Глава 9. Правитель страны
Несколько дней Никита находился в напряжении. Его племя еще не пришло, а местные могли поднять бунт. Отойдя от шока после нападения своих воинов, аборигены могли возмутиться. Пришел чужак, самовольно сел на престол – негоже. Хоть Никита и вождь, но он вождь своего племени.
Однако городок жил спокойно. Его жители хотели одного – мирной жизни без катаклизмов, хотели спокойно растить детей, трудиться и не бояться за свою жизнь. А кто сидит наверху с тиарой на голове – не суть важно. Ведь порядки не изменились: налоги не увеличились, пришедшие воины не бесчинствовали. И кабы не атланты на улицах, можно подумать, что ничего не изменилось.
Фим, Ида и Никита каждый день по часу учились караимскому языку. Был он не очень сложен, как и многие древние, не было в нем сложносоставных или заковыристых и уж тем более заимствованных из других языков слов.
Никита был молод, память хорошая, желание освоить язык сильное, и дело шло на лад. Ида видимых усилий не прилагала, но осваивала язык быстрее. А Фим, отличный и опытный воин, усваивал язык с трудом. За четыре дня он только и смог выучить «здравствуй» и «до свидания». Не давались ему языки.
К вечеру пятого дня через ворота города втянулась колонна племени азуру. Люди были утомлены переходом, хотели есть, и многие жители, увидев множество чужаков, среди которых преобладали высокие люди-атланты, толпились, глазели, переговаривались. Зрелище было необычным.
Аюб был еще в доме Никиты. Когда оба услышали шум с улицы, вышли, и к Никите подбежал Варда:
– Вождь! Как ты и повелел, я привел всех наших. Шли долго, потому как с грузом и детьми.
– Все целы, потерь нет?
– Нет.
– Молодец, хвалю.
Никита повернулся к Аюбу:
– Сам распредели каждую семью по пустым домам, как и договаривались. И попроси жителей накормить прибывших – хотя бы сейчас и утром. А дальше я сам решу.
– Сделаю. Дома уже известны, а ужин приготовить недолго.
Никита обратился к людям племени азуру:
– Сейчас мой помощник из местных жителей разведет вас по домам. Каждой семье – по дому. Берегите жилище, вам в нем жить. Жители приготовят для вас ужин и завтрак, а дальше вы уже сами. На первое время Тот выделит вам продукты со склада – муку и сушеное мясо. С соседями не ссориться, не скандалить и не драться. Отныне наше племя вливается в племя караимов, и в дальнейшем нам жить вместе. Если вам все понятно, следуйте за Аюбом – так зовут моего помощника.
Люди слишком устали и потому, не задавая вопросов, поплелись за караимом.
– Фим, попозже пройдись по домам, где поселились наши, посмотри, все ли получили кров над головой, все ли накормлены. Потом скажешь Тоту – он у складов, чтобы выделил мясо и сухофрукты. Мне доложишь.
Фим был исполнителен и точен. Но на всех своих людей Никита полагаться не мог: дисциплина была не на высоте, особенно у женщин.
Уже около полуночи пришел Фим:
– Все устроены и накормлены, сам в каждом доме побывал.
– Хорошо, пусть отдыхают. И ты иди.
На следующий день, когда пришел Аюб, Никита на хорошо выделанной шкуре какого-то животного решил нарисовать карту, пусть и приблизительную, страны караимов. Угольком набросал южную оконечность Уральских гор, рудник медный, селение, где жили азуру, и сам Беддах.
– Аюб, смотри. Вот горы, вот наш город. Где еще есть селения, как они называются, далеко ли они и сколько жителей там обитает?
– Не так быстро, Никита, дай сосредоточиться. Вот здесь, в одном дне пути пешком, селение Агло.
В месте, которое указал на карте Аюб, Никита поставил карандашом жирную точку и написал название.
– Тут, на восход, – он ткнул пальцем в карту, – два дня пути – Таш, жителей около сотни. Они промышляют добычей соли.
Никита и его отметил.
– Вот здесь, на полуденную сторону, – Мухир. Там хорошая земля, дает два урожая зерна в год.
Аюб вспоминал, а Никита наносил. Когда старик замолк, он спросил:
– Все?
– Вроде.
– Посмотри еще раз. Тут восемь селений, кроме самого Беддаха.
– Какой ты проницательный!
– Не хватает еще одного…
Аюб поводил пальцем по импровизированной карте:
– Пожалуй, здесь.
– Как-то ты неуверенно показал, – заметил Никита.
– Я там не был никогда. Это Гамба. – На лице Аюба появилось выражение отвращения.
– Поясни, – попросил Никита, увидев выражение его лица.
– Гамба на краю страны, как ты видишь. Там выращивают аллозавров и птеродактилей для нужд войска. Если ты не знаешь: яйцо держат при повышенной температуре, но его надо постоянно поворачивать. Этим занимаются рабы. Но когда из яйца вылупляется аллозавр, рядом должен стоять воин, который будет на нем ездить, – ведь детеныш кого увидит первым, того и считает своей матерью. Он должен подчиняться воину, а когда вырастет, будет защищать его. Но чужим лучше к нему близко не подходить, сожрет.
– Ты не любишь динозавров?
– А за что любить этих мерзких созданий? Кроме того, почти каждые семь-восемь дней кто-то из рабов погибает мученической смертью. Можно сказать – издержки, отходы.
Никита вспомнил, как за помощью уехала или ускакала – не знаешь, как правильно сказать – женщина именно на аллозавре. Стало быть, не почудилось.
– И много у вас динозавров в войске?
– Не знаю, надо у воинского начальника спросить.
– Увы, это невозможно. Он бросился на Фима – ты его знаешь – с мечом, и был убит.
– Жалко. Его в городе знали и уважали.
– Сделанного не изменишь. Ты лучше расскажи, какие страны или племена вас окружают, соседствуют, чего от них ждать?
– На полуденную сторону десять дней пути – страна зырян. Они смуглы, упрямы и воинственны. Это единственный наш враг, и хорошо, что он далеко. Племя многочисленно, но передвигаются они пешком. На восход от нас мизгири, до них семь дней пути. Их город называется Парват. Племя мирное, занимаются ремеслами, ткут великолепные ткани – наши торговцы часто там бывают. На полуночную сторону горы и лес, там никаких племен нет. А на закатную, у реки – племя рыбоедов – так они себя называют. У них нет крупных селений, деревушки по три-четыре дома. У них очень вкусная копченая и сушеная рыба. В дни, когда полная луна, они приплывают на лодках и меняют рыбу на товары. Мы с ними никогда не враждовали. У них вождь – женщина, и в семьях главнее тоже женщины.
– Матриархат, – вспомнил словечко Никита.
– Не слыхал такого. Это что?
– Когда женщины правят.
Они говорили долго, весь день с перерывом на обед. Никиту интересовало все: есть ли горы, где протекают реки, растут ли в лесах ядовитые плоды, какому богу поклоняются и много чего еще. Ему хотелось знать все, поскольку племя для него было новым. А старик был просто кладезем знаний.
Конечно, после ознакомления, хотя бы периодического, надо было проехать по селениям самому, познакомиться с жителями, узнать обстановку. Но пока дел было полно и в Беддахе.
Не было у Никиты опыта управления крупным населенным пунктом, множеством людей. Аюб дал приблизительную численность жителей города – три тысячи человек. По сравнению с двумя сотнями племени азуру, где он каждого знал в лицо и по именам, разница существенная. Да и ехать было не на чем. Коней в стране караимов не было, а ехать на аллозавре он побаивался. Кто знает, что при виде его зашевелится в тупой башке кровожадного хищника?
Однако дела пришлось прервать уже ночью. К Никите пришел Фим и с ходу заявил, что прибежал гонец. Он взволнованно что-то говорит, но Фим не знает языка.
– Иди за Аюбом.
Черт! Плохо без знания языка, а учить нет времени. Он ведь вождь объединенного племени всего неделю, за это время ни один полиглот не сумеет освоить незнакомый язык.
Через полчаса явился Фим. Аюба он просто принес – для быстроты. Вместе с ним впустили и гонца. Он едва держался на ногах, был пропылен, глаза ввалились, видно – прошел или пробежал изрядную дистанцию.
– Аюб! Прости, что не дали отдохнуть. Спроси у гонца, что случилось?
Старик стал разговаривать. Гонец говорил сбивчиво, Аюб несколько раз переспрашивал, а затем повернулся к Никите:
– Беда! С полуденной стороны идет большое войско!
– Зыряне?
– Нет, он смог бы отличить. С его слов, зыряне потерпели в битве поражение, а незнакомцы идут в нашу сторону, они уже на нашей земле. Гонец плыл на долбленой лодке, потом бежал. Он очень устал.
– Сколько чужеземцев?
– Я спрашивал, он не знает. Говорит – много, несколько сотен.
– Спасибо. Накорми его, Аюб, и дай приют.
Аюб с гонцом ушли, а Никита с Идой и Фимом устроили совет.
– Что делать будем? К городу чужеземцев подпускать нельзя. Город почти не защищен, а воинов у нас мало.
– Надо задействовать этих зомби на птеродактилях. Для них расстояние невелико, – сказал Фим.
– Ты хочешь их возглавить? – усмехнулась Ида.
Но Фим отвел глаза. Ему воины не подчинились бы. Тогда придется посылать Иду. Но отпускать ее одну Никита опасался, стало быть, вместе с ней придется ехать самому.
– Вроде еще есть воины на аллозаврах, – неуверенно сказал Фим.
– Вроде?
– Их около полусотни, я сам видел; но не считал.
– Тогда так. Мы с утра с Идой идем к летающим воинам. Вылетим вместе с ними, попробуем заставить выступить воинов на аллозаврах. Они уступают в скорости, но будут хорошей поддержкой. Ты, Фим, останешься здесь. Будешь и властью, пока меня нет, и старшим над воинами-азуру. Если враги подойдут, ты должен защищать Беддах, как свой дом. Я на тебя надеюсь.
– Все исполню в точности.
– Старик Аюб будет тебе хорошим советчиком.
– А вы как же без него?
– Ида справится.
Фим ушел.
– Жена моя, сможешь ли ты управлять воинами?
– Ты будешь говорить мне, куда их направлять и что делать, а дальше не твоя забота.
– Уверена?
– Иначе бы не говорила.
– Полагаю, нам придется лететь на этих тварях.
– Да, иного выхода нет. Но я их боюсь.
– Я тоже.
– Ты? Я думала – страх тебе не знаком.
– Я такой же смертный, как и другие. Просто умею держать чувства при себе, не показывать их. Если вождь будет нерешителен, будет бояться – кто из воинов пойдет за таким?
Ночью Никите спалось плохо. Снились незнакомые воины, птеродактили, предстоящий полет на этих тварях. Чистой воды авантюра, просто безумие… И зачем только он влез в эту шкуру? Сидел бы сейчас спокойно со своим, до мелочей знакомым ему племенем, пользовался уважением и почетом. А в Беддахе он вождь пока что только номинально, потому что тиара есть. Если завтра он проиграет битву, его просто изгонят с позором из города. Ладно, позор можно пережить, уйти – но ведь он взял на себя ответственность за жизни и безопасность тысяч людей, надев на себя тиару как знак верховной власти. И отступать уже поздно. Или он победит, или умрет там, хотя бы чести не замарав. Правда, такого слова здесь не знали, но в отношении к некоторым ситуациям оно подразумевалось. Говорили – потерял лицо. С таким человеком никто не побратается, не разделит трапезу, кров. Руки для рукопожатия не подаст, но это здесь и не принято.
Утром он поднялся, как будто не отдыхал, настроение было паршивое. Ида сразу это заметила:
– Садись, ешь. Мы выиграем эту битву, даже если все птеродактили сдохнут, а воины погибнут. У нас нет выбора. – И сама взялась за лепешку.
Как ни странно, но ее слова Никиту успокоили. Да и если верить известной поговорке, аппетит приходит во время еды. И потому, стоило ему съесть пригоршню фиников, как он взялся за лепешку и мясо.
Плотно позавтракав, он поднялся, взял стоящий тут же у стены щит, опоясался мечом.
– Идем, время!
По приказу Фима несколько воинов сопроводили их к воинскому лагерю. Для глаз того, кто здесь никогда не бывал, картина открывалась страшноватая. Сновали воины, визжали, хлопали перепончатыми крыльями и щелкали челюстями птеродактили. На другом конце лагеря ревели аллозавры. Хозяева динозавров безбоязненно подходили к своим хищникам и кормили их с рук кусками мяса.
У Никиты мурашки по коже пробежали. Как им втолковать задачу, как заставить ее выполнить? И в этот момент он услышал голос Иды:
– Никита, пробки!
Никита послушно воткнул пробки в уши, и Ида начала петь. Замолчали все – и люди, и динозавры.
Пела она недолго, но как только закончила, поднялась суматоха. Воины хватали оружие, надевали амуницию. Потом по хвостам ящеров они взбежали им на спины и уселись на основании шеи.
Ида повернулась к Никите, жестом попросив извлечь пробки из ушей.
– Куда им держать путь?
– В полуденную сторону, к землям зырян. Караимов не трогать, а чужаков убивать безжалостно. Пленных не брать. Пусть идут и сражаются, пока не падет мертвым последний враг.
Ида снова запела – и на этот раз недолго.
Аллозавры, повинуясь командам седоков, сорвались с места – Ида с Никитой едва успели отскочить в сторону.
Воины управляли ящерами ногами. Толкнул в шею левой ногой – и ящер поворачивал влево.
Никита с трудом успел посчитать – выходило около семи десятков ящеров, соответственно – и воинов столько же. Никита даже и представить себе не мог, сколько воинов надо, чтобы им противостоять.
А летающие воины не обращали внимания на выезд ящеров – вроде бы ничего рядом и не происходило. Полным отсутствием интереса к окружающему они напоминали Никите зомби.
– Найти бы у них главного, – задумчиво проговорил Никита.
– Главного убил Фим, – отозвалась Ида.
– Ну хоть кто-то у них есть? Хоть какой-то начальник, пусть и маленький?
Мимо проходил воин. Ида остановила его за руку и вперилась взглядом ему в глаза.
Воин кивнул, ушел и быстро вернулся вместе с другим. Этот явно был старшим воином – на его шлеме развевались перья какой-то птицы.
Воин вытянулся перед Идой, не обращая никакого внимания на Никиту. И снова игра в гляделки. Потом оба воина дружно убежали.
– Что ты им внушила?
– Что ты вождь, правишь всей страной. Предстоит боевой поход, и нам нужно лететь с ними, поэтому необходимы два летающих динозавра с погонщиками – ведь ни ты, ни я не умеем управлять птеродактилями.
– О господи!
Старший воин бегом вернулся и показал рукой на двух птеродактилей. Это были довольно крупные экземпляры злобного вида. На шее у них были ошейники, от которых к врытому в землю столбу вела железная цепь.
Снова перегляд с Идой – и старший воин повел их к ящерам. Никита шел, едва передвигая ноги, а все существо его кричало – остановись, если тебе жизнь дорога!
У птеродактилей их ожидали воины, хозяева летающих тварей. Они быстро влезли на птеродактилей и похлопали каждый своего по шее. Твари послушно подогнули лапы и сели брюхом на землю.
Старший воин взял Иду за руку, подвел сзади, показал на спину и поддержал под локоток. Ида неловко взгромоздилась ящеру на спину и обхватила руками воина – больше держаться было не за что. Так же неловко забрался на спину динозавру и Никита, только что без помощи старшего воина.
– Ида, пой! – скомандовал Никита, закрыл пробками уши.
И Ида снова запела.
Никиту разбирало любопытство – что она им поет, но вынимать пробки из ушей он не стал.
И снова забегали воины, забираясь каждый на своего ящера. Воины расстегнули ошейники, птеродактили захлопали крыльями, заклекотали. Потом короткая пробежка – и они поднялись в воздух.
Никита хоть и летал в лодке, все равно был немного испуган. Высота около сотни метров, одно неосторожное движение – и костей не соберешь. И никаких парашютов или страховочных веревок нет.
Птеродактили с Идой и Никитой летели рядом, они были во главе, за ними тянулись другие.
Немного пообвыкнув, Никита обернулся. Зрелище было впечатляющим: не меньше двух сотен кровожадных хищников растянулось в небе беспорядочной стаей. У воинов, сидящих на них, были короткие мечи, шлемы, но щитов или хотя бы кожаных доспехов на них не было. Понятно, за них будут воевать летающие ящеры.
Судя по тому как мелькала внизу местность, Никита прикинул скорость – не меньше сорока километров в час. Стало быть, к полудню они будут на месте.
Никита был напряжен, мышцы затекли от неподвижности, но пошевелиться он опасался. Под ним, под кожей птеродактиля, двигались огромные мышцы, а сзади, совсем рядом, взмахивали огромные крылья.
Ида же крутила головой во все стороны, похоже – она отошла от первоначального шока.
Еще два часа полета – и впереди показались клубы пыли. Когда они приблизились, стало понятно – идут воины, много, но идут толпой, строй не держат. Но на головах всех поблескивают шлемы, в руках у всех есть щиты. Кроме как чужим, иным воинам здесь взяться неоткуда.
Старший воин прокричал команду и показал вниз.
Сердце у Никиты гулко и часто забилось и ушло в пятки. Если ящер начнет пикировать, рвать клювом людей, ему не удержаться на его спине.
Но все оказалось проще. Ящеры, на спинах которых сидели Ида, Никита и старший воин, встали в круг. Остальные же один за другим резко уходили в пике, хватали чужих воинов, рвали их на части и заглатывали. И работали они не только челюстями, но и когтистыми лапами. Захватывали добычу, набирали высоту метров тридцать и бросали свою жертву вниз. Крики людей, рев ящеров, возгласы воинов-седоков, хлопанье крыльев – все слилось в жуткий и оглушающий шум. Никиту не спасали от него даже пробки в ушах.
Чужаки явно были не готовы к нападению летающего противника. Обороняться им было нечем, поскольку Никита не увидел у них копий. Были мечи, дубины, но разве это оружие против огромного, сильного и кровожадного ящера?
Чужаки попробовали сплотиться и прикрыться сверху щитами – в Древнем Риме такое построение называлось «черепахой». Пустая затея! Ящеры когтями вырывали из их рук щиты и тут же щелкали челюстями, выхватывая куски человеческих тел. Казалось, разгром чужаков уже близок. Но они нашли способ борьбы.
Никита кружил невысоко над полем битвы и видел все в мелочах, в подробностях.
Из гущи воинов взметнулся волосяной аркан и захлестнулся прямо на шее птеродактиля, который атаковал. Дружными усилиями нескольких человек его принудили опуститься ближе к земле, прижали и тут же принялись рубить – мечами, топорами. В первую очередь погиб воин-седок. Птеродактиль же долго боролся за свою жизнь, отбивался когтями, щелкал пастью. Но вскоре, изойдя кровью от многочисленных ран, затих.
Чужаки радостно взвыли. От их войска осталась едва ли половина, но теперь они нашли способ защиты.
За первым убитым птеродактилем последовал второй, третий… Никита приблизительно попытался подсчитать, сколько же чужаков пришло на землю караимов, но определить их точное число было просто невозможно, они постоянно перемещались. Тогда он прикинул площадь, которую занимало войско. Чужаки покрывали площадку примерно сто на сто метров. Учитывая, что на одном квадратном метре стоят два воина с вооружением, получалась тысяча. И это только тех, кто жив. Мертвые же лежали в стороне, обозначая путь войска – оно не стояло на месте, медленно перемещаясь в сторону севера.
Внезапно, как по команде, птеродактили с седоками развернулись, пролетели несколько километров на полуночную сторону и приземлились. Ящеры тяжело дышали.
Никита спрыгнул с летающей твари и подбежал к Иде.
– Узнай у старшего, что произошло?
– Они отвечают, что ящеры устали. Перелет был долгим, борьба ожесточенная. Им требуется отдых, они тяжело дышат.
– Сколько времени нужно ящерам для отдыха?
– Не знаю. Ящеры отдохнут, их напоят водой – и только потом можно продолжать биться.
За лесом появилось быстро смещающееся в сторону облако пыли, и Никита встревожился – неужели их окружают чужаки?
Но из-за деревьев показалась стая аллозавров, на спинах которых были видны всадники. Это прибыла группа воинов, вышедшая из воинского лагеря первой.
Аллозавры бежали ходко, только ноги мелькали. Их огромные туши раскачивались, хвосты мотались из стороны в сторону, помогая поддерживать равновесие. Каждый аллозавр весит от двух до трех тонн, топочут они громко да еще периодически издают устрашающий грозный рев. Страшно оказаться на пути такой несущейся оравы.
Ящеры пронеслись мимо. Видимо, к присутствию птеродактилей они привыкли, потому что даже головы не повернулись в их сторону.
Минуло меньше четверти часа, и с той стороны, куда они умчались, раздался шум возобновившейся битвы. Схватки Никита не видел, но с мстительной радостью представил, как ящеры работают мощными челюстями. Они значительно сильнее птеродактилей, ведь у летающих тварей много сил уходит на то, чтобы удержаться в воздухе.
Очень хотелось вождю посмотреть, что там творится – но как? «Птички» отдыхают, заслужили, а пешком идти он опасался. Те же динозавры, встретив его, сожрут запросто. Кто он для них? Добыча, еда.
Вскоре птеродактили начали расправлять крылья и хлопать ими.
– Все, можно лететь! – сказал старший.
Никита едва успел запрыгнуть на спину ящеру, и «птички», как он их назвал, поднялись в небо. Однако уже с высоты было видно, что поспели они к шапочному разбору.
На поле царил настоящий разгром. Организованного войска не было. Отдельные уцелевшие чужие воины пытались спастись бегством, за ними гонялись ящеры. Жутковатое зрелище чем-то напоминало схватку гладиаторов со зверями на арене. Только у чужаков шансов не было. Десяток минут – и не стало видно ни одного живого. Поле было усеяно трупами и окровавленными кусками разорванных тел.
Аллозавры распалились от вида такого богатого «стола». Они рвали мертвых и заглатывали куски тел, не разжевывая.
Все, битву можно считать выигранной.
Никита показал рукой назад. Старший воин увидел его жест, кивнул, и его ящер повернул к городу. За ним потянулись остальные птеродактили. Ревущие и беснующиеся аллозавры остались позади.
Пара часов лета – и уставшие ящеры тяжело плюхнулись в лагере.
Никита сполз по спине ящера на землю. Его покачивало. Насмотрелся он сегодня страшилок! Не думал он, что немногочисленное войско караимов одержит такую быструю и такую убедительную победу. Теперь стало понятно, почему соседние племена делают такие редкие набеги на земли караимов, понимают, что себе дороже выйдет.
Он поддержал спускающуюся Иду.
– Передай старшему мою благодарность. Скажи – за геройство каждому воину, кроме жалованья, выплатим по три нома, а ему, как старшему – пять.
Услышав новость, воины радостно закричали, а Никита усмехнулся: солдаты во всех армиях мира и во все времена, услышав о вознаграждении, ведут себя одинаково.
Никита и Ида не спеша шли к городу и даже не разговаривали. Переволновались, устали. Завидев их, навстречу выбежали воины Фима – они охраняли город и были его последней надеждой.
– Ну как?
– Мы одержали победу!
Воины подхватили Никиту, подняли его на руки и так внесли в город. Ида скромно шла сзади, хотя ее вклад в разгром потенциальных захватчиков был больше, чем у Никиты.
Воины кричали здравицы в честь Никиты.
Жители останавливались и смотрели с удивлением. Город жил обычной жизнью, как и каждый день, тогда с чего бы вождя нести на руках?
Только Аюб и через него несколько человек знали о грозящей городу и стране опасности. Аюб и Фим находились в доме вождя и, услышав шум приближающейся процессии, выбежали на площадь. Они сразу догадались о победе – ведь одержавших поражение так не чествуют.
Аюб стал выкрикивать по-караимски:
– Хвала вождю, одержавшему победу! Город спасен! Его жители могут спать спокойно!
Жители подходили, расспрашивали Аюба и удивлялись. На страну напало войско, произошла битва, а они даже не знали об этом. В порыве радости горожане присоединялись к воинам Фима и тоже кричали здравицы Никите.
Толпа росла как снежный ком, а к ней все подходили и подходили. Никита понял, что надо сказать краткую речь. Один из атлантов поднял его и посадил к себе на плечо. Теперь Никиту видели все, и он видел людей, собравшихся на площади. Дождавшись тишины, он попросил:
– Фим, подними Аюба, пусть толмачит.
И Аюб тут же был поднят и усажен на плечо Могула.
– Вчера прибежал гонец из полуденных земель. Чужое, большое и сильное войско разгромило зырян и напало на страну. Как вождь, я не мог допустить, чтобы гибли наши мирные люди, чтобы проливалась кровь. Сегодня утром я возглавил поход на захватчиков. Наши воины дрались, как львы, как драконы. Тысячи чужаков пали в битве. Враг был побежден нашим войском! Слава воинам!
Аюб перевел, и площадь взорвалась криками. Так вот почему Никиту несли на руках! Люди кричали:
– Слава воинам! Слава вождю! Страна караимов всех сильней!
Никита поднял руку, и наступила тишина.
– По случаю победы объявляю завтрашний день нерабочим. Празднуйте, люди! Веселитесь, пляшите, пойте песни. Мир на долгие времена!
Аюб перевел, и снова раздались восторженные крики.
Следующим днем весь город отдыхал, гулял. Встреченных на улицах воинов, в основном бойцов Фима, украшали венками из цветущих растений. Воины не участвовали в битве и потому смущались. А их угощали фруктами, лепешками, пирогами с начинкой, напоминающими кавказские хычины. Никита помнил твердо: народу – хлеба и зрелищ. Со зрелищами было туго, покричали песни, устроили пляски – что-то вроде хоровода. Но все остались довольны.
Следующим днем Никита, Фим и Аюб, как переводчик, отправились в военный лагерь. С ними шел городской служащий, по должности казначей. Он нес на спине мешочек с монетами: обещание, данное воинам, нужно было выполнять.
Но не только это хотел выполнить Никита. Его волновало оружие павших чужаков. Оружие – это металл. Негодное – в переплавку, а годное – на склад, в арсенал. Никита задумал создать небольшой отряд городской стражи из добровольцев. К его удовольствию, старший воин группы воинов, воевавших на аллозаврах, оказался на высоте – он собрал и привез в лагерь оружие.
Обрадованный Никита сверх положенных пяти ном распорядился выдать старшим еще десять. Проявленная бережливость и смекалка позволила городу обзавестись запасом мечей, а у старшего воина хватило ума не собирать дубины и щиты.
Никита и тут сказал короткую речь. Воины, хоть и под сильным влиянием и воздействием Иды, должны вождя знать в лицо.
А потом начались хозяйственные хлопоты. Свежим, незамыленным глазом Никита видел недостатки, упущения. Что ему нравилось, так это то, что все его распоряжения выполнялись без пререканий – с дисциплиной у караимов было неплохо.
В первую очередь сделали водяную мельницу. Река рядом, энергия дармовая. До этого зерно мололи на муку кто как, и преимущественно дома, на небольших жерновах. Качество ее не всегда было хорошим. А новая мельница, сделанная за неделю под руководством Никиты, за день могла смолоть четырнадцать мешков зерна, причем обработка шла сначала на грубых камнях, а потом на камнях, дающих тонкий помол. Мука получалась легкой, рассыпчатой и скрипела между пальцами. Жители, отведав лепешки из этой муки, дружно становились в очередь к водяной мельнице.
Мельниками Никита поставил мужчин, одного из племени азуру, а другого – караима, и за работу они брали десятину. Никита решил, что, по крайней мере, жители не будут шептаться, что он пристраивает везде своих людей. А занять работой пришедшее племя было просто необходимо, поскольку местные уже владели ремеслами и имели мастерские. Азуру же надо было на что-то жить. Охотники с Вардой во главе так и продолжили привычное дело, поставляя в город мясо, рыбаки на лодках-долбленках ловили рыбу. Фим возглавлял воинов, но все равно половина людей нуждалась в работе.
Общаясь с караимами, Никита запоминал слова их языка и пытался их повторить, а потом и вовсе стал учить язык с Аюбом, по вечерам. Через два месяца он стал понимать, о чем говорят караимы, но сам говорить еще стеснялся: знал не все слова, а те, которые знал, произносил с сильным акцентом. Но он надеялся вскоре говорить свободно.
Незнание языка воздвигало невидимую стену между ним и местными жителями. Вот дети азуру – те язык усваивали с лету, не утруждаясь, и, играя, лопотали на смеси двух языков.
Однажды утром на площади загремели бубны и трещотки. Услышав их, Никита вышел из резиденции и замер, удивленный зрелищем, – на площадь въезжал караван верблюдов. В этом мире Никита видел верблюдов впервые. Стало быть, из южных и далеких краев пришли, потому как сам Никита пустыни здесь не встречал. Степи были, леса, равнины – но не пустыни с дюнами.
Некоторые верблюды несли тюки, между горбами животных восседали погонщики.
Стоявший рядом Аюб сказал:
– Торговцы приехали, товары в тюках привезли.
– Торговля – это хорошо, – одобрил Никита. – Новые товары будут, да и наши могут что-нибудь продать.
– Животные у них странные, горбатые. Да и сами торговцы необычные, испугать с непривычки могут. Так ты сталкивался с ними раньше?
– Конечно! Они появляются у нас каждый год.
– А почему они испугать могут?
Хоть до торговцев было полсотни метров, ничего необычного Никита не заметил. Люди как люди: одна голова, две руки, две ноги.
– У них два лица. Одно – как у всех, спереди, а другое – сзади, где у остальных людей затылок. С непривычки это пугает. Сами себя они называют янусами.
Точно! Знал Никита такое выражение – «двуликий Янус». Ему стало интересно, захотелось подойти, но Аюб остановил:
– Не дело вождю к караванам бегать. Пусть сами подойдут, поклонятся. А тебе лицо блюсти надо.
И это верно. Никита вернулся в дом, надел тиару. Делал он это редко – неудобно ходить с обручем на голове, сдавливает и падает иногда.
Он вытащил из-под стола самодельную, на шнуре, карту и раскатал ее на столешнице.
В этот момент вошли торговцы, ведомые Аюбом. Старик остановился и торжественно провозгласил:
– Вождь страны караимов Никита!
Торговые люди отбили поклон, приложив правую руку к сердцу.
– Рады и счастливы видеть тебя, вождь. Вести о победе твоих воинов облетели все ближние и дальние земли. Народы радуются и возносят тебе и твоим воинам хвалу, да продлятся твои годы!
– И я рад вас видеть. Торговля между соседями очень полезна и нужна.
Купцы расплылись в улыбках, видимо, не везде их встречали приветливо. А зря. Торговые люди могут рассказать об обстановке в чужих землях, привезти новые товары. При умелом, направляемом в нужное русло разговоре можно многое почерпнуть.
– Подойдите, – пригласил их Никита, – покажите на карте, из каких земель вы пожаловали.
К столу подошли все трое. По тому, как они разглядывали карту, Никита понял, что они знакомы с такими рисунками – назвать свое изделие картой у него язык не поворачивался.
– Это что? – Один из купцов ткнул пальцем в карту.
– Беддах, где вы сейчас и находитесь.
По-караимски гости говорили с сильным акцентом, но при желании их можно было понять.
– А это?
– Это Парват, там мизгири.
Купцы дружно закивали головами и стали переговариваться между собой. Затем один из них вытащил из-за пазухи ткань и развернул ее на столе.
Ешкин кот! Никита был поражен. Вот это карта! На ткани были нанесены страны, города, реки и горы, а пунктиром – дороги. Выписано было довольно точно и вроде как тушью. Вот это купцы!
Один из них ткнул пальцем в свою карту:
– Беддах.
Никита кивнул.
– Это страна янусов.
Никита прикинул: масштаб не обозначен, но, судя по расстоянию от Беддаха до Парвата, до их города не меньше месяца пешего пути, а это километров шестьсот – семьсот.
Никита жадно шарил глазами по карте – на ней были обозначены страны и племена, о которых он никогда не слышал. Как они исчезли, в войнах или природных катаклизмах – кто знает? А может, их выкосила эпидемия неизвестной болезни или сожрали хищники?
Никита с трудом оторвался от карты – она позволяла многое узнать о близких и далеких соседях.
– Продайте, – попросил он торговцев.
Те переглянулись и быстро перебросились короткими фразами на своем языке.
– Что можешь дать за нее, достопочтенный вождь?
– Ваша цена?
– Пять мешков муки.
Хоть запасы зерна были невелики, но на полях зрел новый урожай, а на реке стояла мельница. Торговцы знали, что просить – мука стоила дорого. Зверя можно было убить, обработать его кожу, сшить сапоги. А для того чтобы получить муку, надо было иметь зерно для посева, плуг, а еще – знающих людей.
Никита кивнул: карта была стоящей, и обмен предстоял равноценный.
– Беру!
Торговец свернул ткань и протянул Никите:
– Владей! Мы редко продаем такие рисунки. Ты первый из вождей, кто заинтересовался им.
– Муку вам доставят в течение дня. Торгуйте свободно, вас никто не притеснит.
Торговцы приложили руки к сердцу, склонились. Сначала попятились спиной к выходу: у многих народов повернуться спиной к вождю – значит нанести ему оскорбление. Но когда они повернулись у двери, Никита едва сдержал крик: возникло стойкое ощущение, что торговцам свернули головы. Перед его глазами была спина, а выше нее – улыбающееся лицо, с глазами, носом и ртом. Все, как обычно, только сзади. Видеть это было странно, нелепо, непривычно. И если бы Аюб не предупредил, можно было бы испугаться.
Через посыльного Никита известил Тота, чтобы он принес пять мешков муки и отдал торговцам на площади.
Через некоторое время с улицы раздались крики. Никита выскочил из дома и увидел такую картину: торговцы показывали пальцем на Тота. Гигант нес на плечах все пять мешков муки, и, судя по походке, не сильно напрягался. Когда же он опустил груз на землю, рядом с верблюдами, купцы окружили его и, разглядывая, как диковинку, галдели.
Никита подошел:
– Что вас так удивило, торговые люди?
– Мы такого большого человека видим в первый раз. Откуда он?
– Он из племени азуру, там все такие большие.
– Азуру?.. Нет, не знаем. Но наши отцы и деды говорили, что есть такие люди, но очень далеко, на острове. И эта земля называлась… – Торговец наморщил лоб, вспоминая.
– Атлантида? – подсказал Никита.
– Да-да, именно так.
– Нет ее больше, на моих глазах погибла.
– Как? – Удивление янусов было сильным и неподдельным.
– Случилось землетрясение, земля раскололась, и вместе с людьми ее поглотила вода.
– Какой ужас!
– Да, это был развитый народ, у них были летающие диски.
При упоминании о летающих дисках торговцы снова оживились, начали переговариваться, и Никита уловил знакомое слово – Гиперборея.
– Вы знаете о Гиперборее?
– Ты знаешь об этом племени? – Удивлению торговцев не было предела.
– Знаю. И я был в их городе.
– А что такое «диски»?
– Это такие большие летательные лодки вроде мисок для похлебки.
– Да, у нас дома есть рисунки на камнях, целое собрание. Именно так!
– Хм! Интересно, а вы откуда знаете о Гиперборее?
Торговцы заговорили на своем языке и как-то засмущались.
– Мы там были, только давно. Очень давно, много полных лун назад.
– Я даже улетел от них на их же лодке, – как бы между прочим сообщил Никита.
– Ты умеешь ею управлять? И ты знаешь ее устройство?
– Управлять могу, иначе я не стоял бы перед вами. А вот устройства не знаю.
Торговцы вновь стали переговариваться.
– А не мог бы ты, достопочтенный вождь, показать нам это рукотворное чудо?
– Они остались на берегу, далеко отсюда.
– Может быть, кто-нибудь сможет проводить нас туда?
– Старший охотник Варда. Но его сейчас нет, он на охоте.
– Ты разрешишь ему проводить нас?
– А как же торговля?
– Мы оставим товар и одного человека.
Глаза торговцев блестели от возбуждения.
«Да пусть смотрят, – решил про себя Никита, – в деле они все равно лодку не увидят – нет энергии для полета».
Вечером Никита поговорил с Вардой:
– Ты помнишь, где мы оставили лодки?
– Конечно, вождь.
– Поведешь туда завтра приезжих торговцев.
– Они хотят их купить? – удивился Варда.
– Сомневаюсь, лодки-то теперь обычные. Главное в них – их черные ящики, а они не работают.
– Как скажешь, вождь.
С утра маленький караван из четырех верблюдов ушел из города – Варда гордо восседал на первом. Все верблюды были связаны друг с другом, и, по сути, погонщик на первом мог вести за собой большой караван.
А на площади в это время шла бойкая торговля. Оставшийся купец продавал или обменивал на местные товары одеяла из верблюжьей шерсти, женские украшения, фигурки диковинных животных, искусно вырезанные из камня.
Никита подержал фигурки в руках, полюбовался. Видно было, что резчик – настоящий мастер, фигурки передавали движение животных. Одна поделка его заинтересовала. Это был натуральный слон, только бивни огромные, закрученные кверху, и шерстью сильно оброс. «Это же мамонт!» – вдруг понял Никита. Здесь, в этих местах он их не видел. Неужели торговцы забираются в столь отдаленные места?
– Что за зверь? – на всякий случай полюбопытствовал Никита.
Но торговец лишь пожал плечами.
– Я такого не видел, но мастер, который делал фигурку, утверждает, что в полуденной стороне, очень далеко от страны янусов сам видел целое стадо таких животных. У них огромные кривые зубы, как здесь. И сами они огромные, в пасти одного может человек целиком поместиться. Мастер испугался, что они могут его съесть, и убежал.
История была похожа на правду, вот только мамонты травоядные, людьми они не питаются. Через неделю в город вернулся караван с торговцами. Первым в дом к Никите вошел Варда и жестом остановил идущих следом купцов. Опасаясь, что торговцы могут подслушать, он обратился к Никите на языке азуру:
– Я исполнил твое поручение, вождь.
– Но я не вижу радости на твоем лице. Что случилось?
– Двух лодок я не нашел, хотя обыскал все камыши у берега.
– Ты ошибся с местом?
– Место именно то. Одна лодка там была, только поломанная. Борта как будто обгрызены ящерами, и на дереве видны следы зубов. Наверное, две другие лодки обнаружили люди из других племен и увели их.
– Ну, искать мы их не будем. А что торговцы?
– Они и этой лодке обрадовались. Вернее – не самой лодке, а черному ящику. Вырубили в днище лодки топором дыру и ящик забрали вместе с куском обшивки. Как я понял, будут просить ее у тебя.
– Хорошо, что ты предупредил меня. А теперь скажи им, пусть заходят.
Варда сделал приглашающий жест.
Торговцы вошли, поклонились – в вежливости и учтивости им нельзя было отказать.
– Благодарим тебя, вождь, что дал нам сопровождающего – лодку мы нашли с его помощью. Просьба у нас к тебе.
– Говорите, мои уши открыты для вас.
– Мы бы хотели забрать черный ящик с лодки.
– Пять верблюжьих одеял, – сразу определил цену Никита.
– Это много. Лодка была брошена и разрушена.
– Но без провожатого вы ее никогда не нашли бы. Человек, который вас сопровождал, семь дней не выходил на охоту, и город понес убытки. Я полагаю, что цена справедлива.
Скрепя сердце, торговцы согласились.
– Так мы можем забрать его?
– Можете. Несите пять одеял сюда и берите.
Обмен состоялся. Никита отдал им и жетон на веревочке, чудом у него сохранившийся.
– Это как ключ к ящику. Владейте.
Утром, не распродав товар, торговцы спешно собрались и уехали. Никита же гадал, случайные ли это были купцы или они каким-то образом проведали про лодки и прибыли специально? Не зря же до двадцать первого века ходят поговорки о хитрых двуликих янусах.
Производство и добыча меди возросли. Кузнец Рон после разговора с Никитой набрал себе еще четырех помощников. Двое почти постоянно рубили руду в штольне, а двое на тележках отвозили ее в город. По пути к руднику доставляли «шахтерам» еду. На провизии для рудокопов Никита не экономил, сушеное или копченое мясо, фрукты и лепешки были в рационе работников постоянно. Работа была пыльная, вредная и в темноте.
Никита планировал начеканить побольше монет, увеличить их номинал – выпускать деньги в два и три нома. Уж коли деньги есть, они должны быть разной стоимости.
А еще Никита начал проводить реформу в войске – не среди азуру, а в караимском. Видел он летучий отряд в бою и решил, что эффективность действия можно повысить. Сейчас седоки на птеродактилях действовали неорганизованно, нападали на противника поодиночке, по очереди или всем скопом, мешая друг другу. И сами седоки при этом только управляли птеродактилями, фактически никак не поражая противника. Никита же решил разбить их на десятки. Так делал Древний Рим, так воевали монголы. Тогда войско станет более управляемым. Один десяток напал, отлетел в сторону – и его место занимает другой. А летающих воинов можно вооружить метательными копьями, по типу русских сулиц, или арбалетами. Но и у них есть недостатки. Сулица – оружие разовое, метнул – и оно утрачено. Арбалеты же перезаряжаются, но сделать это, сидя на подвижном птеродактиле, сложно, ведь так и свалиться недолго. Пока же, с помощью Иды, удалось разбить войско на десятки, поставив во главе десятника, и, соответственно, во главе сотни – сотника. Теперь боевую задачу может выполнять десяток или сотня, но никак не все войско. Никита удивлялся, как подобное деление по десятичному принципу не пришло в голову командиру войска или прежнему вождю раньше.
Торговлю он тоже перестроил. Караимы, из числа ремесленников, торговали на дому, там же была мастерская – кожевенная, ткацкая или швейная. Никита обязал построить небольшие лавки для торговли на площади. Нужно жителю купить несколько товаров – он идет в торговый ряд, а не бегает по всему городу. Кроме того, по примеру янусов, он призвал охочих людей выезжать за пределы страны. Верблюдов или лошадей у караимов не было, но рек в стране хватало, и на лодках можно было легко добраться до соседей. И новые, невиданные доселе товары купить и привезти в Беддах, и свои продать. Для того чтобы подтолкнуть торговцев к походам, он объявил, что уберет с них налоги.
Аюб поинтересовался:
– А для чего нам убирать налоги? Ведь это доходы, они идут на содержание войска!
– Э! Торговец будет вывозить наши товары, стало быть – ремесленники будут загружены работой, и они увеличат свои выплаты. Мы ничего не потеряем. А еще мы будем знать, что замышляют наши соседи, какие у них есть новинки полезные. Купец, если он не дурак, – это наши глаза и уши.
– Убедил, – выдохнул старик.
