Глава 15
Спустя несколько месяцев
Андрей переплыл бассейн по диагонали и, поднявшись по хромированной лесенке, накинул теплый махровый халат. В зале было совсем не холодно, скорее даже жарко, но за окном творилось такое, что кожа покрывалась мурашками.
На улице второй день бушевала вьюга, и в завтрашнее прояснение Андрей верил с трудом. Разве что метеорологи расстараются, наведут в небе порядок. И пусть попробуют не навести. Двадцать седьмого февраля на всей территории ТДР должно быть солнечно круглые сутки, как пошутил один академик.
Андрей вытер лицо и, кинув полотенце на мраморный бордюр, со сладким стоном ухнул в виброшезлонг. Жизнь в блоке научила его ценить маленькие радости, и он их ценил. Андрей достал пальцем ноги низкую тележку на колесиках и подкатил ее к себе. Много соков и лимонада. Алкоголя он в доме не держал.
Телемонитор под высоким потолком, здоровенный «Тошиба-Рубин Электронике», сыграл тему из Вагнера, и Андрей, отыскав среди стаканов радиопульт, ткнул в кнопку.
На экране возникло псевдообъемное изображение:
Эльза, тоже в шезлонге и тоже возле бассейна, только поскромнее.
– Привет, – сказала она.
Ей явно льстило, что она вот так может поздороваться с Андреем. Просто «привет».
– Привет, – повторила Эльза. – Не отвлекаю?
– Отвлекаешь, конечно. От мыслей о тебе.
– О-о!.. У меня учащается пульс. Поздравляю с рождением сына, – улыбнулась она. – Имя уже дали?
– Нет еще. А кто протрепался?
– Илюша. Мы с ним часто видимся. Он в Гамбурге галерею открыл. Самое модное место в Европе.
– Слышал. Те картинки там тоже висят?
– Ну! Гвоздь программы.
– И как? Никто пока не вздернулся?
– Вроде нет.
– И не вздернется, – спокойно сказал Андрей. – Вадик был большим идеалистом. А что там у вас с погодой?
– В Кембридже неделю снег с дождем идет. Слякоть, противно.
– Ничего, завтра будет лучше.
– Естественно, – отозвалась Эльза. – Ко Дню Единения всегда лучше. Народная примета.
– Как учеба? Сергеич тебя в аналитический отдел прочит. Ты уж не подведи. И вот… У вас на факультете есть некая Белкина…
– Я понимаю, о ком ты. Если честно, у нее еще ветер в голове.
– Молодая… Присмотрела б ты за ней. Все-таки наставником была, у тебя опыт.
– Это можно…
Эльза опустила глаза и, помедлив, спросила:
– Вы с Гертрудой отношения оформлять не собираетесь?
– Что оформлять, если их нет?
– Да?.. Хочешь, я тоже тебе кого-нибудь рожу?
Андрей засмеялся.
– «Кабы я была царица»… О'кей, приезжай на каникулы, поработаем над этим вопросом.
– «Царица»! – фыркнула она. – Сказки читаешь?
– Рад бы, да времени нет. Приезжай, я серьезно.
– Каникулы не скоро, весной.
– Это мы уладим. Значит, завтра я тебя жду. День Единения как-никак.
Эльза кокетливо наморщила носик:
– Уломал. Тогда до завтра.
Андрей выключил монитор и, хлебнув сока, взял с пола терминал. Введя пароль, он открыл список кандидатур на внеочередной праздничный тест. Сергей Сергеевич наметил шестьдесят одного человека – разумеется, только по Москве, за остальные регионы отдувались другие. Сергеичу Андрей доверял, но список хотел проверить лично.
Пролистав шестьдесят один отчет, он пришел к выводу, что ошибок нет, и дал указание социальной службе готовить места в Бибиреве-6, Бибиреве-12 и Ясеневе-16. Этой зимой на конвертерах не хватало рабочих рук, поэтому Андрей дописал: «всем – от 73 до 80 баллов».
Задумчиво поводив пальцем по экрану, он вернулся в конец списка. Между гражданами ТДР Чуваевым и Чусовой он вставил гражданина Чумакова, а в графе «Отметки» указал: «особое решение». С особыми решениями никто спорить не станет, тем более – с его, Андрея Белкина, решениями. А шестьдесят один или шестьдесят два – это для Тотальной Демократической Республики не принципиально.
Андрей отложил терминал и, сняв халат, с разбега прыгнул в воду. Вынырнув, он услышал, что его опять вызывают.
– Да? – сказал он, подхватывая с бордюра полотенце.
На экране показался Никита Николаевич. От его былой немощи не осталось и следа – худенькая спинка выпрямилась, лицо порозовело, серая пакля на голове превратилась в аккуратную прическу. Никита Николаевич стал свеж и благообразен.
– Что ж ты начальство голяком встречаешь? – спросил он.
– Когда это ты был моим начальством?
– Всегда был, – удивленно вздернув брови, ответил Никита Николаевич. – Еще с тех времен, Андрюша.
– В те времена начальник у нас был один. Если помнишь.
– Бригадир? Помню, как не помнить…
– Академик, ты по делу или от скуки?
– По скучному делу, Андрюшенька. Ты знаешь наши проблемы…
– У вас в Этическом Совете всегда проблемы. Хоть бы раз связался просто поболтать. На чаек зашел бы. С печеньицем.
– Чаек? Я больше коньячок… Так проблемы-то… Иващенко совсем распоясался. Он в Совете дольше всех, ну и решил, что главнее всех. Командует, людей баламутит. Если это будет продолжаться, Совет на фракции расколется. Нельзя этого допустить.
– Смутьян-ветеран… Он нам полезен. К тому же Иващенко в курсе многих вопросов, тут праздничным тестом не обойдешься. И подоконники у него… слышь, академик? – подмигнул Андрей. – Подоконники у Иващенко не скользкие. Очень не скользкие.
– Не скользкие, так намыльте, – медленно проговорил Никита Николаевич. – А мы поможем.
– Ты настаиваешь, – уточнил Андрей.
– И не я один.
– О'кей, уладим. А что, погода завтра будет?
– Будет, куда она денется. Ты бы сам спросил. «Граждане метеорологи, вы еще не в блоке? Кстати, сколько у нас завтра градусов?» Ха-ха!.. Они тогда с ложками на улицу выйдут – снег убирать.
– Смешно…
– Ну все, Андрюша, спасибо тебе, и прости, что я так скоренько. Дел невпроворот. Да, поздравляю с сыном! – спохватился Никита Николаевич. – Имя не подобрал еще? Нет? Ну, счастливо!
Андрей посидел, глядя на погасший экран, и снова взял терминал. Вызвав документы по завтрашнему тесту, он нашел Чумакова и вычеркнул его из списка. Шестьдесят один – вполне достаточно.
Шестьдесят один, столько завтра сожрет конвертер. Сожрет и переварит.
Андрей поднялся и подошел к бронированному окну. С холма было видно почти весь город – плоский и пестрый, точно утрамбованный мусор.
За спиной у Андрея находился мраморный бассейн, виброшезлонг и ассортимент натуральных соков – то, чего он не имел в блоке. А также мощный терминал, квартира в десять комнат и карта с неограниченным кредитом. За его спиной стоял Этический Совет, а значит, и Республика. Но впереди…
Впереди, на равнине, расстилался чудовищно знакомый пейзаж. Издали дома напоминали коробочки с цветными этикетками – припорошенные снегом, ждущие переработки.
Метель понемногу стихала. К утру тучи разбегутся и над Тотальной Демократической Республикой засияет солнце. Завтра на всем конвертере обещали хорошую погоду.
Назад: Глава 14 Воскресенье, вечер
На главную: Предисловие
