Глава 14
Дорога промелькнула быстро. Боясь, как бы Женька «под заклятьем», не натворила бед, предусмотрительный Илья давал понюхать мешочек с редкой травой, и девушка послушно тряслась в седле, сидя перед Елисеем, и лениво созерцала пейзаж.
К вечеру второго дня Елисей, наученный Кощеем, попросил брата вывести его на поляну и привязать к дереву.
Ломка продолжалась до самого утра, пока луна не скрылась. Сменив повязку на шее, Елисей взгромоздился в седло и кое-как погнал в рысь. Однако передать Женьку под опеку другого отказался наотрез.
На последней ночевке Илья перестал давать наркотик.
Утром, когда показались стены Бранска, Женька окончательно очнулась, но продолжала вести себя тихо. Лишь взглядом отыскала Кощея.
Зрелище, как и следовало ожидать, оказалось печальным. Смотанный цепями, он валялся на телеге, предусмотрительно взятой в одной из деревень, и по-прежнему не подавал признаков жизни.
Решив дождаться аудиенции у Еремея, Женька сцепила зубы. Не воевать же, в самом деле, с толпой дружинников, да еще и с Ильей, к которому питала инстинктивное уважение.
– Очнулась? – прозвучал над ухом голос Елисея. – Брось. Я же вижу.
– Он тебя спасал, – процедила Женька.
– Он не меня, он себя спасал, – снисходительно пояснил Елисей. – Вдвоем-то проще с заморскими справиться.
– Дурак, – презрительно выдала Женька. – От тебя толку было, как от таракана. Ты траву приложил?
– И вытяжку попил, – кивнул Елисей. – Считаешь, я был для красоты?
– Нет. Но Михал Николаич и без тебя бы справился. Ты его просто не знаешь.
– Зато ты, похоже, знаешь слишком хорошо, – ревниво заметил Елисей.
На том разговор иссяк и возобновился только на следующий день, когда все отдохнули, выспались, и Женьку представили пред светлые очи царя Еремея.
Впрочем, аудиенция закончилась ничем. Как ни пыталась Женька вступиться за Кощея, избегая упоминать имя Чернобога, ей не верили. Еремей согласно кивал на все аргументы, даже высказал свое уважение, когда Женька поведала, как победили саму принцессу и предотвратили войну, но все пропало втуне.
Как и царевичи, Еремей был уверен, что все было проделано с целью укрепить собственное положение.
– Да он и так нормально жил! – вспылила Женька. – Да, ему было не выгодно засилье иноземцев, но ведь и вам тоже!
– Согласен, – ответил Еремей, почесывая нос. – Ты сама подумай, ради кого он старался?
– Ну… – замялась Женька.
– Вот именно. Я, в общем, готов пожать ему руку, но только пусть он будет в цепях. И в каземате. Нечего было деревни рушить, царевен красть да смуту наводить.
Все аргументы растаяли у Женьки на языке. В самом деле, заявлять царю, что все это делалось для пресечения более крупных беспорядков, примирения с соседями и объединения царств, было глупо. Не поверят, сочтут «под заклятием» и еще бог знает что.
Пока же ее приняли на «ура». А после того как Пресловут подтвердил все Женькины слова, ее сразу же записали в невесты Елисея. Похоже, никому и в голову не могло прийти, что после столь замечательного спасения из Кощеева плена может сложиться по-иному.
Вот так и тянулись дни.
Кощей очнулся в подвале, прикованный цепями к холодному камню, и единственным его развлечением были смена дня и ночи, видимые сквозь узкую щель под низким потолком, а Женька, решив ступить на тропу партизанской войны, до поры до времени стала воплощением скромности.
Она выходила с Елисеем на прогулки, обряженная в сарафан, и, гуляя рука об руку, выслушивала рассказы об охоте, дружине и как царевич поймал давеча «во-от такого» сома. Однако вывести его на разговор о Кощее не удавалось.
Был Елисей красив, как и прежде, вести себя стал более вежливо, обходительно, но прежних эмоций не вызывал. Сколько Женька ни пыталась вызвать воспоминания о том, как лихо примчался царевич на белом коне, чтобы ее спасти, и как красиво гарцевал на мосту, ничего не получалось. Сразу всплывала картинка, как Елисей, со спины, рубит мечом Кощея. И это после того как они вместе сражались со старками и колдунами и Михаил Николаевич его спас!
Елисей словно чувствовал и уже раз пять объяснял, почему так важна была победа над Кощеем и для государства, и для него лично, и девушка его доводы вполне понимала, даже сочувствовала, и с политической точки зрения все было правильно, но ничего с собой поделать не могла. Противно ей было.
День ото дня воспоминания об Англии тускнели. После всех пересказов приключений, с поправками и комментариями Еремея, ей и самой начало казаться, что Кощей просто спасал собственную шкуру и лелеял очередную каверзу для родной страны.
Объяснение этому нашлось легко. Обидевшись на Елисея за какой-то пустяк, Женька отправилась спать раньше обычного, и едва успела юркнуть за угол, увидев Пресловута, выходившего из ее светелки.
Первая мысль была, что маг просто старый извращенец, но вроде не похож. Прошмыгнув к себе, Женька уловила странный запах, исходивший от подушки. Ничего не трогая, девушка вышла из комнаты и вернулась в обычное время. Запах исчез.
– Вот козел старый! – покачала Женька головой, закатала подушку в половичок и спрятала в сундук. С тех пор глупые мысли не посещали, воспоминания вернулись, а Женька каждую ночь прилежно убирала подушку.
Легче стало, но ненамного. Вопрос о том, где держат Кощея, оставался открытым, вдобавок Еремей усердно пытался сдружить ее с Забавой.
Против царевны Женька в целом ничего не имела. Душа Забавы была широкой, смех заливистым, и иногда поболтать даже весело. Но перепады настроения просто убивали. На самое невинное замечание она могла обидеться смертельно и пригрозить плахой. Во всех неприятностях Забавы оказывались виновны те, кто находится рядом, поэтому рядом находиться Женька старалась как можно реже.
– Ты на Забку не обижайся, – увещевал Елисей на очередной прогулке. – Она хорошая, душа у нее веселая, а что срывается, так просто балованная. Хворенькая в детстве была, вот и избаловали. Она у нас младшенькая. Теперь еще и ревнует.
– К кому? – недоверчиво уточнила Женька.
– Да к нам с Ильей. Мы ж раньше только о ней заботились, остальные-то сестры давно замуж повыходили. Теперь вот о тебе еще. А Илья сглупил, сказал, как мне повезло, и за тобой, поди, женихи табунами бегали, такая ты замечательная. И все это при Забке.
– Вот спасибо Илюшеньке, – с чувством выговорила Женька.
– Короче, не обижайся, – заключил Елисей. – Скоро Первоцвет приедет, она поспокойней станет.
Впрочем, Забава показалась самым слабым звеном в царской семье и, как следствие, единственным шансом раздобыть информацию.
Наконец, спустя не менее десяти дней после приезда, Женьке повезло.
– Евгения! Я тебя ищу!
Забава вышагивала по двору, величаво оглядываясь по сторонам.
– Здравствовать, Забава, – поздоровалась Женька.
– И тебе. Слышь, Елисей говорит, что собирается у батюшки благословения на брак просить. Очень уж ты ему приглянулась, – оглядывая Женьку с головы до ног, словно не понимая, что в ней нашел брат, поделилась Забава.
– Ух ты! – Женька опешила.
– Тебе, поди, никто помолвку не испортит, – вздохнула царевна.
– Это ж когда было! – утешила ее Женька.
– Да я и не злюсь, – хохотнула царевна, сцапала Женьку под локоть и повела к терему. – Тот поганец мне за все ответил. И еще ответит.
– Какой поганец? – насторожилась Женька.
– Да Кощей этот. Уж я ему все высказала и еще выскажу, он у меня соплями умоется!
– Ты его видела? – боясь спугнуть удачу, переспросила Женька.
– Как же! Батя, конечно, пытался запретить, но я ж таки будущая царица, что хочу, то и делаю. Через день хожу. То объедками да огрызками кидаюсь, то просто поржу, пальцем потыкаю. Он же в цепях, грязный весь, страшный как смертный грех, даже колдовать не может.
– Стражники тебя не заложат? – осторожно спросила Женька, стараясь узнать, сколько же там стражи.
– Тю-ю! – протянула Забава. – Во ты дурында! Кто такого будет людьми-то охранять? Нету там никого! Слушай! А если батюшку попросить, чтоб казнил его, к собакам? Да вот хоть на кол посадил.
– Он же бессмертный, – испугалась Женька.
– И что? Покорчится на колу, сдохнет, опять оживет и опять в кандалы. И поделом, не будет мне праздник портить.
– Забава, – осторожно, боясь сорваться, начала Женька, представив себе всю процедуру казни, боль и унижение Кощея. – Ты, собственно, для чего мне это все рассказываешь?
– Да этот твой сегодня упомянул. Говорит, очень рад, что ты его в таком положении не видишь. Мол, унизительно.
Она вновь засмеялась заразительным серебристым смехом.
– То есть ты меня искала, чтобы сообщить о пленном, а потом сказать ему, что я вполне представляю, как он запаршивел. Тебе совсем заняться нечем?
– Не тебе, воеводиной невесте, мне указывать! Ишь ты, спасительница Руси нашлась! – обиделась царевна.
– Брось, Забава, – примирительно сказала Женька, всем своим видом излучая дружелюбие и отчаянно жалея, что у нее нет пары мешков успокой-травы для этой особы или упаковочки феназепама. – Он ведь тебе праздник портил, не мне. А тебе разве к приезду Первоцвета готовиться не надо?
– Верно рассуждаешь, – милостиво кивнула царевна.
Она довольно захохотала и умчалась в свои покои готовить приданое.
– Огрызками, значит, – глядя ей вслед, пробормотала Женька. – Пальцем потыкать… Да если б не Михаил Николаевич, твою тушку давно бы старки порвали.
Воспоминания накатили с новой силой, и Женька окончательно решила повидаться с Кощеем и поставить на место Забаву. В конце концов, издеваться над пленным было низко, да и не хотел он портить помолвку царевны. Просто так сложилось.
Первым делом следовало разузнать, отчего в коридоре нет стражников.
Ответ нашелся у Ивана. Преданный стражник снисходительно пояснил, что стражу не ставят с тех пор, как Кощей, лет пятнадцать назад, не просидев взаперти и двух дней, уговорил охранника его выпустить. Дверь теперь открывалась только по царскому перстню и в присутствии члена царской семьи.
– Чего это ты мне все так просто выкладываешь? – подозрительно спросила Женька. Ивана она побаивалась, а о его преданности знала не понаслышке.
– Для того, – наклонился к ней Иван. – Чтоб ты не пыталась обмануть заклятье. Поняла? Пусть Елисей в чары верит, я с тебя глаз не спущу.
– Ты для меня староват, – высокомерно заявила Женька. – Не спускай глаз с кого постарше.
Иван только хмыкнул на такую дерзость, но ясно дал понять, что девушка под наблюдением.
Впрочем, Женькиному плану оно не мешало.
Добиться встречи с Кощеем она не надеялась. Илья ни за что не согласится, а с ревнивым Елисеем на эту тему даже заговаривать не стоило. Проникнуть самой, без перстня, тоже невозможно.
– Эх! – Женька укоризненно посмотрела на свое кольцо. – Вот было бы ты перстнем. Царским. Как у всех Еремеевых детей.
На ее глазах кольцо подернулось рябью, сильно сдавило палец… и стало перстнем.
От такого Женька обмерла, но, тяжело сглотнув, расслабилась.
– Хотя чему я удивляюсь? – философски заключила она, глядя, как кольцо принимает прежнюю форму.
С утра, дождавшись, пока Елисей умчится по делам государственным, Женька отыскала Илью. Тот корпел в светелке над бумагами.
– Здравствовать, Илья, – поздоровалась Женька.
– И тебе, – рассеянно ответил царевич, чиркая на свитке.
– У меня к тебе дело.
– Слушаю.
– Отведи меня к Михаилу Николаевичу, – прямо попросила Женька.
– Ты, кажется, так называешь Кощея, – Илья спокойно положил перо на чернильницу и отодвинул свиток.
– Да.
– Понятно. Значит, несмотря на все усилия Пресловута, чары продолжают действовать. Стража!
– Погоди! – взмолилась Женька. – Я как раз и хочу выяснить, чары это или нет.
– Иван, ступай, – отослал Илья верного стражника и перевел внимание на Женьку.
– Понимаешь, я почти уверена, что все помню правильно. Но если это не так, то я представляю серьезную опасность для государства.
– Так, – подбодрил Илья.
– Вот я и хочу поговорить с этим, пусть прояснит ситуацию, – развела Женька руками.
– Каким образом?
– Он теперь беспомощен, колдовать не может, вот и проверим.
– Каким образом? Ждешь, что он добровольно признается, как именно тебя заколдовал?
Обмануть Илью оказалось тяжело, и Женька решила сказать правду. Или почти правду.
– Я просто хочу его увидеть.
– Елисей знает?
– Нет, конечно! Он сразу ревновать начнет и плевать ему, что у нас разница в несколько веков.
– Согласен, – вынужденно признал Илья. – Но в подвалы я тебя не поведу.
С такими словами он опять придвинул свиток и углубился в работу.
– А я предлагаю сделку, – заявила Женька.
– Интересно, – поднял голову Илья.
– Ты будешь рядом просто для того, чтобы обеспечить присутствие Еремеева семейства и чтобы потом не говорил, что я сговорилась с Кощеем. А уж с перстнем я сама разберусь.
– Многовато ты знаешь о подвале, – заметил Илья, и глаза его недобро сверкнули.
– У Забавы не только с головой проблемы, но и язык слишком длинный, – равнодушно бросила Женька.
– Ты полегче с высказываниями, – предупредил Илья.
– Можешь меня поправить, – предложила девушка.
– Что ж, – замял тему Илья. – Значит, хочешь пройти в подвал. А если у тебя не получится?
– Да что угодно!
– Забудешь о Кощее, выйдешь за Елисея и будешь примерной воеводиной женой. Плюс мне окажешься должна.
– Согласна, – легко согласилась девушка.
Илья быстро встал.
– Идем.
– Прямо сейчас?!
– Так чего ж тянуть? Потом некогда будет.
– Идем, – решилась Женька.
Они быстро спустились в подвал и пошли длинным каменным коридором. Он был очень похож на тот, в котором появилась Женька тогда, вместо метро.
– Откуда в деревянном тереме столько камня, – пробормотала она.
– Природный уникум, – на ходу пояснил Илья.
– Вот уж нет, – постановила Женька.
– Ох умна ты, девица, – усмехнулся Илья. – Здесь всегда подвалы были. Вот над ними терем и построили. Потом вокруг город вырос.
– И много подвалов?
– Изрядно, – кивнул Илья, и дальше шли молча.
Сворачивая то вправо, то влево, они петляли как по лабиринту. Женька даже удивилась, как это Забава не похудела, через день мотаясь таким путем.
Минут через пятнадцать Илья остановился перед массивной дверью.
– Открывай, – велел он.
Женька замялась. И дверь и косяк были идеально гладкими, и приложить кольцо оказалось некуда. После тщательного осмотра осталась замочная скважина. На первый взгляд обычная, она была в верхней, округлой части, оказалась довольно странной формы.
Женька отвернулась и пробормотала:
– Эх, было бы ты перстнем. Царским. Как у Еремеевых детей.
Кольцо привычно изменило форму.
– От кольца потом избавишься, – велел Илья.
– Оно не снимается, – вздохнула Женька. – Даже если маслом намазать. Я пробовала. А палец резать не дам!
Она приложила перстень к верхней части замочной скважины и требовательно уставилась на Илью.
– Ну?
– Что?
– Твоя очередь. Вот только не надо делать такие глаза! Раз нужен перстень и Еремеево чадо, значит, ты должен приложить ладонь или еще как, но точно должен быть контакт с этой дол… с этой дверью.
– Умна, – одобрил царевич и бухнул кулаком в косяк.
Замок лязгнул, и Илья первым вошел в небольшую камеру.
Освещалась она скудным лучиком света, лившемся из-под потолка, сквозь узкую щель. Под щелью натекла лужа после вчерашнего ливня. По полу была раскидана охапка прелой соломы, источавшей сильную вонь.
Напротив двери находился прикованный Кощей. Вид его действительно был жалок. Он исхудал как скелет, кожа висела складками. Был он грязен, и от него пахло давно не мытым телом. Руки были широко разведены в стороны и прикованы к стене, поперек груди шла еще одна полоса металла, щиколотки скобами прибиты к камню. Из одежды оставили только штаны.
С трудом подняв голову, Кощей сфокусировал взгляд на вошедших.
Его обычно гладковыбритое лицо щеголяло растрепанной бородой и серебряными усами. Волосы отросли и свисали грязными сосульками на высокий иссохший лоб. Только серые глаза остались прежними.
– О! Привет, детка. И тебе, Илюша, – прохрипел он.
От того, что увидела, Женька впала в ступор. В себя ее привело покашливание Ильи.
– Как вы? – тихо спросила она.
– Спасибо. Паршиво.
– Евгения с тобой повидаться хотела, – пояснил Илья. – Вот привел.
– И то хлеб, – подмигнул Кощей и слабо ухмыльнулся, из последних сил стараясь сохранить лицо. – Все лучше, чем Забава. Ходит тут, мешается.
Пользуясь тем, что находится за спиной Ильи, Женька осторожно вытащила из кармана зеркальце, показала его Кощею и, дождавшись ответного взгляда, сунула зеркальце в щель за косяком.
– Ты, Илюша, чего зашел-то? – отвлекая внимание от Женькиных действий, спросил Кощей.
– Евгения попросила, – отозвался Илья. – Дай, говорит, посмотрю в последний раз.
– И как?
– Ужасно, – призналась Женька.
– Ты подойди, не бойся, – велел Кощей почти прежним тоном, и девушка шагнула вперед.
Бдительный Илья придержал ее за плечо.
– Вы меня околдовали? – спросила Женька.
– Само собой, – слабо ответил Кощей. – И молитва тебе не поможет. Твои молитвы только в твоем мире подействуют.
Он явно пытался, минуя Илью, донести до девушки важную информацию. Женька подвигала бровями, поморщилась, вытаращилась, пытаясь дать понять, что нужны подробности. Благо Илья стоял за спиной.
– Хорошо погуляли, – с ноткой ностальгии заметил Кощей. – Оборотни, чирчаки, вампиры, старки, демоны. Даже пара богов попалась. Только их призывать надо, а это муторно.
– О чем это он? – уточнил Илья.
– Заговаривается, наверное, – пожала плечами Женька. – У него явное обезвоживание. Ты что, не видишь?
– Пить не дают, – согласился Кощей. – Впрочем, есть тоже. Хоть какое равновесие. Да ты не переживай, детка, что мне будет?
Тут силы его иссякли, и голова безвольно повисла.
– Я подойду к нему, – обернулась Женька к Илье. – Всего на секунду, не волнуйся, он все равно колдовать не может.
– Знамо дело, – кивнул Илья. – У оков сплав отменный. Семь металлов семеро кузнецов семь дней перековывали.
– Семь раз по пальцам вдарили, – слабо пошутил Кощей, не поднимая головы.
Игнорируя его высказывание, Женька отважно подошла ближе и робко дотронулась до щеки.
– Валить к себе и молиться? – едва слышно уточнила она.
– Жертву принеси, – одними губами велел Кощей.
– Тяжело ему, – вздохнула Женька, вернувшись к Илье.
– Пить не дам, – отрезал царевич. – Он мне все царство порушит. Был уже случай.
– А покурить? – осведомился Кощей.
– Хватит. Евгения, идем.
– Да, вы Забаве передайте, чтоб почаще заходила. Скучно тут, – добавил напоследок Кощей. – И Пресловуту скажите, не нужны ему лягушки, «лягушачья печень» – это трава. Сизая такая. Ночная.
Дверь захлопнулась.
– Что он про Забаву сказал? – уточнил Илья.
– Ты что, не слышал? – поразилась Женька. – Она же в него по уши влюбилась, через день бегает повидаться. Уговаривала ее похитить, если освободит. Даже соблазнить пыталась. Все уже знают!
Можно было не сомневаться, Забаве здорово влетит от Ильи и ее визиты прекратятся.
Шагая обратно, оба помалкивали.
Кощей вполне ясно дал понять, что спасти его можно, если Женька принесет жертву Чернобогу, вернувшись в свой мир. Похоже, география в таких делах играла важную роль. А может, именно в ее мире появился Кощей после свержения. По времени вроде не сходится, но уточнить уже не было возможности.
На следующий день часа два ушло на обрабатывание Елисея. Он и слушать не хотел о возвращении Женьки.
– Ты просто злишься, что я его тогда ударил! – горячился царевич.
– Вот и нет! Ты должен был его пленить, а по-другому бы не справился! В сотый раз говорю, он вполне мог меня зачаровать! В моем мире чары перестанут действовать!
– У нас есть Пресловут!
– Ваш Пресловут печень с травой путает! – проговорилась Женька.
– Откуда взяла? – насторожился Елисей.
– Во! Это, наверное, все от чар Кощея. Начинаю разбираться в колдовстве! – нашлась Женька.
– Знаешь, если ты просто хочешь от меня избавиться…
– Видишь кольцо? Оно волшебное, – вновь загнула Женька. – Меня оно спасло, когда чирчак похитил. Едва я пойму, что чары не действуют, я вернусь с его помощью.
Елисею пришлось сдаться. Он был сыном царя и мало что понимал в колдовстве и других мирах, но Женькины аргументы о чарах оказались убийственными, и иного выхода у него просто не осталось.
Вдобавок, в процессе разговора, Женька якобы случайно подбросила монетку, и та разлетелась в пыль. «Испугавшись» собственного поступка, девушка зарыдала в голос, и Елисей еще долго утешал ее, оглаживая по голове, и пообещал сам поговорить с отцом, не выдавая общей тайны.
– Скажу ему, что вот так скоро царевичи не женятся, не крестьяне, чай, – решил он. – Что выждать надо, ну, скажем, год. Успеешь вернуться?
– Не сомневайся, – улыбнулась Женька сквозь слезы.
– Что ж, – заключил Елисей. – Долгие проводы – лишние слезы. Через недельку…
– Завтра, – решила Женька.
– Завтра, – через силу согласился Елисей.
Он сам поговорил с отцом и братом, и следующим утром Женька подхватила свою сумку и отправилась в тронный зал.
Пресловут уже все приготовил. На полу был начерчен круг, рядом расставлены побулькивающие колбы и лежали связки трав.
– Не должно быть ничего, не принадлежавшего тебе ранее, – буркнул Пресловут.
– Кольцо она не снимет, – отрезал Елисей, и магу пришлось смириться.
– Ну, прощайте, – всем сразу поклонилась Женька. – Спасибо за все, и, э-э-э… а! Не поминайте лихом.
Следуя указаниям Пресловута, она встала в круг, повернулась вокруг себя три раза и прошла в ту самую дверь, из которой когда-то вышла. Не оборачиваясь, как и велели, она махнула всем рукой и зашагала дальше.
Размышляя о последних событиях, она шла вперед и не заметила, как оказалась в переходе метро. Ее сразу толкнули, и Женька, отвыкнув от такого количества людей, испуганно отпрянула к стене. Привитые навыки взяли свое, и вскоре проездной был куплен на выданные при увольнении деньги, и по дате на чеке Женька определила, что не было ее всего-то полтора месяца.
