Болтаться между сном и явью было ужасно приятно. Не трещал надрывно будильник, не толкала в плечо мама. Не надо было никуда торопиться, вскакивать в полусонном состоянии, наспех одеваться…

Можно просто поваляться, уткнувшись во что-то теплое, мягкое…

К несчастью, все хорошее имеет обыкновение рано или поздно заканчиваться. И рано – даже чаще. Вот и сейчас источник тепла вывернулся из моих загребущих рук и оставил меня на растерзание прохладному утреннему ветру.

Утреннему?

Ощущая себя героем, выполняющим непосильный подвиг, я разлепила глаза.

Качались зеленые ветки над головой. Качался спальный «кокон». Сбоку, ближе к черному кругу от костра, маячила фигура князя, сосредоточенно натягивающего высохшие за ночь штаны. Стараясь не краснеть, я быстро сомкнула ресницы и претворилась если не дохлой, то очень крепко спящей.

Не тут-то было.

– А, мелкая! С добрым утром! Тут твои вещички подсохли, ты одеваться будешь или как? – до отвращения бодро и весело произнес Максимилиан.

«Ну что же ты такой наблюдательный, зараза?» – пронеслось у меня в голове.

– Какой есть, – хмыкнул он. – Возврату и обмену не подлежу. Ну, так что? Встаешь?

– Встаю, – сдалась я и села в «коконе», кутаясь в полотенце, в котором и проспала всю ночь. Князь, облокотившись на дерево, внимательно за мной наблюдал.

– Отвернись, – буркнула я, натягивая полотенце на голые ноги. Другой край немедленно поехал вниз, открывая взгляду покрытые мурашками плечи. Боги, да было бы на что смотреть!

– Зачем? – Князь чуть приподнял бровь. Искреннее такое удивление. Серьезное. Ага. Только вот глаза улыбаются.

– Мне это не нравится, – угрожающе сказала я и цапнула сползающее полотенце, одновременно пытаясь пригладить всклокоченные волосы. Бесполезно. Максимилиан наблюдал за моими потугами соблюсти приличия с вежливым интересом, никак не вяжущимся с его разболтанным видом – босой, в сползающих брюках, с переброшенной через плечо рубашкой и беспорядком на голове.

– Вчера ты не особенно возражала, – не без ехидцы напомнил мне князь. Мне тоже было, что ему припомнить, но я сдержалась и только вздохнула. – Кстати, это тебе. – Он небрежно скомкал рубашку и кинул мне на колени.

Я машинально подалась вперед, чтобы ее поймать. Подлое полотенце тут же устремилось к земле, повинуясь закону тяготения. Щеки у меня тут же заалели, как маков цвет. «Ну что он, девушек в купальниках не видел, что ли? Наверняка ему не интересно, а меня специально злит», – раздраженно подумала я и, демонстративно отвернувшись, принялась натягивать рубашку. Ту самую, темно-синюю.

Тем временем князь продолжал рыться в рюкзаке, выискивая замену своей безвременно почившей одежке. Как известно, любая зачарованная вещь приобретает собственный неповторимый характер, чаще вредный, чем уживчивый. Вот и рюкзак, когда-то добротно обработанный пространственными чарами, явил сходство с печально известным «пропащим треугольником». После очередной неудачной попытки вслепую нашарить хоть одну запасную рубашку Максимилиан выругался сквозь зубы и, не мудрствуя лукаво, развязал тесемки, вывалив все на землю.

Рубашка сразу же отыскалась – причем именно чистая, неношеная. Максимилиан довольно ухмыльнулся и, отложив в сторону законную добычу, начал каторжные работы по водворению остальных вещей обратно в недра рюкзака.

– А это откуда? – подозрительно осведомился князь, глядя на старинную книгу в кожаном переплете. Я хотела было равнодушно пожать плечами, но присмотрелась к нечаянной находке и…

– Ой! – Мигом пересохшие губы отказывались слушаться. – Это мое… кажется. Я… я нашла это в подземелье… – Максимилиан недоверчиво уставился на фолиант, словно на спящую ядовитую змею. – Ничего страшного, – поспешила я его успокоить. – Просто собрание легенд.

Несколько секунд Максимилиан переваривал информацию.

– И сколько еще подобных… «сувениров» ты захватила? – осторожно поинтересовался он, поддевая когтем тяжелый оклад. Металлические застежки глухо брякнули, на мгновение приоткрыв взору плотные желтоватые листы.

– Ну… еще одну, – призналась я, нагибаясь над разбросанными вещами. – Шкатулку с побрякушками.

Мои пальцы коснулись резной деревянной поверхности, потемневшей от времени, и в ту же секунду внутренности скрутил приступ необъяснимого страха. В бессознательно-защитном жесте я подалась вперед, накрывая хрупкую коробочку всей ладонью… и наткнулась на внимательный взгляд Северного князя.

– Ты позволишь? – едва слышно шепнул он. Я нехотя подняла шкатулку с земли, помедлила, прежде чем откинуть крышку, но все же сделала это и протянула находку настороженно замершему шакаи-ар.

Некоторое время длилось напряженное молчание. Максимилиан созерцал переливы света, играющего в драгоценностях, задумчиво поглаживая большим и указательным пальцами деревянный край. А я… я разрывалась между желанием немедленно вскочить и вырвать шкатулку из рук Максимилиана – и завыть от тоски и невозможной, невыносимой усталости, какая бывает после нервного срыва. Наконец, Ксиль осторожно опустил крышечку и поднял на меня взгляд задумчивых синих глаз:

– Малыш… А здесь всегда было только четыре кольца?

Спокойный, нарочито равнодушный тон вопроса заставил меня испуганно дернуться. Максимилиан, словно извиняясь, легонько провел пальцами по моей щеке и тепло улыбнулся. Я внезапно осознала, что этот страх и смертная тоска – его, не мои… Глубокий вдох – и липкое наваждение рассеялось, оставив лишь неприятную тень в памяти.

– Вообще-то нет. – Я старалась на глядеть на него. – Было еще одно, но я его, кажется, потеряла.

Уголок его рта болезненно дернулся.

– Ну, это вряд ли, Найта. Такую вещь так просто не потеряешь. Я догадываюсь, где последнее кольцо. Ты позволишь?

Князь отставил шкатулку в сторону и мягко завладел моей ладонью. Бледные губы на мгновение коснулись испуганно дрожащих пальцев. Я машинально отпрянула, вырывая руку, – и вновь замерла, глядя на тонкую серебристую нить, оплетающую безымянный палец. Вот изменился угол падения лучей, и в неярком солнечном свете сверкнула искорка, через секунду налившаяся беспросветной тьмой.

Под моим удивленным взором из воздуха и игры теней сплеталось пятое кольцо из аллийской шкатулки.

– Ты знаешь что-то об этих кольцах?

– Что-то? Что-то, пожалуй, знаю, – задумчиво согласился князь. – Но не уверен во всем. Пусть тебе лучше расскажут королевы.

– Эта вещь… опасна? – настороженно протянула я, словно пробуя слово на вкус.

– Не более чем все в этом мире. Это живое серебро. Немного напоминает наши регены.

«Живое серебро»… Что-то знакомое. Еще одна легенда. Только на этот раз не из арсенала Дэриэлла, а мамина или даже бабушкина.

Я задумалась, прикидывая, стоит ли обращаться к памяти матерей. Невольно вспомнилось мое последнее погружение и все, что оно за собой повлекло. Побег, подземелья, погоня… Меня передернуло. Нет уж. Потерплю до замка. А пока Ксиль в таком разговорчивом настроении, можно выспросить кое о чем по моему профилю.

– Ты упомянул какие-то регены, – немного неуверенно начала я, но, увидев ободряющий взгляд князя, продолжила уже тверже: – Когда говорил о том, как вылечил мои раны. Не мог бы ты рассказать об этих регенах подробнее?

Максимилиан ответил не сразу, но и не напрягся, не застыл – просто помолчал, поглаживая шкатулку, будто котенка.

– Обращение – довольно сложный процесс, – начал он наконец издалека. – И болезненный. Ты знаешь, что позволяет нам регенерировать, ускользать от магии и ядов, разворачивать крылья, а старейшинам – переходить из материального состояния к чистой энергии? – Я качнула головой. – В нашей крови имеются особые клетки… Нет, даже не так. Скорее некие элементы, похожие на частицы живого серебра, наделенные подобием разума и в тысячи раз меньше атома. Только вот живое серебро все же симбионт. А регены – часть нас самих. Они индивидуальны для каждого шакаи-ар. У князя и его обращенного кланника, ар-шакаи, наблюдается сходство этих элементов, но далеко не полное. Так вот, при попадании в организм яда или при воздействии излучения – неважно, теплового, светового или магического – регены обволакивают инородные частицы либо создают на поверхности кожи непроницаемую пленку. С регенерацией все сложнее, – вздохнул Максимилиан. – Лучше, наверно, показать на примере…

Князь пошевелил пальцами, отращивая когти подлиннее.

– Смотри.

Чуть морщась, он с силой провел когтем по ладони. Я как зачарованная смотрела, как на краях довольно глубокого пореза выступают темные капли. Несколько секунд – и рана уже равномерно затянута багровой пленкой. На пленке проступают рельефные очертания линий судьбы, цвет бледнеет… и вот уже в абсолютно здоровую кожу втягиваются последние темные сгустки. Максимилиан повертел ладонью, демонстрируя полное отсутствие каких бы то ни было следов эксперимента, и продолжил:

– Я специально замедлил регенерацию, чтобы ты успела рассмотреть. В реальности такая царапина затянется чуть ли не быстрее, чем нож вынут из раны. Как воду резать… Ты заметила, как мало крови выступило? – Я кивнула. – Ровно такое количество требуется, чтобы заполнить ранку и натянуть на поверхности защитную пленку из регенов. Одновременно регены стимулируют сверхбыстрое деление клеток. Разумеется, на одной физике процесс не пойдет, но тут в дело вмешивается сила, накопленная в крови. Смещаются временные потоки, магическая энергия переходит в тепловую – этим же, кстати, объясняется и резкое изменение температуры тела во время охоты, от голода – словом, при любом типе возбуждения. Если запасенной энергии оказывается достаточно, то регенерировать можно практически любое ранение. Даже голову новую отрастить. Хотя это, конечно, весьма неприятный процесс, и под силу он только старейшинам.

– А откуда берется энергия? – спросила я, ковыряя ладонь князя в поисках следов исчезнувшей царапины. Максимилиан поперхнулся и смерил меня внимательным взглядом санитара психиатрической клиники, подозревающего в новом пациенте талантливого симулянта. Пациент обиженно захлопал глазками.

Князь сощурился и вкрадчиво поинтересовался:

– Найта, а как ты думаешь, почему юные шакаи-ар не могут подолгу выносить голод?

– Даже не знаю, – протянула я. Вот так, по мелочи, подкалывать Максимилиана оказалось делом забавным. – Проблемы с желудком? Гастрит? Повышенная кислотность?

– Не угадала, – улыбнулся Ксиль, от души наслаждаясь нашим бредовым диалогом. Теперь уже он задумчиво водил пальцем по моей ладошке. – Все дело опять-таки в регенах. Я уже говорил, что эти частицы обладают неким подобием разума? Так вот, в экстренных случаях – битва, сильная кровопотеря, болевой шок – сознание отдается на откуп рефлексам и регенам. А голод – я имею в виду, конечно, энергетическую и эмоциональную составляющие – это…

– Дефицит энергии в регенах? Да? – выпалила я первую пришедшую в голову мысль.

Максимилиан кивнул:

– В общих чертах – да. Помимо регенерационных и рефлекторных функций регены берут на себя роль накопителей. С возрастом количество этих частиц возрастает в геометрической прогрессии. После того как их концентрация в крови, а следовательно, и концентрация энергии превышают определенную планку, наши способности переходят на качественно иной уровень.

Я замерла.

– Ты имеешь в виду крылья?

– Крылья в том числе, – покровительственно произнес князь. Подозреваю, на моем лице в это время был поистине детский восторг. – Чаще всего это происходит на девятисотом – тысячном году жизни. Иногда чуть раньше, иногда позже.

– А у тебя? – осторожно спросила я, уже зная ответ.

– Перелом произошел в четыреста семьдесят семь лет.

– Но почему? Неужели из-за… ну, тех равейн и магов, которые… которых…

– Которых я убил? – с полным равнодушием закончил за меня Максимилиан. – Нет. Это скорее следствие моего дара. Если так можно выразиться… – Он сделал многозначительную паузу и закончил с хвастливыми нотками: – Я умею регулировать количество регенов в крови. Уменьшать или увеличивать… смотря по ситуации.

Я задумалась.

– Что-то непонятное. Чем больше регенов, тем могущественнее отдельно взятый шакаи-ар. Так? – Максимилиан неопределенно хмыкнул. – И зачем тогда уменьшать их количество?

Князя передернуло. С непроницаемым видом он отвернулся и продолжил собирать вещи, судя по всему, жалея, что начал этот разговор.

– Хватит лекций на сегодня. Нам еще искать портал.

– Нет, подожди. – Я потянула его за рукав, требовательно заглядывая в глаза. – Ты так и не объяснил, что случилось со мной во время того… происшествия. И при чем тут регены?

Максимилиан, запихнув в рюкзак последнюю безделушку, смерил меня не менее задумчивым взглядом. Кажется, его дурное настроение исчезло так же внезапно, как и появилось.

– Ну, если тебе нужны объяснения… Обращение – я имею в виду процесс превращения шакаи в ар-шакаи – можно условно разделить на два процесса. Первый – чисто физиологический. Новообращенный пьет кровь шакаи-ар, и таким образом в его кровь попадают регены и начинают перестраивать организм реципиента по образцу донора. И этого вовсе не достаточно, чтобы заполучить к «шакаи», человеку, приставку «ар»…

– Ага… – глубокомысленно протянула я. – А почему?

– Для закрепления физических изменений нужно изменить душу. Да… – Ксиль задумчиво опустил ресницы. – Во время обращения человек действительно умирает – от травм, от потери крови, от болевого шока при изменениях в организме. И носителем его сути, сознания, души – назови это как угодно – становятся регены того, кто проводит обращение. Реципиент изменяется. Некоторое время он живет за счет княжьих регенов, но они погибают через два-три дня, постепенно заменяясь его собственными. Тебе же, Найта, – произнес Максимилиан мягко, будто боялся поранить словами, – бояться нечего. Ты не умирала, поэтому регены стали просто лекарством. Они использовали заключенную в них энергию – и распались.

Я промолчала. Ответить на это было нечего. «Спасибо» Максимилиан бы точно не принял, считая себя виноватым в произошедшем, а другие слова мне в голову не приходили.

Но в кои-то веки тишина меня совсем не тяготила. Как будто Ксиль стал уже не просто знакомым, а другом, с которым можно разделить не только беседу, но и молчание.

Десять с половиной километров – это не так уж много. Пять минут на машине, пятнадцать – на заколдованной ветке, правда, с меньшими удобствами. На велосипеде тоже терпимо, хотя я, в отличие от Айне, не очень-то люблю крутить педали. Да еще джинсы постоянно попадают в цепь… Ну в принципе ничего страшного – сойдет и велосипед, была бы дорога поровнее.

Но пешком!

У-у-у!

Сказать по правде, когда князь сказал, что до портала осталось всего ничего, я взбодрилась и даже начала насвистывать себе под нос веселенькую песенку. Максимилиан косился в мою сторону, но комментарии держал при себе.

Примерно через полчаса песенка приобрела тональность похоронного марша. Ксиль уговаривал меня потерпеть. Мол, еще чуть-чуть, до того пригорка, ой, прости, ошибся, наверное, вон до того…

Еще через час губы у меня в трубочку уже не складывались, зато злобное сопение стало на редкость выразительным. Северный князь, глядя на меня, несолидно покатывался со смеху.

– Ну, неужели сразу нельзя было сказать, что до портала идти еще три часа? – наконец взорвалась я.

– Да? И что бы ты сделала? – ненатурально удивился Ксиль, искренне веселясь.

Я задумалась.

– Хм… Даже не знаю. Может, зачаровала бы ветку на полет – у меня в последнее время это здорово получается. Или все-таки позавтракала бы, не дожидаясь прибытия в город. Или…

– О, сколько вариантов! – восхитился князь. Помолчал и добавил со вздохом: – Вообще-то я и сам точно не знал, насколько далеко портал. Только направление чувствовал.

– А сейчас? – подозрительно поинтересовалась я.

– Сейчас – знаю. Вон та роща за холмом – видишь, чуть левее? – окружает портал. Так что не волнуйся, идти нам осталось примерно столько же, устать не успеешь.

– Я уже устала, – пробурчала я, остывая. На него абсолютно невозможно было злиться – ни за вымышленные обиды, ни за настоящие. – И кстати, мне кажется, что до рощи мы доберемся минут за пятнадцать.

Максимилиан неопределенно пожал плечами.

– Открытое пространство скрадывает расстояние. Но если хочешь, можешь проверить. Ты говорила, тут сетка какая-то натянута?

– Не сетка, – поправила его я, – кружево. Ладно, попробую…

Я уселась на землю (если отдыхать, то по полной), закрыла глаза. Какое блаженство – ничего не делать, просто наслаждаться собственным покоем и нетерпением князя!

Эмпат и большой подлец, Максимилиан, разумеется, уловил мою последнюю мысль, рассмеялся и плюхнулся рядом:

– Хватит валять дурака, малыш. – И добавил с заговорщическим видом: – Если ты действительно так устала, я могу нести тебя на руках.

Пришлось отложить отдых. Я, давя в себе желание немедленно согласиться, протянула руку, нащупывая нужную нить. Ага, вот и она! Ну-ка, посмотрим…

Сознание послушно скользнуло вдоль затейливых линий узора к ярко светящейся точке портала. Прикинув расстояние, я скисла: обманчивая близость злополучной рощи обернулась еще как минимум четырьмя километрами, если не больше.

– Ты прав, – грустно сообщила я князю, – еще топать и топать… Ай, бездна!

Перепуганная яркой вспышкой, я вылетела из транса, как пробка из бутылки с шампанским. В висках противно ломило. Ох, боюсь, что на этот раз мы попали… Только что бы это значило…

– Что случилось, Найта? – обеспокоенно спросил Максимилиан, заглядывая мне в лицо. – Ты в порядке?

– Скорее да, чем нет, – прохрипела я, растирая лицо. Виски ломило, в глаза словно накапали перцового раствора, а горло саднило. Мне не сразу удалось сообразить, что значила та вспышка, но потом… Уж больно подозрительные были ауры по соседству.

– Максимилиан… А нас, похоже, уже ждут.

Князь не стал донимать меня дурацкими вопросами вроде «А почему ты так думаешь?» или «А ты не ошиблась?». Ясно же, что не от скуки выдумала. Максимилиан только коротко уточнил:

– Инквизиция?

– Похоже, – пожала я плечами. – Нащупав нужную нить, я отправилась вдоль нее, чтобы оценить расстояние. Но когда подобралась уже почти к самому порталу, то с размаха влетела в чужое заклинание. На другом уровне это выглядит как беспорядочное скопление нитей. Естественно, все построение полетело в бездну, а я по полной отхватила отдачу от сворачивания заклинания. – Я нервно хихикнула. – Зато представляю, как они удивились: висит себе ловушка, никого не трогает, и тут – бац! – схлопывается, а внутри никого…

– Не думаю, что их чем-то можно удивить, – серьезно возразил князь. – Если уж господам смотрителям удалось пройти лес, минуя все испытания… Слушай, – вдруг спохватился он. – А они не могли тебя засечь?

– Может, и засекли, – легкомысленно пожала плечами я. Головная боль отступила, оставив после себя приятное ощущение невесомости, – спасибо Дэриэллу, научившему меня справляться с такими досадными мелочами. – Но вряд ли поняли, что это было. Я же не своей магией лезла, а просто подключилась к узору.

– Значит, у нас еще есть шанс устроить охоту на охотников, – подытожил князь. – Как твоя голова?

– Ничего. – Я открыла глаза, уворачиваясь от прохладных пальцев, так и норовивших сползти куда-то не туда. – А ты что будешь делать?

Князь кровожадно усмехнулся:

– Я пройду вперед, осмотрюсь. Жди меня здесь, я скоро приду.

И исчез. В прямом смысле. Я внимательно смотрела ему вслед, но через пару шагов фигура князя подернулась дымкой и растворилась в степи.

Прямо какой-то «пейзаж с заокеанским охотником-аборигеном». Только вместо кактусов ковыль, а вместо охотника… Собственно, охотник. Но не абориген.

Однако делать было нечего – только готовиться к худшему. Пару раз хрупнув суставами для разминки, я выдернула одну из нитей и начала выплетать контур. На этот раз княжеское «недолго» растянулось на добрый час. Я уже начала беспокоиться, когда прямо из воздуха нарисовался Максимилиан, довольно потирающий руки.

– Ну, как результаты? – осторожно спросила я.

– Неплохо, – усмехнулся князь. – Во-первых, их всего дюжина…

– Всего?!

– …во-вторых, среди них только три мага, два кайсы – магически иммунных и столько же охотников…

– Только?!

– Остальные – силовики. И не надо ехидничать, все действительно могло быть намного хуже. Арбалетов с «солнечными» стрелами тоже только два. Все на нервах после двухдневного ожидания, голодные и невыспавшиеся. Мне кажется, что еще денек – и они бы передрались между собой, естественным образом расчистив для нас дорогу. Но мы, к сожалению, не можем ждать. Ладно, а что у тебя?

Я гордо выпрямилась (зря, что ли, в «память матерей» лазила, рискуя собственным рассудком?) и начала перечислять:

– Ну, сперва я сплела пятислойный контур. Впервые в жизни, между прочим, раньше у меня больше четырех не получалось! Три – на защиту, один – на отвод глаз, правда, довольно корявый, еще один – маскировка чар. Если повезет, десяток попаданий выдержит, а если чары не самые опасные, то, может, и больше. Еще есть несколько мороков – один по образу и подобию т’лара, другой смахивает на Стража. Не испугает, так собьет с мысли. Еще… ты только не злись! – быстро предупредила я. – Еще я попробую в бою высвобождать чистую энергию, раз заклинаний еще не знаю… Проблема в том, что она действует не избирательно, а на всех, кроме хозяйки. Поэтому… – Я сбилась и немного смущенно сунула ему в руку черный жгут сложного плетения, связанный на концах красной ниткой, выдернутой из запасной рубашки князя.

– Что это? – подозрительно поинтересовался Ксиль, рассматривая тускло блестящую на солнце вещицу. – И из чего оно?

Я замялась, не зная, как объяснить.

– Надо было, чтобы моя сила думала, что ты – это тоже я, и не атаковала тебя. Обычные узоры здесь не подходили… В общем, пришлось делать заговор «на родную кровь». Я у себя отрезала прядь волос, переплела и нашептала… Ты не нервничай, это безопасно. Равейны обычно такое мужьям дают, чтобы они под руку случайно не попали… – вдруг добавила я и вконец смутилась. Но Максимилиану было не до случайных оговорок.

– А что с ним надо делать?

– На руку повяжи. – Я вздохнула с облегчением. Ну и ляпнула… Между прочим, эти же жгуты детям повязывают или дают союзникам на время сражения – в тех же целях. Да, у кого что болит, тот о том и говорит…

Максимилиан улыбнулся, подтверждая мою уверенность в том, что эмпаты хуже чумы, и спросил:

– А точно поможет?

– Точно, точно. Но под руку лучше не лезь, – добавила я, поразмыслив. – Мало ли что…

– Здорово! – восхитился Максимилиан совершенно искренне, судя по блеску в глазах. – И ты все это успела за какой-то час?

Я скромно потупилась. Не говорить же ему, что стрессовые ситуации, угрожающие жизни и здоровью, очень повышают работоспособность.

Князь все понял сам и понятливо усмехнулся.

– Ладно. Ты готова? – Я кивнула. – Тогда идем.

…Портал, скрывавшийся в глубине рощи, показался внезапно. Широкая поляна с примятой травой – эх вы, конспираторы! – почти звенела от натянутых над ней чар – оповещающих, сигнальных, атакующих ловушек, парализующих сетей… Мы, надежно укрытые заблаговременно активированным контуром и «отводом глаз», нерешительно застыли на краю поляны. Я машинально впилась ногтями в руку спутника. Максимилиан чуть повернул голову, сверкнув кошачьими зрачками.

«С разбега проскочить не получится, – мягко толкнулась в сознание мысль князя. – Можешь что-нибудь придумать?»

Я нервно закусила губу, глядя на голубовато мерцающую арку портала. На глаз прикинула расстояние до нее, потом до другого края поляны… Неуверенно дернула за нить. И тут меня осенило.

Князь ободряюще улыбнулся, сжимая мою ладонь.

Я дернулась, посылая по нитям на противоположный край поляны импульс, одновременно в порыве вдохновения материализуя заготовленные мороки.

Что тут началось!

Бабах! Схлопнулась внутрь ловушка, активизируя огненную волну, с грохотом сметающую остальные чары-заготовки. Из двух мороков получился почему-то только один, но жутко страшный – как будто бы Страж, только сгорбленный и покрытый еловыми колючками. Это чудовище грозно ревело и слепо шарило перед собой растопыренными руками. Охотники, выскочившие из засады раньше времени, не знали, куда стрелять, и бешено вертелись на месте, тараща глаза. Смутно различимые в тени деревьев люди в белом вращали руками, пытаясь усмирить взбесившуюся стихию. Вот к ним-то и рванулся князь, крикнув напоследок:

– Будь осторожнее!

Едва арбалетчики заметили князя, скользящего через поляну, как тут же перестали вертеться и начали старательно выцеливать живую мишень. Маги тоже бросили свое бесполезное занятие, предоставив заклинаниям распадаться самостоятельно, и забросали Ксиля заклятиями, сжимающими и нагревающими воздух так, что он взрывался наподобие гранаты. Князя вроде не задело, зато они попали друг в друга – маг схватился за плечо, дергая за стрелу, а один из охотников завалился набок, закатывая глаза. Но не успела я обрадоваться неожиданному везению, как сзади в меня врезалось что-то большое и твердое.

Отвод глаз, не рассчитанный на физическое воздействие, мгновенно развеялся. Я наугад ткнула противника локтем, судя по воплю, попала удачно и откатилась в сторону, пытаясь встать на ноги. «Вот дрянь! – охнула я про себя, когда накатило неприятное и уже знакомое чувство. – Магически иммунный». Под руку подвернулся камень, я с силой кинула его в сторону охотника, метя в лоб, но мужчина не вовремя повернулся на крик товарища, и острый скол попал прямо в висок. Инквизитор пошатнулся и плашмя рухнул на землю.

Не теряя времени, я рванулась на другую сторону поляны, подальше от кайса… и по совместительству поближе к Ксилю. А битва там разгорелась нешуточная. Четыре фигуры в серых плащах, залитых кровью, распластались вокруг магов. Маг, раненный в самом начале, теперь мог похвастаться еще и разорванным горлом, еще один лежал без сознания. На Максимилиана наседали два охотника, вращающих старомодными мечами с подозрительно влажно поблескивающими лезвиями. Последний из оставшихся на ногах магов стоял чуть поодаль, выплетая что-то чудовищно сложное и почти наверняка смертоносное. Заметив меня, он спешно перенацелил заклинание.

А это уже лишнее.

Зажмурившись в предчувствии боли, я вытянула из рукава заготовленную иголку и загнала ее глубоко под ноготь.

«Память матерей» на сей раз не подвела. Нити, видимые даже сквозь веки, вспыхнули вдруг ярким светом. Кровь в жилах будто вскипела, а я ощутила полное равнодушие – к боли, крикам вокруг, к смертельной опасности… Осталось лишь одно – бурлящая во мне сила, которой оставалось только дать свободу.

Просто – как двери открыть.

…Когда черный туман схлынул, он оставил после себя три неподвижных тела и одного живого и невредимого, но крайне удивленного князя, на запястье у которого распадался на волосинки защитный жгут. Ксиль медленно обернулся и застыл, боясь пошевелиться.

– Что… – начала было я, но шею предупреждающе кольнула сталь.

– Не дергайся! – прошипел кайса, аккуратно сминая мою защиту. – И ты тоже без глупостей, иначе девчонка умрет.

– Как скажете, – покладисто кивнул князь… и рванулся вперед.

За моей спиной в траву осело тело.

Я дернулась посмотреть, но, увидев наполовину оторванную голову, быстро передумала.

Все было кончено. Странный транс, в который накрыл меня во время попытки высвободить чистую энергию, постепенно исчезал.

Только теперь я осознала, что несколько раз побывала на волосок от смерти, что сама – нет, пожалуйста, пусть это будет сон… – сама убила. Убила живых людей. Мамочка…

Из горла вырвался булькающий всхлип. Максимилиан скользнул вперед, опустился рядом со мной, ласково обнимая.

– Не плачь. Все уже кончилось. Я бы не дал тебя в обиду, ни за что.

Понимает ли он?.. Какая глупость, конечно, понимает. Только не хочет говорить очевидное. Что инквизиторы сами на нас охотились, что они без колебания убили бы и меня, и его, да не вышло, что выхода не было.

Знаю, что не было. Но почему же так тошно?

– Это пройдет, – шепнул князь. – Посмотри на меня.

Я робко подняла взгляд на его лицо, залитое чужой кровью. Черные провалы зрачков, гипнотизируя, то сужались, то расширялись.

Я глубоко вздохнула, успокаиваясь. Истерика постепенно сходила на нет, оставляя только неприятный осадок. Я с опозданием осознала, что сижу, вцепившись в залитую кровью рубашку, на сырой, холодной земле. Ноги уже затекли. Неловко разжав пальцы, я поднялась, чуть шатаясь от усталости и перенесенного шока. Максимилиан внимательно оглядывал поле боя, уделяя особое внимание подсчету тел. Потом неспешным шагом подошел к одному из инквизиторов в белом, безвольно лежащих на земле, и несильно ткнул его мыском в бок.

– Хватит притворяться. Я знаю, что ты живой. Ты был в стороне, когда она выплеснула свою силу.

Человек вздрогнул, но встать не решился, надеясь на лучшее. Максимилиан усмехнулся и вздернул инквизитора за шиворот, ставя на ноги. Глубокий капюшон слетел с головы, открывая юное лицо и растрепанные русые волосы.

Очутившись на ногах, парень – довольно высокий, как оказалось, и не такой уж «юный» – лет двадцати двух – попятился, пока не уперся спиной в березу. Серые глаза казались черными из-за расширенных от страха зрачков, контрастируя со светлой кожей, разбитые губы мелко дрожали.

Максимилиан смерил мага задумчивым взглядом. Облизал губы. Оглянулся неуверенно и предложил:

– Малыш… Иди к порталу и жди меня там. У меня… дела.

Я посмотрела на него, на обессиленно прислонившиеся к березе «дела» – и тихо, но очень твердо сказала:

– Нет.

Максимилиан вздохнул и устало взъерошил волосы.

– Я голоден. Сейчас мы пройдем через портал и окажемся в городе, и я все равно отправлюсь на охоту. Так скажи мне, кто лучше подходит, – он внимательно заглянул мне в глаза, – беззащитный человек, который даже не подозревает об опасности, у которого, возможно, есть семья, близкие, или этот инквизиторский выкормыш, у которого был шанс постоять за себя?

Я промолчала. Потом начала закатывать рукав. Максимилиан скривился, как будто проглотил лимон.

– Нет, так не пойдет. Ты сейчас ослабла, а нам еще через портал проходить. – Видимо, в моих глазах он увидел что-то, что его задело. – Обещаю, мальчик останется жив и почти невредим. Ну, иди же!

Презирая себя, я отвернулась и побрела к мраморному основанию портала, но все же успела заметить, как Максимилиан, ласково улыбаясь, вплотную подходит к молодому инквизитору, осторожно заправляет за ухо светлую прядь… Маг обреченно закрыл глаза, чуть подаваясь вперед.

Тонкие пальцы запутались в светлых волосах.

Я до искр в глазах зажмурилась, зажала руками уши. Но все равно слышала тихие стоны, а перед глазами стояло полное отчаяния лицо сероглазого мага.

Через несколько минут, растянувшихся на часы, Максимилиан негромко окликнул меня. Я оглянулась. Он стоял у подножия портала. Чужая кровь уже впиталась в кожу, не оставив следов. Инквизитор, бесчувственно обвисший на его руках, без белого плаща – в одном свитере и джинсах – выглядел беспомощным и каким-то замерзшим.

– Не волнуйся за него. Он сейчас просто спит, – ответил Максимилиан на незаданный вопрос. – Идем?

Я кивнула, неловко ухватила его за рукав и шагнула в портал. На долю секунды все завертелось перед глазами, и мне с трудом удалось не свалиться.

Максимилиан, что характерно, остался на ногах даже со своей ношей.

Проморгавшись, я огляделась. Мы стояли на пустынном берегу. Позади мерно плескалось море, слизывая с песка птичьи следы, а впереди раскинулся ночной город, весь пропитанный запахами соли, смолистой хвои и мокрого дерева. Где-то на окраине город начинал задираться вверх, но не поднявшись и на сотую часть гор, размазывался по подножию. Среди зеленеющих пиков особенно выделялся один – вдвое выше остальных, с серо-коричневой вершиной. Вокруг вершины клубились тучи, смазывая очертания.

Дорога к третьему испытанию пролегала по горам.