисла. А теперь — трясет немножко, но уже хотя бы могу соображать.
В дверь ненавязчиво постучали.
— Найта, просыпайся. Ты будешь спускаться к ужину? — жизнерадостно спросила Габриэла, заглядывая в комнату. Я поспешно занавесила заплаканное лицо волосами. Еще заметит, расспросы начнутся… Впрочем, всегда можно отговориться тоской по дому.
— Конечно, буду, — жизнерадостным мой голос мог показаться только уж совсем непритязательному слушателю, но, кажется, миссис Грэймен относилась именно к этой категории. — Спасибо, что разбудили.
— О, не стоит благодарности. Мы будем ждать тебя внизу, — дружелюбно улыбнулась женщина и оставила меня одну. Слава богам.
Плетение косы — успокаивающий процесс, особенно если волосы достаточно длинные. Приводя в порядок прическу, упорядочиваешь и мысли. Наверное, поэтому уже спустя пару минут ситуация с поисками Максимилиана уже не казалась мне такой безнадежной. Я даже составила примерный план действий. Во-первых, сегодня же вечером свяжусь с Тантаэ и узнаю последние новости. Если узнаю, что о Северном князе по-прежнему ничего не слышно, то созвонюсь с Айне. Пророчица вполне могла видеть что-то, что поможет мне в поисках. На крайний же случай… Есть один ритуал, довольно широко известный, но сложный и потому редко применяющийся. «Притяжение» — более чем говорящее название. Необходимые компоненты я раздобуду. Вещи, принадлежавшие Максимилиану, наверняка есть у Пепельного князя. Ингредиенты для зелья позаимствую у Дэриэлла, он не откажет, или поищу какую-нибудь местную лавочку. Быть такого не может, чтобы в городе не торговали травами. Впрочем, это Заокеания, здесь все, не как у людей… то есть не как у магов.
Но попытать счастья определенно стоит.
— Ты спускаешься или нет? — прервал мои размышления Ричард, нагло облокачиваясь на дверной косяк. Я вежливо улыбнулась, тщательно давя недостойное равейны желание наградить его заковыристым сглазом. В конце концов, это всего лишь избалованный ребенок. Мальчик! Он младше меня на целых два года.
— Да, уже спускаюсь. Спасибо за напоминание, Ричард, — мой голос вполне мог сойти за засахарившийся мед.
Маленький Ричи, естественно, не удостоил меня ответом, если не считать за таковой презрительное фырканье. Я только вздохнула. Нет, вряд ли мы подружимся. Габриэла все-таки оптимистка…
Семейным ужином это можно было назвать только формально. Ела только Лиз. Томас прятался за газетой, уделяя беседе и своей тарелке одинаково мало внимания. Ричард потягивал сок из запотевшего стакана, то и дело награждая меня странными взглядами, которые я никак не могла истолковать. Зато Габриэла говорила за четверых, умудряясь одновременно рассказывать о новой школе и расспрашивать о моей семье. Пока я успешно отделывалась ничего не значащими ответами, но меня уже начинал напрягать заданный в трех разных вариантах вопрос о работе Элен. «Моя мама — равейна, она зарабатывает на жизнь изготовлением зелий и амулетов на заказ» — так ведь прямо не скажешь. Зарабатывает… Гм… Это ведь можно рассматривать, как частное предпринимательство, верно?
— А что с расписанием? — поинтересовалась я, уводя разговор в сторону от опасной темы. — Мне завтра надо будет подойти в администрацию? Или где там его берут?
— Нет, Ричи уже обо всем позаботился. Верно, солнышко? — ласково проворковала Габриэла, с нежностью глядя на сына. — Будь умницей, сходи за расписанием для нашей гостьи.
Он медленно встал, всем своим видом демонстрируя неудовольствие, и отправился наверх. Боги, а ведь моя комната находится прямо напротив его… Мы же все время будем сталкиваться. Решено, встаю завтра пораньше. Может, и не пересечемся тогда.
Но не успела я додумать эту замечательную мысль, как миссис Грэймен разбила мои надежды.
— Ричи проведет для тебя небольшую экскурсию по школе. Он на прекрасном счету у преподавателей, так что тебе будет гораздо легче освоиться среди сверстников, — хоть убей, не я не могла уловить связи между двумя этими утверждениями. — Знаете, наш мальчик играет за сборную школы. Он прирожденный футболист, — похвасталась Габриэла, подтверждая мои догадки. Ага, как же. Ричи — мистер старшая школа. Со всеми вытекающими обстоятельствами.
— Держи, — в мою тарелку с десертом шлепнулась кипа листочков. Габриэла охнула, Томас послал сыну укоряющий взгляд, возымевший не больше действия, чем оханье матери. Я только усмехнулась и аккуратно подцепила листы с расписанием, делая другой рукой незаметный жест под столом. Вопреки всем законам физики, крем и не думал размазываться по бумаге, целиком и полностью оставаясь на тарелке.
— Спасибо, Ричард, — сладко улыбнулась я, демонстрируя чистое и сухое расписание. — Ты так добр ко мне.
«Добрый Ричард» отчетливо скрипнул зубами. Ничего, перебесится. Я ему не добровольная жертва. Хватит, натерпелась уже в старой школе. Так, глянем, что за уроки… Химия, литература, потом перерыв на обед, а после физика и история. Не так уж плохо. На химии вообще можно будет расслабиться — сомневаюсь, что местные преподаватели скажут мне чего-нибудь новое. Все-таки я не зря училась у Дэриэлла, а химия не сильно отличается от алхимии.
— Ричи поможет тебе выбрать какой-нибудь дополнительный предмет на твой вкус, — продолжала заливаться певчей птичкой Габриэла. — Верно, солнышко? Дополнительное образование очень важно для саморазвития, а сразу сориентироваться и определиться, чего ты хочешь, очень сложно, особенно для иностранки. Уж я-то знаю…
— Габи! — негромко произнес мистер Грэймен. Габриэла осеклась на полуслове. На мгновение на ее лице промелькнуло болезненное выражение, но женщина тут же взяла себя в руки и вновь улыбнулась.
— Верно, что же это я. Найта, наверняка ты захочешь осмотреть окрестности. Думаю, Ричард с удовольствием составит тебе компанию, правда, милый?
— Э-э… Благодарю за заботу, но сегодня мне хотелось бы отдохнуть, — быстро сказала я, пока бедняжку Ричи не разорвало от возмущения. — Дорога была очень утомительной, а завтра в школе мне придется нелегко, поэтому лучше лечь пораньше… Кстати, а как я буду добираться до школы? — ухватилась я за нейтральную тему. — Здесь ходят какие-нибудь автобусы или что-то вроде?
— Раньше был специальный школьный автобус, которых доставлял детей на занятия, но после того случая… — Томас вновь неодобрительно глянул на жену поверх газеты. — В общем, Ричард довезет тебя на машине. Он в этом году получил права, и теперь вместо нашего папы возит Лиз на уроки. А теперь вы будете ездить втроем, правда, замечательно? — широко улыбнулась женщина. Я подавила вздох. Нельзя быть такой наивной, честное слово.
— Пойду прогуляюсь, — резко отодвинув стул, Ричард поднялся из-за стола. — Я договорился с друзьями.
— Но, Ричи… — беспомощно захлопала ресницами миссис Грэймен.
— Пусть идет, Габи, — заметил Грэймен-старший, не отрываясь от газеты. Я все больше проникалась симпатией к этому человеку. Сидит тихо, не лезет в душу с расспросами, но при этом замечает, что творится вокруг. — Нехорошо подводить… друзей.
Судя по тону, каким это было сказано, никаких ожидающих его друзей у нашего Ричи и в помине нет. Ну и хорошо, меньше общения — меньше возможностей испортить отношения. И вообще, в последнее время я все больше верю старой примете Лиссэ: «от блондинов хорошего не жди». Правда, она намекала на Дэриэлла, но это мелочи. Но светловолосые меня явно недолюбливали — сначала Моника непонятно за что взъелась, теперь вот Ричард…
— О… Конечно, — несколько растерялась Габриэла. — Разумеется, ты прав, Том. Но, может, Лиз составит тебе компанию? Ты ведь уже взрослая девочка, да, Лиззи? Посидите в комнате, поболтаете о своем, о девичьем? — подмигнула мне она. Не желая расстраивать добрую женщину, я согласилась. В конце концов, поговорить с Тантаэ я смогла бы и ночью.
К моему удивлению, общаться с Элизбет было вполне приятно. Она оказалась старше, чем я сначала подумала — почти тринадцать лет, а выглядела едва на девять. Стеснительность объяснялась просто — из-за проблем со здоровьем («Слабое сердце», — смущенно пояснила сама девочка) Лиз до прошлого года не посещала в школу, занимаясь с репетиторами. Ей было трудно находить общий язык даже со сверстниками, а уж разговор с иностранкой не мог присниться и в страшном сне. А еще… еще она очень скучала по своей старшей сестре, Джессике.
У меня никогда не было младшей сестры, только не по годам серьезный брат. Но мне казалось, что с Элизбет мы поладим.
— Не сердись на Ричи, — заметила девочка, обнаружив, что я избегаю упоминаний о Грэймене-младшем. — Он сейчас бесится, потому что его Эмили бросила. Эмили сейчас с Элайджей вместе, а Ричи с Элом дружили раньше, они в одной команде, и мистер Спарк их всегда хвалил, а Саманта…
— Постой, постой, — я рассмеялась и замахала руками. Теперь, когда малышка освоилась, стало ясно, что пусть внешность наша Лиззи унаследовала от папы, но вот говорливость — явно от мамы. — Давай по порядку. Что за Эмили с Элайджей, и причем здесь мистер Спарк и эта самая Саманта?
— Ну… — мелкая забавно сморщилась, накручивая на палец прядку льняных волос. — Рич вроде как говорил, что Эмили, ну, его девушка, — Лиз смущенно уткнулась взглядом в пол. — А потом Эмили стала бегать с Элом. Эл — это Элайджа Саммерс, он с Ричи с детства дружит. Мистер Спарк — учитель физкультуры и тренер нашей футбольной команды… Мы, кстати, доходили до десятого места на чемпионате штата, — похвасталась девочка. — Мистер Спарк еще в младшей школе сказал, что у Ричи и Эла талант, и взял их в команду.
— Ясно. А Саманта здесь причем? — Лиз так увлеченно рассказывала, что я почти всерьез заинтересовалась местным любовным треугольником и его окружением.
— Ой, Саманта — подруга Эмили, она раньше с Элом встречалась, а сейчас они все вместе рассорились, — пояснила Лиз. Эх, как все запутано. Герои мыльных опер могут вздохнуть спокойно — их дело есть, кому продолжить. — Жалко так. Саманта классная, — доверительно поделился со мной ребенок. — Она болельщица, и ее все любят. Когда я перейду в старшую школу, я тоже буду болельщицей.
— А Эмили тоже болельщица? — поинтересовалась я.
— Нет, Эмили, как ее, эта… вертихвостка. Так папа говорит, — смутилась Лиз. — Ой, а ты знаешь, что это такое? Ты так хорошо говоришь, что я забываю, что ты приехала из другой страны.
— Я понимаю ваш язык, как родной, — со вздохом призналась я и поежилась. Бр-р. Как вспомню эти жуткие заклинания, которыми вбивали в мою бестолковую голову знание островного наречия… Но результат того определенно стоил. Жалко, что нельзя таким же образом выучить аллийский язык. Слишком сложная система пересекающихся значений слов и корней, такую ни в одно заклинание не вложишь.
— А я вот не знаю никакого иностранного языка, — расстроилась Элизбет.
— Ничего, выучишь еще, — успокоила я ее. — Вся жизнь впереди.
Ближе к девяти вечера малявку сморил сон, и я осталась одна. Мягкая кровать совершенно не привлекала. Может, потому, что я выспалась, а может быть, из-за страха убедиться, что Ксиль действительно больше не придет. Попытки связаться с Тантаэ успехов не имели — князь то ли был занят, то ли по близости не оказалось ни одного зеркала, стекла или хотя бы лужи. С тоской взглянув на часы, я мысленно прикинула разницу во времени и набрала номер Айне. После двенадцатого набора, когда меня уже посещало нескромное желание шваркнуть телефоном об стену, ответ все-таки пришел. Правда, не с мобильного.
— Доброе утро, Найта… — раздалось за спиной смущенное покашливание. — Или, вернее, доброй ночи!
— Тише, — зашикала я на пророчицу. — Люди спят… Еще засекут, как я объясню тогда наличие в моей комнате призрака подруги? Привет, кстати.
— Скажешь, что им это снится, — улыбнулась Айне, скрещивая руки на груди. — Как долетела?
— Неплохо, — я присела на краешек кровати, с удовольствием вытягивая ноги. — Только у меня теперь аллергия на позу «спать лицом в колени». Слушай, Айне…
— Знаю, знаю, можешь не продолжать, — вздохнула подруга, устраиваясь рядом. Наверняка она просто села у себя в комнате, но умное заклинание сопоставило ее действия с окружающей обстановкой. — Неужели ты бы стала звонить в полночь только для того, чтобы узнать, как у меня дела?
— Айне… — с обидой протянула я. Хотя на самом деле мне было стыдно. Если бы не острая необходимость проконсультироваться с пророчицей, я вряд ли бы сегодня стала искать подругу.
— Да я не обижаюсь, — опять улыбнулась Айне, мечтательно уставившись в потолок. Желтые глаза приобрели теплый сливочный оттенок. — Когда я влюблюсь, я тоже немножко сойду с ума.
— Это предсказание?
— Вроде того.
Мы помолчали. Каждая думала о своем, но, наверно, в этот момент наши мысли оказались бы удивительно похожи, только люди в них были разные.
— К Тантаэ пока не суйся, новостей никаких, а вот дел у него и без тебя по горло, — негромко проговорила подруга, не глядя в мою сторону. — Это я не предсказываю, просто мы с утра созванивались, он интересовался, как ты добралась. С «притяжением» тоже не торопись, ты сама поймешь, когда для него наступит время. Пока ищи материалы для ритуала. Здесь. Больше ничего не скажу, а то получится пророчество.
— А так у меня будет выбор, — полуутвердительно-полувопросительно улыбнулась я. Когда Айне вела себя так серьезно, она выглядела гораздо старше своих лет. Мне вдруг подумалось, что если она и обретет вскоре возраст королевы, то это будет только Власть.
Подруга скосила в мою сторону глаза, словно подслушав мысли.
— Ложилась бы ты спать, Найта. Не выспишься, завтра будешь вареная.
— Это пророчество?
— А ты как думаешь? — уголки губ чуть дрогнули, намечая улыбку. Грустное лицо словно осветилось изнутри, теряя лишние годы.
Ровесница, смешливая, чуточку язвительная, мечтательная девушка. Как порой обманчиво впечатление! Так темный омут только притворяется спокойным и неглубоким.
— Так я пойду?
— До встречи, — вздохнула я. Отпускать подругу не хотелось.
— До встречи, — усмехнулась Айне. — Ты позвонишь мне… Уже завтра, — снова этот взгляд с хитринкой. — И еще, Найта. Я тебя прошу, будь завтра повнимательней. Не забудь что-нибудь важное, когда станешь собираться в школу. Иначе проблем не оберешься.
Вздох — и комната пуста.
— Ну вот, — недовольно пробурчала я, разбирая постель. — Опять напророчествовала. Неужели нельзя было нормально сказать? Думай теперь, что забудешь… Ну не штаны же.
Эх, Айне, Айне. Она всегда оставалась самой странной и загадочной из нас, и с каждым годом ее было все труднее понять. Сила эстаминиэль изменила ее меньше других — может быть, из-за ее редкого дара, может — из-за склада характера. Пророчицы всегда были властью, как воздух — битвой, жизнь — познанием, а иллюзион — любовью. Прочие могли выбирать.
Я невольно вспомнила неприятный разговор с Риан незадолго до отъезда. Танцующая специально приехала в Зеленый, чтобы предупредить меня.
* * *
— Не кривись, Ар-Нейт. Я не шучу. Это все очень важно.
— Но почему именно я! — бешусь. — Половина королев в Совете — в эпохе любви. Им ты лекции не читаешь! Им не надо заводить питомцев! Им не надо влюбляться принудительно!
— Успокойся, ты все неправильно поняла, — она быстро касается моей щеки прохладной рукой. — Не питомцев, а подзащитных. Не любить, а защищать…
— Да какая разница!
— Пойми, без опоры ты будешь беспомощна. Не сможешь призвать магию, кроме совсем уж элементарной. Ну подумай, Ар-Нейт, ты получишь более выгодную позицию и возможность пользоваться своей силой, а взамен просто позаботишься о каком-нибудь человеке. Сделаешь доброе дело…
— Вмешательство магии в жизнь простых людей всегда приводит к трагедии, — цежу сквозь сжатые зубы прописную истину. Риан устало вздыхает. — И не называй меня Ар-Нейт. У меня имя есть.
— Хорошо, Найта. Я не прошу решать прямо на месте. Приедешь, оглядишься… Обдумаешь все хорошенько. Выберешь себе подзащитного…
— Нет.
— Тогда судьба выберет его за тебя.
* * *
Против ожиданий, заснула я быстро, убаюканная воспоминаниями. Наверное, все же сказалась усталость от перелета, не утоленная коротким дневным отдыхом. Но в этот раз мне не снилось ничего…
* * *
— Вставай, деточка! Опоздаешь, — ласково проворковали за дверью. Я сдавлено хрюкнула в подушку, глуша смешки. Похоже, Габриэла за ночь свыклась с мыслью, что у нее появилась новая «дочка». Деточка, как же. Уж больно это Лиссэ напоминает.
— Хорошо, Габриэла. Спасибо, что вы разбудили меня.
— Спускайся, завтрак уже на столе.
Забег до ванной и обратно был выполнен с рекордной скоростью. Я мельком глянула вниз через перила, осматривая столовую. Оказалось, что славное семейство Грэйменов уже в полном составе собралось за столом и ждет только меня. Сдавленно ругнувшись, я метнулась обратно в комнату, напяливая на себя первый попавшийся комплект одежды, благо перед отъездом Феникс основательно перетряхнула мой гардероб, избавив его от откровенно «неносибельных» вещей. Собрала волосы в аккуратную косу, перевязала лентой — все второпях. Челка никак не хотела ложиться правильно, пришлось зачесать набок и заколоть. Перед спуском в столовую я на всякий случай посмотрелась в зеркало — Айне предупреждала, что я могу что-нибудь забыть. Так, вроде все на месте, ничего не торчит, не напялено на изнанку, не перекручено. Темная юбка выше колена вполне сносно сочетается с бежевой вышитой блузкой. Ценники вроде оторвала… Ой, нет, один болтается. Так и знала. Наверное, Айне намекала именно на это.
— Доброе утро, — я выжала из себя ослепительную улыбку и придвинула поближе миску с хлопьями. Конечно, хотелось бы с утра чего-нибудь поосновательнее, но, видимо, здесь так не принято. Ничего, в школе перекушу.
— Как спалось на новом месте? — жизнерадостно поинтересовалась Габриэла. Похоже, энтузиазм этой женщины был неиссякаем — сказывался южный темперамент. Томас покровительственно улыбнулся, глядя на супругу, и опять уткнулся в свежую прессу. Интересно, как он с таким аппетитом умудряется сохранять столь внушительную комплекцию? Издержки работы?
Очередная заокеанская загадка.
— Неплохо. Не заметила, как наступило утро, — на этот раз улыбка вышла более искренняя. М-м-м, какие вкусные хлопья.
— Вижу, аппетит у вас отменный, — заметил Томас, сверкнув очками поверх листа. — Смена часовых поясов не слишком сбивает с жизненного ритма?
— Какой ритм после суток на ногах, — вздохнула я, отодвигая пустую миску. Завтрак подразумевал под собой также довесок к хлопьям в виде чашки кофе с тостами, но я постеснялась просить что-нибудь «на бутерброд». Заедать же ароматный напиток плохо подсушенным хлебом с намазанным на него подтаявшим маслом и ягодным джемом непонятного происхождения было выше моих сил. — Все в порядке, я даже выспаться успела.
— Хорошо, — кивнул мистер Грэймен и снова спрятался за газетой.
Смешно, но с завтраком я расправилась раньше всех, хотя к столу спустилась последней. Элизбет, видимо, вообще не хотела есть и только размазывала хлопья по стенкам посуды, ожидая, когда Габриэла разрешит отставить миску. Ричи тоже был странно задумчив. После того, как очередная попытка опрокинуть на себя кофе — по-другому назвать это действо у меня язык не поворачивался — увенчалась успехом, парень несколько оживился. Чертыхнулся пару раз, нарвавшись на укоризненный взгляд матери, почему-то жутко смутился и бегом отправился наверх — переодеваться. Когда он вернулся, Томас негромко произнес: «Дети, опаздываете», после чего Лиз с радостью избавилась от размокших хлопьев, а Ричард, даже не оглянувшись на родителей, выскочил на улицу. Поблагодарив хозяйку за завтрак, я последовала его примеру.
Машина у Грэймена-младшего была старая. Очень. Но, кажется, Ричи тащился уже от самого факта ее существования, и такие мелочи, как облупившаяся зеленая краска, заметная вмятина на заднем бампере и звездочка на лобовом стекле не сильно его смущали. Внутри салона была идеальная чистота. Сиденья закрывали чехлы, имитирующие кожу, сзади болтался освежитель-елочка. На зеркале висела целая связка амулетов — фигурки животных, игральные кости, брелок с непонятным символом.
— Я сам ее купил, — с деланным безразличием заметил Ричи, глядя в сторону. Жадное внимание, исходившее от него волнами, мог не заметить только совсем уж слепой.
— Круто, — рассеянно произнесла я. Парень тут же надулся от гордости и повернулся ко мне с сияющими глазами.
Если честно, то таким, естественным, он нравился мне гораздо больше.
— Копил два года. Присмотрел ее аж в другом городе, пришлось добираться туда на автобусе, зато обратно приехал уже на своих колесах, — он широко улыбнулся и с превосходством посмотрел на меня. Иллюзия милого мальчика тут же разбилась в пыль. — Сейчас собираю деньги на ремонт. Покрашу, стекло заменю — конфетка будет. Девчонкам нравится, — добавил он уже с явной провокацией в голосе. Похоже, ждал от меня комментариев.
— Э-э… здорово. Наверное, ты очень популярен в школе? — выдавила я из себя. Ладно, мне не сложно, а ему приятно будет услышать.
Я не прогадала. Ричард буквально засветился от удовольствия.
— Говорят, что да, — небрежно произнес он, внимательно наблюдая за моей реакцией. — У меня есть репутация, знаешь ли…
Я тоскливо оглянулась в окно. К счастью, появление Лиз избавило меня от продолжения этого абсурдного диалога. Надо же, только я решила, что в Ричи есть что-то хорошее… Впрочем, он и вправду молодец. Сам заработал на машину, копит на ремонт, имеет влияние на одноклассников… Жаль, что у нас немного разные ценности.
Всю дорогу мы провели в молчании. Ричард больше не хвастался, видимо, стесняясь присутствия сестренки, Элизбет усиленно изображала «повторение домашнего задания», я наслаждалась временным затишьем. Первый день в новом месте — это всегда кошмар. Уж я-то знаю. До седьмого класса я сменила четыре школы. Правда, все они, кроме крохотного здания в Приграничном, принадлежали людям и находились в одном и том же районе. Каждый раз все начинается с одного: на тебя пялятся, подходят, заговаривают о ерунде, стараясь понравиться, потом спешно разочаровываются (мальчики не находят ожидаемую принцессу, девочки прозревают, обнаруживая соперницу), и в итоге ты остаешься наедине с собой, пока кто-нибудь не решится подружиться с тобой по-настоящему.
Тогда, в самой первой школе, куда я попала после Приграничного, этим кем-то оказалась Этна. Потом мы уже вместе кочевали по учебным заведениям, и «знакомство с классом» так не напрягало. Но сейчас вряд ли стоило надеяться на подобное везение…
Может, я, конечно судила предвзято и во всем был виноват мой нелюдимый характер. Но факт оставался фактом: вряд ли и в новой школе меня встретят на ура.
Школа имени Святого Джеймса представляла собой комплекс из десятка корпусов, огороженный высоким кирпичным забором. На входе стояли металлодетекторы, дежурный открывал двери только после того, как ученик показывал пропуск. Похоже, я погорячилась, назвав этот городок захолустьем. Или, подумала я, школа одна на весь город, что более вероятно.
— Она со мной, — нетерпеливо втолковывал охраннику Ричард. Я стояла рядом, ощущая себя крайне неловко. Было такое чувство, будто и впрямь дома осталось что-то важное. Запутала меня Айне… Странно, вроде бы я перед выходом погляделась в зеркало, в глаза ничего не бросилось. — Это Найта Верманова, она по обмену приехала. Вам не передали карточку?
— В администрации заберете, — буркнул дежурный, пропуская нас внутрь. — Сегодня без карточки проходите, раз такое дело. Но в следующий раз не пущу.
— В следующий раз такого не будет, уверяю вас, — улыбнулась я. Хмурый дядька в окошке сразу как-то расслабился. Он что, думал, что я кусаюсь? У меня настолько грозный вид? Или я и впрямь проглядела что-нибудь важное? Ох, Айне…
— Удачного дня, — донеслось мне в спину. Ладно, может, я и приживусь здесь. Люди-то те же самые, только говорят немного по-другому.
У входа в один из корпусов Ричард притормозил. До начала занятий еще оставалось время, и парень решил потратить его на короткую, но прочувствованную лекцию.
— Значит, так. Ты, Найта, здесь чужая. Можешь не делать вид, что это не так, — меня так и подмывало рассмеяться. Да уж, Ричи, ты не представляешь, насколько я чужая. — Сейчас зайдешь в этот корпус, поднимешься на второй этаж. Там кабинет химии. Лучше садись на последние парты, меньше пялиться будут. Выбери себе какого-нибудь партнера, он тебе все расскажет по уроку. Литература у нас общая, я тебе сам объясню. Химика я знаю, нормальный мужик, а вот литераторша, мисс Нэггинг, та еще штучка. Во-первых, сразу вызовет тебя к доске рассказать о себе, готовься заранее. Во-вторых, на следующем же уроке попробует подловить на несделанном домашнем задании. Если ты проколешься, я тебя сам убью. У нашей семьи здесь есть репутация. Все поняла?
— Да. Спасибо за совет, — я со вздохом развернулась к корпусу.
— Не благодари. Я для себя стараюсь. Не облажайся там, — Ричи махнул рукой и направился к соседнему зданию. Что ж, мы хотя бы будем рядом. Я нервно дернула за косу и решительно шагнула к входу. Была — не была.
Все оказалось гораздо хуже, чем я могла предполагать. Не думала, что в такой огромной школе проявят столько внимания к новенькой, наверняка же большинство здесь знает друг друга только в лицо, и то не всегда. Теряюсь в догадках, что могло послужить причиной тому, что меня сразу отметили — иностранное происхождение или реклама программы по обмену студентами. Прямо на пороге класса ко мне подскочила высокая брюнетка и начала что-то верещать про приятное знакомство и помощь. При этом в глазах ее светилось жадное любопытство и неуемная жажда славы. Знаю такой тип людей. Они живут только промыванием косточек ближнего своего. А тут — такой шанс! Новенькая, иноземка… Будет о чем поболтать за обедом.
Я постаралась предельно вежливо отделаться и от девушки… Эммы, кажется, и от ее «помощи». Потом ко мне привязался какой-то парень — видимо, из местной элиты. Еще более странно, обычно на меня такие вот «звезды» внимания не обращают. А тут — прямо классика жанра. Блондин, чем-то напоминающий Ричи, только стрижка покороче, лоб поуже, глаза поголубее и манеры понаглее… И наверняка тоже играет в футбол. Специально их, что ли, подбирают? Представился он Джейкобом. Потом была Ребекка, два Майкла, Изабелла, Моника (я внутренне содрогнулась, но к счастью, эта девушка оказалась ничуть не похожа на Мон), Кэтлин, Тайлер и Эндрю, после которого моя память взбунтовалась, отказываясь воспринимать новую информацию. К счастью, прозвенел звонок — какая-то классическая мелодия, и ученики поспешили занять свои места. Я растерянно замерла, оглядывая класс. Двое из тех, чьи имена начисто вылетели у меня из головы, отчаянно делали знаки, видимо, предлагая сесть рядом.
Слишком настойчиво, на мой вкус.
К сожалению, свободных парт практически не наблюдалось. Я уже готова была занять место рядом с Николь, невысокой темноволосой девчонкой со смешными короткими косичками, довольно спокойно отнесшейся к нашему знакомству, когда взгляд наткнулся на пустое пространство в задних рядах — как по заказу. Я уверенно направилась к нему… и чуть не споткнулась.
Потому, что на такое чудо сложно было смотреть равнодушно.
Это был парень. Определенно. Хрупкий по сложению, как аллиец или шакаи-ар, накрашенный, бледный — но все же парень. Белая кожа, тщательно подведенные каре-зеленые глаза — странный контраст. С первого взгляда казалось, что веки просто-напросто намазаны углем. Длинные ресницы, темные и густые, безразличный взгляд — не деланно, а по-настоящему. Драные джинсы, вызывающие в голове ностальгические воспоминания о Дэриэлле, светлая майка с неприличным рисунком, тонкие запястья почти не видно за мешаниной браслетов — плетенных из ниток, металлических, кожаных ремешков с инкрустацией, деревянных и каменных бусин на леске, шнуров с колокольчиками-подвесками. Уверена, что если бы он шевельнулся, то звон был бы, как от хорошего оркестра. Вокруг горла — несколько цепочек с кулонами и ошейник. Дикое смешение стилей в украшениях настолько бросалось в глаза, что производило впечатление скорее приятное, чем глупое, но несколько диссонансное. Но больше всего меня поразили волосы незнакомца.
От природы они почти наверняка были темно-русыми — этот цвет еще просматривался там, где до разномастных прядок не добралась рука сумасшедшего парикмахера. Но, кроме этого, каких только оттенков там не было! Зеленые пряди, ярко-розовые, оранжевые, черные, кислотно-желтые, нежно-салатовые, лиловые, кроваво-красные, фиолетовые, синие, цвета фуксии, белые, фиолетовые, голубые… И все это — безумство? великолепие? — пребывало в тщательно растрепанном художественном беспорядке.
Я немного глупо хлопнула ресницами, отходя от шока, и решительно села рядом.
— Не занято?
Существо — по-другому не скажешь — флегматично скосило на меня один глаз. Другой был лениво прикрыт.
— Ну, нет. А сказал бы занято, ты что, развернулась и свалила бы? — голос оказался неожиданно низкий. Да, такой с женским не перепутаешь.
— Конечно, нет, — невозмутимо ответила я, доставая из сумки общую белую терадь. — Ведь в крайнем случае ты бы уступил мне место, я думаю.
Парень хмыкнул. Безразличие в каре-зеленых глазах уступило место насмешливому интересу.
— Зачет.
Я невнятно хмыкнула в ответ, расписывая ручку на последнем листе. Ой, кажется, в этой тетради я уже черкала что-то… похоже на отрывки из дневника. Точно, оно. Неужели перепутала, когда собирала сумку? Ладно, дома разберусь.
— Ками Кайл. Что фамилия, а что имя, даже мои опекуны затрудняются ответить, так что оставляю выбор за тобой.
Я обернулась. Ками (или Кайл? А, не важно…) протягивал мне руку.
— Найта, — я решительно сжала тонкие пальцы. — И обойдемся без фамилии.
— Ну что ж, Найта-без-фамилии, будем знакомы, — хмыкнул мой сосед. — Чувствуй себя, как дома.
Что ж, возможно, в этой школе мне будет не так уж плохо…
* * *
Кайл оказался идеальным соседом по парте. Он не страдал словесным недержанием, но на вопросы по делу отвечал внятно и емко, не пихался локтями и не сопел в ухо, и если бы не перезвон браслетов, то о нем вполне можно было бы забыть. Урок прошел скучно, если не сказать больше. Я убедилась в том, что химия и алхимия — все же немного разные науки. К счастью, недостаток академических знаний удалось чуть-чуть компенсировать незаметными манипуляциями с нитями и советами Рэма. Браслет оказался поистине неиссякаемым источником информации! Конечно, определения не всегда совпадали с классическими, ведь о перемене свойств материала в зависимости от насыщения его энергией разного типа люди и понятия не имели. Ладно, кое-что я еще помню из школьного курса…
Что меня действительно напрягало, так это шепотки и взгляды через плечо. Даже для девушки, приехавшей учиться по обмену из экзотической страны, внимания было слишком много. О чем говорить, если и преподаватель, пожилой мужчина в строгом костюме, нет-нет, да и посматривал в сторону задних рядов?
— Ты случайно не местная знаменитость? — шепотом поинтересовалась я у соседа. Ками цинично усмехнулся и покачал головой.
— Только если в обратном смысле. Обычно в мою сторону стараются даже не оглядываться. Еще бы, такая заноза в за… в неудобном месте. Нет, это все твой фан-клуб.
— И скоро они успокоятся? — мрачно осведомилась я. Стать этакой зверушкой в зоопарке мне совсем не улыбалось.
— Вряд ли, — Кайл явно наслаждался происходящим. — Еще и из других классов набегут. Еще бы, такая красотка…
— Что? — на мой слишком громкий шепот обернулось полкласса. Кайл криво ухмыльнулся, а я смущенно уставилась в парту. Уж кем-кем, а «красоткой» меня назвать было сложно. И дело здесь не во внешних данных, а, скорее, в манере держаться, подавать себя. Например, в прежней школе меня всегда считали серой мышкой. Вечно встрепанная коса, полное отсутствие косметики, угрюмость и гардероб в Дэриэлловом стиле — этого даже равейнинское обаяние пересилить не могло. Конечно, сейчас я не в старых джинсах, одежду мы выбирали вместе с Феникс, но…
Стоп. Равейнинское обаяние. Ой, ду-ура…
Риан ведь предупреждала, что могут быть накладки. Я же теперь не просто эстаминиэль, а эстаминиэль в третьей эпохе. Напомнить, как она называется? Вот-вот. Самое противное, что это даже не приворотная аура, ее не заглушишь, разве что маской. А вот про маску-то я как раз забыла. А Айне предупреждала… И ведь ничего уже не поправишь. Слишком много людей видели меня настоящую.
— Эй, ты чего? — ох, и сильно же меня перекосило, если даже Кайл занервничал. Так, срочно приводим выражение лица в порядок.
— Ничего. Просто поняла вдруг, что я клиническая идиотка, — вырвался у меня невольный вздох. Кайл с мнимым сочувствием похлопал меня по плечу.
— Ну не печалься так, дитя мое, никто от этого не умирает… Разве что окружающие, но их не жалко.
— Шутки у тебя, — невольно улыбнулась я. На душе немного полегчало. Ладно, мне еще повезло, а что началось, если бы Феникс прошлась по нашему городку без маски… Тем более, что она тоже скоро примет третий возраст.
Когда звонок возвестил об окончании урока, я вздохнула с облегчением. Хотя и говорят, что умный человек учится всегда, школа — это только один из этапов жизни. Начальный, основной… но все же этап. И когда он пройден и изучен, то насильственное возвращение к нему воспринимается почти болезненно. Вспомнились сны Рэмерта, донимавшие его, когда некромант находился под властью проклятия. Вот уж не думала, что саркастичного и независимого Мэйсона может что-то ввести в уныние, но оказалось, что достаточно одного напоминания о времени, когда он еще не мог выбирать и подчинялся правилам взрослых — о школьных годах. И сейчас меня мучило похожее чувство. Я осознавала себя гораздо старше этих мальчиков и девочек вокруг. Их амбиции, вращающиеся вокруг оценок, места в негласном рейтинге популярности и независимости от родителей, вызывали почти недоумение: как можно отдаваться им с такой страстью? Неужели не очевидно, что есть гораздо более важные вещи, например, найти свой путь в жизни и тех, кто захочет этот путь разделить, кто сможет стать твоей опорой и кого готов будешь защитить ты, в чьи глаза будешь смотреть, растворяясь, теряя себя и…
Стоп. Вот бездна! Я же размышляю, как типичная эстаминиэль в третьей эпохе. Все, надо вытряхивать эти глупости из головы, а то такими темпами я скоро начну говорить не «люди», а «смертные» и снисходительно улыбаться, как Риан. Бр-р! Не надо мне такого счастья.
— Идешь? — поинтересовался Кайл, опираясь на парту. Вот кому вполне подходит усмешечка а-ля Риан. Невероятный тип.
— Иду, — я одним движением запихнула в сумку учебник и тетрадь, остро сожалея, что приходится обходиться без магического рюкзака. Сумку, что ли, зачаровать… Нет, такую сложную магию я просто не потяну. — Меня у входа должны ждать.
— Дай-ка догадаюсь, кто… Неужели наш золотой мальчик Ричи? Он уже второй месяц хвастается, что в их семье будет жить самая настоящая иностранка. Целую рекламную кампанию устроил. Разве что билеты не продает, как на представление, — насмешливо протянул парень, выпрямляясь. В тот же момент я встала… скользнула взглядом поверх макушки… и от души расхохоталась.
— Что? — брови под разноцветной челкой грозно нахмурились. Потом Кайл проследил направление моего взгляда и только махнул рукой: — И ты туда же… Сама-то небось на каблуках.
Я автоматически прикинула, что будь я на каблуках, то оказалась бы ровно на голову выше моего соседа по парте.
— Нет, Ками, к счастью, я не на каблуках, — покровительственно улыбнулась я, глядя сверху вниз. Недобро сощурившийся парень на секунду напомнил мне Феникс с ее невеликим ростом и неподдающимся пониманию умением казаться выше собеседника.
— Почему к счастью?
Не обращая внимания на одноклассников, заинтересовавшихся любопытной сценой, я чуть наклонилась вперед, доверительно шепнув в самое ухо:
— А я на них ходить не умею. Или ты хочешь, чтобы я себе шею свернула?
— Нет, не хочу, — механически ответил парень, обводя глазами класс. Интересно, а что они подумали? — А стоило бы.
— Хотеть?
— Свернуть, — ослепительно улыбнулся Ками и не спеша направился в коридор.
Выходя из кабинета, я грозно зыркнула на любопытных и демонстративно хлопнула дверью. Достали.
— Теперь куда? — поинтересовался Кайл, когда мы оказались у входа в корпус. — У меня физкультура, не совпадаем?
— К сожалению, нет, — скривилась я. — У меня литература. Ведет какая-то мисс Нэггинг.
Настроение мгновенно испортилось. Сейчас опять начнется урок, меня будут все разглядывать, а на месте ироничного, яркого и искреннего Кайла окажется самодовольный Ричи.
— Найта?!
Ох. Легок на помине.
— Что ты делаешь рядом с этим… с этим… — по-арийски холодные глаза Грэймена лучились презрением. Так смотрят на жирное пятно на белой рубашке или на таракана в компоте. Меня покоробило. Да какое он имеет право так на него смотреть? На моего… не важно, кого, главное — на моего.
— Ты меня обманул, — шутливо пожурила я Ками. — Говорил, что непопулярен. И что я вижу? Прямо у входа нас караулит твой поклонник.
Кайл демонстративно сунул руки в карманы и ковырнул мыском землю.
— Я такой забывчивый. Совершенно вылетело из головы, что у нас здесь свидание.
Прелестнейшее и невиннейшее создание. А Ричард сейчас лопнет от возмущения. Или паром изойдет.
— Что ты себе позволяешь, ты… Не смей впутывать меня в свои…
— Как скажешь, любимый. Ты такой хорошенький, когда сердишься, — манерно протянул Ками.
— Ты…
Кайл нежно улыбнулся, вплотную подошел к блондину, встал на цыпочки и звонко чмокнул его куда-то в район подбородка — выше не дотянулся. Ричард совсем по-девчачьи взвизгнул и шарахнулся в сторону. Кайл махнул рукой и спешно удрал, пока блондин не опомнился. Я старательно давила хихиканье, рвущееся наружу, и делала вид, что ужасно интересуюсь узором облаков на голубом небесном покрывале.
— Правда, он милый? — невинно поинтересовалась я у Грэймена. — И такие оригинальные шутки.
— Оригинальные, значит? — Ричард с омерзением вытер ладонью подбородок. — Так ты ничего не знаешь о Кайле?
Я насторожилась.
— А что именно я должна знать?
— Он бывший приютский, — охотно поделился со мной блондин. — И до двенадцати лет его никто не хотел забирать, потому что он со странностями. Кларсоны пошли на это, потому что им больше никто не светил. Билл пьет, Клара попадалась на жестоком обращении с детьми. Им пятнадцать лет отказывали в усыновлении, и если бы в приюте так не хотели избавиться от этого кретина, то отказали бы и в тот раз.
Гм… я не заметила за Ками каких-то странностей. А внешность — это личное дело каждого. В конце концов, мы же не аллийцы, у которых даже длина волос строго регламентирована! Но и там к бунтарям относятся с пониманием — делайте, что хотите, только нас, консерваторов, не принуждайте. Впрочем, люди порой проявляют даже большую косность, чем любая из Старших рас.
— Что ты подразумеваешь под словом «странности?» Я не видела ничего такого… — решилась спросить я у Ричарда. Конечно, он просто поливает Кайла грязью, но это не похоже на приступ злости из-за неудачной шутки. Да и не бывает дыма без огня.
— Не видела, значит? — нехорошо оскалился Ричард. — Еще увидишь. И не говори потом, что я не предупреждал тебя. От таких друзей одни неприятности.
— Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты, — вполголоса процитировала я автора «Фауста». И очень остро осознала, что не хочу дружить с Ричи. К Ками меня явно тянет больше.
— Вот-вот, — обрадовался Грэймен. Я рассеянно кивнула. Пусть думает, что хочет.
Мисс Нэггинг была ужасна. Во-первых, она оказалась кайса. К счастью, неинициированной, необученной и понятия не имеющей об Ордене, но даже подсознательных стремлений ей оказалось достаточно, чтобы возненавидеть меня. Охота на равейн и магов всех мастей вложена в разум кайса на генетическом уровне, так что можно сказать, что у мисс Нэггинг не было выбора. Но если врожденную неприязнь еще как-то можно пережить и оправдать, то мерзкий склад характера — никогда. А нрав преподавательнице литературы достался воистину инквизиторский — это во-вторых.
В-третьих, мисс Нэггинг действительно вызвала меня к доске и заставила рассказать о себе, то и дело перебивая и комментируя речевые ошибки. От этого я еще больше волновалась и сбивалась. Бубнила что-то про родилась — жила — училась — служу родине… Потом пытка, наконец, закончилась. Преподавательница милостиво разрешила занять свободное место за одной из последних парт. Когда я уже садилась, в спину мне долетело сухое:
— В следующий раз, мисс Верманова, придете без накладных ресниц. Обильный макияж в школе запрещен.
Бах! — рухнула доска за спиной Нэггинг. Совершенно невредимая учительница ойкнула и отпрыгнула в сторону. Я медленно выпустила воздух сквозь зубы, прикрывая ресницы. Накладные, как же. Зависть не лечится, ага. Жгучее раздражение, спровоцировавшее выброс магии, постепенно улеглось.
Что ж, по крайней мере, теперь точно выяснилось, что Нэггинг — кайса. Если бы я ошибалась, то литературу бы сегодня отменили в связи с сотрясением мозга у преподавателя.
— Наверное, шурупы ослабли… — неуверенно промямлила Нэггинг, разглядывая помятую доску. — Надо сообщить в администрацию. Сходите вы, Паркер, — добавила она уже более жестко. Быстро приходит в себя… кайса несчастная.
А мне, кроме придирок ненормальной учительницы, пришлось весь урок терпеть восхищенные взгляды вполоборота от невнимательной половины класса и боязливые, исподтишка — от тех, кто умудрился сопоставить оскорбительную фразу, мой яростный взгляд и рухнувшую доску.
Да, сегодня я по проколам бью все рекорды. Может, смена климата влияет? Или часовые пояса? Или я просто расслабилась, проведя почти год в обществе магов и аллийцев, знающих, кто такие равейны? Не иначе…
— Как тебе первое впечатление от школы? — вежливо поинтересовался Ричард за обедом. Видимо, попытки мисс Нэггинг меня унизить смягчили его суровое сердце, и он решил простить мне дружбу с Кайлом. Даже представил меня своей компании. Хотя, честно, я бы прекрасно без этой компании обошлась. Особенно за обедом. Любая еда доставляет гораздо меньше удовольствия, когда каждый кусок провожают внимательные взгляды. Кроме того, среди светловолосых накачанных футболистов и их загорелых подружек-болельщиц я смотрелась белой вороной… То есть бледной.
Так и хотелось противным голоском сказать, что слишком долго пребывание на солнце вредно для кожи и провоцирует преждевременное старение.
— У вас здесь интересно, — дипломатично ответила я, не уточняя, что именно меня заинтересовало. — Все по-другому устроено, чем у нас.
— Да? — заинтересованно наклонился вперед один из парней, Майкл (уже четвертый Майкл, встретившийся мне в школе) не обращая внимания на ревнивый взгляд подружки. Этот, кстати, был единственным темноволосым на их белобрысую компанию. Еще немного, и я начну думать, что в футбольную команду отбирают по цвету волос и количеству квитанций на посещение солярия.
— Да, — я потянулась за соком, чтобы занять руки. — У нас классы постоянные, за десять лет все так друг к другу притираются, что получается вторая семья. Отношение, конечно, разное бывает, но все-таки класс — отдельная единица системы. А здесь все постоянно перемешивается.
— Ну, у нас более правильный подход. Научный, — безапелляционно заявила Сара. Вот она мне ужасно напомнила Монику, земля ей пухом. Та же непробиваемая уверенность в собственной правоте, только здесь еще и помноженная на патриотизм. — В вашей стране устаревшая система, которая провоцирует отделение личности от общества, замыкание в себе. У нас человек имеет больше возможностей.
«Наша раса — самая просвещенная раса в мире. У всех других просвещение неправильное. Мы придем и научим вас просвещению», — чуть не процитировала я изречение одного из смотрителей, но вовремя удержалась. Боюсь, здесь бы меня не поняли.
— Ната Верманова? — внезапно раздался детский голосок над ухом.
— Да, это она, — небрежно кивнул Ричард. В своей компании он окончательно расслабился. — А что нужно?
— Миссис Кроуфорд просила заглянуть к ней после уроков в двенадцатую аудиторию, в четвертом корпусе, — пискнула девочка и убежала. Я даже толком разглядеть ее не успела.
— А что это за миссис Кроуфорд? — поинтересовалась я у ребят.
— Понятия не имею, — ответил за всех Ричи. — Наверное, кто-то из учителей.
— Да, и ее назначили куратором, — поддакнула Сара. Я раздраженно прикрыла глаза. Откровенно влюбленные взгляды, которыми эта девушка награждала Ричарда, оставляли после себя неприятный привкус, как лишняя ложка сахара в чае. Вроде и ничего особенного, но пить уже невозможно. — Только вот я не помню, где в четвертом корпусе расположена двенадцатая аудитория, — задумчиво заломила брови Сара.
— Как-нибудь найду, — отмахнулась я. — Там наверняка есть табличка с номером. Только интересно, надолго это?
— Скорее всего, да, — хмыкнул Грэймен. — Так что я сначала отвезу домой сестру, а потом вернусь за тобой. Часов в семь. Не возражаешь?
Я не возражала. До семи еще дожить надо, а впереди у меня физика, которой и в старой школе я не уделяла должного внимания, и история. Интересно, скажут мне там что-нибудь новенькое? Вряд ли. А вот я могла бы такого порассказать…
Мечтательная улыбка искривила мои губы, заставляя собеседников недоумевать.
Ничего, мы еще повоюем.
* * *
Как мы и условились, я ждала Ричи в переулке за воротами. Блондин задерживался. Часы показывали половину восьмого, и почти все машины со школьной стоянки уже разъехались. Прилегающие улицы тоже опустели. Редкие пешеходы торопливо шли мимо, не обращая на меня никакого внимания, то ли потому, что действовала временно одетая маска, то ли от усталости. Я внимательно глядела по сторонам, боясь пропустить появление Ричарда. Он-то меня вряд ли заметит, тем более в сумерках.
После шумных школьных коридоров вечерняя тишина почти оглушала. Устроившись в тени, за пределами оранжевого круга света от фонаря, я нервно теребила сумку. Поздно, темно, есть хочется, да еще и нервишки шалят — все мерещится, что на меня смотрят. Привыкла за день… А Грэймен-младший, кажется, решил не спешить. Жаль, что телефон дома остался, и не узнаешь теперь, почему такая задержка. А вдруг машина сломалась, и я его вовсе не дождусь? Тут пешком-то идти всего час, не больше, а дворами наверняка быстрее получится. Доберусь до дома, обязательно занесу карты города в браслет Рэмерта, пригодится еще, как раз для таких случаев.
Ощущение взгляда в спину стало почти невыносимым. Ради собственного успокоения, я закрыла глаза и мысленно заскользила по нитям. Ни души вокруг, только машины шныряют по соседним улицам да у ворот смутно знакомая аура. Наверно, один из тех, с кем я сегодня была на уроке. От скуки я внимательней пригляделась к позднему прохожему. Интересно… Кажется, он даже не чистокровный человек. Или не человек вовсе… Но с такими аурами я раньше не сталкивалась. Ладно, сейчас он подойдет ближе, и хотя бы узнаю, кто это… Общее впечатление, как от хищника, но это определенно не шакаи-ар. Не рожденный и не обращенный… Тогда кто же? Ну, подойди ближе… еще…
За спиной взревел мотор. Я обернулась и вскинула руки, ослепленная светом фар. В бок врезалось что-то горячее, твердое, отбрасывая меня на несколько метров. В ту же секунду раздался дикий скрежет. Лежа на асфальте, придавленная чем-то сверху, я с ужасом смотрела, как огромный черный внедорожник сдает назад, отъезжая от поваленного столба, разворачивается и, жутко грохоча, скрывается за поворотом.
— Что это было, шатт даккар? — ошалело поинтересовалась я, созерцая искореженный фонарь. Разбитые локти саднили, в правом колене горячо пульсировала боль, но, кажется, обошлось без серьезных травм.
— Черт его знает, — растерянно отозвались сверху. Я вздрогнула и попыталась сесть, оглядываясь на своего спасителя. Сзади еще раз ругнулись, а потом рядом со мной на асфальт плюхнулся… Кайл. Растрепанный, с разошедшейся по шву футболкой и абсолютно невменяемыми глазами. — Ты в порядке?
Я осторожно потрогала раскровавленный локоть. Ничего, заживет, а вот коленкой ударилась сильно. Придется сегодня распаковывать травки, которые напихал мне в рюкзак Дэриэлл.
— Бывало и хуже, — резюмировала я, одергивая рваные рукава. Блузку, конечно, жалко, но в хозяйственных заклинаниях не разбираюсь совершенно, поэтому придется отложить ее на дно чемодана. — А ты как?
— Полный аут, — глупо хохотнул Кайл. Покачнулся на отставленных за спину руках — и откинулся назад, на теплое дорожное полотно. В сумерках было не различить оттенков, и буйная разноцветная шевелюра казалась пегой, как волчья шерсть. В расширенных до черноты зрачках серебряной монетой отражалась полная луна.
— Давай лучше на лавочку пересядем, — вздохнула я, нашаривая рядом сумку. Удивительно, но во время всех этих кульбитов она нисколько не пострадала. Замечательная, практичная вещь… — А то принесет еще какого-нибудь придурка…
Лавочек поблизости не оказалось, пришлось топать к пропускному пункту. Наверное, мы с Кайлом производили ужасное впечатление. По крайней мере, когда дежурный увидел нас, измазанных в крови, с разодранной одеждой, он побледнел, и, заикаясь, провел в комнатку «за стеклом». Пока я судорожно пила минералку, приходя в себя, Ками рассказал об аварии. По его словам, джип специально свернул с дороги, чтобы прижать меня к столбу. От осознания, что на этой темной улице пять минут назад действительно могла закончиться моя непутевая жизнь, мне ощутимо поплохело.
Дежурный вызвал полицию, а потом я попросила разрешения воспользоваться телефоном. Карточка с номером Грэйменов отыскалась не сразу. Два раза я сбивалась при наборе — так дрожали пальцы. Наконец, после девятого невыносимо долгого гудка на том конце сняли трубку.
— Алло?
— Добрый вечер, Габриэла. Это Найта Верманова.
— Деточка, все в порядке? Мы не могли дозвониться до тебя… Где ты?
— Я забыла дома телефон. Сейчас нахожусь в школе. Все в порядке, — выдавила я из себя, покривив душой. Ладно, зачем заранее пугать бедную женщину, позже сама все увидит. — Вы не знаете, что с Ричардом? Он обещал меня забрать, но не приехал.
Трубка виновато вздохнула.
— Пока Ричард обедал, кто-то забрался на нашу подъездную аллею и проткнул колеса. Мы ужасно перепугались, здесь впервые такое случается… У нас очень спокойный город, — нервно добавила миссис Грэймен. — Пришлось ждать, пока приедет Томас и одолжит Ричи машину… Сейчас он приедет за тобой. В каком ты корпусе?
— Э-э… Я не совсем в корпусе, — замялась я. — Пусть Ричард подъедет к центральному входу. Я… впрочем, расскажу дома. Хорошо?
— Деточка, что-то случилось? Почему у тебя такой голос? — разволновалась Габриэла. Ну вот, не удержалась.
— Все в порядке, не волнуйтесь. Просто небольшой инцидент… Я приеду и все расскажу, обещаю. До встречи.
— До встречи, — рассеянно вздохнула миссис Грэймен.
Совершенно не умею сообщать плохие новости. Обычно после моих утешений люди только за валерьянкой тянутся.
Кайл хмыкнул, словно читая мысли. За все время телефонного разговора с Габриэлой он не проронил ни слова. Сидел и теребил свои браслеты, закусив губу.
— Хорошо я начинаю учебу… — пожаловалась я в пространство. Дежурный на улице разговаривал с полицией, так что в «стекляшке» мы с Ками остались одни. — У вас всегда такое… оживленное движение?
— А ты всегда нарываешься по-крупному на новом месте? — съязвил в ответ Кайл. У меня вырвался нервный смешок. Надо же, в самую точку попал. Видел бы он, что я творила в Академии…
— Ты правда думаешь, что это была не случайность? Те, в джипе, действительно хотели меня размазать по тротуару? — прямо спросила я.
— Где ты видела такие случайности? — едко поинтересовался Кайл, теребя запястье. Один из браслетов не выдержал варварского обращения, и деревянные бусины, как живые, разбежались по полу. Я рассеянно проводила их взглядом. — Он свернул через две полосы, снес столб к такой-то матери и сразу смылся. Если бы это был несчастный случай, тот тип дождался бы полицию, сто процентов. И не стал бы выключать фары, чтобы его не засекли. Повезло еще, что он не попробовал трюк с тараном еще раз.
Я задумалась. А ведь действительно. Машина явно была бронированной, и фары погасли не в момент столкновения, а гораздо позже. Подъехал автомобиль достаточно тихо и опять-таки с выключенным светом. Фары загорелись, только когда неизвестный выкрутил руль, нацеливаясь на меня. Зачем? Чтобы ослепить, ошарашить? Что ж, ему удалось. Если бы не Кайл, я была бы уже трупом. Тонко-тонко размазанным по асфальту трупом.
Да остальное уж больно хорошо сходится. Я задерживаюсь на беседу с якобы преподавательницей кружка, которого нет, как нет и двенадцатой аудитории. И вообще о миссис Кроуфорд никто ничего не слышал. Жаль, не запомнила ту девчонку, которая мне о ней сообщила… Может, Ричард запомнил. Спрошу потом. И обязательно осмотрю вспоротые колеса. В машинах я не разбираюсь, но какие-то следы на нитях наверняка остались. Да еще это постоянное ощущение взгляда в спину… Сейчас я ничего не чувствовала, кстати. Если это все не совпадение, то…
— Кажется, в этом милом городке открыт сезон охоты на ведьм, — пробормотала я под нос, подводя неутешительные итоги.
— Каких еще ведьм? — вскинулся Кайл. Темные глаза подозрительно сощурились. Я прикусила язык.
— А… ну, это выражение такое. Про Средние века, не слышал? — выкрутилась я. И быстро перевела стрелки: — Кстати, а что ты делал так поздно в школе? И как умудрился меня оттолкнуть? Ты не выглядишь, э-э…
— Знаю, что не выгляжу, — нахмурился Ками. Надеюсь, я не обидела его. Невысокие люди часто переживают по поводу своего роста. — Наверное, аффект. Знаешь, я жутко перепугался. В жизни так ни за кого не переживал. Думал — все, хана пришла. Впервые вменяемая подружка появилась, и такой облом, — он вдруг тоненько хихикнул — наверное, от нервов. Глядя на него, я тоже прыснула от смеха.
— А раньше что, тебе ни одна девочка не нравилась? — простонала я, уткнувшись в ладони. Интересно, а ведь главный вопрос он проигнорировал… Случайность?
— Не-а, только мальчики, — с убийственно серьезным выражением лица подтвердил Ками. — И исключительно старшеклассники. Они такие… высокие… сильные… белобрысые… м-м-м, Ричи, ты разбил мне сердце…
— Ну не переживай, встретишь еще ту, единственную, самую-самую, — утешительно похлопала я его по плечу, всхлипывая от смеха. Бездна, это ведь истерика. Натуральная.
— Мисс Верман, — искалечил мою фамилию дежурный. — С вами хочет побеседовать полисмен. И с мистером Кайлом тоже.
— Идем, — откликнулась я. — Кстати, Ками, а почему у тебя фамилия Кайл, а не Кларсон? — поинтересовалась я, вспомнив рассказ Ричарда.
Ками скривился.
— Что, птички уже напели про моих драгоценных опекунов? — я виновато опустила глаза. Не надо было этого спрашивать. — Ладно, я не сержусь… Рано или поздно бы нашлись доброжелатели, — он передернул плечами. — Я в приют попал в три года, и с собой у меня была только подвеска в виде мордочки лисы и свидетельство о рождении на имя Ками Кайла. Сам ничего не помню. Подвеску у меня отобрали еще в семь лет, она серебряная была. Тогда я и начал собирать все это, — Кайл выразительно тряхнул браслетами. — А потом еще стали появляться всякие придурки, которые хотели лишить меня и имени, заменив его своим… Думаешь, надо было согласиться? — иронично поинтересовался он.
— Думаю, что свое имя надо беречь, — твердо сказала я. Мы остановились перед самой дверью. Дежурный и полисмен ждали нас снаружи. — Это одна из немногих вещей, которая принадлежит только тебе.
— В мире есть куча придурков, которых зовут Кайл или Ками, — искривил рот в усмешке мой приятель, отводя взгляд.
Я осторожно подцепила пальцами острый подбородок, заглядывая тоскливые каре-зеленые глаза. Ками вздрогнул от моего прикосновения, однако даже не попытался высвободиться. Только смотрел, распахнув густо накрашенные ресницы.
— Может, и есть. Только вот ты один такой, Ками Кайл. Единственный. Уникальный. Запомни это хорошенько. Идет?
— Идет, — шепотом выдохнул парень, потрясенно глядя на меня. Я опустила руку, стесняясь своей вспышки. И что меня так тянет защищать и учить этого парнишку? — Знаешь, ты странная, Найта. Иногда мне кажется, что тебе не шестнадцать, а сто шестнадцать лет. В твоей стране все такие? — хохотнул он.
Я улыбнулась, распахивая дверь. Порыв ветра разметал непослушную челку, звякнул браслетами Ками и унесся прочь, довольный.
— В стране — нет. А вот в семье — пожалуй.
Увидев меня, беседующую с полисменом, бедняжка Ричард чуть не лишился сознания. Представляю, что он себе там навоображал. Подойти и прервать наш разговор со служителем правопорядка он так и не решился. Хорошо хоть, Кайл отвел его в сторонку и ввел в курс дела. Грэймен-младший был так шокирован, что даже не вспомнил про утренний инцидент с поцелуем. Или, что более вероятно, вспомнил, но предпочел промолчать.
— Тебя нельзя оставлять одну, — убежденно произнес Ричард, когда я села в пахнущий дорогой кожей салон, и автомобиль бесшумно тронулся.
— Не оставляй, — согласилась я. После сегодняшнего случая я уже не надеялась так на свои равейнинские способности. Не помогли же они увернуться от машины, когда я увлеклась разглядыванием ауры незнакомца…
Стоп. Какого незнакомца? Это же Кайл и был! А я его даже вблизи не рассмотрела… Ладно, будет еще время. И посмотрю, и поспрашиваю. Не исключено, что все «странности» Ками объясняются его не совсем человеческим происхождением. Мало ли рас на земле. На кайса не похож, и ладно.
Вернувшись домой, я первым делом улизнула в гараж и внимательно исследовала порезанные шины. Конечно, до специалиста мне далеко, но, думаю, если бы хулиган использовал нож, то разрез был бы один и гладкий. А здесь — три параллельных, рваных прорыва. Есть над чем подумать.
* * *
Вся следующая неделя прошла напряженно. К счастью, нападений и черных джипов больше не было. Да и я не пренебрегала теперь безопасностью, обвешавшись защитными заклинаниями, как рождественская елка — гирляндами. Мой личный круг насчитывал уже восемь контуров. Это давало определенные гарантии — все же сила эстаминиэль, пусть и не самая послушная, способна на многое.
Разгадать природу происхождения Ками так и не удалось. Да я и не стремилась особенно. Мне просто нравилось проводить время с этим парнем. Он оказался гораздо умнее своих коллег по параллели и был практически единственным, кто не провожал меня жадным взглядам, стоило лишь мне появиться в поле зрения. К вниманию я так и не привыкла, но к концу недели уже привыкли ко мне, и навязчивых предложений познакомиться стало гораздо меньше. Правда, паранойя, пробудившись, так и не заснула. Мне постоянно мерещилось, что за мной наблюдают. Однажды, когда я вышла вечером во двор, мне даже показалось, что я заметила чью-то тень за забором. Однако приглядевшись, убедилась, что это всего лишь бездомная собака, пусть и крупная. В общем, жизнь вошла в новую колею, пока еще непривычную, но близкую к этому.
А во вторник произошло событие, которое в очередной раз перевернуло все с ног на голову. Я нашла в этом скучном, немагическом городе равейну. Наверное, одну из немногих на всем континенте.
Все произошло внезапно. Я даже не успела осознать, что к чему. Во время обеденного перерыва, когда я уже отстояла очередь, оплатила еду и собиралась присоединиться к Кайлу, откуда-то сбоку послышался жуткий грохот.
— Бедняжка Ханна Семтемор осталась без обеда? — злорадно протянул женский голос. — Ой, какая жалость. Интересно, она соскребет свою пиццу с пола или купит новую? Или у нее опять нет денег?
Такие сценки повторяются ежедневно. Всегда есть жертвы, а есть хищники, которые их травят. И, возможно, и в этот день я прошла бы мимо, не обратив внимания, если бы в голове не взорвался беззвучный крик:
«Помоги!»
Эстаминиэль — это не просто титул, дарующий безоговорочную власть над более слабыми. Это еще и обязанность встать на защиту тех самых слабых, если они попросят. Сила стихии и инстинкты делают нас рабами такой просьбы. Пусть всего на секунду, но…
Я медленно развернулась, окидывая недобрым взглядом разыгрывавшуюся сцену. Как и предполагалось — одна жертва, один хищник и целая компания падальщиков. Как мило. Кажется, им всем лет по пятнадцать — класса на два младше меня. Тем лучше.
— Ну что же, Ханна, — мерзко пропела хищница. А на взгляд — обычная девушка. Короткая темная стрижка, очки в дорогой оправе, мини-юбка. Каждая деталь выверена и идеально подходит к остальным. Падальщики-подпевалы стоят в сторонке и внимательно наблюдают, перехихикиваясь.
— Пожалуйста, пропусти меня, Эшли, — тихо попросила девочка-жертва. Теперь, вблизи, ясно видно, что она равейна. Не моей стихии — скорее, ближе к иллюзиону, да и к тому же неинициированная. Но магии, бушующей в моей крови, уже все равно. Я слышала ее беззвучный крик. Точка.
— Что? Я не слышу, что ты говоришь?
По компании прокатились одобрительные смешки. Я вздохнула и поудобнее перехватила поднос в одну руку.
— О, Хани, вот ты где, — беззаботно прощебетала я, появляясь за спиной жертвы. Имя переиначилось само и легко скользнуло на язык. — Идем, я тебя везде искала.
— Но… — начала было возражать Ханна и осеклась. — Хорошо.
Я осторожно подхватила ее под локоть, уводя к своему столику. Напоследок обернулась, посылая Эшли со компанией холодный взгляд, никак не сочетающийся с ласковой улыбкой. Брюнетка вздрогнула, ступила назад и рухнула, как подкошенная, поскользнувшись на опрокинутом подносе Ханны. Юбка со злорадным треском разъехалась по шву почти до пояса. Эшли вскрикнула, залилась краской и пулей вылетела из столовой, стягивая распоротый край руками. Что ж, может, это научит ее осмотрительности.
— Ты сильно голодная? — я аккуратно поставила на столик перед Хани поднос и села напротив, рядом с ничего не понимающим Кайлом. — Ешь давай, пока не остыло.
— А как же вы?.. — робко спросила девочка, оглядывая тарелку с салатом, пару горячих бутербродов и чашку кофе голодным взглядом. Ну и что, что голод тщательно скрывается, я-то все равно вижу.
— А я на диете, — ослепительно улыбнулась я. — Кстати, Хани, познакомься, это Ками Кайл. Очень замечательная личность, в своем роде, — «замечательная личность» состроила недовольную физиономию и погрозила мне под столом кулаком. — Кайл, хочу представить тебе твою новую подругу — Ханна Семтемор. Уверена, она тебе понравится. Да, кстати, Хани, меня зовут Найта.
— Подругу? Ну, если ты так говоришь… Привет, Ханна. Не пугайся, Найта не всегда такая бесцеремонная, но иногда на нее находит, — расплылся в улыбке Кайл, подхватывая игру. — И ешь уже этот салат, хватит его гипнотизировать.
Ханна послушно взяла вилку, а я получила наконец возможность спокойно рассмотреть свою… наверное, подопечную. Даже не будь она равейной, человеком она со временем станет примечательным. И настоящей красавицей. А пока… С первого взгляда видно, что это дитя нескольких человеческих рас. Темная, но не слишком, кожа, скорее, медно-красноватая, чем коричневая — от предков-аборигенов, от них же высокие скулы и резковатые черты лица. Наследие Черного континента, иначе называемого Южным — пухлые, красиво изогнутые губы и густая копна черных, вьющихся волос, сейчас безжалостно собранных в хвост. Отметка предков с моего родного Великого материка — светлые, до серебряного, глаза с миндалевидным разрезом. Сейчас эти черты находятся в дисгармонии, перекрикивая друг друга, но через пару-тройку лет все станет на свои места, и утенок превратится в грозного черного лебедя.
— Хани, скажи мне, — вкрадчиво начала я, — почему эта компания к тебе привязалась?
— Потому что Эшли меня не любит, — буркнула девочка, смущаясь. — Мы враги, только она популярная, а я нет, — добавила она. Это хорошо, что Хани мне доверяет. И, конечно, не последнюю роль играет то, что она равейна, а я эстаминиэль, к которой она обратилась за защитой, пусть и неосознанно.
— И давно вы враги? — поинтересовалась я, делая знак Кайлу. Парень быстро понял намек и отвернулся, делая вид, что ищет что-то в своей сумке.
Ханна усмехнулась, неожиданно жестко. Ох, эта девочка определенно не такая робкая и забитая, как кажется на первый взгляд. Просто играть роль жертвы проще всего. Особенно когда от тебя только этого и ждут.
— С тех пор, как ее исключили из кружка, а меня там оставили.
— Какого такого кружка? — а это уже любопытно. Я до сих пор не выбрала себе никаких дополнительных занятий или кружков, а Ричард говорил, что это нужно сделать до конца недели. — Он только для вашей параллели?
— Нет, он для всех, — улыбнулась девочка. — Мы изучаем мифы и легенды родного края. Что-то вроде истории.
Я переглянулась с Кайлом. Кажется, теперь выбор, на какую секцию ходить, передо мной уже не стоит.
— Очень здорово. Ты поможешь устроиться мне в этот кружок? А то я не знаю, куда податься, — улыбка получилась просящей.
Ханна было радостно кивнула, но тут же вся подобралась и нахмурилась.
— А… можно спросить? — она осторожно отложила вилку в сторону. В движениях проглядывало напряжение. — Почему ты все это делаешь? Защищаешь меня от Эшли, угощаешь обедом, набиваешься в друзья? Что тебе нужно?
Я поймала взгляд недоверчивых серебряных глаз. Поймет или нет? Должна понять. Все-таки Хани — равейна.
— Потому что я должна тебя защищать. Иначе никак. Ты ведь позволишь?
Ханна вздрогнула. Зрачки расширились, заполняя взгляд чернотой. Я почти кожей чувствовала, как напрягаются редкие нити вокруг, вибрируя свежей силой. Первый этап инициации — признание старшинства. Сознательное позволение взять себя под опеку.
Придешь под мою руку, равейна? — перезвоном нитей.
— Да, — на оба вопроса. Вслух, тихо, но твердо.
Интересно. Может, ради нее меня сюда отправила пророчица? С нее станется. Но провести инициацию до конца я не могу. Сначала Ханна должна сама решить, хочет этого или нет.
За разговором я как-то упустила момент, когда столовая опустела. Скоро начнется урок… так не вовремя!
— Ладно, — я со вздохом встала и начала собираться. — Увидимся после школы, ладно, Хани? Беги, а то опоздаешь. И не давай больше себя в обиду.
Семтемор ойкнула, подхватилась со стула и рванула к выходу, только махнув рукой в знак согласия. Боится опоздать. Надо же, какая дисциплинированная… Я покосилась на Кайла, который и не думал ускоряться. Вот уж у кого синдром отличника отсутствует начисто.
— Ты странная, — тихо произнес Ками, глядя в пространство. Как всегда в минуты задумчивости, голос у него стал удивительно низким и бархатным. — Почему ты ей помогла?
— Я же сказала — по-другому нельзя, — спокойно ответила я. — Она попросила о помощи. Не вслух. Ты бы смог отказать, если бы тебя попросили?
— Не знаю, — еще тише отозвался Кайл. — Возможно…
И все то время, пока мы шли к спортивному залу, Кайл не проронил ни слова. Инцидент с девочкой чем-то задел его, а чем — я не могла понять. Саму Ханну он принял дружелюбно, с интересом, но потом смутился и выпал из разговора. Что-то здесь не так… Но не спросишь же в лоб. Ладно, потом поинтересуюсь, может, и скажет. Сейчас, на физкультуре, мне своих забот хватит.
К слову, физкультура была для меня именно тем предметом, где я могла морально отдохнуть. Метода преподавания не сильно отличалась от нашей, разве что нормативы не надо было сдавать. Конечно, спортсменкой меня сложно назвать, не покривив душой, но марш-бросок к Замку-на-Холмах по Срединному лесу и активные походы «за травками» в Кентал Савал сделали свое дело. Да и равейны от природы чуточку сильнее людей… Так что в волейбольной команде меня оценили. К тому же, что греха таить, иногда я слегка помогала себе магией… Нечестно, конечно, зато так соблазнительно!
— Найта, сыграешь сегодня за нас? — заюлила Сара, стоило мне зайти в зал. — Эмма заболела, а в вашей команде тебя есть кому подменить. Мистер Стивенс разрешил, — добавила она.
Я отчетливо скрипнула зубами. Мистер Стивенс — это Нэггинг в брюках. Преподаватели явно общались между собой и успели нахвататься друг от друга сведений о новых «любимчиках». Так что травля, затеянная кайсой на уроках литературы, отчасти продолжалась и на волейбольной площадке. К счастью, здесь ко мне было сложно подкопаться — играла я довольно хорошо. Немного раздражали придирки по поводу внешности.
— Мисс Верманова! — вкрадчиво прошелестели над ухом. — Что сегодня с вашей прической?
Ну вот! Я же говорила!
— Все нормально, — я заставила себя говорить спокойно. Волосы у меня сегодня были собраны в высокий хвост. Ладно, пучок ему не по нраву — спицей можно уколоться, распущенные — якобы не побегаешь, но не с косой же мне все время ходить! — Вас что-то не устраивает?
— Я боюсь, что во время игры свободные концы будут вам мешаться, — промурлыкал Стивенс. — Да и потом вы их не расчешете… Запутаются.
У меня аж все нутро свело от острой вспышки раздражения.
Серый, невыразительный, скользкий, как змея. Все в нем средненькое, серединка на половинку: волосы такие короткие, что цвет не разберешь, кожа не темная и не светлая, рост — чуть повыше меня, глаза — желтовато-серые. Да и характер мелкий, вкрадчивый, завистливый. А, кроме того, Стивенс — подкаблучник. С точки зрения равейны это, конечно, благо, но угораздило же его оказаться именно под каблуком этой мегеры Нэггинг!
— Не помешаются, — «А это не твое дело. Раз хожу так, значит удобно». — И не запутаются, уверяю вас, — «Уж ты бы, со своей лысиной, промолчал лучше». — Я могу идти? — «И отвали от меня».
Сладенькую улыбку Стивенса как ветром сдуло. Вот и не верь потом в человеческую телепатию.
— Нет, — таким едким тоном можно накипь на чайнике растворять. — Сначала приведите себя в порядок. Длина ваших волос…
— Да далась она вам, — невежливо буркнула я, не выдержав. И хотела уже высказать накипевшее во всеуслышание, но на плечи мягко опустились горячие руки.
— Мистер Стивенс, — ласково пропел Кайл, опираясь щекой мне на плечо. — Это что, дискриминация по внешности? Нехорошо, дело-то подсудное… Или это домогательства? М-м?
Преподаватель поджал губы. О, да, судов здесь боялись. Страшное дело! И нервы вытреплет, и денег вытянет немало.
— Можете идти, мисс Ната. Но в следующий раз учтите мои пожелания, — он развернулся и пошел к комнате для инвентаря, сердито сопя. Ками ухмыльнулся и с чувством показал сутулой спине оттопыренный палец.
— Настучат, — флегматично заметила я.
— Ну и черт с ними, — в тон мне ответил Кайл.
Я несильно дернула его за прядку, заставляя отпустить мои плечи. Ками неохотно повиновался.
— Что, решил поиграть в рыцаря? Спасибо, конечно, но я и сама бы справилась, — проворчала я, откидывая назад челку. Вот что действительно мешало, а то хвост, хвост… Вот у ведарси хвосты так хвосты, а у меня — так, прическа.
— Разумеется, справилась бы, — согласился Кайл. — Но мне понравилось быть защитником сирых и убогих. К тому же ты первая начала. Как ты кудахтала вокруг маленькой Хани! Прямо индюшка какая-то… Кстати, как ты собираешься искать потом своего птенчика? Вы же не договаривались, где встретитесь после школы.
А, вот что его беспокоит. Ладно, одно маленькое удивление ему не повредит.
— Хочешь, поспорим, что я ее сама найду? — не так уж сложно, учитывая, что Семтемор — единственная равейна на весь город, а между нами уже натянута первая нить.
— На что?
— Ну, скажем, если ты проиграешь, то в выходные составишь мне компанию в прогулке по городу.
— А если выиграю? — азартно сощурился Ками. Надо же, зацепило! Значит, ему что-то от меня надо, что он так попросить не может.
— Хм… на желание сойдет? — лукаво улыбнулась я. Ах, как глаза заблестели! Явно что-то задумывает.
— Сойдет. Но потом не жалуйся! — хмыкнул Ками и поднырнул под сетку. — Эй, ты куда?
— Я сегодня вместо Эммы, — вырвался у меня невольный вздох. Играть сразу расхотелось.
— Можешь считать, вы уже продули, — авторитетно заявил Кайл, стукнув мячом об пол. Браслеты глухо звякнули. — Я здесь лучший.
Я шутливо погрозила ему пальцем, хотя Ками вовсе не хвастался, просто констатировал факт. Действительно, несмотря на маленький рост, парень играл сногсшибательно. Не в буквальном смысле, хотя иногда его подачи и вправду валяли соперников по полу… Прыжки, удары и скорость реакции внушали настоящее уважение. И все — без капли магии. Я проверяла.
Все игроки заняли позиции. Свисток… Игра началась!
* * *
— Ну, и где она, по-твоему? — Кайл нетерпеливо притопывал ногой. Настроение у парня было замечательное — его команда победила с разгромным счетом, а под конец мяч и вовсе угодил зловредному учителю прямо по затылку. Многочисленные побрякушки звенели, сережка в ухе болталась из стороны в сторону, и вообще Ками в этот момент жутко напоминал мне какого-то юркого зверька.
— Скоро придет.
— Именно к этим воротам? Почему не к другим?
— Потому что она живет… О, привет, Хани! А мы уже заждались.
«Будешь должен прогулку», — шепнула я, проходя мимо удивленно застывшего Ками. Надо же, он и вправду не верил. Наивный! Кто же с равейнами спорит?
— Как вы меня нашли? — мрачно поинтересовалась Ханна. Какая недоверчивая…
— Ну, мы же договорились, — невозмутимо пояснила я. — А я своих обещаний не нарушаю. Слушай, а давай мы тебя до дома проводим, а ты расскажешь поподробнее, что вы там с Эшли не поделили. Ведь она на тебя не только из-за кружка взъелась, так?
— Так, — смущенно созналась Семтемор. — А почему вы спрашиваете? — не выдержала она. — Вам правда интересно?
— Правда, правда, — ослепительно улыбнулась я. Ну, попыталась улыбнуться. До Феникс мне было как до неба, но что это за равейна, которая не совсем не может очаровать собеседника?
Конечно, просто так, сразу раскрывать душу почти незнакомке девушка бы не стала. Но нахальство вкупе с равейнинским обаянием порой творит чудеса, я это еще в Академии заметила. И Ханна разговорилась.
История ее была банальна, как ночь или день. Девочка родилась в довольно небогатой семье. Кроме нее, у родителей уже было два сына — Малкольм и Мэтью, и дочь — Аманда. Самой младшей приходилось несладко. Положение ухудшилось во много раз, когда мать погибла в автокатастрофе и отец с горя запил. Мистер Семтемор совершенно не оправдывал свою фамилию, шарахаясь от собственной тени. Он целыми днями сидел дома, не собираясь устраиваться на работу. Если бы не старший брат, Малькольм, который вместо поступления в колледж стал зарабатывать деньги, фактически принимая на себя обязанности главы семьи, то детей бы уже давно отдали в приют. Сейчас уже все, кроме Ханны, достигли совершеннолетия. Аманда в прошлом году вышла замуж и переехала в столицу округа, Мэтью предложил стипендию один из колледжей. Даже Малкольм предпочитал жить отдельно, отсылая раз в месяц необходимую сумму на еду и одежду. Отец все так же предпочитал нормальной жизни бутылку и пособие по безработице.
В классе девочка еще некоторое время держалась среди лидеров, во многом благодаря отличным оценкам. Но потом наступил подростковый возраст — жуткое время, когда любое отклонение от массы, будь то особенный говор, одежда из секонд-хэнда или неполная семья, может стать поводом для травли. Всегда найдется кто-то в противовес — из коренных жителей, в дорогих шмотках и с «правильными» родителями, которого будет раздражать сам факт существования непохожих.
В школе Святого Джеймса такой парочкой антагонистов стали Ханна Семтемор и Эшли Уильямс.
Эшли задавала моду. Девушка надевает вельветовую юбку — и на следующей же неделе одноклассницы приходят на занятия в вельвете. Приобретает очки в модной оправе вместо контактных линз — и половина группы срочно записывается на прием к окулисту. Мисс Уильямс замечает, что яблоки полезны для молодой кожи — и уже завтра в столовой стоит сочный хруст.
Но если у кого-то проблемы с учебой, то обращаются к Ханне. И эта маленькая доля уважения, призрачный след власти над умами задевает Эшли больше, чем она показывает. Начинается охота на Семтемор. В ход идет все — и сплетни о пьющем отце, и ерничанье по поводу смешанного происхождения, и насмешки над невзрачной, застиранной одеждой, и постоянные придирки в столовой, когда у девочки не хватает денег на обед… Но травля не выходит за определенные рамки, пока на занятиях кружка по мифологии родного края под началом госпожи Ве нты Лобе йра Ханна неосмотрительно не ввязывается в дискуссию с Эшли… Уступить в споре, пусть на этом и настояла сама преподавательница, оказалось для Уильямс страшным ударом по самолюбию. Вдрызг разругавшись на очередном занятии с госпожой Лобейра, Эшли вылетает из кружка — и начинает мстить Ханне, уже не ограничиваясь только словесными подначками.
Результат одной из таких стычек мы могли наблюдать сегодня в столовой.
— Почему ты не дашь ей отпор? — нахмурилась я, когда Хани выговорилась. — Ты же умнее. Ты можешь так окоротить ее, что она надолго заречется спорить!
Ханна скривилась, но не ответила. За нее высказался Кайл.
— Потому что у таких «эшли» всегда куча дружков с крепкими кулаками. И ни капли совести, — ядом из его голоса запросто можно было отравиться. — Пара «случайных» встреч после школы — и ты уже автоматически скрючиваешься и закрываешь рот на замок, когда очередная Эшли делает тебе замечание. Они тебя били, Ханна. Я прав?
Девочка смотрела на него расширенными глазами, вцепившись рукой в высокий ворот водолазки. Только сейчас я обратила внимание на то, что Хани одета в очень закрытые вещи, несмотря на жару… Синяки?
— Откуда ты знаешь? — хрипло выдохнула юная равейна. — Я никому не говорила…
Ками покраснел и тихо выдохнул в сторону:
— Думаешь, ты первая? Меня тоже… учили.
— И что ты делал? — Хани не смотрела на него. Только в землю.
— Дрался, — усмехнулся Ками. — Пока они не поняли, что легче меня убить. А для этого у них смелости не хватает.
Ханна ошарашено уставилась на него. И не она одна. У меня тоже в голове не укладывалось, что хрупкий, невысокий — даже ниже Хани! — паренек способен на подобное. И только теперь внимательный взгляд отмечал несущественные прежде детали: белый шрамик над верхней губой, еще один — на мочке уха, будто в запале драки с мясом выдрали серебряную серьгу. Два тяжелых кольца на руке — скорее, похожи на кастеты, чем на украшения… Солнечный зайчик, отразившись от полированной подвески браслета, стрельнул мне в глаза, и я дернулась в сторону, жмурясь. Что-то чиркнуло по брусчатке, дробя камень… Я недоверчиво вытаращилась на острые осколки в неверном свете заката.
«Твою мать!»
Браслет некроманта полыхнул. Тело само метнулось вперед, отбрасывая детей на землю, за густую полосу кустарника и стволы акаций. Я нырнула следом, вскидывая руку в классическом защитном жесте. Все восемь контуров мгновенно активировались, выстраивая непреодолимый круг.
«Нашла время любоваться! В тебя стреляли, дура!» — прошипел в ухо Рэмерт, возвращая контроль над телом.
«Еще раз так сделаешь, сама тебя убью», — пригрозила я, прислушиваясь к ощущениям. Меня мутило. Организм явно не привык к рефлексам боевого мага с опытом рейдов. С противным вжиком еще две пули соскользнули с внешнего щита.
«Сначала выживи, ученица», — так же зло проворчал некромант, но я отчетливо уловила в его голосе беспокойство.
«Постараюсь… Спасибо тебе», — выдавила я из себя. Бездна с ним, с вмешательством в разум. В конце концов, если бы не Рэмерт, то меня бы уже…
«Будь осторожней, детка», — хмыкнул преподаватель, исчезая.
Еще один выстрел срезал ветку у меня над головой. Так, они нас не видят, стреляют наугад. Только вот откуда?
— Что происходит? — прохрипел придавленный двойным весом Ками. Ага, теперь он внизу. Бедняжка.
— Нас пытаются убить, вот что, — отрезала я. — И, наверное, даже не нас, а меня, если вспомнить джип на аллее… Лежите тихо, они пока не понимают, где мы. Возможно, нам повезет, и им надоест искать или патроны кончатся.
Ханна пискнула и уткнулась лицом в траву, словно стараясь провалиться сквозь землю. Кайл затих, подозрительным взглядом сверля кусты вокруг. Надо же, испугались. Но ничего, я не собираюсь оставлять все на волю Удачи. Сосредоточиться, вдохнуть поглубже…
Редкие нити послушно налились силой. Я скользнула вдоль по спирали, как невидимый паук, следя за малейшими колебаниями «паутины». Так, рядом — Ками с узнаваемой аурой и неинициированная равейна иллюзиона. Дальше — испуганная кошка, двое в автомобиле — не охотники на равейн, к счастью, а просто влюбленная парочка. А чуть за ними, на крыше гаража…
Вот оно. Ближе, осторожно цепляясь на ниточку…
Бездна!
От неожиданности я выпала из транса, вздрогнув всем телом. Несостоявшийся убийца уже улепетывал, как я и предполагала, он не планировал задержаться здесь надолго, но…
Но его аура ужасно напоминала рисунок Кайла.
— Послушай, а с тобой рядом опасно находиться, — вырвал меня из размышлений задумчивый голос Ками. — Второе покушение за неполные четырнадцать дней… И часто с тобой бывает такое?
— Попытки застрелить или сбить машиной? Нет, — честно ответила я, поднимаясь на ноги и одергивая юбку. — А вот в смертельно опасные передряги я попадаю регулярно… примерно с прошлого лета.
— А что такое случилось прошлым летом? — мрачновато поинтересовалась Хани. Зрачок в серебристо-серых глазах был чуть расширен, но других признаков шока не наблюдалось. То ли девочка еще не осознала толком произошедшее, то ли восприятие равейны эфемерата девяти отражений потихоньку брало свое. Сестры иллюзиона очень спокойно относятся к смерти. В конце концов, это всего лишь еще одна грань в уходящем в никуда зеркальном тоннеле…
— Прошлым летом я влюбилась, — честно ответила я. — Знаете, от этого одни неприятности…
Кайл хрипло расхохотался.
— Верю. Наверняка твой парень еще более чокнутый, чем ты!
Мои губы тронула улыбка. Северный князь — псих. А что-то в этом есть…
— Пожалуй, ты прав.
Я откинулась спиной на ствол каштана. Теплое дерево шершаво льнуло к затылку, снимая напряжение. Вечные, как я устала…
Постепенно смеркалось. Небо сияло, как шелковый покров, вышитый драгоценными камнями. Янтарь на западе, выше — аметист, потом — прозрачный сапфир, а на востоке — темная муть жадеита с бриллиантовой пылью звезд. Под этим небом перемигивались желтыми фонарями улицы, гудело шумом моторов автомобильное шоссе, лаяли собаки и смеялись дети. Где-то там, среди аккуратных домов в окружении акаций и каштанов, скрывался тот, кто хотел меня убить, а великолепный Ричи нервно выстукивал ритм ногой, глядя на часы.
Бездна, я, кажется, начинаю влюбляться в этот город!
* * *
Ричард не просто нервничал. Он был в ярости.
— Где тебя носило, идиотка?! Я уже час жду!
Я тяжко вздохнула, с удовольствием облокачиваясь на спинку сиденья. День был трудным.
— Не поверишь, опять объяснялась с полицией.
* * *
На вызове стражей порядка настояла Ханна Семтемор, проявив неожиданную твердость в этом вопросе. Местным служителям закона очень не понравился тот факт, что по школьникам открыли огонь из охотничьего обреза. Мне не понравилось выкручиваться, объясняя несостыковки. Еще одно такое нападение, и я фактически распишусь в том, что являюсь равейной.
— Сколько было выстрелов, мисс Семтемор?
— Я слышала шесть или семь. Последовательные, со значительным интервалом, — послушно отвечала Хани. Она была абсолютно спокойна. Ками истерил и теребил браслеты. Я мрачно сверлила взглядом заполняющего протокол копа.
— Вы можете указать направление, из которого велась стрельба?
— Нет. Найта почти сразу опрокинула нас на землю, за кустарник и деревья. Я практически ничего не видела, только слышала.
— Опрокинула, значит? Интересные у вас инстинкты, мисс Верманова, — задумчиво протянул полицейский. Этот тип мне не нравился. Слишком умный. Не старый, но уже и не юноша — лет тридцать пять, не меньше. Глаза темные, птичьи. Бронзовая кожа выдает принадлежность к коренным обитателям этих мест. В черных волосах, убранных в хвост, отчетливо видны седые пряди. Высокий, не слишком впечатляющего телосложения, но опасный — чем-то напоминает Рэмерта. Да, заварил кашу некромант… Хотя я сама бы вряд ли лучше справилась. — Вы не похожи на человека, привычного к подобным… инцидентам, — коп позволил себе ироническую улыбку, окидывая взглядом мои длиннющие и растрепанные волосы, скромную юбку до колена и трикотажный жакет невинного голубого цвета… почти чистый, кстати. — Тем не менее, это уже второй странный случай с вашим участием за последние две недели. Оак-сквер, школа Святого Джеймса, пятница, восемь вечера, черный джип — правильно я запомнил? Тогда это приняли за неудачное стечение обстоятельств…
Так та аллея называлась Оак-сквер? Надо взять на заметку.
— Я не знаю, кому могла насолить в вашем городе, — честно призналась я. — Тем более, в первый день. Открытой неприязни никто не демонстрировал, по крайней мере, я не обратила внимания. Теряюсь в догадках, зачем все это могло кому-то понадобиться.
— Вероятных причин даже слета можно назвать уйму, — неожиданно по-свойски усмехнулся полицейский, мгновенно приобретая сходство с опасной птицей — с коршуном или вороном. — Молодая, красивая, интересная девушка привлекает всеобщее внимание, и кто-то решает устранить соперницу. Или через вас пытаются повлиять на Грэйменов.
Соперница? Инструмент шантажа? Я засомневалась, и в тон моим мыслям неодобрительно нахмурился Мэйсон. Некромант лично решил проконтролировать мои действия после появления полиции, и поэтому не спешил покидать непутевую равейну.
— Не думаю, что подобные версии имеют под собой хоть какую-то основу, — покачала головой я. — Обиженный школьник не стал бы выслеживать меня с обрезом, хотя джип вполне вписывается в такую теорию. А к Грэйменам легче подобраться через их собственных детей. Да и не похоже это на серьезные покушения… — неожиданная мысль вспышкой пронзила сознание. — Скорее, на попытки меня запугать.
Полицейский заинтересованно поднял брови. К нашему разговору уже прислушивались все, включая шерифа и парня в тонких перчатках, собирающего улики. Ками замер, накрутив на палец шнурок с деревянным кулоном.
— Поясните, — осторожно попросил черноглазый полицейский. — Что подтолкнуло вас к такому выводу?
— Сложно сказать… — я задумчиво переплела пару прядей из хвоста. Сейчас у меня за спиной болталось уже с десяток неоконченных косичек. Разговор выходил нервный. — Наверное, ощущение, что все это не всерьез. Понимаете, у этого типа, если в прошлый раз развлекался тоже он, дважды была прекрасная возможность меня убить. Во-первых, он мог просто-напросто переехать меня джипом, пока мы с Ками валялись на дороге. Увернуться бы не успели. Во-вторых, первый выстрел сегодня прошел в стороне. Возможно, конечно, я дернулась или это стрелок такой косорукий, но что-то не верится. К тому же стрельба прекратилась довольно быстро. И еще. Свидетелей он не боится, потому что иначе дождался бы сегодня момента, когда я возвращалась назад одна… — недоплетенная косичка выскользнула из рук, и я замолчала. — Такое чувство, что меня просто хотят выгнать из города. У вас здесь нет случайно экстремистских группировок, скажем, ненавидящих инородцев?
— О! — выгнул брови полицейский. — Считаете, что это как-то связано с вашим происхождением? Были намеки, угрозы? Это требует внимательного расследования…
— Ничего не было, повторяю… — в висках уже слабо пульсировало от усталости. Содранная коленка саднила. Эх, был бы сейчас рядом Дэриэлл… Опять придется делать отвары и объяснять Габриэле, что это «всего лишь бабушкин рецепт, народное средство». — Я только предположила. Расследование — не мое дело. И, к слову, мне пора домой. Уже поздно.
— А это верно, — усмехнулся коп. — И первое, и второе, и третье… Я думаю их можно отпустить, а, шеф? Больше эти детки ничего не скажут.
— Вы свободны, — подумав, кивнул шериф. — Идите, пока родители не начали названивать в управление. Может, выделить вам сопровождение? Что скажешь, Крис, прогуляешься до школы?
— Нет, спасибо, — быстро отказалась я. Еще чего. Мне лучше, чтобы свидетелей не было. Магии я доверяю как-то больше, чем местной полиции, а в присутствии сопровождающего не поколдуешь. Я и так подставлялась, активируя контур для Кайла и Ханны. Впрочем, если Семтемор пройдет инициацию… — Лучше проводите Ханну или Ками. Они живут примерно в одном районе, так что разом двух зайцев убьете, — или не позволите кому-то убить двух зайцев. — А мне недалеко здесь идти, а там Ричард подхватит.
— Если вы настаиваете… — развел руками полицейский. — Не буду навязываться. Тогда закончим с этим на сегодня. Но если возникнет желание продолжить разговор — обязательно звоните в участок, — он неожиданно подмигнул.
— Кого позвать к телефону? — хмыкнула я. Заботливый какой. Неужели думает, что я что-то скрываю?
— Позовите Кристиана Рэда. Или просто Криса — вас поймут, мисс.
— Ладно, — улыбнулась я. Ками послал мне жутко собственнический взгляд через плечо. — Всего доброго, господа. Кайл, Хани — до встречи в школе. Осторожнее там, в темных переулках! — я подхватила сумку и сбежала, пока копы не передумали. Когда поворот уже остался позади, ветер донес тихое, удивленное восклицание эксперта:
— …за чертовщина, шеф! Никак не могу понять, обо что так сплющило эти пули, если рядом только трава и чертовы кусты!
Я подавила страдальческий вздох и ускорила шаг. Придется переделывать щиты. Пусть они, что ли, помягче отводят пули в сторону…
* * *
— Ты хочешь сказать, что в тебя стреляли? — недоверчиво покосился Ричи в зеркало заднего вида. Эй, мальчик, осторожнее, ты же машину ведешь!
— Не веришь, спроси завтра у Ками, — раздраженно откликнулась я. Головная боль, увы, в душном салоне только усилилась. — Ты ему понравился, так что он с радостью ответит на твои вопросы.
— Заткнись, — стиснув зубы, блондин сверлил взглядом дорогу. Я с удовольствием последовала его совету. Тем более мне было, о чем поразмышлять.
На меня охотятся. Не важно, с какой целью, главное, что в методах не стесняются. Уже второй раз я чудом отделываюсь только легкими царапинами и синяками. И то за счет магии. А если бы рядом оказался кто-то вроде Нэггинг? Как бы я активировала контур? Кайса сбивают настройки, разрушают магию одним своим присутствием, тем более такую тонкую, как защитная. Ладно, если меня заденут, Дэйр свою воспитанницу хоть с того света вытащит… А если Ханну? Или Ками? Они — люди, им не за кого держаться…
Напрягала странная реакция полиции. Нападения на студентку по обмену — это уже попахивает международным скандалом. А они ограничиваются рекомендациями не бродить по городу в одиночестве.
Я начала сомневаться в том, что позвать Кайла на прогулку было хорошей идеей. Конечно, он знает город лучше меня и сможет подсказать, где можно найти лавку с травами или чем-то вроде. Но подвергать его опасности… С другой стороны, я уйму времени провожу в школе, где тоже могут совершить нападение. И там свидетелей побольше — так просто их щитом не накроешь! Так что риск есть всегда. Не сидеть же в одиночестве, право слово… Ладно, решено. С Кайлом мы пойдем вместе, но щиты я навешу соответствующие. Незаметные, эффективные и многослойные. Сегодня же вечером займусь изготовлением. Да и вообще стоит всучить Ками какой-нибудь амулет с защитным плетением. Привязать заклинание, скажем, к браслету, и подарить. Парень не откажется, я думаю, и будет с удовольствием носить. Можно нанизать на нитку какие-нибудь поделочные камешки — разноцветного кварца у меня хватает, Элен в дорогу насыпала, чтобы я на досуге практиковалась в изготовлении артефактов. Вот и навыки отшлифую заодно. Надо только подобрать подходящий повод для подарка…
* * *
— Что?! В тебя действительно стреляли?
Это определенно начинало надоедать. Сначала Ричи, потом Элизбет, теперь вот Габриэла… Если еще и сам мистер Грэймен выскажется в таком же духе, то я сама застрелюсь.
— Но это же… ужасно! Как ты себя чувствуешь, дорогая? — взволнованно закудахтала миссис Грэймен. Иногда южный темперамент — это зло.
— Все в порядке, — в десятый раз за день повторила я, запасаясь терпением.
— Мне очень, очень жаль! В нашем городке такое впервые! Роща Белых Акаций — очень спокойное место! — воскликнула Габриэла, будто оправдываясь. — У нас никогда ничего не происходит.
— Неправда, — неожиданно возразил Ричард. — А как же тот случай с волками?
На комнату опустилась тишина. Звякнула о краешек тарелки вилка, выпавшая из ослабевшей руки. Ричард сумрачно огляделся вокруг. Впервые на моей памяти он выглядел таким серьезным. Даже взгляд стал цепкий и властный, как у отца. Напряжение висело в воздухе, как дым в сырую погоду.
— Какими еще волками? — мой голос дрогнул. Слишком уж жутко прозвучало в устах Ричи последнее слово.
— Случилось одно… происшествие, — неохотно протянула Габриэла. Экспрессии как не бывало. Да что же это они так заледенели? Ой, не зря говорят, что и в маленьком шкафу может уместиться не один скелет. Похоже, не все так спокойно в Роще Белых Акаций. — Ничего особенного.
Так я и поверила! Когда ничего особенного не происходит, так не дергаются.
— Расскажите, — попросила я.
Габриэла поджала губы. Ричард усмехнулся. Элизбет продолжала нарезать бифштекс ножиком на микроскопические кусочки.
— Странная атмосфера царит сегодня за ужином, — констатировал голос мистера Грэймена у меня за спиной. — Добрый вечер, Габи. Лиз, Ричи, как дела в школе? У вас все в порядке, Найта?
— Добрый вечер, — я обернулась к припозднившемуся отцу семейства. — Все хорошо, спасибо. Габриэла как раз начала рассказывать интересную историю, когда вы пришли.
— О, какую же? — равнодушно поинтересовался Томас. Миссис Грэймен подарила мне удивленный взгляд. Ричард наконец прекратил злорадно скалиться и полез под стол за упавшей вилкой.
— Про волков, — невинно улыбнулась я. Мистер Грэймен расслабленно кивнул.
— Ах, эту. Ничего интересного, на мой взгляд. Или вы имеете в виду происшествие с автобусом?
— Не знаю, — простодушно призналась я. — А какую имели в виду вы?
Мистер Грэймен пожал плечами, усаживаясь за стол.
— Примерно шесть лет назад в округе объявились волки. Конечно, мы всегда знали, что леса рядом с Рощей Белых Акаций изобилуют живностью и не придавали этому большого значения, но тогда звери повели себя странно. Они стали появляться даже в центре города, не говоря уже об окраинах. Шериф предположил, что волки бешеные, и поэтому не боятся приближаться к человеческому жилищу, и объявил награду «за волчью голову». Не в буквальном смысле, разумеется, но заработок у таких охотников выходил весьма приличный. Вскоре люди шерифа обнаружили довольно большое волчье логово. К всеобщему удивлению, там находились одни детеныши, причем явно от нескольких семей. Волчат перестреляли, а взрослые звери перестали появляться в городе. Вот, собственно, и все. Как я и говорил, ничего интересного.
— Вы великолепный рассказчик, мистер Грэймен, — польстила я. Фактически, это даже не лесть была, потому что история и вправду получилась интересной. А ровный голос Томаса заставлял казаться ее почти зловещей.
— Это еще не все, — подал голос Ричард. — Ты забыл самое главное, папа. Через неделю после той охоты под колеса школьного автобуса на мосту бросился волк. Автобус упал в реку, и все, кто был там в этот момент, включая и водителя, погибли.
Я вздрогнула. Вот так поворот сюжета.
— Нет никаких доказательств тому, что это был волк, — холодно возразил Томас. — Свидетели ссылались на то, что это было крупное животное, похожее на собаку. Наверняка это и была собака — бродячая. Труп несчастного зверя так и не нашли.
— А я считаю, что это был волк, — угрюмо пробурчал Ричи.
— Жутковато, — поежилась я.
— Не бери в голову, дорогая, — вздохнула миссис Грэймен. — Это всего лишь домыслы. И волки не имеют никакого отношения к тому, что в тебя сегодня стреляли.
— В мисс Верманову стреляли? — поперхнулся картошкой Томас. — Как ты себя чувствуешь, Найта?
Я тоскливо огляделась. Меня мучило нестерпимое желание побиться головой об стенку.
* * *
Остаток недели пролетел мгновенно. Никаких особых происшествий не было, не считая того, что я таки не сдержалась и поругалась на уроке с Нэггинг. Итогом стало домашнее сочинение на тему «Отличия в культуре общения в разных странах». На пятьсот слов… Мрачно сверля взглядом ненавистную преподавательницу, я остро сожалела, что не могу сглазить кайса. И как, скажите на милость, равейне написать о человеческой культуре? Ладно, есть такая замечательное изобретение, как всемирная паутина, и такой подлый прием, как списывание. В крайнем случае, попрошу Ками — поможет мне с местным этикетом. А вот, кстати, и сам Кайл.
— Ками, это тебе! — радостно оскалившись, я протянула удивленному парню простенький браслет — мутные зеленоватые бусины, нанизанные на шелковистую нитку с металлическим блеском.
— Мне? А с какой это радости? — подозрительно осведомился Ками, разглядывая подарок. Внутри кварцевых шариков вспыхивали и гасли золотистые искры. А я-то надеялась, что магия будет не так заметна… Может, сойдет за неизвестную породу камня? Вот будет смешно, если Кайл понесет мою поделку к ювелиру…
— Ну… можешь считать, что я подлизываюсь. Ты же грозился, что не пойдешь никуда в воскресенье, — безмятежно соврала я.
— Серьезно? Не помню такого, — удивился Кайл. Ловкие пальцы вертели простенький замок браслета. Кстати, застежку к нему я искала долго. Вот почему люблю зачаровывать кулоны — провертел в камешке дырку, продел в готовую цепочку и не мучаешься.
— Говорил, говорил. Когда стреляли, — похлопала я его по плечу. — Так что, передумал? Составишь мне компанию? Ну пожалуйста!
— Ладно, — легко согласился Ками, застегивая, наконец, браслет на тонком запястье. Тут же с неслышным щелчком распрямился узор заклинания. Есть! Надеюсь, что Кайл будет дорожить моим подарком и не снимать лишний раз. — Спасибо за браслет. У меня как раз зеленого не хватало, — он демонстративно встряхнул унизанной почти до локтя рукой. По губам расплывалась довольная улыбка. Надо же, ему действительно понравилось. Я невольно улыбнулась в ответ. Видеть Кайла таким радостным оказалось неожиданно приятно. — Ты здесь купила?
— Нет, из дома привезла, — на этот раз — почти не вранье. Камешки-то мама в сумку сложила… Правда, после того, как я с ними поработала, там мало что осталось от кварца. Да и сложное многоступенчатое плетение никак не хотело ложиться в заготовку… В конце концов я созвонилась с Элен, и она посоветовала мне добавить к камням немного металла. Лучше — серебра. Еще лучше живого. После этого я мучила уже Рэмерта вопросами о том, как можно это сделать. Времени ушла уйма. Почти два дня доводила основу до ума. Зато теперь мой Ками был обладателем уникальной вещицы — браслета на шелковой нити, пропитанной живым серебром (как я извлекала его из кольца — отдельная история… отталкивалась от идеи, что материал самовоспроизводящийся), с бусинами из кварца-накопителя. Недешевое удовольствие, подумалось вдруг мне. Если продать такую вещь какому-нибудь магу, то можно на вырученные деньги дом отгрохать. Не в Дальних пределах, конечно, а вот в Приграничном — запросто. — Небольшой сувенир на память.
— А что за камень? Прикольно блестит.
— Зеленый авантюрин, — соврала я. Изначально, разумеется, это был празем, но сейчас его бы и ювелир не опознал.
— И такой бывает?
— Бывает. Не слышал? На самом деле, конечно, как и аметист, и цитрин, и празем, это разновидность кварца. Только в твоем случае — с вкраплениями слюды и гематита. На юге авантюрин называют «солнечным камнем». Если кварц с вертикальным отливом — это кошачий глаз.
— Я думал, что кошачий глаз — это название породы камня, — засмеялся Ками. Я невольно залюбовалась золотистыми сполохами заклинания. Жаль, что он сам не может этого видеть! — Ты так хорошо разбираешься в камнях?
— Нет, — честно призналась я. — Только в некоторых. — «Которые использую в работе», — добавила я про себя. Вот Элен разбирается. Иногда мне кажется, что она вообще разбирается во всем на свете… Но это, конечно, иллюзия памяти матерей.
— Такая умная, — иронично похвалил парень, заставляя меня поверить, скорее, в обратное. — И что ты в школе тогда делаешь?
— Не знаю, — грустно вздохнула я. — Спроси у Нэггинг. Думаю, у нее найдется, что сказать.
Кайл заливисто расхохотался.
— Да уж, точно. «Мисс Верманова, у вас отсутствуют элементарные знания. Это ваши личные проблемы или метода образования в родной стране?» — тоненько протянул он, изображая строгую учительницу в круглых очках.
— Нашел, что вспомнить, — я хихикнула, убито роняя голову на сложенные руки. — Кайл, она мне сочинение задала. Индивидуальное. У вас это нормально? — пробурчала я в стол.
— Вполне. Что за сочинение? — заинтересовался Ками. Писать и рассказывать истории он любил. Ой, неужели я решу свою проблему за счет друга? Нехорошо… Ну, только если он мне чуть-чуть поможет…
— Ками, — проникновенно улыбнулась я, широко распахивая глаза. Почти как Феникс, только голубые наивные очи смотрятся, пожалуй, еще убойней. — Ты никогда не хотел сравнить нормы вежливости в разных странах? Слов на пятьсот?
Кайл поперхнулся. Уголок рта странно дернулся. Я подарила парню еще одну жалобную улыбку…
— Почему бы и нет, — обреченно вздохнул парень. — Есть пара мыслей. Слушай…
Конспектируя рассказ Ками, я мечтательно улыбалась. Эй, Нэггинг, посмотрим еще, кто кого…
Назад: Луч третий. Дальние Пределы
Дальше: Фокус. Другой огонь