Итак, пока невыполненных пунктов плана было больше. Глеб скинул пиджак, расслабил узел на галстуке, как обычно, налил коньяка в большой фужер на тонкой ножке и развалился в огромном мягком кресле напротив телевизора. Отец тоже начинал с коньяка, а потом перешел на водку и уже не смог остановиться. Предательство жены убило его. Не спиртное, как думали все вокруг, а предательство. Поначалу маленький Глеб защищал мать, но когда сам превратился в юношу и впервые влюбился, то все понял. И перестал осуждать отца. Напротив, пообещал отомстить. Папе уже давно все равно, он не узнает, что справедливость восторжествовала, да и не надо. Пусть спит спокойно.

По внутреннему межкорпоративному каналу Frost world TV шел новостной блок из Франции, показывали европейскую подготовку к Рождеству и короткое интервью самого Николаса. Санта заявил, что в феврале компания ждет на стажировку сотрудников корпорации Деда Мороза и взамен отправляет в Россию своих.

Мария, как всегда, лезет на передовую. Она что-то говорила про обмен опытом, но Глеб не прислушался. Пусть делает что хочет, его это уже мало волнует. Времени осталось не так много, и пора вплотную заняться планом.

Выключив телевизор, Глеб взял в руки бумаги. Итак, получить подпись Владимира на доступ к тайному архиву семьи не удалось. Значит, узнать, как именно выглядит ключ-артефакт, законным путем не светит. Планом «Б» было шантажировать старика жизнью людей и заставить его самого сделать все что нужно. Но теперь появился план «В». Гораздо более простой в выполнении, но сложный по сути.

Влада. Прямая наследница славянской династии. А судьба все-таки та еще шутница! Подарить вместо мальчика девочку! Конечно, никто и не мог предположить, что произошла ошибка. В семье Владимира испокон веков первыми рождались сыновья, так было много столетий подряд, про другие случаи мало что известно. Старший сын – наследник рода. И все ждали очередного Владимира. А родилась Влада. Девушка Мороз. Не дедушка, а девушка. Генетический сбой? Или это зачем-то надо было? Кто ее знает, судьбу эту. Какие сюрпризы она готовит и почему.

Но в этот раз жизнь сыграла на стороне Глеба, за его команду. Потому что раз Влада наследница, значит, обладает силой. И может сделать то же, что и сам Дед Мороз. А манипулировать двадцатипятилетней девчонкой несравнимо проще, чем опытным, хоть и слегка выжившим из ума стариком. Минус в том, что новоиспеченная внучка не знает пока ни одного секрета и не сможет подсказать ему, как выглядит ключ. Но зато может почувствовать. Обязательно почувствует. Легендарная интуиция семьи Морозовых не подведет, девчонка поймет, что и как нужно делать. Придется припугнуть самого Владимира, довести его до такого состояния, чтобы устроил очередной ураган, начал рвать и метать, взбесился, разъярился, жонглировал силой, как циркач огненными пиками. И внучка почувствует. Каждая клетка ее тела пропитается энергией, подсознание откроет тайные двери и выпустит знание поколений наружу. Ответ придет.

Антона пришлось убрать с пути, пока новоиспеченный борец за правду не начал размахивать флагом праведного негодования и на белом коне не помчался разоблачать негодяев. Глеба то есть. Сколько парню, около тридцати, кажется? Ну, значит, не все так страшно. Тридцать первого декабря он уже не будет прикован к кушетке сумасшедшего дома, а спокойно вернется в блаженный трехлетний возраст. Помучаться ему придется недолго, каких-то несколько месяцев. Пусть благодарит, что проводит время в достойной частной клинике, где за ним надлежаще ухаживают. Еще и немалые деньги пришлось на это потратить. Любой другой просто вычеркнул бы дурачка из жизни, но Глеб не убийца. Он не лишает жизни невинных людей. Только тех, кто того заслуживает. Единственного достойного.

Сейчас Павлу, актеру, нанятому Антоном, нужно будет сыграть свою самую блестящую в карьере роль. Сегодня днем они встретились, и парень произвел хорошее впечатление. Такой кого угодно в себя влюбит. Сказал, что Влада пока не сошла с ума от страсти, но на контакт идет охотно, от встреч не отказывается, и они потихоньку сближаются все больше. А уже пора не потихоньку, а на полном ходу. Нужно их отправить в романтическое путешествие на пару-тройку дней, там чувства и разгорятся. Заодно девчонка будет знать, что ухажеру можно доверять, и в нужный момент без единой тени сомнения сядет в автомобиль Павла, когда придет время. Решено, надо звонить актеру и говорить, чтобы приглашал даму сердца в небольшое путешествие.

Все хорошо. Пока все очень и очень хорошо, а предыдущие неудачи вообще теперь не имеют никакого смысла. У Глеба хватило таланта не только не впасть в отчаянье, но и перевернуть все с ног на голову, заставить промахи стать достоинствами. Надо бы налить еще коньяка, последнюю порцию, и спать. Скоро в его жизни почти не останется спокойных ночей, ведь он прекрасно помнит, как это было тогда, в далеком тысяча девятьсот восемьдесят третьем. Единственном счастливом году его жизни.

Мария задремала прямо в палате на холодном кожаном кресле, в неудобной позе, поджав под себя ноги. Бессонница, видимо, опускала копья в больничных покоях и не тревожила тех, кому и без того было тяжко. Разговор с доктором выдался непростым. Оказывается, приглашать в клинику левых специалистов нельзя – это нарушает какую-то врачебную этику. Лечащий врач убеждал, что они справятся своими силами, что пациент находится под полным контролем и все будет хорошо. Но Машу мало волновали межконтинентальные войны, она просто приведет нужного человека в обход всех правил и ни перед кем не будет отчитываться. А если им не понравится, переведет Арсения в другое учреждение, где специалисты настроены более лояльно к платежеспособным клиентам. Плевать на этику, законы и правила. Главное, поднять на ноги дядю. С этими мыслями ее и застал сон.

Но блаженство продлилось недолго, потому что громко хлопнула дверь палаты, внутрь стремительно вошла запыхавшаяся Луиза и направилась прямо к кушетке.

– Сеня, ты здесь? – прошептала она, не успев перевести дыхание.

– Что… что случилось? – Маша заморгала, быстро поднялась с кресла и тут же мучительно скривилась – ноги затекли, и теперь ступни будто кололи тысячи острых иголок.

– Он не приходил в себя? – спросила Луиза. – С полчаса назад? Не открывал глаза?

– Не знаю… я все это время была в палате, но случайно уснула. Как раз, по моим ощущениям, минут тридцать-сорок назад. Прости, я не специально. Просто почти неделю толком не отдыхала и вот…

– Маша, не неси чушь, тебя никто не обвиняет, уснула, и хорошо.

– Где Владимир? – внезапно раздался низкий хриплый голос, и женщины в изумлении уставились на Арсения. Он лежал с открытыми глазами и совершенно осознанно переводил взгляд с одной на другую.

– Сенечка…

– Дядя Арсений…

Луиза и Маша заговорили одновременно, но старик перебил их.

– Где Владимир? Мне надо видеть его.

– Мороза нет в Москве, он…

– Маша, срочно привези деда. Я должен сказать ему, что он больше не одинок. И ты тоже должна знать. Род Морозовых не прервется. Династия не умрет. Все хорошо. Внучка Владимира жива. Фокус в том, что это девочка, а не мальчик. Наследница. Ее зовут…

– Влада? – прошептала побледневшая Маша, чувствуя, что сердце вот-вот разорвет грудную клетку и вырвется наружу.

– Владмира, конечно. Ее зовут Владмира. Как отца, деда и прадеда. Я узнал правду. Я готов рассказать. Хочу видеть брата. Хочу попросить прощения…

Прибор у изголовья кушетки запищал, и в палату ворвались медсестры и врачи, попросив всех покинуть помещение.

– Что случилось, это приступ? – почти закричала Луиза, схватив за рукав одного из докторов.

– Все в порядке, просто реакция организма на внезапное пробуждение, давление подскочило. Ждите в коридоре, все будет хорошо.

Мария взяла Луизу за руку и отвела к диванам в холле.

– Но как же так, тетя! А ты? Ты знала?

– Конечно, знала. Но это тайна Арсения, не моя. Я не могла ничего сказать, прости.

– Господи, где же дедушка? Дома его ждет такая новость, а он…

– А что показывает карта?

– Ничего.

– Не светится, понятно. Он приедет, Маша, не переживай. Не знаю когда, но вернется. А сейчас надо просто ждать.

Все выходные Влада провела с мамой, практически не выходя из дома. Предложила сделать генеральную уборку, и Ирина Викторовна нехотя согласилась, сто раз переспросив, точно ли у дочери нет никаких других, более важных дел. Планов было предостаточно, но сил осуществить их пока не хватало. Влада чувствовала, что обратного пути нет, что уже все начало меняться, лед тронулся и теперь стихию ничем не остановить. Но пока никак не могла ответить себе на главный вопрос: что она чувствует? Облегчение? Радость? Страх? Гнев? Нужно было привести мысли в порядок, и самый лучший способ – отключить голову. Например, заняться уборкой.

Всю субботу они с мамой мыли окна, стирали, гладили и развешивали шторы, отодвигали тяжелую мебель и вытирали пыль в самых недоступных уголках. А в воскресенье съездили на рынок, купили мяса на фарш и два часа подряд лепили пельмени, как в детстве. Когда-то было обязательным ритуалом выходного дня, примерно раз в месяц.

Ирина Викторовна явно не понимала, что происходит и почему дочь вдруг проявляет такую инициативу, так долго не уезжает к себе домой, так активно придумывает различные занятия, чтобы задержаться. Ведь с тех пор, как переехала в съемную квартиру и назвала это место домом, приезжала лишь пару раз в месяц на час-два. Но ничего не спрашивала. Мама была мудрой женщиной, Влада точно знала это и никогда не сомневалась, несмотря на все их несовпадения.

– Я так объелась, что всю следующую неделю буду готовить только греческий салат. Помидоры, болгарский перец и оливки. Все. И больше никаких калорий, – со стоном протянула Влада после ужина.

– Судя по твоим выпирающим ключицам, даже месяц на диете из пирожков и пельменей не повредит. Так что ничего страшного, прогуляйся лучше, пусть в желудке все по полочкам уложится.

– И правда! Пройдусь до парка, подышу на ночь.

– Так завтра с утра на работу поедешь и потом домой?

– Не знаю, мам. Посмотрим.

Влада надела куртку, кроссовки и бегом спустилась по лестничным пролетам, не вызывая лифт. На улице почти стемнело, и зажглись фонари. Во дворе как всегда, было не протолкнуться от автомобилей, около старых домов не предполагалось парковочных мест.

– Эй, девушка! С ветерком прокатиться не желаете?

Влада растерянно обернулась, посмотрела по сторонам и увидела на качелях Андрея. И его мотоцикл, ждущий в другой стороне двора. Она в нерешительности остановилась, не зная, что делать.

Андрей пугал ее. Пугал и одновременно привораживал. Своей страстью к жизни и напором. Захотел – приехал. Захотел – увидел. И никаких запретов. Только желание имело силу. Это задевало. Цепляло. Заставляло сердце нервно подпрыгивать.

– И не надо врать глазами, ты рада меня видеть, я знаю! – сказал он, подойдя почти вплотную.

– Что-то не припомню, когда давала этот адрес и приглашала в гости.

– Да ладно, что тут сложного-то! Позвонить на работу, очаровать кадровый отдел, узнать имя мамы. В Интернете найти адрес. Пять минут, и все готово.

Влада смотрела на него и не могла ничего сказать, не было ни слов, ни мыслей. Хотелось просто стоять рядом. Немотивированные желания пугали. Она не любила, когда не понимала, что происходит в собственном сердце. А в последние дни и так напор со всех сторон, кто выдержит такое?

– Я волновался. Ты не брала трубку три дня. Свет в окнах не горел два вечера.

– А не пришло в голову, что если телефон не отвечал и свет не горел, на то были причины?

– Пришло. Но плевать. Хотел увидеть тебя и убедиться собственными глазами, что все хорошо.

– Убедился?

– Не очень. Слушай, поехали на крышу, там думается лучше всего! Расскажешь, что произошло, я хороший слушатель. Помнишь, сама назвала меня Доктором Ирвином?

– Андрей, я… – Влада мучительно думала, как поступить. Хотелось просто сесть сзади на мотоцикл, прижаться щекой к его спине и ехать куда угодно, лишь бы с ним. Последнее время мысли либо витали где-то над головой, и невозможно было ни одну ухватить за хвост, либо вдруг пикировали, врезались в мозг и нашептывали. Вот и снова так внезапно и четко поняла: с ним. Но сейчас был не лучший момент для романтики. Нужно было сначала решить, что делать со своей жизнью.

– Заметь, я пока не предлагаю руку и сердце! – пошутил он, пытаясь взбодрить Владу. – Просто хочу увести тебя на крышу, потому что знаю, тебе там нравится! И крыше ты нравишься. И мне тоже. И нам с крышей тебя очень не хватало, мы соскучились и мечтаем провести вечер вместе. Мой телескоп просто изнывает от тоски!

– Твой кто? – засмеялась Влада. И в ту же секунду, словно увидев себя со стороны и осознав, что смеется, удивленно замолчала.

– Эй-эй, продолжай, пожалуйста! Мой телескоп, тот, который на крыше. А ты о чем подумала? У тебя красивый смех. Что нужно сделать, чтобы слышать его чаще?

– Не знаю. Наверное, рассказывать о чувствах телескопа. Андрей, я, правда, сейчас не могу. Специально уехала к маме, чтобы спокойно подумать. Чтобы никого внезапно не увидеть на пороге. Чтобы никто не позвонил в дверь.

– Для меня нет закрытых дверей.

– Не могу. Давай увидимся на следующей неделе, когда решу свои проблемы.

– Нет. Если бы я доверял развитие наших отношений тебе, то дальше лестничной площадки в тот памятный вечер знакомства они бы не продвинулись. Садись, прокатимся немного. Хорошо, не поедем на крышу, поедем в парк, я видел тут неподалеку.

Парк стал последней каплей, и Влада села на мотоцикл.

Они бродили по той заброшенной и неосвещенной части аллей, куда Влада одна никогда не заходила. Ей было слегка неловко – приходилось молчать, потому что рассказать о своих проблемах не могла, а ни о чем другом думать не получалось. Но Андрея вообще ничего не смущало, он, как всегда, балагурил и говорил почти без пауз.

– Так и не поняла, чем ты занимаешься? Уже слышала про наблюдения за звездами, про то, что пишешь что-то, про учебу.

– В моем возрасте уже неприлично учиться, сколько можно-то! Диплом Сорбонны получил аж три года назад!

– Сорбонны? – От удивления Влада остановилась на полушаге.

– Терпеть не могу говорить об этом. Вот именно из-за такой реакции. Потому что дальше придется рассказывать, что у меня состоятельный отец, живущий в Европе, и Сорбонна – дань уважения ему. Я и так мало принимаю участия в семейных делах, пришлось хотя эту волю выполнить.

– Ого! Твой отец что-то вроде Березовского?

– Нет, он коренной британец, у меня мама русская.

– Так вот откуда этот еле уловимый акцент! Выходит, ты англичанин? Или все-таки русский? А почему тогда живешь в Москве, а не в Лондоне?

– У меня была русская няня и так много интересного рассказывала мне в детстве про свою страну, что я стал бредить Россией. В отличие от мамы, которая любила Европу. На русском бегло разговаривал с самого детства, на этом мама все же настояла. Когда они с отцом развелись, я как раз колледж заканчивал. Ну а поскольку маменьке было абсолютно все равно, где и как просаживать деньги мужа, она с удовольствием окунулась в светскую жизнь Москвы, прихватив и меня в Россию. Через пару лет уехала покорять Нью-Йорк, а я остался здесь, закончил МГУ, поступил в Сорбонну, ездил туда-сюда, пока учился во Франции. А сейчас… в основном решаю, чем заниматься дальше. Пока не могу определиться. Не нашел свой путь, можно и так сказать.

– Я в шоке, если честно, – улыбнулась Влада. – Никак не ожидала такой нетипичной биографии. Ты, выходит, золотая молодежь? Тогда что я тут делаю?

На этот раз остановился Андрей.

– Вот именно поэтому, повторяю, не люблю рассказывать о себе. Правда, в основном реакция другая. Девушки приходят в восторг. Ого, полубританец! Богатый папа, тусовщица-мама, Лондон, Сорбонна, Нью-Йорк, деньги, самолеты…

– А что, самолет тоже есть? – веселилась Влада.

– У меня нет. И вот впервые встречаю девушку, которую весь этот груз не привлек, а испугал, я прав? Ты как-то насторожилась.

– Да не то чтобы насторожилась. Скорее, мне вообще во все это верится с трудом, если честно. Ты не похож на тот образ, который нарисовал. Я общалась с такими персонажами, в моем ведении в агентстве редкое направление – северные страны. Например, Исландия и Норвегия гораздо дороже раскрученных маршрутов типа Таиланда и Турции. Не говоря уж о Северном полюсе, а я даже там была. В составе туристической экспедиции на ледоколе. И в группе были сплошь дети бизнесменов, жаждущие адреналиновых впечатлений. Так что с подобной публикой немного знакома.

– На Северном полюсе? – изумленно присвистнул Андрей. – Да ты сама так ли проста, как хочешь казаться? «Я вообще нормальная девчонка, только вот иногда плаваю на ледоколах по полюсам да обследую вулканы Исландии, а так – абсолютно обычный человек».

– Ну, мне кажется, это не так впечатляюще, как английский олигарх-папа, учеба в одном из старинных заведений Европы и русская няня, привившая любовь ко всему славянскому. Звучит, как сюжет романа. Кстати, ты ведь говорил, что-то пишешь? Так, может, это сценарий? Роман?

– А думай как хочешь, о’кей? Если тебе больше нравится общаться с обычным парнем на мотоцикле, я им буду. Впрочем, сейчас я и так обычный парень на мотоцикле, совсем не играю.

Они вернулись в центр парка и сели на лавочку под большим фонарем на изогнутой ноге.

– А где сейчас легендарная няня?

– Дома, ей почти восемьдесят. Живет в Суздале, недалеко от кремля. Помнишь, оттуда открывается такой вид на…

– Я не была в Суздале…

Андрей вытянулся вперед и заглянул Владе прямо в глаза.

– Шутишь? Как это не была? Ты была в Скандинавии, Якутии и на Аляске, но не видела жемчужину Золотого кольца России – Суздаль? Ты, коренная москвичка?

– Все, хватит, мне стыдно. Но, уверяю, на Красной площади, вопреки мифам о москвичах, я бывала.

Андрей встал со скамейки, достал из кармана телефон, некоторое время что-то читал на дисплее, а потом воодушевленно повернулся к девушке.

– Слушай, а поехали на следующие выходные в Суздаль? Я бы с удовольствием показал тебе вообще все любимые места кольца, но на это не хватит двух дней. А так, познакомлю с няней, убедишься, что она реальна. Фаина Андреевна любого покорит, обещаю!

Авантюристка в голове Влады нашептывала «да хоть сейчас», но этот голос пока был очень слаб и с трудом пробивался сквозь годами выстроенный барьерный риф серьезности.

– Пока ничего не могу ответить, я ведь говорила – сейчас непростой период. Сначала надо разобраться во всем, а потом отдыхать. Но предложение заманчивое. Спасибо, Андрей. Не знаю, где ты возьмешь за неделю няню и кого попросишь сыграть такую непростую роль, но посмотреть на результат хотелось бы!

– Вот и посмотришь! Поехали! Даю время на раздумье до четверга, идет?

– Хорошо. А сейчас мне пора, мама будет переживать, что так долго гуляю одна в темноте. Поехали.

Перед сном Влада включила старенький компьютер, подсоединила модем и вышла в Интернет. Надо бы Милке хоть несколько строк отправить, что все в порядке, вдруг тоже звонила и волновалась. Во входящих письмах было три послания от Максима.

И третье, самое большое, приятно кольнуло по чувствам.

Интересно, в Доманье живет очень грустная снегурочка, раз там так рано выпал снег? Это ж сколько надо было грустить без передышки, чтобы власти объявили об открытии сезона? И что происходит вообще? Это так непривычно – одновременно от двух мужчин получать приглашения провести вместе выходные.

Почему молчит интуиция? Должна же она дать хоть какую-то подсказку, ехать или нет? И с кем? С Андреем, который сантиметр за сантиметром, очень хитро, но аккуратно влезает в сердце, опутывая своими чарами? Парень-загадка. Невозможно понять, что он говорит, шутит или серьезен? Врет или нет? Но несмотря на это его хочется слушать и не думать вообще ни о чем. Отдаться такому соблазнительному решению «не думать» хоть раз в жизни. Что на фоне последних событий особенно заманчиво. Просто взять и уехать в Суздаль. И будь что будет.

Или Максим? Взрослый, надежный, спокойный, рассудительный. От его любимого обращения «Милая Влада» приятно теплеет в горле. С ним не замирает сердце, не выкидывает сложных кульбитов пульс и не бунтует кровь. Но он манит, словно нежные отцовские объятия, которых Влада была лишена. Кажется, что все давно знает про эту жизнь и может уверенно повести к цели, избегая ненужных треволнений и преград. И на языке вертится пресловутое «как за каменной стеной».

А как заманчиво поехать в Доманью не по работе, а просто так! Отдыхать. Кататься на лыжах, общаться с Морозовыми, глядя в мудрые глаза Луизы. Смотреть на снег. Как заманчиво!

Ни о чем не думая, сесть на мотоцикл, несущий непонятно куда, или мягко опуститься на комфортное кожаное сиденье надежного автомобиля, которым управляет опытный водитель? Андрей или Максим? Скутер или яхта? Или сначала все же разобраться со своей жизнью и принять наконец решение. Распахнуть двери и впустить магию. И будь что будет.