Глава 26

Невидимость, которую поставил на «Задору» Нишапр, странным образом вызывала тепличный эффект. Гребцы, которым из-за работы на крыльях было жарко, жаловались, что не ожидали такой теплыни в начале зимы. А все дело было, без сомнения, в том, что эта не видимая и не ощутимая людьми завеса пропускала солнечные лучи, но не выпускала тепло наружу.

Как Ибраил соизволил объяснить на третий день, когда этот эффект заинтересовал даже Трола, слишком значительный тепловой фон мог обозначить некоторые заклинания, и, следовательно, если рассчитывать на невидимость, то следовало отсечь и эту составляющую демаскировки корабля.

Трол, когда они пошли над уже совсем выродившимся тайгом, скорее напоминающим лесотундру, попытался понять, как и почему это происходит. И дождался настоящего выговора от Ибраила, который ворвался в его медитацию самым резким, ранее невиданным образом, чтобы оборвать ее. Оказалось, Трол демаскировал корабль, а галеоны Империи как раз потеряли их из поля видимости, как получалось, по словам мага, благодаря усилиям Ибраила. Правда, после этой попытки Трола понять суть теплового эффекта имперцы их снова почувствовали и пошли по следу… Но очень здорово Трол не переживал, и так каждому было понятно, куда они летят и зачем.

Ибраил дулся целый день, пока вдруг не пришел к Тролу, который в тот момент стоял на румпеле, и серьезным тоном не объявил:

– Нам осталось лететь чуть менее трех дней. Я хочу знать, что ты затеваешь?

– А ты разве не понимаешь? – удивился Трол.

– Я знаю план в общих чертах. Этого мало. Следует понять, как, в какой последовательности, какими средствами ты собираешься… свершить свой подвиг?

Даже неуместно высокопарное словцо «свершить» играло на мага, этим он как-то разом отсек все предполагаемые попытки Трола отшутиться. Приходилось говорить серьезно.

– Я думаю… – Трол совсем ни о чем не думал, он просто хотел атаковать замок Нахаба сверху, используя силу и эффективность их корабля. – Во всех рукописях, донесенных до нас со времен Лотара Желтоголового, сказано, что этот замок имеет форму улитки, чтобы останавливать попавших туда бойцов какими-то искушениями. Но нам не нужно проходить этот лабиринт. Само устройство замка подсказывает, что в центре его находится что-то очень значительное. Полагаю, зал в центре и есть место, где должен находиться колодец.

– Мне твою догадку еще следует подтвердить магическими средствами, – хмуро отозвался маг.

– Согласен. Но наши действия в общих чертах должны быть таковы. Мы подлетаем, ты подтверждаешь, что колодец в центре указанного зала работает на полную мощь…

– А если не работает?

– Тогда мы спускаемся, открываем его… Там должна быть какая-то плита, если я верно помню летописи… Разумеется, ломаем сопротивление стражи, все-таки пробиваем свод сверху и опускаем Яйцо Несбывшегося в колодец. Все, на этом наша миссия закончена. Остается смыться от имперских галеонов, но, возможно, после того как мы… «свершим наш подвиг», им будет не до нас. В любом случае мы этому уже неплохо обучились.

– Стража может укрепить свод замка так, что просто ударами сверху мы его не пробьем, – Ибраил продолжал хмуриться, и Трол никак не мог понять: то ли маг что-то почувствовал, то ли о чем-то определенном знал. – А Яйцо они вообще способны поймать и за считанные минуты переправить в такие дали, откуда мы его за тысячу лет не вытащим.

– Хорошо, – согласился Трол. – Что ты предлагаешь?

– Я думаю, мы должны с тобой все-таки высадиться на эту землю. И когда Корк с Задорским начнут ломать свод этого центрального зала, что еще нуждается в подтверждении, но скорее всего ты прав – там и должен находиться колодец… Тогда мы должны обеспечить небоеспособность стражи, чего бы нам это ни стоило.

– Звучит здорово, но только что ты конкретно под этим подразумеваешь?

Маг задумался. К счастью, у Трола хотя бы формально было дело – он управлял кораблем, а потому сделал вид, что рассматривает что-то чрезвычайно интересное впереди, хотя ничего не рассматривал, просто ждал, потому что маг должен был сказать что-то важное. Так и оказалось.

Ибраил вздохнул всей грудью, потупился, чуть не ножкой покрутил по палубе, а потом объяснил:

– Я не смогу обеспечить твое пребывание на этой земле дольше четверти часа. Скорее чуть больше, но, может быть, даже меньше. – Он снова вздохнул и кивнул на свой азиатский манер. – В любом случае рассчитывай, что через пятнадцать минут ты умрешь от старости.

– А корабль? – спросил Трол.

– С кораблем, возможно, ничего не случится.

Какое-то странное, тяжелое, темное облако легло на лоб мага, но Трол решил, что ему это только показалось. Уже сколько раз так было: маг о чем-то предупреждал, а потом получалось, что он куда эффективнее, чем признавался. И сейчас в это особенно хотелось верить, уж слишком серьезное дело они затеяли.

– Как думаешь, – спросил Трол о том, что его интересовало куда больше, чем смутные опасения Ибраила и угроза слишком быстрого старения, – Басилевс там появится?

– Думаю, у него есть способ оказываться в замке, к которому мы идем, в любой момент, как только он пожелает.

– Хорошо, – кивнул и Трол, – тогда волноваться не о чем.

– Ты не понимаешь, – сокрушенно, вполне по-человечески, без всякой подозрительной глубокомысленности заговорил маг, – я ни за что не ручаюсь, и тебе нужно быть к этому готовым.

– Я готов, – легко отозвался Трол. Посмотрел на расстроенного мага, смягчился и закончил более решительно: – Хорошо, если там должна быть какая-то опасность, в замок на птице нас спустит принц, а не Келга.

– Не думаю, что этого достаточно, – протянул Ибраил и ушел.

Трол немного подумал, чего же Ибраил в действительности от него ожидал, ничего не придумал и решил, что все правильно, решение, к которому они пришли, вполне отвечает опасениям Ибраила. А если не отвечает, то может смягчить что-то, что мага так пугает.

Земля внизу изменилась совершенно внезапно. Просто в один момент впереди вспыхнула странная полоса белого цвета, а потом внизу появились языки снега, засыпающие редкие уже ели. Но ели скоро кончились, и началась настоящая тундра, ровная, как хорошо проструганный стол, с пятнами снега, яростно блестевшего на солнце.

Вот тут-то гребцы и поблагодарили, должно быть, способность корабля удерживать тепло. Впрочем, никакого значения это уже не имело, потому что они были гораздо горячее, чем весь окружающий мир, Трол понял это по той простой причине, что их, даже безо всякого управления рулями, вдруг подбросило чуть не на две тысячи ярдов вверх. Чтобы не подниматься еще выше, им пришлось даже немного уменьшить объем надутой оболочки, которая стала такой тугой, что даже Дора на ней удерживалась с трудом.

Умная птица слетела с верха корабля и попыталась усесться в гондолу, поближе к людям, к теплу, к тесноте и знакомым запахам. Она проделала свой маневр пару раз не очень уверенно, но на третий раз, не запутавшись в вантах, не ударившись о рули и крылья летающего корабля, опустилась чуть не на румпель, подмяв под себя рулевого. К счастью, в тот момент на румпеле стоял уже немного оклемавшийся после аварии «Некрасавицы» Тирен, который фламинго почти не боялся. Если бы оказался кто-нибудь из задорцев, паники было бы не миновать.

Келга, которую позвали, едва Дора опустилась на палубу, принялась ее кормить. Это был самый правильный способ успокоить птицу. Но это же и показало, как странно изменился вокруг мир.

На следующий день после разговора Трола с магом, который пока оставался не вполне ясным, наверное, для обоих участников, началась настоящая вьюга. Снежинки почему-то пробивали магическую защиту не полностью, а лишь временами. Но и их вес был лишним для перегруженного корабля, поэтому их приходилось, по специальному распоряжению Корка, сметать.

Но еще больше снега вдруг скопилось на маскировочной завесе перед кораблем, причем он оказался липким и образовал подобие полусферы из рыхловатых, но тяжелых сугробов, которые висели теперь перед оболочкой корабля на расстоянии десяти ярдов. Что делать с этаким украшением, не мог придумать даже Ибраил, хотя какие-то предложения определенно роились у него в сознании, это уж Трол читал довольно легко.

Сначала маг хотел предложить встряхнуть корабль резким броском вверх, но с сильным креном вперед, чтобы снег соскользнул. Потом он собирался предложить Корку повилять из стороны в сторону, чтобы набегающие потоки ветра сдули эти как бы ни на чем висящие сугробчики. В конце концов он просто вышел на нос, посидел с четверть часа и выбросил вперед несколько мелких, но довольно жарких молний, наподобие тех, которыми он ослепил отряд имперцев на фламинго, когда они еще только летели к Центру Мира.

Но к концу этого предпоследнего их мирного дня перед штурмом замка Нахаба снег налип снова. Пришлось Корку самому маневрировать, чтобы сбить его, но настоящего успеха он так и не достиг. Вечером, уже в темноте, чтобы не терять скорость, Ибраил решился и очень сложным заклинанием, отсвет которого, наверное, чувствовался даже средними магами в Империи, снял защиту Нишапра, и тогда снег стал налипать уже на оболочке.

Корк не жаловался. Теперь, когда магические силы были сняты, он мог, по крайней мере, послать людей на оболочку и заставить их подобием морских швабр, сделанных из витых веревочек, сметать сугробы. Он даже обрадовался такой возможности, хотя работы для команды стало ощутимо больше. Но таковы уж были люди – им нравилось самим справляться с трудностями, а магию они не очень-то принимали всерьез, если знали, как добиться своих целей без нее.

За всеми этими хлопотами к замку Нахаба подошли как-то незаметно. Просто к полудню следующего дня снег вдруг исчез с поверхности тундры, и показалась густо-черная, словно обожженная земля. Она простиралась вокруг без края, делая весь этот мир чужим, пугая самых стойких. Даже Трол вынужден был признать, что эта чернота, которой тут было не место, угнетает его.

А потом он почувствовал впереди что-то еще более чуждое, враждебное и сильное, чему не могло быть названия на человеческом языке. Тогда он стал готовиться. Весь вечер просидел, полируя мечи, потом немного потренировался, с радостью убедившись, что подготовлен даже лучше, чем когда-либо, и хорошенько выспался. А перед самым восходом солнца на следующий день, умывшись и позавтракав, уже в полном военном облачении сел в глубокую медитацию.

К счастью, расстояние до замка оказалось куда больше, чем он предполагал, поэтому медитация получилась на славу. Он зарядился спокойствием и ясностью, легкостью и свежестью восприятия, чего не всегда удавалось достигнуть в последнее время.

– Теперь мы в полной власти Басилевса, – сказал Ибраил, тронув Возрожденного за плечо.

Трол открыл глаза, поднялся, мельком пожалел, что так и не научился драться в шлеме, и вышел на палубу. «Задора» бороздила темный воздух. А возможно, в этом мире, где все определяли лишь черный и белые цвета, никогда не бывало светло. Небо оказалось плотно забито тучами, то и дело свирепые порывы ветра, возникающие неизвестно почему, обрушивались на их, показавшийся Тролу очень маленьким, кораблик.

В воздухе стояла снежая муть, за которой невозможно было рассмотреть горизонт, а оболочка и палуба «Задоры» побелели, словно дерево и ткань, удерживающая летучий газ, за одну ночь поседели, словно снег въелся в них, как белая сажа.

Келга уже бунтовала, она хотела сама спустить Трола и мага на птице. Она же предложила странную штуку:

– Если нужно, – ее голос звучал немного в унисон с порывами ветра в снастях, поэтому, чтобы ее понять, приходилось напрягать слух, – я могу нагрузить на Дору вас троих.

И она кивнула на вооруженного принца, который умывался снегом, подбирая его с планширя красными руками, и на мага, который стоял неподвижно в очень плотном, отороченном мехом восточном халате, странно расшитом черно-белыми орнаментами.

– Нет, – вежливо и улыбчиво, как всегда, ответил ей король Форз, – мы сделаем, как предлагают наши высокомудрые друзья.

– Вчетвером Дора нас не вытащит, – добавил принц Кола.

– Если маг ей поможет, она продержится в воздухе достаточно, чтобы все получилось. Ведь мы подойдем к замку очень близко, почти в упор, да?

– Для Доры слетать с корабля, – заметил Трол, – лучше на высоте, чтобы она успела расправить крылья. А уж потом, – он посмотрел на Корка и на Форза, – зависайте над замком.

– Нелегко это будет, – как-то слишком уж быстро произнес Корк. – Смотри, как тут ветер свирепствует.

– Другого варианта все равно нет, – произнес Кола. И пошел поправлять седло на птице.

– Перекусить не хотите? – предложил король Задоры. – Нет? Ну, если так… Впрочем, как я понимаю, все дело продлится не очень долго, может быть, уже через часок все закончится?

Трол покачал головой, ему все представлялось куда более сложным, чем говорил Форз, но все-таки решил от второго завтрака отказаться, не хотелось перегружать себя пищей. Тем более что уже и сам замок был виден, выступая тяжелой грудой полуобвалившихся ветхих камней на черном фоне здешней земли. Но пару глотков какой-то дряни пришлось сделать, уж очень Ибраил настаивал… И тут же пожалел, потому что мир поплыл у него перед глазами, питье оказалось таким, что лучше бы он его вообще не пробовал. Не хватало в самый решительный момент опьянеть, подумал он. Впрочем, маг определенно знал, что делает, и особой тревоги это обстоятельство у него тоже не вызвало.

Все-таки кое-что из внимания Трола уплывало. Он, например, не понял, как и когда принц Кола оказался на Доре, как туда успел поместиться маг, как Корк поднял «Задору» повыше, чтобы фламинго было проще взлететь… Как он сам уместился в седло с магом и как они оказались в воздухе.

На некоторое время у него возникло ощущение, что они не попрощались с людьми, оставшимися на летающем корабле, но об этом было уже поздно говорить. Они летели, болтаясь на сильных порывах ветра, а «Задора» довольно сложным винтом опускалась, заходя на замок. Вернее, поднося Яйцо Несбывшегося, которое теперь, со стороны, представлялось огромным маятником, раскачивающимся под днищем корабля.

– Хорошо бы Корк догадался сделать эту веревку подлиннее, – полуобернулся принц к магу.

– Я его предупредил, – отозвался Ибраил. – И приказал ни за что не вмешиваться, если у нас что-то не получится.

– Ты полагаешь, что им следует уходить, если…

– Не им, а тебе и кораблю, – жестко отозвался Ибраил.

Головокружение и чувство пьяной невключенности в мир у Трола проходило. Теперь он становился собой, только почему-то видел мир еще более однотонным, совершенно черно-белым, даже без серых переливов. И все происходящее его не очень-то страшило, словно с ним на самом-то деле ничего плохого случиться не могло. Но скорее всего, дело обстояло как раз наоборот.