Глава 14
Воскресенье, вечер
Я очевидно, уже мертв. Плакать не надо, хотя я знаю, ты сентиментален. Для мужика это скверно. Это, Андрюша, признак жестокости. Но хватит лирики, времени у тебя немного. Ты должен был убедиться, что система тестирования интеллекта выродилась в настоящее чудовище. И дело не в том, что ты, я и многие другие попали в блок незаслуженно. Самое страшное, что это может случиться с любым, такова наша система. И – это не уровень развития человека, это степень его полезности для общества. Пример тому – программы освоения космоса, которые были свернуты еще в начале Новейшей Эры. Космос не приносит практической пользы, поэтому все специалисты оказались в блоках. В нашем и соседних районах среди черов живут умные и талантливые люди. Я хотел собрать их побольше, но «неотложка» начала действовать первой. Скоро она истребит нас всех. Надо попытаться что-то сделать малыми силами, хотя бы так. Боюсь, это заранее обречено на провал, но наша акция даст толчок кому-то еще. По моим прикидкам, до пяти процентов живущих в блоках – не черы. В масштабах планеты это огромная цифра, а с нашими мозгами мы превзойдем все полицейские подразделения. Подумай, прежде чем соваться в это дело, но если уже сунулся, действуй немедленно. В базе данных ты найдешь двадцать семь адресов. Разошли по ним «БОЛЬШОЙ ПРИВЕТ ОТ АКАДЕМИКА». С тобой свяжутся.
Андрей мчался домой, на ходу проговаривая послание от Никиты Николаевича – сбиваясь и снова вспоминая каждую запятую. Спустя десять минут после того как он открыл чемоданчик, письмо стерлось, остался лишь список из двадцати семи сетевых адресов. Андрей плохо представлял, как отправить «приветы от академика», – разве что опять использовать монитор у Вадика.
Завернув терминал в полотенце, Андрей нес его по улице, как внебрачного ребенка – со смешанным чувством гордости и вины. Прохожие не обращали на сверток внимания, и от этого Андрею чудилось, что все намеренно отводят глаза, сторонятся – подальше от профессорской «акции». В чем ее суть, он не знал, но надеялся, что для Республики это будет достаточно болезненно.
Подойдя к лифту, Андрей хотел сразу подняться к Вадику, но все же решил, что сначала нужно зайти к себе.
Гостей он учуял еще в коридоре. Тряпка у порога была сдвинута в сторону, а из квартиры доносились приглушенные голоса – два мужских, как минимум. Андрей положил терминал к стене и снял пистолет с предохранителя. Окошко над рукояткой показывало «97». Хватит. Много народу там быть не могло. Много у Андрея в квартире не поместилось бы.
Он сделал шаг назад и глубоко вздохнул, затем отвел пистолет к плечу и, собравшись с мыслями, врезал ногой по замку.
Дверь треснула и отвалилась набок, Андрей упал на одно колено и направил ствол вперед. Еще не разглядев, что там, в прихожей, он заорал:
– Все легли-и!!
В квартире раздался мягкий стук локтей – люди укладывались на пол. Когда последнее тело приняло горизонтальное положение, воцарилась могильная тишина. Потом из-за косо повисшей двери сказали:
– Белкин… Ты, что ли?
– Профессор?!
– Ну я, я. Давно не виделись?
– А я вас… письмецо ваше получил. Думал, уж все…
– У тебя терминал?!
Никита Николаевич кряхтя поднялся и выглянул в коридор.
– Вот молодец, Андрюшенька!
– Вы живы?..
– Глупый вопрос, согласись. – Профессор принял у него сверток и тут же начал разворачивать.
Изнутри послышался шорох – люди вставали и отряхивались.
– Чужих нет? – спросил Андрей, заходя внутрь.
– Откуда? Мы вдвоем пришли. Я и дружок твой… Да погоди ты, погоди! – крикнул профессора но Андрей уже ворвался в комнату.
Забыв про пистолет, он сшиб Илью с ног. Тот налетел на стул и вместе со стулом опрокинулся назад. Не давая Илье опомниться, Андрей ударил его носком в пах. Повторив, уже по пальцам, он наступил ему на горло и направил ствол в лицо.
Илья инстинктивно закрылся ладонью. Он был так противен, что Андрей его мог бы убить за одно только это.
– Не стреляй!! – рявкнул Никита Николаевич. – Не стреляй, он с нами!
– С вами?!
– Не с «вами», а с «нами». Со всеми нами, и с тобой тоже.
Эльза, ошеломленная таким натиском, мелко закивала. Вадик, выдвигаясь из-за ее спины, жестами подтвердил: «с нами».
– Не чуди, – сказал профессор. – Отпусти человека, нас и так мало.
– Он же из «неотложки»!
– Это ничего. Мы всем рады.
– Был, был… – прохрипел из-под подошвы Илья. – Был в «неотложке». Раньше. Черт!.. Да сойди ты с меня!
– Не понимаю… – молвил Андрей, но ботинок убрал.
– Если я еще жив, то исключительно благодаря ему, – сказал Никита Николаевич.
Андрей с сомнением посмотрел на Царапина.
– И ты тоже, – проворчал Илья. – Благодаря мне… Часы видишь? – Он потряс массивным браслетом. – Мне только кнопку нажать. Я бы успел, даже с отбитыми яйцами.
– И сюда мы пришли, потому что это единственное место, где тебя не ищут, – добавил профессор. – Раз Илью к тебе послали без поддержки и без оружия, значит, не верят, что ты у себя. Значит, именно здесь ты и находишься. Но, кроме нас, этого пока никто не понял. А Илья при мне с начальством связывался, докладывал, что здесь пусто.
– Докладывал, – поддержала Эльза.
– Когда это было?
– Давно. Если что не так, они бы уже приехали, – сказал Никита Николаевич. – Тебя самого-то где носило?
– На конвертер ходил, к Белкину. К тому, дознавателю.
– Иван Петрович на конвертере? Что он там забыл?.. А-а-а!.. – догадался профессор. – Вот оно что… Праздничный тест? Нашего полку прибыло.
– Убыло, – возразил Андрей. – Дознавателя Белкина больше нет.
– Что, сломался?
– Да… вроде того. В общем, на Ивана Петровича не рассчитывайте.
Он убрал пистолет и, протянув Илье руку, помог ему встать.
– Озверел ты, Андрюша! Совсем озверел, – сказал Илья, ковыляя к кровати.
– Это тебе за ту драку в лесу. С тобой они, конечно, спектакль устроили, а меня-то всерьез лупили.
– Тогда был уговор – святые места не трогать. А ты?.. Мне теперь месяц сметану с орехами жрать!
– У нас есть суп, – напомнила Эльза. – Из мяса амфибий.
Секунду все молчали, затем дружно расхохотались.
– Вы ешьте, а я поработаю, – сказал Никита Николаевич. – Все равно на пяти метрах не усядемся.
– Он счетчик чинит, – пояснил Вадик. – Чтоб электричество было.
– Никита Николаевич, у меня все исправно. Лимит закончился.
– Как закончился, так и начнется, – ответил профессор, шутливо грозя отверткой. – Давно надо было сделать, не пришлось бы экономить. Подкрепитесь как следует, у меня к вам еще поручение.
– Поручение?
– Ну, просьба. Ты письмо мое читал? Разжевывать нужно, или сам уже допер?
– Про «акцию»? Не допер, – признался Андрей.
– Иди, кушай, – буркнул Никита Николаевич. Табуреток на кухне было всего две, поэтому Илья с Андреем ели стоя. Сердобольная Эльза несколько раз предлагала Царапину сесть – пока тот не сказал напрямую, что сидеть с такой травмой еще хуже.
– Вкусно, – похвалил Андрей, отставляя тарелку в сторону.
– Добавки?.. Супа еще много.
– Н-нет, спасибо.
– А мне налей, – сказал Вадик. – Мне сил набираться… полотна таскать. Я прикинул – ходок восемь, не меньше.
– Куда таскать?
– Сюда. Сейчас электричество наладят, а ты как раз терминал приволок.
– Ну и что?
– Он картины свои хочет в Сеть запустить, – сказал Илья. – С Сетью ему и выставка не потребуется. Разошлет в режиме почты по всем адресам.
– Не по всем, конечно, – засмущался Вадик. – Их, адресов, много. Но сколько успеем – отправим.
– Ты думаешь, профессор курочит счетчик ради твоего вернисажа? – хмыкнул Илья.
– А что за вернисаж? – встрепенулась Эльза. – Я не в курсе.
– Вадик – гениальный художник, – торжественно произнес Андрей. – Давай, поведай Эльзе о своей творческой программе.
Вадик покраснел от удовольствия и объявил:
– Программа простая. Доказать людям, что они… как бы… К присутствующим это не относится! – торопливо оговорился он. – Доказать людям, что они твари. И мрази. Все до единого…
– Продолжай, Вадик, – улыбнулся Андрей.
– Чего там… Мои картины показывают людям их суть. В идеале нормальный человек должен покончить с собой – не для того, чтобы совершить крутой поступок, а потому, что… ну, жить-то, если честно, незачем.
– А сам? – спросила Эльза. – Сам зачем живешь?
Вадик многозначительно улыбнулся и с нескрываемым пафосом закатал левый рукав. Все предплечье, от запястья до локтя, было покрыто тонкими белыми линиями. Шрамы шли строго параллельно – видимо, вскрывая вены, Вадик не забывал и об эстетической стороне дела.
– Что ж ты с собой?.. – растерялась Эльза. – И на правой?..
– Там меньше. Всего двенадцать.
– Двенадцать?! А на левой?
– Четырнадцать, – высокомерно ответил Вадик. – Посчитай, если хочешь.
– Да нет, я на слово поверю. А почему же… почему не довел до логического завершения?
– Банальный вопрос, – отмахнулся он. – Если я умру, кто всем этим заниматься будет?
– Ты про картины? Значит, ты покинешь этот мир последним?
– Я так решил.
Андрей заскучал еще на стадии демонстрации шрамов, но все же остался послушать – скажет ли Вадик что-нибудь новенькое. Ничего нового Вадик не сказал, более того, повторил свои откровения почти слово в слово.
– Никита Николаевич! – окликнул Андрей, выходя из кухни. – Место у стола освободилось.
– Иду, иду. Включи свет, Андрюша. Горит? Вот так-то! Вот вам мои шестьдесят баллов! – Профессор слепил кукиш и потыкал им куда-то в потолок.
– Сеть заработала? Будете рассылать «приветы от академика»?
– И не только. Напарник твой пообедал?
В прихожей показался Илья, деликатно промокающий губы несвежим платком.
– Он мне не напарник, – сказал Андрей.
– Если акцию не провести сегодня, надо будет ждать еще месяц. За месяц «неотложка» нас в пыль сотрет.
– А что требуется-то? Для вашей акции. И что за акция?
– Завтра первое число, – сказал Никита Николаевич. – Завтра – общий тест интеллект-статуса. Народ с утра выстроится у автоматов, будет подставлять глаза к сканерам. К так называемым сканерам, – добавил он со значением.
– «Называемым»? Что вы имеете в виду? – спросил Илья.
– Что у некоторых граждан ИС фальшивый, – сказал Андрей. – Не соответствует действительному.
– У некоторых?! – воскликнул Никита Николаевич. – У всех, Андрюшенька! У всех!! Сканеры не проверяют интеллект, а лишь устанавливают по сетчатке личность и отправляют запрос на сервер. На серверах хранятся досье. Не только на нас с вами – на каждого человека, достигшего пяти лет и прошедшего контроль-один. Сервер отвечает – мол, у этого гражданина столько-то и столько-то. Автомат выплевывает карточку. Человек видит, что его ИС за месяц поднялся на три балла, и прыгает от счастья. Или не прыгает, если ИС опустился. Но к тестированию интеллекта эта процедура отношения не имеет.
– Здорово нас еб… гхм… – Илья глянул на Эльзу и поперхнулся. – Здорово… Если это, конечно, не ваши фантазии.
– Не фантазии, – ответил Андрей. – Но я думал, они не всех дурачат, а избранных.
– А я думал, они другим занимаются, – молвил Илья.
– Есть старая притча о том, как трое слепцов пытались понять, кто такой «слон». Первый щупал ногу, второй – хобот, а третий – хвост. Первый сказал, что слон – это столб, второй сказал – змея, третий – веревка.
– Ну и что, профессор?
– «Неотложка» – это и веревка, и змея одновременно. И хвост, и хобот. И что-нибудь еще, о чем мы и представления не имеем. Всё вместе – это исполинский организм. Сегодня мы его можем больно укусить. Сегодня, или через месяц, тридцатого июня. Но столько времени у нас в запасе нет. Мы вычислили несколько серверов. Сегодня ночью мы до них доберемся и уничтожим базы данных. Многие жители Москвы завтра не получат никакого ответа – их досье будут стерты. Интеллект-статус придется определять заново, при помощи контроллеров, – по-честному, как его определяют в пять, двенадцать и двадцать лет. Все окажутся в равных условиях, тогда и посмотрим, у кого сколько баллов. Но если это сделать в середине месяца, то к первому числу «неотложка» восстановит информацию. А за ночь не успеет точно, на тех серверах около миллиона досье.
– Вы сказали «мы», – заметила Эльза. – «Мы» – это кто?
– Дураки, – хмуро отозвался он. – Дураки, болваны и недоумки. Люди, списанные в отход, в мусор. Нам понизили официальный ИС и дали в руки лопаты, но нам не отрубили головы. Нас не отучили шевелить мозгами. По крайней мере, не всех.
– Нам-то с Ильей что делать? – осведомился Андрей. – Пойти и сломать эти чертовы серверы? Раздолбить их кувалдой? Вдвоем, да?.. Илья, у тебя есть кувалда?
– Кувалда не нужна, нужны сетевые терминалы, – сказал профессор. – Хорошие. Один для меня и двадцать семь для моих друзей. Всего – двадцать восемь.
Илья присвистнул.
– У меня на карте триста крепов, – ответил Андрей. – Уж чем богаты…
– Покупать мы ничего не будем. У Ильи есть опыт краж, у тебя есть пистолет.
– Ясненько… – процедил Илья. – Кража с пистолетом – это уже грабеж, Никита Николаевич.
– Естественно, преступление. Так же, как и то, что они с нами сотворили. Тебя вроде пока не касается, да? Когда коснется, мы уже будем мертвы – я и двадцать семь сетевых специалистов, которых я год разыскивал по блокам.
– Нет! – воскликнула Эльза. – Не надо этого!.. Как-то по-другому, мирно… по-человечески!
Андрей мягко ее отстранил и, открыв шкаф, вытащил черный мешок. Потом оценивающе посмотрел на Илью – подойдет ли ему одежда Вадика. Решив, что должна подойти, он понес мешок к выходу. В дверях Андрей остановился и, не глядя на Илью, спросил:
– Нет?
– Да, – сказал Илья. – Я с тобой.
– В кого ты превратился, Андрюша?! – протянула Эльза.
– В себя. Кажется, я просто проснулся.
Он вышел в коридор, но Эльза его догнала и схватила за руку.
– Ты не проснулся, ты в бреду! – горячо заговорила она. – Кто тебя окружает? Вор, старый психопат и этот… Вадик, истеричка в штанах!.. Он это что, серьезно?.. Насчет самоубийств…
– Серьезней, чем ты полагаешь, – хмуро ответил Андрей. – Илья видел его картины, а уж он-то разбирается.
– Но это ужасно!
– Не более ужасно, чем то, что с нами случилось. Профессор прав. А Вадик… по-моему, он просто мстит – всему миру. Ты не дай ему этого сделать, хорошо? Весь мир не виноват, так не бывает. Удержи его. Не нужно эти картины в Сеть запускать. Бардака и без них хватит. Завтра.
Андрей чмокнул Эльзу и зашагал к лифту. Илья уже стоял у кабины.
– Что в мешке? – поинтересовался он.
– Одежда. Людям в городе не безразлично, какие на нас вещи, – выразительно произнес Андрей.
– Всю жизнь меня корить будешь? – спросил Илья после паузы. – Если б с тобой поработали, как со мной… Ты же у них был.
– Был. Пряника попробовал, кнутом пока не угощали. Но кнут у них тоже есть, я уверен.
– Есть, – сказал Илья. – На каждого.
Они вышли из дома и направились к автобусной остановке.
– А упрекать… – сказал Андрей, подумав. – Нет, я тебя не упрекаю. Но мне не совсем понятно, зачем ты в это впутался. Ты же не чер, тебе ИС не опускали. Мы за свое глотки рвем, а ты?
– Так и я за свое. Меня ведь отсюда не вернут, из командировки. Никогда не вернут. Будут использовать до последнего. Меня уже заставили… заставили убить, Андрей. На вербовке об этом и речи не было – только наблюдение, а тут вон чего… Убил… И дальше убивал бы… На моей кредитке хренова куча денег, Андрей! А живу в блоке. Чем я отличаюсь от черов? Ношу то же самое, из гуманитарки, ем то же самое… Между нами нет разницы. Вернее, есть: обычным черам никто не приказывает, они свободней, чем я… Если так не объяснил, то лучше не получится.
– А со мной какое задание было?
– Вначале по схеме: познакомиться, проверить связи. Попытаться определить интеллект – не по прибору, а так, общее впечатление. Потом я стал подозревать, что они потребуют тебя ликвидировать. А потом надо было свести вас с этой дамочкой. Когда я почувствовал, что Вадик попрется с нами, передал, чтоб готовили вторую – для него. Он же клиент «неотложки», у него на лбу написано.
– А что она от меня хочет? – спросил Андрей. – Эта твоя «неотложка».
– Эта моя «неотложка», – сказал Илья с обидой, – если чего-то хочет, то говорит прямо. А если тебе не сказали, то мне-то откуда знать?
– Мне сказали. Да я не больно им поверил.
– Может, и зря… Они не всегда врут.
Илья забрался в салон автобуса и, загородив пакет от пассажиров, с любопытством заглянул внутрь.
– Ого! Шмотки дорогие. Откуда? О-о!.. а ботинки-то! Это вы магазин почистили, – сообразил Илья. – Но постой… там же всех поймали.
– Получается, не всех, – загадочно улыбнулся Андрей.
– И… там же продавцу репу просверлили…
– Чего? – спросил Андрей, быстро теряя улыбку.
– Труп, – коротко отозвался Илья. – Ты?.. И я перед тобой оправдывался?!
– Не ори, люди кругом.
– Конвой с-собачий!.. Он меня еще стыдит!
Сойдя на конечной, они миновали площадку-отстойник и углубились в лес. Когда рокот автобусов стих и просветы между тощими березками исчезли, Андрей свернул к удобному раздвоенному пеньку и высыпал одежду на землю.
– Я не собирался стрелять, – сказал он. – Мне его дали как муляж, я так и использовал. Попугать, и все. Я вообще не знал, что он стреляет! А он выстрелил… Он не должен был. Вот, посмотри.
Андрей задрал рубашку и вынул из-за пояса пистолет. Илья повертел его так и сяк, затем выщелкнул магазин и вставил обратно.
– Никакой не муляж. В стволе электромагнитный ускоритель, в рукоятке аккумулятор и сто двадцать стальных шариков. Нормальное, надежное оружие.
Он сдвинул флажок предохранителя и выпустил две пули в пень.
– Дырки есть? Есть. Должен стрелять и стреляет.
Илья вернул пистолет и нагнулся, выбирая из кучи одежду.
– Обувь вместе с тряпками… – проворчал он. – Все пыльное, неглаженое… Свалил, как картошку! На конвертере ты за этот гардеробчик полжизни пахал бы.
– Три с половиной года, – уточнил Андрей. – Не нравится – иди в этом, в брезентовом.
Илья вырвал у него брюки и, встряхнув, надел.
– Тесноваты… Ладно, застегнулись. Если ботинки… нет, размерчик мой, – приятно удивился он. – И куртка… А ничего!
Андрей тоже переоделся и собрал старые вещи.
– В город мешок не попрем, – сказал он.
– Не попрем, – согласился Илья. – Нам и без него забот хватит. Ночью профессор с Сетью поковыряется, а завтра уже совсем другая песня будет. Если профессору удастся это сделать…
– Завтра люди проснутся уже в другом обществе, – закончил Андрей.
– В справедливом, – поддержал Илья.
– Если только такие бывают…
Андрей вручил ему два разрядника, себе же оставил третий и пистолет. Они разложили оружие по карманам и, не сговариваясь, присели на пенек.
Илья вздохнул и побарабанил пальцами по колену.
– Во сколько в городе магазины закрываются? – спросил Андрей.
– В десять.
– Тогда пора.
Андрей рывком встал и, закинув пакет подальше в чащу, направился к дороге. Он не оборачивался, но знал, что Илья идет сзади, что спина прикрыта, и от этого испытывал какое-то невероятное спокойствие, почти умиротворение. Это чувство было незнакомым, вернее – полузнакомым, как и нахлынувшая после первого выстрела трезвость.
Он должен был бояться – тюрьмы, смерти или того, что не достанет терминалы и провалит акцию. Но он не боялся. Возможно, потому, что необычная ясность заполнила все его сознание и не оставила для страха места. Возможно, потому, что отступать было и поздно, и некуда.
Пройдя по длинному мосту, они оказались на внутренней стороне кольцевой дороги.
– Машину водишь? – спросил Андрей.
– Давно не практиковался. А что?
– Лови такси.
Илья недоуменно подвигал бровями и подошел к бордюру. «Канареек» проезжало много – но все они были заняты.
– Кого же арестовали, если не вас с Вадиком? – вспомнил Илья. – В новостях говорили, убийцы найдены.
– Ты про магазин? Такое впечатление, что «неотложка» это дело притушила. И второе – тоже.
– У вас еще и второе было?!
– Не пешком же мы вернулись.
– А, понятно. Вышел в свет, парнишка, ничего не скажешь!
– К Эльзе полиция нагрянула, а там уже эти были… С палочками своими бестолковыми.
– С шокерами, что ли?
– Откуда мне знать? Черные такие, сантиметров по двадцать.
– Это шокеры, и они, Андрюша, очень даже толковые. Если ты их в действии не видел, то тебе крупно повезло. Они электромагнитные, как твой пистолет, но стреляют не шариками, а металлическими стрелками. Стрелка попадает в тело и растопыривается – вроде зонтика. Боль непередаваемая. А кроме того, сплав окисляется. Если этот зонтик не удалить, через шесть часов сдохнешь от заражения крови. Кто и умудрялся с ним удрать, потом сам в полицию приползал.
– Это же варварство…
– Санкционировано Этическим Советом. Вон, свободная! – Илья встрепенулся и вытянул большой палец.
У обочины остановилась пустая «канарейка». Водитель, сплошной живот с руками и головой, подозрительно покосился на пассажиров и сказал:
– Карточку в счетчик вставьте. Если она у вас вообще есть.
Андрей, изобразив оскорбленное достоинство, вручил ему кредитку. Узкое окошко на приборной панели высветило «302 к/п».
– А ехать куда? – спросил таксист.
– К смотровой башне, – помедлив, ответил Андрей. – Дальше покажем.
Они с Ильей устроились на заднем сиденье, и машина рванула с места.
– Поиздержались вы, однако, – заметил водитель. – И видок… На черов каких-то похожи. Что, праздник продолжается? – ухмыльнулся он в зеркало.
– Третьи сутки гудим, – сказал Илья. – Сил уже нет.
– Так что, домой?
– Домой… – устало произнес он.
– Адрес-то вы не назвали. Может, мимо башни и не надо, покороче дорога найдется. А то у вас впритык. Адрес… – таксист выжидательно замолчал. – Адрес-то?..
– Двадцать Седьмая Восточная улица, – механически выдал Андрей.
– Конечно, к смотровой вам не надо. Сейчас бы накрутили!..
Водитель попытался обернуться, но уперся животом в руль и лишь неопределенно пошевелил в воздухе пальцами.
– Крюки по городу делать – это не с вашими финансами. Нет, ну и довели вы себя праздничком…Черы, натуральные черы! Я и останавливаться-то не хотел. От них неприятности одни.
– А правда, что вы за это страховку получаете? – спросил Андрей. – За всякие там неприятности.
– Ты что, Конституцию не читал? – искренне удивился водитель. – Государство гарантирует безопасность. Черным по белому.
– Ага… А что оно еще гарантирует?
– Ну, эту… самореализацию личности. Полную и всестороннюю. Нет, ты что, не читал?
– А сколько можно получить, если, допустим, машину отберут?
– «Канарейку»-то? – весело отозвался таксист. – Полная стоимость, плюс моральный ущерб.
– Это сколько будет? Примерно.
– Сумма какая? В зависимости от машины. И от того, как отнимут, – по-плохому, или совсем по-плохому. А так… ну, тысяч двести. Эх!.. Мне бы двести тысяч! – мечтательно проговорил он. – Бросил бы эту баранку, похудел бы. Завел бы себе магазинчик. Аккуратненький, на уголке, чтоб с двух сторон витрина. Торговлю бы открыл. Можно шмотками, можно аппаратурой. Только не овощами, они портятся.
Илья с Андреем напряженно переглянулись.
– Ни тебе пробок, ни аварий, ни придурков на встречке, – продолжал таксист. – Сидишь, а денежки капают. Эх-х!.. Двадцать Седьмая, да? А дом какой?
– Двадцать седьмой, – брякнул Андрей.
– Значит, двадцать семь – двадцать семь. Не забудешь, – сказал он, поворачивая на развилке влево.
Дорога плавной дугой уходила за парк. Описав полукруг, машина въехала в рощу – не слишком широкую, но достаточно плотную для того, чтобы скрыться от ближних домов.
– А если не просто отнимут, а еще по башке дадут? – поинтересовался Андрей. – Если совсем по-плохому?
– Вот ты настырный!.. По башке – это тоже смотря как. С сотрясением или нет. За сотрясение, конечно, тысяч пятьдесят государство накинет. Родная Республика в беде не бросит, – добавил он без иронии, даже с гордостью.
– Тут останови, – сказал Андрей.
Илья перестал качать ногой и сел поудобней.
– Зачем? – спросил водитель. – У вас еще полторы сотни на карте.
– Мы лучше пива выпьем. А доедем на автобусе.
– Да где вы здесь пиво увидели? И автобусы здесь не ходят.
– Тормози, сказал!
Андрей дождался, пока машина не встанет, и ударил таксиста по затылку.
Илья выскочил на улицу и распахнул переднюю дверь.
– Тяжелый!..
Андрей обежал машину и взял водителя за плечо. Вдвоем они кое-как вытащили его на дорогу и заволокли в кусты.
– Ты богатый человек, – отдуваясь, проговорил Илья. – Открывай торговлю. И худей.
– Без театра! Он все равно не слышит.
Илья сел за руль и, держа руки на весу, осмотрелся. Затем поддел ногтем плоскую крышку на панели и провел по кнопкам.
– Так… Магазин нам нужен не большой. Из большого мы не уйдем.
– И не маленький. В маленьком двадцать восемь терминалов может не найтись.
– Средний, – заключил Илья. – Так… так… Слушай! В Москве столько средних магазинов!..
– В переулочке.
– В переулочках тоже… Вот нормальный, – он ткнул пальцем в красную изломанную линию на карте.
Илья снова осмотрел приборы, робко повращал руль и, выжав из машины надсадный скрежет, тронулся вперед. Проехав метров сто, он осмелел и увеличил скорость. Еще через пятьсот Илья окончательно вошел во вкус и принялся разгоняться, пока не запищал зуммер в бортовом терминале.
Выехав из парка, они влетели в пестрый квартал. Дорога слилась с широкой улицей и разделилась на четыре полосы.
– А, черт! – прорычал Илья и накрыл правой ладонью часы.
– Не выкобенивайся, – предупредил Андрей. – Двумя руками руль держи.
– Тихо!.. Да, на связи, – ответил он, поднося часы к лицу. – Да… Я? В Бибиреве, где мне еще быть… Нет, не попадался… Хорошо.
Он опять потрогал браслет и неистово почесал голову.
– Про тебя узнавали.
– Я понял. Что еще говорили?
– Что скоро отзовут из блока. Они мне это уже сто лет обещают… Вот он, наш средний магазин, – сказал Илья, заворачивая в переулок и указывая на витрину с мониторами. – Где остановимся? Давай у самого входа. Носить ближе.
– У самого не надо. Посередине.
– Где?..
– Да прямо здесь. Вставай лицом к перекрестку. Чтоб тебя никто не объехал.
– Далеко до магазина-то, – возразил Илья.
Андрей лишь строго на него посмотрел и, приготовив разрядник, вышел из машины. С тротуара он любовался, как Илья неуклюже, в три приема, разворачивается и перегораживает узкую проезжую часть.
Вскоре в переулке появился громоздкий, как айсберг, голубой автомобиль. Водитель с иронией следил за эволюциями «канарейки» и, судя по губам, язвительно комментировал. Пассажир на первом сиденье ухмылялся.
Завершив разворот, Илья окончательно закупорил дорогу. Водитель «айсберга» растерянно поморгал и мимикой выразил желание проехать на перекресток. Андрей махнул ему рукой и пошел навстречу, якобы собираясь что-то спросить. Пассажир опустил стекло и придал лицу выражение предельной любезности.
Подойдя к голубой машине, Андрей склонился у окна и прижал к полированному кузову разрядник. Индикатор показывал максимальную мощность: пять зеленых точек, и шестая – красная.
– Здравствуйте, – сказал мужчина.
– Здорово, – сказал Андрей.
Автомобиль чем-то фыркнул, потом зашипел и замер. Из-под капота заструился тонкий дымок. Люди в салоне оцепенели.
Андрей подергал пассажира за локоть – тот зашатался всем телом, как восковая фигура.
Сбоку длинно просигналили – за голубым «айсбергом» пристроилась вторая машина. Илья поприветствовал водителя и дотронулся контактным усиком до крыши. Мужчина за рулем вздрогнул, будто икнул, и уставился в одну точку.
В течение минуты Илья с Андреем вывели из строя еще две подъехавших машины и все, что были припаркованы у тротуара. Переулок подавился глухой пробкой. Больше сюда никто не заезжал – при виде затора люди сразу сворачивали.
Убедившись, что дорога забита надежно, Андрей кивнул Илье и, спрятав разрядник, направился к магазину.
Внутри у самого входа они наткнулись на немолодую женщину с ярким макияжем и тусклыми, как пуговицы, глазами.
– Добрый вечер, – промолвила она. – К сожалению, мы закрываем. Зайдите завтра.
Андрей положил ладонь на пояс, но Илья едва заметно потеребил его за рукав.
– Что, уже десять? Жаль, – сказал он. – Вы не подскажете, кто в этом районе работает до одиннадцати? У кого мы могли бы приобрести крупную партию терминалов.
– Крупную партию?..
– Не знаю, может, для вас она и не крупная. Для нас – крупная. Нам нужно двадцать восемь штук.
– Подержанных?
– Нет, конечно. Новых.
– Но… новых?.. Двадцать восемь?!
– Если вы будете переспрашивать, мы и к одиннадцати не успеем.
– Секундочку. Алексей Валерьевич! – крикнула женщина куда-то в сумрачный зал. – У нас клиенты! Пожалуйста, – проворковала она, вновь обращаясь к Илье. – Разумеется, мы вас обслужим.
Переступив через порог, Андрей ахнул – магазин от пола до потолка был заставлен мониторами, ресиверами для спутниковых программ, сетевыми терминалами, комбайнами, совмещающими все эти функции, и еще такими аппаратами, о которых он даже не слышал.
Особенно Андрея поразила правая стена – она целиком состояла из экранов. Все экраны были включены, и все показывали его, Андрея. В грязных штанах и отвратительно мятом свитере.
– Наша фирма проводит полную замену техники, – сообщил Илья.
Он оглядел шеренгу терминалов и, выбрав самый дорогой, сказал:
– Эта модель нам подойдет.
– Алексей Валерьевич, – отчаянно позвала женщина. – Где вы?
– Да-да!
Из-за ближнего штабеля появился худенький старичок.
– Двадцать восемь штук, – солидно изрек Илья. – Вот этих.
– Двадцать восемь, – повторил себе под нос старик. – Вы заберете сейчас, или вам их доставить завтра утром?
– Сейчас, – сказал Андрей. – Тележка у вас найдется?
– Конечно. Я распоряжусь. Но вы не подъедете, у нас тут какое-то столпотворение. Никогда ничего подобного не было.
– Мы остановились у перекрестка.
– Прекрасно. Грузчик довезет на тележке и все вам аккуратно уложит. Позвольте карточку…
Андрей протянул ему кредитку, но в последний момент отдернул руку.
– Сначала мы убедимся, что техника в порядке. Пусть ваш грузчик принесет терминалы сюда. Мы их проверим и после этого оплатим.
– Да, безусловно. Верочка, сходи, поторопи Ивана. Двадцать восемь, Верочка!
– Я помню, Алексей Валерьевич.
Женщина скрылась в боковом проходе. Старик нетерпеливо прогулялся вдоль ряда ресиверов.
– И что, большая у вас фирма? – спросил он.
– Средняя, – ответил Илья. – А у вас как дела? Трудно, наверное, с магазином управляться?
– О, нет. Я унаследовал бизнес от отца, всю жизнь торговал аппаратурой. Для меня это вовсе не трудно. Я ничего другого и не умею… Верочка! Где вы там?
Женщина, цокая каблуками, вернулась в зал. Следом показался какой-то увалень, толкавший тележку с плоскими коробками.
– Двадцать восемь? – уточнил Андрей. – Мы будем проверять каждый.
– Конечно, конечно.
– И все-таки мне кажется, торговля – дело непростое, – заметил Илья. – У вас большой коллектив. Неизбежны конфликты…
– Какой же большой? Верочка – продавец, Иван – подсобный рабочий. Ну, и я. Мы не конфликтуем.
– Три человека – и на такой магазин? – усомнился Илья.
– Зачем мне вас обманывать?
– Иван, будьте добры… – сказал Андрей, взмахивая пистолетом. – И вы, Вера. И вы тоже. Встаньте в центр. Руки спереди, чтоб я видел.
Все трое сгруппировались, как на семейном фото.
Илья вытащил из кармана разрядник и довез тележку до дверей.
– Не волнуйтесь, у нас товар застрахован, – проговорил старичок.
– Это вы мне? – спросил Андрей. – Я и не волнуюсь.
– Сигнализации у нас нет. Вы только не стреляйте.
– Выходим и медленно идем к перекрестку, – сказал Андрей. – Порядок такой: хозяин, Иван и Вера. Желательно смеяться, но не очень громко. Одно подозрительное движение, и вашу страховку получат родственники. Когда дойдем до машины, Иван начинает перекладывать, остальные продолжают смеяться. Потом возвращаетесь сюда. В том же порядке. Вперед!
Илья выкатил тележку на улицу. Персонал магазина покорно плелся за ним, замыкал цепочку. Андрей. Хозяин выглядел человеком здравомыслящим, однако ствол под курткой Андрей не опускал.
Все прошло на удивление гладко. Иван, не делая ничего лишнего, перегрузил коробки на заднее сидение.
– Теперь уходить? – сквозь зубы спросил он.
– Валяй… Стоп!
Андрей заметил на сером асфальте дорожку из черных капель, и левой рукой взял Веру за щеки. Ее окаменевшее лицо не выражало ни страха, ни отчаяния – лишь дикое, нечеловеческое напряжение, а из носа, перечеркивая губы крестом, стекала струйка крови.
– Не надо так бояться, Вера. Мы не желаем вам зла.
У нее заиграли желваки.
– Не реветь! – процедил Андрей. – Обратно. Марш!
Троица выстроилась гуськом и отправилась к магазину.
В переулке было все так же тихо и по-летнему безмятежно. Автомобили стояли, словно в ожидании сигнала светофора. Люди в салонах не шевелились. Издали их можно было принять за спящих – если не знать, что все они спят с открытыми глазами.
На самом перекрестке затора не возникло. Юркая «канарейка» срезала угол по тротуару и выскочила на соседнюю улицу.
Илья вызвал на бортовом терминале карту и проложил кратчайший путь до кольцевой.
– К двенадцати, тьфу-тьфу, поспеем, – сказал он. – Нет, ничего… Нормально, а?
– Нормально… – задумчиво произнес Андрей. – Только дед мне не понравился. Дедок непростой какой-то…
– Да ладно тебе! У него все застраховано, ему не жалко. Когда бы он их продал, двадцать восемь штук! А тут мы. А деньги он свои получит, не переживай.
– Я не за него переживаю, – ответил Андрей. Он взял из стопки верхний терминал и, справившись с мудреной упаковкой, достал плоский чемоданчик. Затем разорвал вакуумную пленку и, нерешительно побарабанив по сияющей крышке, откинул ее вверх.
– Вроде хороший, – сказал Илья. Андрей запихнул терминал в коробку и бросил ее на сиденье.
– Профессор разберется, – беспечно добавил Илья. – На то он и профессор.
«Канарейка» пересекла какой-то широкий проспект, нырнула в тоннель и, наконец, встала на прямую дорогу, ведущую из города.
Впереди уже замаячила развязка у малого кольца, когда Илья раздосадованно хлопнул по рулю и сказал:
– Вот и они…
Андрей посмотрел в зеркало – их догонял большой автомобиль тревожно-оранжевого цвета. Патруль.
– Ствол доставай, чего ждешь! – воскликнул Илья.
– Нет… Не отстреляемся мы от них. Вот что… Тормози.
– Спятил?
– Останавливайся! – приказал Андрей. Илья тяжко вздохнул, но спорить не посмел. Снизив скорость, он принял вправо и… оторопело проводил взглядом оранжевую машину. Патруль обогнал «канарейку» и понесся дальше.
– Черт-те что… – выдавил Андрей. – Комедия какая-то.
– Ты чем-то недоволен?
– Старик должен сообщить в полицию. И нас должны искать.
– И если бы нас положили на землю, надели бы наручники – это было бы лучше… Да?!
– Хуже, – ответил Андрей. – Зато натуральней.
– Знаешь, что? Философ ты вонючий!.. Первый срок отсидишь, вот тогда и будешь рассуждать, что – натурально, что – не натурально… А я так скажу: повезло – радуйся. Радуйся, что все так закончилось.
– Я радуюсь, Илья, – невесело сказал он. – Радуюсь. Но не очень сильно. Потому, что ничего еще не закончилось. И даже не начиналось.
До блока они добрались глубокой ночью. Илья пропустил поворот с кольцевой, и им пришлось ехать к следующей развязке. Когда «канарейка» с выключенными фарами подкатила к дому, на небе уже горели все звезды до единой.
Во дворе и на прилегающей улице не было ни души, лишь у гуманитарной лавки темнел фургон с надписью «Продукты долгого хранения».
Андрей прислушался.
– Чего встал? – вполголоса спросил Илья. – Давай перетащим, потом я машину отгоню куда-нибудь.
– Давай… – отрешенно ответил Андрей.
Они взяли по четырнадцать терминалов – стопки доставали до самого подбородка. У подъезда Андрей оглянулся – возле «канарейки» величаво прошел упитанный кот. Больше никого не было.
– Вот молодцы! – сказал Никита Николаевич. Приняв у Андрея часть коробок, он отнес их к монитору и тут же начал распаковывать. Остальные Андрей сложил на кровать и бросил сверху пистолет с разрядником.
Пространство между кроватью и шкафом было забито картинами. Вадик, царапая обои, перекладывал полотна – Эльза смотрела на него с нескрываемой ненавистью.
– Что ваши друзья, профессор? – спросил Андрей. – Не пришли еще?
– Я связался, они готовы. А не пришли, Андрюшенька, потому что я не был уверен в вашем возвращении. Но раз вы живы и не с пустыми руками… скоро они явятся.
– Какая же вы сволочь, Никита Николаевич! – выпалила Эльза.
– Мы тут, девочка, не дискуссию затеяли, а войну, – спокойно реагировал профессор. – На войне все сволочи находятся по ту сторону. А все, кто по эту, – союзники.
Он отодвинул от себя ворох пустых коробок и потянулся за следующей партией.
– Подвиньте, пожалуйста… Терминалы вы привезли отличные. Конечно, не последнее поколение, но техника весьма достойная. Повоюем.
– Воюйте, а мне еще машину убрать, – проговорил Илья.
– Погоди! – остановила его Эльза. – И ты, Андрей. Что с вашим художником делать? Он собирается все картины отсканировать, и в Сеть… Я не могу!.. Я ему серьезно, а он отшучивается!
– Да пусть люди посмотрят… – сказал Илья, порываясь уйти.
– Но как же?! – вскричала Эльза. – Ой, а что это на вас?.. – насторожилась она. – Где вы одежду новую взяли? Дорогая… Тоже украли?
– Нет, они у Андрюхи еще с прошлого…
Андрей выразительно посмотрел на Илью, и Эльза, перехватив его взгляд, начала отступать.
– Так это ты?.. Ты убил?!
– Нет, Эльза! Послушай…
– Ты продавца убил. Это ты… Те трое не врали. Вадик! – требовательно позвала она, но тот притворился, что занят с картинами.
Эльза продолжала пятиться, пока не уперлась спиной в шкаф.
– Вы все… – сказала она. – Все вы здесь… А сейчас?.. Сколько вы убили за эти терминалы?
– Ну что ты… Обошлось. Я его и с предохранителя-то не снимал.
Андрей попытался ее погладить, но Эльза оттолкнула руку и неожиданно схватила его запястье.
– А это?! – крикнула она. – Это, на манжете!.. Это же кровь!!
Он покосился на свой свитер – рукав действительно был испачкан.
– Кровь не оттуда… – беспомощно произнес Андрей. – Это бабы той… в смысле, мы ее не убили… она сама…
– Эй, ребятки! – подал голос Никита Николаевич. – Что вам подсунули?
– Бракованные?!
– Нет, все исправные, но один… ерунда…
Никита Николаевич открыл терминал и, шумно сглотнув, поднялся со стула.
– Это же… смахивает… Андрюша, вы маячок привезли. Радиомаяк, да. Сволочи…
Все замерли и перестали дышать, будто из комнаты выкачали воздух. Кажется, даже сердца начали биться медленней и слабее. Повисла нервная тишина – как перед взрывом.
Где-то во дворе мяукнула кошка.
А потом взорвалось.
Рама с оглушительным звоном влетела внутрь и опала водопадом осколков. За окном включился прожектор – в слепящем белом квадрате возникли две фигуры на тросах. Одновременно, ни секундой позже, обрушилась часть потолка, и из отверстия на пол спрыгнули еще двое в бронешлемах.
Четыре бойца тут же заняли места по углам и выставили шокеры. На какое-то мгновение снова стало тихо, потом в дверях раздались шаги.
Скрипя бетонной крошкой, в комнату вошел Сергей Сергеевич.
– И вы здесь, профессор? – спросил он с некоторой иронией, но без позерства. – Я-то думаю: кто это свои «приветы» по Сети рассылает? Двадцать семь приветиков насчитали. Не ошиблись мы, нет?
Никита Николаевич ринулся к монитору, но ближний боец опередил его выстрелом. Экран глухо лопнул и исторг облачко сиреневой пыли.
– Не надо, профессор, не мельчите. Все уже у нас. Причем давно.
– Почему давно?.. Как давно?.. – бессмысленно проблеял тот.
– А, вы про маячок? Это так, страховка. Ваших людей мы начали брать еще час назад.
Сергей Сергеевич заложил руки за спину и, насколько позволяла комната, прогулялся туда-сюда.
– Значит, воришка… к тому же, изменник, – он зыркнул на Илью. – И маляр, мечтающий умертвить все человечество. И великий революционер… И с ними неумная девица, опущенная за излишнее любопытство. За пошлое женское любопытство…
Сергей Сергеевич остановился и с искренним удивлением посмотрел на Андрея.
– Что ты здесь потерял? Среди этих странных людей.
– Я не потерял, я нашел. Себя нашел.
– Эт-то ты, братец, заблуждаешься. Нашел тебя я. Лично. Двадцать семь лет назад, после первого контроля, тебе присвоили код «ЧР». Почему? Сказать? Да потому, что тебя испугались. У Республики был интерес к биологам. Ну, к потенциальным, конечно. И к математикам. А ты для другого рожден, Андрюша.
– Для работы в «неотложке», да?
– Куда ж без нас? Кто бы твоего Вадика укоротил, если б не мы? Будь у него выставки, одной жертвой не обошлось бы.
– Какой еще жертвой? – спросила Эльза.
– Обыкновенной. Попался внушаемый, слабовольный человек.
– И… что?..
– Он понял, что жить ради самой жизни не стоит, – ответил Вадик. – А больше в ней ничего нет, в жизни.
– Остается лишь напомнить, что внушаемый человек был его младшим братом, – сказал Сергей Сергеевич.
– Брата?! – воскликнула Эльза. – Ты своего брата?.. И ты хотел это в Сеть?!
Она бессильно опустилась на кровать и с надеждой посмотрела на Андрея.
– Это правда, – сказал он. – Мы все кого-то убили. Кроме профессора, наверное.
– Я не убил, я объяснил, – отозвался Вадик. – И никто мне не помешает. Мне только краски… Но на краски я всегда заработаю.
Он хотел сказать что-то еще, но вдруг согнулся и, издав короткий стон, повалился на бок.
Эльза вскрикнула и отбросила пистолет – он проехал по полу и уткнулся Андрею в ботинок. Андрей быстро поднял ствол, но увидел нацеленные на него шокеры.
– Хочешь меня прикончить? – разочарованно спросил Сергей Сергеевич. – Да за что же? Впрочем, если уж так хочется… Убей меня, чер Белкин.
Андрей обвел взглядом комнату. Эльза каталась по кровати и выла – рукав на ее рубашке был разодран черным «зонтиком». Вадик лежал возле шкафа, откинувшись на картину «Два человека, поедающие друг друга». Хотя картины у него были без названий – с одними номерами… Никита Николаевич сидел, ссутулившись, возле пустого монитора. Илья стоял рядом, бесконечно качая головой: «не надо, не надо, не стреляй…»
Андрей шевельнул стволом и нажал на курок. И еще раз. И еще.
Пистолет молчал.
– Он стреляет, когда я позволю, – сказал Сергей Сергеевич и грустно улыбнулся.
– Вы им управляете?!
– Как монитором, с дистанционного пульта. – Он показал маленький пластмассовый кругляшок и сунул его в карман.
– Вы им… вы мной!..
– Не расстраивайся. Всеми кто-то управляет. Кем жена, кем судьба… А кем-то – я. Профессор, вам вернут вашу тысячу триста баллов, – сказал Сергей Сергеевич безо всякого перехода. – Даже полторы. Считайте, за моральный ущерб. Вроде страховки. Вы согласны?
– На что? – спросил Никита Николаевич, глядя в пол.
– А ни на что. Условий нет. Завтра, первого числа, будет тест. У вас будет тысяча пятьсот баллов. Мне ничего не надо взамен, вы просто вернетесь в город. Вас это устраивает?
Никита Николаевич облизнул пересохшие губы.
– Устраивает… Да.
– Ты, Царапин, – обратился Сергей Сергеевич к Илье. – Завтра получишь новые карты, за исключением кредитной. Кредитка у тебя своя – та, на которой полмиллиона. И вали хоть на север, хоть на юг. Устраивает? Вот и славно… И вы, милочка.
Эльза отозвалась жалобным мычанием.
– Вам-то, я полагаю, сейчас одного хочется – от стрелки в руке избавиться. Это само собой, мы же гуманные люди. Ну, а кроме того, – обещанный Кембридж. Поедете? Поедет, куда денется, – уныло сказал он Андрею. – Так кто с тобой остался? С кем революцию делать будешь? С ними? Они уже не желают. Их уже все устраивает. С этого момента твои друзья – самые лояльные граждане Республики. Эх, Белкин… На кого ты нас променял? Меня и Гертруду. Кстати…
Он щелкнул пальцами, и один из бойцов выбежал из комнаты. Спустя минуту из коридора донеслись парные шаги: военные ботинки и легкие туфельки.
Боец появился уже без шокера, а может, это был и не тот – они все носили непроницаемые шлемы и казались похожими, как консервы в гуманитарке. Посторонившись, он пропустил вперед Гертруду.
– Здравствуй, Андрей, – кивнула она.
– Зачем ты здесь?
– Сообщить тебе одну новость. Вчера я прошла тест… Не интеллекта, другой. Эти тесты только женщины проходят. Поздравь меня, результат положительный. Или себя поздравь… это уж как решишь. Так что придумывай имя. Сроку – до февраля, как раз до зимнего праздника.
Гертруда могла и врать, но что-то Андрею подсказывало: она говорит правду.
Он расшвырял ногой коробки из-под терминалов и сел на стул. Потом растер по лицу грязь и пот и снова осмотрелся.
Вадик лежал на полу, заливая «поедающих людей» кровью. Никита Николаевич увлеченно исследовал бусинку радиомаяка. Илья переминался с ноги на ногу, однако по глазам было видно, что мысленно он находится уже не здесь, а в каких-то теплых краях. Эльза мучительно ворочалась, баюкая раненую руку.
Андрей поиграл нестреляющим пистолетом и отбросил его в сторону.
– Не думал, что буду кому-то так нужен, – задумчиво произнес он. – Кроме Барсика… кроме существа.
– Твой Барсик умер.
– Да. Барсик умер. И его скормили другому.
– Значит, так надо, – отозвался Сергей Сергеевич. – Мы все что-то едим.
– Или кого-то…
