Глава 30

Ай снова был гладко брит и благоухал призывнее пачки стодолларовых купюр. Серебристо-серая шелковая рубашка с двумя расстегнутыми верхними пуговицами спокойствия тоже не добавляла. Кстати, оба брата предпочитали монохромную гамму. Белый, серый, черный, иногда с добавлением серебра. По контрасту синь глаз смотрелась просто убойно.

Следующей пришла мысль, заставившая хихикнуть, что я на фоне любого из этих красавцев выгляжу как невзрачная курица рядом с роскошным петухом. Даже и не скажешь, что одной породы птицы.

Ай, заметив мое нездоровое веселье, слегка напрягся. Ну и пусть себе. Кстати, еще проверка. Если сменит к следующему разу стиль одежды, значит, точно что-то нечисто. Но мог бы, кстати, не крем для бритья зазря переводить на ночь глядя, а обаять в музее истории техники какую-нибудь симпатичную студентку — специалистку по комбайнам. Была бы для аграрной Аризенты замечательная королева!

Но мне сейчас нужны не комбайны — я хочу знать все о воздушных шарах!

Через час я обогатилась знанием, что первый монгольфьер имел высоту почти двадцать три метра, диаметр пятнадцать метров, объем оболочки тысяча семьсот кубов и нес груз шестьсот восемьдесят килограммов. Ну и куда такую махину? Не, нам столько не надо! Нам, с учетом топлива, корзины, веревок и пары пассажиров нужно, чтобы поднимало килограммов двести. А что говорит о таком современная аэронавтика? Что на килограмм груза нужен куб объема. Это если шар с гелием. А если с теплым воздухом — то два-три куба. Значит, наше детище должно быть метров десять-одиннадцать в диаметре. Тоже, конечно, здоровая дура, но все же не двадцать три…

А что еще? Корзина — без проблем. Оболочка шара будет из шелка, пропитанного каучуком. Для нагрева воздуха нужна пара керосиновых паяльных ламп с вакуумным подсосом. Две — для надежности. Оказывается, если горелка гаснет, при остывании воздуха начинает конденсироваться пар, стремительно утяжеляя оболочку и без того теряющего подъемную силу шара. И начинается неудержимое падение. Никакого тебе плавного спуска, просто хрясь об землю… и угробилась так в свое время масса народу, да.

По ходу дела сыскали сомнительный, но вполне подходящий праздник для созыва соседей. Аризенте, согласно затертым летописям, вот-вот должно было стукнуть шестьсот лет. Поскольку предыдущий юбилей был непонятно когда и все о нем уже забыли, а исторические манускрипты выглядели так, будто их мыши сначала писали, а потом сами и читали, дату можно было смело называть любую — проверке сей факт не поддавался. А к празднованию предлагалось приурочить подписание всякого рода договоров — в том числе о ненападении, совместной рыбной ловле, трудовой миграции и каком-то там овечьем выпасе. Вот рыбная ловля и миграция однозначно должны были заинтересовать шиарда Биарсия. Ведь под видом ищущих работу так легко заслать в наивную мягкотелую Аризенту шпионов и убийц. А пакт о ненападении должен показаться шиарду в свете пленения маэллта Денэриса, захвата Закатных островов и готовящейся агрессии забавной шуткой. Почти наверняка вести переговоры Биарсий пришлет своего единокровного брата и ближайшее доверенное лицо — шиард-атера Вазилия.

— Ай, а ты не подумал насчет смены власти в Талисии? Если Биарсия с братом пристрелить, кто править будет? — задала я существенный, на мой взгляд, вопрос.

— Точно предсказать не могу. — Серые глаза казались задумчивыми. — Есть несколько фракций, которые передерутся. Неплохие шансы у Оксавия. Кстати, он старший сын, причем его мать принадлежит к одному из древнейших родов Талисии. Старый шиард казнил ее якобы за измену, чтобы жениться на матери Биарсия с братом. А те, придя к власти, постарались уничтожить всех, кто был готов поддержать Оксавия. Кстати, даже предположить не могу, где сейчас он сам. В последний раз его видели в Лиорте незадолго до начала вторжения.

Ясно. Претендент есть, но не сахар. И сам от того же дурного корня, и вообще сейчас непонятно где и неведомо, жив ли. Значит, надо разыскать, разузнать, если можно, познакомиться лично.

Последним заданным мной вопросом стало:

— А что напишем на шаре?

Братья захлопали глазами.

— Напишем? Зачем?

— Ну, если верить карте, при скорости ветра тридцать километров в час лететь ему часов двенадцать. На тюрьму нападут вечером. Вылетят, значит, во второй половине ночи и будут маячить в небе Талисии над населенными областями весь день. Недосягаемые для критики — арбалетная стрела выше ста пятидесяти метров не взлетает. Вот и вопрос — пусть талисийцы уверуют в НЛО или используем случай для наглядной агитации?

— А что такое НЛО? — осторожно поинтересовался Арвис.

— Неопознанные летающие объекты, — отмахнулась я. — Повод для слухов, сплетен и ожидания конца света.

Ай хмыкнул.

Время продолжало нестись галопом. Впереди маячил праздник середины зимы и аризентский Новый год, к которому были приурочены торжества по поводу шестисотлетия Аризенты. Во дворце перетряхивали белье и надраивали полы в ожидании приглашенных на торжества высоких гостей. Одним из них должен был стать шиард-атер Вазилий, лично возглавлявший талисийскую делегацию.

У кэрта Саира — посла Талисии — начали скрипеть колени, несколько убавив тому резвости. Арвис щурил глаза, при случае лично подхватывал посла на крутых дворцовых лестницах под локоток и держал ситуацию под контролем — ни к чему, если кэрт занедужит совсем и ему пришлют замену.

Из сопротивляющейся Лиорты пришли радостные вести — партизаны, поразив талисийские войска бородатыми мордами и пятнистым камуфляжем, сумели отбить два замка и ключевой перевал, освободив примерно треть своей страны. На радостях Арвис тут же дал указание отправить туда еще несколько караванов с подмогой и людьми. Правильно — воевать лучше на чужой территории!

Мастера Лэариса припахали к новому делу — раскройке оболочки воздушного шара. Решили, что диаметр нашего детища должен быть равен — с запасом — четырнадцати метрам. Так он легко поднимет триста пиатов — по-нашему, двести килограммов — полезной нагрузки — то есть племянника Борадиса Кирэдиса, которому предстояло стать первым аэронавтом Аризенты, Тиабра, который должен был отправиться на поиски отца Ая с Арвисом и и самого старшего маэллта.

К тому моменту, как Арвис найдет способ подобраться к Вазилию и порыться у того в голове, шар должен быть готов. О том, что старший маэллт может оказаться уже мертв, мы не говорили. И старались не думать. Просто надеялись, что это не так… И каждый раз, как я чувствовала, что мысли моего эриналэ сворачивают на эту сумрачную дорожку, я старалась его отвлечь. Все равно чем — от вопросов по картографированию побережья до того, что просто усаживалась ему на колени. Последнее помогало лучше всего.

И, в любом случае, решили, что шар еще замечательно пригодится для составления тех самых карт и приграничных наблюдений.

Но построить эту хреновину оказалось куда сложнее, чем велосипед с дрезиной, вместе взятые… Выкройки-то с пояснениями, как должны проходить вертикальные и горизонтальные швы, мы раздобыли. Но эта штука была жутко велика! Непомерно здоровущей. Просто гигантской. И, кстати, по ходу дела стало понятно, почему в моем мире воздушный шар стоит как хороший внедорожник. Может, надо было сразу строить самолет? Эх-х, если б аризентские технологии позволяли сделать двигатель — так бы и поступила. Но пока на такое было слабо замахнуться даже Борадису, а протащить самолетный двигатель в сон было не под силу Аю и Арвису вместе взятым. Разве что, как откроется проход, уронить его в мусоропровод или еще куда там? Вот удивится МЧС, если эта штука застрянет… мусоропровод с самолетным двигателем внутри — это вам не хухры-мухры, а повод для сенсации!

Сам Борадис, проникнувшись важностью задачи по спасению маэллта Денэриса и беспокойством за жизнь сына сестры, лично занимался отладкой керосиновых горелок. Решили поставить их две. Лучше бы три… но мы старались выгадать каждый килограмм полезной нагрузки.

Одновременно провешивался маршрут, а наши резиденты в Талисии искали подходящее место под Пьярантом для запуска шара — нужна была поляна в лесу полусотни метров в диаметре в стороне от дорог, где можно собрать и надуть шар. Я сама прочла в Сети, что опытная команда собирает и готовит к полету аэростат за двадцать минут. Поэтому решила, что у нашей — неопытной — это займет часа три-четыре, если сильно поторопятся и обойдется без форс-мажоров.

Единственная часть агрегата, которую удалось сделать без проблем, была корзина из ивовых прутьев, по углам обшитая кожей. В Москве Ай съездил на аэродром, лично полетал на шаре и аккуратно рассмотрел, что и как там устроено. Я в небо не рвалась, я вообще боюсь высоты…

В то же время Корэнус подбирал из преподавательского состава университета команду физиков и химиков, которой предстояло работать в первом в этом мире исследовательском центре. И одновременно с моей помощью переводил учебники за старшие классы школы. Кстати, Мариса К-2 хвалил — сын кузнеца оказался въедливым, скрупулезным, любопытным и потрясающе трудолюбивым.

Но тяжелее всех приходилось Арвису. Он не только организовывал и контролировал всю эту деятельность, но лично считывал мысли всех фигур, которым предстояло стать ключевыми. Иначе, попади в нашу команду какой-нибудь профессор с тараканами в голове — ведь поклонники тоталитарного строя встречаются в любом мире, — и беды не оберешься. Но стоило это все моему эриналэ дорого… да и я еще его разочаровала — выяснилось, что я снова не беременна. Как ни странно, мне тоже было жаль. Зато у нас с ним наладилась надежная визуальная связь — в случае надобности Арвис мог смотреть моими глазами. И не только моими…

Тиабру доверили девятимиллиметровую «беретту» вместе с половиной патронов и распечатанной инструкцией. Голубоглазый блондин влюбился в новую игрушку сразу и безоглядно. Единственное, что его расстроило, это то, что запас боеприпасов был ограничен. В какой-то момент Арвис задумался — не пора ли меня с ним познакомить? Но, поразмыслив, решил отложить это дело до возвращения Тиабра из рейда в Талисию — и так, если тот попадет в руки врагов, будет катастрофа.

Я сама старалась делать, что и сколько могла: сидела над переводами с К-2, работала вместе с Борадисом, учила Мариса, устраивала мозговые штурмы, помогая моему эриналэ… и ловила себя на странном ощущении — что постепенно перестаю быть столь важной, ключевой персоной, какой являлась несколько месяцев назад. Будто постепенно отхожу в сторону, отступаю в тень. Казалось, махина, которую я толкала, наконец-то стронулась с места. И теперь уже не остановится, буду я продолжать ее пихать или нет. Новые знания, науки, технологии, идеи распределились между десятками разных людей… Тот самый джинн, выпущенный из бутылки, ага! И теперь, хочу я или нет, этот мир изменится.

Хотя… если выбирать между постройкой воздушных шаров с железными дорогами и откатом к дикому тоталитарному строю, при котором ни в чем не повинную девушку могут схватить на улице и запытать до смерти просто для того, чтобы кому-то досадить, — я голосую за воздушные шары!

Я продолжала успешно избегать знакомства с Арвисовой мамой — почему-то я этого боялась. Арвис попытался надавить… наткнулся на глухую оборону и махнул рукой.

— Не расстраивайся, — чмокнула я его в нос. — Вот намнем бока Талисии, укрепим границу, начнем выращивать кукурузу и принимать девушек в университет, и у меня будет время заняться этикетом. Вот тогда мы и познакомимся, хорошо?

— Скажи еще — построим домну, пяток железных дорог, парочку пароходов… — вздохнул Арвис. — Нет, когда я увидел твои штаны, надо было мне самому в окошко прыгать! Знал бы…

Я надулась. На мой взгляд, критика была несправедлива. К тому же я предлагаю ему реальные вещи, а не завиральные фантазии вроде как компьютеры на коленке клепать или на Луну лететь!

Кстати, по поводу фантазий: Борадис наладил производство проволоки и даже многожильных кабелей. И теперь, припахав очередных родственников, параллельно с керосинками, дрезинами и воздушными шарами, занимался усовершенствованием нашего телеграфа и созданием телефона. Ай сумел по моей просьбе раздобыть два допотопных ВЭФ-овских аппарата, которые мы отдали Борадису для изучения и воспроизводства.

Впрочем, Арвис попросил его отложить эти начинания и заняться более актуально насущным — производством хорошей стали, модификацией пушек и созданием минометов. Кузнец вздохнул… но согласился. Сначала отобьемся от Талисии, а потом будем телефонизировать страну, ага!

Я, чувствуя, что уже дурею и зверею от бесконечных разговоров о войне, не реже, чем раз в два дня сбегала к Нариали. Приятно просто поболтать с подругой за чашкой чая, обсуждая фасоны платьев, пошив лифчиков и украшения на шляпках. Как ни странно, но наши шляпки-беннэт потихоньку стали появляться в городе. И благодарны за это мы должны были быть легкомысленной Алиэсте, которая, прежде чем сломать ногу, успела покрутиться во дворце в миленьком голубом капоре.

Приезда послов Талисии я не видела. Арвис попросил пересидеть это время дома. Просто затем, чтобы у него не было лишнего повода для беспокойства. Спорить не стала — что я, на правительственные кортежи в своем мире не нагляделась? Хихикнула, представив, как выглядели бы здешние кареты особо важных персон с синими шишками мигалок на крышах. Полный дурдом, ага.

Я и сама нервничала — как там мой эриналэ? Узнал ли, что хотел?

Вечером Арвис связался со мной, только чтобы сказать: «Все в порядке, но меня не жди — я занят». Вздохнув, спустилась вниз, в кабинет, позвала Мариса и села за очередной кусок перевода учебника по химии… Правильно китайцы говорят: догонять и ждать — два самых тяжелых занятия.

Он вернулся через два дня — черный, как головешка. Криво мне улыбнулся, потом, не успела я закрыть дверь, жадно поцеловал.

— Давай покормлю, помогу вымыться, а ты мне все расскажешь, да? — Кажется, я уже вошла в роль образцовой жены.

— Да все просто: отец еще жив, но очень плох, а меня прямо на приеме попытались отравить. И да, весной планируется большое наступление в Лиорте, а как подавят сопротивление там, попрут на нас. Они же думают, что Зилли и Закатные острова — уже их!

Упс! А ведь надеялись, что у нас есть три-четыре года… Ну что, теперь срочно таскаем тоннами из измерения в измерение взрывчатку и снайперские винтовки? И молимся Тутанхамону, чтобы хватило времени на подготовку.

А в Лиорте захватчикам стоит устроить парочку неприятных сюрпризов — кое-какие мысли на этот счет у нас были, не зря уже хорошо понимавший русский язык Ай учитывался книгами про шпионские операции и партизанские войны.

Воздушный шар с Кирэдисом и Тиабром на борту совершил первый пробный полет. Пока — на длинном фале. Сейчас задачей было научиться плавно подниматься и спускаться и промерить расход топлива на час полета. Меня Арвис на испытания не взял — из соображений секретности. Не полетел и сам, хотя ему очень хотелось. А побывавший в небе Тиабр был в восторге! Энтузиазма у него хватило бы на обоих братьев Райт и Можайского в придачу. Кажется, Аризента получила первого пилота…

Через два дня Арвис проводил перекрашенного в шатена Тиабра с пистолетом и группой поддержки в Талисию. Прикрытием рейда стал один из обычных в это время года караванов с зерном. Напоследок Арвис как следует подлечил Тиабра — и чтобы тот был бодрее, и чтобы можно было поддерживать ментальную связь. О последнем, впрочем, не подозревал и сам Тиабр. Но зато его ознакомили с планировкой личной тюрьмы шиарда, расписанием смен караулов, всеми ловушками, паролями и тем, в какой конкретно камере нужно искать маэллта Денэриса. Кстати, располагалась темница под землей в большом саду рядом с дворцом шиарда. Я бы не смогла спокойно гулять и нюхать цветочки, зная, что под моими ногами кто-то скрежещет зубами от боли… а шиарду Биарсию такое нравилось. Так что я не удивилась, узнав, что Тиабр получил еще и план дворца, и весь наш запас взрывчатки…

Обозы ходят медленно. Таково одно из основных их свойств. Только через два дня Тиабр пересек границу и еще через пять дополз до Пьяранта. И все это время здесь, в Риоллее, Арвис развлекал гостей — балы и фейерверки, зимняя охота на кабанов и туров и снежные забавы… Я не сразу поняла, почему он приходит не просто усталым, а по-настоящему вымотанным. Почти на грани срыва. И с трудом вытянула, что темноглазый красавец шиард-атер Вазилий обожает разглядывать Арвиса в упор — как кот канарейку в клетке, а сам вспоминает в это время о том, как они с братом пытали старшего маэллта, и прикидывает, что бы такое поинтереснее сотворить с младшим? И однажды Вазилий додумался — не стоило ему вспоминать, как, бросив в каменный мешок измученного пытками пленного, они с братом мочились на него сверху: у Арвиса лопнуло терпение.

— Не знаю, прав я или нет, но не позже чем через три месяца по возвращении домой он умрет. Откажут почки, — вздохнул мой эриналэ. — А ведь я обещал неприкосновенность…

— А кто пытался тебя отравить, он? — весьма кстати вспомнила я. — Ну и на какую неприкосновенность после такого он мог рассчитывать? Как говорится, что потопаешь — то полопаешь. Кто к нам с чем зачем, тот оттого и того!

— Странный у вас язык какой-то… — хмыкнул Арвис, тыкаясь носом мне в волосы.

Ночь налета на тюрьму мы не спали вдвоем. Сидели в темноте, переплетя пальцы и сжав руки. К сожалению, сил Арвиса еле-еле могло хватить на два-три коротких контакта — слишком большим было расстояние. Да и вообще силы надо было беречь — без мысленной связи с Тиабром будет невозможно понять, где встречать воздушный шар.

Арвис, понимая, что все равно ничем не в состоянии помочь, терпел, сколько мог. То есть до пяти утра. Потом сел на край постели, уставился в пространство, похлопал глазами, сделал неприличный жест и выдал эмоциональное: «Есть!» После чего рухнул лицом вниз — я его еле подхватить успела.

Придя в себя, улыбнулся и слизнул кровь с верхней губы:

— Отец плох, но жив. Они уже взлетели. Ветер северо-восточный, как надо. Дворец превратился в груду камней, охранники перебиты, остальные узники разбежались… К сожалению, Биарсий, похоже, остался жив.

Засмеявшись, я кинулась ему на шею.

Вечером того же дня на посольскую голубятню Талисии приземлились целых четыре птицы. И тут же Вазилий, махнув рукой на недосогласованные договора и незакончившиеся праздники, стал спешно готовиться к отбытию на родину. Интересно, что Арвису он это объяснил грандиозной победой над последними силами сопротивления в Лиорте. Маэллт только глазами захлопал… а потом пожелал, чтобы такие замечательные события происходили как можно чаще!

Еще через день в Риоллею прибыл отряд горных егерей. Мы ждали гостей в безразмерном доме Борадиса, где можно было разместить без труда конный полк и сталелитейный заводик в придачу. Привезли и шар, с которого предстояло смыть нарисованный известкой громадный зубастый череп, видом которого мы порадовали население Талисии, и веселящегося Тиабра, и гордого Кирэдиса, и, наконец, маэллта Денэриса. Кирэдису Арвис сразу же вручил награду за храбрость — грамоту на личное дворянство и кошелек с тремястами золотыми. Тиабра хлопнул по плечу и пообещал сто патронов к «беретте» и занятный журнал. Интересно — последнее — это он о чем? Поймав мой взгляд, Арвис сглотнул и замял тему. Ясно. Вздохнула — мужчины во всех измерениях одинаковы.

Отца Арвис на руках перенес в ту комнату, где жила я, пока пряталась. Он считал, что показывать его в таком виде маме нельзя. И я была согласна. Человеческого в этих истощенных, покрытыми синяками и струпьями останках с переломанными костями осталось немного. Лишь взгляд серых глаз, пристально смотревших из-под спутанных прядей перемазанных засохшей кровью седых волос.

— Папа раньше не был седым… Ни единого волоска не было, — голос Арвиса дрогнул.

— Арвис, привет, сын… Я верил… Все уже хорошо, да?

— Моем, кормим, лечим? — оптимизму Тиабра можно было позавидовать. Обернулся ко мне: — А она что тут делает?

— Мариэ? Она — моя эриналэ.

— Что-о? Арвис, окстись! Ты же сам сказал, что она — Гвэдрни, я помню. Я еще тогда пожалел, что ты так некстати явился… А теперь ты говоришь — какая-то Мэрия…

— Вот и жалей дальше. И не какая-то, а моя! Прикоснешься — убью!

— Тиабр, это — долгая история, — улыбнулась я. — И зови меня, пожалуйста, Иримэ, — вот совсем не хочу опять быть какой-то мэрией! — Сейчас скажите — могу я чем-то помочь?

— Ну, меня ты здорово лечила… так что и тут пригодишься. Мне же придется вернуться во дворец, — вздохнул Арвис. Посмотрел на отца — тот то ли уснул, то ли потерял сознание прямо у него на руках.

Ничего, теперь не страшно, мы его поставим на ноги!