Глава 8. Михаил и Андрей
Всю оставшуюся дорогу Алексей только и думал о том, как ему самому и дружинникам до Москвы добраться. Еды мало – сухари и сушеная рыба. Сало, этот извечный продукт длительного хранения, в Орду не брали, поэтому старались долго нигде не отдыхать. Но и коней гнать нельзя, груз тяжелый.
Личные деньги у Алексея были, и решил он, добравшись до рязанских земель, нанять возчика с подводой. Иначе лошади охромеют, а потом хоть пешком иди. С подводой медленно выйдет, а все быстрее, чем на своих двоих.
Видели могольские разъезды. Один раз от дозора отделились два всадника и поскакали в их сторону. Но, разглядев русских ратников, повернули обратно.
К исходу четвертого дня добрались до рязанских земель. Конечно, никаких пограничных столбов, колючей проволоки и следовой полосы не было. Увидели землянку, и рядом поросенок бегает. Моголы свиней не разводили и в качестве трофеев их не брали.
Ратники спешились, думая хлебом разжиться. Однако в землянке жил старик с внуком. Жили они довольно бедно, у самих хлеба не было.
Ехать дальше было уже поздно, сумерки, и потому ратники заночевали около землянки, на земле. Им показалось, что здесь даже воздух другой, не как в Дикой степи, принадлежащей Орде.
На следующий день они добрались до полусожженной деревни. Жители при могольском нашествии схоронились в небольшом лесу – тем и уцелели. Тут дружинники и хлеба свежеиспеченного ржаного купили, и яиц вареных, и лука зеленого, и кваса жбан. Хотя бы наелись, повеселели. Все же среди своих, в относительной безопасности.
С каждой пройденной верстой все чаще встречались деревни, населенные селянами, и дороги проезжие, а не заросшие травой.
Через неделю они уже въезжали в Москву. Городок, основанный Юрием Долгоруким, был маленьким, сплошь деревянным и входившим в состав Тверского княжества. После смерти Великого князя Ярослава Всеволодовича удельным князем стал Михаил, его четвертый сын. Правил он Москвой недолго, с 1247 по 1248 год. Был князь молод и бесшабашен. Оженился, появился сын Борис. Однако по молодости своей советов умудренных опытом мужей князь не слушал, а узнав, что старшие братья – Александр и Андрей – уехали в Орду за ярлыком, захватил великокняжескую власть во Владимире. Вот только удельные князья признавать его отказывались.
Когда Алексей с двумя дружинниками прибыл в Москву и предстал перед князем, тот выслушал его и кивнул.
– Ко мне в дружину пойдешь?
– Мы из личной сотни Александра Ярославича, у нас свой князь есть.
– Ну, коли так – ваше дело. Место в воинской избе есть, располагайтесь – я воеводе скажу.
Когда князь больше занят пирами да звериной ловлей, дела в княжестве идут через пень-колоду. Алексей не мог судить о делах денежных и прочих в Москве, но дружина впечатление производила жалкое. По численности малая, вооружение старое, неухоженное, и порядка никакого. После завтрака воины не упражнениями занимались, а разбредались кто куда. Некоторые свои интересы на стороне имели вроде торговых лавок в рядах, другие – мастерские с нанятыми работниками.
Несколько дней Алексей наблюдал за дружиной и с расстройства просто сплюнул. Правильно говорят: «Кто не хочет кормить свою армию – будет кормить чужую».
Так и случилось. Литовцы, даже в отсутствие в Новгороде князя Александра, напасть на город не решились, а двинулись к Москве.
Узнав о приближении врага, Михаил с войском выдвинулся к реке Протве, что в сотне верст от Москвы, и дал бой. Дружина его была разбита, а сам князь погиб бесславно 15 января 1248 года.
О сече Алексей «со товарищи» узнал уже после битвы. Тело убитого Михаила привезли в Москву. Епископ Суздальский Кирилл распорядился похоронить Михаила во Владимире, в Успенском соборе – в княжеской усыпальнице.
На Руси наступило безвременье. Удельные князья выжидали – кто вернется из Орды с ярлыком на великое княжение? И выжидали не без страха – Великий князь мог устроить передел собственности. А если в свою поддержку еще и басурман привезет, усобица великая пойдет.
Алексей с двумя дружинниками остался в Москве, в воинской избе. Михаил Хоробрый погиб, прислуга, большей частью из Торжка, разбежалась, и бесплатно уже не кормили.
Для новгородцев в Москве наступили тяжелые времена. Какое-то время они держались за счет личных денег Алексея, но три здоровых мужика в чужом для них городе – это большие расходы. Начали искать подработку. А поскольку в кольчуге и шлеме наниматься не пойдешь, зазорно, Прохор сразу заявил:
– Да гори оно все синим огнем! Уже полгода сиднем сидим, и сколько еще ждать – неизвестно. Еду в Новгород!
Алексей не стал его удерживать – ему же легче будет. Дал на дорогу несколько монет на пропитание, и Прохор уехал. Одним человеком и одной лошадью, которой ежедневно нужны овес и сено, меньше.
Софрон самовольно оставить Москву поостерегся – князь мог осерчать и из дружины выгнать. А быть в личной сотне князя почетно и выгодно.
Братья, Александр и Андрей, встретившись в Сарай-Бату, учинили ссору, и хан улуса Джучи послал их в Каракорум, к великому хану Гуюну, поскольку сам был в немилости у каана и дать ярлык на великое княжение одному из братьев не решился.
Путь был очень длинный и трудный. Александр получил от каана Киев и всю русскую землю, но Киев потерял и реальную власть, и значение. Андрей же получил ярлык на княжение в земле Владимирской.
Оба вернулись домой через два года после отъезда. Александр, знавший о состоянии Киева, туда не поехал, а поселился в Новгороде. Андрей же занял Владимирский престол, фактически главный.
Александр в Москву, как обещал, не заехал, и Алексей с Софроном уже отчаялись ждать. Чтобы не умереть с голоду, они подрабатывали амбалами на пристанях, загружая и разгружая речные суда. Однажды их нанял купец, и они гребцами на ушкуе плавали в Усть-Вычегду за солью.
Весть о прибытии во Владимир Андрея быстро пронеслась по княжествам, и Алексей с Софроном, сдружившиеся в Москве, стали обсуждать, что делать – ехать в Новгород или ждать князя здесь?
Но вопрос решился сам собой. Однажды утром в воинскую избу вошел ратник и направился к дружинникам. Оба с трудом узнали своего товарища, Олега. Лицо обветренное и сильно покрытое каким-то желтоватым нездешним загаром.
– День добрый, други!
– О! Ты как здесь? Князь вернулся? – вскинулся Софрон.
– В Новгороде он. Меня послал за оружием.
– А мы? – хором спросили Алексей и Софрон.
– Ну, если хотите, присоединяйтесь ко мне. Только, Алексей, сразу предупреждаю: в сотне новый сотник, князь еще в Орде назначил. Дружине без сотника нельзя, сам понимаешь.
– Я еду! – не раздумывая, сказал Софрон.
– Коли новый сотник есть, зачем мне в Новгород ехать? Передай князю – свободен я от обязательств.
– Как знаешь, передам.
Похоже, князю он не нужен, иначе бы Олег так не разговаривал.
Олег нанял возчика с телегой, на нее погрузили оружие, и Олег выразительно посмотрел на меч, висящий на поясе Алексея.
– Не княжеский это меч, а трофей мой, у ливонца взятый. Не отдам! – заявил Алексей.
– Будь по-твоему. Куда подашься?
– Русь велика, найду место.
Попрощались прохладно. А впрочем, Алексей даже испытал некоторое облегчение. Ожидание закончилось, точки над «i» расставлены, он свободный человек. Что занятно, Олег не забрал у Алексея лошадь. Князь распорядился или сам подарок сделал? Вообще-то лошади уже семь лет, возраст далеко не юный.
Олег с Софроном, сопровождая телегу с оружием, уехали.
Алексей улегся на топчан. Надо было обдумать ситуацию, а лежа ему думалось лучше. Прикрыв глаза, он начал перебирать варианты. Похоже, отныне пути Александра Невского и его разошлись. Князь обуреваем жаждой власти и не остановится. Если до поездки в Каракорум Александр Ярославич с оружием в руках отстаивал русские земли – новгородские, псковские, лужские, то после Каракорума он сильно изменился. Войско могольское позже своими действиями и жалобами на Русь приведет. Пока был жив отец его, Александр внимал его советам и наставлениям, а оставшись старшим среди сыновей, переменил политику. Потому Алексей и не хотел служить под князем.
Он начал мысленно перебирать – к кому податься? Он честно ждал Александра в Москве два года – срок изрядный. Князь же с легкостью избавился от него. Вроде бы обоснован поступок князя по смене сотника, и Алексей бы понял и не осудил – но… Приезд Олега и его отношение к Алексею и Софрону, явно с подачи князя – прохладное, – решили все.
Служить в охране обозов купеческих или торговых судов Алексей не хотел. Для его опыта, его знаний – мелко. Наняться в дружину к удельным князьям? К тому же Даниилу Галицкому, яро ненавидевшему моголов? Или…
Алексей дотронулся до кожаного чехла на шее, где находился артефакт, и там же – перстень с бриллиантом, подаренный ему Острисом. А не вернуться ли ему назад, в свое время? Что-то неуютно ему стало, как будто исполнил то, что было предначертано свыше. Или еще не срок?
Он отдернул руку от камня. Ну нет, он еще попробует принести пользу Руси. Еще силы есть, терпение, оружие и лошадь.
После долгих раздумий Алексей решил ехать во Владимир, к князю Андрею. Молод он, конечно, горяч, ошибок много наделает. Но все же лучше под его рукой, чем у удельного князя в каком-нибудь захолустье, в медвежьем углу.
Как всегда, приняв обдуманное решение, он уже не колебался, а пер вперед, как таран. Прикупил на последние деньги хлеба, сала соленого – чтобы не портилось долго, да и покинул Москву. Странно ему было. В будущем – столица России, мегаполис с многомиллионным населением, а сейчас фактически – большое село на берегу реки. Но зато река широкая, полноводная, глубокая, и вода чистейшая.
Ехал не спеша. Куда гнать коня, если сам до сих пор не знает, во Владимире сейчас Андрей или в другом городе? Да и не на службе он пока.
Уже давно скрылись из вида холмы с небольшим городком Москва. Узкая грунтовая дорога причудливо вилась среди полей и лесов. Деревянные мосты, шириной только одной телеге проехать, напоминали ему, что земли эти обжиты. Взять южные или восточные земли – так там мелкие реки переезжали вброд, а крупные на самолетах – как называли тогда паромы. Деревянную плоскодонную баржу с телегами и лошадьми тянули крепкие мужики за канаты.
Чем дальше Алексей отдалялся от Москвы, тем все менее интенсивным становилось движение. И если еще вчера, когда он выехал, телеги виднелись то впереди, то встречные, то теперь иной раз и за час ни одной. Да и то сказать – не столица Москва.
Наезженный тракт проходил севернее и соединял Тверь, Суздаль, Владимир. Солидные купцы летом товар на судах везли. Один ушкуй или лодья вмещали груза, что тебе целый обоз, и команда меньше. Людей кормить надо, а денежку купцы считать умели. Кроме того, если судно по течению шло, быстрее получалось. А с обозом ведь как: дождь прошел – и он встал, телеги в грязи вязнут.
Он уже проехал половину пути, как услышал крик. И не понять ему было, мужчина кричит или женщина. А главное – направление, откуда кричали, не уловил. Шлем с войлочной шапкой снял, прислушался. Почудилось? Иной раз птица или заяц, в силки попавшие, кричат, как люди. Ну нет, крик раздался снова – левее дороги.
Непоняток Алексей не любил. Раз кричат, значит, плохо кому-то, значит – помощь нужна.
Он свернул в лес, отъехал от дороги на двадцать шагов, спешился и лошадь к дереву уздой привязал. Сам меч вытащил из ножен и осторожно двинулся вперед – кто его знает, что там происходит?
Сначала разговор услышал – двое мужчин угрожали кому-то. Не разбойники ли поймали купца да пытают? Хотя ни лошади, ни телеги не видно.
Он ступал по земле крадучись, под ноги смотрел, чтобы на ветку не наступить – дабы не хрустнула.
Дымком потянуло. Может, костер развели, еду приготовили да поссорились?
Алексей вложил меч в ножны – разговор рядом совсем. Уже и поляна небольшая видна, двое мужчин, костер дымится. Потом один из них в сторону отошел, буквально три шага сделал, наклонился – и вновь крик. Стало быть, не показалось.
Алексей скрываться не стал – не тать он злокозненный. На поляну вышел, к костру направился.
Мужики, бедно одетые, волосьями на голове обросли, аки медведи. Тот, что стоял у костра, Алексея заметил и коротко свистнул. Второй сразу обернулся, и Алексей увидел в его руке железный прут.
При виде приближающегося Алексея второй ощерился гниловатыми зубами, глаза зло прищурил и навстречу пошел.
– Тебе чего надо? Смерть свою ищешь?
– Угрожать вздумал? – удивился Алексей.
Тот, что у костра оставался, схватил увесистую дубину и стал обходить Алексея справа, стараясь зайти с тыла, – неизвестные решили напасть с двух сторон.
Алексей первым бросился на того, что с железным прутом, мгновенно выхватил меч и рубанул татя по руке. Разбойник – а в том, что это лесные разбойники, Алексей уже не сомневался, больно уж от них разило немытым телом и дымом от костра – завопил и схватился левой рукой за обрубок.
Раненый еще вопил, когда Алексей резко обернулся и увидел, что второй, подняв дубину, уже мчится на него. Он сделал выпад, выставив вперед меч, и уколол татя в грудь. Тот сам нанизался на меч, выронил дубину и рухнул у ног Алексея.
Схватка, не успев толком начаться, уже закончилась. Но кто же кричал?
Проходя к костру, Алексей ударил раненого мечом по голове – но плашмя, чтобы только слегка оглушить. Убить было бы надежнее – чтобы не подкрался сзади, но вдруг пригодится для допроса?
В пяти шагах от костра лежал на земле, судя по разорванному кафтану, ратник. Если и не дружинник, то явно княжий человек, из служилых. На коже – следы ожогов, дышит тяжело. Так вот почему тать в руках железный прут держал! В костре раскаляли и прижигали! Пытали, стараясь что-то выведать.
Алексей вложил меч в ножны и склонился над человеком.
Его штаны в области бедер были в крови, и обильно, видимо – дубиной тати поработали. Голова сзади тоже в крови, волосы слиплись в кровавый колтун. Однако дышит.
Почувствовав присутствие Алексея, человек застонал и открыл глаза. Взгляд его, блуждающий сначала, постепенно сфокусировался на Алексее.
– Ты… кто?
– Бывший сотник Александра Ярославича, князя Новгородского. Алексеем зовут.
– А эти… где?
Человек говорил медленно, тихо, с паузами. Видимо, ослаб от ран и пыток, даже простые слова давались ему с трудом.
– Тот, что с дубиной, мертв уже и сейчас в аду с чертями объясняется. А второму, что тебя раскаленной железкой пытал, я руку отрубил.
Не в силах кивнуть, человек прикрыл глаза.
– Ноги болят… пальцев не чую.
Потом снова открыл глаза и взглянул на Алексея:
– Гонец я – от Даниила Галицкого к князю Андрею во Владимир. Похоже, не жилец я… Найди сумку и доставь… – Гонец закрыл глаза – теперь уже навсегда – и замолк.
Хоть бы имя сказал! Жаль служивого человека, погиб при исполнении. Надо сумку найти и коня, гонцы пешком не ходят.
Алексей осмотрел поляну. Нет сумки и коня не видно. Подошел к раненому, пнул его сапогом в бок. Тот застонал и разлепил глаза. Лицо от шока и кровопотери было бледным.
– Где конь и сумка гонца?
Раненый ухмыльнулся.
– Говорить не хочешь? Я ведь не посмотрю, что ты ранен, для меня ты хуже жука навозного. Буду пытать, пока не скажешь. Или не сдохнешь… Мне тебя не жалко.
Алексей подобрал железный прут, уложил его одним концом в костер и подбросил в пламя хворосту. Пусть железяка прогреется как следует…
Вернулся к раненому. Тот был в сознании и следил за ним.
– Или ты говоришь все, или на себе раскаленное железо испробуешь. Ждать не буду, пес ты шелудивый.
Раненый облизал губы.
– Мне что с того, что скажу?
– Правильно вопрос ставишь. Будешь молчать – раскаленного железа испробуешь, расскажешь – не трону. Выживешь – значит, повезло, а нет – значит, так судьбе угодно было. Руки об тебя пачкать не хочу.
– Колун где?
– Подельник твой? Сдох уже. Так что свидетелей нет.
– Ратника этого не случайно пытали, ждали его почти седмицу.
– Да ну! Кто навел, кто деньги платил?
– Откуда знаешь?
– Что общего у тебя с твоим дохлым товарищем и гонцом? Ничего! Не могло быть у вас промеж собой никакой дружбы. Стало быть, подкуплены вы. Вот только кем и с какой целью – в голову не возьму.
– Правильно догадался. Нас в харчевне у Степана Хромого, что в Никольском, муж один нашел. Жрать хотелось, а денег не было. Он накормил за свой счет и денег дал – при условии, что человека одного порешить надо.
– Так вы бы и обмануть его могли. На ваши разбойничьи рожи посмотришь – с вас станется.
– Опять угадал… Только муж сей задаток дал, чтобы не голодовали. А как сумку ему доставим, так он нам остальное должен был отдать.
– Что за муж?
– Он не назвался.
– Вот это ты врешь! А сумку куда доставить надо было?
– В харчевню принести – к вечеру. Он каждый день туда приезжать должен был.
– О, как интересно! А каков он из себя?
– Высокий и тощий, как угорь. И одет непонятно: то ли купец, то ли прислуга из княжеского окружения. Кабы я их близко видел…
– Складно баешь. Ну а приметы особые у мужа сего есть?
– Ты это про что?
– Ну, шрам на лице… Или, может, он хромой…
– Вроде нет. Хотя постой! Бородавка маленькая на носу у него – у переносицы.
– Где сумка и конь? Только не ври, гонец не пешком шел.
– Вон там, за деревьями. Сумка к седлу приторочена.
– Что в ней?
– Не смотрели. Нам велено было от гонца дознаться, кто послал и когда свадьба.
– Свадьба? – Алексею показалось, что он ослышался.
– Ну да. Андрея-князя и Устиньи, дщери Даниловой. Во Владимире только и разговоров.
Для простого татя уж больно сведущ раненый.
– Что гонец сказал?
– Молчал, как снулая рыба, сколь ни пытали.
– Ты полежи тут, не уходи, – съязвил Алексей. А сам направился в ту сторону, куда показал разбойник.
Среди деревьев он увидел каурого коня, привязанного к дереву. Конь был оседлан, к седлу приторочена сумка. Седло явно боевое, какие для дружинников делали, обе луки – передняя и задняя – высокие.
Сумка была из хорошей свиной кожи, отличной выделки, и герб тиснен на клапане. Сразу видно – гонца сумка. Гонца никто не имел права задерживать или чинить ему препятствия, за то полагалось суровое наказание. А уж за убийство гонца – и вовсе смертная казнь. Но не убоялись разбойники княжеской кары, жажда денег все перевесила.
Поколебавшись, Алексей расстегнул застежку и открыл сумку. Внутри находился пергамент, скрученный в трубочку, на шнурке – сургучная печать. Вскрывать нельзя – поплатиться можно, но хочется.
И Алексей пересилил себя – сумку застегнул, ремень через плечо перекинул. Коня он от дерева отвязал, за собой повел – зачем животине от голода в лесу погибать? А у него запасной конь будет.
Вернулся к татю. А тот уже успел со своего места к костру подползти.
– Железяку свою вернуть хочешь? Зачем она тебе?
Потом постоял, подумал – вроде тать все сказал.
– Ничего добавить не хочешь?
В глазах татя страх появился.
– Деньги у гонца были – Колун себе забрал. Возьми их, только не убивай, обещал же.
– Я слово дал – я его и назад забираю. Нечего тебе белый свет коптить. От таких, как ты, только смрад один!
С этими словами Алексей выхватил меч и вонзил его в грудь разбойнику. Вытерев кровь об одежду убитого, вернул меч в ножны.
Подойдя к телу Колуна, увидел, что за пазухой у того что-то топорщится. Взрезал боевым ножом одежду – а там калита, что гонцу принадлежала. Секунду поколебавшись, Алексей забрал ее себе. Убитому деньги не нужны, а ему пригодятся. Эх, торопился гонец, видимо – не осторожничал, за что и жизнью поплатился.
Стоп-стоп-стоп! От неожиданной мысли Алексей даже на поваленное дерево уселся. У него и сумка гонца, и конь… А гонец от князя Галицкого во Владимире неизвестен… Значит, можно заявиться к князю Андрею с сумкой и послание из Галича передать?
Дух авантюризма в душе Алексея был силен. Он вскочил с дерева. Но сумки мало! Надо узнать, кто подкупил разбойников, подбил их на убийство гонца. Наверное, кто-то сильно хочет расстроить свадьбу Андрея и Устиньи. Поженись они – и Андрей с Даниилом породнятся, союзниками станут, а кому-то это невыгодно. Но кому? Моголам в первую очередь. Однако они в княжеские дрязги обычно не лезут, по крайней мере Алексей о таком еще не слышал.
Что еще? Александр Невский! Зачем ему союз князей?
Конечно, могут быть и другие недовольные. Например, кто-то из бояр, имеющий дочь на выданье и желающий сосватать ее князю Андрею. А тут – помеха в виде Устиньи, вот и решил воспрепятствовать… Но слишком рискованно. Вскроется если – всю семью под корень изведут, поскольку это уже изменой пахнет. Мало кто из бояр так крупно головой своей рисковать захочет.
Неужели Александр? Алексей даже вспотел от этой мысли, вытер ладонью лоб. Задумка с гонцом хитроумная. Послание подменить можно, умельцы подделать печать найдутся – тогда и свадьба, и союз князей расстроятся. Прямо византийская хитрость, они мастаки хитрые ходы плести. Непременно надо взять этого неизвестного мужа с бородавкой на переносице, и причем обязательно живым. Расскажет все как миленький, особенно если попытать. Устраивающие подлости другим сами боли не терпят, жизнь свою ценят и раскалываются быстро.
В Алексея как будто новые силы влились, сразу цель появилась, причем цель серьезная. Сделает он все правильно, тогда срастется все – и свадебка, и союз князей… И кто его знает, может, от его действий ход истории не так пойдет? Ответственность велика, но Алексею не привыкать.
Он уложил сумку гонца в свою пустую почти переметную суму. Однако потом достал, вытащил пергамент и сунул его себе за пазуху – так надежнее будет. Пальцы на мешочек с артефактом наткнулись, но у Алексея даже мысли не возникло воспользоваться им. Такие события разворачиваются, а он в стороне останется? Да никогда!
Алексей привязал чужого коня за уздцы к седлу своей лошади и сел сам. Теперь надо в эту харчевню попасть. День будет сидеть, два – хоть неделю, но того, с бородавкой, дождется. Хотя неделю – это много. Задержка гонца тревогу вызовет, сомнения.
Алексей не спеша поехал по дороге. У встречного крестьянина, что на подводе ехал, узнал, где ближайшая харчевня.
– Так на постоялом дворе, на перекрестке. Вон там! – Крестьянин махнул рукой. – Отсель крышу над деревьями видать.
– Благодарствую!
Алексей добрался до постоялого двора. Устроен он был не совсем обычно: на первом этаже – кухня и трапезная, на втором, или, как здесь говорили – на поверхе, – жилые комнаты для постояльцев.
Здесь сама едальня или харчевня вместе с поварской располагались в отдельной одноэтажной длинной избе, а жилые помещения – в двухэтажной.
Алексей отдал лошадей подбежавшему холопу:
– Накорми овсом и воды задай.
– Все исполню в точности, не впервой.
Алексей прошел в харчевню и занял стол в ее углу. Отсюда хорошо был виден вход, что для него важно.
Тут же подскочил подросток из прислуги:
– Что гость дорогой кушать изволит?
Алексей проголодался. Утром он поел хлеба с салом, а сейчас время далеко за полдень, пожалуй что уже часа четыре пополудни.
– Щец с убоиной да расстегаев рыбных для начала. Пиво свежее ли?
– Обижаешь! С ледника или теплое?
– С ледника, кувшин.
Торопиться нельзя. Он должен сидеть долго, пока не приедет нужный ему субъект. А поскольку за пустым столом сидеть не будешь, надо есть не спеша, иначе вызовешь подозрения.
Первым делом служка принес пива. Алексей наполнил кружку, попробовал – пиво и в самом деле было приличное.
В этот момент в харчевню ввалились несколько мужиков не самой приятной наружности, уселись за стол. Подскочившему служке сделали заказ – пива и каши.
К столу подошел хозяин:
– Сперва деньги покажите!
Мужики начали возмущаться:
– Нешто мы прощелыги какие?
Однако монеты предъявить никто из них так и не смог. А ведь когда выпьют и съедят, назад не вернешь, не товар на торгу.
По знаку хозяина из подсобки вышел вышибала, обличьем чистый медведь. Огромный, кулачищи с детскую голову. На лице – никакого отблеска разума, тупой боец и исполнитель чужой воли.
Мужики спорить не стали и по-быстрому смылись. Алексей подумал, что и с двумя убитыми им татями так же было. А громилу запомнить надо, иметь в виду.
Щи ел не спеша, растягивая удовольствие. Он без первого блюда уже третий день, желудок просит горяченького. Потом за расстегай принялся, запивая его пивом. Жбан пива час пил, не меньше. Хозяину все равно, поскольку посетителей все равно было мало. Потом Алексей заказал жареную курицу, да не всю – полть.
Однако служка сразу предупредил:
– Скоро не будет.
– Я не тороплюсь.
Хозяин покосился. Алексей, чтобы успокоить его, подошел, деньги за выпитое и съеденное заплатил, да еще и калитой перед носом хозяина потряс, чтобы тот звон монет услышал и успокоился.
Увидев калиту, хозяин заведения расплылся в угодливой улыбке – деньги внушали уважение.
Алексей достал из калиты монету, повертел ее в руках. Хозяин был догадлив, наклонился к Алексею и тихо спросил:
– Что гость дорогой желает?
– Человек у тебя тут бывает. То ли купец, то ли служивый боярин… Высок ростом.
Про особую примету Алексей намеренно не сообщил.
– Бывают разные люди, разве всех упомнишь?
Алексей достал из калиты еще одну монету, присовокупил к первой.
– Есть похожий, – оживился хозяин. – Родинка на носу али бородавка – я не приглядывался. Он?
– Он. Кто таков?
– Не знаю. – Хозяин отвел в сторону глаза.
Врет, шельмец! Алексей достал из калиты еще одну монету и встряхнул все деньги в ладони – звон монет хорошо убеждает.
– Из Владимира он, из ближнего окружения князя. Дача у него в десяти верстах, недавно владельцем стал. А вот как фамилия его – не скажу, не знаю. Истинно глаголю.
Алексей вручил хозяину монеты. Наверняка и фамилию знает, и должность, только говорить остерегается – в разговоре ни одного имени не прозвучало. Со стороны послушать – пустой разговор. Но тем не менее Алексей кое-что узнал.
– Часто он в твоем заведении бывает?
– В последнюю неделю зачастил, почти каждый день приходит. Кружку винца выпьет, как будто у него своего нет, и уезжает.
Алексей кивнул и вернулся к столу, тем более что и курица подоспела, ароматом на блюде исходила. Отдав должное жаренному на вертеле мясу, он выпил еще пива.
И в эту минуту распахнулась дверь, и в трапезную вошел высокий худой мужчина. За ним – еще один, явно переодетый в цивильное дружинник – уж больно прическа и выправка характерные, наверняка охранник или человек для особых поручений.
Алексей не сомневался, что после передачи сумки гонца визитеру татей устранят – кому нужны исполнители и свидетели?
Мужчина уселся за боковой стол.
Алексею был виден его нос с одной стороны, и не было видно родинки. Зато хозяин, поймав взгляд Алексея, кивнул и подмигнул ему. Стало быть, это тот, кого он ждет.
Алексей доел, расплатился со слугой и вышел. Взяв из конюшни лошадь, расплатился за овес и постой. Он решил проследить за визитером, узнать, где он живет. Лошади отдохнули, и он не побоялся отстать, если мужчина пойдет на рысях. Не пришел же он пешком: несолидно, если он на самом деле боярин.
«Дачей» в Древней Руси назывались земельные наделы, зачастую с деревьями, с проживающими там смердами, дарованные князем боярам или приближенным людям, оказавшим князю весомую помощь в делах военных, а также дипломатических – на переговорах либо иных делах, зачастую тайных.
Если так, то боярин этот наделен доверием князя Андрея либо с двойным дном человечишка. Князю являет показное рвение, сам же имеет личные интересы или, что значительно хуже, подкуплен и действует в интересах другого княжества. А может, и вовсе врага – моголов, шведов, ливонцев, литовцев, – мало ли у Руси врагов, алчущих ее земель и богатств? И потому действовать надо осторожно и осмотрительно. После выхода Алексея из дружины Александра покровителей и защитников у него нет. Случись промашка – куда податься? Все обжитые земли под Андреем и Александром ноне. Киев в разрухе, как и Рязань, других православных земель нет. Поэтому ссориться с Андреем нельзя. Он молод, в эмоциях и действиях не сдержан пока, мудрости не набрался, но все еще впереди.
Ожидать человека пришлось долго – благо что тепло. Как и предполагал Алексей, боярин и его сопровождающий выехали с постоялого двора верхами. Алексей дождался, пока они отъедут на изрядное расстояние, и пустился вслед. Но, похоже, его предосторожность была излишней, ни боярин, ни его охранник ни разу не обернулись. Наивные люди, ведь у боярина уже «хвост» появился.
Алексей не отставал, держал их в виду, что было несложно – дорога вечерняя пустынной была. Единственное, чего побаивался Алексей – так это того, что сумерки вечерние сгустятся, наступит темень, и он упустит боярина.
Однако тот вскоре свернул в сторону и сбавил ход. Так всегда делают после скачки, давая лошадям остыть, передохнуть. Распаленного коня нельзя сразу поить, надо поводить его немного, чтобы остыл. Стало быть, имение где-то рядом. И точно! Лес после очередного поворота расступился, впереди виднелась темная громада терема.
Сопровождающий боярина ратник соскочил с коня и забарабанил кулаком в ворота. Почти сразу они распахнулись, и боярин въехал. Его владение! Только хозяин или великий князь могли въехать во двор верхом, иные обязаны были спешиться. Иначе хозяину обида, не уважает его гость.
Алексей ослабил у лошадей подпругу, снял уздечки, спутал веревкой передние ноги и пустил пастись. Сам же направился к дому.
Владение было за высоким тесовым забором, перелезть сложно.
Алексей обошел владение вокруг. Добротно огородили! Он поколебался – перелезть или нет? В душе Алексей сомневался, что боярин из добрых побуждений действовал, пытаясь перехватить гонца с посланием. И действовал точно не в пользу Андрея – либо в свою, боярскую пользу, либо в интересах третьих, пока не установленных Алексеем лиц. И хуже всего то, что он пока не знал, кто этот человек, как его фамилия, какую должность занимает и к какой группировке принадлежит. Для этого надо какое-то время самому вблизи князя жить, боярство – оно только для простолюдина однородное. Всегда бывают группировки, имеющие свои интересы, борющиеся за близость к трону и влияние на князя. И боярин мог действовать не один, и за ним могла стоять влиятельная группа. Обидишь одного – разворошишь осиное гнездо.
И Алексей решил повременить. Он вернулся к лошадям, устроился поодаль от дороги, под елью, и вздремнул.
Проснулся от далекого пения петухов в близкой деревне. Встал, размялся, привел с луга лошадей и привязал их к дереву. Случись бежать – лошади под седлами и готовы. Секунду подумавши, меч в ножнах снял и на седло своей кобылки повесил – к чему крестьян пугать?
Он дождался, когда из деревни выехал селянин на подводе, и вышел ему навстречу. На лицо маску благодушную нацепил. Знал: если рожу зверскую состроить, диалога не получится.
Подвода с сивым мерином приблизилась. На облучке сидел старик.
– Утро доброе, дедушка!
Старик подслеповато всмотрелся.
– И тебе добра, сынок. Что-то не признаю я тебя…
– Так я раньше в барском доме жил. Ратник я.
– И-и-и! Ноне там новый хозяин, стольник князя Андрея – не слыхал разве?
– Меня два года тут не было. А как фамилия барина?
– Барина? Бери выше, боярин Морозов! Ключник у него злой, как собака.
– Спасибо! Думаю вот наняться к боярину.
– Не советую. У него тут слуги вида разбойничьего, не нравятся мне они, глазами так и зыркают.
Алексей поклонился старику. У него спина не переломится, а деду почтение – ведь это с его помощью он узнал кое-что.
Вернулся к лошадям. Стольник при князе – должность не столь высокая, как воевода или думный дьяк, однако к князю близок, в курсе всех дворовых дел. Есть над чем подумать.
Полдня просидел Алексей на высоком дереве на опушке леса – с его наблюдательного пункта вся усадьба как на ладони видна, все постройки, весь уклад жизни. На задах – конюшня и хозяйственные постройки вроде амбаров или портомойки, избы для смердов. Справа – что-то вроде воинской избы для охраны. Мужики оттуда выходят все крепкие, хотя без оружия и брони – так не факт, что в избе ее нет. Что радовало – не было собак. Те учуют быстро, лай поднимут.
Для Алексея, задумавшего в терем к боярину проникнуть, отсутствие собак – это хорошо. Наверное, боярин на охрану надеялся. А еще – темные делишки по ночам имел. А собаки – они ведь лай поднимут, смердов потревожат, а это – ненужные свидетели.
И место для преодоления забора Алексей наметил. В одном месте, с внутренней стороны забора, амбар почти вплотную стоит. Перемахнул через забор – и на крышу. У крыши обратный скат, и из окон второго этажа терема его не увидят, хоть днем с крыши наблюдай.
Алексей еще не решил до конца – ночью лезть в имение или дождаться, когда боярин выедет из него, – к тому же постоялому двору или в стольный град Владимир, до которого рукой подать, десяток верст, – должен же он на службе появляться? Хотя, если князь отсутствует в городе, это вовсе не обязательно.
Пока он раздумывал, во дворе началась суета. Ратники коней вывели, потом из терема боярин вышел – Алексей его долговязую фигуру опознал. Сел в седло, ратники своих коней за ворота вывели, и все трое в сторону Владимира подались. Понятно – на службу. Тогда вечером возвратиться должны. Боярину вечером на постоялом дворе быть надо, по времени гонец уже прибыть должен. А доверить слугам или ратникам в руки важное послание боярин боялся – это Алексей просчитал. Значит, задача его облегчается. Расположения спальни, как и других комнат в тереме, он не знает, ночью темно, можно в трудную ситуацию попасть. Проще устроить засаду по дороге. Загвоздка только в том, что людей боярина убивать нельзя. Обезвредить, обездвижить – но не лезть на рожон.
Алексей направился в сторону Владимира. Ехал он медленно. Времени в запасе много, а главное – место удобное для засады присматривал, боярин по этой дороге возвращаться должен.
После недолгих поисков место нашлось – в лесу, на повороте дороги. И задумка была.
Он проехал до ближайшего села, купил моток пеньковой веревки и вернулся. Одним концом привязал веревку к дереву, другой, выбрав момент, когда дорога была пустынной, протянул на ту сторону дороги. На лежащую веревку набросал пыль и листву, так что пеньку почти не было видно. От свободного конца веревки он отрезал три метровых отрезка и обмотал их вокруг своего пояса. Теперь оставалось только ждать.
Алексей был терпелив и сидел у дерева за кустами, опершись спиной о его ствол. Когда телеги ехали, громыхая колесами, он сидел спокойно. Но если слышал стук копыт верхового всадника, вскакивал и хватался за веревку. От поворота до места, где он сидел в засаде, полсотни метров. Всадник на рысях за секунды проскочит, поэтому ждать нельзя.
Напряжение с каждым часом нарастало. Движение по дороге стало редким, а потом и вовсе прекратилось. Скоро смеркаться начнет, и крестьяне торопились по светлому времени скотину обиходить. По восходу солнца вставали, по его заходу спать ложились – чего глаза портить при лучине?
Когда послышался перестук копыт нескольких коней, Алексей мгновенно вскочил, схватил веревку – она была переброшена через сук, чтобы внезапным и резким ударом не вырвало из рук, иначе вся затея насмарку пойдет – и посмотрел направо.
Из-за поворота сначала вылетели давешние охранники – бок о бок кони, а уж за ними – боярин.
Алексей, успев накрутить веревку на руку, встал за дерево, и когда охранники почти поравнялись с ним, рванул веревку. Высоту он заранее промерил, поставив на грунтовку своего коня – натянутая веревка была как раз на уровне груди всадника.
Рывок получился сильным. Кабы за дерево не держался – самого бы на дорогу выбросило. Оба мужика с размаху грохнулись на дорогу.
Боярин падение охранников увидел, однако предпринять ничего не успел – даже пригнуться, и его тоже вышибло из седла.
Размотав с руки веревку, Алексей бросился к дороге.
Оба охранника были живы и все так же лежали на земле, бессмысленно поводя глазами. Слишком неожиданным и сильным был удар о землю, аж дыхание перехватило.
Алексей снял с пояса отрезки веревок, споро связал охранникам руки и оттащил их подальше в лес. Тяжелые, чертяки!
Потом кинулся к боярину. Тот уже пришел в себя и стоял на четвереньках. Алексей толкнул его ногой в бок и, когда тот упал, завернул ему руки за спину и связал. Боярин стал возмущаться, но Алексей отхватил ножом полу боярской рубахи и затолкал кусок ткани в рот боярину. Подхватив пленного под руки, также оттащил в лес, усадил у березы, а сам снова кинулся на дорогу – надо было увести лошадей.
Слава богу, на дороге никого не было, лошадей удалось быстро собрать, завести в лес и привязать к деревьям. Сложно одному, но справился, дух перевел. Сомневался он в успехе, но задуманное удалось.
Подошел к боярину, присел:
– Давай знакомиться, боярин! Коли кричать не будешь, кляп изо рта вытащу. На своих парней можешь не надеяться. Хоть и живы они, да связаны и на помощь не придут. А поговорить нам с тобой есть о чем.
Боярин кивнул, и Алексей вытащил у него изо рта кляп.
– Рубаху твою жалко, испортил я ее. Да мыслю я, что человек ты не бедный, еще себе купишь. Гонец-то, которого ты ждал, прибыл!
Он увидел, как вскинулись удивленно брови у боярина, как забегали его глаза.
– Какой гонец? Не посылал я никого!
– Ну-ну, полно тебе… Ты не посылал – это верно, зато людишек подлых послал – того же Колуна, чтобы они гонца перехватили. Да и не гонец тебе нужен был, а сумка с посланием.
Алексей полез за пазуху и достал свиток пергамента.
– Не это случайно ты хотел перехватить? Жаль, темновато уже, иначе печать сургучную разглядел бы – самого Даниила Галицкого.
– Пес шелудивый! Как послание к тебе попало?
– Людишек, тобой подкупленных, побил, мертвые они уже. Только перед смертью поделились они со мной, что знали, поведали – как нанял ты их за жратву, за мзду малую в харчевне.
Боярин ни слова не сказал, только глаза прикрыл.
Алексей же продолжил:
– Печать княжеская на пергаменте цела, и сумка при мне. Не счел я послание. Как думаешь, что там?
Боярин открыл глаза и сплюнул.
– Ага, не хочешь говорить? Так ведь у меня есть сто способов тебе язык развязать. Сам скажешь – жив и здоров останешься, в героя играть будешь – изувечу и убью потом.
– Что хочешь?
– Правду услышать. Лжу баять не надейся, сразу пойму.
– Если скажу, мне все равно не жить.
– Отвечай на вопросы. Почему свадьбу расстроить хотите?
Алексей намеренно сказал «хотите» – во множественном числе.
Боярин дернулся, как от удара. Ну, пусть полежит, поразмышляет.
Алексей направился к охранникам и, как оказалось, не зря.
Оба уже пришли в себя. Один встал, повернулся спиной ко второму, и этот второй зубами пытался развязать узлы на веревке, стягивающей руки первого охранника.
– Сидеть! – Алексей ударил стоящего кулаком под дых. Тот, застонав от боли, согнулся, и Алексей швырнул его на землю. Времени не было, цейтнот полный.
Он бросился к дороге, отвязал веревку, лежащую поперек нее, и вернулся к бугаям-охранникам. Обоих усадил спинами к дереву и крепко-накрепко замотал веревкой. Помедлил, достал нож.
Один из охранников взмолился:
– Не убивай! Ведь мы тебе ничего плохого не сделали!
– Хотел бы убить – еще на дороге это сделал бы…
Он отрезал полы у кафтанов обоих охранников и затолкал куски ткани каждому в рот. Теперь спокойнее будет на душе, а то уж больно парни резвые.
Вернулся к боярину. Тот встретил его вопросом:
– Ты чьих будешь? – так обычно спрашивают у дружинников или холопов.
Алексей ответил сразу:
– Думаешь, я из простых дружинников?
– Да, похоже – много знаешь.
Боярин хотел знать, на чьей стороне, к какой группе принадлежит Алексей, – он не сомневался, что за ним стоят влиятельные силы, не самовольно же он решил напасть из засады. А то, что один, вовсе не удивительно – меньше свидетелей в щекотливом деле.
Алексей вытащил нож:
– Либо рассказываешь все без утайки, либо глаза лишишься – прямо сейчас.
– Ладно. Не знаю, дьявол ты или человек. Во Владимире не видел я тебя – иначе уж точно запомнил бы.
– Не тяни время.
– Гонец должен везти послание от Даниила Галицкого. В нем – согласие или отказ выдать свою дочь замуж за Андрея.
– Знаю, – кивнул Алексей. – Письмецо-то подметным подменить хотели, с отказом. Тогда бы и союза не было.
– Догадлив…
– Без тебя знал. Кто в сговоре состоит?
Боярин отвернулся, но Алексей кончиком ножа полоснул его по щеке.
Даже легкие ранения лица болезненны и обильно кровоточат, однако для жизни они не опасны. А кроме того, шрамы украшают воина. Только ведь боярин не воин, дружину в атаку не водил и до чинов добрался, во дворце прислуживая. Таких людей Алексей видел уже и не уважал их. Спеси много, а за душой – ни мысли, ни смелости, одно коварство да покорная преданность хозяину трона.
Боярин закричал, как будто смертельное ранение получил и последние минуты доживает.
Алексей спокойно стоял. Когда боярин замолк, сказал, не повышая голоса:
– Когда глаз ножом выколю, больнее будет. Порез на щеке – тьфу, заживет быстро, а глаз-то не вернешь. И новый не вырастет.
Выкалывать боярину глаз Алексей не собирался – не палач он, не кат. Но морально надавить на него, психику сломать надо было. Лес, темнота уже, и живы ли охранники – неизвестно. И этот сумасшедший перед ним с ножом.
Не выдержал боярин, на штанах мокрое пятно появилось. Слаб оказался.
– Господь им судья! Не виноват я ни в чем, все скажу, как есть. Думный дьяк Никифоров Степан породниться с Андреем хотел – дочь у него на выданье. А тут про Устинью Галицкую прознали, Андрей к Даниилу гонцов посылал с предложениями. Нам-то союз зачем?
– Конечно, вам лично он не нужен. Только о княжестве подумали? – И Алексей в сердцах пнул боярина. Вот скотина! – Кто еще в заговоре? Кто во главе?
– Главный зачинщик Никифоров и есть. А еще сотник дружины Аверьян Макаров и стряпчий Силуанов.
– Никого не забыл?
Алексей спросил на всякий случай. Из всего, что он услышал, выходило – заговор плевый. Так, решали личные дела, близость к трону боялись упустить. Но следующая фраза его насторожила:
– Есть еще один, купчишка Фирсов.
– Ты меня удивил. Как бояре до купца снизошли?
– Человек он от Александра Ярославича.
Ха! Вот тебе и заговор! Не через купца ли, передающего деньги, и просьбы-указания Александра заговорщикам передавались? Тогда и заговор по-другому выглядит. Свадьбу расстроить – это видимая часть айсберга, главное – не допустить союза Андрея и Даниила, тогда Александр с обоими князьями поодиночке справится. Ох, хитрый ход! Только зная Александра, его характер, Алексей засомневался: сам ли Александр заговор организовал? Не стоят ли за этим бояре новгородские? Может, Александр ни сном ни духом не ведает, что от его имени творят?
Алексей понял, что он на верном пути был, заговор несколько уровней и задач имеет. И оставлять его нельзя, действовать надо – а как? Ну, перво-наперво он вместо гонца к Андрею поедет и послание от Даниила вручит. Стало быть, и свадьба будет, и союз князей, недолюбливающих моголов, состоится. Да и ему самому во Владимире остаться можно будет на некоторое время – за купцом последить, за сотником.
– Где купчишка-то проживает?
– Да где ему проживать? Своя изба в торговых рядах. Первый этаж – лавка, на поверхе – сам с семьей.
Алексей задумался. Наверняка не все еще он из боярина вытряс, но основное узнал. Но что теперь делать с боярином и ратниками? Отпустить? Завтра же они его в гонце опознают и перед князем оклевещут. А ратники по приказу боярина в укромном месте попытаются убить. Есть человек – есть проблема, нет человека – и проблемы нет. А с другой стороны – ни боярин с его мерзкой душонкой, ни ратники лично Алексею ничего плохого не сделали. Но, оставив их в живых, он окажет плохую услугу Андрею. Дилемма неразрешимая, особенно в цейтноте, когда невозможно быстро просчитать варианты возможных последствий.
Молчание Алексея боярин понял правильно.
– Не убивай, я все сказал. Семья у меня во Владимире, детки малые, – взмолился он. – Ни полсловечка никому не скажу…
– Считай – уговорил. Но два условия: первое – о нашей беседе ни одна собака знать не должна. И второе – встретимся в городе или у князя, сделаешь вид, что не знаешь меня. А за помощью обращусь – поможешь.
– А как же, обязательно!
Чтобы выжить, боярин мог пообещать все, что угодно.
– Не торопись, боярин, и не кидайся обещаниями. Подведешь – не я, так люди мои отомстят.
– Как можно? Все исполню!
Вымаливая себе жизнь, боярин был откровенно жалок.
Алексей вытащил нож, и боярин испуганно охнул. Но тот лишь разрезал веревку, связывающую ему руки.
– Иди, парней своих от веревок освободи. Кони ваши вон там стоят. – Он указал рукой. – Да помни о нашем с тобой уговоре….
Боярин поднялся, и Алексей обратил внимание, что ростом он лишь немногим ниже его самого оказался. Однако статью пожиже был. Боярин направился к своим ратникам, и, постоянно оборачиваясь и оглядываясь на Алексея – опасался удара в спину, – исчез в ночи.
Алексей добрался до своих коней и вывел их на дорогу. В темноте рискованно ехать, можно было наткнуться на ветку, остаться без глаз. Но и не ночевать же ему в лесу, по соседству с боярином и его людьми?
Вскочив в седло, он тронул лошадь. Вторая – убитого гонца – послушно шла следом. Алексей направился во Владимир.
Он остановился на первом же постоялом дворе, поскольку ему, как и лошадям, нужны были еда и отдых. Прислуге велел овса коням задать, сам поужинал скромно и улегся спать.
На следующее утро после завтрака он вышел во двор. Прислуга, увидев его, накинула седла на лошадей. Проверив подпругу, Алексей вскочил на коня.
Расстояние до стольного града преодолел быстро. Уже подъезжая, сумку гонца из своей переметной сумы достал и свиток пергамента в нее переложил. Уж коли он решил действовать, как гонец, будет действовать уверенно.
У городских ворот народ толкался, стояли подводы селян с товарами. Алексей пробился вперед.
Городской стражник крикнул:
– Куда прешь?
Но Алексей показал ему сумку:
– Гонец к князю!
И стражник сам растолкал народ, чтобы Алексей мог проехать незамедлительно.
– Где князя найти? – Алексей наклонился к стражнику.
– Езжай прямо, там увидишь кремль.
Алексей помчался по улице, крича:
– Посторонись! Поберегись!
Народ разбегался на обочины, к домам.
Вот и кремль белокаменный. Сумка гонца была как пропуск-вездеход. Дружинники княжеские, как только Алексей сумку показал, тут же воротину открыли. Въехал Алексей и лошадей к хоромам княжеским направил.
У терема белокаменного остановился, дружиннику у входа поводья бросил:
– Гонец к князю!
Его провели в комнату и велели подождать.
Через несколько минут вошел князь. Видимо, на службе церковной был, ладаном от него пахло.
Алексей поклонился:
– Здрав буде, княже! Послание от Даниила тебе привез.
– Лицо твое мне знакомо! – Князь всмотрелся в Алексея.
– Встречались у Чудского озера.
– Точно! Давай послание.
Алексей расстегнул сумку и достал пергамент. Князь осмотрел сургучную печать, сломал ее и, развернув свиток, пробежал его глазами. Потом уселся на лавку, прочитал еще раз, улыбнулся.
– На словах ничего передать не велено было?
– Только то, что в пергаменте писано.
– Ладно, молодец! Отдыхай. Ответ ждать будешь?
– Как прикажешь, князь.
– Ступай, в пыли весь. Сразу видно – после дальней дороги.
Алексей вышел. Слуга, стоявший в коридоре, проводил его в трапезную и усадил за стол.
– Мне бы лошадей определить…
– Без тебя исполнили, не впервой.
Ну, кто был бы против?
Алексей похлебал щей с пряженцами, испил вина.
Слуга провел его в небольшую комнату.
Там уже находилась переметная сума Алексея, снятая с его лошади. Быстро, однако.
Алексей снял кафтан, и слуга тут же его забрал.
– Почистить надо, верну.
Чувствуется – столица, слуги предупредительные.
Он полежал на постели. Перина мягкая. Устать с утра не успел, а с такой шикарной постели и вставать неохота. Давненько ему на перине лежать не приходилось!
Когда слуга вернул вычищенный кафтан, Алексей спросил:
– А где у вас торговые ряды?
– Рядом, за кремлем.
Не желая тратить время даром, Алексей направился к торгу. Он даже дорогу не спрашивал, туда тянулся людской поток.
У первых же лавок спросил, как купца Фирсова найти.
– Во втором ряду изба его, четвертая, по правую руку.
Пройдясь по рядам, Алексей остановился против купеческой избы. За избой стоял амбар для товаров. На первом этаже лавка, и туда то и дело заходят люди. Второй этаж – жилой. Не соврал боярин. И место удобное, проходное. К купцу под видом покупателей вполне могли осведомители приходить, каждый свою толику малую информации доставлять. А уж купчина всю ее воедино собирал и через связного Александру переправлял. Ловко князь придумал, прямо шпионская сеть! И что теперь с купцом делать? Князю Андрею рассказать? Наверняка поинтересуется, откуда все это Алексей узнал и не оговаривает ли он облыжно купца? Да и какие сведения купец добыть мог? О численности дружины? О том, что Андрей жениться надумал? Так о том весь город знает. Да черт с ним, пусть пока живет. О себе подумать надо. Андрей ведь может со дня на день его обратно отправить, чего Алексею совсем уж не хотелось. Главные события всегда в центре разворачиваются, вокруг престола.
Тем не менее через два дня Алексея призвали к Андрею.
После приветствий князь протянул ему свиток пергамента. Алексей принял, осмотрел печать. А чего он ожидал? Андрей резонно предположил, что Алексей – человек Даниила и отправлял его в Галицко-Волынское княжество. Долго удерживать гонца у себя не полагалось. Вот же попал он в переплет! Отказаться невозможно – для Андрея он галичанин. Для Даниила – посыльный от Андрея, вполне сойдет. Тогда как объяснить Даниилу, куда девался его гонец?
Андрей вышел из горницы князя. Надо ехать, передать послание, а в пути что-нибудь придумать, времени много.
Еще отец Даниила, Роман Мстиславович, сумел объединить княжества Волынское и Галичское. Располагались земли его восточнее Туровского и Киевского княжеств.
Сын его, Даниил, был человеком умным, рачительным и храбрым. Участвовал в битве с моголами еще на реке Калке, в первом столкновении Орды с русскими и половецкими князьями. Возглавил дружину в 15 лет, в бою был ранен копьем в грудь и сумел уйти, но моголов с тех пор ненавидел люто. За время своего правления построил новые города – Львов, Холм, Угровеск и Данилов, обновил Дорогичин и Каменец. Княжество его по богатству и силе войска конкурировало с Великим Новгородом и Владимиро-Суздальским княжеством.
На юге Даниил был самым влиятельным князем, но он понимал, что без союзников иго Орды не сбросить. Он начал вести переговоры о создании военного союза с Венгрией и римским папой Иннокентием IV, который обещал объявить Крестовый поход против моголов. А пока посулил даровать Даниилу королевскую корону, если он будет распространять на Руси католичество. Это поссорило Даниила с переселившимся в Галич после разгрома Киева митрополитом Кириллом, и митрополит перебрался во Владимир, сделав его церковной столицей Руси.
Даниил был рад, что может выдать дочь замуж за Андрея. Породниться с князем Владимирским – значит объединить силы для борьбы с моголами и усилить влияние.
Алексей выехал в Галич, не откладывая. В переметную суму ему положили в дорогу запас продуктов.
Ехал он быстро, каждые два часа пересаживаясь с одной лошади на другую. За день преодолевал по 60-70 верст, или около 100 километров, пробирался не через киевские, разоренные земли, а через Туровское княжество. Крюк небольшой, но спокойнее.
Через восемь дней скачки он подъехал к Галичу. Все мышцы ныли от непривычной нагрузки. Похудел за время пути, кольчуга свободно болталась. У лошадей также бока запали, хоть и кормил их на постоялом дворе овсом да ячменем, а иной раз и морковкой угощал.
Без задержки Алексея провели к князю. Тот кивнул благосклонно, но потом острым взором впился в сумку.
– Узнаю сумку своего гонца. А где он сам?
Алексей рассказал выдуманную им легенду. Добрался-де гонец до Владимира, да в пути занемог сильно. Въехал в город и помер на руках у городской стражи. Послание Даниилово в целости до Андрея дошло. Князь Владимирский привет шлет и кланяется, а еще послание передает.
Даниил выслушал внимательно, оглядел Алексея:
– Так ты великого князя Владимирского Андрея Ярославича дружинником будешь?
– Верно, княже!
– А почему меч ливонский на боку?
– Под рукой Александра Ярославича на ливонцев ходил у Чудского озера. Трофейный меч.
Хмыкнул Даниил, и не понять Алексею – осуждает он его за ношение чужого оружия, одобрил ли?
Послание взял, прочитал, в улыбке расплылся:
– Добрые вести ты привез, гонец! Как твое имя?
– Алексей.
– За добрые вести на Руси принято одаривать вестника.
Князь подошел к столу, взял золотой кубок, плеснул щедро вина и протянул кубок Алексею:
– Выпей!
Алексей чашу принял и поклонился князю:
– Долгие лета, княже!
Выпив вино, перевернул кубок, показывая – до донца опростал, зла не оставил.
Князь улыбнулся:
– Кубок себе оставь, то подарок мой. Сладится у нас с Андреем свадебка. Пойду Устинью обрадую. А тебе стольник мой комнату для отдыха покажет. О лошадях не беспокойся. И через день в обратный путь готовься.