Глава 10
— Я почему-то сразу же подумал, что для тебя у них не найдется отдельной комнаты, — не скрывая иронии, произнес Олег, как только остался наедине со Стивенсом в камере гарнизонной гауптвахты.
— Радуйся тому, что этот номер лучший. Вся подслушивающая аппаратура фирменная.
— И почему ты мне об этом сообщаешь?
— А мне поручена роль откровенного парня, вот я и стараюсь во всю для начальства.
Олег давно уже понял, что Cтивенc ведет тонкую двойную игру, и лишь в одном не смог до конца разобраться, насколько он искренен в своей враждебности к армейскому начальству. После истории с Илен Олег запретил себе проникать в чужие мысли раз и навсегда.
— Ну и как ты думаешь, что нас ждет дальше?
— Ничего хорошего, Олег, ничего хорошего… Как только они поймут, что ошиблись на мой счет, они возьмутся за тебя всерьез. Скорее всего за нас обоих.
— Ты говоришь так, словно они нас не слышат.
— А мне плевать. Какое-то время они будут думать, что я добросовестно выполняю их указания насчет «честного парня», а когда поймут… Остальное лишь вопрос времени.
— Думаешь, они применят психологическое зондирование?
— Не сомневаюсь и даже удивлен, почему они этого до сих пор не сделали.
У Олега были по этому поводу свои собственные соображения, но он не собирался ими делиться со скрытыми в стенах электронными ушами.
В конце концов, разговор под надзором невидимых соглядатаев угас сам собой, и чтобы не показать тюремщикам своего угнетенного состояния, Олег демонстративно растянулся на пластиковых нарах.
Он прислушался ментальным слухом к окружающему, пытаясь отыскать хотя бы намек на тот могучий фон излучений, который сопутствовал работе Лидянского корабля (или все-таки некоего искусственно созданного разумного существа?), но ничего не услышал. Он даже попробовал его вызвать, стараясь передать в своем ментальном послании некий вопросительный знак, недоумение и надежду.
Но никто ему не ответил. Если в стенах камеры, куда их поместили, много заземленного железа, то он не сможет связаться с Лидянцем… Он попытался составить план дальнейших действий, найти какой-то выход, но ничего не приходило на ум.
Неожиданно для самого себя Олег задремал и проснулся от нестерпимо яркой картины звездного неба.
Даже после того, как он открыл глаза, перед его мысленным взором все еще стояла эта удивительно четкая картина знакомых созвездий, окружавших Аркур планету, на которой располагалась учебная база.
Сейчас среди звезд быстро, слишком быстро для искусственных объектов, двигались непонятные светлые пятнышки. Почти сразу же Олег догадался: ему передана картина того, что в настоящее время фиксируют радары базы.
Атака на учебную базу началась в семнадцать сорок по местному времени. Флот Рутян разгромил земную эскадру, патрулировавшую сектор Острана и пытавшуюся преградить ему путь в центральные районы Земной Федерации.
Озлобленные многочисленными потерями в этой битве, сорок рутянских крейсеров и двенадцать кораблей поддержки, двигаясь по направлению к Ланке, уничтожали на своем пути все живое.
За всю историю войны с Рутянами прорыв такого масштаба произошел впервые, и последствием его могла стать гибель всей Земной Федерации.
Два оставшихся у Землян флота находились в это время в районе созвездия Лебедя.
Никто не предвидел массированной атаки Рутян. Считалось, что Остран надежно прикрыт и прорвать заслоны в районе этой планеты невозможно.
Как всегда, информация Рутян обо всех передвижениях земных космических сил оказалась абсолютно достоверной. Все их атаки на земные корабли начинались из одного и того же района Острана. Схватки с федеральными патрулями, барражировавшими вокруг этой планеты, часто заканчивались мелкими прорывами, которые затем ликвидировали вторая и третья линии обороны.
Такого разгрома, как в этот раз, земной флот еще не испытывал.
Прорвавшиеся космические крейсера Рутян уничтожили все резервы земного флота, и теперь на их пути к столице Федерации не было никаких преград.
Их задерживало, пожалуй, лишь излишнее чувство мести. Они выжигали на своем пути все базы, колонии и даже наблюдательные спутники Землян.
Со стратегической точки зрения учебная база на Аркуре не имела никакого значения. Тем не менее флот Рутян обрушил на нее всю свою колоссальную мощь.
Первыми вспыхнули в лучах лазерных пушек короткими ослепительными звездами наблюдательные спутники и пересадочные станции.
Затем, покончив с тремя старыми, списанными военными кораблями, использовавшимися в учебных целях, Рутяне произвели по куполу древней космической базы один-единственный ракетный выстрел.
Телеуправляемая ракета, оснащенная нейтронной бомбой, понеслась к поверхности Аркура. До полного уничтожения всего живого внизу оставались считанные минуты.
Однако случилось нечто невероятное. Едва ракета, войдя в плотные слои облачности, исчезла с радаров Рутян, ее управляющие механизмы перестали подчиняться командам заложенной в нее программы и корректирующим импульсам компьютера флагманского крейсера.
Ракета отклонилась от курса и, вместо прямого попадания в базу, врезалась в поверхность планеты на два километра южнее расчетной точки Рутяне, по-видимому, даже не обратили на это внимания. И в двух километрах от эпицентра нейтронный взрыв не оставляет ничего живого…
— Твой мозг соображает слишком медленно! Мне пришлось сжечь экранирующую сеть на комнате, в которой тебя закрыли. На это тоже понадобилось время. Теперь у тебя осталось не больше десяти минут для того, чтобы найти и надеть защитный скафандр.
— Интересно, каким образом я смогу это сделать?! Нас посадили в закрытую металлическую камеру с очень надежными засовами! — прокричал Олег, вскакивая с нар.
— Через десять минут станцию накроет ударная волна нейтронного взрыва. От того, сумеешь ли ты найти скафандр, зависит твоя жизнь, да и не только это…
— Я не знаю, где находятся эти чертовы скафандры! — Олег чувствовал, как им овладевает настоящая паника. Он полностью утратил контроль над происходящим и хотел лишь одного, забиться в какой-нибудь безопасный уголок, где его оставят в покое. Но такого уголка, к сожалению, не было.
— Я знаю, где находятся скафандры для наружных выходов, если бы не дверь.
Он совсем забыл о Стивенсе и, похоже, разговаривал вслух со своим невидимым собеседником. Стивенса это почему-то нисколько не удивило.
Дверь после его слов начала как-то странно розоветь. На ней пузырилась и лопалась краска, и как только сгорели микросхемы электронных запоров, повинуясь невидимой силе, она распахнулась. У них не было времени обсуждать свое необычное освобождение, настала пора стремительных действий.
В коридоре, затянутом низким слоистым дымом от сгоревшей двери, никого не было. Сигнализация вместе со всей следящей аппаратурой была выведена из строя, да и некому было за ними следить.
Сигналы боевой тревоги звенели по всей станции уже несколько минут. Люди бросились к своим боевым послам согласно тревожному расписанию.
Но мало кому это помогло. Упреждающий сигнал о подходе вражеского флота успела передать лишь ближайшая к Аркуру станция. До нейтронного ракетного удара оставались считанные минуты.
Тем не менее база дала по противнику один-единственный ответный ракетный залп.
Залп этот не имел для Рутян никаких серьезных последствий. Антиракетные комплексы вражеских крейсеров сработали безупречно. Через минуту после того как последняя ракета, запущенная с Аркура, была уничтожена, на его поверхности уже бушевал огненный смерч, сметающий все на своем пути.
В момент удара взрывной волны, когда верхняя часть купола, сорванная раскаленным ураганом, неожиданно исчезла, Олег все еще пытался справиться с магнитными застежками скафандра, и прежде чем ему это удалось, он успел глотнуть ядовитой атмосферы Аркура. Обычному человеку хватило бы глотка такого воздуха, чтобы отправиться к праотцам, но Олег выдержал и минут через пять, когда вокруг уже бушевало море пожара, вновь обрел способность двигаться и видеть окружающее.
Только тогда он понял, кто помог ему в последний момент справиться с застежками.
В этом огненном аду Cтивенc не оставил его одного, не бросил на произвол судьбы… И Олег почувствовал, как в нем вновь просыпается надежда — вдвоем у них появился реальный шанс. Нет, не выбраться на поверхность. Над головами у них зияла раскаленная воронка, оставшаяся от верхних горизонтов станции, и подняться по ее оплавленной поверхности попросту невозможно. Но пол под ними выдержал удар и, судя по всему, зона «Д» не слишком пострадала. Если им удастся добраться до корабля Лидян…
Он даже не пытался думать, что делать потом. В этом кромешном огненном аду у него появился по крайней мере стимул к действию. Какая-то реальная, вполне достижимая цель.
Они медленно продвигались среди сгоревших обломков к тому месту, где совсем недавно располагалась лифтная шахта. Вокруг не было никого. Несколько минут назад начали плавиться внутренние пластмассовые переборки станции.
Оба включили все системы автономной защиты. Скафандры типа С-3 хоть и были довольно громоздки, зато в случае необходимости могли защитить человека не только от космического вакуума, но и от высоких температур.
Олег понимал, что им долго не продержаться. Аккумуляторы скафандра оказались заряжены менее чем на четверть, и обнаружили они со Стивенсом это слишком поздно. Температура вокруг продолжала стремительно повышаться.
Им еще повезло, что взрывная волна отбросила купол станции в сторону и сверху на них не рухнули его обломки.
На месте шахтного колодца бывшего лифта осталась лишь оплавленная квадратная дыра, сквозь которую они ничего не сумели рассмотреть, все нижние помещения заполнил густой дым пожаров.
Оставался единственный путь к спасению — пробиться на аварийные лестницы, ведущие в подземные этажи станции.
Вокруг не работал ни один механизм и не осталось ничего живого. Олег увидел, как начали обугливаться и корчиться от жара лежавшие на полу тела мертвецов.
Через пятнадцать минут кончится заряд аккумуляторов, питавших защитные системы скафандров, и они разделят судьбу остального персонала станции.
Им никак не удавалось пробраться к тому месту, где начиналась аварийная лестница. Вокруг образовалось слишком много завалов. Стены из титанового пластика при такой температуре лопались, выбрасывая из своих недр языки темного пламени.
Выдерживали пока лишь остатки наружных стен купола. Добравшись до одной из этих стен, оба, не сговариваясь, двинулись вдоль нее. Кроме этой стены у них не осталось других надежных ориентиров. Где-то рядом находились шахтные стволы грузовых лифтов и идущие вокруг них аварийные лестницы, но они их не видели.
Уже довольно долго они двигались вдоль наружной овальной стены, и Олег подумал, что круг давно завершен и они идут здесь по второму разу.
Окружавшие их предметы в пламени пожара все время менялись, любые ориентиры выглядели ненадежными… И тут Олег вспомнил о черных тяжах, идущих к кораблю из разных направлений. Они должны были проходить к наружной стене выше того горизонта, на котором они сейчас находились. Он остановился и, задрав голову, попытался рассмотреть что-нибудь в клубящемся черном дыму над своей головой. Но ничего не увидел.
Энергии в их скафандрах почти не осталось, когда Cтивенc наконец обнаружил место, которое они искали. Вместо лифтовой шахты перед ними зиял захватывающий дух провал, уходящий в темную глубину.
От лестниц кое-где сохранились лишь беспомощно свисавшие вниз металлические перила. Стрелка индикатора энергии приближалась к красной черте. Времени искать новую лестницу у них уже не осталось.
— Скафандры серии С-3 оборудованы ракетным ранцем, способным в случае отказа парашютной системы обеспечить плавную посадку на поверхность планеты. Здесь достаточно большая дыра Давай попробуем спуститься на ракетной тяге. Все равно больше мы ничего не успеем.
Голос Стивенса в наушниках рации звучал неестественно. Только сейчас Олег понял, что не прекращающийся у него в ушах свист был дыханием Стивенса.
— Думаешь, в наших ранцах есть ракеты?
— По уставу аварийный комплект всегда должен быть на месте, сейчас проверю… Ракеты есть, но эти скафандры предназначались только для выхода на поверхность Аркура, так что ракеты могут и не сработать.
— Нам придется это проверять на себе, и прямо сейчас. Батарей осталось на пару минут.
Вокруг бушевало все усиливающееся пламя пожара. Рванув стартовую рукоятку тормозных ракет, Олег, не раздумывая, бросился вниз, в черную пропасть провала. Он знал, что если ракеты не включатся, то ему придется лететь в своем шестидесяти килограммовом скафандре несколько сотен метров, и после такого удара от него не останется даже мокрого места.
В наружных микрофонах засвистел ветер, но почти сразу же его перекрыл грохот запалов тормозных ракет. Рывок оказался таким сильным, что на какую-то долю мгновения Олег потерял сознание. Его швырнуло вверх и в сторону. Управлять ракетами он оказался не в состоянии, и через минуту вторично потерял сознание от удара о стену шахты.
Однако тормозные ракеты все же сделали свое дело, а пожар на нижний горизонт не проник.
Во рту Олег чувствовал отвратительный солоноватый привкус. Перед глазами плавали зеленоватые круги, он двигался медленно, словно во сне, и трудно было сказать, был ли тому причиной удар или гнев и горечь, душившие его с того самого момента, как он увидел тела людей, превращенные в угли адским атомным пламенем.
Олег не любил этот мир, у него здесь не было друзей, если не считать Стивенса, но он не мог смириться с тем, что некто, чье лицо он не мог себе даже представить, лишал людей жизни, сжигая, как спички. Те, кто это сделал, должны заплатить за свое злодеяние.
Лишь сейчас он сообразил, что Стивенса нет рядом с ним. Он включил прожектор скафандра и осмотрел внимательно груду обломков, оставшуюся от рухнувшей сверху аварийной лестницы. Стивенса там не было. Ракетные двигатели не могли отнести его слишком далеко от того места, где приземлился сам Олег. Оставалось предположить, что по какой-то причине Cтивенc отказался от прыжка. Но почему? Это ведь была его идея…
Установить истину не было ни малейшего шанса. Возможно, энергия в скафандре его товарища кончилась раньше, чем тот успел прыгнуть…
И, стиснув зубы, превозмогая боль, Олег сделал единственное, что еще мог сделать, медленно побрел к центру купола — туда, где должен был находиться Лидянский корабль.
Он шел довольно долго, потеряв реальное представление о времени. Ему казалось, что он идет уже несколько часов и наверняка спутал направление. Небольшое пятно света от нашлемного фонаря плохо помогало ориентироваться в окружающей обстановке. Батареи давно должны были сесть, но все еще почему-то работали.
В конце концов он догадался погасить фонарь и лишь тогда заметил впереди голубоватое свечение, ореолом окружавшее Лидянский корабль.
