Глава XVI
Грешок
Эта весна для Игоря Огрешкова была особенной – он оканчивал среднюю школу. Его буквально захлестнуло дотоле неведомое ощущение новизны и близких больших перемен, кружа голову, оставляя чувство безграничного, необъяснимого счастья.
Последний звонок, по традиции, отмечали всем классом. Днем на заказанном родителями вскладчину автобусе ездили по всяким памятным городским местам. Откровенная скука мероприятия скрашивалась безудержным весельем, смехом, непривычным видом девчонок. В школьной форме, с бантами они выглядели, как неожиданно повзрослевшие первоклассницы.
Вечером все собрались в снятом опять же родителями кафе, где ждали празднично накрытые столы, сдвинутые вместе.
Проголодавшиеся выпускники, галдя, набросились на еду. Огорчало одно: родители, пристроившиеся отдельно, сразу и безапелляционно заявили – никакого спиртного.
Но, ничего, еще вся ночь впереди.
Казалось, что этой ночью не спит полгорода. Повсюду шарахались пьяненькие выпускники из разных школ. Целая армия таксистов и частников ждала на обочинах или сновала по городу, желая подвезти, подзаработать. Разъезжали молодые парни, жадно высовываясь из салонов авто и предлагая выпускницам прокатиться.
кто-то из девчонок проявлял разумную осторожность, а кто-то, наоборот, – лез бездумно в салон навстречу неизвестности.
Везде группками тусовалась молодежь, доносился разноголосый смех, отборный мат, вспыхивали бесчисленные огоньки сигарет, выстраивались батареи опустошенных жестяных банок, пивных и даже водочных бутылок; где-то бренчала гитара, из забитых под завязку уличных кафе наперебой гремела музыка.
Старшее поколение вспоминало свой выпускной. Те, кто помладше, жили ожиданием своего последнего звонка, а пока приобщались к чужому веселью.
Местами уже вспыхивали конфликты, порой перераставшие в потасовки. Хорошо, если рядом оказывалась полиция, успокаивая горячие головы. А если блюстителей порядка не было, потасовки либо затухали сами, либо под визг девчонок и матюги парней крутились вихрем, пока кто-нибудь не лез разнимать.
Одноклассники Игоря разбились на группки и разбрелись кто куда.
Огрешков оказался в одной из таких компаний, намеренно стараясь быть поближе к Насте Лукьяновой. В нее он был тайно и потому безответно влюблен.
Боясь насмешки или отказа, Игорь держал в себе свои чувства, мучился от неопределенности и в то же время пребывал в состоянии любовной эйфории. А она – яркая, смешливая и совсем не такая, какой была всего лишь год назад, иногда снисходила до Огрешкова с какими-нибудь просьбами или обычными разговорами, тем самым окрыляя несчастного «Ромео».
Заводилой в их классе выступал Антон Юрченко, мнивший себя красавцем и умницей. Чересчур высокое самомнение сказывалось на его отношении к другим. Мало кого из сверстников он полагал ровней себе, потому к большинству ребят относился, в лучшем случае, снисходительно, куда чаще – заносчиво и высокомерно.
Зато девчонки… те просто смотрели ему в рот. И Настя тоже.
И только Из-за нее Игорь сегодня оказался в одной компании с Юрченко, хотя терпеть его не мог. Они даже как-то дрались в восьмом классе. Каждый считал, что победил он, хотя драчку разнял физрук, дав обоим драчунам непедагогичные подзатыльники.
Сколько потом разговоров было об этой драке!
Собирались продолжить, но никто так и не сделал первого решительного шага, только гоголем ходили вокруг друг друга, дескать, только полезь – получишь сразу.
И вот, на тебе… приходится терпеть его общество!
Юрченко вышагивал впереди всех. Остальные, понятия не имея, куда идут, послушно следовали за ним, переполненные ощущением особенности этой ночи. Ведь она – последняя перед взрослой жизнью. Впереди рассвет, за которым эта взрослая жизнь распахнет свои двери.
А пока они просто шли по центру города, делились воспоминаниями, смеялись над старыми шутками и приколами. Повсюду гуляли выпускники из других школ, встречались на пути редкие взрослые, компании парней, жадно высматривающих выпускниц поразвязнее и попьянее. Тут же в охоте за пустыми бутылками ходили скорбные тени бомжей и окончательно спившихся алкашей, пришедшие из совсем другого мира.
какие-то хорошо подпившие выпускники залезли в фонтан, их одноклассницы, подогретые алкоголем, устроили чуть ли не стриптиз. Собралась большая толпа любопытных: они фотографировали, снимали на камеры и тут же отправляли снимки и видео на свои странички в Интернет.
О, как Игорь злился на этого павлина Юрченко! Что он возомнил о себе?! Куда он идет? Почему все идут за ним? Да плевать на всех! Почему Настя идет за ним?!
Как было бы здорово, если бы они остались с Настей вдвоем!
Игорь знал, что не опозорится перед нею. Он умеет целоваться. И не только. Когда ему исполнилось восемнадцать, это было зимой, отец сам купил ему девочку по вызову, вогнав этим сына в ступор. Отец! Сам!
Он сказал:
– Игорь, тебе восемнадцать. В твоем возрасте я уже в армии служил, но тебе делать там нечего. Можешь мне поверить.
Юноша, знавший об армии из рассказов знакомых, газетных заметок и телевизионных передач, кивнул.
Отец продолжил:
– Сначала поступишь в институт, а там что-нибудь придумаем. Но это не значит, что я позволю тебе остаться рохлей и маменькиным сынком. Пора становиться мужиком. У тебя уже была какая-нибудь девчонка?
Красный как рак сын покрутил опущенной головой, стесняясь смотреть на отца.
– Ничего. Не дрейфь. Вон, фамилия у нас какая греховная. Матери только не проболтайся. Усек?
– Да.
– То-то. Это мой неофициальный подарок тебе на день рождения, чисто мужской. Ладно, поехали, квартиру снимем часа на четыре. Я вас оставлю вдвоем. Четыре часа хватит?
Огрешков-младший молчал. В этот момент он почему-то думал, что отец может вот так и своей жене изменять, а может, у него вообще любовница есть. Ему стало жалко мать, Игорь очень любил ее, но и на отца обиды не было. Отца он тоже любил и уважал.
На заказ приехала сутенерша в сопровождении четырех девиц лет двадцати-двадцати пяти. Отец сам выбрал стройную шатенку.
Когда остальные ушли, он объяснил, что от нее требуется, и дал еще денег, помимо тех, что заплатил сутенерше.
Девушка несколько озадачилась, когда из кухни в коридор вышел младший Огрешков. Она-то думала, что придется иметь дело с этим мужчиной, а тут – вон оно что! Впрочем, возражений у нее не было: работа есть работа, деньги заплачены, да еще и неожиданные премиальные в сумочку упали. Как их утаить от сутенерши, работница интимного фронта знала, поэтому не особо беспокоилась по поводу неучтенной «мадам» наличности.
Игорю проститутка сразу понравилась, и он испытал скрытую благодарность к отцу, не обманувшему его тайных надежд.
Когда тот ушел, девушка устроилась напротив Огрешкова-младшего. Тот, не зная, как себя вести, сидел, держа руки между сжатыми коленками.
Она улыбнулась:
– Как тебя зовут?
– Игорь.
– А меня Элеонора.
– Очень приятно.
Игорь догадывался, что девушка назвалась ненастоящим именем. У проституток обычно в ходу псевдонимы, причем не по одному на каждую. Об этом его когда-то просветили знакомые пацаны, имевшие дело с девицами по вызову.
– Мне тоже приятно, – улыбнулась девушка. – Я тебе нравлюсь?
Огрешков кивнул, бросив на нее быстрый взгляд.
– Значит, все будет хорошо, – опять улыбнулась девушка. – Здесь начнем или в спальне?
От перевозбуждения он затрясся, не в силах совладать с собой. Опытная жрица любви успокаивала его, говорила, что и как нужно делать, просила не торопиться, никуда она не убежит. А потом взяла инициативу, так сказать, в свои руки.
Конечно же, Игорь слышал, что проститутки никогда не целуются с клиентами, но попросил Элеонору научить его.
Отец появился через три с половиной часа, когда процесс неизвестно по какому уже разу шел полным ходом. Старший Огрешков посидел на кухне. Когда все успокоилось, деликатно постучался в закрытую дверь комнаты.
– Игорь, пора, – сказал он.
После этого случая Игорь стал смотреть на своих одноклассниц, и вообще девчонок, другими глазами. От застенчивости не осталось и следа. Теперь слова сами находились, и он не молчал, как раньше. Видимо, и во взгляде его что-то поменялось, потому что на подсознательном уровне он почувствовал, что девчонки, выглядящие гораздо старше всех пацанов из класса, стали смотреть на него иначе, и их отношение к нему тоже изменилось. Как именно, Огрешков не мог объяснить, но что изменилось – точно.
А вот с Настей он чувствовал себя неуверенно. Не помогало даже то, что теперь-то он знал, что Настя хоть и особенная, и самая лучшая на свете, а все же – девчонка. Такая же, как и другие.
И вот сейчас они вместе, но не вдвоем. И потому настроение у него было скверным. Игорь не знал, будет ли у него другой шанс, сумеет ли он потом набраться храбрости и пригласить Настю на свидание.
Их компашка бесцельно шлялась по центру города, покуда Огрешков не решил положить этому конец.
– Слушай, Юрчок, – обратился он к Антону, – тебе не кажется, что ты много на себя взял? Сам ходишь как идиот и остальных за собой таскаешь.
– Уж кого-кого, а тебя, Огрех, я за собой не тяну, – надменно ответил Юрченко. – Топай куда хочешь. Я вообще не понимаю, с какой стати ты за нами увязался.
Антон продолжил идти как ни в чем не бывало.
– Да ты что! – делано удивился Игорь.
И, нарываясь на ссору, добавил на повышенных тонах:
– У тебя надо было разрешение спросить, да?
– Само собой, – усмехнулся Антон.
– Да пошел ты…
– Че сказал?! – взвился Юрченко, поворачиваясь к давнишнему недругу.
– Мальчишки, ну вы что?! – поспешно вмешалась Настя.
Ее в один голос поддержали другие:
– Правда, что вы? Выпускной хотите испортить?
Но парни их уже не слышали.
– Нет, ты че сказал?! – продолжал кипеть Юрченко.
– Пошел ты… – отчетливо повторил Огрешков.
Антон бросился на него с кулаками. Завязалась потасовка, завизжали девчонки. А парни разошлись, как глухари на токовище, налетая друг на дружку, пуская в ход руки и ноги.
В конце концов, их удалось разнять.
С покрасневшими лицами, тяжело дыша, противники стояли, оттесненные одноклассницами, и матерились через их головы, угрожая друг другу страшной расправой.
– Хватит уже! Надоели! – крикнула Настя. – Оставайтесь тут, деритесь сколько хотите, мы без вас пойдем, правда, девочки? Вон, с нами еще Коля есть.
Коля Нестеров стоял молча. Он был тенью Юрченко и своего мнения отродясь не имел.
– Настя, можно тебя на два слова? – неожиданно для самого себя, все еще находясь во взвинченном состоянии, спросил Игорь.
Она удивилась.
– Зачем?
– Отойдем, – настойчиво предложил Огрешков.
Девушка пожала плечом, поправляя сумочку на длинном ремешке.
– Ладно, давай отойдем.
Они отошли в сторону. Игорь быстро привел себя в порядок, заправил выпростанную рубашку в брюки, развернулся к девушке и решительно произнес:
– Настя, пойдем вдвоем погуляем? Че с этим уродом ходить? Он идет непонятно куда, и все за ним прутся.
– Игорь, ты был не прав. Зачем послал его?
– Потому что он козел, – зло выдохнул Огрешков.
– Ну, это все знают, – согласилась девушка. – И все же Антон тебя никак не задевал, вообще сказал, что можешь и без нас погулять. Зачем портить нам вечер?
– Ночь уже, – напомнил Игорь.
– Неважно. Ты понял, что я сказала.
– Понял. Ты тоже так считаешь, как Юрчок?
– Ой, да какая разница, что я считаю! – воскликнула девушка.
– Для меня есть, – ответил он. – Я вообще предпочел бы с тобой вдвоем погулять.
Глаза Насти расширились от удивления.
– Ты что, втюрился в меня, что ли?
– А что, не видно?
– Нет, вообще-то, – картинно жеманясь, произнесла Настя.
– А ты не прикалывайся, я правду говорю, – проворчал Игорь. – Между прочим, давно уже, год целый.
– Ну, ты даешь! – в деланом восхищении воскликнула девушка, оглядываясь на одноклассников. – А я что-то не замечала.
– Теперь знаешь.
– И что мне, на шею тебе броситься? – усмехнулась Настя. – Или сразу дать, прямо здесь?
– Зачем здесь? Можно в другом месте, – сказал Игорь и сам испугался своих слов.
– Размечтался! Наивняк! – Чувствовалось, что Настю зацепило.
– Ну, так пойдем? Я пива возьму. Деньги у меня есть.
Настя переступила с ноги на ногу, опять оглянулась на друзей.
Огрешков решил развивать инициативу:
– Посидим где-нибудь, на шашлыки тоже хватит. Потом пойдем на набережную, рассвет встречать. Все равно все там будут.
– Давай все вместе сядем? – предложила девушка.
– На всех у меня не хватит денег, – честно ответил Игорь. – К тому же я хочу с тобой побыть, понимаешь?
– Ну, ладно. Только предупреждаю: будешь нудить или приставать, пошлю тебя, как ты Антона.
– Договорились.
– Девочки, мы уходим, – сказала Настя. – Чао всем, встретимся на набережной.
Они пошли рядышком, оставив растерянных одноклассников.
Душа Игоря ликовала. Он добился своего! Правильно отец говорит: от жизни надо все брать самому, просто так она ничего не даст. Будешь сидеть сложа руки – ничего не добьешься.
– Пойдем сразу на набережную, – предложил Огрешков. – Там кафешек много, посидим где-нибудь.
– Пойдем, – согласилась девушка и неожиданно для Игоря взяла его под руку.
Сердце Огрешкова бешено застучало. Он был на седьмом небе от счастья.
Место нашлось только в третьем по счету кафе.
Из динамиков звучала негромкая музыка, привлекая любителей посидеть спокойно, поговорить, не перекрикивая орущие колонки музыкального центра.
Они приземлились за круглый, красного цвета столик. Из центра стола «рос» раскрытый летний зонт, бросая на шершавую пластиковую поверхность тень от горящих многочисленных лампочек, освещавших кафе.
Настя уселась, закинув ногу на ногу, ее короткое школьное платье почти ничего не прикрывало. Достала из сумочки сигареты, прикурила от зажигалки. Ее белые банты и белый школьный фартук в воздушных кружевах резко диссонировали с сигаретой в накрашенных губах.
– Будешь? – предложила она.
Игорь согласился и тоже закурил, почувствовав легкое приятное головокружение.
Подошедшей официантке заказал пару шашлыков и четыре бутылки пива.
– Давай, рассказывай, как тебя угораздило, – подначила Настя, выпуская дым через сложенные трубочкой губы.
– Не знаю, – честно ответил Игорь. – Как-то само собой получилось, просто вдруг понял, что влюбился.
– А за что? – кокетливо спросила девушка.
– Ты красивая.
– Это я в курсе, – польщенно улыбнулась Настя. – А все же?
– Да не знаю я. Просто для меня ты самая лучшая на всем свете.
– Даже так… Тогда прости за банальщину: а что бы ты мог для меня сделать?
– Луну с неба хочешь?
– Ага.
– Бери.
– Хам, – уверенно произнесла девушка, туша бычок в пепельнице. – Давай, хоть пошамаем, а то что-то голодняк напал. В кафе толком ничего не досталось, все налетели на хавчик, как чайки туруханские, все похватали.
– В большой семье клювом не щелкают. Настя, а почему ты так постоянно разговариваешь?
– Как? – удивилась девушка.
– Ну, таким, дворовым языком.
– А как мне разговаривать? Как тургеневской барышне, что ли? Меня за дуру все принимать станут.
– Я бы не стал.
– Я ж не знала, что ты в меня влюблен. А то бы была, как мимолетное виденье, как гений чистой красоты.
– А что, красивые стихи. Я и «Евгения Онегина» почти наизусть знаю.
– И что с того? – равнодушно спросила девушка.
– Могу почитать.
– Здесь?
– А что такого?
– Ну, почитай, может, шашлык лучше пойдет, а то жесткий какой-то. Жилы одни. Да и пиво вроде как разбодяженное. Не чувствуешь?
Игорь проглотил обиду. Он же не виноват, что шашлык такой и пиво. Ну, нет у него денег на ресторан. К тому же ему не нравилось, что Настя ведет себя вызывающе. Почему она так?
Успокоившись, он начал читать «Письмо Татьяны к Онегину».
Тем временем Настя расправилась с остатками шашлыка, допила вторую бутылку пива. Закурила глубокомысленно.
Когда Огрешков умолк, она произнесла:
– Классно. Я бы так не смогла, как Татьяна. Ик… Ой, прости… Ик…
Девушка, опьянев, развеселилась. Разговор уже шел обо всем и ни о чем конкретно. Кафе начало пустеть.
– Ну, что пойдем? – предложила Настя. – Рассвет скоро.
– Пойдем, – согласился Игорь. – А ты куда поступать будешь?
…Они не спеша шли. С реки тянуло прохладой, в струящейся воде отражалось светлеющее небо.
Ближе к центральной части набережной народу прибавилось, показались знакомые лица. Собравшиеся смотрели на восток, словно ожидая какого-то чуда. Народ опять разбился на компашки, кто-то сидел в припаркованных машинах, кто-то весело смеялся, кто-то просто переговаривался. Из одной машины негромко на низких частотах бухал сабвуфер.
Когда первые лучи солнца брызнули Из-за горизонта, округа взорвалась свистом, воплями, визгом, аплодисментами. Засигналили клаксоны автомобилей.
Игорь проводил Настю до дома. У подъезда она остановилась, развернулась к нему, словно ожидая чего-то.
Огрешков понял, чего. Аккуратно обнял девушку, слился с ее губами, почувствовав горечь сигаретного дыма. Но сейчас ему нравилось даже это.
Поцелуй продолжался столь долго, что Настя была вынуждена упереться руками Огрешкову в грудь.
Задыхаясь, она произнесла:
– Я и не думала, что ты так классно целуешься… Где научился?
Игнорируя вопрос, Игорь опять потянулся к ее губам.
– Все-все, я пошла, – вывернулась девушка из его объятий.
– Я позвоню тебе, ладно? – спросил Огрешков.
– Позвони. Запиши номер.
– Я знаю его.
– Откуда?
Она замерла у подъезда.
– Не забывай, я ведь влюблен в тебя, а влюбленные готовы на все.
– Типа, как луну с неба, да? – засмеялась Настя. – Ну, все, пока. Звони.
Она скрылась. Игорь еще какое-то время слышал стук ее каблуков по лестничному маршу. Затем побрел домой, вспоминая ощущение гибкого девичьего стана, продолжая чувствовать горечь дыма на губах и вкус помады.
Он был счастлив.
Экзамены в институт Огрешков провалил. И оказался в армии.
Спустя год его часть перебросили на фронт.
В этом аду сломался Игорь быстро.
Лечение продолжалось недолго. Самострельщиков в госпитале очень не жаловали.
Затем скорый суд и приговор: для отбывания наказания направить Огрешкова Игоря Вячеславовича в штрафную роту сроком на шесть месяцев с возможностью досрочного освобождения по ранению.
