Разные люди. Республика Тюркских Народов
Иван никогда не понимал, что отец и мать забыли в ауле. Нет, формально, конечно, деревня… но неформально аул – это понятно и идиоту.
Хотя надо сказать, что жилось тут неплохо – во всяком случае, наш герой, Иван Сергеев, 13 лет от роду, вполне был доволен жизнью. Да, разнообразия мало, степь – но речка рядом, земля хорошая… да и скакали ли вы когда-нибудь на коне во весь опор? Когда за километр видна одинокая травинка на горизонте и ни единой преграды – только ты и конь… нет? Тогда вы многое потеряли – и не надо хаять степь.
В школу, конечно, приходилось ездить в ближайший поселок Алабас, но сейчас лето, каникулы, и вообще.
Ваня сидел на небольшой коряге, удачно выполнявшей функции трамплина над речкой, и смотрелся в… ну, сказать, что в зеркально гладкую поверхность воды – значит соврать, ведь неподалеку купались несколько друзей Ивана. Но все-таки это не мешало речке выполнять функции зеркала. Итак, 13-летний отрок с любопытством обозревал себя. Светлые, даже очень, короткие волосы. Ясные голубые глаза. Узкий нос. На фоне не слишком большой упитанности тела это делало Ивана похожим на какого-нибудь маленького принца из книжки. Ну или на пай-мальчика. С виду.
А на самом деле такую бестию надо было еще поискать! Драчливый, задорный…. Хотя это скорее всего он почерпнул от общения с казахским населением – и нельзя сказать, что это плохие качества.
Продолжим.
– Ванька, ныряй! – Смуглый Жандос кинул загребенный со дна реки комок ила в Ивана.
Тот увернулся, подскочил и, разбежавшись, прыгнул с коряги.
– Уе-е-е-е-е-е-с! Получи! – упав животом на воду, светловолосый мгновенно нырнул глубже, спешно нащупал и дернул ногу казаха.
– Ах ты….
Потихоньку купание переросло в шуточную потасовку, в которой уже участвовали все. Пятеро человек, включая двух уже описанных мальчишек.
И пока они дерутся (а после этого еще и, ругаясь, отмываются от липкого ила), надо рассказать о семье Ивана и вообще о деревне Алоевка.
Когда-то давно, еще во времена СССР, жила в деревне семья Сергеевых. Семен Сергеев – ветеран Великой Отечественной, Мария Сергеева – его жена и Федор Сергеев – дитя этого брака. Поздний, к слову говоря, ребенок.
Нельзя сказать, что деревня была такой уж развитой и большой, но школа, клуб и магазин там имелись. В общем, неплохо жилось.
Продолжим. Федор вырос, успешно окончил школу. И уехал в город – учиться. Грубо говоря, на астронома. Парня всегда привлекали звезды. И несмотря на то, что его родители были более прагматичны (шел бы в техникум да оставался в деревне!), они не стали ему мешать. А что такого? Возможности есть, желание есть… Флаг в руки, сынок!
И возможно, он бы доучился, но наступили смутные времена, великую державу СССР разорвали на куски. Причем не столько враги внешние, сколько внутренние.
Институт был закрыт, ибо разорился. Федор, помыкавшись в городе, устроился в техникум – и стал слесарем, после чего уехал в родной поселок. Наверное, это было и к лучшему, ибо, несмотря на «неказистую», с точки зрения городских, работу, Федор все-таки нашел свое счастье. Женился, вел хозяйство. Потом родился сын….
К тому времени деревенскую школу закрыли. Но до поселка было недалеко, поэтому стремительно росший Иван Федорович Сергеев получал неплохое даже в «демократические» времена образование. Ибо в Казахстане многие части этой системы взяты от «тоталитарного» СССР…
Уже отмывшийся (с трудом!) от липкого ила, Иван вышел на берег и наскоро начал растираться полотенцем.
– Ты чего, Ванек? – крикнул с середины речки мелкий (как по росту, так и по возрасту) Жанболат.
– Домой иду! – так же громко ответил натягивающий на себя старые штаны Иван.
– А че так?
– Дрова пилить надо!
И, с трудом надев на мокрое тело майку, он сунул ноги в тапки-сланцы, помахал рукой друзьям (увернувшись попутно от куска ила) и не спеша потопал к хорошо видным домам.
О чем может думать деревенский мальчишка 13 лет? О девчонках – ну куда же без них-то? О работе – ну-у-у-удно, поскорей бы закончить. О каникулах – шли бы подольше….
Не о наркотиках – а зачем? Не о «сексуальной свободе» – а что в этом хорошего… да и что это вообще такое? Редко какого 13-летнего мальчишку настолько сильно все это интересует. Не о недавней бомбежке… – побомбили-прекратили… ничего не изменилось – по крайней мере сейчас.
Недалеко от деревни Ивану пришлось сделать крюк – стадо обогнуть. Да и не хотелось лишний раз видеться со стариком Серкебаевым… умный старик. Иногда интересные вещи рассказывает. Но строгий такой – чуть что, сразу за хворостину!
Под воздействием этих воспоминаний у мальчишки зазудело… в общем, зазудело то место, которое с темных времен используется родителями в качестве объекта наказания ремнем. В этом случае – хворостиной и от старика. Дело в том, что Серкебаев умудрялся выращивать на диво вкусный крыжовник….
Не утруждая себе открытием калитки (попросту перелезая через нее), Иван почесал ногой бок разлегшейся на солнышке собаки Кутьки и зашел в дом.
– Ма-а-а-ам?
Ответа не последовало.
Иван пожал плечами и пошел к холодильнику. В принципе отсутствие мамы было даже к лучшему – можно руки не мыть… все равно же пачкаться? Из холодильника он достал кувшин с молоком и уже порезанный хлеб в пакете. Взял один кусок – налил полную кружку. С аппетитом выпил молоко вприкуску с ломтем. И пошел работать.
Как говорилось выше, Иван не зашел помыть руки (на что свято надеялась слегка наивная его мама) и поэтому не увидел записку «Ваня, помойся, оденься в чистое и сиди дома!! Отдыхай!! Это очень важно!!!»
Но не будем.
Вообще – наш герой прекрасно понимал, что вся работа по дому идет ему на пользу, рос он отлично, и сила была неплохая для его лет…. Но все-таки скучно работать, когда друзья купаются на речке, играют в «казаков-разбойников» и вообще занимаются всякими интересными делами….
– Постараюсь допилить до вечера… – буркнул Иван, доставая подвешенную под потолком сарая ножовку. – А то не дай бог не успеть….
Вечером планировалось пойти в степь на всю ночь – печь картошку, пить «черный» кумыс (пьянит, как пиво, – с трудом удалось достать) и играть в карты (что не одобрялось родителями). Ну а что в этом такого? Кто не делал что-либо в этом роде?
Скоро заболели руки – Иван пилил обеими попеременно. Все-таки физическая работа укрепляет.
Первым делом наш герой решил распилить доски, которые остались от разобранного старого туалета. Потом уже – ветки деревьев. В самом конце – здоровенное бревно сантиметров 50 в диаметре, которое сначала надо было распилить, а потом порубить на чурочки.
В общем, совокупность жаркого дня, пыли, летящих опилок и прочего мусора сделала свое грязное, в прямом смысле слова, дело. К моменту начала распиливания бревна Иван был похож на провалявшегося в грязной канаве алкаша. Потный, грязный, дышит тяжело и с натугой… разве что водкой не несет.
Бревно, как назло, оказалось прочным, поэтому за десять минут Иван распилил всего лишь жалкую половину.
– Ффух… – было очень трудно разлепить покрасневшие от натуги пальцы, однако это удалось. Легкое упражнение, сжать-разжать кулаки – и все прошло.
Внезапно ушей мальчика достиг мягкий гул мотора и тихий звук тормозов возле ворот. Тоненько взлаяла Кутька. В ворота стукнули.
– Иван, открой! – голос явно принадлежал маме.
– Бегу! – ответил ей тот, удивляясь тому, что она на машине. Откуда? Кто подвез?
Над воротами была видна серого цвета крыша джипа незнакомой мальчику марки. Также виднелась верхушка песочного цвета каски.
Иван загнал Кутьку в конуру, резко открыл ворота и тут же смутился – на грязного, потного и неприятно пахнущего мальчишку уставилось аж пять пар глаз.
Первая пара принадлежала собственно маме мальчика – невысокой, примерно метр семьдесят, с очень светлыми волосами, серыми глазами и мягкими, жестковатыми лишь к глазам, чертами лица.
Обладательница второй пары была мулаткой – с коричневыми волосами, глазами цвета очень крепкого чая и неестественно пухлыми губами, с небольшой родинкой над ними. Ростом она была еще ниже мамы, примерно на полголовы.
Три остальные пары глаз принадлежали трем солдатам, похожим на надутые куклы – их толстила форма, такую же Иван видел в кино. Лиц не разглядеть – даже на руках были перчатки.
Мулатка посмотрела на мальчика брезгливо и как-то… как на товар. Или на мелочь, недостойную внимания Ее Величества.
– Ш-што мы ст-тоим? – тягуче с акцентом процедила она и первой вошла в дом. За ней пошли двое солдат (аккуратно держа дистанцию за мамой Ивана и им самим), один – видимо, водитель – остался у джипа.
– Ма-ам… а кто это? – шепотом спросил Иван.
– Тсс… Ты почему записку не прочел? – так же шепотком ответила она.
– Да что я… ну спешил ну… ну…
– Тихо! Надеюсь, все пройдет хорошо….
Что хорошо, как хорошо – Иван не понял. Но спросить не решился, мама выглядела очень встревоженной.
Зашли домой… мулатка пробежалась глазами по разбросанным старым кроссовкам Ивана и достала из небольшой сумочки планшетик и карандаш. Черкнула что-то на планшетике.
Идя мимо кухни, так же цепко и быстро увидела крошки хлеба на столе и стакан из-под молока со следами грязных пальцев на нем. Снова черкнула в планшетике.
Зашла в гостиную, в которой стоял неновый телевизор «LG» на небольшой подставочке. Сразу от подставочки начинался старый, но красивый и чистый ковер. У стены стоял стол и два кресла – напротив них, у другой стены, располагался диван.
Снова несколько чирков в планшетике.
– Малтшик, сядь тут. Миссис, начнем.
Двое солдат чинно вошли в зал – один остался с Иваном, а второй вышел вслед за его мамой и мулаткой с планшетиком.
Оставшийся в зале солдат молчал, иногда лениво встряхивая ногами.
Первым не выдержал Иван:
– Дяденька, а что это у вас за автомат? Я такой в фильмах видел и в «Контр Страйке», когда в городе был, интересно….
Тот даже не шелохнулся в ответ – по бледным щекам стекали капельки пота, руки судорожно сжали легкое, похожее на странную игрушку оружие.
Иван хмыкнул и пожал плечами – ну не хочешь разговаривать – так не надо…. В соседней комнате слышался частый мамин говор и ленивый акцент мулатки… мальчик не прислушивался к этим разговорам: дела родителей – это дела родителей.
Было душно – как-никак окна закрыты, к духоте примешивался неприятный запах пота, того, чем чистят ботинки, солдатской формы…. Иван спрыгнул с дивана – и пошел на кухню, попить.
– Stop! – солдат резко схватил того за плечо и толкнул к дивану. – Sit.
– Чего? Да я пить хочу!
В ответ лишь дернулся автомат – его дуло стало указывать на тот же диван.
– Да вы чего, блин, одурели, что ли? Ма-а-а-ам!
Как назло, еще три дня назад Ванькиного отца зачем-то отправили в неблизкий поселок Алабас – Иван не знал, зачем, да отец и не распространялся – сказал пару слов маме и уехал.
– Ваня, пожалуйста, посиди молча, так надо!..
– …Пошшалуй, все. – Мулатка снова черкнула что-то в планшетике…
– Так что? – Сергеева Виктория Алексеевна, мама Ивана, сама не заметила, как ее ладони сжались в кулачки, пальцы побелели от натуги. – Что вы решили?..
Вообще это была долгая история.
Виктория Алексеевна работала замдиректора клуба, ну и, негласно конечно, секретаршей. С момента переименования Казахстана в РТН ее уже больше пяти раз вызывали в районный акимат по всяким вопросам. Очень много раз приходилось заполнять новомодные анкеты, начиная от тем «Ваша работа» и кончая темами «Ваши сексуальные предпочтения» – уж такой откровенности воспитанная еще при СССР Виктория не понимала. И даже пару раз отказывалась заполнять анкеты (иногда доходило до криков), однако близкая ее подруга, уже прошедшая все анкетирование, как-то потихоньку шепнула Виктории: «Да ты не кобенься – от этого же зависит отношение к тебе и к детям….» Пришлось проглотить обиду и покорно заполнять все.
И вот после очередного вызова в акимат ей всучили в сопровождение трех солдат и эту мулатку – мисс Роситу Амадрилос. Объяснялось это проверкой дома и семьи – подходит ли она ребенку и хорошо ли ему живется? В этом вопросе бунтовать Виктория не смогла. Опасно. Дети, а уж тем более свои дети, дороже жизни. Стоит ли судить ее за банальную осторожность?
– Шшто я решила? Пока ешше не все. Я долшна поговорить с ребенком. Но ф любом случае я приму меры лишь для его пользы.
Каверзный ответ. Методы совести и методы закона чаще всего враждуют.
Иван сидел в зале, как будто лом проглотил.
– Ма-а-а-м, я пить хочу…. – тихо сказал он, глядя на маму
– Потерпи немножечко, сейчас тетя задаст тебе несколько вопросов – и все будет в порядке.
Мальчик вопросительно и с любопытством уставился на мулатку.
– Малтшик, ответь, потшему ты так волнуешься?
– Пить хочу…. – ответил Иван, который в самом деле волновался, – знаком этого было добавление «как бы» где надо и где нет.
– А потшему ты хочешь пить?
– Ну как бы устал, работал много, да и вообще….
– Работал?! Тфоя мама заставляла тебя работать?! – мисс Росита внимательно посмотрела на стоящую в полном ауте Викторию.
Иван внезапно понял, что это очень важно и от его ответа зависит многое.
– Да нет, что вы! – робко улыбнулся он – Это интересно. Типа зарядки или физических упражнений!
– Но все же, для этого сушшествуют спортзалы! Хотя какие тут… – мулатка снова пару раз черкнула в планшетке – А как и чшем ты питаешься?
– Как чем? – удивленно моргнул мальчик – Едой! Чем же еще?
– Ты не понял, малтшик. Хорошо ли или плохо? Вкусно ли или нет?
Вмешалась мама:
– Да что вы себе позволяете?! Мой сын нормально питается и нормально себя чувствует!
– Вы на него давите. Пошшалуйста – фыйдите ф другую комнату.
Мулатка бросила солдату пару фраз на английском – и тот молча вывел упирающуюся Викторию в комнату Ивана.
Разговор продолжился:
– Теперь ты можешь говорить правду, малтшик. Все в порядке! Говори! – В глазах инспекторши загорелся непонятный огонек фанатизма и… неприязни, что ли?
– Какую правду? – Иван отодвинулся. – Я не понимаю, о чем вы…
– Не ври! Мошшно подумать, будто я не видела!
Женщина заходила по комнате, нервно оправляя волосы:
– Куча грязной посуды! – начала зачитывать из планшетика. – Грязный, как свинья, ребенок! Куча работы, которую ты делаешш, как раб! У тебя даже нет компьютера! Да и само это место… – Она презрительно плюнула на пол. – …Это не дом!
– Да как вы смеете!! – Иван резко подскочил, оказавшись почти лицом к лицу со взволнованной женщиной. – Это мой дом, и мне тут хорошо!! Какая куча грязной посуды – там всего один стакан! Грязный я потому, что не хотел мыть руки и работал! А компьютера нет, потому что не в нем счастье! И почему вы плюете на пол?!
Никогда не кричавший на взрослых, мальчик пустил петуха, буквально пропищав последнюю фразу. Мулатка приняла это за неуверенность.
– Да ты не знаешш, што такое счастье! И ты все еще боишься… нитшего – это фременно. Пойдем со мной! – Она цепко схватила Ивана за руку.
– Да не хочу я!!
В ответ он резко дернул рукой и, сам того не желая, увлек женщину на диван. Болезненно ткнувшись головой в подушки, та вскрикнула. Солдат точным, тренированным движением саданул мальчика по затылку. Иван обмяк.
– Asshole! – воскликнула мулатка, вставая с дивана – He’s not black! Not arabs!! Wasp, my ass!! We need him! Drag him in the car!
– Sorry, miss…
Из другой комнаты, откуда доносились звуки борьбы, вскоре раздался щелчок наручников и резкий, с хрипотцой, голос второго солдата.
– Miss, and this woman?
– Too in car!!
Тем временем на улице старик Серкебаев внимательно смотрел на незнакомую машину, опираясь на вилы, – сено кидал.
Этот джип он увидел, когда вел стадо назад, в деревню. В машине сидел и ритмично дергал головой какой-то парень в незнакомой военной форме.
Спрашивать у него, что и как, Серкебаев предусмотрительно не стал, однако пометочку сделал – регулярно обозревать, что новенького. А то мало ли?
В доме напротив играли на гитаре и распивали пиво несколько молодых парней, один из них тоже лениво посматривал на джип, держа в руке бутылку дешевого «Каракабардинского».
С треском, резко, открылась дверь дома. Первым вышел один из солдат, крепко держа за плечо пацана с помутневшими глазами.
Второй важно прошествовала какая-то женщина в коричневой юбке, такого же цвета пиджаке и белой блузке. Оправляя одежду, она выглядела несколько помято.
Третьим вышел такой же солдат – правда, он уже держал отчаянно вырывающуюся женщину в наручниках. Одной рукой держа ее, второй он зажимал ей рот.
Парни напряглись. Серкебаев медленно подошел к собачьей будке, держа вилы так, чтобы они оставались скрытыми забором.
– Ау! – вскрикнул солдат, когда женщина, которую он держал, умудрилась прокусить плотную перчатку.
– Помогите же, чего вы смотрите!!! У меня сына забирают!! Помогите!!
Ее тоже ударили по затылку, и она, подобно своему сыну, потеряла сознание. Но вот этим все не закончилось…
…Росите Амадрилос, инспектору по делам несовершеннолетних, уже приходилось изымать детей. Много где, хотя в основном – в русских городах. В загадочный Казахстан ее перевели совсем недавно.
Ей доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие, граничащее почти с сексуальным наслаждением, чувствовать себя выше их. Выше тех, чьи судьбы она вершит. По крайней мере, она так считала.
Однако сейчас события развивались совсем по-иному…
Время как будто замедлилось. Вот просто замедлилось – и все.
Иван вроде бы ощущал и руки, и ноги, и странно гудящую голову, однако сделать ничего не мог. Как будто в клетку поместили.
Крик мамы долетел до ушей. Иван дернулся, по крайней мере ему так показалось. Дернулся, чтобы бить, кусать, рвать – пусть из последних сил, пусть убьют, пусть делают, что хотят, но НАДО….
Не понадобилось.
Из-за невысокого деревянного забора вылетела полупустая бутылка с пивом.
Трах!
Нос солдату, держащему мальчика, расквасило основательно – носовую перегородку разломило пополам, вследствие чего получилась картина типа «Последствия сифилиса».
Иван, уже вознамерившийся напасть на второго солдата, упал и потерял сознание.
Щелкнул затвор «M4».
«Пух! Пух! Пух!» – деловито кашлянул автомат.
Кинувший бутылку парень упал, зажимая место, где чиркнула пуля. Остальные две улетели мимо. Солдат взял на мушку забор, за которым прятались три парня, и стал выжидать. Долго они не высидят – факт. Ринутся. А потом уже их можно легко почикать… Затем благодарность от командира части перед строем, может, даже отпуск на родину – как достал уже этот Казахстан!
Но в бой вступил старый конь, который, как известно, не портит борозды. Старый конь – это старик Серкебаев. На боку в этой экипировке брони не было. Вилы с легкой натугой входят в тело, мягко пружинят обо что-то плотное….
Вот тебе путевка в дальние края, неизвестный солдат. Ты сам виноват. Чужая земля – чужие законы.
Спустя некоторое время все было так же тихо и мирно. Старик деловито чистил вилы кусочком сена. Раненого парня занесли в дом, однако один из той компании остался и оживленно что-то говорил женщине, указывая на машину. Мальчик все еще лежал без сознания.
Договорились – парень деловито затащил мальчишку в салон, а сам сел за руль. Женщина обреченно вздохнула, опустилась на переднее сиденье – хуже уже не будет…. Да, хуже уже не будет…
А где-то неподалеку бежал по направлению базы успевший удрать водитель машины.
