Вторая ночь в Мачингс-Энде вышла такой же беспокойной, как и первая. Заглянул Теренс спросить, как о нем отзывалась Тосси по дороге к Каттисборнам, и получить подтверждение, что ее глаза «сияют точно звезды». Сирила пришлось тащить по лестнице на руках, а Бейн принес мне какао и полюбопытствовал, правда ли, что в Америке все ходят с оружием.

Я сказал, что нет.

– А еще я слышал, что американцы меньше придают значения классовым различиям и поэтому социальные границы там более размыты.

Мне оставалось лишь догадываться, какое отношение классовые различия имеют к оружию и не собирается ли Бейн в бандиты.

– Как бы то ни было, искать свою судьбу там волен каждый, – сообщил я. – И ищет.

– А верно ли, что промышленный магнат Эндрю Карнеги родился в семье шахтера? – поинтересовался Бейн и, когда я подтвердил, налил мне какао и еще раз поблагодарил за спасение Принцессы Арджуманд. – Какая отрада – видеть счастье мисс Меринг, обнимающей свою любимицу.

«Видел бы ты счастье мисс Меринг, сеющей хаос в крокете», – подумал я, однако вслух не сказал.

– Если я еще что-то могу сделать, сэр, в качестве ответной услуги…

Полететь бомбить Берлин. Но вряд ли ты согласишься.

Под конец крокетной партии, пока Тосси самозабвенно расправлялась с Теренсовым шаром, Верити шепнула мне обязательно уничтожить письмо от Мод, иначе мы рискуем получить еще диссонанс. Едва Бейн ушел, я запер дверь, открыл окно и поднес письмо к огоньку керосиновой лампы.

Бумага вспыхнула, заворачиваясь по краям. Один пылающий клочок взметнулся вверх и порхнул к букету сухих цветов на комоде. Я прыгнул за ним, зацепился за кресло и неловким взмахом руки подогнал его еще ближе к сухому букету.

Великолепно. Вместо того чтобы предотвратить диссонанс, я вот-вот спалю дом.

От следующего моего рывка горящий клочок увернулся и начал медленно опускаться на пол. Я кинулся на него в третий раз, подставляя сложенные ковшиком ладони, но он уже прогорел сам, обращаясь в пепел и прах.

В дверь поцарапались, и я открыл. На пороге стояли Принцесса Арджуманд с Верити. Кошка мгновенно взлетела на кровать и томно разлеглась на подушках, а Верити присела на край.

– Послушай, – начал я, – по-моему, тебе не нужно сейчас перебрасываться. И так две переброски за сутки, а…

– Я уже, – сообщила она радостно. – И у меня хорошие новости.

– По-настоящему хорошие, – усомнился я, – или перебросочная эйфория?

– Хорошие, – утвердительно кивнула она и тут же нахмурилась. – По крайней мере так мне их преподнесли. Я хотела узнать, что выяснили насчет того самого внука и бомбардировки. Ти-Джей говорит, налет на Берлин не является кризисной точкой. Ни на аэродроме, ни в Берлине увеличения сдвигов не отмечено, а еще он смоделировал налет и пришел к выводу, что никаких долгосрочных последствий отсутствие там Теренсова внука за собой не повлекло. Можно мне какао?

– Сколько угодно. А почему не повлекло?

Верити слезла с кровати и подошла к ночному столику.

– Потому что в этом вылете участвовал восемьдесят один самолет и двадцать девять из них бомбили Берлин, – объяснила она, наливая какао. – Один пилот погоды не сделает, тем более что Гитлера заставил отказаться от первоначальных планов не размер нанесенного ущерба, а сам факт падения бомб на фатерлянд. И после этого налета было еще три.

Верити вернулась на кровать, прихватив чашку с блюдцем. Я и забыл, что бомбардировок было четыре. Избыточность, один из страховочных механизмов.

– И это еще не все, – продолжила Верити, потягивая какао. – По словам мистера Дануорти, Геринг, похоже, и без того собирался бомбить Лондон, так что наши рейды просто-напросто послужили предлогом. А значит, можно не волноваться, что отсутствие Теренсова внука изменит ход войны, хотя…

Так и знал, что будет «хотя».

– …с бомбардировками все же связана одна критическая точка, которую нам следует держать в уме. Двадцать четвертое августа, ночь, когда два немецких самолета случайно сбросили бомбы на Лондон.

Об этом случае я знал. Пример восхваляемой профессором Преддиком личной инициативы – впрочем, и без слепых сил не обошлось. Два пресловутых немецких бомбардировщика летели уничтожать авиастроительный завод в Рочестере и нефтяные резервуары на Темзе. Радиолокационные приборы имелись только у головных машин эскадрильи, у остальных нет, поэтому эти двое, случайно оторвавшись, угодили под зенитный огонь и решили уносить ноги, предварительно сбросив груз. К сожалению, в это время они пролетали над Лондоном, и их бомбы разрушили церковь Святого Эгидия в Криплгейте и погубили немало народа.

В отместку Черчилль скомандовал бомбить Берлин, а Гитлер в отместку за бомбардировку Берлина приказал бомбить Лондон. Вот кошка, что мышку таскает за хвост, ту, что тихонько…

– Мистер Дануорти и Ти-Джей пока не видят никакой связи между Теренсовым внуком и этими двумя немцами, – отпивая какао, пояснила Верити, – но они ищут. Не исключено, что, будучи пилотом ВВС, этот внук что-то такое совершил – сбил самолет люфтваффе, например, – и своим поступком повлиял на ход истории. В общем, они проверяют.

– А нам тем временем что делать?

– Что угодно, лишь бы не усугубить. И, по возможности, свести Теренса с Мод. Поэтому завтра ты поговоришь с профессором и убедишь его вернуться в Оксфорд – повидаться с сестрой и племянницей. А я буду обрабатывать Теренса и сделаю еще попытку заглянуть в дневник.

– Считаешь, так будет лучше? – усомнился я. – Я вот думаю: это же хаотическая система, тут причинно-следственные отношения не линейные. Может, мы, наоборот, только вредим своими попытками исправить. Как с «Титаником». Если бы он не старался изо всех сил отвернуть от айсберга, он бы…

– Врезался в него носом, – кивнула Верити.

– Да, и получил бы повреждения, но не затонул. А из-за попытки увернуться он проскреб по айсбергу бортом, пропоров все водонепроницаемые отсеки, и в результате пошел ко дну.

– Значит, по-твоему, пусть Тосси и Теренс спокойно доводят дело до помолвки? – уточнила Верити.

– Не знаю. Может, если перестать их разводить, Теренс увидит Тосси в истинном свете, и наваждение спадет?

– Может. – Верити с серьезным видом откусила кекс. – С другой стороны, если бы на «Титанике» изначально хватало шлюпок, никто бы не утонул.

Она допила какао и понесла чашку с блюдцем на ночной столик.

– А что там насчет сдвигов в 2018 году? Выяснили, в чем причина? – вспомнил я.

Верити покачала головой.

– Миссис Биттнер ничего подходящего не рассказала. Как раз в 2018 году Фудзисаки написал первую монографию о возникновении диссонансов, и сеть перепрограммировали на автоматическое закрытие при чрезмерном росте сдвигов, но это было в сентябре. А рост сдвигов начинается в апреле.

Верити приоткрыла дверь и выглянула.

– Или, например, завтра мистер К явится помогать с ярмаркой, и нам не придется вмешиваться, – прошептала она.

– Или мы врежемся в айсберг, – шепнул я в ответ.

Уже закрывая за ней дверь, я понял, что не спросил насчет Финча. Выждав пять минут, чтобы Верити наверняка успела добраться до своей комнаты, я надел халат и на цыпочках прокрался по коридору, аккуратно обходя расставленные в темноте ловушки: Лаокоона (эх, как я его теперь понимаю), папоротник, бюст Дарвина и стойку для зонтов.

Я тихонько постучал к Верити.

Она открыла сразу же, недовольно хмурясь.

– Договорились же не стучать, – упрекнула она, встревоженно оглянувшись на дверь миссис Меринг.

– Прости.

Я проскользнул внутрь.

– Что ты хотел?

– Забыл спросить, не выяснила ли ты, зачем прислали Финча.

– Мистер Дануорти не говорит, – прошептала она обеспокоенно. – Только намекнул, как и Финч, насчет «смежного задания». А вдруг ему велели утопить Принцессу Арджуманд?

– Что? – От неожиданности я даже голос понизить забыл. – Финчу? Смеешься?

Она покачала головой.

– Криминалистка расшифровала часть фразы, относящейся к кошке. Там говорится: «… бедная Принцесса Арджуманд, она утонула…»

– Может, Тосси написала это еще во время поисков? Неизвестно же. И потом, кому придет в голову поручать такое Финчу? Он и мухи не обидит.

– Не знаю. Вдруг они решили, что от нас этого требовать бесполезно, а кроме Финча, никого свободного не нашлось?

Вот это запросто, учитывая манеру леди Шрапнелл прибирать к рукам всех, кто не спрятался.

– Но чтобы Финч? – с сомнением протянул я. – И потом, с таким поручением логично было бы внедрить его сюда, а не к Каттисборнам?

– Может, они рассчитывают, что миссис Меринг его сманит.

– С тебя точно хватит пока перебросок. Утром поговорим, – решил я и выскользнул в кромешную темень коридора.

Верити закрыла за мной дверь, и я отправился к себе. Стойка для зонтов…

– Мейсел! – зазвенел рядом голос миссис Меринг. Коридор озарился светом. – Что я говорила!

Миссис Меринг двинулась на меня с керосиновой лампой в руках. До лестницы было слишком далеко, не добежать, да и все равно по ней уже поднимался Бейн со свечой. Я не успевал даже отскочить от комнаты Верити. Что там мистер Дануорти говорил насчет «не усугублять»?

Интересно, поверят, если сказать, что я ходил вниз за книгой? Без свечи? И где тогда книга? На какой-то миг мелькнула дикая мысль прикинуться, будто я брожу во сне, как герой «Лунного камня».

– Я…

Миссис Меринг не дала мне и рта раскрыть.

– Что я говорила? Вы тоже услышали, да, мистер Генри?

Из соседней комнаты высунулась голова Тосси в папильотках.

– Маменька, что такое?

– Дух! – возвестила миссис Меринг. – Мистер Генри тоже его слышал, да, мистер Генри?

– Да. Как раз вышел разобраться. Сперва подумал, кто-то проник в дом, но тут никого не было.

– Вы слышали, Бейн? – торжествуя, обратилась к нему хозяйка. – Сперва стук, очень слабый, а потом что-то похожее на шепот?

– Нет, мэм, – ответил дворецкий. – Я был в комнате для завтрака, раскладывал серебро к утренней трапезе.

– Но вы-то, мистер Генри, слышали? Слышали! Недаром вы были белее мела, когда я вышла в коридор. Так вот, сперва перестук, потом шепотки, а дальше…

– Нездешний стон, – подсказал я.

– Именно! Мне кажется, духов несколько, и они переговариваются между собой. Заметили что-нибудь, мистер Генри?

– Какое-то белое свечение, – сказал я, на случай, если она углядела Верити, закрывавшую дверь. – Лишь на миг, мелькнуло и пропало.

– О! – просияла миссис Меринг. – Мейсел! Иди сюда! Мистер Генри видел духа!

Полковник не откликнулся, и в наступившей паузе по коридору разнесся тихий храп Сирила. Нет, нам еще выплывать и выплывать.

– Вот! – Я показал пальцем на стену над портретом «леди Шрапнелл». – Слышали?

– Да! – Миссис Меринг припечатала рукой свою обширную грудь. – На что было похоже?

– Колокольный звон, – импровизировал я, – потом вроде бы рыдание…

– Точно! – подтвердила миссис Меринг. – Чердак. Бейн, откройте чердачный ход. Нужно подняться.

В этот момент наконец появилась Верити, сонно моргая и плотнее запахивая халат.

– Что случилось, тетя Мальвиния?

– Тот самый дух, которого я видела давеча у беседки. Он на чердаке!

И тут из моей комнаты донесся оглушительный раскат выданного Сирилом храпа. Верити моментально вскинула глаза к потолку.

– Я их тоже слышу! Призрачные шаги над головой!

Следующие два часа мы провели на чердаке, путаясь в паутине и выискивая неуловимые белые сполохи. Миссис Меринг не нашла ни одного, зато отобрала для барахолки варенье в банке из красного стекла, литографию ландсировского «Короля долины» и траченную молью тигриную шкуру.

Бедняге Бейну пришлось, по ее настоянию, тут же нести это добро вниз.

– Каких только сокровищ не найдешь на чердаке? Правда, мистер Генри?

– Угум-м, – пробормотал я, подавляя зевок.

– Боюсь, призрак уже исчез, – заявил Бейн, поднимаясь обратно на чердак. – И наше дальнейшее присутствие здесь его только спугнет.

– Вы правы, Бейн, – согласилась хозяйка, и мы наконец смогли разойтись.

Я опасался, что Сирил еще не закончил концерт, но из моей комнаты не слышалось ни звука. Сирил с Принцессой Арджуманд сидели посреди кровати нос к носу (условному, в случае Сирила) и играли в гляделки.

– Не переглядываться, – велел я, снимая халат и забираясь в кровать. – Не храпеть. И не раскидываться.

Они и не собирались. Вместо этого они принялись кружить по кровати, нюхая друг у друга под хвостом (условным, в случае Сирила) и сверкая глазами.

– Ложитесь уже, – прошипел я и сам улегся в темноте, размышляя о том, как быть дальше, и о незапланированной бомбардировке Лондона.

Вполне логично, что она стала кризисной точкой. Участников всего двое, поэтому для смены исторического хода событий достаточно самой малости: летчики увидят какой-нибудь ориентир и поймут, где находятся; сброшенные бомбы угодят на кабачковое поле или в Ла-Манш; в конце концов, самолеты могут подбить зенитчики. Или вмешается и вовсе пустяк, на который никто внимания не обратит. Хаотическая система в действии.

А значит, никто не в силах предугадать, что нам делать или не делать и как это отразится на перспективе бракосочетания Теренса и Мод.

Сирил с Принцессой по-прежнему топтались по кровати.

– Ложитесь! – велел я.

Сирил, как ни странно, послушался, плюхнувшись у меня в ногах. Принцесса подобралась к нему, уселась рядом и шлепнула его лапой по носу. Сирил обиженно вскочил, кошка немедленно растянулась на его месте.

Если бы все было так просто… Действие – реакция. Причина – следствие. В хаотической системе следствие не всегда получается таким, как задумываешь.

Взять хотя бы мою неуклюжую попытку сжечь письмо. Или еще один подходящий пример – линкор «Невада». Он был поврежден в первую волну атаки на Перл-Харбор, но не затонул, а развел пары и попытался выйти из гавани на простор для маневра. В результате его чуть не потопили в канале, где он закупорил бы гавань на несколько месяцев.

С другой стороны, вспомним дежурного с радиолокационной станции Опана, который в восемь ноль пять утра, за пятьдесят минут до налета на Перл-Харбор, доложил наверх о большой массе неопознанных самолетов, приближающихся с севера. Командир велел не обращать внимания, глупости, мол, и отправился спать дальше.

Или вот аэродром Уилер, где все самолеты, в надежде уберечь от саботажа, собрали в центре поля. Там японские «зеро» и разбомбили их скопом – за две с половиной минуты.

Леди Шрапнелл пусть и дальше ищет Господа в мелочах, а я постепенно формулировал другой девиз: «Поступай как знаешь, все равно опростоволосишься».

Мысли о Перл-Харборе не оставляли меня и по пути на завтрак. У буфета стояла Тосси с Принцессой на руках – по очереди снимая серебряные колпаки со всех блюд и с недовольной гримасой накрывая их снова.

Я впервые проникся к ней невольным сочувствием. Бедняжка, обречена легкомысленно порхать по жизни да еще есть всякую гадость на завтрак. Ни в университет поступить, ни полезным делом заняться, а тут еще пироги с угрем. Я уже корил себя за то, что был к ней слишком строг, но тут она со звоном обрушила на блюдо колпак с оскаленной волчьей мордой, взяла стоящий рядом серебряный колокольчик и яростно им затрясла.

Бейн возник через секунду – с охапкой кокосов и накинутым на плечи отрезом фиолетовой ткани для флажков.

– Да, мисс?

– Почему на завтрак нет рыбы? – возмутилась Тосси.

– Миссис Поузи занята приготовлением сладкого и закусок для завтрашней ярмарки, – сообщил Бейн. – Я сказал ей, что четырех горячих блюд будет достаточно.

– А их недостаточно! – заявила Тосси.

Вошла Джейн с полными руками вязаных накидок на мебель, сделала книксен перед Тосси и залепетала:

– Прощения просим, мисс. Мистер Бейн, чайный шатер уже доставили, а лакей мисс Стиггинс спрашивает, куда девать лишние стулья.

– Спасибо, Джейн, – кивнул дворецкий. – Передай, что я сейчас буду.

– Да, сорр. – Джейн присела в реверансе и выбежала.

– Я желаю поджаренную форель на завтрак. Раз миссис Поузи некогда, поджарьте рыбу сами, – велела Тосси.

Я бы на месте Бейна уже закидал ее кокосами, но дворецкий лишь посмотрел в упор, силясь удержать непроницаемое лицо, и ограничился обычным: «Как вам будет угодно, мисс». Однако все же не ушел.

– Если позволите, мисс, на мой взгляд, не особенно разумно поощрять тягу кошки к рыбе. Это лишь…

– Ваши взгляды меня не интересуют, – бросила Тосси свысока. – Вы здесь служите, поэтому будьте любезны принести мне поджаренную форель.

– Как пожелаете, мисс.

Бейн направился к выходу, жонглируя кокосами, чтобы не рассыпать.

– На серебряном блюде! – крикнула Тосси ему вдогонку. – И посадите этого несносного пса на цепь, он утром гонял мою дусечку Жужу.

Ну все, это последняя капля. Тосси не выйдет замуж за Теренса, и плевать, что там будет с континуумом! Реальность, в которой так обращаются с Сирилом (и Бейном), не имеет права на существование.

Я побежал наверх к профессору Преддику. Его в комнате не было, зато Теренс обнаружился у себя. Он брился.

– Мне тут подумалось, – начал я, завороженно следя за движениями помазка. – Профессор Преддик уже третий день как уплыл из Оксфорда, а мы до сих пор не побывали в Раннимеде. Может быть, наведаемся туда сегодня, а завтра обратно в Оксфорд? Мы ведь тут только под ногами путаемся, люди к ярмарке готовятся…

– Я обещал мисс Меринг, что останусь и помогу, – ответил Теренс, проводя смертельным оружием по щеке. – Она хочет поручить мне катание на пони.

– Можем отвезти его в Оксфорд на поезде и вернуться к ярмарке, – предложил я. – Наверняка сестра и племянница очень по нему соскучились.

– Он им телеграфировал, – скребя лезвием по подбородку, напомнил Теренс.

– А если они совсем ненадолго приехали? – увещевал я. – Жаль будет, если они так и не увидятся.

Теренса довод не убедил.

– «Время быстротечно, – призвал я на помощь цитату, – упущенного не вернешь».

– Точно. – Теренс беззаботно махнул лезвием в миллиметре от яремной вены. – Но такие кумушки обычно гостят до посинения. – Он вытер остатки пены полотенцем. – Идейная племянница наверняка приехала вести кампанию за открытие женских колледжей или участвовать в суфражистской возне, и в Оксфорде они до конца триместра просидят. Эти нынешние девицы! Слава Богу, мисс Меринг – девушка старого воспитания, скромная и благонравная, «пригожа, как боярышника цвет; как проблеск радости нечаянной прекрасна».

Безнадежно. Однако я еще несколько минут потратил на Теренса, прежде чем пуститься обрабатывать профессора Преддика.

Не дошел. По дороге к пруду меня перехватила миссис Меринг и отправила расклеивать объявления в деревне, а вернулся я почти к полудню.

Верити, забравшись на стремянку на газоне, развешивала китайские фонарики между киосками, которые сколачивали рабочие.

– Как дела с дневником?

– Никак, – с досадой буркнула Верити. – Обыскала каждую рюшечку в ее комнате – и ничего. – Она спустилась на землю. – А как с Теренсом?

Я покачал головой и окинул взглядом киоски.

– Где он? Не с Тосси, надеюсь?

– Нет. Миссис Меринг послала Теренса к Горингам за призами для рыболовного аттракциона, а Тосси – к Каттисборнам, позаимствовать ленту для шляпы. Ее не будет до вечера.

– Ленту?

Верити кивнула.

– Я внушила ей, что необходим совершенно определенный оттенок, между барвинковым и лиловым, с лавандовым подтоном. Ну и потом девочкам Каттисборнов не терпится посплетничать о тебе. Так что Теренс и Тосси до самого чая плотно заняты.

– Хорошо. А я пока обработаю профессора.

– И речи быть не может! – отрезала миссис Меринг, чуть не доведя меня до сердечного приступа леди-шрапнелловской интонацией. – Ярмарка уже завтра! Мне нужен хрустальный шар!

Я подхватил китайский фонарик, имитируя участие в работе, и осторожно посмотрел из-за киоска с вязаньем на недостроенный шатер гадалки.

Посыльный в цилиндре и фраке-визитке под мясницким фартуком вжимался спиной в повозку.

– «Фелпхем и Манкастер» весьма сожалеют о причиненном неудобстве, – лепетал он, – и готовы со всей ответственностью…

– Неудобство! – прогремела миссис Меринг. – Мы собираем деньги на фонд восстановления церкви!

Я вернулся к Верити.

– Хрустальный шар не привезли.

– Отчего же он им не предсказал? – улыбнулась она. – Если хочешь поймать профессора, лучше поторопись. Они с полковником собирались на рыбалку.

– Шар должен быть здесь к четырем часам сегодняшнего дня! – бушевала миссис Меринг.

– Но, миссис Меринг…

– И ни секундой позже!

– Ты не знаешь, где профессор? – спросил я у Верити.

– В библиотеке, кажется. – Она взяла очередной фонарик и полезла на стремянку, подобрав подол. – Что-то искал о битве при Баннокберне. Да, пока ты не ушел… – Она спустилась на ступеньку ниже. – Думаю, ты прав насчет Финча. Он не из тех, кто утопит кошку. – Она потерла лоб. – Мне после переброски иногда такое в голову взбредет…

– Знакомо, – кивнул я.

– Но я все равно ума не приложу, зачем его сюда прислали, – призналась Верити. – А ты?

Я покачал головой.

– Я в любом случае собираюсь проверить, как там успехи у криминалистки, – сообщила Верити. – Заодно посмотрю, не удастся ли что-то разузнать про Финча. Мистер Дануорти, конечно, будет отмалчиваться, но, может, из Уордер получится что-нибудь вытянуть.

Я кивнул и пошел искать профессора – окольными путями, чтобы миссис Меринг не перехватила меня снова.

В библиотеке профессора не оказалось, в гостиной тоже. Я заглянул на всякий случай на конюшню, а потом двинулся обратно к дому – может, старика видела Джейн?

На полпути я заметил Финча, которого с черного хода провожала горничная. Он ей что-то сказал на прощание, она хихикнула и с улыбкой помахала ему вслед передником.

– Джейн, что здесь делал Финч? – спросил я, подходя.

– Принес каменное печенье для ярмарки. – Она мечтательно посмотрела ему в спину. – Эх, был бы он у нас дворецким заместо мистера Бейна. Мистер Бейн вечно гундит, что читать, мол, мне надобно и расти над собой, не век же мне в горничных прозябать, а мистер Финч такой душка, никогда нотаций не читает, только разговаривает.

– И о чем вы с ним говорили? – как можно непринужденнее спросил я.

– Да о том о сем. О ярмарке, еще спрашивал, буду ли я покупать билетики на торт, ну и про Принцессу Арджуманд, как она пропала. Насчет Принцессы особенно любопытствовал.

– Принцессы? – встрепенулся я. – И что сказал?

– Да ничего такого – только как ей свезло, что не утонула, а еще спрашивал, не было ли у нее когда котят. Мисс Стиггинс так ее нахваливала, ей бы котеночка. И еще неотлучно ли она с мисс Меринг или когда сама по себе гуляет, вот и все.

– И посмотреть на нее просил?

– Просил, – подтвердила Джейн. – Но я ее не сыскала. Я ему намекнула, что, видать, у пруда она, охотится на хозяйскую рыбу. – Джейн вдруг опомнилась и осознала, с кем разговаривает. – Ой, сорр, я ведь ничего худого не сделала, что с ним поболтала? Мы не просто так языками мололи, мы работали.

– Нет, конечно, ничего. Я лишь хотел узнать, вдруг он принес на ярмарку витрину для безделушек.

– Нет, сорр. Только каменное печенье.

– Понятно.

Я направился к пруду – сперва шагом, а потом, когда вышел из поля зрения Джейн, рысцой. Значит, Верити правильно догадалась. Финч охотится за Принцессой Арджуманд.

Я пересек лужайку, где миссис Меринг по-прежнему распекала посыльного, потом пробежал мимо киосков, между которыми Верити вешала фонарики. Стремянка еще стояла, но Верити уже не было – неужели перебросилась в Оксфорд?

Проскочив заросли сирени, скрывающие беседку, я вылетел на бечевник. Никаких следов Принцессы – впрочем, признаков зашвыривания в реку тоже никаких. Я снова вспомнил о считаных минутах, которые могут решить все.

– Принцесса Арджуманд! – позвал я, устремляясь по ведущей через цветник дорожке к рокарию.

Посреди рокария располагался обложенный кирпичом пруд, весь заросший кувшинками. Рядом с прудом сидел Сирил, а на бортике, изящно макая лапу в воду, примостилась Принцесса Арджуманд.

– Прекрати! – велел я.

Сирил вскочил с виноватым видом. Принцесса, не поведя и ухом, продолжила загребать воду лапой, словно сетью.

– Значит, так, вы оба! – заявил я. – Вы под арестом. Марш за мной.

Подхватив Принцессу, я двинулся к дому, и Сирил, понурившись, потрусил за мной.

– Как тебе не стыдно! – выговаривал я ему. – Она тебя сманивает на скользкую дорожку, а ты и рад стараться. Вот застукает вас Бейн, что тогда?

У беседки возникло знакомое мерцание перебросочной сети. Я оглянулся в тревоге, надеясь, что посторонних глаз поблизости нет. Сеть засияла, и Сирил, отпрянув, попятился с рычанием. Рядом с беседкой возникла озирающаяся Верити.

– Нед! Ты меня встречаешь? Как мило!

– Что удалось выяснить? – спросил я.

– Ты и Сирила привел? – Она погладила бульдога по голове. – И дусечку-пусечку Жужу. – Верити забрала у меня кошку и принялась баюкать, а потом дразнить, шевеля пальцами перед носом. – И как мы только выносим, когда наша мамусечка заводит с нами такие сюси-пуси? Будем за это ее шлеп-шлепать лапусечкой.

– Верити, с тобой все хорошо?

– Лучше некуда. – Она продолжила заигрывать с радостно откликающейся кошкой. – А где Теренс? Нужно сказать ему, чтобы расстался с Тосси, потому что на кону судьба свободного мира. А еще, – Верити понизила голос до театрального шепота, – она жульничает в крокете.

– Это которая у тебя переброска по счету? – спросил я сурово.

Верити наморщила лоб.

– Шестнадцатая. Нет, восьмая. Двенадцатая. – Она посмотрела на меня пристально. – Так нечестно, знаешь ли.

– Что нечестно? – поинтересовался я настороженно.

– Канотье твое. Ты в нем в точности как лорд Питер Уимзи, особенно когда сдвигаешь на лоб, как сейчас.

Она зашагала к лужайке. Я забрал Принцессу, опустил на землю и перехватил Верити за руку.

– Мне нужно найти Тосси. Сказать ей пару ласковых.

– Не самая лучшая мысль. Давай присядем на минутку. В беседке.

Верити покорно потянулась за мной.

– Еще когда я тебя первый раз увидела, сразу подумала: надо же, вылитый лорд Питер Уимзи. Ты был в этом самом канотье… хотя нет, это ведь не первый раз. – В голосе появился упрек. – Первый раз был в кабинете у мистера Дануорти, когда ты явился весь в саже. И все равно неотразимый, хоть и таращил глаза. – Она посмотрела на меня вприщур. – Усы тогда уже имелись?

– Нет. – Я помог ей подняться в беседку. – Так, а теперь рассказывай подробно, что произошло в Оксфорде. Откуда двенадцать перебросок?

– Семь. Ти-Джей хотел проверить сдвиги в мае и августе 1888 года. Ищет смежные области их радикального увеличения, – объяснила Верити куда более связно. Наверное, перебросочная эйфория быстро улетучивается. – Он сказал, что наш диссонанс не укладывается в шаблоны, – продолжала тем временем Верити. – Вокруг основного очага должна появляться область умеренно возросших сдвигов. Знаешь, почему Наполеон проиграл Ватерлоо? Потому что лило. Как из ведра.

М-да, видимо, не очень быстро.

– И зачем Ти-Джею понадобилось тебя одну гонять? Не мог послать Каррадерса?

– Его до сих пор не вытащили.

– Постой, это ведь новичок в прошлом застрял?

Верити энергично замотала головой.

– Каррадерс.

Поди теперь пойми, запуталась она или меня запутывает. И вообще не факт, что мы говорим об одном и том же. Трудности со слухом, рябь в глазах, наверняка без умолку грохочущие в ушах зенитки… Не исключено, что в ее представлении беседа складывается совсем по-другому.

– Верити, пойдем-ка мы…

Куда? Ей сейчас необходимо поспать, но через минное поле между беседкой и домом я ее никак не проведу. Нам наверняка попадется преподобный мистер Арбитидж, командующий прислугой, и миссис Меринг, командующая мистером Арбитиджем, и Тосси, которая вернулась от Каттисборнов пораньше и ищет новых простофиль в соперники по крокету.

На конюшню? Нет, для этого все равно придется пересекать кусок лужайки. Может, лучше остаться здесь, в беседке, и уговорить Верити прилечь на скамье?

– Что же плохого в высшем замысле, скажите на милость? – донесся от пруда голос профессора Преддика. – Где уж там Оверфорсу его постичь! У него только один замысел: обучить свою псину сигать с деревьев на невинных прохожих.

– Пойдем, Верити. – Я потянул ее за руку со скамьи. – Здесь нельзя оставаться.

– А куда мы идем? Не на барахолку, часом? Ненавижу барахолки. Кисточки, ракушки, вышивка, вязаные салфеточки, ажурная ковка и бисер, который пихают во все щели. Что у них с чувством меры?

– Мы не распознаем замысла, поскольку являемся его составной частью. – Голос Преддика раздался ближе. – Видит ли нить на ткацком станке общий узор материи? Понимает ли солдат стратегию битвы?

Ухватив Верити за руку, словно ребенка, я поспешно выволок ее из беседки в сиреневые заросли.

– Пойдем. Нужно уходить. Вот сюда.

Я повел ее по тропинке к реке. Сирил и Принцесса Арджуманд увязались с нами, причем Принцесса вертелась под ногами, мешая идти.

– Сирил, – шепнул я, – поищи Теренса.

– Хорошая мысль, – оживилась Верити. – Теренсу мне тоже есть что сказать. «Теренс, как ты можешь любить ту, которая издевается над твоей собакой?»

Мы дошли до бечевника.

– Тс-с-с, – прошептал я, прислушиваясь к рассуждениям профессора.

– Отголоски высшего замысла мелькают в искусстве, в истории. – Теперь его голос удалялся. – Но лишь на миг. «Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!»

Голос растворился вдали. Видимо, они уже у самого дома.

– А вот Мод Преддик наверняка любит собак, – продолжала Верити. – Какая чудесная девушка! И дневник не ведет, и патриотка…

У причала никого не было. Я увлек Верити туда.

– В честь нее стихи пишут! «Выйди в сад поскорее, Мод…» Теннисон. Теренс ведь любит Теннисона. И переживает Мод, наверное, по-настоящему, без жеманных охов-ахов. Ой, мы что, на лодке поедем?

– Да. – Я помог ей перебраться. – Садись.

Она застыла на корме, слегка пошатываясь и мечтательно глядя на реку.

– Лорд Питер тоже возил Гарриет кататься. Они кормили уток. Мы будем кормить уток?

– Обязательно, – кивнул я, отвязывая веревку. – Садись.

– Ой, смотри! – Верити показала на берег. – Они тоже хотят. Ну не лапочки?

Я, вздрогнув, поднял голову. Сирил и Принцесса Арджуманд стояли рядышком на причале.

– Можно Сирилу с нами? – попросила Верити.

При мысли о том, что придется в случае чего вылавливать сразу двух плавающих как топор, я поежился. С другой стороны, если прихватить их с собой, для полковничьего черного телескопа так явно будет безопаснее. Да и для Принцессы тоже, если Финч явится ее топить.

– Можно, – ответил я и затащил Сирила в лодку – сперва передние лапы, затем задние. Принцесса Арджуманд тут же развернулась и, распушив свой великолепный хвост, направилась к пруду.

– Даже не вздумай! – Я подхватил кошку, передал Верити, которая все никак не садилась, и отвязал наконец веревку. – Садись, – пригласил я в третий раз, отталкивая лодку от берега.

Верити резко села, не выпуская кошку из рук. Я прыгнул на борт, взял весла и начал выгребать на стремнину.

По течению мы, конечно, уберемся отсюда быстрее, но тогда придется проплывать мимо дома и лужайки, а я не хотел никому показываться на глаза. Поэтому я развернул лодку против течения и, что было сил налегая на весла, погреб прочь от Мачингс-Энда. Катающихся в этот час оказалось немало. С одной из лодок нам радостно помахали, и Верити помахала в ответ. Я еще приналег на весла, надеясь, что это не кто-нибудь из каттисборновских барышень.

Я-то думал, на реке будет спокойнее, но не учел, сколько народу выбралось покататься и порыбачить. Спокойствия ждать не приходилось, и я начал подыскивать какую-нибудь тихую протоку или уединенную заводь.

– Ты обещал, что мы будем кормить уток, – укорила меня Верити. – Лорд Питер с Гарриет кормили.

– Обязательно покормим, – подтвердил я и повел лодку на противоположный берег, где плакучие ивы свесили ветви почти до самой воды.

– Ты веришь в любовь с первого взгляда? Я вот не верила. А потом увидела тебя, всего в саже… Когда мы будем кормить уток?

Я подгреб под завесу из ветвей и подтянул лодку веслом к самому берегу. Все, теперь с реки нас совсем не видно. Ива отгораживала нас бледно-зеленым шатром, и солнце мерцало в листве, словно сеть перед открытием.

Сложив весла, я осторожно пришвартовался к длинной ветке. Здесь нас никто не потревожит.

– Верити, – без особой надежды спросил я, – что ты выяснила в Оксфорде?

Она дразнила Принцессу Арджуманд ленточками на шляпе.

– Ты поговорила с криминалисткой? – допытывался я. – Расшифровала она, кто такой мистер К?

– Да.

– Да? Ты знаешь, кто мистер К?

Верити нахмурилась.

– Нет. То есть да, я с ней поговорила. – Она сняла шляпу и принялась отвязывать ленту. – У нее получается от семи до десяти букв, и последняя – либо «Н», либо «М».

Значит, не Дэвид Копперфильд. И не Льюис Кэрролл.

– Я попросила ее оставить пока поиски упоминаний о Принцессе Арджуманд и бросить все силы на мистера К и дату поездки в Ковентри.

Верити отцепила ленту и поболтала ею перед носом у Принцессы.

– Хорошо, – одобрил я. – Говоришь, Каррадерс застрял в Ковентри. Ты точно его имела в виду, а не новичка?

– Точно. – Кошка охотилась за лентой, присев на задние лапы. – Его вытащили. И потом… это другое.

Верити подергала ленту вверх-вниз. Сирил, заинтересовавшись, подобрался поближе.

– В каком смысле «другое»? – терпеливо допытывался я.

Сирил засопел. Кошка самодовольно шлепнула его по носу и продолжила ловить вертящийся хвостик ленты.

– Новичок просто не мог найти сеть. Она была открыта. А теперь нет.

– То есть, когда Каррадерса стали вытаскивать, сеть не открылась? – переспросил я.

Верити кивнула.

Проблемы с сетью – признак усугубления диссонанса. Так говорил Ти-Джей.

– Они пытались потом еще раз?

– Они все перепробовали, – подтвердила Верити, резко отдергивая ленту. Кошка прыгнула за ней, и лодка закачалась. – Ти-Джей вон даже битвой при Ватерлоо занялся.

Про Ватерлоо я от Верити уже слышал, но решил тогда, что она заговаривается из-за перебросочной эйфории.

– И что именно делает Ти-Джей?

– Вносит изменения. – Принцесса не сводила глаз с ленты, готовясь в любую секунду ухватить добычу. – То ворота в замке Угумон откроет, то отряды д’Эрлона в качестве подкрепления подведет… Ты знал, что у Наполеона был жуткий почерк? Его записи еще хуже, чем дневник Тосси, никто расшифровать не может. – Верити резко взмахнула лентой, Принцесса прыгнула, качнув лодку. – Я думаю, он проиграл сражение из-за геморроя.

Какие бы махинации Ти-Джей ни проводил при Ватерлоо, они подождут. Время идет, а Верити лучше не становится. Везти ее назад в таком состоянии нельзя никак, но единственное приходящее на ум лекарство – сон.

– Из-за геморроя он не мог сидеть в седле, – пояснила Верити. – Поэтому всю ночь провел во Флерюсе. И поэтому проиграл сражение.

– Да, возможно, ты права, – кивнул я. – А сейчас, полагаю, тебе лучше прилечь и отдохнуть.

Она поболтала лентой.

– Просто кошмар, какие последствия тянет за собой всякая ерунда – вроде спасения Принцессы Арджуманд. Кто бы мог подумать, что от этого будет зависеть победа в войне…

– Верити, – сказал я твердо, забирая у нее ленту. – Сейчас же ложись и отдыхай.

– Не могу. Нужно выкрасть Тоссин дневник и выяснить, кто такой мистер К, а потом доложить мистеру Дануорти. Устранить диссонанс.

– У нас уйма времени. Спи пока. – Я вытащил из отсека в носу слегка подплесневевшую подушку и уложил на банку. – Вот прямо здесь и располагайся.

– Лорд Питер тоже задремал. А Гарриет смотрела на него спящего и как раз тогда поняла, что любит его. Я-то, конечно, догадалась еще на второй странице «Смертельного яда», а вот Гарриет разобралась только две книги спустя. Она все убеждала себя, что это лишь сотрудничество – расследования, расшифровка, разгадка тайн, а я видела: это любовь. Он сделал ей предложение на латыни. Под мостом. Когда они раскрыли дело. Пока дело не раскрыто, руку и сердце предлагать нельзя, – таков закон детективного жанра. – Верити вздохнула, приподнимаясь с подушки. – Все не как у людей. Он ее спросил: «Placetne, magistra?», а она ответила: «Placet». Это такой ритуал у оксфордских профессоров на церемонии присвоения степени. Пришлось в словаре смотреть. Терпеть не могу, когда кто-то цитирует на латыни без пояснений. Знаешь, что мне вчера профессор Преддик сказал? «Raram facit misturam cum sapienta forma». И вот сиди ломай голову, что это значит. Что-то насчет высшего замысла, не иначе. Ты веришь в высший замысел, Нед?

– Потом обсудим. – Я похлопал по подушке. – А сейчас приляг.

Она улеглась.

– А вообще предложение на латыни – это романтично. Наверное, все дело было в шляпе. Гарриет сидела, смотрела, как он спит, такой милый в своем канотье… И еще усы. Слегка перекошенные, ты знал?

– Да. – Я снял блейзер и укрыл ее. – Ну все, отдыхай.

– А ты будешь смотреть, как я сплю?

– Буду.

– Хорошо. – Верити закрыла глаза.

Прошло несколько минут.

– Сними, пожалуйста, шляпу, – попросила она сонно.

– Извольте, – улыбнулся я, выполняя просьбу.

Верити, поджав ноги, уложила ладони под щеку и закрыла глаза.

– Нет, не помогло, – пробормотала она.

Сирил устроился на дне лодки, а Принцесса примостилась у меня на плече, словно попугай, и замурлыкала.

Я посмотрел на Верити. Только теперь, глядя на синеву под глазами, я осознал, что за последние двое суток ей удалось поспать не больше моего, то и дело мотаясь на переброски, разрабатывая стратегии, да и в Оксфорд она ведь не на пять минут заглядывает – то Теренсовых потомков разыщи, то с криминалисткой поговори… Бедная.

Сирил с Принцессой дружно сопели. Я подался вперед и подпер щеку рукой.

Я смотрел на спящую Верити, и меня охватывало такое же блаженство, как если бы я отдыхал сам. Лодка мягко покачивалась, солнце играло в листве; Верити спала мирно, безмятежно, лицо ее во сне было спокойно и светло.

Пора уже признать очевидное. Отосплюсь я или нет, она навсегда останется для меня той же наядой. Даже сейчас, когда зеленовато-карих глаз не видно, а из приоткрытого рта тянется на подплесневевшую подушку ниточка слюны, она по-прежнему остается самым прекрасным созданием на свете.

– «Лицом, как ангел, хороша», – пробормотал я. Нет, Теренс не прав, вполне исчерпывающее описание.

В какой-то момент меня все-таки сморил сон, и голова, похоже, начала клониться набок. А потом локоть соскользнул с колена, и я, вздрогнув, проснулся.

Принцесса Арджуманд замяукала, недовольная тем, что ее потревожили, и соскочила с моего плеча. Верити с Сирилом по-прежнему спали. Принцесса широко зевнула, потянулась и, прошествовав к борту, посмотрела на воду, а потом грациозно макнула туда лапу в белой «перчатке». Солнечные блики в листве плясали ниже и успели налиться золотом. Я вытащил карманные часы – половина IV. Пора, наверное, возвращаться, пока нас не хватились. Если уже не хватились.

Будить Верити было ужасно жаль. Она выглядела во сне такой умиротворенной, а на губах играла легкая улыбка, будто ей снилось что-то приятное.

– Верити, – позвал я тихонько и наклонился тронуть ее за плечо.

Рядом послышался плеск. Я отпрянул.

– Принцесса!

Сирил вскочил с ошарашенным видом.

Кошки простыл и след. Я перегнулся через борт, засучивая рукава.

– Принцесса! – Я лихорадочно шарил в воде у лодки. – Не смей тонуть! Слышишь? Мы целой Вселенной рискнули, спасая тебя!

Кошка вынырнула, будто поплавок, и заскользила к лодке. Я ухватил ее за шкирку и втащил на борт, прилизанную после купания, словно крыса, бежавшая с корабля. Сирил подобрался ближе – заинтересованный и, кажется, довольный.

Я попытался вытереть кошку носовым платком, но его явно не хватало. Тогда я поискал взглядом на носу какое-нибудь одеяло или плед – ничего. Придется жертвовать блейзером.

Осторожно сняв его с плеч Верити, я завернул Принцессу Арджуманд.

– Рыба тебя погубит когда-нибудь, ты в курсе? – отчитывал я кошку, растирая с головы до хвоста. – Имей в виду, у вас только по девять жизней, и по крайней мере шесть ты потратила на моих глазах. – Я промокнул хвост. – Пора переключаться на менее вредные привычки – курение, например.

Принцесса Арджуманд начала выворачиваться.

– Нет, ты еще мокрая, – не согласился я и продолжил вытирать.

Она, в свою очередь, продолжила выпутываться, и минуту спустя я сдался. Растрепанное высочество прошествовало мимо Сирила на середину банки, уселось и принялось умываться.

Я разложил блейзер на носу для просушки и еще раз глянул на карманные часы. Без четверти IV. Хочешь не хочешь, а Верити нужно будить, хотя спит она как сурок, судя по тому, что вся эта суматоха и возня ее не подняла. Я защелкнул часы.

Верити открыла глаза.

– Нед… Я что, заснула?

– Да. Тебе лучше?

– Лучше? – переспросила она недоуменно. – Я… а что случилось? Я помню, как перебросилась сюда и… – Глаза ее округлились. – Я совсем никакая была, да? Все эти прыжки в май и август… – Она приложила руку ко лбу. – Полный кошмар?

– Худшее из того, что я пока видел, – подтвердил я с улыбкой. – Ничего не помнишь?

– Не особенно. Все в тумане, а сквозь туман такой вой, будто сирена…

– Воздушной тревоги.

– Да, а еще какой-то храп с присвистом…

– Это Сирил.

– А где мы? – Верити окинула взглядом шатер из ивовых ветвей и воду.

– Примерно в полумиле вверх по течению от Мачингс-Энда. Тебя нельзя было ни к кому подпускать, пока не поспишь. Так что, тебе лучше?

– М-м-м… – Она потянулась. – А почему Принцесса вся мокрая?

– Свалилась во время рыбалки.

– А-а-а, – зевнула Верити.

– Тебе точно лучше?

– Да. Гораздо.

– Хорошо. – Я отвязал веревку. – Тогда возвращаемся. Скоро уже чай.

Взяв весла, я вывел лодку из-под ивы и выгреб на середину.

– Спасибо. Наверное, я полную околесицу несла. Ничего неприличного не ляпнула?

– Только что Наполеон проиграл Ватерлоо из-за геморроя, – ответил я, работая веслами. – Но я бы не советовал делиться этой гипотезой с профессором Преддиком и полковником.

Верити рассмеялась.

– Неудивительно, что тебе пришлось меня умыкнуть. Я рассказала, что Ти-Джей делает с Ватерлоо?

– Не очень внятно, – признал я.

– Моделирует диссонансы в сражении. Ватерлоо как историческое событие давно разобрали по косточкам и исследовали под микроскопом. В двадцатые была создана подробная компьютерная модель. – Верити подалась вперед. – И вот в этой модели Ти-Джей меняет то один, то другой фактор, влияющий на ход событий. Например, что, если бы Наполеон послал маршалу Нею удобочитаемый приказ? А если бы ранили д’Эрлона?

– Или Наполеона не мучил бы геморрой…

Верити покачала головой:

– Нет, только то, на что под силу повлиять путешественнику во времени. Приказы подменить или выстрелить из мушкета. А потом Ти-Джей сравнивает конфигурацию сдвигов с нашей.

– И?

– Он только начал, – объяснила Верити. – И пока это лишь теория.

То есть подробностей можно не ждать.

– А еще ты хотела выяснить у Уордер, какой вышел сдвиг на той твоей переброске, – напомнил я.

– Да, я спросила. Девять минут.

Девять минут.

– А майские и августовские?

– По-разному. В среднем минут шестнадцать. Вполне соотносится с предыдущими перебросками в викторианскую эпоху.

Впереди показался Мачингс-Энд. Я вытащил часы.

– К чаю успеваем, так что вопросов возникнуть не должно. Но если все же возникнут, мы плавали в Стритли расклеить объявления о ярмарке.

Я натянул еще сырой блейзер, Верити поправила прическу и надела шляпку.

Шестнадцать минут. А на той переброске, когда она спасала Принцессу, – девять. То есть даже при средней величине сдвига Верити имела все шансы не увидеть, как топят кошку, и упустить возможность устроить диссонанс. Девять минут – совсем небольшой сдвиг. Что стоило сети увеличить его до средних параметров? Или захлопнуться, не допустив диссонанса вовсе? И почему она захлопнулась в Ковентри, не выпуская Каррадерса?

До причала оставалось несколько сотен метров.

– Если повезет, никто и вовсе не узнает, что мы были на реке, – начал я, подгребая к берегу.

– Везение, похоже, кончилось, – вздохнула Верити.

Я повернулся. По берегу, маша нам, бежали Тосси с Теренсом.

– О, кузина, вы нипочем не догадаетесь, какие у нас новости! – воскликнула Тосси. – Мы с мистером Сент-Трейвисом помолвлены!