Глава 16
Деликатное поручение
Импровизированное расследование не принесло мне ничего, кроме чувства морального удовлетворения своими способностями. Иногда я позволяю себе такую зарядку для ума, это полезно. Что делать с полученной информацией дальше, я, честно говоря, не знала. Никакой ценности, на мой взгляд, сведения о покойной королевской возлюбленной не представляли. Теперь, однако, хотя бы стало понятно, с какой стати ко мне приставили этого злосчастного лейтенанта, что тоже немаловажно. Поразмыслив, я решила, что, видимо, сама судьба постановила так распорядиться, а стало быть, нечего на нее сетовать. Не то чтобы я не отваживалась поспорить с судьбой, просто в данном конкретном случае я не видела в этом ни малейшего смысла. Допустим, я упрусь и потребую себе другого сопровождающего. Его величество, надо полагать, мою настоятельную просьбу удовлетворит, но будет недоволен. В результате я получу очередного болвана в качестве эскорта и испорчу отношения с Арнелием. По-моему, в данной ситуации вывод был очевиден: проще терпеть Лауриня. Тем более в последнее время, как мне показалось, он малость пообтесался в моем обществе и уже не так выводил меня из себя, как прежде. Опять же он знал достаточно много такого, чего ему знать, вообще-то, не полагалось, а значит, имело смысл держать его на глазах. Не потому, что я боялась, будто лейтенант может кому-то разболтать известные ему секреты: что-что, а язык за зубами он держать умел. Но я уже говорила, повторюсь и еще раз – если достаточно умелый заплечных дел мастер возьмется за мальчишку как следует, информация из него польется потоком. Впрочем, я сильно подозревала, что с Лауриня достанет и менее изощренных методов. Кто знает, конечно, но… Проверять как-то не тянуло. Вот еще забота на мою голову!
Впрочем, пока выездной работы не предполагалось, я достаточно мирно работала в столице и была очень этим довольна. Нынешний год вообще выдался богатым по части разъездов, хотелось хотя бы недолго посидеть на одном месте. Я люблю путешествовать, но надо же и меру знать!
Конечно, стоило мне так подумать, как на следующий же день у ворот постучался гонец в королевских цветах. Этого еще не хватало! Что могло произойти?
Еще больше я удивилась, когда гонец вручил мне письмо. Запечатано оно было не Арнелием, как я могла ожидать, а кем-то другим из королевской семьи. Впрочем, Его величество никогда не писал мне писем, предпочитая оговаривать все вопросы с глазу на глаз. Это было вполне разумной предосторожностью: гонец может быть верным и преданным, но вокруг слишком много народу, готового на все, чтобы хоть одним глазком заглянуть в королевские секреты. Так что гонцы Его величества обычно лишь передавали мне приглашение явиться во дворец как можно скорее. Впрочем, я отвлеклась…
Первым делом я внимательнее рассмотрела печать. Ах вот оно что! Меня почтила своим вниманием Ее величество! Однако… Что ей от меня понадобилось?
Я пробежала глазами письмо. В изысканных витиеватых выражениях Ее величество просила меня, не медля, нанести ей визит, при этом не ставя в известность никого, включая и Его величество. Все подробности своего «деликатного поручения», обещала Ее величество, она изложит мне при встрече. Я невольно улыбнулась: похоже, все члены королевской семьи весьма осторожны в том, что касается возможной утечки информации. И это хорошо.
Ну что ж… Деликатное поручение так деликатное поручение, если подумать, у меня других почти и не бывает.
Я быстро собралась, велела оседлать лошадь и вскоре уже следовала за гонцом во дворец. Не иначе Ее величество вернулась из загородной резиденции специально, чтобы иметь возможность увидеться со мной с глазу на глаз. Конечно, вызвать меня она могла и за город, но мой визит тут же стал бы достоянием гласности. А вот мое присутствие во дворце ничем из ряда вон выходящим не являлось, я частенько туда наведывалась, и никто бы и не заподозрил, что я приехала по просьбе Ее величества, а не самого Арнелия или кого-то из вельмож. Ее величество весьма умная женщина, я уже не раз об этом слышала, хотя лично общаться мне с нею доводилось крайне редко и исключительно на официальных мероприятиях. «Ну что ж, заодно и наверстаю упущенное», – усмехнулась я про себя.
Ее величество, как и ее венценосный супруг, предпочитала назначать деловые свидания в парке. Тоже разумно: если нас увидят вместе, всегда можно сослаться на случайную встречу, тем более что всем известна моя привычка временами бродить по аллеям этого самого парка.
Против обыкновения, Ее величество не окружал пышный цветник придворных дам, она ждала меня в обществе одной лишь служанки, видимо, особо доверенной. Но и та была отпущена мановением руки, как только Ее величество увидела меня. Мы остались наедине.
Я не без любопытства смотрела на Ее величество. Я уже как-то упоминала, что королева была изысканно некрасива, прекрасно знала об этом и не старалась каким-то образом скрыть свои недостатки. Она предпочитала подчеркивать достоинства. Даже и сейчас, родив четверых детей, Ее величество могла похвастаться великолепной фигурой, хотя уже лишившейся девичьей гибкости. Она не выглядела ни на день моложе своих лет и, снова повторюсь, не пыталась скрыть следы, оставленные на ее лице временем. При этом она выглядела куда достойнее иных молодящихся красоток, с чьих лиц белила и пудра осыпаются, как штукатурка, и которые тратят безумные деньги на «чудодейственные омолаживающие снадобья», во множестве изготавливаемые всякими проходимцами.
Ее величество тоже смотрела на меня не без интереса и все никак не могла приступить к разговору, очевидно не зная, с чего начать. В конце концов я решила заговорить первой.
– Судя по вашему посланию, Ваше величество, поручение, с которым вы хотите обратиться ко мне, весьма щекотливо, – сказала я, глядя на королеву в упор.
– Вы правы… – медленно произнесла она, словно все еще колеблясь, стоит ли рассказывать мне все как есть или же нет. – Поручение действительно очень… личное.
Интересно все же, что случилось у королевы? Такое, что это потребовалось скрывать от Арнелия? Неужто у начинающей стареть дамы завелся молодой любовник? А почему бы и нет? Правда, разборки с любовниками – не вполне мой профиль… Но, возможно, королева опрометчиво подарила этому человеку нечто, могущее сильно ее скомпрометировать, и это нечто нужно вернуть любой ценой? Но опять-таки это работа не для судебного мага, а для хорошего наемника.
– Тогда прошу вас, расскажите, в чем дело, – попросила я немного резко. Ходить вокруг да около я не люблю, да и Его величество меня избаловал, не утруждая ни себя, ни меня лишними реверансами. – Только в этом случае я смогу вам помочь.
– Да, я понимаю, – кивнула Ее величество и сделала несколько шагов по аллее, жестом пригласив меня следовать за собой. – Видите ли, госпожа Нарен, прежде мне не приходилось делать ничего подобного, поэтому я чувствую себя несколько… неловко.
Я только вздохнула. Судя по вступлению, наш разговор грозил затянуться… Однако, к большой моей радости, Ее величество решила все-таки отбросить колебания и заговорила о деле.
– Вы, должно быть, удивлены тем, что я попросила сохранить наш разговор в тайне от Его величества, – сказала королева. – Понимаю, это выглядит несколько подозрительно. Однако могу заверить вас, госпожа Нарен, что речь пойдет о проблеме, не имеющей никакого отношения ни к политике, ни к прочим государственным делам.
– И тем не менее?.. – изогнула я бровь.
– И тем не менее Его величество, узнав об этом, может вмешаться и многое испортить, – без обиняков ответила королева. Так, похоже, речь все же пойдет не о любовнике. – Кроме того, помощь нужна не мне, а поверять кому-либо, кроме вас, проблемы близкого мне человека я не собираюсь. Даже если этот кто-то – мой муж.
Совсем интересно. Близкого человека? Быть может, проблемы с детьми? Вряд ли, уж это-то Ее величество не стала бы скрывать от Арнелия. Хотя…
– Попробую объяснить, в чем дело, – продолжила Ее величество. – Заранее прошу извинить за многословие, но я не знаю, что может оказаться важным, а что нет. – Она немного помолчала, собираясь с мыслями. – Видите ли, госпожа Нарен, у меня есть старинная подруга, мы вместе росли, а теперь, хотя видимся нечасто – она редко бывает в городе, – поддерживаем переписку.
– Значит, проблема у вашей подруги, – кивнула я.
– Верно. Сперва она лишь намекала на это в своих письмах, но в последнем открыто попросила о помощи. – Ее величество взглянула на меня. – Я не могу ей отказать, нас слишком многое связывает.
Чудесно, дело не касается королевской семьи! Что ж, послушаем, о чем поведает Ее величество…
– Мою подругу зовут Эвина, Эвина Лиссель, – сказала королева. Я припомнила – Лиссель, очень старый и богатый род, ровесник королевского. – Наши поместья были рядом, мы часто гостили друг у друга, когда были детьми.
Королева в девичестве именовалась Рамеей Лейен, и, насколько я помнила, загородное поместье этой семьи в самом деле граничило с владениями семьи Лиссель.
– В их семействе приняты ранние браки, – продолжала королева. – Эвину выдали замуж пятнадцати лет, так же поступила она со своей дочерью, поэтому сейчас ее внуки – ровесники моих младших детей…
Я нахмурилась – кое-что не сходилось. Если Эвина Лиссель была замужем, почему она носит девичью фамилию? Или королева именует подругу именно так по старой привычке? Впрочем, тут же все объяснилось.
– Я забыла упомянуть, – произнесла Ее величество. – В семье Лиссель крайне редко рождаются мальчики, поэтому у них в обычае, чтобы не пресекся род, не отдавать дочерей на сторону, а принимать мужчин в семью. Довольно разумное обыкновение, на мой взгляд.
Я молча согласилась. Теперь все понятно: мужчина, которого принимали в семью жены, получал ее фамилию, поэтому на подобный шаг решались обычно только по очень сильной любви или огромной выгоде. Также охотно шли на такое младшие сыновья в больших семействах, которым никакого наследства так и так не досталось бы.
– Сейчас из детей Эвины в живых остался только сын, – сказала королева. – Впрочем, это не имеет большого значения, наследницей в их семье все равно является старшая дочь, так уж заведено, что мужчины заботятся о себе сами. Но она, к сожалению, умерла несколько лет назад…
– И кто теперь считается наследником? – поинтересовалась я. Люблю дела о наследстве, всегда мне нравилось копаться в запутанных хитросплетениях родословных.
– Внучка Эвины, – ответила королева и зачем-то пояснила: – Дочь ее покойной дочери.
– Ясно, – сказала я. – И в чем же проблема? Сын вашей подруги заявляет права на наследство?
– Нет, что вы! – усмехнулась королева. – Ее сын на редкость неконфликтный человек. К тому же он весьма выгодно женился и живет теперь довольно далеко отсюда. Дело в другом…
– В чем же?
– Эвине кажется, что не все ладно с ее внуками, – произнесла Ее величество. – Она долгое время считала, что это лишь ее выдумки, но в последнее время все больше убеждается, что ей не мерещится…
– Что же неладно с детьми? – нахмурилась я. – Кстати, сколько им лет?
– Одиннадцать, если не ошибаюсь, – ответила королева. – Они близнецы, мальчик и девочка. Так вот, госпожа Нарен… Их мать умерла чуть больше трех лет назад. Ее муж поступил весьма странно: в один прекрасный день он заявил, что не может жить под одной крышей с собственными детьми, и попросту уехал. С тех пор он ни разу не возвращался в наши края. Таким образом, Эвина вынуждена была сама заняться воспитанием внуков…
Уже любопытно. Почему отец фактически бросил детей на бабку? Обнаружил, что жена ему изменяла и отпрыски вовсе не от него? Очень даже может быть.
– Если вы думаете, что дочь Эвины могла прижить детей от другого мужчины, – королева определенно прочла мои мысли, – и этим объясняется поведение ее мужа, то могу вас разуверить: близнецы до такой степени похожи на отца, что Эвина даже огорчалась первое время. К тому же это было бы слишком простым объяснением.
– Самые простые объяснения обычно и самые верные, – заметила я.
– Да, но, боюсь, не в этом случае, – вздохнула королева. – Итак, об Эвине… При жизни дочери та занималась детьми сама, так что Эвина не слишком тесно общалась с внуками. Ну а теперь, занявшись их воспитанием и образованием, обнаружила, что они… как бы это объяснить… несколько странные.
Я могла бы сказать, что странностям тоже обычно находится очень простое объяснение, но промолчала.
– До такой степени странные, что это иногда пугает, – добавила Ее величество.
– Может быть, это обычное явление? – спросила я. – Подростки в определенном возрасте, случается, ведут себя отвратительно.
– Дело не в этом, – покачала головой Ее величество. – Эвина прекрасно знает, что такое подростки и каково с ними управляться, но это нечто иное, чего она не понимает и попросту боится, как мне показалось из ее писем.
– В чем выражается эта странность?
– Пока дети были еще маленькими, Эвина не слишком тесно с ними общалась, – произнесла королева. – Впрочем, она вспоминает, что они казались вполне обычными детьми. Сейчас же…
Она умолкла. Я терпеливо ждала, пока Ее величество соизволит продолжить.
– Я не могу объяснить, в чем именно заключается их странность, – произнесла она наконец. – Эвина сама толком не может это описать. А в последнее время, как она пишет, в доме стало просто невозможно находиться, а по ночам так и просто страшно.
– И она связывает это с детьми? – удивилась я.
– Да. Каким образом – не спрашивайте. Я не знаю. – Королева посмотрела на меня в упор. – Я лишь вижу, что моя подруга сильно напугана и не понимает, в чем дело. Поэтому я прошу вас, госпожа Нарен, поехать в поместье Лиссель и разобраться в том, что там происходит. Вполне вероятно, что Эвина от скуки выдумывает невесть какие страхи, у нее всегда было бурное воображение. Но если это не так, если с нею что-то случится из-за того лишь, что я пренебрегла ее просьбой, я себе этого не прощу. – Ее величество перевела дыхание. – Разумеется, ваши труды будут достойно вознаграждены в любом случае.
– Хорошо, – сказала я. – Но, думаю, называться судебным магом мне не стоит. Это сразу всех насторожит.
– Я уже думала об этом, – кивнула Ее величество. – Госпожа Нарен, вы… Может быть, вы не откажетесь выдать себя за домашнюю учительницу? Видите ли, учителя в поместье отчего-то не задерживаются, так что ваше внезапное появление и такой же внезапный отъезд не вызовут лишних вопросов.
– Почему бы и нет, – хмыкнула я. Что ж, это даже забавно, учительницей мне прикидываться еще не приходилось. – Если, конечно, этот маскарад тоже будет должным образом оплачен.
– Разумеется, – кивнула королева. – Значит, я могу на вас рассчитывать?
– Несомненно, – ответила я. – Сколько у меня времени на сборы?
– Я отправлю к Эвине гонца с письмом немедленно, – отозвалась она. – Думаю, послезавтра вы сможете отправиться в дорогу.
– Чудесно, – сказала я. – Тогда не будем терять времени. И вот еще, Ваше величество… Вы не писали подруге, кого именно собираетесь к ней прислать?
– Нет, я лишь упомянула, что знаю человека, который наверняка сумеет во всем разобраться, – несколько удивленно ответила королева.
– Отлично, – кивнула я. – Тогда и не пишите, кто я на самом деле. На месте я решу, стоит ли вообще упоминать о том, что я маг, или нет.
Ее величество кивнула, мы любезно распрощались и разошлись каждая в свою сторону.
Возвращаясь домой, я то и дело начинала ухмыляться. Да уж, учительница из меня выйдет что надо! Еще неизвестно, кто кого напугает: эти «странные» дети меня или я их. Однако подготовиться нужно, и подготовиться как следует. Ее величество права: возможно, страхи ее подруги вызваны неумеренным потреблением всевозможных романов о потусторонних силах, а может быть, и нет. Так что не стоит заранее относиться к этому мероприятию, как к увеселительной загородной прогулке. Лучше «пере», чем «недо», как говаривает мой дед, и я с ним обычно соглашаюсь. Уж лучше я буду во всеоружии, а когда обнаружится, что дело яйца выеденного не стоит, просто посмеюсь над собой, чем наоборот, понадеявшись на «авось», окажусь безоружной перед реальной опасностью.
Что ж, маскарад так маскарад. Не то чтобы я очень любила переодеваться, но в моем деле без этого никуда, так что пришлось учиться делать это как следует. Значит, домашняя учительница…
Назовусь я, пожалуй, Флосси Никс. Однажды эта дама уже неплохо поработала, сгодится и вдругорядь. Опять же имя простое и чуточку неуклюжее, как и подобает скромной учительнице. Отлично. Теперь стоит озаботиться одеждой.
Перебрав свой гардероб, я остановила выбор на нескольких платьях. Я уже говорила: мне достаточно просто надеть платье, чтобы стать похожей на огородное пугало. В данном случае именно этого эффекта я и добивалась. А если платье к тому же безнадежно вышло из моды, то получается и вовсе замечательно. Такие наряды, по моему мнению, и должна была носить не молодая, но еще и не очень старая женщина, подвизающаяся в роли домашней учительницы: неважно, что не модно, главное, практично, солидно и строго. Платье было скроено таким образом, что создавало впечатление совершенно плоской фигуры (а она у меня и так не отличается особыми выпуклостями), а заниженная линия талии разом сделала меня коротконогой. Кружевной воротничок под горло, тоненькая золотая цепочка на шее…
Теперь прическа. С ней управиться было сложнее, чем с одеждой, у меня слишком длинные волосы для того, чтобы уложить их в обычную дамскую прическу, а укорачивать их ради роли учительницы я не собиралась. Впрочем, подумав, я просто скрутила волосы в привычный пучок на затылке. Эта гладкая прическа вышла из моды еще раньше, чем платье, и в целом отлично вписалась в образ. Жаль только, волосы у меня не только длинные, а еще и непослушные, так что вдоль лица тут же повисло несколько прядей. Обычно я повязываю голову косынкой, но тут пришлось воспользоваться ненавистным составом, с помощью которого придворные дамы закрепляют свои сложные прически.
Немного грима на лицо, и я разом состарилась лет на десять. Ах да, хорошо бы еще добавить седины в волосы. Впрочем, я усмехнулась, если говорить о возрасте, то я определенно старше той женщины, которую собираюсь сыграть. Чего-то не хватало. Подумав, я еще немного порылась в своем реквизите и отыскала среди всевозможных безделушек очки в круглой оправе. Стекла, ясное дело, были простыми, зрение у меня превосходное. Очки мне требовались для иного – они меняли мое лицо до полной неузнаваемости, особенно если сдвинуть их на кончик носа.
Очки, несмотря на их очевидную полезность, большого распространения не получили. Люди состоятельные предпочитали один раз заплатить магу-медику и разом решить все проблемы со зрением, чем терпеть неудобства, а у людей бедных на довольно-таки дорогую вещь не было денег, так что приходилось им по старинке щуриться. Очками пользовались обычно мелкие торговцы, чиновники и им подобный люд, и часто не по острой необходимости, а для придания себе пущей солидности. Так что этот зрительный прибор был в самый раз для достаточно хорошо зарабатывающей домашней учительницы.
А вот с руками беда, их ведь не загримируешь, как лицо, а если загримируешь, так непременно придется их намочить… А руки мои никак не могут принадлежать женщине средних лет, на этом можно серьезно проколоться, если вдруг кто обратит внимание. Тут меня осенило: кружевные перчатки, катастрофически не подходящие к остальному наряду, добавили мне нелепости и отлично скрыли руки.
Оглядев себя в зеркале, я осталась довольна результатом. Из зеркала на меня смотрела начинающая увядать высокая сухопарая женщина, одетая добротно, но не модно. Цепочка на шее и нелепые кружевные перчатки, казалось, были единственной ее попыткой как-то приукрасить свой облик. Судя по строгому взгляду поверх очков и желчно поджатым губам, ученикам этой дамочки пощады ждать не приходилось. Признать в этом чучеле Флоссию Нарен смог бы только человек, очень хорошо меня знающий, а таковых в поместье Лиссель, я надеялась, оказаться не должно.
К этому наряду моя походная сумка не годилась категорически. Поразмыслив, я решила, что к облику учительницы очень пойдет видавший виды дорожный сундук. В моем хозяйстве подобных вещей не водилось, но у деда, мне помнилось, такой имелся.
Я отправила за нужной вещью Дима, а сама, не переодеваясь, уселась в кресло и закурила. Кстати, от курения временно придется отказаться, скромная учительница не может дымить, как печная труба. С другой стороны, вряд ли меня поселят вместе с детьми, а чем уж я буду заниматься в своей комнате, никого не касается. В конце концов, легкая эксцентричность дела не испортит…
Итак, что же такого странного может быть в детях? Что перепугало женщину? Правда, Ее величество утверждала, что подруга ее обладает бурной фантазией… Не могла ли она принять обычные подростковые заскоки за пресловутые «странности»? Кто знает… Нет, гадать тут бессмысленно, надо посмотреть на происходящее своими глазами, а тогда уже решать, что к чему.
Между прочим, а чему я должна учить детей? Вот еще проблема! Всевозможными сведениями я нагружена под завязку, но вряд ли стоит рассказывать детям о методах определения причин и времени смерти человека или о чем-то столь же малоаппетитном. Хм-м… Придется, пожалуй, освежить в памяти что-нибудь более мирное, тем более что время есть.
Весь следующий день я посвятила именно этому интересному занятию. Оказалось, что математику я помню крайне плохо, а потому я решила, что упор буду делать на землеописательные науки, в которых разбираюсь превосходно. Впрочем, я вполне могу занять детей иностранными языками, которых знаю ровным счетом восемь, не считая местных диалектов, а некоторые языки еще понимаю, хотя сама на них не говорю.
С этим можно будет определиться на месте, решила я в конце концов. Сориентируюсь по ситуации, благо не впервой. Да и как можно что-то планировать, если не знаешь толком, с чем придется столкнуться, и придется ли вообще!
Из столицы я выехала затемно. Пришлось нанять карету: приличной даме не пристало путешествовать верхами, да еще и без сопровождения. Жаль, верхом намного быстрее, гонец королевы обернулся туда и обратно меньше чем за двое суток. Хотя, конечно, ему предоставляли сменных лошадей, да и летел он во весь опор, а мою кобылу не очень-то заставишь нестись вскачь…
Путешествие, против ожидания, оказалось недолгим и не слишком утомительным, хотя ездить в карете я терпеть не могу. Но на этот раз мне попался то ли хороший экипаж, то ли ровная дорога, то ли умелый кучер, то ли все разом, и тряска почти не ощущалась. Ночевала я на постоялых дворах, и утром четвертого дня впереди наконец показались крыши замка Лиссель. Впечатляющее, должна сказать, строение. Должно быть, замок Лагарста, пока частично не сгорел, а частично не развалился от старости и небрежения, смотрелся примерно так же, разве что размерами уступал.
Замок Лиссель выглядел превосходно: новостройкой, конечно, не казался, но видно было, что за строением ухаживают любовно и постоянно, не жалея сил и средств. А уж разбитому вокруг замка парку и цветникам мог позавидовать и королевский дворец. Правда, тамошний парк (особенно старая его часть, кажущаяся нарочито запущенной) мне нравился больше, чем этот, в котором все кусты и деревья, казалось, были подстрижены по линейке. Да так и было, наверно, сейчас в моде замысловатой формы живые изгороди, а из несчастных кустов умелые садовники выстригают этаких зеленых чудищ. Смотрится, конечно, замечательно, но лично мне жаль бедные растения.
Вышколенный лакей распахнул дверцу кареты, я выбралась наружу, очень удачно запнувшись о подол собственного платья – давно мне уже не приходилось путаться в этих бесчисленных юбках! Лакей подхватил было меня под локоть, но я возмущенно шарахнулась, как подобало старой деве, подхватила подол и засеменила к дверям, которые уже распахивал другой лакей. Не стоило даже сомневаться, что мой багаж в целости и сохранности доставят в отведенную мне комнату. Меня же ждала встреча с нанимательницей, то бишь перепуганной Эвиной Лиссель.
Войдя внутрь, я прислушалась к своим ощущениям. Хм… Пока я не могла сказать точно, ощущается ли здесь присутствие магии, но что-то здесь было, это точно. Возможно, просто особая атмосфера, присущая очень старым домам, в которых жило и умирало множество людей, а может быть, и нет. Так или иначе, на это стоило обратить внимание, может статься, страхи арнайи Лиссель вовсе не так уж необоснованны…
К слову сказать, сама арнайя, к которой меня немедленно проводили, особенно испуганной не выглядела. Это была высокая, немного полная дама, довольно привлекательная, в юности ее, должно быть, считали красивой. Она казалась моложе Ее величества, очевидно, за счет лишнего веса: на полном лице не так заметны морщины. Да и седина в светлых волосах почти не видна.
– Добрый день, – церемонно поздоровалась я, останавливаясь в дверях и складывая руки на животе. – Имею ли я честь видеть арнайю Эвину Лиссель?
– Да, – кивнула та несколько растерянно. – Рада вас видеть. Вы, как я понимаю, и есть та дама, которую мне рекомендовала… э-э-э… моя дорогая подруга?
– Совершенно верно, – ответила я, от души забавляясь ситуацией. Очевидно, арнайя Лиссель ожидала увидеть кого-то более… хм… похожего на человека, способного разобраться с ее проблемами одним махом, а не типичную домашнюю учительницу. – Этой рекомендации достаточно, я полагаю?
– Что?.. Ах да, да, конечно! – закивала арнайя Лиссель, вспомнив, что по легенде она якобы нанимает учительницу. – Моя подруга отзывалась о вас весьма… весьма положительно!
– Вероятно, вы хотите побеседовать со мной? – поинтересовалась я, без приглашения проходя в комнату и усаживаясь в кресло у низкого столика.
– О да! – решительно произнесла арнайя Лиссель. Внезапно она поднялась со своего места, бесшумно, чего трудно было ожидать от дамы ее комплекции, прошла к двери и резко ее распахнула. – Надо же, никого! В этом доме все обожают подслушивать, – пожаловалась она, возвращаясь и садясь напротив меня. – Слуги, конечно, особенно. Но и дети тоже, а я бы не хотела, чтобы они услышали то, о чем мы с вами будем говорить…
Она с некоторым сомнением покосилась на меня, видимо, моя внешность никак не вязалась в ее представлении с моей миссией.
– Давайте к делу, – сказала я, оставив чопорный тон учительницы. – Я здесь для того, чтобы выяснить, происходит ли в этом доме что-то странное, и если да, то почему оно происходит. Теперь я хотела бы услышать внятный рассказ о том, что именно вас беспокоит. Ваша подруга, к сожалению, полной информацией не располагает и поделиться ею со мной не могла. Итак, я вас слушаю!
Я расположилась в кресле поудобнее и уставилась на арнайю Лиссель.
– Ах… – произнесла она удрученно и вдруг спохватилась: – Ах да, как прикажете вас величать? Рамея не сообщила вашего имени…
– Флосси Никс, – отрекомендовалась я.
– Очень приятно, госпожа Никс, – вежливо произнесла арнайя. – Так о чем это мы? Ах да… Видите ли… Я просто не знаю, с чего начать! Это все так странно…
– Начните сначала, – посоветовала я. – Скажем, с того момента, как умерла ваша дочь.
– О… – Пухлое личико арнайи сморщилось, но ей удалось не заплакать. – Да, конечно…
Ничего нового Эвина мне не поведала, все это я уже слышала от Ее величества: меньше чем через полгода после похорон ее зять подхватился и был таков, уехал ночью, почти без вещей и без денег, оставил лишь записку. В записке значилось, что детей своих он видеть не может, а потому рассчитывает, что бабушка, Эвина то есть, о них позаботится лучше, чем кто бы то ни было. Больше от него не было никаких вестей, даже здоровьем отпрысков он ни разу не поинтересовался.
Если бы этот молодой человек сбежал, прихватив драгоценности жены, это можно было бы понять, но Эвина (это имя удивительно ей шло, и мысленно я стала называть ее именно так) особенно упирала на то, что зять уехал, взяв с собой лишь смену одежды и немного денег на дорогу. Это-то ее и пугало.
– Вы знаете, это совершенно не в его духе, – говорила она расстроенно. – Я всегда так хорошо к нему относилась, он был такой вежливый, хорошо воспитанный юноша, и с дочерью моей они жили ладно. Мне казалось, он любит детишек, а вот что вышло!
– Действительно, странный поступок, – согласилась я. – А что дети?
– Дети… – Эвина поджала губы. – Скучали по отцу, конечно! Каково им было – остаться сперва без матери, а потом почти сразу и без отца? Я, правда, говорила, что он уехал по важным делам и скоро вернется, но… – Она вздохнула. – То ли слуги проболтались, то ли дети сами догадались, но они в курсе, что отец их бросил…
– И когда же начались эти… странности, о которых вы писали? – спросила я.
– Не так давно… – подумав, сказала Эвина. – Осиротели мои внуки, когда им исполнилось восемь лет. Все вроде бы было нормально, но вот около года назад… началось…
– Что именно? – терпеливо поинтересовалась я.
– Я не могу описать, – испуганно всплеснула руками Эвина. – Ничего конкретного, но… В замке стало как-то неуютно. Все время какие-то шорохи, стуки, шаги, даже не по ночам, а и днем!
– Но здесь, как мне показалось, много людей, – заметила я. – И старые дома всегда… хм… звучат. Это нормальное явление.
– В том-то и дело! – воскликнула Эвина. – Я в этом замке выросла, я знаю, как скрипит каждая половица, каждая ступенька! И про привидение из картинной галереи знаю, мы с сестрами пугали им друг друга и гостей в детстве. Но это все такое знакомое, такое родное… – Она посмотрела на меня жалобно. – Да, и раньше по ночам слышались разные звуки, но они были обыкновенные и привычные, а теперь… Особенно ужасны шаги, госпожа Никс! Лежишь в постели и дрожишь, а по коридору – топ, топ, топ, будто кто-то идет. А у двери остановится и стоит! Я несколько раз не выдерживала, распахивала дверь – никого… Теперь со мной две служанки ночуют, все не так страшно!
Я промолчала. Либо у Эвины расшалились нервы, либо в замке и правда что-то происходит. Везет мне, однако, на дома с привидениями и прочими призраками!
– Вот и учителя у детей не задерживаются, – пожаловалась Эвина. – Это я к тому, госпожа Никс, если вы думаете, будто я из ума выжила. Ведь не я одна все это слышу! И слуги слышат, и гости… А еще, представьте, привидение перестало появляться!
– То самое, из картинной галереи? – приподняла я брови.
– Да-да, – кивнула Эвина. – Оно, знаете, совершенно безобидное, раза два в неделю появлялось, по ночам, конечно. Прозрачная такая человеческая фигура, не разобрать даже, женщина или мужчина. Проходило вдоль галереи и исчезало в стене. А теперь не ходит…
– Откуда вы знаете? – спросила я. – Следили за ним?
– Не я, конечно, – усмехнулась Эвина. – Дети слуг всегда по ночам бегают в галерею, чтобы подкараулить привидение. Я не запрещаю, что мне, жаль? Несколько раз они его видели, были в полном восторге! А тут, говорят, уже почти полгода его не встречали…
– Возможно, дети просто не попадали на те ночи, когда оно бродит, – пожала я плечами.
– О, вы не знаете этих сорванцов! – махнула рукой Эвина. – Они ведь там круглосуточное дежурство организовали! Так и не увидели… Представляете, как жаль? Этому привидению уже лет пятьсот самое меньшее, и вдруг оно исчезло!
Я невольно усмехнулась. Действительно, огорчительно лишиться фамильного привидения. А ведь привидения просто так не исчезают; если уж они появились в доме, то будут цепляться за свое место обитания изо всех сил. Должно произойти нечто странное, чтобы такое старое привидение вдруг покинуло дом. Уже любопытнее!
– Но это еще ничего, – печально продолжила Эвина. – Последние несколько месяцев вообще кошмар какой-то творится!
– Что именно?
– Ночью из своих покоев лучше не выходить, – доверительно сообщила Эвина. – Да и в комнатах неуютно. Я как-то поздно вечером шла из библиотеки в спальню, бессонница замучила, вот я и решила взять что-нибудь почитать… Ох… – Женщина невольно передернула плечами. – И шла ведь со свечой, а толку от нее – чуть! По всем углам темень непросветная, что-то шуршит, скребется…
– Мыши, быть может? – предположила я.
– Какие мыши! – возмутилась Эвина. – Впрочем, про мышей я еще расскажу. Так вот, по углам скребется, а как я до лестницы дошла, и вовсе чуть сознания не лишилась…
– Что там было? – спросила я.
– Там… – Эвина замялась. – Да вроде бы и ничего, но… Смотришь прямо – пусто, никого, а стоит отвернуться… шмыгает.
– Кто шмыгает?
– Не знаю, просто краем глаза видишь: раз – и прошмыгнуло, когда большое, когда поменьше… Горничная моя еще собаку черную видела, но она, скорее всего, врет, – неожиданно припечатала Эвина.
– Почему вы так решили? – удивилась я.
– Она всегда врет, не умеет по-другому, – пояснила она. – Да к тому же что страшного в собаке? Вон их, целый двор. Если только бешеная… А вот когда… шмыгает, тогда да, страшно.
– А дети, дети все эти шорохи-стуки слышат? – спросила я нетерпеливо.
– Говорят, слышат, – неохотно ответила Эвина. – А правда ли, поди проверь. А главное, ведь не боятся ничуточки! Слуги, те поодиночке не ходят по вечерам, а этим хоть бы что…
– Забавно, – вздохнула я. – Стало быть, поэтому вы и решили, что с детьми что-то неладно?
– Ну… – неопределенно протянула Эвина и вдруг спохватилась: – Про мышей-то я забыла!
– А что с мышами?
– Водились они в замке, как же без этого, – сказала Эвина. – Кошек я держу много, но все равно до конца эту напасть не изведешь…
Я могла бы поспорить: мышей и крыс может вывести любой достаточно квалифицированный маг, это очень простое заклинание. Возможно, Эвина об этом просто не слышала.
– Так вот, пропали мыши, – сообщила Эвина. – Даже на кухне не появляются, представляете?
– А кошки? – нахмурилась я.
– А что кошки? – Эвина недоуменно нахмурилась. – Живут, что им сделается, только теперь кормить их всех приходится. Вон, смотрите…
Она кивнула на диван: там в самом деле расположились две кошки, одна роскошная, пушистая, нежно-золотистого цвета, видимо, породистая, вторая – плебейской полосатой раскраски, гибкая и поджарая, настоящая охотница. А вот это уже странно. Кошки и лошади лучше всех животных чуют всякую нечисть. Если предположить, будто мыши ушли оттого, что в замке неладно, то кошки должны были сбежать еще раньше. А они, вот они, лежат, мурлычут, с любопытством посматривают на меня, значит, магию все-таки чуют.
– А лошади? – спросила я на всякий случай. – Как себя ведут лошади?
– А как они должны себя вести? – удивилась Эвина. – Обыкновенно. Во всяком случае, мне ни о чем странном не докладывали.
Совсем хорошо. Ни лошади, ни кошки нечисти или враждебной магии не ощущают, но в замке все равно… шмыгает. И привидение исчезло. Похоже, дельце будет не таким простым, как я предполагала… Тем лучше!
– Ну что ж, – медленно произнесла я. – Мне нужно осмотреться в замке. Так что, арнайя Лиссель, считайте, учительницу для детей вы нашли. Когда я лучше ознакомлюсь с обстановкой, тогда и станет ясно, что делать дальше.
Эвина уставилась на меня и мелко закивала.
– Отлично. – Я поднялась на ноги, зашуршав юбками. Дурацкое одеяние, ходить бесшумно в нем совершенно невозможно! Хотя Эвина вот как-то умудряется. Должно быть, нужна длительная практика. – Познакомьте меня с детьми, раз уж мне придется какое-то время побыть их наставницей.
Эвина подергала шнурок звонка, очень быстро на зов явился лакей, выслушал указания хозяйки и испарился.
– Сейчас их приведут, – сказала Эвина и снова спохватилась: – Может быть, вам угодно отведать каких-нибудь напитков? Вы только с дороги…
– Нет, спасибо, – отказалась я. – Я лучше сразу пообедаю, если вы не против.
– Что вы, конечно, слуги в вашем распоряжении, – воскликнула Эвина, и тут дверь приоткрылась. – О, вот и ваши подопечные! Входите, дети, не жмитесь у дверей!
Я с интересом посмотрела на двоих детей, мальчика и девочку, робко остановившихся у порога. В самом деле близнецы, почти совершенно одинаковые, только мальчик самую чуточку повыше ростом, а у девочки длиннее волосы. Ну и одежда, понятное дело, разнится. Но если одеть их одинаково, постороннему человеку различить детей будет очень сложно.
– Эрвин, Эрна, – произнесла Эвина. Понятно, тут, как в большинстве старинных семейств, придерживаются традиции называть отпрысков на одну и ту же букву. Впрочем, в моей семье держались того же принципа. – Познакомьтесь, это ваша новая учительница, госпожа Флосси Никс.
– Рады видеть вас, – в один голос заученно произнесли близнецы, глядя на меня без особого энтузиазма. Потом девочка добавила: – Мы надеемся, вам у нас понравится…
– Я тоже на это надеюсь, – улыбнулась я, входя в роль.
– Можете идти, – скомандовала Эвина и, когда дети послушно исчезли за дверью, повернулась ко мне: – Ну, что скажете?
– Что я могу понять по двум произнесенным ими фразам? – фыркнула я. – Когда мы познакомимся поближе, тогда, возможно, что-то прояснится.
Нет, дети были самыми обыкновенными, ни следов общения с нечистью, ни какой-либо магии в них не ощущалось. Впрочем, глубоко копать я пока не стала, это может подождать. Меня больше заинтересовали сами близнецы.
Видимо, отец их был не из наших краев, уж слишком непривычной внешностью они обладали. Впрочем, мой облик тоже не характерен для этой страны. Здесь преобладают, если можно так выразиться, люди светлой масти, с русыми или каштановыми волосами, серыми, голубыми, зелеными, реже карими глазами и относительно светлой кожей. Я же довольно смуглая черноглазая брюнетка, как и все в нашем роду. Это наследство той самой прапрабабки, невольницы-южанки. Только она, надо думать, была красива, иначе бы прапрадед на нее не польстился, а у меня возобладали иные черты лица. Впрочем, неважно…
Я лишь хотела сказать, что близнецы Лиссель выглядели чужеродно среди местных жителей. У них были очень светлые, почти белые волосы, не просто выгоревшие на солнце, это я могла утверждать наверняка. Эвина тоже была блондинкой, но ее волосы имели богатый золотистый оттенок, так что близнецы явно удались не в родню по материнской линии. Глаза – опять-таки очень светлые, льдисто-голубые, и при всем этом – довольно темные брови и ресницы. Говорят, это признак породы, да и то, вряд ли бы наследница семьи Лиссель вышла замуж за простолюдина.
Чертами лица и сложением близнецы тоже ничем не напоминали свою бабку: та была хоть высока и статна, но склонна к полноте, а дети, достаточно рослые для своих лет, выглядели чересчур худыми и хрупкими, казалось – дунь, улетят. Впрочем, я знала, насколько обманчива бывает такая изящная хрупкость, подобный человек может оказаться сильнее и выносливее какого-нибудь здоровяка. И наконец, цвет лица – кожа светлая, как и у местных уроженцев, но совсем другого оттенка. Определенно, их отец был северянином, причем даже не с тех островов, где когда-то жила я, а из еще более дальних краев, доводилось мне встречать людей с подобной внешностью. Однако и занесло же его…
Но внешность сама по себе не важна. Куда больше меня заинтересовало выражение лиц близнецов. Так выглядят очень послушные дети, до полного отупения затюканные бесчисленными наставниками, учителями и прочими дрессировщиками. Так, да не так. Близнецы, похоже, сохранили достаточное присутствие духа, чтобы умело притворяться предельно вымуштрованными, исполнять все, чего требует властная бабка, но при этом все-таки сохранить себя как личность. Интересные дети. Очень непростые… Обычно такие сбегают из дома, как только представляется возможность. Думаю, и эти поступят точно так же. Напуганными они не казались, в отличие от своей бабки, либо просто старались не показывать этого. Если так – то у этих детей редкое для их возраста самообладание…
Но вот что же так пугает обитателей замка? Что или кто?
Я поняла, что мое пребывание в этом замке обещает стать очень интересным.
Так или иначе, для начала надо было присмотреться к обстановке, чем я и занялась. Для меня приготовили комнату рядом с обиталищем близнецов, довольно просторную и богато убранную, но неуютную. Вычурная тяжелая мебель, явно старинная, на такую приятно любоваться, но пользоваться ею – увольте, портьеры со множеством складок (отличный пылесборник), на полу вместо ковра – цельная медвежья шкура с оскаленной башкой. Такую ночью увидишь – наверняка испугаешься, особенно спросонок.
– Дети живут в одной комнате? – спросила я у Эвины, прежде чем меня проводили в отведенные мне покои.
– Пока да, – ответила та. – Вообще-то им уже одиннадцать, пора и честь знать. Я давно собиралась расселить их в отдельные спальни, но теперь они утверждают, что поодиночке им неуютно, и я, в общем-то, им почти верю… особенно сейчас… А почему вы спрашиваете?
– Так, – неопределенно ответила я. Что-то мне подсказывало, что прежде всего следует обратить внимание именно на близнецов. Но что именно следует искать, я пока понять не могла.
За ужином царило почти полное молчание. Детей кормили отдельно, а из взрослых имелись только я да хозяйка дома. Эвина, видимо, тоже предпочитала ужинать у себя в комнатах, но ради гостьи распорядилась накрыть стол в большой гостиной. Если честно, более ужасной трапезы мне давно не приходилось переживать. Дело было не в качестве подаваемых блюд, напротив, повар Эвины показал себя настоящим виртуозом, я даже не знала, как называются некоторые яства. Но вот обставлен ужин был так, словно Эвина принимала у себя коронованную особу. Мы с нею устроились на разных концах длиннейшего стола, за который можно было усадить человек пятьдесят, никак не меньше, так что разговаривать не было никакой возможности, пришлось бы перекрикиваться. Вдоль стола выстроились слуги, бдительно следившие за мною, и, стоило мне потянуться к графину или какой-нибудь тарелке, как мне мгновенно наливали, накладывали, подавали, чуть ли не клали в рот и жевали за меня. Клянусь, даже на больших королевских приемах я такого не видала! Одним словом, из-за стола я встала злая, весьма нелюбезно пожелала Эвине спокойной ночи и отправилась к себе.
Спать я не собиралась. Ночью я намерена была пройтись по замку и посмотреть, что это такое шмыгает по углам и стоит ли его бояться. Впрочем, уснуть бы мне и не дали: ко мне раз десять заглянула горничная с вопросом, не нужно ли мне чего, чем довела меня до белого каления. Запереть дверь изнутри не было никакой возможности, хитрый замок позволял сделать это только снаружи, так что в конце концов я просто подперла дверь тяжеленным креслом. Надоедливая горничная поскреблась еще раз или два и наконец оставила меня в покое. Ненавижу такое назойливое гостеприимство!
Постепенно замок успокаивался, стихали голоса и шаги, зато начали слышаться иные звуки. Трески, стуки, шорохи, скрипы, – пока я не слышала ничего из ряда вон выходящего, в моем городском доме, бывает, слышится и не такое. Никаких подозрительных шагов, о которых говорила Эвина, никакого шуршания по углам. Сдается мне, хозяйка дома приврала для убедительности…
За стенкой слышались шорохи и приглушенные голоса. А вот это уже интереснее, там спальня близнецов. Любопытно узнать, о чем они беседуют на сон грядущий.
Дети говорили слишком тихо, а стены здесь были толстые, так что пришлось воспользоваться простеньким заклинанием, обостряющим слух.
– Как ты думаешь, Эри, – это говорил мальчик, – она злая?
– Не знаю, – ответила сестра. – Вроде бы не очень…
– Прежний учитель тоже казался добрым, – протянул Эрвин. – А оказалось…
– Ну, мы всегда можем сказать бабушке, что она нас обижает, и ее выгонят, – рассудительно заметила девочка.
– Ты разве не слышала, что сказала Лита? – спросил мальчик.
– А что она сказала?
– Что эту учительницу прислала бабушке сама королева, – прошептал Эрвин. – Ты же знаешь, они с бабушкой подруги, она все время про это говорит… Вряд ли получится от нее избавиться.
– Да… наверно, ты прав, – вздохнула Эрна. – Но давай сперва посмотрим, какая она окажется, а тогда уж будем думать… Ладно?
– Ладно, – согласился Эрвин.
– А теперь давай спать, – велела сестра. – А не то нас завтра опять будут ругать, что мы на уроках сонные сидим…
– Как хорошо было без этих уроков… – вздохнул Эрвин.
За стеной завозились, потом наступила тишина. Да, Эвина права, слуги в самом деле подслушивают, причем делают это виртуозно, а потом сплетничают, а у детей, похоже, тоже ушки на макушке. Я невольно усмехнулась: похоже, учителя у этих близнецов не задерживаются не только из-за творящихся в замке «странностей». Сдается мне, эти детишки сами прикладывали руку к тому, чтобы выжить неприятных им наставников из дому. Не так уж это и сложно, если знать, как взяться…
А ведущая в паре, как ни странно, девочка. Брат определенно ее слушается. Впрочем, чего еще можно ожидать от семейки, в которой чуть не испокон веков верховодят женщины?
Задавшись этим прелюбопытным вопросом, я не заметила, как уснула, тем самым провалив ночной променад по замку. Спалось мне, надо сказать, просто замечательно, никакие посторонние звуки не донимали, кошмары не снились, и наутро я проснулась в отличном расположении духа.
