Книга: Дневник бессмертного
Назад: Глава двадцать вторая
Дальше: Глава двадцать четвертая

Глава двадцать третья

Улетайте да в пустыню, души-птицы!
У потухшего костра уже не спится.
И в кругу тебе знакомом не сидится.
Улетайте да в пустыню, души-птицы!

– Надо что-то делать! Уж лучше вообще не иметь тела, чем не иметь власти над ним, пусть даже в дни полнолуния! – Анатоль тоскливо вздохнул, протянул руку к языкам пламени и замер, разглядывая, как огонь проходит сквозь его призрачную ладонь. – Хотя я и сам сейчас в такой же жо… Гм… Жаль, что так вышло, отец Ярослав!
Мы обосновались в пещере, прячась от пронизывающего ветра. Здесь обнаружился заботливо выложенный камнями очаг и связка сухих веток. Вскоре мы сидели возле весело потрескивающего костра и говорили о том, что сейчас тревожило всех нас.
– Итак. Твоего превращения можно как-то избежать? – Влад не сводил с отца Яра внимательного взгляда.
Тот невозмутимо пожал плечами.
– Бесспорно! Есть одно заклинание, только нужно слишком много ингредиентов, чтобы оно сработало. И есть еще один вариант. Я останусь человеком, если только… род белозадых прекратит свое существование.
– И у вас есть только один-единственный шанс уничтожить оборотней, исправив ошибки в прошлом, – глубокомысленно поддакнул Анатоль. – Вот только не стоит забывать о том, что, если прекратит существование род белозадых, исчезнут и бессмертные.
– Мы все станем людьми! – стиснул зубы Влад, не сводя с него горящих глаз.
– Значит, нужно попасть в замок и попытаться сделать это. – Я перевела взгляд на завораживающую пляску огня. – Хотя я до сих пор не очень-то верю в то, что это может произойти.
– Все верно. Попасть в прошлое вам будет очень трудно, практически невозможно – в замке вас уже поджидает барон Геминг, и он не допустит этого! – Отец Яр погладил распухшую лодыжку и поморщился. – И у него совсем другие планы касательно «Кровавой смолы». Этот камень – ключ от узилища его сестры, и он так просто его не отдаст. Я, конечно, вам помогу, чем смогу, но я не всесилен. Особенно теперь… Я чувствую, как меняюсь.
– Завтра ты уже будешь одним из них. – Влад нахмурился. – А значит, ты не пойдешь против стаи и выполнишь любой приказ этой… Матери.
– И все же интересно, как эта женщина – человек – может иметь такую власть над целым родом сверхъестественных созданий? – У меня перед глазами тут же возникла Матерь, рисующая знак на лбу коленопреклоненного мужчины. – Помнится, она говорила, что ее предок – колдунья, проклявшая Лучиана и Изабеллу.
– Возможно, магический дар племени передается избранным по праву рождения, – тут же буркнул священник. – Но, боюсь, эта женщина нечто совсем иное…
– Как-то раз мне попался разговорчивый пленный… – Влад внимательно уставился в огонь и нехотя заговорил, будто пересказывая то, о чем потрескивали пожираемые пламенем ветки. – Так вот. Под пытками он поведал, что после смерти Изабеллы Мареш в племени белозадых встал вопрос об избрании нового предводителя рода. И вот однажды в имение Мареш пришла женщина. Она знала все тайны и магию рода. Она могла слышать мысли и мысленно говорить с каждым из Детей леса. Многие решили, что она – воплощение души умершей графини.
– Ты думаешь, это была она? – Анатоль с интересом взглянул на него.
– Уверен. К тому же с тех пор… – Влад задержал дыхание, словно готовился поведать тайну. – С тех пор я не слышал, чтобы у белозадых сменялась предводительница.
– А еще, она знала Катарину! – не выдержала я, чем заслужила удивленные взгляды. – По крайней мере, она точно знает, как та выглядела, потому что ни на мгновение не усомнилась в том, что я – ее двойник.
– Могли остаться портреты… – пожал плечами отец Яр.
– Только один, и он здесь. – Влад потянул за цепочку, доставая уже знакомый мне медальон, и тут же снова спрятал его под рубахой. – Все остальные портреты сгорели во время пожара в имении ее отца, а этот она подарила мне лично.
– Хочешь сказать, – Анатоль замешкался, прежде чем произнести то, что вертелось на языке у всех, – Матерь жила в то время?! Но она не оборотень и не бессмертная! Как такое возможно?
– А что если она… – отец Ярослав неуверенно оглядел всех нас и уже открыл рот, чтобы высказать догадку, как его перебил знакомый голосок.
– Ты был прав, дорогой! Они уже здесь!
Мы оглянулись, разглядывая два силуэта, замерших у входа в пещеру.
– Вера? – Вскочив, я бросилась к подруге и обняла ее. – Андруш? – затем улыбнулась стоявшему у нее за спиной здоровяку, но тот лишь хмуро кивнул и прошел к огню. – Как вы нас нашли?
– У бессмертных очень хорошее чутье на кровь… – пробормотал отец Ярослав и, смерив гостей подозрительным взглядом, опустил штанину, скрывая все еще сочившуюся сукровицей рану.
Вероника проигнорировала наблюдение священника, выпустила меня из объятий и шагнула к поднявшемуся ей навстречу Владу.
– Ну, привет, братец.
Он помолчал и вдруг улыбнулся.
– Решила раскрыть все тайны? Не рано ли?
Я нахмурилась, пытаясь понять, как Влад умудрился понять фразу, сказанную Верой на русском, и что означает его ответ.
– Tu deschis mult mai devreme secretele… – вдруг произнесла подруга на чистейшем румынском языке и прильнула к нему. Влад с нежностью коснулся ее губ легким поцелуем.
И тут я не выдержала.
– Вера! Ты говоришь на румынском языке?! Но как?! И что за фамильярность, какой он тебе братец! – И тут до меня дошло. – Братец?!
Ну и глупый же у меня, наверное, вид.
Подруга отстранилась от Влада и виновато мне улыбнулась.
– Мари, я все объясню. Но позвольте нам немного отдохнуть. Даже бессмертные могут натереть мозоль, прыгая по отвесным скалам.
Я растерянно помолчала, глядя, как Андруш уступает ей свое место у костра. От меня не укрылся его холодный, оценивающий взгляд, что он бросил на священника. Тот тоже его заметил и предпочел пересесть по другую сторону костра.
Влад подошел ко мне и, глядя в глаза, тихо произнес:
– Погибла только одна моя сестра. Поверь, у тебя впереди еще очень много нераскрытых тайн. – Обняв за плечи, он повел меня к костру. Если честно, будь моя воля, я бы променяла все эти тайны на шанс оказаться сию секунду дома, но… мечты остались мечтами.
Я оглядела расположившихся у костра Веронику, непривычно хмурого Андруша и отца Яра. Призрак Анатоля незаметно исчез, надо полагать, снова до поры до времени.
Усадив меня рядом с Вероникой, Влад сел возле священника и посмотрел на Андруша.
– Как вы прошли через заслоны белозадых?
– По меткам, оставленным бароном, – ухмыльнулся тот. – Но пришлось побегать. Часть озера окружена этими тварями так плотно, будто они решили основать здесь деревню. Кстати, не все земли, отмеченные им на карте, теперь под запретом. Пару раз мы едва спаслись, нарвавшись на засаду лис там, где их не должно быть. Мне кажется, они как-то научились проходить по запрещенным территориям.
– Возможно, барон просто неточно отметил границы? – пожал плечами Влад.
– Или одна знакомая ведьма как-то смогла снять запрет. – Отец Ярослав поворошил коротеньким прутиком постепенно прогорающие ветки и подбросил новых. Огонь с радостью накинулся на предложенную еду. В пещере стало светлее.
– Неужели она так сильна, что может обойти такое древнее заклинание? – Андруш и Вероника переглянулись.
Священник поморщился и заявил:
– Думаю, она и есть та, которой оно создано. Создавая непримиримых врагов, ей было необходимо обозначить границы враждующих кланов и нейтральную землю, на которой бы не шла война.
– Ты хочешь сказать, что ведьма, которая сейчас правит оборотнями, и ведьма, что прокляла дочь священника и того, кто впоследствии стал бароном Гемингом – одно лицо? – Глаза Влада расширились. – И она еще жива?
– Древняя магия очень сильна, особенно если за результат заплачено сотнями тысяч душ. – Отец Ярослав тяжело вздохнул. – Трудно нам будет.
– Господа, речь идет о той старушенции, что в компании бешеных лис вопила с обрыва страшные проклятия? – Андруш презрительно поморщился. – Да она просто безумна!
– Ага, сумасшедшая. Вечная жизнь в таком неказистом теле кого хочешь сведет с ума, – фыркнула Вероника. – Как ее бояться? То, что смешно – не страшно.
– Не стоит недооценивать врагов, – строго бросил Влад.
Так! Если не хочу тоже стать сумасшедшей, самое время потребовать объяснений!
– Не скажу, что в этой запутанной истории мне все понятно, и кое-какие темные пятна все же есть. Может, проясните? – Я оглядела высвеченные пламенем лица и остановила взгляд на Веронике. – Что, если я начну с тебя, подруга?
Она потупилась.
– С меня? А что я? Со мной как раз все предельно ясно!
– Ясно? – Я не сводила с нее глаз. – Не знаю, кому и что тут ясно! Может, объяснишь, как ты из практикантки и моей подруги в один миг превратилась в… непонятно кого! Или расскажешь поподробнее о твоей жизни после сожжения замка?
Ее губ на миг коснулась легкая улыбка. Разглядывая огонь, она заговорила:
– Знаю, ты закончила перевод. Последние освещенные в дневнике события: как нас с Гертрудой уводят якобы на казнь. Во дворе царила суматоха. Андруш и его друг вывели нас к воротам, от которых к тому моменту почти ничего не осталось, да они были и не нужны. От магии колдунов стена просела, осыпалась, а кое-где и вовсе зияли дыры, сквозь которые прошел бы даже бык, а не только лиса. И вот, когда нам показалось, что мы получили долгожданную свободу, на нас напали слуги графини Мареш. Пришлось пожертвовать Гертрудой. – Она посмотрела на меня. – Возможно, ты посчитаешь меня излишне жестокой и коварной и… Что еще приписывают вампирам в фольклоре? Но и люди, и бессмертные, и оборотни – все мы одинаковы, когда речь заходит о собственном спасении! К тому же Гертруда всегда была немного сумасшедшей и… злобной сукой!
Я, не отрываясь, смотрела в ее меняющиеся глаза. Сквозь лазурную радужку медленно проступала багровая чернота.
– Твои глаза…
– Мари, все это иллюзия. – Вероника снова улыбнулась, провела руками по белокурым кудрям, будто что-то стряхивая. Мгновение спустя передо мной сидела яркая черноглазая брюнетка, в которой я бы ни за что не узнала свою подругу-хохотушку. – Всем нам при обращении дается какой-то дар. Мой дар в том, что я могу внушать. Давать людям то, что они хотят увидеть. Тогда… во время разрушения замка я всем внушила, что вместо Гертруды оборотни видят своего злейшего врага – барона, и когда на сестру напали, мы с Андрушем ушли. Я понимаю, что пожертвовала сестрой и бессмертным, пытавшимся ее спасти, но это того стоило! Почти четыре века после этого я с любимым мужем прожила в покое и достатке под крылом барона Геминга, пока… Пока из безвременья не вернулся Влад с заявлением, что наша мати почувствовала пришествие своего двойника и пожертвовала Кровавой смолой, чтобы открыть для него дверь.
Вероника подмигнула Владу, не отводящему от нее взгляда, и тяжело вздохнула:
– Именно в тот день моя спокойная жизнь закончилась. Мне пришлось помогать барону в поисках «сосуда» для его любимой сестры. Я потратила полгода в вашем захолустном институте, чтобы привезти тебя сюда… Да-да, и не смотри на меня так. Втереться в доверие было проще простого! Чтобы расположить тебя к себе, я взяла из твоей памяти образ подруги детства. Впрочем, мне не пришлось сильно меняться. Лишь изменить цвет волос и глаз. Ведь ты запомнила в ней именно это. А еще характер. Прости, но мне ничего не оставалось, кроме как превратиться в недалекую, озабоченную блондинку. Я приехала в Россию, устроилась в институт, где работала та, что смогла бы стать идеальным «сосудом» для моей матери, но… увы! Все мы опоздали в ее поисках почти на полстолетия. Двойник моей матери оказалась бодрой, полной сил старушкой. Если использовать ее в магическом обряде, она может не выдержать, и в самый ответственный момент моя матушка лишится всего. Старое тело двойника может не принять в себя ее дух. Все это я поняла, едва увидела твою бабушку, Мари. Но! Я не могла вернуться к барону с пустыми руками. А затем я увидела тебя, и задача оказалась решена. Я честно рассказала все барону. И о старости двойника, и о внучке, в которой течет (а как же иначе) истинная кровь Вайнских князей. Получив «добро», я начала действовать. В ход пошел дневник моего романтичного братца. Я внушила твоей бабушке, что это не только шанс для ее горячо любимой внучки остаться после распределения в институте, но еще и шанс попасть на родину предков, куда ее всегда тянуло.
– Для тебя так важно хорошо выполнить приказ барона и воскресить мать? – перебила я ее. – А мне почему-то на миг подумалось, что ты помогаешь мне и Владу…
– Боже мой! Только ты можешь оскорбить одним взглядом, утопив в море презрения! – Вероника звонко расхохоталась и, снова став серьезной, заявила: – Мне наплевать на воскрешение матери! Она всегда была эгоистичной стервой, думающей только о себе. Как ты думаешь, каким образом я оказалась замужем? Мне было всего пятнадцать, когда она решила, что ей не помешает капиталовложение со стороны. А через месяц я стала женой бессмертного, который был старше меня на добрую сотню лет. И я бесконечно счастлива, что моим заботливым и нежным мужем оказался Андруш!
Ну, конечно! Ведь в дневнике не раз упоминалось это имя. Так значит…
Я с силой потерла лоб.
– Просто невероятно встретить в реальной жизни тех, о ком было написано четыре столетия назад! Ты так искусно притворялась, будто не понимаешь язык! И еще. Откуда ты так хорошо знаешь русский?
– Дорогая моя! – снисходительно фыркнула Вероника. – За четыре сотни лет можно выучить все языки мира. Особенно если ты обладаешь отличной памятью и твой разум не обременен мыслями о торопливо утекающей жизни.
– А как ты попала в институт? Втерлась в доверие к Игорю Владимировичу? Внушение?
– Знакомство. И дружба. Мы с «папой» хорошие друзья вот уже… более двухсот лет.
Я с усилием заставила себя оставаться спокойной.
– Значит… Игорь Владимирович… тоже?
– Ага, – легко согласилась Вероника и накрыла мою руку ладонью. – Единственное, о чем бы я очень сожалела – потеря твоей дружбы. Поверь, мне будет очень не хватать твоих занудных нравоучений и нотаций.
– А мне твоих дурацких заигрываний и шуток. – Я невольно улыбнулась. Обида, злость, волнение, переполнявшие меня, неожиданно исчезли, будто эти чувства выдул летний ветерок. Какая теплая у нее рука… Почему? – Кстати, давно хотела спросить… В дневнике, может быть, упоминалось, но я не совсем поняла: разве вамп… мм… бессмертные не должны быть холодными?
– С какой стати? Мы живы. В нас течет кровь. Правда, не всегда своя… но… – Вероника смущенно пожала плечами, – когда мы пьем нектар, мы чувствуем себя богами!
– Не слушай ее. Просто моя сестренка так давно не снимала это… – Влад коснулся серебряной полоски кольца, обвивающей его безымянный палец, – что забыла о некоторых свойствах своего организма. Это – защита. Чтобы люди не почувствовали нас.
– Кстати… – немного резко перебила его Вероника, нервно потеребив такое же кольцо на среднем пальце. – Прежде чем попасть сюда, мы виделись с бароном. Он ждет «сосуд» завтра.
Сосуд! Какое же идиотское слово!
Не выдержав, я рассмеялась истерическим, тоненьким смехом. Я смеялась с наслаждением, выплескивая страх и сомнения. Смеялась так, будто смех был моей единственной защитой. Я смеялась, боясь замолчать и снова как-то реагировать на происходящее; на моих спутников, не сводящих с меня глаз: равнодушных – Андруша, сочувствующих – Вероники. Священник смотрел с пониманием, а Влад… Огонь пощечины вдруг ожег мне щеку. Я захлебнулась смехом и непонимающе уставилась на него.
– Не за что. – Он отвел взгляд.
Я резко выдохнула.
– Не могу поверить, что это происходит со мной! Я – «сосуд» для одной из перворожденных! Но… – В голове словно щелкнул выключатель. – Стоп! Какой «сосуд»? Я ведь не принадлежу вашему роду! Значит, я не подойду на эту роль!
– Любая смертная сможет стать «сосудом». Но… – Вероника одарила меня долгим всезнающим взглядом. – Всегда есть «но». Если ты хотела удивить меня тем, что в тебе нет ни капли крови Вайнских князей – тебе это не удалось. Я лично знала Катарину, и когда я впервые увидела тебя в коридоре института, то испытала нечто очень похожее на растерянность и бесконечное удивление. Еще бы! Искала двойника матери, а нашла невесту брата.
Она сочувствующе усмехнулась и развела руками.
– Игра крови, богов, природы – назови, как хочешь! Создать точную копию человека, но по-другому раскрасить. Катарина была блондинкой, ты – брюнетка; длинные роскошные косы сменились прямыми, неровно обрезанными патлами, завязанными в унылый хвост. Золотисто-карие глаза стали блекло-голубыми. И не морщись! Я тебе говорила о твоих недостатках! Если бы ты слушала меня, то за последние полгода, что мы с тобой общаемся, я бы создала из тебя супермодель! Увы! Природа позаботилась только о сохранении твоей невероятной гордыни и непробиваемого самомнения! Ты всегда прекрасно знала и знаешь, что тебе нужно! Ты не слушаешь ничьих советов!
– Гм… – Я громко кашлянула, перебивая поток обличительных слов. – Видимо, Катарина была не очень-то приятной личностью. Но меня больше волнует другое. Как отреагирует барон, когда узнает, что вы привели не ту?
Вероника бросила быстрый взгляд на Андруша, словно ожидая подмоги, и не дождавшись, хитро мне улыбнулась.
– Мне больше нравится слово «если». – И тут же шутливо принялась мне выговаривать: – Ну, что я говорю! Суешь свой нос, куда тебя не просят! Если честно, полгода с тобой, Мари, для меня показались вечностью!
– Не слушай ее, Мари. – Влад попытался скрыть усмешку. – Сестренка всегда смотрела на тебя с восхищением.
– Для начала усвой, что сейчас ты говоришь не о Мари… – тут же поправил его отец Яр, – а о Катарине. Она – закрытая память Мари, и чтобы все вспомнить, ей нужно окунуться в ту жизнь. Переместиться в прошлое. Только наложение настоящего и прошедшего дает полноценные воспоминания.
– Надеюсь, у нас будет шанс все исправить. – Влад помрачнел.
– Исправить? – Вероника нахмурилась, настороженно его разглядывая. – Что ты затеял, братец? Вообще-то… я думала, что ты всего лишь хочешь помочь ей бежать.
– Мы и сбежим. В прошлое. – Влад тоже не сводил с нее глаз. – Катарина не погибнет, а мати сгорит на площади замка. Сама подумай – как она вернется в этот мир, если ее казнят?
– Хм… – Вероника задумалась. – Так значит, ты хочешь пробраться в прошлое и все изменить? Эх, братец, боюсь тебя разочаровывать, но… как бы ты ни старался, Катарина все равно умрет. Не от предательства, так от старости. А ты будешь жить… без нее… потому что ты – бессмертный…
– Пусть так… – Влад снова уставился в огонь. – Зато я буду знать, что той весной она осталась жива. Мне нужна помощь. Первая задача – попасть в замок и не дать барону заполучить Кровавую смолу!
В ожидании ответа он обвел всех взглядом. Отец Яр коротко кивнул. Вероника посмотрела на безмолвствующего Андруша.
– Не скажу, что мне нравится эта история… – наконец хрипло буркнул он. – С одной стороны, освобождение княгини – это усиление армии бессмертных еще одной перворожденной и преимущество перед оборотнями; с другой стороны, перемены еще никогда не были к лучшему в этом богом забытом уголке. Но я надеюсь, что однажды случится то, что позволит мне просто жить.
– То есть… ты бы хотел все оставить как есть, только избавиться от власти слабости, не сходить с ума от вкуса нектара и не быть солдатом вечной войны, в которую мы все были втянуты умирающей ведьмой? – уточнил священник. В его чуть прищуренных глазах отражалось пламя костра.
– Именно. – Андруш кивнул и заговорил медленно, будто подбирая слова: – Я и бессмертным-то стал по недоразумению. Барон обратил всю мою семью только потому, что ему нужны были свои бессмертные в городском совете. Я не люблю войну. И не люблю рисковать. А ведь он готов положить на алтарь победы все и вся!
Священник решительно покачал головой.
– Он продолжает войну, потому что не может иначе. Ему и той, кого он когда-то любил, с самого рождения внушили, что от победы в этой войне будет зависеть все! Их потомки до сих пор ведут войну лишь потому, что их кровь и их жизни питают ту, что нашла идеальный способ достичь бессмертия. – Отец Яр поморщился, коснулся раненой ноги и вдруг усмехнулся. – В превращении есть один плюс. Начинаешь узнавать тайное. Мой разум готовится к тому, что уже завтра я буду частью идеального, слаженного механизма, которому безразличны узы сострадания. Но пока я – человек, и можете на меня во всем положиться.
– Мы вам поможем, Влахо! – серьезно кивнула Вероника. – Будет забавно, если ты сможешь переписать историю.
– Вот только результаты тебе могут не понравиться… – Влад смерил ее долгим взглядом.
– Даже не сомневаюсь! Так бывает всегда, когда за дело берешься ты! Но… я бы не отказалась расшевелить это болото! – Вероника поднялась. – Уже ночь. Нашим смертным друзьям не помешало бы выспаться перед завтрашним днем.
Назад: Глава двадцать вторая
Дальше: Глава двадцать четвертая