Глава 13
Прохнов ходил взад-вперёд по кабинету и, периодически тараща глаза, вчитывался в мелкий шрифт, покрывающий два листа бумаги с гербовыми печатями.
— Нда… Ну, могло быть и хуже.
— Что там? — без особого энтузиазма поинтересовался Глеб, занятый тестированием нового шлема.
— Предписание на войсковые испытания комплекса — кхм — «Алтай».
— И куда?
— Насколько мне известно — в самую жопу мира.
— А поконкретнее можно? Боюсь что ваше представление о «жопе мира» сильно разнится с моим.
— База «Буффало» в сорока километрах от Йоханнесбурга.
— Южная Африка? Много дезорганизованных чёрных приматов с лёгким стрелковым оружием. Я слышал, там жарко.
— Во всех смыслах. А ещё там пыльно. И это нам на руку. По крайней мере, так считают наши инженеры. Есть мнение, что поделка Зиммера, нажравшись песка, быстро выйдет из игры.
— Из игры? — переспросил Глеб, покинув костюм и сняв со спинки стула полотенце. — Поделка? — повторил он за профессором с издевательской интонацией. — Эта «поделка» меня чуть не угробила. И, знаете, у неё с Прекловым будет ещё не один шанс.
— Ха! Попытка саботажа? Да это был бы настоящий подарок, — усмехнулся Прохнов. — После такого Зиммер станет школьным учителем, при благоприятном для него раскладе. О. Извини. Я не то хотел… Ну, ты понимаешь.
— Понимаю, профессор, — Глеб бросил мокрое от пота полотенце обратно на стул и взял стакан воды.
— Есть и другая новость. Думаю, она тебя порадует.
— Генерал-полковника разорвал фугас?
— Нет, не столь радужная. К «Алтаю» приписали Старших Братьев.
— Что? — Глеб, недопив, поставил стакан. — Скольких?
— Двоих — Талоса и его одногодка Колосса.
— Они будут проходить войсковые испытания вместе с нами?
— Рад? — ощерился Прохнов.
— Это… — как ни старался, Глеб не смог сдержать счастливой улыбки. — Моя мечта.
— Стать Палачом и повоевать рядом со Старшим Братом. Всего две?
— Разве мало?
— Хм… Мечты солдата. О чём будешь мечтать, когда они исполнятся?
— Я так далеко не планирую. Кстати, когда нас перебрасывают?
— Завтра утром, — профессор встал с кресла и направился к двери. — Ещё раз перепроверь все свои игрушки. Африка — не полигон за городом. Нужно быть уверенным в каждой мелочи.
— А вы не полетите? — окликнул Прохнова Глеб, но дверь уже закрылась.
Транспортник Академии приземлился на чёрный континент около полудня. Солнце раскалило аэродромные плиты так, что здания в двух сотнях метрах были почти не различимы из-за горячего густого как кисель воздуха, идущего волнами над железобетонной сковородой. От шасси несло палёной резиной.
Из «Тифона» выехали две фуры-МКП с тягачами и похожий на лишённый окон автобус трейлер технического сопровождения для Старших Братьев, которых все, с кем успел пообщаться Глеб за время полёта, называли просто пехотой или пехами. Впрочем, собеседников у Глеба набралось немного. Верхняя — пассажирская — палуба академического «Тифона», в отличие от армейского, была разделена на секции, и специалисты разных отделов почти не пересекались. Преклова он видел только при посадке, когда того поднимали по трапу, а Старших Братьев и вовсе не встретил, из-за чего переживал всю дорогу и расспрашивал о них каждого встречного. Выяснить удалось лишь то, что Глеб, в основном, и так знал от Прохнова. Но главное — пехота летела тем же рейсом, правда, не на пассажирской палубе, а на грузовой, в нарушение всех инструкций, не выходя из своего трейлера. Некоторые предполагали, что это сделано из соображений безопасности остальных пассажиров. Другие были уверены, что причина в банальном отсутствии посадочных мест нужного габарита. Но и те, и другие, говоря о пехах, переходили на шёпот, будто речь шла об оживших героях страшной легенды.
На базу автоколонна прибыла к трём часам дня. Прокалённый африканским солнцем воздух уже не просто вносил дискомфорт, но мешал нормально дышать. Подошвы ботинок вязли в асфальте, а прикосновение к капоту автомобиля грозило серьёзным ожогом.
Размещать вновь прибывших не стали. МКП и трейлер загнали под громадный тент, рассудив, что лучших условий проживания на базе не обеспечить. Вскоре по громкой связи был объявлен общий сбор в штабе.
Глеб в сопровождении чуть живого от жары Лютина — заместителя профессора — и дюжины спецов, явился последним. Большой зал для брифингов был заполнен почти целиком. Отсутствие окон и центральное кондиционирование немного спасало ситуацию, но большинство присутствующих обливались потом, не выпуская из рук бутылку с водой. Преклов на кресле-каталке сидел в центре зала у прохода, дыша через кислородную маску. Старшие братья, не обнаружив достаточно крепких стульев, стояли, привалившись к дальней стене, и откровенно зевали. Наконец, к установленной напротив большого экрана кафедре вышли два человека — штурмовик в чине полковника и…
— Сука… — не сдержался Глеб, чем привлёк внимание соседей.
— Что? — обернулся Лютин, обтирая лицо влажной салфеткой.
— Особист, — указал Глеб на человека в штатском. — Не думал, что снова его встречу.
— Приветствую вас на базе Буффало, — начал военный, глотнув из стоящего на кафедре стакана. — Я — полковник Александр Верховин, здешний комендант. А это, — без особых церемоний махнул он рукой в сторону штатского, — сотрудник Особого Отдела комиссар Симагин, — тот едва заметно кивнул, не утруждая себя приветствиями. — Он будет курировать операцию в части войсковых испытаний комплекса «Алтай», а так же руководить вашей жизнью во время подготовительной стадии. Но не забывайте, это моя база. И вам тут не Академия, — слегка покривился он, выговаривая непривычное слово. — Советую оставлять свои штатские привычки в ваших МКП. И не шляйтесь где попало. Я выделю людей, чтобы ознакомили вас с необходимыми объектами инфраструктуры. Ими ваше знакомство с базой и ограничится. И самое главное — да, здесь всегда жарко, холоднее не будет. Вопросы? Что ж, раз вопросов нет, прошу остаться только непосредственных… Дьявол. Как вас называть-то? Элементами, что ли?
— Личным составом, — любезно подсказал Симагин.
— Хм, — покосился на него полковник. — Попрошу остаться только личный состав комплекса «Алтай». Остальные свободны.
Зал быстро опустел.
— Я ознакомился с вашими досье, — продолжил Верховин, когда лишних ушей не осталось. — Какой-никакой боевой опыт есть только у двоих. И опыт — прямо скажем — говённый. Но это скорее вина сержанта. Железные Звёзды просто так не вручают. Кроме того, у ефрейтора Глена уже имеются навыки командования звеном и даже отделением. Исходя из этого, назначаю его полевым командиром комплекса «Алтай». Возражения есть?
— Без разницы, — раздался у Глеба за спиной трубный бас.
— С полковниками не спорю, — вторил ему другой.
Глеб уставился на Преклова, ожидая ответа.
— Возражений не имею, — высказался, наконец, Анатолий, убрав от лица маску.
— Отлично, — заключил полковник. — В случае потери связи с командиром отделения управление комплексом «Алтай» ложится на ефрейтора Глена. До тех пор твои властные полномочия, солдат, никого не интересуют. С формальностями покончили, теперь к делу, — он включил проектор, и на экране появилась фотография города, сделанная со спутника.
Даже в таком масштабе было видно, что некоторые кварталы полностью разрушены, те, которым повезло больше, тоже пестрели преграждающими проезжую часть завалами и столбами дыма от пожаров. Довольно обширный сектор на северо-западе опоясывала красная полоса.
— Йоханнесбург, — продолжил Верховин, когда все смогли насладиться увиденным. — Полмиллиона человек и не только. В основном местный черножопый сброд разбавленный белым отребьем. Но вот здесь, — указал он на выделенный сектор, — обосновалась очень крупная нигерийская банда. Зовут себя — Злое Солнце. По нашим оценкам от трёх до пяти тысяч хорошо вооружённых боевиков. Редкостные скоты, практикуют каннибализм. Они, так или иначе, контролируют почти четверть города. Да и плевать. Нас беспокоит не это. Йоханнесбург давно поделён бандами. Мы не суёмся к ним, они не мешают нам. Не мешали… до недавнего времени. Около месяца назад было совершено нападение на алмазный прииск. Охрана сумела отбиться, но кое-кого не досчиталась. А на прошлой неделе чёрные обезьяны предприняли попытку захвата броневика с теми самыми алмазами по дороге на аэродром. Потери — три БТРа, один БМП и восемь штурмовиков из моего полка! — ткнул Верховин себя в грудь большим пальцем. — Такое нельзя спускать с рук. Иначе чёрная погань вконец обнаглеет. Эти выродки понимают только силу. Значит будем говорить с ними на понятном языке. Три дня назад я получил разрешение на проведение операции в районе Злого Солнца. Мой полк готов сравнять его с землёй, но высшее командование против. Там, видите ли, более девяноста процентов некомбатантов. Так что от услуг артиллерии пришлось отказаться. Это осложнит задачу, но ничего экстраординарного в ней нет. По правде говоря, мне вообще непонятно, на кой ляд я тут распинаюсь перед рядовыми. Но раз командование так решило… Короче, комплекс «Алтай» в качестве звена с позывным «два нуля один» будет придан второму отделению пятой роты под командованием лейтенанта Сиродилиса. Все подробности и свои боевые задачи получите от непосредственных командиров. Операция назначена на послезавтра. Выдвигаемся в пять ноль ноль. Вопросы? Да, — кивнул Верховин в сторону поднявшего руку Глеба.
— Разрешите узнать, чем вооружены противники, есть ли у них бронетехника, вертолёты.
— Вертолёты? — усмехнулся полковник.
— От этого будет зависеть выбор оружия и тактики.
— Никакой поддержки с воздуха у этих дегенератов, конечно же, нет. Вооружены они в основном лёгкой стрелковкой производства Халифата, но есть и крупный калибр, обычно двенадцать и семь. Имеются ручные гранатомёты из тех же краёв, с кумулятивными выстрелами. Бронетехники не замечено, если не считать обшитых стальными листами пикапов со станковым крупняком в кузове. Связь у них тоже дерьмо. Заглушим на раз-два, порежем ублюдков на ломти и раздавим как клопов. Впрочем, тактика — это уже не ваша забота. Что-нибудь ещё? У меня много дел.
— Благодарю. Это всё что я хотел знать.
— В таком случае брифинг окончен. Всего доброго, — пригласил Верховин слушателей жестом на выход.
— Полковник, — обратился к нему Симагин, — я хотел бы ещё кое-что обсудить с личным составом. Вы не возражаете?
— Не возражаю, только побыстрее.
Комиссар заложил руки за спину и многозначительно посмотрел на Верховина. Тот смерил его взглядом, презрительно хмыкнул и вышел за дверь.
— Не стану переливать из пустого в порожнее, — начал Симагин без предисловий, — скажу как есть. Вами командую я.
— А как же лейтенант…? — заикнулся Глеб, но был бесцеремонно перебит.
— И он тоже. Сержант, лейтенант, капитан, майор, полковник… Хоть господь бог с его замом Иисусом. Но мой приказ приоритетен. Это ясно?
— Не очень, господин комиссар, — проревел один из Старших Братьев, приковав тем самым к себе всеобщее внимание.
Глеб и Преклов синхронно обернулись. Оба пеха по-прежнему стояли, привалившись к стене и скрестив на могучей груди не менее могучие предплечья. Звероподобные физиономии скривились от оскалов-улыбок.
— И что же конкретно вам не ясно, рядовой… Талос? — негромко спросил Симагин, прокашлявшись.
— Да нихрена не ясно, господин комиссар. К примеру, взять вот этого полковника, сразу видно — мужик бывалый. В подчинении у него, наверное, тоже не дети ходят. Лейтенант — как его там? — небось, не писарем лычки свои выслужил. А вот кто вы такой? И с какого хера я должен вам подчинятся при выполнении боевой задачи? — наблюдая, как нижняя челюсть комиссара отвисает, а глаза округляются, Талос пожал плечами и добавил: — Поймите меня правильно, вы совсем не похожи на военспеца. Не хотелось бы оказаться в говне из-за вашей некомпетентности. Только и всего.
Было видно, как стоящий рядом Колосс едва сдерживает хохот, беззвучно трясясь всем телом.
Первые секунд десять Симагин только разевал рот, не в состоянии вымолвить чего-либо связного. И Глеб полностью разделял его чувства. Фундаментальные знания о Старших Братьях дали трещину шириной с кулак. Их устоявшийся архетип, представляющий собой совсем не сложную компиляцию из шаблонов «туповатая беспрекословная машина смерти», затрещал по швам. Это было почти так же странно, как услышать от Крайчека: «Молодцы, курсанты! Я вами горжусь!». И Глеб совсем не был уверен, что ему это по душе.
— Да как вы…?! — Симагин вложил столько чувств в начало фразы, что на её окончание не хватило воздуха в нетренированных лёгких, но, сделав два глубоких вдоха, он продолжил: — …смеете?!!! Я… Меня… Чёрт! — комиссар в три глотка опустошил початый полковником стакан и припечатал его к кафедре, едва не разбив. — Я действую на основании полномочий, выданных мне Особым Отделом. И я не привык к подобным вольностям со стороны рядовых, — почти прорычал он.
— Сотрудники Особого Отдела, — взял слово молчавший до того Колосс, — нам пелёнки меняли. Полковник верно сказал — у нас ещё нет боевого опыта. Но мы надеемся его обрести. Вы не сможете нам в этом помочь. А раз так, лучше не мешайте.
— Это что, бунт? — нервно хохотнул комиссар.
— Это констатация фактов, — невозмутимо парировал Колосс.
— Отлично. Я зафиксирую в отчёте. На сегодня свободны! — Симагин фыркнул и, стараясь выглядеть хозяином положения, удалился.
— Зафиксируй мой хер за щекой, — усмехнулся Талос, когда дверь закрылась, и тут же помрачнев, переключился на двух сидящих с вытянувшимися от удивления физиономиями сослуживцев: — Чего уставились?
— Э-э… Да так, — Глеб, встав, подошёл к Братьям и протянул руку. — Ефрейтор Глен, полк «Чёрный камень»… До того, как попал в проект. Можно просто Глеб.
Талос посмотрел на него с высоты своих двух тридцати, но руки так и не подал.
— Я что похож на большую дружелюбную тварь? — поинтересовался он, и над тяжёлыми сошедшимися к переносице бровями запульсировала вена.
— Вовсе нет, — поспешил разубедить его Глеб, не зная, куда девать протянутую руку. — Я лишь…
— А на кого я тогда похож? — перебил его великан.
— На большую злобную и много о себе возомнившую тварь, — подключился к разговору Преклов из глубины зала, выруливая в коридор.
— Хех, — осклабился Колосс, пихнув локтём сбитого с толку товарища. — И впрямь, что-то есть.
— Это не та ли требуха из жестянки под названием «Химера»? — спросил его Талос, изобразив на лице задумчивость.
Анатолий тем временем подкатил ближе и остановился, глядя в глаза грубияну.
— Думаю, будь «требуха» внутри «жестянки», ты бы обосрался раньше, чем сумел это произнести, — не меняя начисто лишённого эмоций тона, ответил он.
Запас острот Талоса иссяк. Нарочитая задумчивость сменилась вполне естественной гримасой злобы. Мясистые брови нависли над колодцами глазниц, жилы на необъятной шее надулись словно канаты, верхняя губа поползла к носу, обнажая короткие мощные клыки.
— Ладно, хорош, — хлопнул Колосс товарища по плечу. — Идём. Ты же не хочешь открыть свой счёт убийством безногого ветерана?
Оба Старших Брата отправились к выходу. Перед тем как покинуть зал, Талос обернулся и угрожающе направил в сторону Преклова указательный палец.
— А эти ребята умнее, чем мне казалось, — отметил Глеб.
— В жизни не встречал более своенравных ублюдков, — поделился наблюдением Анатолий.
— Да, милая компания.
— Это точно. Угораздило же меня, — Преклов проехал мимо Глеба и скрылся за дверью.
— Толян, погоди. Твою мать… Грёбаное боевое братство.
У порога МКП Глеба ждал Лютин.
— Ну как? Что обсуждали? — поинтересовался он, забираясь следом по трапу.
— Ни какого комплекса «Алтай» нет, — сообщил Глеб, игнорируя адресованный ему вопрос. — Есть я, обиженный Преклов и парочка возомнивших себя пупами земли олухов, место которым в дисбате.
— Да, профессор примерно так и говорил.
— М-м?
— Командной работы не планируется, — пояснил Лютин, продолжая семенить за Глебом в его каюту. — Каждый постарается проявить себя в отдельности и при этом неудача «партнёра» будет хорошим подспорьем.
— Блядство какое-то! — швырнул Глеб мокрую от пота рубашку в корзину и достал из шкафчика полотенце.
— Большая наука — большие ставки, — пожал плечами Лютин. — Тут не до принципов.
— Профессор обещал новые пушки к нашему отъезду.
— Да, всё здесь.
— Подготовьте их и договоритесь о стрельбище на завтрашнее утро. Хочу кое-что опробовать.
Лютин справился на отлично. В 9-00 пилотируемый Глебом «Иван» стоял возле огневого рубежа рядом с накрытыми брезентом орудиями убийства. Несколько офицеров из гарнизона базы с интересом наблюдали за происходящим.
Двое техников-оружейников стянули брезент, и один из них приступил к знакомству будущего носителя с последними достижениями могучего оборонно-промышленного комплекса ЕС:
— Так, здесь у нас огнемёт, — указал он на лежащий с левого края аппарат весьма устрашающей наружности и ранец с двумя баллонами к нему. — По документам проходит как «изделие 17.34». Почему 17.34, можешь даже не спрашивать. В этих индексах сам чёрт ногу сломит. Питается стандартной огнесмесью из пятидесятилитровых баллонов. Выдаёт струю на тридцать пять метров. Баллоны крепкие, плюс ранец из трёхмиллиметрового титана. Выдерживают попадание средних осколков и пуль калибром до 7,62х54, в том числе бронебойно-зажигательных, что особенно приятно, — усмехнулся оружейник. — Желаешь пощупать?
— Нет, давай дальше.
— Дальше, так дальше. Знакомься — орудие калибра пятнадцать миллиметров, — представил он тяжёлую длинноствольную пушку с ранцевым патронным коробом. — Режим огня только одиночный. Это чтобы у тебя не возникло соблазна дать очередь от бедра. Ни при твоём весе. Также я не рекомендую палить из неё на ходу. Остановился, принял устойчивое положение, — расставил оружейник чуть согнутые в коленях ноги, — стрельнул и меняй позицию. Идеальная штука для уничтожения снайперов. Прошивает бетонную стену в метр толщиной с полукилометра, и всё, что за ней. Хороша против лёгкобронированной техники. Но для ближнего боя — сам понимаешь — не лучший вариант. Лента на триста патронов.
— Продолжай.
— Продолжу. Автоматический гранатомёт. Калибр шестьдесят миллиметров. Прекрасное оружие поддержки. Имеются осколочные, осколочно-фугасные и фосфорные боеприпасы. Дальность прямого выстрела — двести пятьдесят метров. Навесного — до четырёх километров. В новой прошивке твоего шлема есть специальный прицел. Легко и непринуждённо заменяет ротный миномёт. Только вот из миномёта проблематично накидать гостинцев в окно, а из этого — пожалуйста. В коробе сто пятьдесят выстрелов. По мне так у него всего один недостаток — тяжело подтверждать убийства.
— Не самый малый из недостатков.
— Что ж, тогда рекомендую вот это, — указал оружейник на коренастый агрегат с коротким стволом, увенчанным дульным тормозом-компенсатором почти такой же длины. — Автоматическая картечница калибра сорок миллиметров. Я бы назвал его дробовиком, но ведь ты не считаешь, в самом деле, что этого красавца следует заряжать двумя нулями? Тут использована сильно удлинённая гильза гранатомётного выстрела, а внутри пятьдесят десятимиллиметровых стальных картечин. Дверные петли — не его работа. Он выносит двери целиком, ломает бетонные балки и перекрытия. А что наш малыш делает с мясом — песня. На расстоянии пятидесяти метров у него из пехоты нет неберущихся целей. Броня шестого класса проминается до спины. Потроха через рот брызжут. На сверхкоротких дистанциях просто рвёт надвое. Отлично урабатывает низколетящие беспилотники. Техническая скорострельность — двести шестьдесят в минуту. Лента на четыреста патронов.
— Хорошая вещь. А этот что тут делает? — кивнул Глеб на не вписывающийся в ряд тяжёлого вооружения единый пулемёт.
— Стандартный П-150, - пожал плечами оружейник. — Только приклад с рукоятью и предохранительная скоба изменены под «Ивана». Это на случай, если требуется повышенная мобильность в бою. Лёгкий, хочешь с ранцем, хочешь без него, дополнительные короба к бёдрам крепятся, обе руки можно освободить при необходимости, да и боезапас легко пополнить. Отправишься с отрядом в дальний рейд, лишним не будет.
— Понятно.
— А тут у нас баллистический щит, — поймал оружейник взгляд Глеба, упавший на большую прямоугольную бронеплиту с креплением и смотровой щелью. — Тяжёлая штука, но полезная. Вешается на левое предплечье. Кисть при этом свободна. Защищает от множества неприятностей, включая двенадцать и семь миллиметров. Но повторных попаданий из такого калибра лучше избегать, класс защиты резко падает. Держит прямые попадания не кумулятивных гранатомётных выстрелов. В положении стоя укрывает с головы по колено. Если присядешь, снаружи останется только правая рука с оружием. Незаменим при штурмах. Да и в городском бою облегчит жизнь, если можно так сказать про девяностокилограммовую хреновину.
— А тридцать миллиметров остановит?
— Нет, конечно, но притормозит. Остальное сделает броня костюма.
— Возьму картечницу и щит, — сделал выбор Глеб и тут же примкнул последний к левой руке «Ивана».
— Ловко. С малышом помочь?
— Справлюсь, только ленту подайте, — водрузил он на спину короб и загнал оружейное крепление в посадочное место на правом предплечье.
Техники протянули ленту через гибкий рукав и вставили в лентоприёмник картечницы.
— Взводить здесь, — тронул оружейник слегка изогнутую напоминающую рог ручку затвора.
— Благодарю, — Глеб одним пальцем левой руки загнал патрон в патронник и шагнул на рубеж.
Зеваки из гарнизонных офицеров зашумели в ожидании скорого представления.
— Оружие активировано. Начинаем по моему сигналу. Пошёл!
Первая возникшая за укрытием в форме окна мишень разлетелась на куски вместе с укрытием. Глеб даже не успел её толком разглядеть. Выставленный вперёд щит немного мешал обзору, но рассеивание картечи компенсировало связанные с этим неудобства при прицеливании. После второй линии Глеб и вовсе забыл о перекрестии на забрале шлема, чисто интуитивно управляя оружием. Стальной смерч разносил к чертям не только цель, но и всё, что оказывалось в радиусе метра от неё. Слова полковника о «более девяноста процентов некомбатантов» Глеба сейчас совершенно не беспокоили, он упивался огневой мощью, превращая в пыль линию за линией, пока, наконец, не остановился в конце ровного как стол стрельбища.
— То, что надо!
