Глава 34
— Он просто ушел! Он просто взял и ушел! — закричала Наташа, боясь поверить в чудесное спасение. И в это время сверху над ними раздался голос Лосева:
— Конечно, он ушел, потому что я попросил его об этом.
Оба молодых человека, как по команде, подняли головы и уставились на Лосева.
— Вы хотите сказать, что эти ужасные монстры — ваши друзья, что они слушаются вас?
— Ну, друзья—это вряд ли, а вот выполнять свои команды я могу их заставить, — не без некоторой рисовки, с гордостью заявил Лосев, с интересом разглядывая только что спасенную от шипоноса незнакомку и ее спутника.
Когда прошли первые бестолковые минуты знакомства и они все вместе вернулись в лагерь, Лосев продолжил свои расспросы:
— Что вы делаете в лесу так далеко от города?
— Я ученый, аспирант. Приехал в Южноуральск специально, чтобы наблюдать начальную стадию захвата… Но когда город оказался захвачен…
— Значит, и Южноуральск тоже… — с горечью прервал его Лосев. — Мы надеялись встретить здесь наши войска. Как давно это было?
— Неделю назад. А войсковые соединения были уничтожены под Североуральском месяцем раньше. В Южноуральске не было никаких войск.
— Что значит уничтожены?
— Не знаю. Я там не был. По вифону сообщали о том, что мы вынуждены оставить Североуральск, чтобы выровнять линию фронта, и просили не верить паническим слухам.
— Ясно. До Североуральска километров восемьсот. Значит, граница зоны не может быть слишком далеко отсюда.
— Она двигается скачками и иногда за день проходит десятки километров.
— Откуда вам это известно?
— Тема моей диссертации связана с захватом. Я специально собирал материалы.
— И что нового вам удалось узнать?
— Не слишком много. Почти все приборы вышли из строя, только люменометр остался в рабочем состоянии, но его зашкалило.
— В чем суть ваших исследований? Я не ученый и не специалист в электронике. Объясните так, чтобы я мог понять.
— Я предположил, что движение электронов, в принципе, исчезнуть не может, но его можно сделать хаотичным. Если частоту управляющего их движением электромагнитного поля менять достаточно часто, электроны перестанут двигаться в определенном направлении и ток, как таковой, исчезнет…
— Ваша гипотеза подтвердилась?
— В какой-то мере… Если бы я смог продолжить исследования… Но обстоятельства сложились таким образом, что мне пришлось срочно покинуть лабораторию в самом начале захвата…
— Понимаю. Ну что же, мы еще вернемся к этому разговору, ваши исследования могут иметь огромное значение для обороны. Но я слишком увлекся, вы едва стоите на ногах. У нас достаточно продуктов, вы можете пообедать и отдохнуть.
Консервы из неприкосновенного запаса, снятого с борта «ЧД», изрядно надоели Лосеву, и он с удовольствием наблюдал, с каким наслаждением поглощали эту однообразную пищу гости.
Правда, Ксения старалась, как могла, и Наташа не отходила от нее ни на шаг. Обе женщины, длительное время лишенные возможности общения с себе подобными, теперь отводили душу. Они могли часами обсуждать достоинства несуществующих нарядов, оставленных ими в нормальном мире много месяцев назад. Или делиться секретами приготовления концентратов, или пересказывать друг другу подробности давно прошедших событий, которые сегодня уже не имели ни малейшего значения. Иногда Лосеву казалось, что они говорят на каком-то не доступном ему инопланетном языке.
Для гостей установили новую палатку, решено было задержаться здесь на весь день, чтобы дать возможность новым спутникам прийти в себя.
День тянулся бестолково и долго. Непредвиденная остановка раздражала Лосева, а сведения, полученные от Суркова, еще больше увеличивали его беспокойство. Если армия и в самом деле потерпела поражение под Североуральском, линия захвата могла отодвинуться на сотни километров к западу.
Хорошо хоть шипоносы больше не появлялись. Наконец вечер все же наступил. Наташа с Сурковым покинули свою палатку, лишь для того, чтобы поужинать, после чего все, кроме дежурного, отправились спать. Завтра с рассветом Лосев планировал двинуться дальше и постараться наверстать потерянный день.
Он уснул, едва его голова коснулась подушки, и, как ему показалось, почти сразу же проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо.
Наконец ему удалось приоткрыть глаза и взглянуть на часы. Было четыре утра.
— Какого черта? — осведомился он у стоявшего над ним Зурова.
— Вставай. Там пришел какой-то ненормальный шипонос. По-моему, ему нужен ты.
— Оставь свои дурацкие шуточки, шипоносы по ночам не ходят!
— Этот ходит.
— А почему ему нужен я? Твое дежурство, ты и составь ему компанию для завтрака.
— Он стоит перед лагерем и чего-то ждет. В конце концов Лосев окончательно проснулся и выбрался из палатки.
Луна светила вполнакала, вокруг лагеря по-хозяйски расположилась тяжелая, давящая ночь мертвого леса. Иногда Лосеву казалось, что они находятся на дне моря, в толще холодной вязкой воды. Особенно это ощущение усиливалось перед рассветом. Вот и сейчас он с трудом преодолел несколько десятков метров, отделявших его от края поляны, в центре которой располагался лагерь.
Шипонос действительно был здесь. Он стоял совершенно неподвижно и казался неотъемлемой частью леса. Скалой или холмом, но никак не живым существом.
— Ну и почему ты решил, что ему нужен я?
— Посмотри на его спину!
Спина и в самом деле выглядела странно. В центре, где шипы росли наиболее плотно, образовалась большая площадка свободного пространства, и к ней от самой земли, от края подошвы шипоноса вела знакомая дорожка. Точно такая, какую однажды ему удалось проложить с помощью мысленных команд.
Вряд ли это был тот же самый шипонос. Слишком большое расстояние отделяло их сейчас от первой встречи в Байкальске.
Вначале Лосев лишь слегка удивился, но затем понял, что это может означать на самом деле. Если шипонос другой, значит, эти существа могли каким-то образом обмениваться информацией и передавать ее на значительные расстояния. Выходит, его первоначальное представление о шипоносах как о биологических машинах, мягко говоря, не совсем верно.
— Так что же ему нужно?
— По-моему, это приглашение.
— Ты хочешь, чтобы я на него забрался?
— Вряд ли у тебя есть другой способ проверить, что он хочет.
— Если я проделал это однажды, это вовсе не означает, что хождение по живому шипоносу доставляет мне удовольствие! — проворчал Лосев, направляясь, однако, к огромной черной туше. Любопытство оказалось сильнее соображений безопасности и целесообразности этого странного ночного действа.
Через пару минут он уже стоял в центре площадки на спине у шипоноса. И едва он там очутился, как чудовище с неожиданной для него скоростью рвануло в сторону леса.
— Эй, не забудь вернуться! — прокричал ему вслед Зуров. — Если задержишься, мы пойдем за тобой по следу!
След действительно был достаточно заметен. Шипонос старался держаться в центре просеки из поваленных деревьев, которую сам же и проложил. Он очень спешил, хотя движение ночью, видимо, требовало от него огромных усилий.
Дорога оказалась не такой уж и близкой. Они прибыли на место только к утру, когда солнце уже взошло, и Лосев мог теперь как следует осмотреться.
Шипонос остановился перед большой, отдельно стоящей горой со скошенной вершиной. Один склон этой горы был пологим — второй обрывистым. И вот там, на обрывистом склоне, что-то лежало. Какой-то серый, округлый предмет.
Шипонос приоткрыл часть своей идеально круглой пасти и заревел. Впервые Лосев услышал вблизи, как ревет шипонос.
Какая-то безмерная печаль и горечь слышалась в этом реве, словно трубач трубил по мертвым на поле боя…
Лосев осторожно спустился на землю и подошел к скале, чтобы рассмотреть непонятный предмет.
Это оказалось огромное, не меньше метра в диаметре, яйцо. Оно скатилось откуда-то сверху, очевидно, с плоской вершины скалы, и прочно застряло в широкой расселине.
Подобраться к расселине не составило для Лосева особого труда. Рассмотрев яйцо вблизи, он понял, что оно живое…
Скорлупа треснула, возможно, от удара, и внутри что-то шевелилось… Птенец какой-то птицы? Нет, вряд ли. Шипонос не стал бы прилагать столько усилий, чтобы помочь какой-то птице. Но тогда что? Лосев все еще не мог поверить, что сами шипоносы размножаются кладкой яиц.
Он был уверен, что эти искусственные чудища созданы в подземных лабораториях Гифрона, но, видимо, все же ошибся.
Извлечь яйцо из расселины целым оказалось невозможно. Да и необходимости в этом уже не было никакой. Скорлупа растрескалась по всей поверхности.
«Если зародыш все еще жив, ему придется обходиться без скорлупы», — решил Лосев.
Осторожно, кусок за куском он начал отделять скорлупу, стараясь не повредить пленку, которая закрывала зародыша.
Ни на минуту его не покидало ощущение, что шипонос следит за каждым его движением. У него не было глаз, но это не имело ни малейшего значения. Поскольку эти существа прекрасно ориентировались на местности, какое-то зрение у них наверняка было.
Закончив с очисткой передней, выступавшей наружу части яйца, Лосев попытался извлечь зародыша из расселины, но, видимо, своей неуклюжей попыткой причинил ему боль, потому что из расселины послышался жалобный писк и шипонос вновь заревел, на этот раз предостерегающе, почти угрожающе, однако с места не сдвинулся.
Теперь Лосев удвоил осторожность. Он взобрался выше, очистил от скорлупы всю поверхность яйца в тех местах, до которых сумел дотянуться, и только после этого, используя подходящий рычаг, который изготовил из небольшого поваленного деревца, вновь попытался вытащить из расселины зародыш, хотя тот по-прежнему орал и ему вторил шипонос, неподвижно застывший на поляне. Лосев, не обращая больше внимания на этот концерт, продолжал свою работу, и мало-помалу птенец, зародыш или что там было внутри мягкой кожуры стал продвигаться наружу.
Когда большая часть зародыша оказалась на свободе, Лосев ухватился за мягкую, податливую кожицу и потянул ее на себя. Кожица казалась достаточно плотной, но от этого усилия она лопнула, и Лосев вместе с отчаянно вопящим «птенцом» кубарем скатился с горы.
Какая-то липкая вонючая жидкость выплеснулась из разорванной оболочки и обдала его с ног до головы.
Отплевываясь и ругаясь, он наконец сумел подняться на ноги и рассмотреть утихомирившегося наконец «младенца», который теперь только жалобно и коротко попискивал.
Это был маленький шипоносик. Правда, пока без шипов.
Вместо них все его тело покрывали мягкие золотистые волоски. Пока Лосев счищал с себя зловонную жидкость и отмывался в ближайшем ручье, мать или отец, или, возможно, и то и другое в одном лице, подошло к своему детенышу, приоткрыло пасть и стало осторожно его облизывать, а вернее, обсасывать, поскольку языка в этой пасти все-таки не было.
Лосев опасался, не причинил ли он своими действиями детенышу какого-нибудь вреда, но, видимо, все сделал как надо, поскольку шипонос не проявлял ни малейших признаков беспокойства и лишь умиротворенно урчал.
До сих пор никто не предполагал, что трансферы могут размножаться естественным путем. Хотя такой способ намного перспективней. Достаточно создать несколько пар, и в дальнейшем популяция сама доведет свою численность до заданного размера.
Даже с роботами такой фокус проделывали на Земле, в порядке эксперимента.
И вдруг ему в голову пришла совершенно иная мысль: «Почему, собственно, мы считаем, что по мосту между мирами, созданному Гифроном, могут проходить только люди? Ведь ворота открыты в обе стороны…»
Он представил себе планету под жарким солнцем, на которой жили эти создания. Конечно, они хищники, но они могут обмениваться информацией, и у них, несомненно, есть зачатки разума. И, самое главное, раз пришли шипоносы, смогут прийти и другие… Тысячи лет люди мечтали о контактах с иным разумом, тысячи лет Земля находилась в изоляции, на далекой звездной окраине, и вот теперь ворота открылись и к нам пожаловали гости…
Чем мы их встретили? Войной? И что, собственно, нам оставалось делать? Смотреть, как эти создания удовлетворяют свой аппетит нашими соплеменниками?
Все слишком запуталось с появлением звездного моста. Перестало быть однозначным. Исчезли недвусмысленные ответы на простые вопросы…
Лосев отвернулся от идиллической картины, возникновению которой немало поспособствовал, и медленно побрел к краю поляны, где появился другой шипонос с опущенными колючками. Его приглашали в обратную дорогу.
«Значит, я прав, — подумал Лосев, взбираясь на его спину. — Они могут обмениваться информацией».
Еще один вывод следовал из всего случившегося, гораздо более важный. Они умеют быть благодарны… Его вез на своей спине этот жестокий хищный зверь, и на этот раз его действия никак не были связаны с мысленными приказами Лосева. Он делал это совершенно добровольно, по собственной инициативе.
Возможно, решение проблемы, с которой столкнулась сегодня Земля, лежит в области наших собственных поступков…
Когда до лагеря оставалось метров двести, Лосев попросил шипоноса остановиться, чтобы не пугать гостей, поселившихся в их лагере.
И это была именно просьба, а не приказ. С каждым разом ему было все легче использовать непривычный мыслеобразный язык.
В данном случае оказалось достаточно четко представить стоявшего неподвижно шипоноса, и тот немедленно остановился.
Поблагодарив свое чудовищное транспортное средство (еще один мыслеобраз: большой Лосев нежно поглаживает маленького шипоноса), он направился к лагерю.
Там уже вовсю готовили экспедицию для его поисков, и восторгам по поводу благополучного возвращения Лосева не было предела. В конце концов, ему удалось перевести беседу на другую, гораздо более важную тему.
Нужно было получить как можно более подробную информацию о городе, прежде чем туда отправляться.
Сурков о Южноуральске знал мало, зато Наташа, проведшая там всю свою недолгую жизнь знала город прекрасно.
С ее помощью Лосеву удалось составить довольно подробную схему восточных окраин, где располагался старый железнодорожный вокзал и находилась свалка металлолома. Именно в эту часть города, по совету Наташи, он и решил наведаться в первую очередь. Он не слишком надеялся, что там могли сохраниться работоспособные паровозы, но кто знает, в их положении оставалось надеяться лишь на чудо.
Если им придется двигаться пешком — зона захвата наверняка обгонит их. В этом случае вся экспедиция, весь прорыв терял смысл. Следовательно, проблема транспорта становилась первоочередной. Во что бы то ни стало они должны найти способ ускорить свое продвижение на Запад, туда, где, если верить Суркову, еще сохранялось какое-то подобие линии обороны земных войск.
Вечером женщины приготовили праздничный ужин. Не совсем понятно было, что именно отмечали, да это, в общем-то, и неважно. В суровой, полной опасностей жизни, которая выпала на их долю, должны были быть хоть иногда маленькие праздники.
Сурков со своим огромным ружьем весь день бродил вокруг лагеря в надежде подстрелить какую-нибудь дичь, но так и вернулся с пустыми руками.
Лосев говорил ему о том, что в этом лесу перестала водиться дичь, но он ему не поверил.
Если здесь и была какая-то живность, то ее окончательно распугал шипонос, доставивший Лосева обратно. Почему-то он не желал уходить и продолжал неподвижно стоять на той самой поляне где его оставил Лосев.
Время от времени шипонос тяжело вздыхал и начинал двигаться кругами вокруг лагеря, словно нес дозор, но вскоре вновь неподвижно замирал на прежнем месте.
— Почему он не уходит? — спросил Зуров, с некоторым раздражением рассматривая возвышавшийся над деревьями темный холм спины шипоноса.
— Этого я не знаю. Спроси у него сам.
— А что будет, когда он основательно проголодается? Он не надумает утолить свой голод кем-нибудь из нас?
— Не беспокойся. Это существо способно испытывать чувство благодарности. Мы теперь его друзья. Возможно, он нас просто охраняет.
— Откуда ты это знаешь?
— Чувствую. Я всегда чувствую опасность. И, кроме того… Никакие они не трансферы.
— Кто же тогда?
— Существа, пришедшие из другого мира. Со своей логикой, со своими законами, о которых мы ничего не знаем.
К костру подсели Наташа и Сурков. Ксения принесла палочки с шашлыком из концентратов и бутыль пива, приготовленного из порошка. Все это было не слишком вкусно, но других продуктов У них не было. Это была их последняя ночь в лесу. Завтра, с рассветом, решено было войти в город. Возможно, там найдутся продукты получше.
— Почему вы делаете это? — спросила Наташа, Разглядывая Лосева сквозь прозрачный пластиковый стакан с мутноватой жидкостью.
— Делаю что?
— Мне рассказали, что вам пришлось пережить, и то, что вы несете с собой какую-то важную информацию. Но мир вокруг рушится, от него ничего не осталось. Наверно, эта информация уже никому не понадобится. Так почему вы не хотите остановиться? Построить себе какой-то дом или сделать что-то другое, что-то такое, что смогло бы улучшить вашу личную жизнь?
Лосев надолго задумался. Вопрос показался ему не таким уж простым. И намного больше того смысла, который вкладывала в него эта девушка, явно намекавшая на его походную семейную жизнь.
— Возможно, это из-за долга. Может быть, причина в совести, — наконец ответил он задумчиво, словно самому себе. — Видите ли, меня обучали многие годы специально для того, чтобы я обеспечивал безопасность своих соотечественников. Организация, в которой я работаю, называется «Управление внешней безопасности». Я не знаю, существует ли она в настоящее время, но пока я лично в этом не смогу убедиться, я по-прежнему являюсь ее сотрудником.
Нынешняя беда пришла извне, и моя прямая обязанность, в меру своих сил, противостоять этой беде. Не уверен, сумел ли я все объяснить, но это тот ответ, который я знаю.
