Глава двадцатая
Город горел. Второй раз за два дня было явно многовато, но тем не менее… Только пожары сейчас были более локальны, не всеобъемлющи, как вчера. Но вчера по городу работали ракеты, сверх того, действовал бытовой газ, вырывающийся из разбитых труб и весьма содействовавший пожарам, сегодня же максимум гранатометы, минометы и автоматические пушки на БМП, ну, может, еще кое-где пушки танковые. Все равно, не сравнить. И пусть никто огонь не тушил, многое сгорело накануне, но стихия свирепствовала лишь отдельными очагами.
И все равно то тут, то там в небо взвивался дым, местами полз по улицам, а воздух был перенасыщен гарью. Из дыма порою выныривали чужие фигурки, попадали под свинец, торопливо уползали прочь, оставляя отдельные тела лежать под зачумленным небом. Оттуда же приносились ответные гостинцы, противно свистели над головами, смачно врезались в стены, вздымали небольшие фонтанчики на земле… Иногда гостинцы были серьезнее в виде двадцатипятимиллиметровых снарядов, и соответствующие эффекты получались солиднее. Но особенно чужая броня не выпячивалась. Урок в виде разбросанных по городу чадящих костров пошел экипажам впрок, и они старались высунуться, дать пару коротких очередей и сразу убраться под прикрытие стен и собственной пехоты.
Дальше по улице как раз имелся один из таких костров. Злой после гибели напарника Петр умудрился зайти во фланг, подкараулить бээмпэшку и всадить ей в борт гранату от «Вампира». Более того, ему даже повезло после этого выбраться живым. В отличие от экипажа, двое из которого были подстрелены группой Николая, когда выбирались из подбитой машины.
Это был уже третий рубеж небольшого подразделения, и, кажется, пора было оттягиваться на четвертый. При общем довольно неплохом счете неприятель черепашьими темпами все равно продолжал продвигаться вперед. Он двигался бы и быстрее, только стрельба частенько вспыхивала в, казалось бы, зачищенном тылу, заставляла неприятеля постоянно возвращаться, распылять свои силы, лишала возможности собрать в нужном месте необходимый кулак.
Сейчас вновь повисло краткое затишье. Разумеется, здесь. В иных местах грохотало, перестукивало, взрывалось, только для группы мир давно сузился до крохотного островка вокруг небольшого дома. Участок улицы, прилегающие дворы, за которыми постоянно приходилось наблюдать, а все, что вне пределов видимости, находилось будто на иной планете.
Общая картина боя была запутанной и неясной. В рации царил мат-перемат, стрельба велась со всех сторон, и угроза могла обрушиться хоть с фланга, хоть с тыла. Если другие такие же группы не выдержат, будут уничтожены, да мало ли на войне плохого?
Но каждый обязан выполнять долг там, где поставлен. И пусть к стрельбе прислушивались, все-таки главное, казалось, происходит здесь. Особого страха уже не было. Люди как-то незаметно перешагнули рубеж, за которым остались привычные чувства, и теперь словно жили в другом мире, где даже реакции на происходящее были иными.
Живы – и уже хорошо. Даже странно, что живы…
– У тебя гранаты остались? – Петр воспользовался паузой, подполз к Николаю.
– Одна, последняя.
– У меня ни одной. Хотя бы «Муха» завалящая была… Чем броню встречать будем? Хоть коктейль Молотова делай! – И Апостол с неприкрытой завистью посмотрел на снаряженный гранатомет десантника.
– Забирай, – со вздохом ответил Николай. Не отвяжется ведь, а на командование тоже уходит время, и лучше, если последнее грозное средство будет в иных руках.
Досадливо вспомнилось предупреждение – подвоза боеприпасов сегодня не будет. А завтра они уже не понадобятся. И до вечера все еще далеко.
Коротко рявкнул пулемет. Мужчины невольно выглянули, не лезут ли опять, но то ли Денису показалось, то ли он просто дал очередь для острастки, однако улица впереди была пуста. Если не считать нескольких валявшихся там тел, но покойники не в счет.
Может, здесь уже не попрут? Больно уж наглядным и чувствительным получился урок. Должны бы задуматься. Уперлись, как немцы в Сталинград, словно иных путей нет.
Хотя, пока они пытаются лезть здесь, в иных местах царит затишье или же натиск не столь сильный. Следовательно, пусть лезут. Рано ли, поздно, силы подойдут к концу, если уже не подошли, и тогда посмотрим, на чьей улице «КамАЗ» с пряниками перевернется!
Словно в подтверждение мыслей, загрохотало прямо во вражеском тылу. Судя по звукам, сработали гранатометы, хлопнули ручные гранаты, затем в дело вступили пулемет и автоматы. Слух четко отличал стрельбу родных «калашей» от ответов «М-шестнадцатых». Кто-то вышел наступающим во фланг и теперь явно использовал возникшую ситуацию по полной программе.
Как водится в таких случаях, бой был недолгим. Когда стрельба ведется почти в упор, выжить трудно. Тут или спешно отходить, или напротив – обеспечить огневое превосходство и побеждать. Третьего не дано. Но стрельба «калашниковых» длилась дольше, следовательно…
– Эй! Свои! – Голос был с гортанным акцентом, так ведь его сымитировать гораздо труднее, чем обычную русскую речь. – Вы живые там?
– Живые! Выходи! – прокричал в ответ Николай. Но автомат на всякий случай держал под рукой. Противник до сих пор не хитрил, не пытался притвориться своим, и все-таки осторожность лишней не бывает.
На улице показался мужчина в камуфляже с «АКМ» в руках. Следом – еще один, и еще. Шесть человек, двое из которых тащили седьмого, не то раненого, не то убитого. Все двигались пригибаясь, походкой людей, в полной мере осознающих, где они находятся. На войне во весь рост не ходят. Как и не медлят без особой необходимости. Подкрадываться надо осторожно, но перемещаться – быстро. Если, конечно, хочешь дожить до конца боя.
Не шаг, фактически пробежка. На последних метрах Худойбердыев и Матвеев выскочили навстречу, помогли несущим тело.
Только теперь бросились в глаза характерные небритые лица. Не иначе, как тот самый кавказский батальон.
– Как дела, пацаны? Не против, что мы тут немного порезвились? – с гортанным акцентом спросил один из небритых.
– Конечно, не против! Резвитесь, сколько душа пожелает! – Николай невольно улыбнулся.
А вот Петр едва не скрипнул зубами. Кажется, ему была не слишком приятна помощь, полученная от инородцев. Хотя, какие инородцы, если дети той же страны? Пусть иные в привычках, порою буйные, не похожие на иных, но все-таки…
– Мы думали: вдруг обидитесь? Сами хотели их завалить. Но мимо проходить не хотелось, – оскалился все тот же небритый. – Но вы, смотрю, без дела не сидите. Тоже хорошо поработали.
– Старались, – буркнул Петр.
– Ничего, они уже в штаны наложили. Ребята говорят, кое-где уже пятятся. В других местах застряли, ни назад, ни вперед. И пленных целая куча. Кишка тонка с нами воевать.
Мелькнула мысль – не продвинуться ли вперед? Пассивной обороной бой не выиграешь. Рано ли, поздно ли, сметут. Да и не ждут враги уже на пройденной и как бы зачищенной территории. Дополнительный сюрприз, дающий неплохие шансы.
Только как быть с соседями? Тут фланги прикрыты, а там обойдут, сволочи, и фамилий не спросят.
Горцы сноровисто набили магазины, и старший кивнул:
– Счастливо! Мы – туда. Целей в городе навалом.
– Послушайте, у вас гранат к гранатомету нет? – вдруг спросил Петр.
– Извини, брат, лишних не имеем. Вы у них возьмите, – кивок в сторону валяющихся врагов. – У них всякого добра навалом. Успевай подбирать.
Неожиданная подмога исчезла, направилась выручать соседей, а Николай вдруг повернулся к своей группе:
– В самом деле, мужики… Чего мы здесь сидим? Давай вернемся. И прибарахлимся, и вообще…
Автомат Макса задергался в длинной нервной очереди.
– Стреляй! Они там!
Серанцев посмотрел в сторону ближайшего забора, но никого там не увидел. То ли приятелю померещилось, то ли показавшийся противник предпочел спрятаться. Поневоле стал зарождаться страх. Тут расстояние… Выскочат и как начнут садить почти в упор! Тело чуть напряглось, словно предчувствуя грядущие попадания свинца.
Сзади басовито отработала пушка БМП. Экипажу хорошо за броней. Все какое-то укрытие. Хотя бы пуля не возьмет. Зато, если долбанут из гранатомета, тогда все. Хрен успеешь выскочить.
Пока счет был один ноль. В том смысле, что удалось всадить в борт «Брэдли» достаточно снарядов, чтобы вражеская машина перешла в разряд металлолома. Тут главное – момент предугадать и выскочить так, чтобы враг тебя увидел слишком поздно для каких-то ответных действий. В тот раз удалось не только выскочить и расстрелять чужую машину, но даже уйти обратно. Сейчас против резервной группы действовала исключительно пехота, но трудно сказать, что хуже. Броня на боевой машине не танковая, да и какой бы ни была, кумулятивная граната в состоянии пробить едва не любую. Всех надежд на рикошет. Драпать надо, пока не поздно, драпать! Единственный вопрос: куда? Стреляют едва не всюду, и не понять, где найти вожделенное тихое место.
А ведь в родной Москве тишина. Люди ходят на привычную работу, вечерами, может быть, сидят в барах и прочих заведениях. Пусть некоторая напряженка, полиции наверняка полно, всякие ограничения, и все равно, хорошо, когда не стреляют! Посидеть перед монитором, если там есть Интернет, если нет – все равно не страшно, можно просто сделать необходимые дела, потом попить пива, вечером нагрянуть к Динке с конкретными намерениями и неизбежным результатом… Пусть все заранее известно и предсказуемо, но есть что-то в ее привязанности.
Что имеем, не храним…
Или и в Москве творится такое же? Не в смысле боев, а в смысле мобилизаций? Но там бы родители отмазали. Да и большой город. Всех загрести не смогут. Тогда народ поднимется, такое устроит – любой враг покажется своим.
Мысли промелькнули и исчезли вместе с хлопком близкого разрыва. Палец сам надавил на спусковой крючок, и пули принялись беспорядочно решетить доски забора.
– Ах, так! – Максим рядом вскочил и ловко бросил одну за другой гранаты.
По ту сторону хлопнуло, вверх взлетели какие-то ветки. Никаких полыханий и взлетов огня – чему гореть в обычной гранате? Все внешне сравнительно невзрачно, даже нет оглушающего грохота. Только не позавидуешь тому, кто оказался рядом со взрывом.
Позади вновь заработала автоматическая пушка. От того места, где расположились приятели, было не видно цели, по которой работала БМП, зато сама машина была как на ладони. Только оглянись, и вот она, приземистая, с расположенными под углом листами брони и медленно поворачивающейся башней.
Где-то по другую сторону улицы еще одна пара бойцов прикрывала технику с левого фланга. Но, как говорится, там вам не тут. Самый грозный противник тот, который рядом, а в стороне вечно кажется и бой не бой, а вообще дружеские пострелялки.
– Магазин сменить не забудь. – Максим корчил из себя опытного воина. Может, до него пока не доходило, что убить могут и его, вот и хорохорился, вел себя, словно находился на игре.
По ту сторону забора вдруг вспыхнула суматошная стрельба. Хлопнуло несколько гранатных взрывов, заголосили автоматы, и почти сразу оборвалось.
– Эй, орелики! Не стреляй, либераса мать! Свои! – Голос капитана парни не спутали бы ни с чьим иным. Слишком часто офицер их гонял в казавшиеся уже далекими дни подготовки, да и потом…
Действительно, в прореху забора проскочил Александр с неизменной связкой магазинов на автомате, а следом за ним – два незнакомых солдата. У каждого из троицы за спиной помимо прочего был одноразовый гранатомет, а у одного из бойцов вместо «калаша» – снайперская винтовка.
– Молодцы, орелики! Видел вашу работу. Держитесь? – улыбнулся капитан и внимательно поглядел на парней. – Только мой вам совет: не занимайте позиций перед укрытиями. Вас ведь тоже могли забросать подарочками. Ротный где?
Рвануло с противоположной стороны, и оба бойца капитана немедленно бросились на звук взрыва.
– В машине.
– В общем, так… Несколько минут у вас точно будет тихо. Только слишком не обольщайтесь. Не город, а проходной двор. Все шастают в неопределенных направлениях, сейчас никого, и вдруг сразу набегает толпа. Так что посматривайте, не спите. Для здоровья полезнее. Сейчас я вас немного назад оттяну. Тут кое-кто сейчас в контрнаступление перейдет. Чтобы под раздачу не попали. Пока там пошумят, побезобразничают, может, к вам больше и не сунутся. А если сунутся… Что до вечера осталось?
Он как-то странно посмотрел на Серанцева, словно решал для себя некую важную вещь. Потом почти незаметно пожал плечами и перебежками направился к БМП. Его бойцы тем временем внимательно следили за окрестностями в готовности прикрыть командира, однако капитан оказался прав – в округе воцарилась относительная тишина.
Стук по броне, люк приоткрылся, а затем ротный выскочил наружу.
– Давай, отползай на следующую. Сейчас тут другие малость поработают, – распорядился капитан.
– Там ребята слева замолчали, – угрюмо отозвался Громов. – Надо бы посмотреть…
Смотреть было не на что. Бойцы прикрытия лежали рядышком, сраженные одним взрывом. Судя по всему – из подствольника. Хотя какая разница?
Короткий приказ по рации, и спустя полминуты машина медленно двинулась задним ходом. По сторонам стали отходить группы прикрытия. Недалеко, буквально несколько домов, и БМП застыла под прикрытием развалин.
– Как дела?
– Вторая «бэха» подбита. Сурен с парой бойцов еще держатся у улицы Сахарова. Комар тоже выходил на связь. Десантура пока жив. А вот одна группа… Главное, послать некого.
– Не посылай. Нет ее больше, – Александр притулился к стене и извлек пачку с сигаретами. Посмотрел оценивающе, хватит ли, затем извлек одну. – Троих убитых видел сам. Тезка твой, который тоже Дмитрий. Спокойный был мужик. Остальные не то в плен попали, не то лежат в другом месте. Сам понимаешь, везде не сунешься. В общем, такие у нас дела.
Старлей сглотнул, однако взял себя в руки и спросил о главном:
– Ты говорил о подмоге.
– Ну, не совсем о подмоге. Сейчас всякие спецы попробуют отбить, что смогут. Их там много выдвинулось, а четкого фронта, сам понимаешь, нет. Получится, не получится, однако кое-какая передышка нам будет. Пока твоя задача – сидеть и не высовываться. – Он жадно затянулся, выпустил струю дыма, потом заметил, что второй магазин в связке пуст, и потянул из-за плеч небольшой ранец. Раскрыл, стал деловито набивать рожок патронами.
– Понятно, – процедил Дмитрий.
– Да ладно. Имей в виду – в общем, все не так и плохо. Даже скорее – наоборот. Пиндосы увязли здесь глухо. А нам больше и не требовалось. У них резервов никаких, все против Юга работает, а на ядерный обмен кишка тонка. Да и мы на своей земле. Вот увидишь: скоро запросят если не мира, то перемирия, и будут твердить об ошибке. Сейчас бы еще мировые новости узнать. Уверен – для наших противников ничего в них хорошего…
И тут впереди загремело, загрохотало.
– Ну, вот и обещанное. Но ты все же посматривай. В нонешнем бардаке… И Сурена сюда подтяни. Нечего ему на улице этого паршивца делать. Там сейчас чеченцы обоснуются. Надо вас всех в одно место собрать. Я пока до его прибытия тебе своих ореликов оставлю. Но как будет – сразу отсылай их назад. Ладно, покурили, пора честь знать. Я в штаб. А ты будь готов к десантуре тронуться. Ну, удачи! Держись!
Легко сказать…
Костюм на мужчине сидел словно форма на профессиональном военном. Впрочем, на генерале как раз форма была мешковатой, словно с чужого плеча. Или правильнее говорить тогда – с тела? Во всяком случае, в этой паре бизнесмен выглядел намного солиднее и увереннее, чем высокопоставленный армеец.
– Вы же понимаете, закон один для всех, – вздохнул в очередной раз генерал. – Вернее, объявили его так, что исключение сделать очень трудно.
– Трудно – не значит невозможно, – парировал штатский. – Это же, простите, сплошное беззаконие: хватать всех попавшихся и даже обходиться без медкомиссий и прочих обговоренных процедур. Я понимаю: военное положение, прямое правление, указы и прочее, но ведь война неизбежно сменится миром, а там в действие опять вступит Конституционный суд, и власти примутся искать стрелочников для успокоения народных масс. Что мы, нашу страну не знаем?
Существовал иной вариант – никаких разборок после вообще не будет. Эйфория победы, дружные поздравления вперемешку с клятвенными заверениями, что ничто не будет забыто и никто не будет забыт, слова о необходимых жертвах и героях, отстоявших страну, и лишь спустя десятилетия запоздалые обвинения в перегибах да ругань в адрес давно ушедших в мир иной правителей и генералов…. Такое тоже бывало с завидной регулярностью, когда на смену патриотам к власти проползало очередное поколение хулителей.
Есть ли хоть кто-нибудь, избежавший посмертного шельмования? И лишь народная память порою упорно идет вразрез с очередными общегосударственными установками.
Но толку думать о посмертной судьбе! Хоть всех собак пусть повесят, от этого уже не будет ни холодно, ни жарко…
Пока же лучше быть предельно практичным, а как потом повернет…
– Но те же массы возмутятся, мол, кого-то комиссовали или отпустили в грозный час. И тогда начнутся такие крики о богатых… – в очередной раз вздохнул генерал. – Не обо мне, заметьте. О вас.
– Почему же обязательно начнутся? – Бизнесмен был серьезен. – Думаете, у прессы иных тем в ближайшее время не будет? Да они еще несколько лет будут восхвалять да соболезновать! С нашим бардаком никто толком не разберет, сколько было призвано, а уж погибших вообще сосчитают через поколение.
– В том и дело. Думаете, мне легко было узнать о чьей-то персональной судьбе в нашем бедламе? Когда толком даже списков некоторые командиры не вели. Если же вели, то пока еще рапорты дойдут до штабов, пока будут приняты к сведению… И все на бумаге, без всяких баз данных…
– Хотите сказать… – насторожился штатский.
– Нет, почему же? Но знали бы, сколько времени и нервов мне это стоило! Моих служебных обязанностей никто не отменял, работаем и так едва не круглосуточно, а тут еще и это… В общем, ваш сын в одной из ополченческих бригад. Номер вам все равно ничего не скажет. Вчера бригада приняла бой. Между нами, потери огромные, но на сегодняшнее утро ваш сын жив. Даже не ранен.
– Слава богу! – с чувством произнес штатский, и лишь мгновение спустя до него дошло. – Наутро? Но их хоть в тыл отвели?
– К сожалению… – Генерал развел руками. – Мне самому удалось узнать все лишь недавно. Я послал секретное требование с грифом «Срочно» об откомандировании вашего отпрыска в штаб, однако как его быстро выполнят… От командования группировки спустить приказ бригадному начальству, потом – в батальон, затем – в роту. И на все необходимо время. Части могут находиться на марше, могут быть разбросаны на большом протяжении. Наконец, не всегда же возможно отправить человека немедленно. Так, чтобы было безопасно, да еще с предоставлением транспорта.
На самом деле генерал прекрасно знал, где находятся ополченцы. Как знал и об идущем там сражении. Будучи профессионалом, он представлял шансы уцелеть в разыгравшемся аду. Равно и как шансы, что кто-нибудь сможет отпустить с позиции бойца, да еще обеспечить безопасность. Скорее всего, начальство просто наплюет на приказ, невзирая на все грифы. Скажут потом, что не получили, или получили слишком поздно, когда требуемого солдата уже не было в живых. Только не отцу говорить это. Человек силен надеждой, и самое последнее дело отнимать ее раньше времени. Вдруг все-таки случится чудо? Бывают же на свете чудеса…
Стоит рассказать правду, и папаша наверняка потребует немедленно послать на выручку чаду спецназ, вертолеты, словно дело происходит не в реальной жизни, а в кино.
Лучше пусть надеется.
– Но как-то проконтролировать можно, – бизнесмен смотрел внимательно, словно прочитал мысли собеседника.
– Я же говорю: делается все. Если бы имелась нормальная связь, однако…
– Я выделю деньги на закупку самых совершенных радиостанций или что там у вас? Сколько смогу извлечь из активов. И обязательно займусь постройкой соответствующего предприятия на будущее, – твердо произнес бизнесмен.
Про себя же подумал: если бы раньше!
