Глава 10. Ледниковый период
Понемногу жизнь в городе стала меняться к лучшему. Сначала не все нововведения Никиты принимались, жители были недовольны. Но потом они привыкли, поняли – так лучше. Никита стал уважаем в городе, при встрече с ним раскланивались. И не потому, что вождь, а потому, что правил мудро, хотя и молод был. Только он сам знал, что не мудростью силен, а тем, что брал примеры из своего будущего, из истории своей страны. Причем образцы для подражания брал успешные и применимые к здешним условиям.
Месяц проходил за месяцем. Все люди племени азуру пристроились в мастерские, на городскую службу, и Никита, вначале переживавший за своих, уже не разделял жителей по племенному признаку. Они все стали для него равными, все были его подданными.
Торговцы из Беддаха освоили речные пути, начали обмениваться товарами с соседями. Особым спросом пользовались мука и медные изделия. В город привозили разное: поделки из костей животных, кожаные изделия – даже железные изделия.
Никита взял за правило – обстоятельно беседовать с прибывшими купцами. Его интересовало все: сколько человек в селениях, где они бывали, что едят, чем вооружены и что изготавливают ремесленники; каких животных видели. Сначала торговцы не знали, что ответить, потому как занимались только торговлей и по сторонам не глазели. Но затем стали опытнее, отвечали обстоятельнее. На базарах люди всегда обмениваются местными новостями, поэтому и слушать надо. Для успешной торговли надо было знать язык, хотя бы в минимуме, и торговцы поневоле изучали его, запоминая слова. Толмачами им не быть, но кое-как объясниться могли, да и новости выслушать. А для Никиты торговцы – как лазутчики. Где-то вождь у племени сменился, а в другом месте грызня идет между племенами, стычки, которые вскорости и в войну перерасти могут. Понемногу он стал разбираться в обстановке, заочно узнал соседей – кого ему надо опасаться, а кто и его караимов боится.
В один из дней, когда он вышел на площадь посмотреть товар у пришлых торговцев, раздался далекий гром. Никита поднял голову: в небе – ни облачка, солнце сияет. Откуда грому взяться? Внезапно громыхнуло еще раз, только сильнее, и гром не стих, а начал нарастать. Уже все, кто был на площади, подняли головы.
За явлениями природы караимы следили, ведь все были ее детьми и все зависели от природных катаклизмов.
Спустя несколько секунд раздался звук, напоминающий треск рвущегося куска материи. Никита раньше уже слышал такой, когда был свидетелем падающего метеорита, и потому он начал настороженно оглядывать небо. И точно! Далеко на юге, очень высоко показалась огненная точка, за которой тянулся огненный хвост, становившийся затем белым. Опять небесное тело из космоса прилетело! Точка быстро приближалась, и уже слышался не треск, а все нарастающий рев.
От испуга жители попадали на землю и прикрыли головы руками.
Воздух стал сотрясаться и вибрировать, комета же росла на глазах, достигая огромных размеров.
Никита не на шутку испугался. Если небесное тело упадет неподалеку, город будет разрушен, и многие жители погибнут под его развалинами. Предупредить никого уже не удастся, цейтнот полный!
Но комета с грохотом промчалась на север, и Никита перевел дух – вроде пронесло. Через полминуты донесся хлопок, потом тяжкий удар, и земля под ногами заходила ходуном – Никита едва удержался, чтобы не упасть. Он единственный стоял, остальные же, жители и пришлые торговцы, также лежали в пыли, по-прежнему прикрывая головы руками.
Через минуту все стихло, земная твердь успокоилась. А еще через несколько минут поднялся сильный ветер, перешедший в ураганный. Теперь и Никита упал, не в силах устоять. Ураган вырывал с корнем деревья, срывал крыши домов и с легкостью ворочал и катил огромные камни.
Буйство продолжалось несколько минут, показавшихся Никите вечностью. Но постепенно ураган стал стихать, превратился в сильный ветер, а затем и в легкий ветерок.
Никита поднялся с земли, отряхнул одежду и осмотрелся.
Разрушения в городе были изрядными. Почти со всех домов сорваны крыши, часть домов и вовсе были разрушены. На улицах валялись вырванные с корнем деревья, разнесенный ветром домашний скарб, кое-где лежали люди.
В этот момент из-за угла показался Фим с десятком воинов, что было очень кстати. На лицах воинов Никита не заметил даже тени испуга или страха. Никита тут же отдал распоряжение Фиму пройти по улицам и оказать помощь жителям: ведь вполне могло быть, что кто-то придавлен упавшим деревом или лежит под развалинами дома и сам выбраться не может. Отведя в сторону Фима, он тихонько сказал ему:
– Если погибшие есть, снесите их к кладбищу. Посчитаешь и мне доложишь.
Воины ушли. А к дому вождя уже тянулись люди. Их требовалось успокоить и послать помощь, если она была нужна. Никита полагал, что все уже закончилось. Упал еще один метеорит – крупный, содрогнувший планету. Так сколько их за год падает, только более мелких? Раз они уже пережили столкновение, надо привести все в порядок и жить, как и раньше. Никита и подумать не мог, что упавшее космическое тело принесет всему живому на Земле множество неисчислимых бед, и выживут лишь люди и звери, волею случая оказавшиеся ближе к экватору. Полюса планеты на многие тысячелетия покроются ледяными шапками и станут царством снега, льда и холода.
Потери города оказались не столь велики: полтора десятка раненых, один погибший, десяток разрушенных до основания домов и полсотни поврежденных. Никита опасался худшего.
Он распорядился, чтобы все мужчины с утра приступили к разбору завалов и ремонту домов. Кто умеет владеть топором, будет заниматься ремонтом, другим найдется работа по силам: поднести разбросанные бревна, убрать камни и поваленные деревья с улиц.
Ночь прошла спокойно, но утром обнаружилась другая напасть. Никита уже выспался, однако на дворе по-прежнему было темно. Странно!
Он оделся и вышел на улицу. В самом деле темно, но темнота эта была необычной. Оказалось, что в воздухе висит густая пыль, заслонившая светило. Солнце уже взошло, но пыль, поднятая ударом метеорита о землю, заволокла верхние слои атмосферы густым туманом. Полной темноты, как в безлунную ночь при ненастье, не было, просто все вокруг было темно-серым. Даже на улицах и крышах домов лежал слой пыли. И стоило ветру подуть, как она забивала глаза, ноздри, покрывала одежду.
Никита попытался себя успокоить: «Эка проблема – пыль! После извержения вулканов пепел тоже долго висит в воздухе, но через несколько дней, пусть – недели – оседает вниз. Вот и сейчас стоит только набраться терпения».
Однако одного не учел Никита: извержение вулкана – явление точечное, с ударом о землю гигантского космического тела, когда в воздух поднимаются и зависают в верхних слоях атмосферы, как после ядерного взрыва, сотни тысяч тонн земли, несравнимое. И все это постепенно разносится над всей планетой. Пыль не пропускает солнечный свет, задерживает живительное тепло, температура у поверхности планеты медленно, но непреклонно понижается. А поскольку сама планета слишком велика, снижение это плавное, почти неощутимое, но неуклонное. И идет оно с севера.
Каждый день температура понижалась на градус, а то и меньше, но через две недели ходить в легких одеяниях, как раньше, стало уже невозможно. У кого были шкуры, те надели их на себя, а владельцы верблюжьих одеял вообще считали себя счастливчиками.
Никита надеялся, что пыль осядет и солнце выглянет вновь, согревая землю. Градусника у него не было, но он кожей ощущал – холодно. А когда изо рта пошел ясно видимый пар, понял – надежды его тщетны, надо спасать людей. Дома для обогрева не приспособлены, печей в них нет. Оконные проемы узкие были, чтобы хищник не пролез, но без стекол – стекло на планете существовало только в вулканической лаве.
Дом в Беддахе служил для защиты от ветра, дождя и набегов туземцев. Печи были, но в них выпекали лепешки и готовили пищу. Сделанные из природного камня, они напоминали тандыры и стояли во дворах.
Никита обдумывал разные варианты спасения от холода. Ставить печи в избах? Так холодно, глина не высыхает, а замерзнет – мастеров, умеющих ладить такую печь, нет. Да если дома и удастся смастерить печь, тепло выдует через окна, двери и многочисленные щели. Раньше, до удара метеорита, на Земле царил рай, температура была от тридцати до сорока градусов тепла. Двадцать градусов – и уже было холодно. А нынче если и будет четыре-пять, то едва ли.
Уходить на юг? Планета пока мало заселена, но преобладающее большинство проживает вблизи экватора. Там теплее всего и есть моря, изобилующие рыбой. Однако никто без боя свои земли не уступит. И даже если удастся отбить клочок земли, обиженные хозяева ее будут подстерегать в засадах, пока не перебьют поодиночке всех мужчин, а женщины и дети сопротивления оказать не смогут.
И увести многотысячную толпу далеко тяжело. Много провизии с собой не возьмешь, охотиться сложно – все зверье попряталось от голода, охотники зачастую возвращаются с пустыми руками.
Обдумывая этот и другие варианты, Никита пришел к неожиданному выводу: надо уводить жителей в рудник, в штольню. Она уже достаточно большая, имеет много ответвлений и может вместить всех. Температура там всегда одинаковая – около двадцати градусов, крыша в виде камня надежная. Одно плохо: выход один и печей нет. Впрочем, печи можно сделать, причем быстро – «буржуйки». Есть кузнец и подмастерья, есть медь в виде слитков, а устройство «буржуйки» Никита им нарисует. И топить есть чем – рудник с каменным углем недалеко. А с помощью печек-буржуек можно готовить мясо или рыбу, печь лепешки и обогреваться самим. Только как вывести трубы? В местах, где штольня залегает неглубоко, можно пробить отверстия.
И чем дольше Никита обдумывал этот вариант, тем больше он ему нравился. Став пещерными людьми, племя сможет выжить. Уж коли он сам явился сюда из далекого будущего, значит, не все люди и животные погибли. Надо бороться за выживание. Да, уйдет много трудов и сил, но выживут сильнейшие племена. Вот войско жалко, воины-седоки уйдут вместе с горожанами. А птеродактили и аллозавры уже сейчас впали в оцепенение. Ведь они относятся к ящерам, хладнокровным. Чем сильнее греет солнце и выше температура, тем они активнее. Теплого помещения для них нет, а среди природы они замерзнут насмерть. Очень жалко! Ящеры были мощью войска, его опорой. Соседи знали о ящерах и побаивались нападать.
В глубине души Никита сомневался, что воины-седоки чего-то стоят в обычном пешем бою. Они умеют подчинять себе животное, управлять им – но и только.
Приняв решение, он начал действовать. Рудокопам приказал сделать три отверстия для выхода дымовых труб и очистить шахту от пустой породы. На помощь им он придал еще несколько горожан. Прутиком на земле нарисовал кузнецу, как должны выглядеть печки, и указал размеры. Двух его подручных с двумя десятками горожан – из тех, кто физически покрепче, отправил рубить уголь и переносить его в медный рудник. А всем остальным приказал готовиться к переезду: собирать теплые вещи, у кого они есть, обувь, продукты.
За два дня кузнец сподобился сделать первую «буржуйку». Выглядела она, как самовар, также поблескивала медными боками. Водрузили на нее колено трубы, подожгли уголь. Вскоре печь загудела, стенки ее быстро прогрелись.
– Ох, красота! – восхитились подручные кузнеца. – С такой в холода не страшно.
– Только угля или дров жрет много, – осадил их Никита. – Пока топишь – тепло, а пламя погасло – остывает быстро.
– А вокруг нее камни положить можно, без раствора. Они от печи нагреются и долго тепло отдавать будут.
– Молодец, толково, – похвалил Никита подмастерье и про себя подосадовал, что не ему самому пришла в голову такая простая мысль.
Когда три печи были готовы вместе с трубами для них, Никита отправился к руднику с атлантами. Они несли печи, медные трубы и кое-какие инструменты. Никита в руднике давно не был и сейчас удивился: штольни удлинились, в них появились тупиковые ходы – прямо катакомбы какие-то.
Рудокопы потрудились на славу. В трех точках были пробиты сквозные отверстия. В них вставили трубы, снизу их подсоединили к печам. В штольнях было теплее, чем на воздухе, по крайней мере – пар изо рта не шел и тело так сильно не мерзло. А когда для пробы затопили печи, стало и вовсе терпимо, по ощущениям – градусов семнадцать-восемнадцать.
– Ищите камни, обкладывайте ими печи. Только проход к дверце оставьте.
Атланты начали искать и сносить в штольню камни. Хорошие ребята, сильные и исполнительные. Но приказы им следует отдавать точные. Не скажи он им, чтобы проходы к печным дверцам не закладывали – завалили бы камнями.
Уголь уже был запасен. Не очень много, на неделю, но дров не было. Кто не знает – уголь просто так не подожжешь, надо сначала развести огонь дровами, а потом уже и уголь займется пламенем.
Тяга через трубы была хорошей, дымом почти не пахло.
Никита обошел все углы. Тесновато будет и темно, зато выжить все шансы есть.
Когда он обдумывал варианты, силился вспомнить уроки географии в школе. Сколько длился ледниковый период – месяц, год, десятилетие? Не вспомнил. Но, может быть, учителя не говорили, потому что сами не знали? Лучше готовиться к худшему, тогда не будет неприятных неожиданностей.
К вечеру команда вернулась домой, и Никита распорядился атлантам заняться переноской провизии из складов в штольню. Для жизни в руднике требовалось два условия – еда и тепло. Ручья рядом не было, но небольшая речушка в двух сотнях метров, у подножия горы, протекала.
Атланты навьючивали на себя столько мешков, что Никита поразился. Да один мужчина-азуру несет на себе в два раза больше груза, чем верблюд у янусов-купцов!
Между Беддахом и рудником постоянно сновали люди и протоптали дорогу вместо тропинки. В дом к Никите стали приходить горожане и интересоваться ситуацией.
– Успокойтесь! – отвечал им Никита. – Для жилья оборудуется старый медный рудник. Там уже стоят печи, перенесены продукты. Как только все обустроят, я сообщу, никого не забудем.
По городу бродили разные слухи. Недоверчивые ходили на рудник сами, осматривали. Паники удалось избежать. Возвратившиеся говорили, что в штольнях тепло и сухо, есть запасы угля и дров.
Никита торопил мужчин с подготовкой штольни. Пока люди еще держатся, но все имеет свой предел, могут начаться болезни – от стресса, переохлаждения.
И вот момент перехода настал. Никита объявил сбор жителей. Пришли все – женщины, старики, дети. Мужчин было мало, все заняты на работах.
– В полдень переходим на жительство в рудник. Берите все, что сможете унести. Обустроитесь на новом месте – сможете вернуться за другими вещами. Не знаю, сколько продлятся холода, но готовьтесь к тому, что жить в штольне придется долго.
– Как долго?
– До двенадцати полных лун.
Что такое год, жители не знали, но двенадцать полнолуний и было годом.
Никто не возмущался, не плакал. От холода страдали все члены племени, однако люди видели, что Никита и мужчины не сидели сложа руки, а делали все возможное, чтобы спасти жителей. Каждый понимал, что погода не подвластна вождю.
После полудня, когда на площади собрались все жители, Никита обратился к племени:
– Я надеюсь, что похолодание не продлится долго. Да, какое-то время мы будем жить в тесноте, но в тепле. Прошу всех соблюдать спокойствие и порядок, не ссориться. Тяжелые времена пройдут, и мы снова вернемся в свой город и будем жить лучше прежнего. И мне бы не хотелось, чтобы вам было стыдно смотреть в глаза соседям. И да пусть помогут нам наши боги!
Никита шел впереди выстроившейся колонны со скромными пожитками в руках, рядом Ида, кутавшаяся в верблюжье одеяло – подарок янусов. За ними – множество жителей. Колонна растянулась на километр. Из-за стариков и детей она двигалась медленно. У кого не было сил, тех поднимали на свои плечи атланты и несли.
К приходу жителей бывшие рудокопы уже растопили печи, сварили немудреную похлебку, но озябшие люди и этой заботе были рады. В штольнях старались селиться рядом с соседями по улице. Одна глухая штольня – одна улица. Никто не роптал, не скандалил. Под землей было сумрачно, но зато тепло и сухо, и многие впервые согрелись за эти дни.
Однако даже Никита не смог всего предусмотреть. Люди принесли с собой запасы еды, теплые вещи, но вот лежать было не на чем, хоть на голых камнях. Так ведь жестко, да и камни высасывают тепло из человеческих тел. Ночь кое-как перебились, а утром мужчины вернулись в опустевший город и забрали матрасы. Одним рейсом не обошлись, ходили дважды.
Хуже всего получилось с войском. Сначала воины-седоки наотрез отказались бросать своих ящеров.
– Нам бы несколько печей – таких, какие кузнец сделал, и мы как-нибудь перебьемся.
Никто не думал уходить от подопечных. За годы службы к ящерам привыкли как к членам семьи, и потому Никита не пытался спорить.
Кузнец сделал печи, которые воины установили в своей общей избе. Но с понижением температуры ящеры сделались малоподвижными, сонливыми, а потом и вовсе начали гибнуть от холода. Когда падеж стал массовым, воины осознали, что помочь им ничем не могут. Они даже воду для питья ящеров на печах грели, но не было самого главного – теплого укрытия. Да и разве можно было сделать такое? Нужен гигантский ангар, да не один. Никита сожалел, видя, как на его глазах гибли один за другим ящеры, составлявшие силу войска. Даже если наступят другие, теплые и благословенные времена, приручить и выдрессировать ящеров долго и очень непросто.
Воины-седоки держались, сколько могли. Потом, увидев смерть последнего ящера и глотая слезы от обиды, они пришли в штольню. Вот теперь там стало по-настоящему тесно! И едоков прибавилось изрядно.
Чтобы прокормить столько людей, надо было увеличить количество охотников, и Никита вызвал к себе Варду.
– Времена плохие, еды не хватает. Пусть каждый из твоих охотников возьмет себе пять – десять мужчин, умеющих обращаться с оружием, и обучит их охотничьим навыкам. И впредь в лес теперь будут уходить несколько групп. Понимаю, что на первых порах они будут только мешать, но со временем приобретут опыт и в дальнейшем сами начнут добывать дичь. Сам понимаешь, теперь главные добытчики еды – это охотники. Едоков много, посевы померзли, да и рыбачить невозможно – по утрам на реке уже лед.
– Понял, вождь. Я и сам так думал, предложить хотел.
– Тогда чего молчал?
– Ты мог подумать, что я ставлю себя умнее тебя.
– Скромность украшает мужчин, Варда. Но я выслушаю любое предложение любого члена племени, если оно облегчит нашу жизнь.
– Прости, вождь, я думал – ты обидишься.
– Варда, мы с тобой знакомы давно, и я в тебе уверен, как в Фиме или Тоте. Как ты мог подумать такое?
Варда бочком вышел из маленького тупичка штольни, где расположился Никита. В длину он был метров семь-восемь, узкий и невысокий, а проживали здесь сам Никита, Ида, Адель, Вея и Мос. По здешним меркам Вея и Мос – вполне зрелые девушки, им замуж пора. Но девчонки отвергали ухажеров, а Никиту чтили за отца.
Через несколько дней от входа в штольню раздались заполошные крики. Никита сорвался с места и побежал к входу. Там стояли охотники, и было непривычно светло.
Никита выглянул: лес, степь, горы – все вокруг было в снегу. Как вовремя он увел людей из города! В штольне похолодания не чувствовалось, а в городских домах уже появились бы обмороженные, а то и насмерть замерзшие люди.
– Нас покарали боги! – волновались охотники. Никто из них не ступал на снег, все видели его впервые.
Никита успокоил людей. Он вышел на снег, зачерпнул его рукой, слепил снежок и швырнул его в стену штольни.
– Это же просто снег! Замерзшая вода. Вы все видели дождь – это когда вода падает с неба. Сейчас она замерзла, а когда будет тепло, растает и снова станет водой.
Никита опять зачерпнул ладонью снег и поднес его охотникам. От тепла его руки снег стал таять. Охотники завороженно смотрели на его ладонь, а когда снег растаял, облегченно вздохнули.
– Снег холодный, – сказал Никита, – и потому лежать на нем не надо, можно сильно простудиться и заболеть. Зато на нем остаются следы. – Он описал на снегу полукруг.
– Видели? По следам на снегу можно быстро найти животное. Сейчас они должны прятаться от холода в расщелинах и под корнями упавших деревьев – там и ищите.
Охотники были с опытом, но откуда им знать о повадках животных зимой, на холоде? Для них это было откровением, хотя каждый мальчишка во времена Никиты знал такие вещи с младых ногтей.
Один из охотников по примеру Никиты тоже зачерпнул ладонью снег, а потом лизнул его.
– Холодный!
– Ты не вздумай железо или медь на холоде лизнуть, – предостерег его Никита. – Язык прилипнет намертво!
– И что делать, если это вдруг случится?
– Не отдирать. Полить теплой водой – он и отстанет. Но пробовать не советую.
Охотники осторожно пошли по снегу. Он похрустывал, и охотники вертели головами, ища источник этого звука. Шедший последним в цепочке остановился:
– Как же охотиться, если снег хрустит? Это же шум!
– Замри на месте, и шум пропадет.
– Лучше бы без снега.
Охотники ушли, зато из пещеры высыпали любознательные мальчишки. С осторожностью они походили у входа, кто-то сообразил слепить снежок, а потом бросить. И что тут началось! Мгновенно в воздухе замелькали снежки, едва ли не весь снег у входа в пещеру был разбросан.
Женщины снегу не обрадовались – холодно и скользко. Некоторые из них сразу упали.
Никита подбодрил:
– За водой ходить не надо. Ковшиком набираешь снег в ведро, на печку ставишь, он тает – получается вода.
Метод женщинам понравился. К ручью идти далеко и холодно, а тут вода везде, даже под ногами.
За несколько дней теперь уже в новом статусе подземных жителей люди отогрелись и повеселели. Но и сидеть, ничего не делая, им надоело.
Двое кожевников отправились в город за кожей и инструментами. Люди сейчас нуждались в теплой обуви – холод не прощал пренебрежительного отношения к себе. Когда было тепло, большинство ходило босиком или в подобии шлепанцев – больше для защиты от колючек. Ныне же требовалось подобие сапог, какие носили воины-седоки, только без каблуков.
Понемногу то один, то другой житель совершали вылазки в город и переносили в рудник инструменты и домашнюю утварь – вроде допотопной прялки.
Хуже всех ограниченное пространство переносили дети. У них не было подходящей для холодов одежды и обуви, а морозы уже опускались градусов до пяти. Конечно, градусников не было, Никита мог судить по своим ощущениям: снег скрипит, реки и ручьи сковало льдом, мороз щиплет незащищенные участки кожи. Для него, русака, это был и не мороз вовсе, а для аборигенов – тяжелейшее испытание.
От штольни к пещере с углем уже была проторена дорожка, по которой каждый день сновали «шахтеры». Угля расходовалось много, и Никита мог уповать только на удачу – не кончился бы так он скоро. На дровах долго не продержишься, сгорают быстро, а тепла дают меньше.
Но с добычей угля периодически возникали перебои. Угольный пласт был невелик, около полуметра, иногда уходил в сторону от штрека, и «шахтерам», как называл их Никита, приходилось тратить много времени и сил на отвал пустой породы. К тому же иногда уголь плохо горел, а причину Никита понять не мог.
И он решил сам посмотреть на шахту – не был в ней никогда. Отправился туда вместе с Аюбом. Старик хорошо знал окрестности и мог подсказать что-нибудь дельное.
Что неприятно удивило Никиту – так это отсутствие деревянного крепежа сводов. Медный рудник своды имел каменные, которые даже при желании обрушить сложно, надо очень сильно постараться. А тут тесно, не разогнешься, и земля сверху нависает.
Для того чтобы меньше трудиться над пустой породой, штрек делали по пласту, фактически – узкий лаз. Такой если обрушится – придавит насмерть.
Никита сделал внушение старшему. Обрушение породы – это не только смерть «шахтера», добыча угля остановится. Он разъяснил, что надо рубить деревья, а коротенькие бревна ставить в распор.
Когда они возвращались назад, Аюб спросил:
– Никита, ты откуда столько знаешь? И про рудник в качестве укрытия, и про медные печки, и про распорки в проходах, где уголь добывают… Невозможно одному человеку столько знать. Сдается мне, что ты жил в племени, обладавшем большими знаниями.
– Так, Аюб. И к людям азуру я попал случайно. Приютили они меня, а когда их вождь умер, они вождем избрали меня. До этого приходилось жить на острове и летать на дирижаблях.
– Это что такое – дирижабль? – почти по слогам выговорил Аюб незнакомое и трудное для произношения слово. – Что-то вроде ящеров, на каких летали наши воины?
Ответить Никита не успел. Поскользнувшись на обледенелом камне, он упал навзничь. Удар, острая вспышка света перед глазами, боль в голове – и темнота.
Пришел в себя от режущего света в глазах. Все вокруг него кружилось, плыло, и он никак не мог сфокусировать зрение. Понемногу отошел.
Рядом стояли двое подростков, и Никита слышал их разговор:
– Может, «Скорую» мужику вызвать? У него затылок в крови.
– Да ты посмотри на него, это же бомжара. Одет черт-те как, да и пованивает от него, забыл, когда и мылся.
– Человек все-таки, жалко.
Постояв еще несколько секунд, парни ушли. Прохожие вообще обходили Никиту стороной.
Однако он собрался с силами и встал. Увидев его, бородатого и в шкурах, идущая мимо женщина взвизгнула и шарахнулась в сторону. Какой-то мужик снял его на телефон и пыхнул сигареткой:
– Чего йети искать? Вот же он! Люди мимо проходят, а тут – сенсация…
Никита откашлялся. Голова все еще болела, но уже терпимо.
– Какой я тебе йети? Ты лучше скажи, какой сейчас год и число?
У мужика от удивления сигарета изо рта выпала.
– Йети – и разговаривает?! Или ты из дурдома сбежал?
Никита не ответил. Он осмотрелся и понял, что вернулся в родной город. Сориентировавшись, он направился домой. Вот приведет себя в порядок, оденется нормально и придет на рынок – надо набить морду продавцу времени.
Назад: Глава 9. Правитель страны
На главную: Предисловие
