Глава седьмая
В обиталище аналитического отдела ООО «С.К.Р.» я влетела кометой. Не обращая внимания на вытянувшиеся лица коллег, проследовала к своему столу. Желание кого-нибудь убить никуда не делось, даже, наоборот, усиливалось с каждым мигом.
Гад! Негодяй! Совратитель! Бесчеловечный, бессовестный инкубище! Да я его, да я ему… я ему теперь такой отчет нарисую, что его инфаркт хватит! Нет, два инфаркта!
– Уволил? – осторожно спросил парень в…
– Рубашку смени! – рявкнула я. – Бесишь!
В кабинете вновь воцарилась тишина, которую нарушал лишь гневный сап несчастной, обманутой женщины.
Закопаю! Глазюки красные выцарапаю! Рога пообломаю!
– То есть не уволил? – проявила сообразительность Оля.
Она розовых рубашек не носила, поэтому удостоилась угрожающего рыка и только.
Несколько минут дыхательной гимнастики не помогли. О персене, который в сумочке был, почему-то не вспомнилось. Зато руки и губы Глеба, а также его нахальное «вот так-то лучше», вспоминались с невероятной частотой.
Убью! Нет – сперва надругаюсь, а потом убью! С особой жестокостью!
На чистом автоматизме зашла в систему, прыгнула в почту и засопела еще громче. Просто Марина, начальница наша сверхумная, тоже от любопытства изнывала. Только ошибку коллег просекла и пошла другим путем – на электронку написала.
Письмо состояло из одной-единственной строчки:
«Крис, что случилось?!»
Ну я и ответила:
«Облапал он меня!»
Следующее письмо начальницы было и короче и длинней одновременно:
«Что?!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!»
Хотела закрыть почтовик – и без ее изумленных реплик тошно, но вспомнился один эпизод, и я… в общем, решила проверить.
«Марина, он полный придурок. Абсолютный! А самое обидное знаешь, в чем?»
Ответ пришел молниеносно:
«В чем?!»
«В том, что он меня возбудил!»
«???»
Бросила короткий взгляд на начальство. Не, не притворяется, реально в шоке. Ну я и ответила:
«Он совершенно не в моем вкусе. Меня вообще от мужиков типа Глеба воротит, едва ли не выташнивает. Но этот придурок… в общем, он за грудь схватил, а у меня это самая эрогенная зона. Возбуждаюсь априори. Это не зависит ни от мозга, ни от чего другого, чистая физиология. А он возомнил, что все из-за него, что я ЕГО хочу!»
Маринка поперхнулась чаем и тут же принялась строчить ответ. Через пару секунд на почту упало новое письмо:
«А ты не хочешь?»
«Его? Ни капельки. Что там хотеть? Самомнение высотой с Останкинскую телебашню и полное отсутствие мозга?»
Марина от моей откровенности окончательно выпала – откинулась на спинку кресла и вперилась в монитор взглядом зомби. А я, наоборот, оживилась – открыла сданный Глебу Игоревичу отчет и принялась строить бессмысленную, никому не нужную диаграмму. Ну вроде как работаю, ага.
А через пять минут стало ясно – да! В этой, равно как и в прошлой реальности, генеральный директор ООО «С.К.Р.» чтением чужих писем не гнушается.
– Доброе утро, коллеги, – процедил Глеб.
Вау! Мы сегодня еще и вежливые? Ведь вчера, точно помню, здороваться даже не думал.
Сотрудники аналитического отдела перемены в привычках шефа тоже оценили – побледнели, замычали в ответ. Я тоже кое-что мыкнула, из разряда нецензурного. Ну так, чисто за компанию.
Волосы шефа были влажными – словно голову под кран совал, глаза зелеными, а эрекция, если и имелась, то хитро замаскированная.
Самодур, тиран и сатрап (в одном лице, разумеется), уверенно пересек кабинет, подцепил стул и поставил его подле Марины. Моему непосредственному руководству окончательно поплохело, но генеральному было до лампочки.
– Сводный отчет за позапрошлый год открывай, – скомандовал он. А сам сел вполоборота и уставился на меня.
А я… ну а что я? Я цветовую гамму для новой диаграммы выбираю. Занятие, между прочим, очень ответственное и крайне важное. От такого отвлечься нельзя, ни на миг, ни на секунду! А еще оно успокаивает. Вот даже жажда убийства отступила, и вообще.
Меня даже гробовая тишина, которая воцарилась в кабинете с появлением инкуба, не напрягает.
– И все-таки я вас где-то видел… – протянул шеф.
Дразнить, притворяясь, будто не понимаю, к кому обращаются, не стала. Подарила шефу равнодушный взгляд, пожала плечами и опять к диаграмме вернулась. А что? Выбор цвета – реально о-очень важный процесс. Почти как запуск спутника!
– Но никак не могу вспомнить где… – помолчав, добавил зеленоглазый.
Опять плечами пожала. Очень сочувствую вашему склерозу, Глеб Игоревич.
– Нет, Кристина Анатольевна, – кажется, у кого-то аллергия на игнор. – Мы определенно где-то виделись…
У! Неугомонный!
Пришлось повернуться и признаться:
– Возможно. Но даже если и так, то я вас не запомнила.
Брови шефа удивленно приподнялись, а я не постеснялась объяснить:
– Незапоминающийся вы, Глеб Игоревич. Неприметный.
Реакция зеленоглазого брюнета с офигенским телом была нулевой, но я все равно себя похвалила и гордо вернулась к построению диаграммы.
Чем занимались остальные, не знаю, но явно не работой – нервяк, колотивший нашу начальницу, передался всем. Сама Марина напоминала привидение из разряда великомучеников, и сказать Глебу, что нужный отчет открыт, решилась только через десять минут.
Блин! Да что он тут с ними делает, если они так боятся?
– Теперь ошибку ищи, – сказал Глеб ровно.
Он по-прежнему сидел вполоборота и по-прежнему смотрел на меня. Причем смотрел странно – без злости, без раздражения, словно в самом деле пытается вспомнить. И это было самым паршивым, потому что дистанцироваться от Глеба-буки было просто, а от такого… он же таким знакомым, таким родным в этот миг казался.
В общем, я не выдержала. Едва стукнул полдень, встала, потянулась и громко оповестила коллег, что иду обедать.
И тут же услышала:
– Стоять.
Вот… ничему жизнь людей не учит. Ну в смысле инкубов.
– Я хотел сказать подожди, – тут же исправился шеф. – Провожу.
Я от такого заявления, мягко говоря, прифигела. Коллеги удивились тем более. И только Марина, которая по-прежнему искала ошибки в отчете, не удивилась, а облегченно вздохнула. Тихонечко так, как мышка.
– Не надо. – Марину, конечно, жалко, но появляться в общей столовой в компании генерального совершенно не хочется. И вообще, я слишком долго терпела его взгляд, имею право на отдых.
– Провожу. – Шеф был непоколебим. – А то заблудишься еще, потеряешься.
– Не потеряюсь.
Гад зеленоглазый протесту не внял – поднялся, ухватил за локоток и потащил к двери.
– Глеб… Игоревич! – шумно возмутилась я.
– Можно просто Глеб, – сообщило руководство.
Вот… не бережет он своих сотрудников. Я сейчас не о себе, я о пятерке аналитиков, которым выпало эту сцену наблюдать. Кажется, вместо обеда лучше в аптеку сходить, за валидолом.
Глеб распахнул дверь, галантно пропустил вперед. Я благоразумно вышла, притормозила, дожидаясь шефа. Потом послушно сделала несколько шагов по коридору, снова остановилась.
– Минуточку подождите.
Пулей метнулась к кабинету, приоткрыла дверь и сообщила громким шепотом:
– Там формулы сбиты!
– Криссс… тина Анатольевна, – процедил шеф.
Нет, а что? Во-первых, мне с ними еще работать. Во-вторых, Глеб сам виноват. Приперся, напугал Маринку до смерти, естественно она зависла! И вообще, Марина не виновата, не она этот отчет делала. Она только полтора года в должности начальника аналитического – помню это так же хорошо, как формулу рентабельности.
Обед прошел в полном молчании. Я заговаривать не спешила, а шеф… Уф! Зеленоглазый инкуб вел себя в высшей мере странно, почти так же, как в кабинете – просто смотрел на меня, и все.
Те несчастные, которые привыкли обедать «в первую смену» и, соответственно, наш интим застукали, пребывали в не меньшем шоке, чем коллеги из аналитического.
Ну а под конец и я в осадок выпала, ибо закончилось все тем, что Глеб проводил до кабинета, пожелал хорошего дня и удалился. Весь такой прямой, спокойный, гордый. Чего хотел спрашивается? Чего добивался?
А потом случился закономерный допрос…
– Крис, что у тебя с шефом? – спросила Оля, едва я переступила порог и прикрыла дверь.
Я поджала губы и тяжело вздохнула – самой бы кто объяснил.
– Он запал, – прошептал парень в розовой рубашке.
Я закатила глаза и поспешила к своему столу.
Парочка «особенных», ну тех, что только числились в нашем ООО, от комментариев, как и прежде, воздерживалась, но глядела куда внимательней остальных. Марина, уже не такая бледная, как раньше, тоже промолчать хотела – я по глазам видела, но все-таки не выдержала, сказала:
– Любовь у них. Большая и…
– И без комментариев, – перебила я.
Начальница понятливо кивнула и уткнулась в монитор.
Работать не хотелось совершенно, да и заданий для меня не было. Марина пребывала в астрале – кропала служебную записку на имя Глеба с объяснениями, почему сама ошибки в отчетах не заметила. Двое «наших» в своей работе ковырялись, двое «особенных» тоже на помощь ассистентки начальницы не претендовали. Поэтому я позволила себе развалиться в кресле и задуматься – а во что я, собственно говоря, вляпалась? Ну в смысле, на этот раз.
Есть Глеб. Он высший инкуб – чем высшие от обычных отличаются не знаю, но звание наверняка не просто так дано. Еще он какой-то там судья, и в этом вся соль.
Вальтез упомянул, что с Глебом были проблемы – вернее, это в той, прошлой реальности они были, а в настоящей – есть. И так как устранить судью не могут, его пытаются «обезвредить», точнее задобрить, то бишь накормить.
Вопрос: зачем? Ну интересен, конечно, только вряд ли мне на него ответят. Но если смотреть в общем и целом – голодный мужик это реально плохо, а временами действительно страшно. А уж если он занимает важную должность…
В том, что Глеб недоедает, сомнений никаких. И мне этот факт, черт возьми, приятен. Неправильно, наверное, но обманывать себя глупо.
А еще есть они и мы, люди. Они сильней и влиятельней и могут такое, чего нам и не снилось. ООО «С.К.Р.» полностью под ними. Нет, руководитель и владелец, конечно, Глеб, но сама контора работает в основном по «магическому» профилю, и попасть сюда с улицы невозможно.
Поступление в ООО «С.К.Р.» выявило забавный момент, на который прежде внимания не обращала. Память! Вот в том, что касается должностных обязанностей, паролей, телефонов и имен тех, с кем по работе связана, – все помню. В остальном, что, по идее, знать должна, не пробел, а целый пробелище. Вот как такое возможно? Впрочем, версия есть – это криворукие маги виноваты, ни реальность нормально подвинуть не могут, ни память по-человечески подменить.
Еще один момент – по версии этой реальности, всю прошлую неделю я работала в «Шерри-кат», вот только воспоминаний об этом ноль. Вместо них воспоминания о Глебе и работе в его нестандартной конторе. А ведь в «Шерри-кат» на той неделе оборотень зайти должен был, причем с цветами… И я чуйкой чую – он таки зашел! Но что дальше? Где этот оборотень теперь?
Ну и еще один важный вопрос – как Вальтез определил во мне девочку, которая может не только отдавать, но и принимать? Как понял, что я энергию, которой инкуб во время этого самого фонтанирует, поглощать могу? И… почему я ее, собственно говоря, поглощаю?
А самое главное – где хоть какие ответы получить?
Благо один все-таки известен… Глеб мне нужен. Нужен, со всеми его тараканами.
Я не заметила, как придвинулась к компу и что процесс выноса мозга самой себе сопровождается неосознанным серфингом по папкам общего доступа. Очнулась только тогда, когда в череде привычных, стандартных ярлыков обнаружилась откровенная фигня – колобок с синей полосой на боку.
Я нажала на ярлык раньше, чем успела подумать. На экран вылезло окно интернет-браузера, в котором красовалась заставка онлайн-игры с глупым названием «Стрелы и копья». Зато на иконку «вход», я нажала совершенно осознанно и тут же получила предложение ввести логин и пароль.
Стоп. А ведь я уже видела эту игрушку. Точно помню – к ней еще форум прикручен, где… черт! Позавчера, в кофейне, Глеб говорил, что мне доступ к этой штуке дали! Только пароль был на рабочую почту выслан. И все бы хорошо, но это случилось там, в той реальности, а здесь у меня девственно-чистый почтовый ящик, пусть и с тем же адресом.
– Крис? Что-то случилось? – Голос Марины как сигнализация в разгар ограбления банка. Я даже подпрыгнула от неожиданности.
– Нет. – Ответ прозвучал нервно. – А что?
– Ничего, – буркнуло руководство. – Просто у тебя такое лицо было… странное.
– Да нормальное у меня лицо.
Марина поджала губы и отвернулась, а я крепко задумалась.
Шанс угадать логин есть, адрес почты совпадает с прежним, вероятность того, что в самой игрушке учетная запись сохранилась, тоже имеется – реальность-то криворукие меняли. Вот только как быть с тем фактом, что некий зеленоглазый демон мою почту просматривает? Да и весь комп, вероятно.
Вариант нашелся быстро, но он был стремным. Увы, за неимением лучшего, пришлось рисковать.
Я подняла трубку внутреннего телефона и набрала номер второго ресепшена – ну того, который возле кабинета генерального. Тут же услышала доброжелательное:
– Здравствуйте, слушаю вас.
– Ирина?
– Да. – Девушка слегка растерялась, не узнала.
– Это Кристина Новикова, – представилась я. – Ир, подскажи, а Глеб Игоревич на месте?
Пауза длилась недолго, а ответ прозвучал еще доброжелательней, нежели приветствие:
– Нет. Глеб Игоревич уехал час назад. Будет завтра.
– Ага, спасибо большое…
Я грустно вздохнула – ну типа по делу звонила и обломалась, и лишь после этого положила трубку. А дальше была процедура восстановления пароля, которая доказала – таки да! Маги криворукие, и баги в этой реальности тоже имеются. Письмо с учетными данными было распечатано, спрятано в сумочку и удалено на фиг.
Второй рабочий день определенно удался, так что к лифту шла радостная до неприличия. Уже представляла, как вернусь домой, засяду за комп и выясню если не все, то многое. Меня даже излишне любопытные взгляды коллег не заботили, и бритоголовый «шкаф», маячивший у первого ресепшена, не насторожил.
Зато когда «шкаф» шагнул навстречу, преграждая путь…
– Кристина Анатольевна? – пробасил… черт, Гера?
То ли водитель, то ли охранник, выглядел очень сурово. Брови сведены, губы поджаты, мышцы рук напряжены.
– А? – резко стушевалась я, покрепче перехватила сумочку.
– Кристина Анатольевна, будьте добры… – Он указал на лифт.
– Что? – переспросила, едва сдерживая желание отступить на пару шагов.
– Будьте добры следовать за мной, – пояснил свою мысль Гера.
Так, стоп! Без паники! Если бы мне желали зла, меня бы прямо на рабочем месте взяли. Тут что-то другое.
– Куда?
Бритоголовому вопрос не понравился, но я подчиняться не спешила.
– Куда проследовать? Зачем?
– В машину, – сказал парень хмуро. – Глеб Игоревич велел отвезти.
– Куда отвезти?
– Домой.
– К кому?
Гера откровенно завис, потом тряхнул головой и сказал почти зло:
– К вам.
Размышляла я не дольше секунды.
– Нет, спасибо, сама доеду.
И даже попыталась обойти бритоголового верзилу, но прорыв к лифту не удался.
– Кристина Анатольевна, мне велено отвезти. Давайте без глупостей, а?
Настала моя очередь виснуть. Что значит «без глупостей»?
– Это… угроза?
«Шкаф» закатил глаза и шумно выдохнул.
– Нет, – выдержав паузу, признался он. – Не угроза, а предложение, от которого невозможно отказаться.
То есть выбора у меня действительно нет?
Я одарила верзилу пристальным взглядом и кивнула. Ладно, будем полагаться на удачу.
О том, что Гера водитель очень аккуратный, я еще в той, прошлой реальности узнала. Но в этот раз он вел как-то совсем по-особенному – второй ряд, скорость минимальная, крайне напряженная физиономия. С такими, надо полагать, инкассаторы ездят. И тишина… Нет, радио-то поет, а вот Гера молчит как замороженная рыба.
Ну я тоже молчу и старательно пытаюсь не думать о том, что вся эта бодяга означает. Только нерв все-таки не выдерживает.
– Вас как зовут? – Мы же не знакомы, верно?
– Герман, – буркнул бритоголовый. – Можно Гера.
– Кристина. Можно просто Крис, – в тон представилась я.
Шкаф кивнул и только. В салоне снова воцарилась условная тишина, мириться с которой стало еще сложней.
– Гера, а зачем все это?
– Что? – Нет, говорить водиле явно не хочется.
– Не притворяйтесь, вы поняли.
На лице собеседника проступила досада, в голосе опять появились злые нотки.
– Это не я притворяюсь, а вы. – И прежде чем успела удивиться вслух, добавил: – Запал он на вас, Кристина Анатольевна.
Ну вот, опять. Сердце пропустило удар, душа окрылилась, уровень эндорфинов в крови скакнул выше некуда. Губы, вопреки желанию, дрогнули в улыбке. А еще жажда знаний проснулась.
– С чего такая уверенность? – пробормотала я.
Водитель громко фыркнул.
– Думаете, я всю контору по домам развожу?
Черт. Одно дело понимать умом, другое дело слышать. У нас, женщин, уши вообще эрогенная зона, ага.
Улыбка стала до неприличия широкой, а Гера, заметив мою реакцию, совсем посуровел.
– Ты знаешь, кто он? – процедил бритоголовый.
Ответить не смогла – у меня этот, как его, паралич речевого аппарата случился. От счастья, разумеется.
– Он высший инкуб! – неожиданно рявкнул Гера.
А потом тихо выругался и свернул к обочине. Причем в этот миг угадать в нем аккуратного водителя было невозможно. Маневр сопровождался ревом клаксонов, визгом тормозов и матами товарищей по дорожному движению.
– Ты чего? – пискнула я, когда машина остановилась. Кстати, эта остановка лишний раз напомнила, зачем ремни безопасности придуманы, – если бы не ремень, я бы точно торпеду лбом протаранила.
– Он высший инкуб, – процедил лысый камикадзе. – Понимаешь?
Испугалась я, разумеется, не информации, а вот этой экстренной остановки. Но Гера все по-своему понял и чуток смягчился.
– Крис, я знаю, что это не мое дело, но послушай совета – прекрати.
Испуг сменился удивлением, а бритый добил:
– Прекрати его цеплять!
– Что?..
– Не знаю, нарочно или нет, но ты его провоцируешь, Крис! Этот чертов лифт – все знают, Глеб терпеть не может, когда кто-то подходит настолько близко. Это неписаное правило компании – в лифт с шефом не входить!
Вот как? А я… а мне же не сказали…
– Потом кофеварка, – продолжал водитель. – Глеб сам себе кофе готовит, трогать эту кофеварку запрещено под страхом смертной казни.
Фига-се у них слухи распространяются. А про казнь он ведь фигурально, да?
– Спорить с Глебом нельзя тем более. Да и вообще! Крис, ты… ты… дура ты, Крис! – заключил «шкаф» и откинулся на спинку сиденья. Да еще глаза прикрыл – типа совсем от молчаливой меня устал.
Некоторое время сидели молча. Мне сказать нечего, а Гера явно не может. Ну а когда дар речи к бритоголовому вернулся…
– Крис, ты не понимаешь главного. Глеб… он не совсем нормален. Он с придурью, вылечить которую невозможно. Он высший, он сильнее любого из нас. Когда он питается, выпивает почти досуха. И ему это не нравится, поэтому питается очень редко. Глеб всегда голоден, это уже привычка. А еще он всегда обходит стороной женщин вроде тебя.
Уф! Это… это что сейчас было?
– Ты тоже инкуб? – ошарашенно выдохнула я.
– Разговор не обо мне, – парировал Гера. – Речь о Глебе. Глеб на тебя запал, и мы все знаем, во что это выльется. Поэтому прошу, даже умоляю… прекрати. Не задевай его, Крис! Он же не железный, рано или поздно не выдержит, а потом…
– Что?
Мне подарили очень нехороший взгляд.
– А потом, – процедил собеседник, – ты будешь выпита, а мы получим совершенно невменяемого шефа. Совестливый он у нас, понимаешь? Особенно когда речь о хороших девочках заходит.
То есть я – хорошая? Черт! Ну вот опять на губах неприлично счастливая улыбка, а разум розовым туманом заволакивает.
– Дура, – зло резюмировал бритый. Хлопнул ладонями по рулю. – Ни слова не услышала.
– Да все я услышала…
– Тогда какого лешего улыбаешься?! – рыкнул «шкаф».
Вот вообще не собиралась отвечать, оно само с языка сорвалось:
– Люблю я его.
Опять условная тишина в салоне – Гера молчит, я досадливо кусаю губы. Только неведомый певец по радио распинается… и песня, как это ни парадоксально, о любви.
– Дура, – выдержав ну о-очень долгую паузу, повторил водитель. Включил поворотник и неспешно вырулил на дорогу.
Кажется, меня только что внесли в списки самых неадекватных неадекватов. Ну и ладно! Ну и пусть!
Наверное, я какая-то неправильная, совсем дурная и совсем глупая. Ну а чем еще объяснить тот факт, что, вернувшись домой, даже не вспомнила про запрещенный форум? Я вообще обо всем забыла – разум был подернут туманом, сердце стучало в каком-то невообразимом ритме, в коленках появилась неуместная, но очень приятная слабость. Думать могла только об одном – о нем, о Глебе.
Какие, на фиг, интриги? Какие расследования? Жар его тела, горячность поцелуев, скольжение пальцев и тихое, проникновенное «Кри-ис…» – вот что важно. Остальное мелочи и суета. А его плечи? А его глаза? Даже когда в них не алые всполохи, а самые настоящие молнии, начинаю таять. А когда он улыбается? Ведь в такие моменты становится совершенно не важно, что будет дальше, чем наша история кончится.
Рядом с ним все не важно. И нет той силы, которая способна вразумить и заставить выбросить его из головы. Есть только он и никого кроме.
Ближе к ночи туман, застилающий разум, совсем плотным стал, а я вдруг поняла – это не что иное, как ломка. Сразу вспомнились рассуждения инкуба о том, что секс тоже наркотик, но дело было в другом. Мне не хватало тех самых глаз, дыхания, улыбок… Мне не хватало его! Дайте! Дайте любого! Пусть злого и неразговорчивого, но только дайте!
В какой момент к ломке добавилась паранойя – не знаю. Просто начало чудиться, что он вот-вот придет. Ну или позвонит. Или малюсенькую, ничего не значащую эсэмэску черкнет! Ведь номер телефона, равно как и адрес, Глебу узнать не сложно, все данные в отделе кадров ООО «С.К.Р.».
Не пришел. И даже не приснился, зараза. Наверное, именно поэтому встала на час раньше положенного и поплелась готовить себе кофе. Потом были душ, укладка, покраска и тщательный выбор нижнего белья. Затем безуспешная попытка самостоятельно застегнуть платье и недовольное бурчание призванной на помощь мамы.
– Крис, ты работаешь в этой конторе всего два дня, – бормотала моя проницательная мамулечка. – Надеюсь, ты понимаешь, что за два дня узнать человека невозможно?
Еще она надеялась, что этот неведомый человек относится к разряду приличных и серьезных. Уверяла, что влюбленность – это хорошо, но даже в такие моменты нужно думать головой. Требовала сперва присмотреться и не бросаться к нему на шею, даже если поманит. И вообще, кажется, боялась.
Последнее неудивительно – кому, как не маме, знать, как я ненавижу платья, юбки и прочие рюши. Нет, ничего личного, просто джинсы практичнее и ни к чему не обязывают. Платья в моем случае надеваются только в экстренной ситуации, когда душа поет, а сердце щемит. Для меня это своеобразный подвиг, отступление от лелеемой годами привычки.
– Кстати, а откуда все это? – продолжала бубнить мама. – Ты деньги со счета сняла, да? А как же отпуск? Ты же в Париж хотела.
– Ну какой теперь отпуск…
Рассказывать об акте спонсорской поддержки Вальтеза я не собиралась – маман не поймет. Я бы на ее месте тоже не поняла и непременно бы вернула пачку, если бы знала, сколько в ней. Правда, когда покупала платье и все остальное, совесть не грызла. А вот жаба… Впрочем, не важно.
– Крис, я надеюсь на твое благоразумие. Слышишь меня?
Угу. А я надеюсь на полное отсутствие благоразумия у Глеба. И на то, что бритоголовый Герман не выдаст шефу мой маленький секрет.
– Крис… – опять позвала родительница, а потом не выдержала, махнула рукой и ушла есть свою овсянку. Мне этим утром кашки не предложили, ибо видели – уж на что, а на завтрак дочери точно плевать, причем с замахом.
Мысленно поблагодарив ту, которая в прошлой реальности отстаивала интересы Глеба с горячностью самого преданного фаната, я впихнула ноги в туфли и вышла из квартиры. Шагая по лестнице, думала о том, что с платьем все-таки погорячилась – белый цвет самый непрактичный. Зато искренне гордилась тем, что не поддалась на провокации разума и купила совсем не тот тип нарядов, какие априори нравятся шефу. Юбка была пышной, до колен! А не такой, из которой… попа выпрыгивает.
Погруженная в эти мысли, равнодушно толкнула дверь и выбралась на улицу. Сделала пару шагов и лишь потом остолбенела.
Четко напротив подъезда нагло раскорячился знакомый черный монстр, марку которого я так и не выяснила. Машина блестела полировкой, хвасталась плавными линиями и прочими дизайнерскими фенечками, на которые мне было совершенно плевать, потому что… потому что рядом с монстром стоял мой зеленоглазый инкуб собственной персоной и мрачно взирал на циферблат наручных часов.
А потом меня заметили…
– Доброе утро, – буркнул Глеб. Распахнул дверцу и сделал приглашающий жест.
И все бы хорошо, но… Но мама же сказала – на шею не вешайся, даже если поманит. А я девочка послушная! Ну, по крайней мере, иногда.
– Как это понимать? – спросила тихо и настороженно, хотя в душе уже начался бразильский карнавал.
Шеф прикрыл глаза, вздохнул и ответил с какой-то странной интонацией:
– Просто сядь в машину, ладно?
Желание поспорить и поприпираться отмела усилием воли. Легкой походкой приблизилась к «монстру», чтобы через мгновение оказаться на знакомом кожаном диванчике и поприветствовать Геннадия. Личный водитель шефа был благожелателен, но напряжен.
Захлопнув дверцу, Глеб обогнул машину и сел рядом. Салон наполнился запахом его парфюма, а я… опять начала терять голову. Что там мама говорила? Нет, даже под пытками не вспомню.
– У тебя отвратительный район, – сказал зеленоглазый. А потом уже Гене: – Поехали.
«Монстр» тронулся плавно и бесшумно. Грациозно обогнул все колдобины нашей улочки, свернул на соседнюю, столь же изящно вырулил на проспект и влился в утренний затор. Все как тогда, в самый первый раз.
– И все-таки зачем?.. – Я просто не могла не спросить.
Глеб мазнул взглядом по прикрытым белоснежной юбкой коленкам и выдохнул:
– Молчи.
Я почему-то послушалась.
До офисного здания, где обосновалось ООО «С.К.Р.», мы доехали в тишине, разбавленной монотонной музыкой «Радио-классик». К этому моменту мою ломку вытеснило благоразумие, и едва черный монстр остановился, я даже попыталась ретироваться, но двери оказались заблокированы.
– Не спеши, – сказал Глеб. – Я провожу.
– Опять? – спросила тихо-тихо.
Мне вообще вдруг очень страшно стало и дико неудобно – и перед Геной, и перед Герой, и перед коллегами, и вообще. Будто не я полночи по этим зеленым глазам страдала.
Шеф мою реплику комментировать не стал.
Щелкнуло. Глеб легко открыл дверцу и выбрался из машины. Я тоже хотела дверь открыть – ну вроде как независимая и все такое, но водитель процедил:
– Не надо.
И я опять послушалась. Какая-то я сегодня чересчур покорная, да?
Дверца распахнулась, Глеб подал руку. Мне касаться шефа не хотелось совершенно. Ну я-то знаю, что означает его «провожу»! Он же уже провожал – на обед и с обеда. Снова будет молчать как замороженная рыба, я же имею все шансы окончательно растаять от одного только прикосновения. А оно мне надо?
– Крис, – позвал зеленоглазый. Голос прозвучал ровно.
Эта его невозмутимость чертовски задевала. Если б не она, я бы точно сказала «нет», и добилась права войти в офис без всяких провожатых. А так…
Моя ладошка в его руке, по коже разряд электричества. Глеб тоже что-то почувствовал, тоже вздрогнул. Потом нахмурился, и хотя я из машины уже выбралась, не отпустил. Одной рукой поправила юбку, поудобнее перехватила сумочку, и вот после этого попыталась вырваться из захвата.
– Не надо, – сказал инкуб. По-прежнему невозмутимый, но чуток хмурый.
Чувство дежавю? Нет, ничего подобного! В той, прошлой реальности, люди, отиравшиеся у стеклянной вертушки и в холле, челюсти при виде нашей парочки не роняли. А Глеб никогда не заставлял чувствовать себя фарфоровой вазой – не придерживал за талию, при всходе на ступеньку, не фырчал на двери и не одаривал всех встречных мужчин свирепыми взглядами.
Народ, толпившийся у лифтов, приближение генерального директора ООО «С.К.Р.» скорее почувствовал, нежели увидел. Расступился быстренько, оперативно. Я невольно смутилась – это для Глеба они подчиненные, а для меня коллеги. Причем если учесть должность, это я должна лифт уступать, не наоборот.
Когда двери сомкнулись, отрезая от прибалдевшей толпы, шеф сжал руку так сильно, что едва не вскрикнула. А потом нажал кнопку на панели и лифт плавно остановился, в кабинке воцарился полумрак.
– Значит… не нравлюсь, – выдохнул брюнет, и прежде чем успела опомниться, шагнул навстречу.
Его руки скользнули на мои бедра, не позволяя отстраниться, шею обожгло горячее дыхание.
– Значит… самомнение у меня.
Я нервно сглотнула и вообразила ставшую уже родной прорубь.
– И полное отсутствие мозга… – добил шеф, как и раньше обжигая дыханием и нещадно сминая юбку.
– Любопытство – порок, – упираясь ладошками в его грудь, пискнула я. – А читать чужие письма – дурной тон.
– А я не гордый, – прошептал шеф, скользя губами от виска к скуле. И добавил, чтобы не обольщалась: – В некоторых вопросах…
Прорубь! Вода уже покрылась тонкой корочкой! Прыгаю в нее солдатиком! Нет, бомбочкой. Нет…
– Нет!
– Нет, – согласился зеленоглазый. – Только один вопрос выясним, ладно?
Он склонился к моим губам, но я отшатнулась.
– Поцелую и отпущу, – выдохнул инкуб.
То, что прижималось к моему животу намекало – Глеб либо врет, либо переоценивает себя. (Либо чье-то самомнение имеет вирусную природу, и я таки заразилась.)
Рука шефа легла на мой затылок, пальцы запутались в волосах. Вторая переместилась на талию, лишая всякой надежды избежать такого желанного и в то же время нежелательного поцелуя.
– Ну что, поехали? – прошептал совратитель, и губы… те самые, одно воспоминание о которых вызывало сладкую дрожь, коснулись моих.
А еще мы действительно поехали. Не знаю, кто устроил эту подлость – автоматика или лифтер, но выясню и расстреляю, честное слово.
Поцелуй на взлете, да еще с раздвоенным языком, это нечто. Особенно когда тебя что есть сил прижимают к сильному, горячему телу, когда собственные руки ласкают широкие плечи, а потом плющом обвиваются вокруг шеи. Ноги уже не держат, кровь обращается в жидкий огонь, сердце стучит бешено, словно в последний раз.
Взлет прекращается. Где-то на грани сознания маячит мысль – двери открылись, являя бледной секретарше на первом ресепшене все, что скрыто. Но мне по фиг. Мне совершенно по фиг! Только бы продолжал целовать и держать, потому что сама стоять уже неспособна.
– Ну вот. – Голос Глеба звучит тихо и хрипло. Он упирается лбом в мой лоб и едва заметно дрожит. – Ну вот и разобрались.
– В чем? – Вопрос неосознанный, на выдохе.
– В том, что ты врушка, – милостиво пояснило начальство. Столь же неадекватное, как и я. – Бессовестная, мелкая врушка.
Еще один поцелуй – стремительный и очень нежный. А чрезмерно умный лифт по-прежнему держит двери, дожидаясь когда пассажиры соизволят выйти вон.
– Глеб! – Мольба, причем самая настоящая.
– Даже не мечтай, – шепчет руководство, тут же отстраняется, вынуждая ухватиться за стеночку.
Потом галантно поднимает сумочку, которая в процессе нашего общения на плече не удержалась, а видя уровень неадекватности ассистентки начальника аналитического отдела, снова кладет руку на талию, дабы вывести из кабинки.
– Глеб… – Помесь мольбы и глубочайшего возмущения.
– Держись от меня подальше, ладно? – Инкуб совсем охрип. – И вообще… я тебя в филиал переведу. Нет, лучше в компанию к Айшеру, тем более его офис в твоем районе.
Я уподобилась секретарше на первом ресепшене – застыла с вытянутым лицом и круглыми такими глазами. Но до сознания слова Глеба дошли лишь после того, как он чмокнул в щеку и поспешил удрать.
Это что же получается? Кинул? Опять? Ну ладно тот, самый первый раз. Тогда я действительно заслужила пытку. Второй… ну тоже не смертельно, уже пережила. Но это… это несправедливо! Я что, подопытная мышь? Или девочка по вызову, которую можно отшить в любую секунду?
– Крис, ты куда? – пискнула секретарша.
– Туда! – зло рыкнула я, устремляясь к двери некогда родного кабинета.
– Крис, стой! – воскликнула обитательница второго ресепшена. – Он сказал, к нему нельзя!
– Мне он тоже много чего говорил! – Опять рычу, но что делать?
Постучать я не удосужилась. Влетев в кабинет, тут же напоролась на взгляд стремительно краснеющих глаз и поймала сердитое:
– Чего тебе?
Я закрыла дверь, защелкнула замок и лишь потом ответила:
– Угадай!
– Кри-ис… – Лицо шефа исказила гримаса, достойная посетителя стоматологического кабинета. Он еще не успел занять любимое кресло, стоял возле стола, весь такой огромный и страшный. – Крис, ты не понимаешь, во что лезешь.
– Я? Лезу? Хочешь сказать, это я к тебе три дня подряд подкатываю?!
Задумался, но только на миг.
– Если отвечу, что раскаиваюсь, успокоишься?
Я успокоилась раньше. Собственно, в тот самый момент, когда он эти слова произнес.
– Черт, а чего я парюсь?
Брови шефа приподнялись, лицо чуток вытянулось.
– Нет, действительно! Пойду к Гере. Гера ведь тоже из ваших? Он тоже мастер по этой части, верно?
Я стремительно развернулась, разблокировала замок…
– Стоять! – рыкнуло начальство.
– Да пошел ты, – выдохнула, дернула ручку, но…
Черт, я была уверена, что только вампиры могут быть настолько быстрыми.
Опять щелчок, и меня ловко оттаскивают от двери и разворачивают, чтобы продемонстрировать крайне недовольную физиономию и глаза, в глубине которых смешалось все – изумруд, алые всполохи, расплавленная лава и серебристые молнии.
– Глеб, иди на фиг, – сказала очень ровно и очень искренне.
– Дура, – рыкнул красноглазый.
– Сатрап.
– Идиотка.
– Тиран.
– Да ты хоть понимаешь, что Гера с тобой сделает?
Я прикрыла глаза и выдохнула мечтательно:
– О да…
– Крис!
Руки сами скользнули по его плечам, обвили шею.
– Платьишко расстегнешь? – Это кто? Это я спросила?
В ответ услышала треск ткани и тихий стон «Кри-ис…». И все, пропала.
Его губы на моих губах. Его руки… ну они везде, если честно. Прикосновения невероятно властные, жгучие. Мои пальчики, наоборот, осторожны и ловки, как у бывалой карманницы – расстегивают пуговку за пуговкой, не забывая отвечать на развратные поползновения Глеба.
Все. Рубашка на полу.
– Крис, ты… сумасшедшая! – Реплика в перерыве между поцелуями.
Я ответить не успеваю, да не больно-то и хотелось. Выгибаюсь, ощущая волну нестерпимого жара, позволяя Глебу прижать еще крепче.
Бюстик расстегнут, снят и отброшен.
– Глеб! – выдох плавно переходит в стон, а губы шефа пускаются в стремительное путешествие от шеи к груди и обратно.
Мои пальчики в его волосах – ощущение убийственное, даже лучше, чем поцелуи. Опять стон. Только не мой высокий и пронзительный, а его – глубокий и пьянящий.
Попытка сдвинуться в сторону единственного предмета мебели, и я путаюсь в соскользнувшем на пол платье. Глеб успевает подхватить на руки, рычит нечто ругательное. А мир перед глазами плывет, сливается в нечто единое, абстрактное, но невероятно яркое.
Очень знакомая столешница и новый поцелуй. Он ничуть не мешает Глебу лишать меня последней части гардероба, а мне выдергивать ремень из его брюк.
Расстегнуть ширинку зубами? Ну… вариант, конечно, но ведь для этого меня нужно отпустить, а отпускать никто не собирается, поэтому снова не пойми откуда взявшиеся навыки карманницы. Ответом не стон, а рык оголодавшего зверя.
Его ладони на моих бедрах – убежать не получится, избежать тоже. Мои ноги на его талии? Ну да, и такое бывает. Очень медленный, очень глубокий поцелуй, резкое движение вперед – и все, я пропала окончательно. Мир взорвался и сошел с ума. А может, наоборот? Впрочем, какая разница?
Черт с ним, с миром, и реальность пусть пропадет пропадом. Главное, чтобы он, Глеб, был. Всегда. Каждый миг. Каждую секунду.
– Крис…
А закончилось все на полу. Так как ковров в кабинете Глеба Игоревича не имелось, шеф был снизу – отрабатывал свою недальновидность. Нет, сам он тоже не особо мягкий, но все ж таки поприятнее, чем паркетная доска.
Я лежала на брюнете, ощущая жар его тела, мерное дыхание и биение сердца. Он ласково гладил по обнаженной спине и волосам. Изредка с губ срывалось исполненное сожаления «прости…», это слегка раздражало.
Когда чувство, что по мне бульдозер проехался, отступило, а извинения инкуба достали окончательно, приподнялась и скатилась с горячего тела. Потом встала, потянулась и оглядела кабинет.
Стол, как это водится, устоял. Городской телефон пал, равно как и ноут – и когда это мы успели его спихнуть? Нет, не помню. В остальном, никакого бардака, только разбросанная по полу одежда.
Легкой, неспешной походкой, приблизилась к белой тряпочке, бывшей некогда платьем. Подняла, оглядела. Обидно? Ну… не очень, если честно. Я с самого начала подозревала, что долго в этом платьишке ходить не придется – белый цвет все-таки непрактичен и недолговечен.
Но промолчать, разумеется, не могла…
– Глеб. – Я обернулась к шефу, который приподнявшись на локтях, следил за моими передвижениями. – Давай так: я пока приведу себя в порядок, а ты придумаешь, что мне надеть. Идет?
С демонстративным неудовольствием отбросила остатки платья, тряхнула волосами и шагнула к двери, ведущей в личную ванную шефа. И тут же услышала изумленное:
– Что?..
– Что-что… – буркнула, самым разобиженным тоном. – Не могу же я прийти на рабочее место в одном белье. Верно?
Кстати, а когда он успел чулки с меня стянуть? Ай, ладно.
До ванной комнаты дошла без приключений, но дверь прикрыть не успела.
– Крис? – Глеб вторгся в гигиеническое помещение самым бесцеремонным образом. – Крис, ты… как? – и столько недоверия в голосе.
– Я твоим душем воспользуюсь? – Да, косим под дурочку, и нам это даже нравится.
Инкуб не повелся. Ухватил за подбородок и заставил смотреть в глаза. А я что? Я ничего! Моя совесть чище, чем первый снег.
– Крис, ты… в порядке?
– Вообще-то не совсем. Коленки болят и локти. А еще копчик и спина.
– Я не об этом, – нахмурился шеф.
Удивленно приподнимаю брови и упираюсь ладошкой в обнаженную грудь противника.
– Глеб, выйди, а? Мне… в общем, мне надо побыть одной. И с одеждой, будь добр, разберись. Я знаю, ты можешь.
Еще один очень недоверчивый взгляд, но Глеб все-таки повиновался. Я же позволила себе легкую ухмылку и отправилась получать удовольствие от душа.
Выходить из ванной не торопилась – на фиг надо? Тут душ, удобства и большое мягкое полотенце в придачу. Там – хмурый инкуб с разрывом шаблона и стопроцентная вероятность допроса. Последнее – самое неприятное, потому что врать, когда на тебя смотрит этот потрясающий мужчина, очень сложно. В его присутствии разум розовым туманом заволакивает, и коленки дрожат, и вообще. А уж после того, что было…
В общем, пришлось тянуть до последнего, а открыв дверь, столкнуться нос к носу с шефом, который, судя по всему, шел эту самую дверь ломать. Глеб был уже одет и слегка рассержен. И даже собирался что-то сказать, но я перебила:
– Что с моей одеждой?
Глеб поджал губы, указал на стоящий возле двери пакет с логотипом известного бренда. Я мило улыбнулась и как была – то бишь босиком и в полотенце – потопала смотреть, чем наградила судьба.
Бардака в кабинете уже не было. Телефон стоял на столе, ноут на краешке стола, ибо падения не пережил. Остатки моей одежды лежали рядом, неряшливой стопочкой. Бюстик сверху.
– Крис… – не выдержав, пробасило руководство. – Кто ты?
Я как раз до пакета добралась. Выудила из него платье, отчаянно похожее на то, которое пало в неравной борьбе с зеленоглазым демоном. Кто покупал, не знаю, но глазомер у него хороший.
– Ну… до недавних пор была ассистентом начальника аналитического отдела ООО «С.К.Р.». А сейчас не знаю. Ведь в компании Айшера вряд ли есть такая вакансия, да? Мне кем-то другим приде…
– Крис! – перебил генеральный возмущенно. – Ты все поняла! Не ломай комедию.
– Комедию? Глеб Игоревич, вы о чем? Я не…
Брюнет не выдержал и двинулся на меня. И все бы хорошо, но в глубине изумрудных глаз опять алые всполохи появились.
– Даже не мечтай! – Рык получился очень натуральным.
Замер и совсем нахмурился, даже руки на груди сложил. А я не постеснялась пояснить:
– Глеб, ты, конечно, обалденный, но это было в первый и последний раз.
Шеф надменно заломил бровь, спросил не без издевки:
– Это почему же?
– Потому!
Я нырнула в пакет, выудила еще два платья, но уже другие. Одно из них, черное, было велико. Значит, глазомер у того, кого сослали в магазин, все-таки плохой. Либо этот кто-то нервничал так сильно, что решил купить весь размерный ряд. Ну почти весь.
– Кри-ис…
– Глеб, а давай без истерик, а?
Я позволила себе очень короткий взгляд, но оно того стоило – лицо инкуба вытянулось, рот растерянно приоткрылся. Я же легко пересекла кабинет, подхватила свое белье, чулки, сумочку и, огибая статую имени Глеба Игоревича Вознесенского, поспешила обратно к ванной.
– Ты… – начал шеф, но был нещадно прерван.
– Кстати, сколько сейчас времени?
– Половина второго, – на автомате ответил он. Тут же нахмурился, рыкнул: – Крис, что за дела? Не уходи от темы!
– От какой именно?
Кое-кто задохнулся возмущением, а я остановилась на пороге гигиенической комнаты, спросила жалобным голоском:
– Глеб Игоревич, а можно я сегодня домой? А то так копчик болит, что боюсь, не высижу.
Зеленоглазый прищурился, нервно рыкнул, но кивнул. Потом достал мобильный, нажал пару кнопок…
– Гена? Еще одна просьба.
– А почему не Гера? – встряла я. И, схлопотав очень недобрый взгляд, таки скрылась за дверью ванной.
