Глава двадцать первая

Майор Дженингс был зол. Он старался не демонстрировать раздражение при подчиненных, но оно то и дело вырывалось помимо воли в чуть более резких фразах, в прерывании докладов, во взглядах, которые бросал он на отборных парней.

Найти пропавших оказалось чрезвычайно трудно. Были бы живыми, объявились бы сами, следовательно, или всю четверку уничтожили, или взяли в плен. Но каким образом арабы пронюхали о присутствии диверсионной группы? Или дело в нелепой случайности, которые порою срывают самые выверенные, продуманные планы? Почему же тогда не нагрянули сразу прямиком в вереницу отелей? Не поняли? Побоялись?

Как было не понять, когда прямо на пляже валялись трупы предыдущей группы туристов? Проехал несколько километров, и вот они, лежат с аккуратно пробитыми головами. Но где свои… Отдыхающих ликвидировали грамотно, даже малейшего сопротивления не было, как не было в ближайшей округе и боя. Пришлось искать хоть какие-нибудь следы пропавшей группы, а попробуй найди их на песке! Ветерок постоянно перемещает бесчисленные песчинки, немного времени – и уже не понять, проходил ли здесь вообще кто-нибудь? И даже вдоль самой кромки воды, где удобнее всего было перемещаться на машине, нет упоминаний о былом. Только вместо ветра постарались волны да прилив.

Двигались медленно с боковым дозором со стороны пустыни, вдруг там скрывается засада, однако ни врага, ни своих не обнаружили. Лишь вода с одной стороны да песок с другой. Что докладывать начальству? Пропали без вести? Но разве спецназ уже не может выяснить судьбу товарищей? И плакал очередной чин, а то и премия за удачно выполненную операцию. Ну, не считая данного эпизода.

– Ищите, задницы! Мать вашу!

В понуканиях люди не нуждались, работали старательно, без малейшего результата. Лишь около полудня, когда тени максимально укоротились, а воздух напоминал температурой финскую баню, кто-то впереди обратил внимание на небольшую ямку. По прихоти природы ветер сдул с этого места часть песка, и под ним стало заметно что-то более твердое, не похожее на здешнюю зыбкую почву.

– Сэр! Кажется, тело!

– Так посмотрите, мать вашу! Что значит: кажется?

Дженингс даже соизволил покинуть машину и шагнуть к находке, когда морские пехотинцы, проворно орудуя лопатами, а порою руками, откопали труп мужчины и сразу стали переворачивать покойника лицом вверх.

Хлопок был не очень громким. Вспухло и унеслось легкое облачко разрыва. Один из морпехов молча повалился на спину, второй застыл, ошеломленно мотая головой.

– Они, похоже, мину подложили! Нет, гранату! – раздался чей-то громкий крик.

– Да кто «они», черт подери?!

– Местные, наверное. Помните, в Афгане аборигены были щедры на подобные шутки?

Сами участники группы поступали так же, только запоминаются лишь поступки врага. Какие, кстати, шутки, когда судьба продемонстрировала свою суть – один солдат отделался легкой контузией да слегка намоченными штанами, а второй уже спустя секунду не подавал признаков жизни.

– Осторожнее там! Думаю, остальные тоже здесь. Прошарьте песок, только на мину не наткнитесь! – майор распоряжался, сам же уже думал о другом. Ладно, некто уничтожил всю группу. Скорее всего из засады, но по крайности могли и так, ребята ведь не ожидали сопротивления. Только зачем аборигенам подкладывать гранату, когда гораздо проще и эффективнее устроить грамотную засаду? На тело можно не наткнуться, проехать в паре шагов, и ловушка пропадет впустую.

Опыт говорил майору: официальные власти тут ни при чем. Явно поработала некая третья сила, но какая? Подозрения получили подтверждения, когда неподалеку от первого трупа были найдены три остальных, а следом, уже по другую сторону какого-то песчаного холма – тело женщины, убитой из автомата. Гранату нашли еще лишь под одним покойником. Первой паре просто не повезло. Так частенько бывает в операциях. Зато стала относительно ясна картина случившегося. Двое солдат погибли от пистолетных пуль, один – от автоматных и еще один – от удара ножом. Посмертные, а возможно, прижизненные раны на теле сержанта, позднее дополнительно потрепанного взрывом, в расчет не принимались. Главное – туристы неожиданно оказались крепким орешком. Там был кто-то то ли из спецслужб, то ли из армейских групп ударного назначения, причем весьма высокого класса. А ведь сопротивления не ожидал никто. Всего лишь расплата за беспечность. Но кто знал?

Ничего. Все равно беглецы поплатятся за свои преступления. Теперь-то их точно нельзя упускать живыми. Из-под земли достать и в землю зарыть. Пусть день, ладно, два, и дело будет сделано. Далеко не уйдут, и уже никакая подготовка отдельных лиц помочь им не сможет. С ними женщины, а с подобной обузой быстро не уйдешь.

Дикари. Нормальные профессионалы давно бы бросили всех лишних, и у них был бы весьма неплохой шанс. Умные цивилизованные люди всегда думают лишь о себе, идиоты же корчат благородных. На том и горят.

Хорошо иметь дело с примитивными существами. Их просчитать легче. Никуда они не уйдут от встречи. А там заранее ясно, кто кого…

Обе машины постарались поставить так, чтобы вечерние тени с имевшихся здесь скал полностью накрывали их. Хоть какая-то защита от разведки с воздуха. Людям тоже было рекомендовано держаться тени, да они и сами не желали вылезать на солнце. Последний участок марша выдался очень тяжелым для всех. Будка грузовика была переполнена людьми и вещами, люди толком не отошли от картины разгрома и изуродованных разорванных тел, единственная дверь в задней части не позволяла всем покинуть автомобиль в случае налета, да и духота внутри была еще более несносной, чем снаружи. Теперь беглецы пытались отойти от всего сразу: изматывающей жары, невольного страха, тяжелых переживаний. Исключением являлись лишь те, кто ждал возвращения пропавшей барбухайки и тайно корил себя за добрый порыв. Им-то приходилось думать, а еще – постоянно наблюдать, не пылит ли пустыня. Пылила слегка от ветерка, срывающего песок с верхушек барханов, но ждали-то иного.

– Остаемся здесь до темноты, – распорядился Вояка. – Люди могут спать. Днем больше передвигаться по возможности не будем.

– Ночью тоже ехать удовольствие маленькое, – буркнул Владимир. – Застрянем где… Пропадут ведь ребята…

Он с плохо скрытой неприязнью покосился на Руслана. Чеченец очень хорошо проявил себя на берегу, только по-хорошему надо было ехать с этими ранеными ему. Мусульманин мусульманина тронет вряд ли. А вот русских могли принять за врагов. Но ведь не вызвался же! Предпочел оставаться со всеми.

Об иных вариантах задержки – попали под бомбежку или нарвались на спецназ, думать не хотелось. Тогда уж лучше египетская тюрьма. Из нее рано или поздно выйдешь, а вот…

Александр и Руслан помалкивали. Прочих, как водится, на совещание не пригласили. Впрочем, совещанием назвать происходящее можно было лишь с натяжкой. Так, обмен мнениями. Никто не возражал против лидерства Вояки. Просто понимали, насколько тяжелая ноша отвечать за все и за всех.

– Можно взять джип и попытаться смотаться до города, – после долгой паузы предложил Александр. – Хоть узнаем об их судьбе. А дальше – по обстановке.

– Например? – жестко спросил Вояка. – Не забывайте: с нами женщины. Проводить в подобных условиях какие-то авантюрные операции мы не имеем права.

Возразить было нечего. Двое – не два с половиной десятка, среди которых бойцов почти нет.

– Если все будет хорошо, сегодня за ночь преодолеем большую часть пути. Или остановимся на светлое время, или пойдем до конца. Завтра-послезавтра должны пересечь границу. Оставим там всех, потом кто хочет, может вернуться со мной, – все же снизошел до пояснения Вояка.

– Я, разумеется, – вздохнул Александр.

Возвращаться ему очень не хотелось.

– Я тоже, – неожиданно вызвался чеченец. – Втроем все сделаем. Не мужчины, да?

И немного колебался Владимир. Тяжело, когда руки связаны семьей, и ты элементарно обязан вернуться. К жене, дочерям… Но и своих бросать не годится.

– Троих хватит, – Александр прекрасно понимал проблемы друга. – Не воевать же…

Его настроение повысилось, едва узнал о грядущем возвращении. Все равно с Диной ничего не получится. Могло бы, нет, вопрос иной, однако смешно, когда ухажер едва не вдвое старше объекта воздыханий. «Что толку в этих молодых мужчинах?» Пой сколько угодно, себя не обманешь. Здоровье не то, даже непонятно, насколько его еще хватит, контузии и ранения не проходят бесследно, даже тяги к публичным развлечениям, всяким дискотекам, концертам, компаниям давно нет. Что он может дать? Почти ничего, кроме заботы, а молодым этого мало. Значит, честнее будет не добиваться ничего. Может, хоть помянет когда добром, вопреки женской привычке вспоминать о мужчинах исключительно плохое.

Но так хотелось бы быть рядом…

– Опять летают, – слова Руслана вернули на грешную землю.

Высоко и далеко в стороне чертили путь два самолета.

– Можно? – израильский пилот подошел, вопросительно посмотрел на собравшихся.

Вояка молча кивнул, лишь потом уточнил:

– Ты сторона заинтересованная, что нас может ждать на границе? Сплошной линии фронта нет, понятно, но прочее…

– Я уже говорил. Столкновения носят маневренный характер. Предугадать в точности, где на данный момент находятся противники и в каких силах, нереально. Главное – чтобы наши не приняли нас за арабов и не стали стрелять сразу.

– Твой народ, ты и решай, как сделать, чтобы подобного не было, – изрек Вояка.

– Что тут решать? Изготовить белую тряпку, сдаемся, мол, – хмыкнул Владимир. – Тогда хоть поинтересуются, кто сдается и много ли нас. Что, простыню какую не найдем?

– Хочешь сказать, и простыню прихватили? – Александр вдруг взял привычный ернический тон. – Люди – воры. А потом еще удивляемся, за что нас так не любят?

Наверное, он говорил бы еще долго, за напускным полувесельем скрывая подлинные мысли, однако его прервал Лева.

– Смотрите! Похоже, едут!

– Где?

Но уже видели поднимающуюся пыль. Все невольно вздохнули с облегчением, мимоходом подумали, как лучше привлечь к себе внимание, а то среди здешних холмов промчаться мимо цели – плевое дело, однако пригляделись и невольно напряглись. Судя по пыли, там явно была не одна машина. Не то две, не то три. Три, точно. Вон на гребне холма едва не на пределе видимости одна за другой промелькнули три точки.

И сразу пришлось думать о другом. Не как дать знать о себе, а, напротив, как лучше спрятаться. Ничего хорошего от любых посторонних встреч ждать не приходится. Ладно, если это беглецы или какие торговцы, а если тот самый спецназ пустился по следу?

– Все вниз!

Насколько можно было прикинуть путь неведомого каравана, он должен был пройти далеко в стороне. Впрочем, почему бы ТЕМ не свернуть? Не дорога, пустыня, и тут уж каждый выбирает путь поудобнее. Не понравится очередной холм впереди, вполне могут объехать. Кстати, куда вообще лежит их путь? По идее народ должен устремляться подальше от войны, а не ближе к ней. Или это армия с ополчением вместе?

Люди уже собирались в большую группу. Когда не знаешь, что делать и как поступить, вместе всегда легче.

– Если что, попробуем их увести в сторону, – тихо сказал Вояка Александру. – Возьмем джип и погоним по пустыне. Руслан с Владимиром на всякий случай прикроют.

Александр кивнул. Другого выхода, в случае обнаружения, он тоже не видел. Смущало одно, и оно было настолько важным, что пришлось немедленно уточнить:

– Я сам их уведу. Надо же будет вывести этих…

Подставлять приятеля нельзя, чеченец во многом сам по себе, а больше из оставшихся довериться некому.

– Я с вами, – неожиданно подал голос идущий рядом и слушающий разговор Лева. – Я ведь летчик. Машину могу вести – никто не догонит. Только автомат дайте.

– Хорошо, – Вояка колебался недолго. Александр был прав: кто-то должен остаться с людьми. Вон стоят, переглядываются, гадают, что будет дальше.

– Всем соблюдать спокойствие! – с ходу заявил отставной капитан. – Мало ли кто и зачем катается по пустыне?

– Мы – наблюдать, остальным быть здесь. Руслан, порядок на тебе, – добавил предводитель.

Хорошо хоть, что имелся трофейный бинокль. Добротная такая штуковина. Вояка взглянул, однако машины как раз скрылись за очередным холмом, и ясно стало лишь одно. Самое главное.

– Похоже, проедут в стороне. – Глаз от бинокля предводитель не открывал.

Холм оказался длинным. Или длинной была ложбина за ним – разница тут была невелика. Лишь пару раз появлялась пыль – где перепад высоты был поменьше. Но вот в поле зрения вынырнул головной джип, точно такой же, какой имелся в отряде. Обычный армейский, судя по камуфляжной раскраске вариант. Зато следом…

– А ну-ка глянь! Это же наша барбухайка!

– Она, – Александр сразу узнал купленную им машину.

Следом пылил еще один армейский джип, и было неясно, то ли грузовик конфисковали для военных нужд, то ли водителей арестовали, а машину перегоняли в качестве вещественного доказательства, то ли – если тут действовал тот самый спецназ – ни Сереги, ни Виктора уже не было в живых, и барбухайка являлась приманкой. Хотя последнее вряд ли. Проще уж упрятать в кузов десяток головорезов, чем давать знать всем и каждому, что здесь перемещается армия. Глуповато для засады.

Теперь уже можно было точно сказать: караван проедет мимо, метрах в пятистах, и беглецы останутся незамеченными в своей котловине. Только если ребята все-таки там…

– Я поеду, – просто сказал Александр. – Обогнем холм, чтобы появиться с другой стороны, а дальше будет видно.

– Тогда, может, взять кого другого? Враги…

– Кого? Да и похожи внешне. Арабо-семитские племена. Хрен особо отличишь. У нас вон тоже, если присмотреться, у отдельных представителей кое-какие черты проскакивают. Лева хотя бы летчик, вдруг действительно продемонстрирует класс? Или поеду один.

– Одному тоже не годится. Ладно. Рисковать так рисковать. Дерзайте.

– Есть! – Александр едва не скатился вниз, проскочил мимо группки отдыхающих, буркнул им нечто неразборчивое, зато быстро зашептал на ухо израильскому пилоту.

Спустя полминуты джип плавно, чтобы не пылить, тронулся с места, проехал в противоположную от каравана сторону, скрылся из виду.

– Теперь по большой дуге наперерез, – Александр устроился на переднем сиденье рядом с водителем. Автомат он держал на коленях. Вот где дилемма: на виду – в тебе заподозрят врага, а спрячешь – рискуешь не успеть достать. Хотя, если начнут стрелять, вряд ли удастся уйти живыми.

Выйти удалось почти точно. До каравана было метров двести, совсем ничего, и под ложечкой неприятно заныло.

– Притормози. Надо будет…

Но там подумали точно так же. Сбросили скорость, потом вообще остановились, и из барбухайки на песок выпрыгнул Серега. Следом с противоположной стороны вылез Виктор. Махнул рукой, призывая.

– Ловушка? – насторожился Лева. Было видно, что в джипах сидят военные.

– Посмотрим, – Александр поудобнее взялся за автомат. – Давай, пилот! Или в полковники, или в покойники.

Оказалось – первое. Не в прямом смысле, разумеется, в фигуральном, так в нынешней ситуации звания и не нужны.

– Мы уж думали, это, влипли по самое не балуйся, – Сергей вкратце доводил до собравшихся историю приключений. – А оказалось, их главный по-русски немного говорит. Имел он когда-то в старые времена дела с нашими, в смысле советскими, советниками. Даже учился у них и до сих пор благодарен за науку.

Виктор стоял чуть позади напарника и добродушно улыбался, словно это именно он при другой власти и от имени иного государства помогал здешним военным овладевать сложностями тактики и стратегии. Сами военные, офицер и семь солдат, оставались рядом с джипами и занимались мелкими делами. Проще говоря, осматривали технику, чистили оружие, курили да перебрасывались непонятными фразами, со вполне конкретным мужским интересом поглядывая при этом на русских туристок. Пусть неумытые, усталые, главное – женщины.

– Оказывается, юноша тот не простой. Чей сынок, нам не объяснили, да и нам кой хрен? Главное – благодарили шибко. Возвращаться нам некуда, сами египтяне признали, вроде бы в отелях вообще страсть, но согласны сопроводить к границе. Россия не воюет. А с нейтралов, это, какой спрос? Даже обещали договориться о пропуске на ту сторону.

Вокруг почти все улыбались. Странствия практически закончились. Во всяком случае, опасная их часть. Одна ночь, ну, часть дня – ерунда, когда ты под охраной. А дальше уже будут места почти спокойные: почему-то всем казалось, что по другую сторону фронта никаких эксцессов случиться не может. Доедут до какого-нибудь аэропорта, погрузятся на рейс до Москвы, а там настанет пора воспоминаний. Романтическим приключение становится лишь по прошествии времени, и чем значительнее оно отдалено, тем больше в воспоминаниях той самой романтики.

– Как насчет оружия? – в отличие от большинства, Александр не улыбался. Как и чеченец, Вояка, Володя…

– Сказали, до границы пусть будет, а вот дальше…

– Дальше евреи не пропустят, – хмыкнул Виктор. – Превратимся в их глазах из беженцев в партизанский отряд с неведомыми целями.

Напряжение последних дней излилось диким хохотом. Смеялась обретшая мужа Анна и потерявшая подругу Вика, хохотал здоровый Серега и побитый Игорь, улыбались меняющиеся главенством приятели. Даже Вояка и Руслан не сдержали скупых ухмылок. Египтяне в отдалении вначале смотрели, а затем тоже присоединились к всеобщему веселью, хотя и не понимали его причин.

– Ладно. Посмеялись и хватит, – но тон Вояки был не строг. – Готовьтесь к выдвижению. Отдыхать будете на ходу. Необходимо преодолеть большую часть пути в темное время. Пока авиация не появилась.

Бомбить можно и ночью, однако расчет был прост – несколько машин явно не столь приоритетная цель. Специально искать их не станут, а вот при свете дня вполне могут распылить на всякий случай.

Как тот несчастный караван арабов, хотя следовало благодарить судьбу за его разгром. Если кому-то не везет, другому, напротив, вдруг достается улыбка судьбы. Жаль, не такая уж верная улыбка. Но Фортуна – капризная женщина, рассчитывать на нее не стоит…