Глава девятнадцатая
К моменту, когда повозка вкатила в распахнутые перед ней охранником ворота небольшого имения, тихоня знала все, что ей было нужно, и успела почти подружиться с сердобольным кучером, поглядывающим на нее все жалостливее.
— Зря не сбежала, — выдохнул он, останавливая повозку перед ступенями внушительного крыльца, — но если что, беги в конюшню, та дорожка, что налево. У меня там тайник есть, а ночью выведу. Запомнила?
— Не забуду, — подмигнула Лэни, — я добро никогда не забываю.
— Кого привез, дядюшка Шанор? — весело окликнула конюха служанка, и тут же притихла, прыснула куда-то в сторону, а на крыльце появилась худощавая женщина.
У тихони она вызвала неприязнь с первой минуты, девушка давно заметила, что такие вот надменные, сухопарые, прилизанные и хрустяще-выглаженные экономки почему-то всегда оказываются бездушными злюками.
— Господин Геликс приказал девушку умыть и переодеть, — хмуро бросил конюх, даже не пытаясь сдержать расстроенный вздох.
— Иди за мной! — ничего не ответив Шанору, сухо приказала домоправительница Лэни и, развернувшись, пошагала в дом.
Тихоня шла за ней, размышляя над простым вопросом, почему эта женщина считает, что она должна беспрекословно выполнять ее указания? Или решила, что бродяга ошалела от счастья, раз ее привезли в такое роскошное место, или так уверена в двоих охранниках, устроившихся у двери приемного зала? Или тут принято натравливать на беглецов собак, одна из которых лежит у ног хозяина?
Экономка прошла прямиком через зал, в подражание дворцам знатных господ украшенный резьбой, позолотой и огромной люстрой и зашагала по широкой лестнице вверх. Тихоня так же покорно шла следом, не упуская ни малейшей детали, никогда не знаешь, что может пригодиться в решающий момент.
Возможно, его и вовсе не будет, такого момента, однако это ничего не меняет. Готовиться к любому повороту событий лучше загодя.
— Вот тут умоешься и снимешь свои тряпки, — распахнув дверь, процедила экономка, — потом получишь наряд.
— Феи?! — заинтересованно спросила тихоня и получила в ответ уничтожающий взгляд, после чего женщина отвернулась и важно пошла дальше. — А мне обещали феи! — дерзко выкрикнула вслед ей Лэни и в самом прекрасном настроении вошла в купальню.
Это было именно то, о чем она мечтала со вчерашнего вечера. Оттого графиню ничуть не расстроило, что на двери не было засова, а вода в баке оказалась еле теплой. В монастыре им с сестрами и холодной частенько приходилось умываться, а с дверью девушка поступила очень просто. Пользуясь тем, что створка открывалась в комнату, захлопнула ее поплотнее, и вогнала в раму под углом один из ножей. Затем бдительно осмотрела горшочки с мылом, выбрала самое обычное, и принялась раздеваться.
Стучать в дверь начали примерно через полчаса, и хотя Лэни к этому времени успела умыться и одеться, и даже отправить матушке отчет, открывать она не спешила. Судя по голосам, ворваться в купальню жаждали экономка с охранником, а разговаривать с ними тихоне не хотелось.
Ну что нового смогут сказать ей слуги, готовые на все, лишь бы выслужиться перед хозяином?!
Спокойно надев на лицо ту самую маску, что вгоняла в дрожь даже бывалых дознавателей, девушка расправила пряди смоляного парика, приколола поверх черные кружева и осталась очень довольна своим видом.
А потом уселась ждать, искренне сожалея лишь о том, что у нее нет даже черствой корки, чтобы пожевать в ожидании хозяина. Насчет того, что дочка управляющего сможет обидеть Змея, тихоня уже почти не волновалась, матушка сделает все, как она просила.
Через некоторое время голоса за дверью стихли и шаги удалились, но вскоре вернулись и теперь, судя по звуку шагов, желающих увидеть пойманную наемницу стало на одного больше.
— Открой! — голос Геликса звучал очень грозно, но тихоня расслышала в нем нотки нерешительности и едко усмехнулась.
Вот так всегда, едва очередная жертва оказалась чуть настойчивее или смелее, наглец сразу запаниковал. Хотя чего ему-то бояться? Самое страшное все равно уже произошло. Свой вердикт тихоня уже вынесла.
— Сейчас, — отозвалась она так ласково, что будь на месте этого самоуверенного молодчика кто-то более сообразительный, он непременно бы насторожился.
А Геликс только стукнул сильнее и прикрикнул еще строже, — поторопись!
— А платье феи она принесла? — капризно поинтересовалась девушка, лукаво подмигивая своему отражению.
В прорези черно-алой маски это выглядело очень жутко.
— Откуда ты знаешь про фею?
— Кучер сказал… а что, платья не будет?
— Открой, потом поговорим, — после того, как экономка шепотом сообщила, что девица, похоже, не в себе, голос Геликса прозвучал немного мягче.
— А ты прикажи, чтобы сюда больше никто не входил, — так же капризно пролепетала кокетка, резко выдернула нож и отскочила в сторону.
Створка двери распахнулась от удара, и в умывальню ворвался охранник. Торопливо замотал головой, ища нарушительницу порядка, разглядел одетую в мужской костюм девушку с кружевом на лице и озадаченно застыл, не решаясь шагнуть к ней ближе. Было что-то очень зловещее в том спокойствии, с каким она стояла перед ними, сложив на груди руки.
А уже в следующий миг что-то делать было поздно.
Тихоня точно определила, кто из двоих мужчин является господином, скользнула к Геликсу и, крепко ухватив его под руку, мурлыкнула:
— Пойдем в твой кабинет, дорогой! И прикажи своей служанке принести туда костюм феи!
— Ы-ы… — охнул Геликс, почувствовав, как что-то твердое уперлось ему между ребер и слегка ужалило кожу, — Жанни! Ты слышала? Немедленно неси костюм в кабинет.
И осторожно свернул в сторону лестницы.
— Кабинет в другой стороне, дорогой! Да скажи охраннику, чтобы шел на свое место, мы тут и без него обойдемся!
— Иди на место! — рявкнул Геликс, чувствовавший собственной кожей каждый новый приказ незнакомки, — мы обойдемся!
Про то, что сумасшедших лучше не злить, он где-то слышал.
Кабинет Лэни выбрала вовсе не случайно, именно там, по словам кучера, находились пирамидка и сейф с капсулами. Ехать в город на лошади, когда можно просто перейти в дом избалованной дочурки управляющего, тихоня считала неразумным.
— Проходи, садись, — Лэни бесцеремонно толкнула Геликса в кресло, и, обнаружив, что он предсказуемо тянется к украшенной драгоценными камнями рукоятке своего кинжала, одним движением подняла с лица вуаль, — убери руку от оружия! Запомни, повторять не буду! Я успею пять раз пришпилить тебя к этому креслу, прежде чем ты вытащишь свою железку из ножен!
Выяснять, что больше убедило побелевшего сластолюбца, жуткое лицо недавней пленницы или холодный блеск тонкого стилета гномьей работы, тихоне было неинтересно, да и некогда. Ей вполне хватило и того, что он отдернул руку от кинжала, как от ядовитой змеи и замер, вжавшись в спинку и опасаясь не то, чтобы пошевелиться, а даже произнести слово.
Заслышав торопливые шаги экономки, Лэни метнулась к креслу и встала за ним, многозначительно приставив к шее своего заложника холодное лезвие так, чтобы его не могла заметить Жанни.
— Прикажи ей положить костюм и не приходить сюда… часа два. Мы будем играть в фею, — возвращая на место вуаль, загадочно пообещала тихоня Геликсу, и перепуганный пленник выполнил все её указания с готовностью человека, который не погнушается ничем ради спасения своей шкуры.
Услышав указания господина, экономка поджала губы еще сильнее, но смолчала. Разложила по стульям принесенные вещи и, презрительно кривясь, выплыла из комнаты. Едва дождавшись ее ухода, Лэни ловко освободила совершенно упавшего духом пленника от пояса с оружием и содержимого карманов и быстро заперла двери на массивный засов. Свидетельствующий, что собственную безопасность Геликс ценил много выше, чем деликатность по отношению к умывающимся гостьям.
— А теперь раздевайся.
— М-может, не нужно? — взмолился заложник, — хочешь, я дам тебе денег? Или драгоценностей? И прикажу оседлать лошадь!
— Нет! Мне обещали фею! — капризно притопнула ногой тихоня и, посмеиваясь про себя, подступилась к сейфу.
— Что ты собираешься делать? — встревожился хозяин кабинета, обнаружив, что сумасшедшая наемница ковыряет в замке какой-то железкой, — Нинилса меня прибьет.
— Посмотрим, кто кого убьет! — воспоминание о том, что Нинилса сейчас возможно пытается нацепить на Змея свои браслеты, сделало это замечание гостьи настолько зловещим, что Геликс больше не спорил с наглой бродяжкой.
Слез с кресла и принялся уныло стягивать с себя дорогой охотничий костюм.
— Рубашку тоже снимай! А вот нижние штаны можешь оставить, — сурово заявила бывшая пленница, внимательно изучавшая шкатулки с найденными капсулами и искоса приглядывающая за заложником, — иначе мой муж лишит тебя самого дорогого, что еще осталось! Ну, вот за что ты схватился? Самое дорогое у большинства мужчин — это честь, но у тебя ее, похоже, никогда и не было. А вторым номером идет жизнь, а не то, что ты подумал!
Нужная капсула нашлась в самой большой шкатулке, видимо Геликс и его кузина не очень любили трястись на лошадях и экономить золото господина Прилтеса. Тихоня сунула ее в карман, захлопнула сейф и еще раз проверила пирамидку, стоявшую на письменном столе. Заряжена полностью, это она поняла еще в умывальне. Когда вынула из потайного кармана почтовый пенальчик и обнаружила, что зеленый камушек на нем наконец-то сияет приветливым светом. Тем и хороши большие пирамидки, что почту можно отправлять из любого помещения дома, к которому они привязаны, а при случае с них можно и уйти на портальную башню.
— Ну, что же ты растерялся? — обернулась девушка к жмущемуся Геликсу, — Одевайся! Ты же мне обещал, что будем играть в фею!
— Но… — попытался осторожно возразить кутила, — это не для меня!
— А для кого? — угрожающе-ласково осведомилась графиня, — не хочешь ли ты сказать, что для меня? Ну, ты же не совсем дурак, Геликс! Где ты видел фей со стилетами и удавками? Не зли меня! Быстро надевай эту красоту, мне не терпится поиграть в фей!
Упоминать о том, что «играть» она собирается вовсе не в то, что мог вообразить себе испорченный безнаказанностью кузен управляющего, тихоня не собиралась. Иначе потрясение гладкого и холёного, но лишенного каких-либо намеков на мускулатуру повесы может вывести его из игры раньше времени.
Презрительно ухмыляясь, Лэни подождала, пока Геликс, путаясь и сопя, кое-как натянет костюм «феи», подозрительно напоминавший одежду танцовщицы из торемского гарема. Прозрачные шаровары, увешенные по поясу и на лодыжках бахромой с кистями и бусами, золотые чашечки лифа, скрепленные между собой и на спине такими же бусами и бахромой и прозрачная накидка, расшитая цветами.
— Красавчик! — подхватив «фею», под руку, весело сказала Лэни, — дамам должно понравиться.
И сломала портальную капсулу.
— С прибытием! — немолодая женщина в теплом плаще первой шагнула к Лэни, и та крепко обняла наставницу, ощущая, как пасмурный день разом словно посветлел.
— Все в порядке?
— Да, — коротко ответила Тмирна, уступая герцогу право обнять свою спасительницу, — а это кто такой?
— Фея, — так же лаконично пояснила тихоня, наблюдая из-за плеча Олтерна, как настоятельница крепко вцепилась в руку ошарашенного Геликса и повела его к лестнице.
— Эста, — бесцеремонно сжав на миг тихоню в объятьях, успокоенно выдохнул герцог, — ну и перепугали вы нас! А где Змей? Я ничего не понял, Тмирна сказала лишь, что все хорошо.
— Идем вниз, — поёжившись от холодного ветра, шагнула вперед девушка, — это она молчит по моей просьбе. Хотелось, чтобы ты все увидел своими глазами.
— Что именно?
— Сейчас дойдем до комнаты, и все поймешь, — на ходу поясняла тихоня, быстро сбегая по ступеням, — господин Прилтес тут?
— Да. А причем он?
— А его дочка?
— Тоже. Так в чем дело?
— Олтерн! Я потратила драгоценное время, чтобы приготовить сюрприз… правда, не могу сказать, что очень приятный, а ты хочешь его испортить?
— Я до недавних пор считал, что почти ничто не может заставить меня дрожать от страха, — мрачно проворчал советник, догоняя графиню, — но теперь могу признаться, от сюрпризов, приготовленных тихонями, трясусь заранее!
— Что поделать… — договорить тихоня не успела, из широко распахнутой двери, в которую Тмирна впихнула Геликса, раздался возмущённый мужской рык.
— Это что за представление?!
Высокий, дородный мужчина с кулаками молотобойца, вскочив со своего места, надвигался на Геликса неотвратимо, как тайфун. Не видя в пылу своего гнева вернувшихся в комнату высоких гостей, которые почему-то надолго оставили хозяев под присмотром дознавателя и гвардейцев, и ушли на башню.
Не заметил он и новой гостьи, одетой в мужской костюм и кружевную вуаль.
— Но… дядя… — отступая, блеял повеса, — это не я! Клянусь… это вон та сумасшедшая!
Он сделал отчаянный жест в сторону Лэни и юркнул за кресло, только сейчас начиная понимать, что кроме господина Прилтеса в гостиной сидит покрасневшая от негодования Нинилса и ее камеристка, посвященная во все тайны хозяйки.
Управляющий повернулся к дверям и замер, обнаружив там своего господина и рядом с ним незнакомую даму.
— Зачем ты притащил её сюда?! — полный злобы голос Нинилсы в наступившей тишине расслышали все.
— Кого? — вмиг нахмурившись, герцог изучающе уставился на девушку, которой меньше часа назад любезно отпускал комплименты.
— Вон ту бродяжку! — с ненавистью ткнула пальцем в Лэни хозяйка дома, — с которой развлекается Гелик!
— Кто тут Гелик? — голосом Олтерна можно было замораживать летом мороженое.
— Это он, — кивнув на пленника, Эста уверенно прошла к столу.
Уселась на свободный стул, подвинула себе блюдо с маленькими тарталетками, наполненными самыми разнообразными начинками, и спокойно сунула одну в рот.
— Ну и наглость! — вскочила с места так ничего и не понявшая Нинилса, — папа! Прикажи выкинуть отсюда эту грязную тварь!
— Что?! — отвернувшись от съежившегося под его взглядом Геликса, недобро уставился на девицу герцог, — кто мне объяснит, что тут происходит?!
— Эста покушает и расскажет, — с умилением наблюдая за тем, с какой скоростью исчезают под вуалью тарталетки, пояснила Тмирна, и спросила воспитанницу: — вы ничего не ели?
— Нет, — продолжая жевать, мотнула головой тихоня, рассказывать про бульон при чужих было запрещено.
— А как ты оказалась вместе с этим… — осведомился Олтерн, презрительно мотнув головой в сторону готового провалиться сквозь пол Геликса, и обводя всех тяжелым взглядом, от которого его управляющий начал стремительно бледнеть.
И даже его неукротимая дочка притихла и попыталась отодвинуться.
— Нашли они нас… — запив очередную тарталетку пододвинутым Тмирной отваром, устало сообщила Лэни, — к ночи мы набрели на заброшенную хижину. А утром туда целой гурьбой приехали они. Тао спал… он был ранен и выпил зелье.
— И что они вам сделали? — знаменитая сталь герцогского голоса раскатилась по хрустальным бокалам отзвуком ближней грозы.
— Поделили, кому кто достанется, — стараясь не вспоминать тот момент, спокойно пояснила тихоня, — меня отдали Геликсу, играть в фею, и бросили в повозку с вепрем, а Тао Нинилса забрала себе, решив, что ей не помешает брак со знатным господином.
— Святые духи! — Схватился за голову Прилтес, и рухнул на пошатнувшийся стул, — доигрались!
— Следить нужно было получше за дочуркой! — жестко бросила ему Тмирна.
— Так эти же бродяги забрались в наш домик! — немедленно с ненавистью огрызнулась девица, не обращая внимания на дергавшую ее за подол бледную камеристку, — их можно было сразу повесить!
— О-о! — горько застонал управляющий, — ну не можешь ты помолчать хоть теперь?
— Почему я должна молчать, когда бродяги лезут в наше добро?
— И где находится этот домик? — тихо спросил Наерс, неустанно строчивший что-то в своих бумагах.
— К северу от города, за оврагом широкая долинка, с правой стороны отвесные скалы, слева лес, — мигом ответила Лэни.
— О-о… — тихонько взвыл Прилтес и стукнул тяжелой головой по столешнице, — какие дураки!
— Так это же мои земли! — мгновенно сориентировался его светлость, — пиши Наерс, самовольно вторглись в земли герцога, в его охотничьем доме захватили в плен тайных дознавателей его величества и насильно привезли в свое жилье с целью получения выгоды.
— С целью издевательства и насилия, — строго поправила Тмирна, — Эсту вот этот подонок собирался одеть в то платье, которое она натянула на него, и принудить к распутству, а Тао…
— Ничего я ему не сделала, вашему Тао! — Заорала Нинилса, взбешенная непонятным поведением отца, даже не пытающегося ее защищать, — спит он, и ничем не разбудить!
— А где спит? — немедленно поднялась с места Лэни.
— Я покажу, — заторопилась камеристка, соображавшая значительно лучше своей хозяйки.
И в этот момент где-то невдалеке раздался грохот, отчаянные крики и топот нескольких пар ног.
— Это этажом ниже, — сориентировалась Тмирна, бросаясь вслед за вылетевшей стрелой воспитанницей, — Наерс! Не упусти преступников!
— Никогда! — Оставив свои бумаги, дознаватель ловко запирал кандалы на руках Нинилсы и ее кузена.
— Что с ними будет? — избегая смотреть в ошарашенное лицо дочери, тяжело спросил управляющий.
— Его светлость решит, — не стал успокаивать мужчину Наерс, — но без наказания, разумеется, не оставит. Неужели вы не знали, Прилтес, чем они занимаются? Ведь были уже жалобы?
— Я все уладил, она мне обещала… — мужчина расстроенно смолк, встал и шагнул к двери, — делайте, что положено. Схожу, посмотрю, что там стряслось.
— Только не натворите глупостей, Прилтес! — предупредил дознаватель и свистнул особым способом, подзывая дежурившего в коридоре гвардейца, — берите этих двоих, и в тюрьму! Да предупреди, чтобы посадили в одиночки!
