Книга: Колдун и Сыскарь
Назад: Глава 19
Дальше: Глава 21

Глава 20

— Что же это получается? — вопросил Симай, когда Лила закончила рассказ. — Какой-то колдун Григорий обладает такой силой, что сумел не только целый табор цыганский умертвить без упокоения, да ещё потом и в будущее уйти… На сколько лет? — Он повернулся к Сыскарю.
— Триста, — сказал Андрей. — Без малого. Он ещё и меня в своё прошлое забросил. Своё прошлое и ваше настоящее. Нет, что хотите со мной делайте, не понимаю, как это возможно.
— Понять может лишь тот, кто знает, — сказал Баро. — Тебе, Андрей, не знать этого простительно. Но ты, кэрдо мулеса, чему удивляешься? Должен ведать, на что способен сильный колдун.
— Ведать-то ведаю, но о том, чтобы туда-сюда через время скакать… — Он покачал кудлатой головой. — Нет, не слышал раньше. Разве что в сказках.
— А сказки, по-твоему, откуда берутся? — вопросил Баро.
— Ну да, — неуверенно произнёс Сыскарь. — По-вашему, стоит верить в сказки? Эдак точно можно умом повредиться.
— Ты, человек из будущего, сидишь здесь, перед ожившим мертвецом, и говоришь, что не веришь в сказки? — засмеялся старый цыган. — Забавно.
— В прошлое человека отправить трудно, но можно, — сказала Лила. — Сама не пробовала, но… — она посмотрела на Сыскаря. — Можешь рассказать, как ты сюда попал? Я догадываюсь, но хочу точно знать.
— Только недолго, — попросил Симай. — У нас ещё дело.
— Если к вампиру, который здесь по-соседству обосновался, то зря, — сказал Баро. — Нет его. Улетел, мы видели.
— Куда? — хором воскликнули Симай и Сыскарь.
— И когда? — добавил Сыскарь.
— Да кто ж его знает, куда. Примерно туда, на закат, — старый цыган показал рукой в сторону поместья князя Долгорукого. — А когда…
— Перед самым вашим приходом, — сообщила Лила. — Не кори себя, кэрдо мулеса. Он низко летел, над самым лесом, в стороне от вашего пути. Вы его заметить никак не могли. И раньше прийти тоже не могли. Ты всё верно рассчитал. Но знать, что он вылетит почти сразу, как сядет солнце, не мог.
— Знать не мог. Мог предположить. — Симай поднялся на ноги, огляделся непроизвольно. — Беда, Андрюха. Ну как он и впрямь к Дарье Сергеевне на свидание отправился? Мы с тобой здесь, а он уже там. Проклятье! — Он с размаху врезал кулаком левой руки по ладони правой. — Что же делать…
— Быстро возвращаемся, — предложил Сыскарь, тоже поднимаясь на ноги. — Бегом до лошадей и — в галоп.
— Лошадей-то уже дворня Харитонова забрала наверняка. — В голосе Симая слышалась неподдельное отчаяние. — Всё по уговору. А ногами до усадьбы… Не поспеем, Андрюха. Никак не поспеем. Плакали наши денежки. И Дарью жалко. Пропала девка, считай. Эх, как же я так промахнулся! Надо было не сюда переть, а на месте засаду ладить.
— Ежели б ты, Симай Удача, сюда не пришёл, меня б не встретил, — сказала Лила низким голосом.
Вот это да, подумал Сыскарь. Мёртвая кадрит живого, хоть и рождённого от мертвеца. Такое не каждый день увидишь. В смысле, не каждую ночь. На что она рассчитывает? Или это настолько присуще женской натуре, что уже не важно — живая она, натура эта самая, или не очень…
Симай посмотрел на молодую цыганку совершенно безумным взором и шумно сглотнул.
— Ты, Лила, того… — сказал Баро. — Полегче. А ты, Симай, не теряй голову. Мы поможем, раз уж так всё сложилось. Правильно Лила сказала. Это судьба. Не просто так вы нас встретили. А мы — вас.
Он поднялся с земли вслед за Симаем и Сыскарём, заложил в рот кольцо, сооружённое из большого и указательного пальцев, и свистнул. Как будто рассёк злым гигантским бичом ночную тишину. Раз и ещё раз.
— Ого, — сказал Сыскарь, ковыряя пальцем в ухе. — Соловей-разбойник отдыхает.
— ?
— Хочу сказать, умер бы от зависти Соловей-разбойник.
— Так он и умер, — пожал плечами Баро, и Сыскарь не стал уточнять, что хотел сказать этим старый цыган.
Два сгустка мрака нарисовались на другом берегу, в мгновение ока перемахнули реку, приблизились и замерли в трёх шагах, превратившись в двух вороных коней. Взнузданных и осёдланных.
Та-дам-та-та-дам — там, — коротко простучали копыта, и вслед за этим раздалось тихое ржание.
Вот это да, подумал Сыскарь, звук, что ли, обогнали или просто восприятие глючит?
— Ох, красавцы! — выдохнул Симай. — Душу можно заложить за таких коней!
— Ты, кэрдо мулеса, слова осторожней роняй, — посоветовал Баро. — Особенно ночью да в мёртвом таборе. Неровен час услышит лукавый, поймает на слове и — пиши пропало. Но кони эти особые, верно. Вмиг домчат, куда надо и сами обратно привезут. Одно только прошу — успейте до третьих петухов вернуться. Чтобы с нами договор заключить, как полагается. Кровью скреплённый.
— Вернёмся, — пообещал Симай, неотрывно глядя на Лилу. — Обещаю.
— А не вернёмся, я запомнил, где искать ваши кости, — добавил Сыскарь. — Похороним по-христиански при первой же возможности. Тоже обещаю.
— Мы вам верим, — сказала Лила. — Правда, Баро?
— Правда, — ответил Баро, помедлив лишь самую малость. — Если бы я не верил, не дал бы коней.
— А я бы не сказала то, что скажу сейчас. Твоей беде, Андрей, если кто и может помочь, так это Яков Брюс — государев колдун. У него есть книга, в которой и не такие тайны раскрыты. Сумеешь с ним договориться — вернёшься домой. Не сумеешь… Всё, молчу, скачите.
— Спасибо!
— По коням, Андрюха! — Симай одним махом взлетел в седло и поднял на дыбы своего вороного. — С места — в карьер!
Это было очень похоже на сон. Волшебные цыганские кони даже не мчались — летели над землёй, едва касаясь её копытами. Только бьющий в лицо ветер, да майский — кажется! — жук, пребольно угодивший Сыскарю точно в лоб, худо-бедно подтверждали реальность скачки.
Промелькнул и пропал за спиной луг, потом лесок, затем копыта простучали по Калужскому тракту, и вот он — поворот к имению князя Долгорукого, а вот и само имение темнеет на пригорке.
Нет, вестимо, кони волшебные. Иначе как объяснить тот факт, что ни одна собака не залаяла? Они спешились у заднего крыльца, наспех привязали скакунов к коновязи, взбежали по ступеням. Здесь, под козырьком, было совсем темно. Сыскарь включил фонарик. Симай постучал в дверь условным стуком негромко, но настойчиво. Раз и ещё раз. Никто не ответил.
— Что за… — выругался. — Спят, что ли? Мы же договорились с Харитоном.
— Погоди-ка, — Сыскарь подвинул напарника плечом, потянул дверь на себя за кованую ручку. Дверь поддалась легко и бесшумно.
— Хороший хозяин, петли вовремя смазывает, — шепнул Андрей и, привычным движением вытаскивая «Грач», шагнул за порог.
— Харитон, он такой, — подтвердил за спиной Симай, тоже шепотом. — У него не забалуешь.
На первый труп они наткнулись за второй дверью, ведущей к лестнице, кладовке и кухне. Это была молодая деваха по имени Катерина, подручная Прасковьи — главной кухарки. Катерина подавала им днём обед, и Сыскарь запомнил её курносоносое лицо с румянцем во всю щёку и, главное, выдающуюся грудь, которой она, как бы невзначай, дважды задела его плечо. «Святая Катерина, пошли мне дворянина», — сразу же, всплыла строчка из вечно юного фильма «Д’Артаньян и три мушкетёра». Да, верно, чем-то похожа была девушка на актрису, игравшую в фильме служанку миледи. Но не грудью. Грудь была совершенно исключительная и неповторимая. Эх, подумал тогда Сыскарь, не дворянин я, милая. Да и наплевать бы, но ещё некогда в придачу — это раз. А два — ждёт меня дома невеста. Светлана свет Олеговна. И, не в обиду, но изменять ей мне что-то не очень хочется. Даже в столь эксклюзивно удобных обстоятельствах. Вот если, не дай бог, конечно, мне не удастся вернуться домой…
Теперь уже точно с изменой ничего не выйдет.
Катерина лежала на полу возле лестницы, отвернув набок голову. Свет фонарика споткнулся о разодранный ворот рубахи (всё, поздно, поздно), скользнул выше на бледное, словно стена свежепобелённой украинской хаты, лицо, открытую глубокую рану на высокой шее и небольшую лужицу крови, в которой мокла прядь русых волос.
Снова шея…
Сыскарь присел возле тела. Было и так понятно, что девушка мертва, но проверить никогда не мешает. Всякое случается. Он много раз видел смерть и научился определять, когда она пришла. С хорошим судмедэкспертом потягаться бы на равных, вероятно, не смог, но тем не менее. Вот и сейчас по температуре кожи, по всё ещё сочащейся из раны крови и некоторым другим, едва заметным признакам Сыскарь понял, — Катерину убили совсем недавно. Может быть, около часа назад. Что касается характера раны… Ни с вампирами, ни с вурдалаками и упырями встречаться ему не приходилось. Зато на войне (можно называть это зонами вооруженных конфликтов, горячими точками, контртеррористическими операциями и другими эвфемизмами, суть не изменится) он видел людей, убитых похожим образом. И сам так убивал однажды — в точности как его учили в разведке снимать часовых с помощью ножа. Нужно подкрасться сзади с подветренной стороны (или дождался, пока сам подойдёт), одной рукой зажать противнику рот и нанести резкий и сильный колющий удар в основания шеи спереди чуть ниже кадыка, либо сбоку, выше ключицы. Можно и режущий. Но тогда чуть выше кадыка спереди или сбоку, чтобы перерезать сонную артерию. При этом следует отогнуть голову часового назад.
Здесь удар был явно колющий.
Сыскарь прямо увидел, как кто-то стучит в дверь условным стуком, Катерина открывает со свечой, а то и канделябром в руке. Их нет рядом с телом, но убийца мог забрать — ему тоже нужен свет, вот, кстати, и пятна свечного воска, что лишь подтверждает картинку (воск попал на пол, когда девушка упала мёртвая после удара). Выходит, она знала убийцу. Потому что не только впустила его в дом, а пошла впереди, освещая дорогу. А он шёл сзади. И прямо у лестницы, не успела жертва и ногу поставить на ступеньку, он её убил. Быстро и безжалостно. Это что же, вампиры не только кровь высасывают, но могут и ножом чёловека зарезать?
— Не успели, — едва прошелестел за спиной Симай. — Он уже здесь, — после чего с нескрываемой горечью добавил. — Вот же б…ство.
И, выхватив из-за пояса пистолет, кинулся вверх по лестнице, махнув на ходу рукой — за мной, мол. Не рассуждая и ни о чём не спрашивая (потом, всё потом, времени и впрямь нет), Сыскарь побежал за ним.
На пороге распахнутой двери, ведущей куда-то в недра второго этажа, лежал второй труп. Снова женщина. По виду — старше Катерины — седина блестит в тёмных волосах. Кто-то типа дуэньи? Как бишь они на Руси назывались, няньки, что ли? На этот раз труп лежит ничком. Раны не видно, но видна кровь — вытекла из-под тела. И явно не из горла. Значит, бил в печень или селезёнку. Спереди или сзади — неважно. Но скорее всего спереди. И снова ножом. А чем же ещё? Не вампирскими же клыками, в самом деле. Нет, странный вампир. Очень странный.
В комнате Дарьи Сергеевны, чьи окна Харитон Порфирьевич показал им днём, никого. И вообще больше никого на втором этаже. Быстро, убедившись в этом, они возвращаются к лестнице, чтобы спуститься вниз и осмотреть первый этаж. Но тут из светёлки (удивительно, как быстро вспоминаются давно не употребляемые слова!) молодой воспитанницы князя Долгорукова Василия Лукича раздается шум.
Не сговариваясь, они оказываются возле двери одновременно. Симай бьёт ногой в полотно, — руки заняты пистолетами, — дверь распахивается и тут же из глубины комнаты, куда достигает луч фонарика, к ним с яростным коротким выдохом: «Х-хха!» поворачивается некто на двух ногах. В первые полмгновения кажется, что это человек в тёмно-коричневом плаще. Мужчина. Молодой, длинные вьющиеся чёрные волосы спадают на плечи. Необычайно яркие синие глаза на бледном лице горят чуть ли не собственным внутренним светом. А во вторые полмгновения становится понятно, что это не плащ, а крылья. Большие, кожистые, словно у гигантской летучей мыши. Охренеть. И в те же четвертьмгновения, когда Сыскарь замечает в придачу два ослепительно белых длинных верхних клыка, высовывающихся у мужика изо рта, кэрдо мулеса стреляет.
Стрелять из кремневого пистолета в тысячу раз труднее, чем из «Грача». Нужно выполнить кучу, по мнению Сыскаря, сложных операций и соблюсти массу трудновыполнимых условий, чтобы порох на полке вспыхнул, поджёг заряд, и круглая свинцовая (в данном случае серебряная) пуля вылетела из ствола. Симаю, однако, это особо трудным не казалось. И даже наоборот. Ещё днём, знакомясь с оружием друг друга, цыган оценил преимущества «Грача», но заметил, что не променял бы на него свою кремневую пару немецкой работы, потому что привык к этому оружию чуть ли не с детства и достиг в мастерстве обращения с ним совершенства. Врал, конечно, променял бы. Но изрядная доля истины в этом вранье была. Сыскарь и сам был такой — с трудом отказывался ради лучшего от того, к чему привык и чем хорошо умел пользоваться.
Сначала, от высеченных сталью из кремня искр, вспыхнул порох на полке.
— Ньет! — успел крикнуть вампир по-русски с едва уловимым акцентом, и тут же грохнул выстрел.
Симай стрелял хорошо, в этом Андрей успел убедиться прошлой ночью во время их схватки с оборотнями, но здесь он промазал. С пяти шагов. Вернее, не так. Если бы вампир — а в том, что это вампир у Сыскаря не осталось сомнений, как только он опознал в плаще самые натуральные крылья, — не увернулся от пули, она бы попала куда надо. Как пить дать. Но он увернулся. Такие штуки Сыскарь раньше видел лишь в кино и думал, что это невозможно. Оказалось, возможно. Правда, и скорость пули у кремневого пистолета намного меньше, чем у того же «Грача». Раза в три, наверное. Но всё-таки.
Вампир, оставаясь на месте, сделал телом движение, напоминающее движение уходящего от прямого удара боксёра, и глиняный горшок с цветами, стоящий на столе у него за спиной, разлетелся вдребезги.
— Ne pas! — снова крикнул вампир. — Не стреляйте!
— Вестимо, — холодно произнёс Симай, наводя второй пистолет. — Андрюха, сначала я, потом ты. Как только он дёрнется, пали. От двух выстрелов даже ему не уйти.
— Подожди, — остановил цыгана Сыскарь. — Что-то здесь не то. Это не он.
— Это — вампир, дьяволово отродье. Ты что, сам не видишь?
— Вижу. Но женщин убил не он. И Дарью Сергеевну, или как её там, не он забрал. По-моему, он тоже опоздал, как и мы. Видишь, окно открыто? Через окно он в светёлку и влез. Увидел, что Дарьи нет, и обалдел. А тут мы. Он и сообразить не успел, что к чему.
— Oui, — подтвердил вампир. — Это так.
— Ты лучше молчи, — посоветовал ему Симай. — Стой и молчи. И заруби на носу. Одно твоё неверное движение — и мы с моим другом сделаем из тебя и твоих крыльев решето. У меня-то одна пуля в стволе, а у друга моего — восемнадцать. И все серебряные, — соврал он, не моргнув глазом. — Вылетают одна за другой, что твои перепёлки из кустов. Не веришь — можешь проверить. Прямо сейчас.
— Я верью, — очень серьёзным тоном сказал вампир и повторил. — Пожалуйста, не стреляйте. Я не убивал.
Назад: Глава 19
Дальше: Глава 21