Книга: Кладбище богов
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9

Глава 8

Уже на третий день сержант и Марго поняли: жить с усодами непросто, несмотря на их гостеприимный и доверчивый характер.
Они были другие. И вели себя они совсем не так, как люди, собравшиеся волей обстоятельств в одном месте.
Поначалу было забавно наблюдать, как «слоники» гомонят, собравшись вечером в подвале, как дергают друг друга за хоботки, беспричинно перебегают с места на место или издают бессмысленные булькающие звуки, собираясь в группы по трое-четверо.
Спали они одной общей кучей, скрючившись, поджав все конечности. В такие минуты они напоминали яйца, сложенные на полке в холодильнике.
Потом все стало раздражать. Не потому, что это было противно, а потому, что непонятно. Тяжело жить в обществе и практически не понимать, что в этом обществе творится. Невозможно было даже различить у них мужчин и женщин.
«Гребаные гастарбайтеры», – ворчал про них Лисин. Ему приходилось особенно несладко: укус на плече воспалился и не собирался проходить. Это сержанта пугало, хотя единственным последствием была несильная ноющая боль.
Иногда Лисину казалось, что его мутит и тошнит, что в глазах темнеет, но это, скорее всего, была иллюзия, навеянная пребыванием в подземелье. Он почти не выходил наружу и старался не пускать Марго. Лишь один раз они вышли вместе в темноте, чтобы ополоснуться в море и постирать одежду, которая достигла того отвратительного состояния, когда чувствуешь себя в рыбьей коже.
Всего в подвале жило около четырех десятков усодов. Каждое утро они уходили на какой-то промысел – похоже, у каждого был свой. Трое оставались и готовили еду.
Своим ужином они гостей никогда не кормили, принося им все те же водоросли. Впрочем, Марго с сержантом пока не жаловались. Им дали крышу и стол, большего в их ситуации желать не приходилось.
Однако Марго желала большего. И все чаще она заводила один и тот же разговор:
– Ники, мы ведь не собираемся сидеть тут вечно?
– Хочешь пригласить меня в кино? – отвечал Лисин.
– Нет, кино – это пока нереально. Но посмотри на «слоников»: они каждый день куда-то ходят, чем-то занимаются, приносят добычу. И, похоже, им живется совсем неплохо. Не так тоскливо, как нам, по крайней мере.
– Гребаные гастарбайтеры.
– Нам тоже придется стать гребаными гастарбайтерами, Ники. Пора о чем-то думать. Спасать нас никто не придет.
– А вдруг? Есть же тут какая-то власть! Может, нас ищут нормальные люди, может, нам хотят помочь!
– Ники, ты видел, какая тут власть. Нам надо выбираться отсюда.
– Куда?
– Куда-нибудь. Надо поговорить со «слониками», попросить у них морской капусты в дорогу и уйти туда, где нас не будут искать.
– И чем мы там будем заниматься?
– Ты это спрашиваешь у меня? – начинала злиться Марго. – Кто из нас двоих мужик? Кто должен уметь выживать на голом песке? Ты спрашиваешь, чем мы будем там заниматься! А чем мы здесь будем заниматься – тараканов дрессировать?
Насчет тараканов она была права. Здесь, в подземных коридорах, их было больше, чем оба видели за всю жизнь. Да еще каких – размером с грецкий орех. Они сновали по стенам, падали с потолков, хрустели под ногами и лезли под одежду. Бороться с этим было бесполезно, оставалось только привыкать.
Вообще их убежище было хоть и спокойным, но совершенно некомфортным. Повсюду что-то текло или капало, под ногами скользила мокрая грязь, а воздух, приходящий из подземных лабиринтов, был мертвым и затхлым, как в пластиковом туалете на жаре.
Разговор кончался всегда одинаково. Лисин ворчал, что Марго, в общем, права, и надо что-то придумывать, но не сейчас, а чуть позже. «Когда зарастет эта овуляция», – говорил сержант про свою рану.
В ничем не примечательный вечер в подвале неожиданно случился… праздник. Усоды приволокли новую странную добычу – несколько мешков с какими-то плоскими камнями – и устроили по этому поводу сумасшедшее веселье. Более того, они привели с собой троих гостей. Все они оказались людьми – двое косматых, заросших бородами мужчин и одна женщина неопределенного возраста. Сержант высказался в том плане, что дома он таких сажал в «бобик» без размышлений и отвозил в спецприемник.
Горел огонь, все что-то кричали, пили и ели. На Марго с сержантом поначалу не обращали внимания, пока один из гостей-мужиков чуть было на них не наступил, отделившись от общего веселья.
– Эй, под ноги смотри! – зло крикнул сержант.
Нежданный гость, похоже, сильно удивился, но ушел обратно к компании, не издав ни звука.
А через пару минут их обоих пригласили к общему столу. Двое усодов приблизились и очень смущенно позвали с собой.
– А знаешь, я пойду, – сказала Марго, преодолев первое удивление. – Все лучше, чем тут плесенью зарастать.
Лисин пробурчал что-то насчет гастарбайтеров, но упорствовать не стал. Ему тоже показалось, что веселящиеся усоды – это в любом случае интереснее, чем тараканы и темный угол в подвале.
Они подошли к огню, и им тут же дали по большой чаше с неизвестным напитком. Лисин осторожно глотнул и в целом остался доволен.
– На несладкий квас похоже, – сообщил он Марго, которая подозрительно принюхивалась к угощению.
– Это грибной нектар, – пояснил им сидящий рядом усод. – Настоящий! Пейте малыми глотками, и скоро почувствуете.
– Звучит заманчиво, – все еще недоверчиво проговорила Марго. – Примерно как компот из мухоморов.
Но наконец и она решилась попробовать.
Веселье продолжалось, однако Марго и Лисин сидели словно два болванчика, не понимая ни сути разговоров, ни шуток. Один из гостей – одноглазый, с уродливым мясистым носом – то и дело твердил про какую-то деревянную птицу. Женщина истерично хохотала. Усоды радостно вертели хоботками, напоминая стаю мультяшных вентиляторов.
– А грибочки-то цепляют… – глубокомысленно заметил Лисин через какое-то время.
– Ага… – качнула головой Марго. – И меня торкнуло маленько. Так все странно…
Сержант хотел было отказаться от новых экспериментов с «грибным компотом», но потом руки словно сами потянулись за следующим глотком. И – ничего страшного. В голове поплыл легкий приятный туман, настроение стало каким-то добрым и лирическим.
А потом гости начали играть. Одноглазый вытащил бубен, его приятель – нечто вроде банджо, а женщина – дудочку с двумя рожками.
Несмотря на скомороший вид этого набора, музыка у них получилась довольно складная и глубокая и на нервы не действовала.
Усоды принялись плясать, правда, получалось у них плохо. Примерно так могли бы веселиться детишки на утреннике в яслях.
Сержант вдруг увидел, что Марго тоже танцует. Он засмеялся и начал в такт хлопать в ладоши. Марго изображала что-то среднее между восточным танцем и стриптизом на шесте, получалось у нее удивительно ладно и грациозно.
Лисин даже загордился. Тем более что и все трое гостей не сводили с его подруги удивленных глаз.
Наконец музыканты взяли передышку. Лисин отпил еще несколько глотков из чаши и понял, что впервые за много дней ему по-настоящему хорошо. Он видел, что Марго оживленно разговаривает о чем-то с гостями. Она повернулась к нему и подмигнула – он радостно помахал рукой в ответ.
Потом он вдруг ввязался в какой-то неистовый спор с усодами. И хотя ничего не понимал, все равно что-то горячо говорил, слушал, снова говорил…
…Проснувшись утром, он обнаружил, что Марго нет рядом. Встал, походил по коридорам, выглянул даже на улицу. Марго нигде не было. Такое случилось впервые, и Лисин забеспокоился.
Недалеко от выхода трое «дежурных» усодов уже хлопотали с готовкой на вечер. Сержант подошел к ним, смутно припоминая вчерашние события.
– А где моя подруга? – спросил он. – Вы ее видели?
– Ушла еще на рассвете, – ответили ему с некоторым удивлением.
– Куда? – так и сел Лисин.
– Ушла с артистами. Они же вчера звали ее выступать в торговых рядах, помнишь?
– Каких рядах?.. – пролепетал сержант. – Как выступать?!
– Ты же сам говорил, что она у тебя все может. Хорошим артистам в рядах много подают. Ты больше всех радовался, не помнишь?
«Проклятые мухоморы…» – с бессильной злостью подумал Лисин. Но больше всего он злился не на грибное зелье и даже не на прытких бомжей-артистов, а на Марго, которая поперлась неизвестно с кем, неизвестно куда. И бросила его, не сказав ни слова.
Впрочем, он быстро успокоился. Марго была девушкой самостоятельной, в глупых поступках практически не уличалась. Оставалось надеяться, что она знает, что делает. Может, еще все обернется к лучшему.
Надежды на лучший исход рассеялись вечером, когда из города стали возвращаться добытчики.
– Не жди ее сегодня, – сообщил старый морщинистый усод, смущенно болтая хоботком. – Она оказалась хорошей артисткой. Ей много подавали. И еще ее позвали танцевать в один очень богатый дом. Можешь гордиться своей женщиной.
– Пипец как горжусь, – пробормотал Лисин, чувствуя, что у него подгибаются колени. – Полная овуляция…
* * *
Когда двое неизвестных ввалились в номер, Влад чуть было не решил, что это нападение. Оба рослые, порывистые, в накидках с огромными капюшонами и с каким-то оружием в руках.
– Где магистр? – с ходу спросил один из них.
Влад отошел от стола, на котором упаковывал какие-то бумаги Аматиса, но тут же ему навстречу выдвинулась жесткая останавливающая ладонь.
– Стой, где стоишь. Где магистр?
– Сейчас позову, – осторожно ответил Влад, подозревая неладное.
В двери появился третий – совершенно седой старик в белой накидке с богатой отделкой. Остановившись между громилами, он спокойно осмотрелся.
– Скромненько, – вздохнул старик.
В следующий момент из другой комнаты выглянул Аматис:
– Влад, кто там?.. Редре?!!
Никогда еще Влад не видел хозяина таким изумленным. Аматис бросился к старику и затряс ему руки.
– Редре, я не ожидал… откуда вы здесь? Что-то случилось?
– Все в порядке, друг мой, – ответил гость, похлопав его по плечу. – Ничего не случилось, я просто зашел в гости.
– Просто? В гости? – Аматис не мог успокоиться. Влад смотрел на них, скромно стоя в углу.
Старик оглянулся на своих сопровождающих и кивнул, очевидно, предлагая им выйти. Те послушались, бросив недоверчивые взгляды на Влада.
– Нам нужно поговорить, – сказал старик. – Надеюсь, здесь нам будет удобно?
– Поговорить? Да, конечно! – Он обернулся к Владу: – Сбегай вниз, скажи трактирщику, чтобы соорудил что-нибудь на двоих. Скажи, что для меня – он сам все сделает.
– Твой новый помощник? – Старик смерил Влада взглядом. – Ничего не скажешь, внушает… Надеюсь, поумнее предыдущего?
– Про этого помощника поговорим отдельно, – загадочно улыбнулся Аматис. – Он не так прост. Вам, редре, это будет особенно интересно.
Владу было не очень приятно, что про него будут «говорить отдельно» с каким-то незнакомцем, но тут уж не поспоришь. Он повернулся и вышел из номера, столкнувшись в коридоре с подозрительными взглядами охранников. Еще двоих он встретил внизу во дворе. А на улице рядом с гостиницей увидел два самохода – огромных, на совесть отдраенных, похожих на лимузины-переростки. Возле них тоже ошивались двое в черных накидках с оружием.
…Тем временем в гостинице Аматис еще раз пожал руки гостю.
– Редре, сказать, что я удивлен – ничего не сказать.
– Не удивляйся. – Великий магистр Ларис ре Чебрен тяжело опустился на стул. – Просто официальный визит в Альрувийский филиал Академии. Плановая инспекция, экзамены и прочее.
Он задержал взгляд на Аматисе и вдруг усмехнулся:
– Если честно, я сам придумал себе эту инспекцию. Садись, нам нужно поговорить.
– Я вас слушаю, редре. – Аматис сел напротив.
– Ты знаешь, я единственный, кто всегда слушал тебя. Слушал и внимал, даже если не всегда соглашался. Не обижайся на меня, если я считал тебя слишком мнительным и осторожным. Десятки лет мира и покоя дают о себе знать.
– Я и не думал на вас обижаться…
– Подожди с объяснениями, Аматис. Я помню наш последний разговор. И знаешь… ты, кажется, прав. Что-то происходит. Что-то готовится. Я чувствую опасность.
– Рад, что вы меня поняли, редре.
– Не спеши радоваться, у меня есть и свои мозги, а также глаза и уши. И знаешь, что они услышали несколько дней назад? В Ширу зачастили богатые усоды. Не просто богатые, а сановные. Префекты и губернаторы. Глядишь, и сам иерарх нанесет визит темным в их логове. В кои-то веки гурцоры стали привечать нацию презираемых батраков и попрошаек? К чему бы это?
– Я говорил вам, редре, что гурцоры ведут в Усодане активную просветительскую работу… – неуверенно ответил Аматис.
– Верно, я помню. У нас мало информации, а уже пора делать выводы. Объединение Ширы и Усодана, которое предположил Магистрат, – несусветная чушь. Общих интересов нет. А те, что есть, – все реализованы. Я уже собрал и отправил в Усодан полтора десятка агентов. Не обижайся, что обошлось без тебя, – думаю, тебе Усодан осточертел сильнее прочих…
– Это верно, – усмехнулся Аматис. – Но если нужно, я готов…
– Не нужно, Аматис, не нужно. Для тебя есть особая информация. В столицу привезли новые зеркала – большие зеркала, ты, конечно, слышал о них.
– Опять зеркала… – обронил Аматис.
– Они стоят огромных денег, можешь себе представить. А теперь представь вот что: гурцоры раздают их префектурам бесплатно. – Чебрен с усмешкой уставился на Аматиса.
– Совершенно бесплатно? – Аматис удивленно поднял брови.
– Ты можешь себе такое представить? Когда такое было? Впрочем, не все так просто. Они предлагают бесплатно полтора-два десятка зеркал, чтобы установить их в людных местах столицы. Чтобы граждане могли любоваться жизнью в далеких городах – на манер Зеркального зала в Лаве, помнишь?
– Но зачем им это?
– Подожди. Еще несколько десятков зеркал они предлагают для использования в Академии и основных департаментах столицы за деньги, но… за смехотворные деньги! Зачем это им нужно?
– Шпионить за Академией? – с сомнением проговорил Аматис, но тут же покачал головой.
– Гурцоры – не идиоты, и они знают, что мы тоже не идиоты. Мы не позволим шпионить за собой таким примитивным способом. Да и что нового они могут узнать в Академии Истинного Знания? – Великий магистр горько усмехнулся.
– И что же, нет никакой информации, никаких версий?
Великий магистр покачал головой:
– Есть только одно опасение. Очень серьезное. Ты знаешь, какое событие грядет. Запуск Роториума откроет новую эру для Истиного Знания. Все почти готово, пробные испытания прошли идеально. Но темные упорно убеждают нас не делать этого без их участия.
– Да, я знаю. По-вашему, есть какая-то связь?
– По-моему, такая связь возможна. А этого достаточно, чтобы Протекторат рыл носом землю, понимаешь меня? Темным выгодно саботировать запуск Роториума, это пошатнет идеологию Академии на многие годы. Но они не могут действовать в открытую.
Старик медленно перевел взгляд в окно.
– В трактирах уже болтают, что в день запуска роторов лучше быть подальше от столицы. Мы оба знаем, кто разносит эту болтовню.
– Да уж, это не секрет…
…Влад постучался в дверь и затем приоткрыл ее.
– Я все принес, – сообщил он.
Он заметил, как настороженно замолчали собеседники при его появлении, и слегка смутился.
– Я тут вам оставлю… – пробормотал он и хотел было уйти, но Аматис его задержал.
– Отнеси ко мне в комнату… Подожди, я тебе помогу.
Влад был несколько удивлен желанием помочь, но все объяснилось просто.
– Выберу то, что любит Великий магистр, – сказал Аматис, открывая сверток. – Нам нужен нектар, сушеные фрукты и мясная стружка…
– Мне пришлось все попробовать, – шепотом сказал Влад. – Охранники заставили. Наверное, боялись, что я вас отравлю.
– Да, это они умеют… Ладно, иди погуляй.
Влад уже почти вышел, но в последний момент вдруг остановился. Он сам не понял, зачем решился на это, но ничего не мог с собой поделать. Ему вдруг показалось, что он должен сказать это именно сейчас.
– Простите… – произнес он, обращаясь к обоим собеседникам. – Я случайно услышал ваши слова через дверь…
Аматис и его гость уставились на него с нескрываемым удивлением. Особенно Аматис.
– Ну, я по поводу тех зеркал, которые хотят везде повесить…
– Простите его, редре, – проговорил Аматис с заметным напряжением в голосе. – Он – чужак и еще незнаком с манерами…
– Ничего-ничего, пусть говорит, – жестом остановил его старик.
– Это телевидение. – Влад развел руками и беспомощно улыбнулся. Он уже сам ненавидел себя за то, что открыл рот.
– Что-что? – старик подался вперед.
– Я объясню. – Влад начал говорить торопливо, боясь, что его выгонят на полуслове, и тогда уж он окажется в окончательных дураках. – Телевидение – такой способ сказать что-то всем сразу и очень быстро. И показать. Лучше, чем газеты, лучше, чем слухи и все остальное. Это оружие.
– Оружие? – Аматис даже привстал. – Зеркала – это оружие? Ты в своем уме?
– Не совсем оружие… я объясню. – Влад уже начал сбиваться с мысли. – Ну, представьте, идет война. И вы осаждаете город. И у вас есть возможность сказать что-то жителям города, сразу всем. Ведь что угодно можно сказать, и все поверят. Потому что другого пути что-то узнать нет. Если все правильно сказать, то можно заставить встретить вас с цветами и хлебом-солью. Или наоборот, и тогда все жители возьмутся за оружие, хоть за палки с камнями… Ну, в общем, так…
В армии ему пришлось больше недели сопровождать одного разговорчивого майора из штаба, специалиста по контрпропаганде. В основном он раздавал пачки листовок и газет по комендатурам, которые разметались местными быстрее, чем гуманитарная помощь. За эту неделю Влад много услышал и впитал по поводу методов информационной войны. Хотя до последнего момента эти истины ему ни разу не пригодились…
– Это у вас там так ведут войны? – Аматис нервно расхохотался. – Убеждают врага собирать букеты и радоваться? Через зеркала.
– Не совсем так. Но это тоже способ. И довольно действенный… – Влад окончательно смутился и отказался от попыток убедить собеседника.
– Такой глупости не слышал давненько, – продолжал веселиться Аматис. – Спасибо, дружок, позабавил…
– Подожди смеяться, – остановил его старик. – Это все необычно, неожиданно, но в целом – вполне в духе гурцоров. И толково. Вспомни последние дни лирийской крепости, Аматис, ты же в этом участвовал. Они держались только потому, что верили – к ним идут отряды из Зенбара. Если б вы могли им показать, что стало с теми отрядами…
– А верно… – Аматис вдруг стал абсолютно серьезным.
– В твоей теории только одно слабое звено, мой юный друг, – обратился гость к Владу. – Война между темными и Академией невозможна в принципе. Как невозможен брак между энейцем и вурдом. – Они с Аматисом насмешливо переглянулись.
Влад только пожал плечами. Такие тонкости были ему неведомы.
– Ты ему доверяешь? – спросил вдруг старик у Аматиса.
– Мне придется ему доверять, – ответил тот, секунду подумав. – И думаю, не ошибусь. У этого парня здесь, представьте, нет интересов – ни корыстных, ни тем более политических.
– У всех есть интересы, – покачал головой старик.
– Я обещал, мы еще поговорим об этом, – многозначительно произнес Аматис и, словно спохватившись, обернулся к Владу: – Ты свободен. Отдохни внизу, я позову, когда будешь нужен.
Следующий час Влад провел в трактире при гостинице. Хозяин заведения – сгорбленный энеец с печальными глазами – налил ему местного чая и некоторое время многозначительно поглядывал из-за прилавка.
Потом вдруг решился подсесть.
– У твоего редре в гостях большой начальник? – проговорил он, преданно заглядывая Владу в лицо.
– Не знаю, – пожал плечами Влад. – Я его первый раз вижу.
– Это большой начальник, я сразу понял, – сказал энеец. – Передай ему, что не надо запрещать Темное Знание. Без Темного Знания никак. У меня брат дом строит – как камни носить, как их резать? А еще – огород… Передай, что нельзя прогонять ведунов из города. Никак нельзя.
– Я передам, – на всякий случай пообещал Влад.
Потом вдруг в трактир вошел Аматис. Нашел Влада взглядом и присел напротив. Он выглядел очень задумчивым, даже озабоченным.
– Так ты говоришь, проследил за тем стариком-знахарем? – спросил Аматис.
Влад кивнул.
– Это хорошо… Это очень хорошо!
* * *
Подобной депрессии Лисин не испытывал, наверно, со школьных лет. С тех лет, когда его выгоняли из школы за то, что он разбил в учительской два ртутных градусника.
Сделал он это из мести англичанке, из-за которой он оставался летом на дополнительные занятия, и прахом пошли его планы уехать в спортивный лагерь на Кавказ.
В тот раз его заела совесть, и он на следующий же день позвонил в школу и, искажая голос, сообщил о своей диверсии. Вычислили его на раз-два – через милицию и АТС по номеру телефона.
Это было самое ужасное лето, когда, просыпаясь, он надеялся, что история со ртутью окажется страшным сном. Но реальность брала свое. Впрочем, из школы его так и не выгнали, разве что мать заплатила приличный штраф. А еще поставили на учет в детской комнате милиции.
Сейчас было нечто подобное. Или хуже. Каждый день и каждый час сержант чувствовал себя человеческим мусором, брошенным в подвале. Никому не нужный, он целыми днями лежал на своем тряпье, глядя в темный потолок. Как сквозь вату доносились голоса усодов. Они приносили ему съедобные водоросли и еще какую-то пищу, но Лисин почти не ел.
Пока однажды не объявилась Марго.
Она пришла утром, неся в руках небольшую корзину. Она уже была одета как местные женщины – серое платье до колен, под ним еще и длинная юбка с блеклыми узорами, широкий пояс. Голова закутана в большой платок, только глаза видны.
– Нагулялась, тварь! – криво усмехнулся Лисин, приподнимаясь с лежанки.
– Еще нет, Ники, – ледяным голосом ответила Марго. – Я к тебе ненадолго.
– И слава богу. Проваливай, откуда пришла.
– Не так быстро, Ники. Сначала я тебя покормлю. Потом мы поговорим.
Она сняла платок, и Лисин увидел ее новую прическу, похожую на клумбу. Марго выглядела совсем чужой. Чистая инопланетянка.
– Хватит раскисать, Ники, – твердо произнесла она. – Наши дела могут неплохо наладиться, если ты сам этого захочешь.
– А тебе какое дело? Смотрю, твои уже наладились.
– Почти угадал. А теперь подумаем о твоих. Поешь сначала нормальной еды, пока сам не превратился в морскую капусту. – Она придвинула корзину.
Сержант недолго колебался. Из корзины вкусно пахло. Настоящей едой! Запахи были незнакомые, но все равно приятные и аппетитные.
Он начал есть. Там были какие-то овощи, пластинки вареного мяса, что-то вроде хлеба.
После еды настроение вдруг стало куда благодушнее. И ему в самом деле захотелось поговорить с Марго. Правда, теплым разговор мог и не стать.
– Ну, рассказывай, – лениво проговорил сержант. – Как ты устроилась? Выгодно ли нынче торговать собой?
– Я не торгую собой, Ники, – очень спокойно ответила Марго. – Я вышла замуж.
– Что?!! – Лисин выпучил глаза. – Это ты, типа, пошутила? Юмор такой?
– Никакого юмора. Я вышла замуж. Здесь это быстро делается.
– И за кого? За хозяина дома, куда тебя на блядки водили?
– Нет, не за хозяина. За его ближайшего помощника.
– Я не понял… нет, я не понял… – Сержант мотал головой, не в силах поверить в услышанное. – Это что получается – вы с ним… это?.. С каким-то бакланом?
– Это? – демонстративно удивилась Марго. – Что такое «это»? Если «это» – играть в ладушки, то нет. Я его жена, Ники. Не будь ребенком, а?
– Ну… полная овуляция… – с горечью выдохнул сержант.
– Ну а теперь успокойся, Ники. И гадостей мне больше, пожалуйста, не говори. Мне могут голову оторвать, если узнают, что я здесь.
– Ну и?.. Что ты мне еще расскажешь?
Марго протяжно вздохнула, глядя куда-то мимо Лисина. Затем поднялась, отряхнула юбку.
– Давай выйдем на улицу, здесь дышать невозможно.
– Правда, что ли? А я, знаешь ли, дышу…
На побережье дул холодный ветер с моря. Мутные серые волны долбились в кромку пляжа, оставляя комки водорослей. Они шли вдоль линии прибоя, стараясь не попадать под брызги.
– Ники, ты больше не должен здесь гнить заживо, – сказала Марго. – Надо устраиваться в этой жизни, потому что другой пока не предвидится…
– Ну, ты-то уже устроилась… – вставил сержант.
– А ты еще нет. И я хочу тебе помочь.
– Ну-ну! – рассмеялся сержант. – И как? Найдешь мне богатую невесту?
– Нет, Ники, на богатую невесту ты пока не тянешь. Кстати, ты тут помылся хоть раз?
– Не-а. Представляешь, спинку потереть некому. И горячую воду что-то отключили…
Марго снова вздохнула, но решила не обращать внимания на колкости.
– Я буду приходить к тебе, когда смогу. Буду приносить еду и, может быть, какие-то деньги. Начинай понемногу выходить в город и осваиваться. Главное – не бойся! Не бойся ничего. Не бойся сделать что-то не так, тут к этому привыкли. Мы с тобой – всего лишь два чужака, никому не нужные и не интересные. И здесь таких полно – полгорода чужаков, все разные и все со своими прибабахами. Понимаешь меня?
– Ну, не знаю… А осваиваться – это как? В кабаке посидеть, на танцы сходить? Или на учет в паспортном столе встать?
– Как-нибудь, Ники. Просто поброди для начала, посмотри на людей… и не только на людей. Купи что-нибудь. И в трактир тоже можешь зайти. Попробуй с кем-то поговорить… Кстати, нас уже не ищут. Да и не искали толком. Мы чужаки, никому до нас нет дела.
– Смотри, самолет! – воскликнул вдруг Лисин, задрав голову к небу.
В просвете между облаками блестела яркая звездочка, за которой тянулся едва заметный белый след. Она быстро двигалась и вскоре пропала из виду за облаком.
– Это не самолет, Ники, – с печалью улыбнулась Марго.
– А что? Спутник?
– Это стратис. Такая непонятная штука, все их видели, но никто про них толком не знает.
– НЛО?
– Ага, вроде того. Одни говорят, что сверху за нами наблюдают какие-то Изначальные. Другие – что это опыты темных колдунов…
– Ого! А ты сама что думаешь?
– Ничего не думаю. Мне и без того есть о чем думать, Ники. О тебе, например.
– Ну, ладно, – бодро улыбнулся Лисин. – В кабак и на дискотеку я, допустим, схожу. А дальше что? Как мне тут устраиваться?
Марго замедлила шаг и затем присела на плоский валун, стряхнув с него песок.
– А дальше… – медленно произнесла она. – Дальше – самое главное.
– Ну, я слушаю.
– Хозяин моего мужа, – Марго говорила медленно, глядя в пустоту, – жирный туз в губернаторском доме. Он отвечает за ввоз в город разных товаров, в основном продуктов. И он любит, когда в этом деле – полный порядок.
Она запнулась, и Лисин нетерпеливо заерзал.
– А я при чем? Буду у него порядок наводить? Коробки с едой красиво расставлять?
Марго посмотрела на него в упор.
– Да, Ники, ты будешь наводить порядок, – как-то странно проговорила она. – Только не с коробками…
– Ну, говори! Что?
– Порядок – он разный. Работа для тебя найдется – не очень простая и не самая приятная, может быть… Главное, чтобы ты сам понял, что помогаешь сам себе.
– Да хватит уже меня лечить! – разозлился сержант. – Говори по делу!
– По делу я тебе все скажу, только чуть позже. Для тебя скоро появится это самое дело. Ты справишься, если только будешь вести себя как мужчина. И учти, что после этого дела ты сможешь себе позволить снять неплохую квартирку в городе. И питаться нормальной едой… какое-то время. До следующей работы.
– Ничего не понимаю, – потряс головой сержант.
– А ты подумай. – И Марго взглянула на него как-то по-особенному. – Жалко, пистолетик ты свой потерял… Хотя это здесь вроде и не проблема… я про пистолетик.
У Лисина вдруг начало вытягиваться лицо. Он, похоже, начал догадываться.
– Ты… ты серьезно?
– Да какие уж шутки, мальчик мой.
После этих слов Марго быстро встала.
– Мне пора, Ники, пока ненаглядный не хватился. Я приду, может быть, завтра. А ты – думай. Думай и готовься.
Она повернулась и быстро пошла в сторону портовых построек, обходя большие валуны. Лишь один раз обернулась, и ветер донес до сержанта ее слова:
– Ты только хорошо думай!
* * *
На закате горизонт вдруг ощетинился зубьями высоких, редко разбросанных утесов. Аматис велел Владу остановиться, а сам подстегнул своего крила и умчался в сторону невысокого, но очень густого леса.
Влад слушал тишину, стараясь пореже дышать. Он чувствовал себя неуютно и тревожно, оставшись в одиночестве посреди совершенно чужой земли.
За весь день они не встретили никаких неожиданных проблем и опасностей, но Аматис держался подозрительно, часто останавливал крилов и прислушивался, досадливо бормотал что-то себе под нос. Иногда спрыгивал на землю и внимательно осматривал какие-то следы. Пару раз они без видимых причин останавливались и пережидали что-то, спрятавшись в кустарнике.
…Крил тихо сопел и неслышно перебирал лапами, изредка косясь на Влада. Несмотря на свирепый вид, эти животные оказались вполне покладистыми и неглупыми. И ездить верхом на них было куда удобнее, чем на лошадях. Влад освоился буквально за полчаса.
Но Аматис сразу посоветовал Владу не злить их без особой нужды. Один щелчок волчьей пасти запросто перебивал кости руки, а удар когтистой лапы рвал мышцы, как солому. Крилы были не только средством передвижения, но и одновременно устрашающими охранниками.
…Аматис появился почти неслышно, когда по земле уже расползался вечерний мрак.
– Они вот-вот остановятся на ночлег, – сказал он. – Мы пойдем очень осторожно. Нельзя, чтобы нас заметили. Если увидишь впереди огонь костра – сразу говори мне.
Влад кивнул. Он знал, кого они преследуют, – того самого таинственного старика, с которым он переночевал в камере, а затем так неожиданно столкнулся уже здесь, на городской улице. Аматис развил весьма кипучую деятельность и привлек массу доверенных лиц, чтобы узнать о старике как можно больше.
Узнать удалось немного. Старик действительно оказался знахарем из какой-то далекой деревни. Его звали Сночез. Он получил свой сан в Шире, земле Темных Знаний, честно отучившись положенный срок в одной из школ-факторий.
Самой ценной информацией оказалось время его возвращения в свою деревню. Судя по всему, кому-то пришлось вести круглосуточную слежку, чтобы точно узнать день и час отправления. Знахарь выехал на повозке, запряженной лохматыми тихоходными чапами. Вместе с ним двигались еще две повозки с крестьянами и несколько вооруженных всадников-вурдов на крилах. Передвигаться в одиночку, насколько понял Влад, здесь мало кто решался.
Сумрак сгущался. Вскоре Влад понял, что различает только линию горизонта, а еще – Аматиса, который выглядел бесформенным пятном впереди. Неожиданно он остановился, выставив руку прямо перед лицом Влада.
– Я их слышу, – шепотом сказал он.
– Где? – удивился Влад.
– Там… – Аматис протянул руку вперед и вправо. – Тише! До них шагов триста, не больше.
Некоторое время они лишь молчали и не шевелились, внимательно прислушиваясь. Даже крилы перестали возить лапами по траве.
– Точно… – прошептал Аматис. – Вот отблески костра на деревьях, видишь?
– Угу, – кивнул Влад, хотя не видел ровным счетом ничего.
– Отойдем за тот холм, – решил Аматис. – Так они нас не заметят и не услышат. Старайся не шуметь и не говорить лишний раз. Сейчас от реки расползется туман, и любые звуки будут разноситься на всю округу.
За холмом нашлась удобная площадка, окруженная плотным кустарником.
– Устраивайся, – сказал Аматис, снимая упряжки с крилов. – Советую нарубить веток и подстелить их под плащ – так теплее. И организуй нам что-нибудь перекусить.
– А костер разводить не будем? – удивился Влад.
– Костер? – Аматис коротко рассмеялся. – А может, просто хором прокричим, кто мы и куда идем?
Влад пожал плечами. Предосторожности казались ему преувеличенными, но не в его положении спорить.
Крилы несмело прошлись взад-вперед, разминая уставшие спины. Потом как-то неожиданно и одновременно пропали из вида.
– Куда они? – спросил Влад, удивленный, что животных даже не привязали.
– Ужинать, – просто ответил Аматис, растягиваясь на плаще. – Им ведь тоже хочется есть. Не волнуйся, они хорошо проведут время и вернутся, когда нужно.
Влад содрогнулся, представив себя одиноким путником, повстречавшим такую зверюгу, хорошо проводящую время. Впрочем, одиноких путников тут быть не должно. Да и Аматис говорил, что обученный крил никогда не нападет на человека. Без приказа.
Простая, но добротная еда быстро вернула благодушие и правильное настроение. Спать не очень хотелось. Влад решил просто посидеть, глядя, как в разрывах облаков мерцают звезды.
– Что это?! – воскликнул он через несколько минут и даже вскочил.
– Где? – Аматис лениво пошевелился.
Где-то очень далеко в небо выстрелил столб яркого света. Довольно скоро он потускнел и начал едва заметно переливаться разными цветами. Но все равно оставался настолько ярким, что пробивал слой облаков. И там, в толще облаков, весело заплясали ломаные искорки разрядов.
– Ничего страшного, – сказал Аматис и зевнул. – Где-то лопнул земляной пузырь…
– Какой-какой пузырь?
– Это такие черные глыбы, очень гладкие и совершенно круглые. Иногда какая-то сила выдавливает их из земли. Потом они лопаются и несколько дней светят в облака. Штука довольно любопытная, но проку никакого.
– Темное Знание… – пробормотал Влад.
– Не сказал бы, – хмыкнул Аматис. – Темные тоже не способны ни объяснить, ни использовать пузыри. Так, диковинка, и не слишком редкая.
Влад продолжал, не отрываясь, разглядывать таинственный луч, упирающийся в небо. Для него эта диковинка была вполне любопытной.
– В твоих краях тоже есть Темное Знание? – неожиданно спросил Аматис.
– Да, пожалуй, есть, – ответил Влад, немного подумав.
– И что же, его тоже почитают, ему присягают?
– Некоторые почитают. Но в основном смеются над ним.
– Смеются? – Удивленный магистр даже привстал. – Но я не понимаю… Ваши слуги темной силы позволяют смеяться над собой?
Влад почесал затылок.
– Никакой темной силы нет, – сказал он. – И темного знания нет. Все это – обман для дурачков. А слуги, как ты их называешь, – жулики.
Аматис покачал головой. Он был не на шутку озадачен.
– У нас за жульничество с Темным Знанием очень серьезно карают, – проговорил он.
– У нас – нет. Никто ведь тебя не заставляет нести свои деньги какому-нибудь колдуну или там магу – белому, черному… Еще всякие сатанисты есть, но это вообще больные идиоты.
– Но если все так, как ты говоришь, – медленно проговорил Аматис, – то твой мир на грани хаоса. У нас такое тоже было. И обман, и колдуны. Из-за этого случилась самая долгая и страшная война. А скажи, тебе известно, кто оставил вашему народу Темное Знание? Кто был его полноправным обладателем?
– Никто. Когда-то давно люди были неграмотными, шарахались от всего непонятного. Чтоб было не так страшно, придумывали всякие объяснения – откуда молния, откуда звезды… Изобретали себе защитников и хранителей всяких. Теперь ученые все это объяснили, но некоторым просто нравится быть беспомощными дурачками. Я так думаю.
– Значит, Истинное Знание у вас доминирует! – Аматис даже обрадовался. – И все не так плохо!
– Ну, да. Доминирует. Хотя непонятного тоже много. Некоторые верят, некоторым – плевать. Всякие летающие тарелки, домовые, космические силы, экстрасенсы. Многие стараются это объяснить и по полочкам разложить, но не получается. А главное – никто ничего не может доказать.
Аматис снова растянулся на своем ложе, глядя в небо широко открытыми глазами.
– На твоей земле, Влад, прекрасное мироустройство. Нам бы так… Истинное Знание царствует, а над Темным все смеются… Забавно. И, наверно, ваши темные жрецы и не мечтают править миром?
– Может, и мечтают. – Влад усмехнулся. – Да кто ж им даст?
– У них вообще нет реальной силы? Нет единомышленников, нет тех, кто им верит?..
– Ну, кое-кто есть… дураков-то много. Но силы нет. И не предвидится.
– Хотел бы посмотреть на это. – Аматис рассмеялся. – Интересно, как вам удалось так приструнить своих темных.
– Да никак… – Влад не знал, что и сказать. – А ваши темные – все поголовно хотят воевать и править миром?
– Воевать не хотят. И не могут. – Аматис вдруг посерьезнел. – А править – да. Только об этом и грезят.
– Почему твой друг сказал, что война невозможна? – спросил Влад, вспомнив разговор в гостинице.
– Есть Догмат.
– Ну и что? Что стоит нарушить ваш Догмат, если они прямо-таки грезят?
– Многого стоит. И темным, и нам. Есть договоры, нарушать которые не просто невыгодно, а смертельно.
– И что смертельного? Если они такие сильные, как все говорят, – чего им бояться? Что они могут потерять?
– Детей, Влад. Они потеряют своих детей. И значит – свое будущее.
– Я не понимаю, – простодушно развел руками Влад.
– Триста лет здесь все было не так. Не было Академии, ученых, не было Истинного Знания. Только мгла. Все тайны мира были сосредоточены в руках гурцоров. Они называли себя прямыми потомками Изначальных… да и сейчас называют, только доказать это не могут. О науке и речи не шло, все мироздание было сложено из таинств и секретов, будто из кирпичиков. Войну начали простые граждане, и резон у них был простой – замучили бесправие, голод и страх. Война расползлась по землям и провинциям как эпидемия. Жить стало еще труднее – война не делает народ богаче. У гурцоров были все шансы разгромить восставшие провинции, но они сами себя погубили. Их попытки изменить себя и стать сверхсуществами закончились плачевно…
– Я опять не понял, – потряс головой Влад. – Какие еще сверхсущества? В каком смысле, изменить себя?
– В прямом, – усмехнулся Аматис. – Темное Знание очень коварно. Мы не устаем это повторять – каждый, кто им пользуется, рискует. Гурцоры рискнули – и проиграли. В них произошли какие-то изменения… ну, как болезнь. Их дети стали умирать, не прожив и месяца. Причем все. Поголовно. Ты ведь знаешь, у них нет мужчин и женщин, как это бывает у нас. Они все одинаковые.
– Одинаковые? – Влад невольно поморщился. – В смысле, одного пола?
– Ну, я бы сказал, у них вообще нет пола. Чтобы появился кокон с зародышем, нужны три гурцора. У них что-то передается при простых соприкосновениях, какие-то вещества, наверно. Я, честно говоря, не по этой части. В Академии Жизни тебе это объяснили бы лучше.
– Ничего, я, в общем, понял…
– Ну, вот, поэтому изменения начались у всех гурцоров, не только у тех, на ком ставили опыты. Они все, без исключения, оказались неспособны растить своих детей. А вот люди, как выяснилось, способны. Случайно было замечено – детеныш гурцора прекрасно растет и развивается в человеческих семьях. К этому времени гурцоров осталось мало. Они сами предложили прекратить войну. И еще попросили проявить милосердие к их детям, которые ни в чем не виноваты.
– А что им мешало построить лагеря, поставить охрану, поселить там пленных людей и заставить ухаживать за своими детьми?
– Нет, в этом-то весь секрет, – покачал головой Аматис. – Воспитание и уход должны проходить в совершенно естественных условиях. В добре, в любви. Детей отдают еще младенцами, люди должны привязаться к ним. Купить такое отношение невозможно. Вынудить – тоже. Поневоле задумаешься, что гурцорам для сохранения себя не хватило именно этого – добра и любви.
Влад помолчал, обдумывая услышанное.
– Хорошо, я понял, – сказал он наконец. – По этому вашему договору люди пообещали растить их детей. А они что должны? Прекратить войну – и все?
– Нет, не все. Главный пункт Догмата – не применять Темное Знание во вред гражданам мира. Есть и другие пункты, но все они вытекают из главного. Догмат довольно сложен, его окончательный текст составлялся и сверялся несколько лет. Но в нем – все! На девяти страницах – гарантия мира и безопасности для миллионов граждан. И любое нарушение, даже незначительное, жестоко карается.
Влад решился сказать то, о чем уже давно думал:
– Я понял, Аматис, ты не просто торговец зеркалами…
– Когда-то ты должен был это понять, – усмехнулся тот.
– А кто?
– Я – агент Протектората. Специальной службы, созданной в Академии, чтобы следить за соблюдением Догмата. Мой сан – Просвещенный магистр.
– Круто… – пробормотал Влад. – Тебе и убивать можно, кого хочешь?
– Убивать? – Аматис, казалось, удивился. – Тебе тоже можно убивать. В некоторых случаях. Все зависит от обстоятельств. Помнится, в клетке ты чуть не прикончил тех несчастных вурдов. – Он рассмеялся.
– А чего тут смешного? – насупился Влад. – Они меня сами чуть не изувечили.
– Смешно было смотреть, как ты с ними дерешься. Всякий знает, что вурда не одолеешь, воткнув ему в живот палку. У вурда две уязвимые точки: одна – ниже затылка, вторая – под подбородком. Бьешь сзади – и он теряет способность уверенно двигаться. Бьешь спереди, ломаешь гортань – и он захлебывается кровью. Я тебе покажу, как это делается. Позже… – Аматис протяжно зевнул.
– Можно я еще спрошу кое-что? – сказал Влад. – Я все-таки не понял… Темное Знание – это что? Откуда оно?
– Честно сказать, я и сам плохо это понимаю. Да и гурцоры не так о нем осведомлены, как хотят представить. Если коротко… Темное Знание – система тайных знаков, оставленных нам Изначальными. Тот, кто их разгадает, становится сильнее. И чем больше разгадаешь – тем больше этой силы. В общем, так.
– Ясно, – сказал Влад, заворачиваясь в плащ, который уже заметно отсырел. – Будем спать.
Он уснул бы почти сразу, потому что сонливость навалилась неожиданно быстро, но вдруг Аматис опять заговорил:
– Скажу тебе откровенно, Влад, мы часто сами ведем себя неправильно. Отрицаем Темное Знание, хаем его, пугаем им… А при этом каждый день им пользуемся. И ведь прекрасно понимаем: если завтра его не станет, мир рухнет. Он в буквальном смысле рухнет, вместе с домами, мостами, летающими машинами, а еще – медициной, сельским хозяйством… Догмат – совершенен, а все остальное – нет…
* * *
Влад проснулся и едва не вскрикнул, увидев прямо перед собой звериную оскаленную пасть. Впрочем, он быстро понял, что это всего лишь крил, вернувшийся с ночной прогулки, как и обещал Аматис.
А вот самого Аматиса рядом не было. Его плащ, аккуратно сложенный, лежал неподалеку на груде веток. Вокруг шевелился туман, не позволяющий заглянуть дальше двадцати шагов.
Влад поднялся, его слегка трясло от утреннего холода. Чтоб согреться, он слегка попрыгал, потом отжался три десятка раз. Мышцы заработали веселее, да и в голове посвежело.
Аматис появился довольно скоро. Он спрыгнул со своего крила и хмуро сказал:
– Долго спим. Они вышли еще затемно.
– Мы их потеряли?
– Да нет… Впереди река, мост рухнул еще в прошлом году. Они провозятся с замораживанием достаточно, чтоб мы их нагнали.
– Каким замораживанием?
– Ледяной мост. Опытные гурцоры делают его в два щелчка, но деревенскому знахарю придется здорово напрячься…
– Темное Знание?
– Оно самое. Только не изображай такое благоговение, я тоже умею делать ледяные мосты… Разожги костер, что ли… Теперь можно. Подкрепимся горячим перед дорогой.
Когда они тронулись в путь, туман рассеялся. Стало пригревать. Влад подумал, что жизнь не так уж плоха. В любом случае интереснее, чем таскать упаковки мороженой рыбы на складе. Жаль только, здесь нет друзей и своего дома. А так – вполне можно жить.
Впрочем, благодушие продлилось недолго. И вскоре опять нестерпимо захотелось домой – к родным улицам, дворам, магазинам, троллейбусам… Если, конечно, они еще существуют в природе.
Впереди показалась река. Заболоченный берег зарос кустарником, запутанным и почти непроходимым. Другой берег терялся в дымке.
– Здесь они не пойдут, слишком широкое место, – пробормотал Аматис. – Будем двигаться вдоль берега, аккуратно, без спешки. Старайся держаться там, где кусты повыше.
– А нам точно туда? – поинтересовался на всякий случай Влад. – Может, они двинулись в другую сторону.
– Не знаю, – ответил Аматис. – В крайнем случае, найдем удобное место, переправимся там. Тем более спешить нам уже некуда. Я понял, куда они идут. Мы с тобой все равно войдем в их деревню не раньше, чем стемнеет.
Впрочем, направление Аматис угадал. Удобное место оказалось там, где река делала крутой поворот.
– Надо же… – процедил Аматис. – Быстро управились.
Он имел в виду ледяной мост, пересекавший стремнину. Отсюда мост выглядел просто изломанной светлой полосой поперек реки, Влад даже не сразу его заметил.
– Не растает? – спросил он.
– Растает, – кивнул Аматис. – И довольно быстро.
– Так пошли?
– Рискованно… Они недалеко ушли, не хочу воткнуться им прямо в задницы.
Прямо на их глазах мост покрылся трещинами и через секунду поплыл по течению большими ледяными глыбами.
– Никогда не нужно торопиться, – вздохнул Аматис. – Ты как себя чувствуешь в воде?
– Нормально. Плаваю. А мы новый мост разве замораживать не будем?
Новый мост в планы Аматиса не входил. Он посоветовал Владу раздеться, завернуть вещи в плащ, который плохо пропускает воду, и завязать покрепче.
Переправлялись, держась за шкуры крилов. Течение оказалось сильным, но животные довольно шустро с ним боролись, да и расстояние в глубокой части было небольшим.
– Мост построим на обратной дороге, – сказал Аматис уже на другом берегу, стуча зубами от холода. – Если придется везти знахаря в клетке.
– Есть такие планы?
– Наверняка. Что-то мне подсказывает, что так и будет.
В сотне метров от берега начинался лес. Пятнадцатиметровые деревья напоминали гигантские стебли укропа. Стояли они достаточно редко, и в отсутствие кустарника передвигаться здесь было сплошным удовольствием. Не то что по топкому заросшему берегу.
– Идем с ними почти след в след, – довольно улыбаясь, сообщил Аматис.
– Угу, – кивнул Влад, хотя никаких следов не увидел.
– Интересно, почему нет дороги? – спросил он через пару минут.
– Без моста не имеет смысла. Все добираются напрямик.
– А почему не построят мост?
– Не знаю. Бывает, что жители считают это обязанностью властей, а власти не могут решить, чья эта территория. Местной префектуре этот мост не слишком нужен, поскольку вопрос всего лишь в маленькой бедной деревушке…
– Все как там, у нас… – хмыкнул Влад.
Через некоторое время им попалась странная штуковина – огромный ржавый диск, наискосок вросший в землю. Словно сто лет назад какой-то великан обронил здесь монету. А потом подобные вещи стали попадаться чаще, и не только диски, а какие-то короба, балки, плиты, покореженные мощные каркасы и прочие железные куски невообразимых форм.
– Следы Изначальных, – сказал Аматис, предвидя вопрос Влада. – Не спрашивай, что это и зачем, – никто не знает.
– А почему кругом ямы и кучи, словно кто-то здесь рылся?
– Так и есть, рылись. Охотники за Темным Знанием – они роются везде, где Изначальные оставили свой след. Впрочем, это могли быть и ученые из Академии Времени, но разница невелика.
– И что тут можно найти?
– О-о, многое! Всего и не перечислить. Все инструменты и средства, которыми владеют темные ведуны, были найдены в подобных местах. Например, самый дорогой металл мира – магнетин.
– Что же в нем особенного?
– Если сплавить несколько кусочков в один, а потом снова разделить на фрагменты, то они смогут особым образом взаимодействовать с собой.
– Как магнит?
– Сложнее. Впрочем, что рассказывать – я тебе покажу…
Аматис достал из поясной сумки замысловатую штуковину, больше всего напоминающую поделку из детского конструктора, и как-то нацепил ее на руку. Штуковина стала походить на клешню мультяшного робота.
– Смотри! – Аматис выбросил руку перед собой, и в пяти метрах перед ними в ствол дерева вонзилось короткое блестящее лезвие. – И еще смотри…
Он сжал кулак, и лезвие моментально оказалось у него в руке, притянутое невидимой силой.
– А еще так… – Он подбросил лезвие вверх, сделал рукой какой-то неуловимый жест, и сверху посыпались листья и ветки. Клинок несколько секунд порхал в кронах, как бабочка, срезая все на своем пути. И судя по всему, Аматис как-то управлял им.
– Здорово! – искренне поразился Влад, когда лезвие вернулось к Аматису.
– Да, неплохо… только этому нужно долго учиться. А так – очень даже полезный материал, и не только в драке.
Аматис аккуратно сложил механизм в сумку и добавил:
– Но больше всего эти копатели мечтают найти Хранилище. После перемирия темные были обязаны уничтожить оружие, которое использовали против граждан. Или передать законной власти. Они предпочли уничтожить. Но многие верят, что большое количество оружия уцелело и ждет иных времен в тайном Хранилище.
– Оружие типа этого? – Влад кивнул на сумку.
– Нет, что ты! Это – просто игрушка. Я говорю об оружии, которое может молниеносно сжечь многотысячное войско. Или обрушить под ним землю в бездонную пропасть. Или заморозить воздух так, что воины рассыпаются от малейшего прикосновения. Или превратить в убийственные снаряды все вокруг – даже песок под ногами. Это не просто оружие, а способ управлять миром – живым и неживым. И они управляли – много веков.
– Ты в это веришь? Я про их супероружие.
– Верю? Я это видел! И скажу честно, Истинное Знание не одержало бы победу, если б гурцоры сами себя не подвели. Эй, похоже, под нами тропа, давай-ка свернем в лес!
– А чем плоха тропа?
– Замечено, что вдоль дорог информация разбегается слишком быстро. Даже самых пустынных дорог. Нам это не нужно.
Территория загадочных ржавых руин кончилась. Вокруг был только лес – очень чистый и светлый.
– Не верится, что гурцоры такие уж мрачные злодеи, – вернулся Влад к прежней теме. – Сколько я их ни встречал – вежливые, робкие, в глаза не смотрят…
– Конечно, они вежливые, – с металлом в голосе ответил Аматис. – У них другого выхода нет. Они очень и очень вежливые, когда это выгодно. И я искренне тебе желаю видеть их только такими. Поскольку встречу с рассерженным гурцором не всякий переживет.
– Почему вы все так уверены, что они хотят всего этого – войны, власти? Не очень-то похоже, глядя на них. Да и живется им вовсе не плохо, как я погляжу…
– Потому мы уверены, мой юный друг, – тихо ответил Аматис, – что низверженный бог никогда не смирится с ролью простолюдина. А они помнят времена, когда были богами для огромных народов. И они тоскуют об этих временах. Не суди строго, ты бы на их месте тоже затосковал. Остановись-ка!
Аматис резко осадил своего крила. Влад бросил тревожный взгляд вперед.
В десяти шагах от них, на хорошо утоптанной тропе, стояло самое отвратительное существо из всех, что Влад встречал – и в своем, и в этом мире.
* * *
Спустя всего несколько секунд Влад понял, что малость погорячился с оценкой. Зрелище было в самом деле не из приятных, но стоял перед ними всего-навсего мальчишка. Все дело было в его голове. Ее покрывал огромный уродливый нарост, похожий на заплесневелый гриб.
Нарост был даже больше головы, и от этого мальчишка сутулился – его шея не выдерживала двойного веса. Единственный видимый глаз блестел откуда-то из глубины.
Чуть позже Влад заметил, что кусок такой же опухоли торчит из-под рубашки в районе поясницы.
Аматис вполголоса выругался.
– Держись спокойно, – буркнул он Владу и не спеша направил крила к мальчишке. Тот слегка попятился, но не ушел с тропы.
– Эй! Есть тут поблизости ферма или деревня? – достаточно добродушно спросил Аматис. – Нам нужно поесть и, может быть, переночевать. Мы заплатим.
– Тут деревня неподалеку, – ответил мальчишка. Голос у него был самый обычный, мальчишеский. – А вы откуда?
– Мы едем из Эшора, я зеркальщик, а это мой слуга. Если в деревне есть зеркала, можем и поторговаться. – Аматис спрыгнул с крила и начал совершенно мирно подтягивать сапоги и стряхивать с них пыль.
– Я не знаю про зеркала, редре, – сказал мальчишка. – Деревня там, прямо по этой тропинке.
– Как тебя зовут? – Аматис достал из сумки пластинку сушеного мяса, оторвал зубами кусочек и принялся с беззаботным видом жевать. – Подойди, не бойся, я едва тебя слышу.
Мальчишка несколько секунд раздумывал, затем начал приближаться.
– На, поешь. – Аматис протянул ему мясо, а сам уселся на траву и вытянул ноги, как сделал бы любой уставший от дороги путник.
Судя по тому, как пацан вцепился в угощение, богачом он не был.
– Не укусит? – поинтересовался он, отодвигаясь от крила.
– Нет, он детей любит. У меня самого таких, как ты, двое. Один чуть постарше. Большая у вас деревня?
– Полста домов, – с набитым ртом ответил мальчишка. – Кузнечная фабрика есть, маленькая. Гостиниц и трактиров нет, но вас кто-нибудь пустит.
– Может, ты и пустишь?
– Не, редре, у нас места мало и кормить нечем. Нам даже черных на воспитание не дают.
– У вас есть дети темных? – удивился Аматис.
– Есть малость. А чего ж – у нас хорошо, спокойно, тихо…
– Понятно… А с лицом у тебя что?
– Это, что ли? – Пацан шлепнул себя по щеке. Вернее, по тому месту, где она должна быть. – Это зараза какая-то. У половины деревни такое. Только у меня – больше всех, – прибавил он с ноткой гордости. – Потому что у мамки денег на знахаря нет. Были б деньги, он бы помог.
– Зовут его как, знахаря вашего?
– Сночез. Раньше был просто старый Исин, а вернулся от темных – сразу стал редре Сночез.
– А другим ваш знахарь помог? – с подозрением спросил Аматис.
– Помогает. Только оно опять растет. Это от темного дома. Мы ж туда лазили, вот и заразились. Там сейчас двери-окна заколочены, а пацаны все равно лазят…
– У вас есть темный дом? – снова удивился Аматис.
– Есть – старый совсем, брошенный. Тыща лет ему! Говорят, там когда-то школа-фактория была.
Влад наконец слез с крила и стоял поодаль, по очереди разминая ноги. Мальчишка покосился на него, но опасности в слуге доброго редре не увидел.
– Значит, говоришь, денег нет у мамки… – Аматис задумчиво, даже оценивающе посмотрел на мальчишку. – А хочешь, будут деньги? И на знахаря, и на еду…
– А что надо-то, редре?
– Да почти ничего. Просто не говори никому, что нас видел, ага?
– И все, что ли? – опешил мальчишка. – Ты, наверно, смеешься, редре, надо мной.
– Нет, не все, – хитро улыбнулся Аматис. – Еще один пустячок. Принеси-ка нам воды из вашего колодца. Нет, из всех колодцев. Сливай в один кувшин и неси. Огород у вас есть?
– Огород есть у всех.
– Ну, и с огорода какой-нибудь травки. Немножко. Это все.
– И ты, редре, за это мне денег дашь? – Пацан даже отступил с недоверчивым видом.
– Тебе не дам, мал еще. Мамке твоей дам. Пусть рубаху новую тебе купит, а то ходишь как оборванец.
– Не врешь?
– Слово торговца. – Аматис протянул открытую ладонь, и пацан, немного погодя, по ней шлепнул своей.
– Ладно, редре. Я быстро обернусь. А дашь еще мяса? Для братьев дашь?
– Бери. Ждем тебя здесь. Только уговор – ни слова, ни звука!
– Ждите, я скоро!
Мальчишка умчался по тропинке. Аматис проворно вскочил и достал из сумки какой-то сверток.
– Помоги, – сказал он Владу, и тот подсадил его на ближайшее дерево.
В свертке были зеркала. Аматис укрепил одно на дереве, замаскировал ветками, а по второму сверился, хорош ли обзор.
– Уходим отсюда подальше! – скомандовал он, спрыгнув на землю и подзывая крила.
– Ты ему не веришь? – спросил Влад.
– Не тот случай, чтобы играть в «веришь – не веришь». Вообще-то обманывать нас у него причин нет… я так думаю. Но рисковать не стоит.
– А зачем все это: вода из колодцев, трава?
– Да есть одно подозрение. Поехали.
Они удалились от тропинки метров на пятьсот, здесь Аматис велел привязать крилов и затихнуть. Сам он достал зеркало и принялся наблюдать.
– Что за темный дом? – чуть погодя спросил Влад, у которого это понятие вызвало неожиданно мрачные ассоциации.
– Не знаю… Может, усадьба какого-нибудь древнего ведуна. В прежние времена, как ты понимаешь, у темных были самые богатые дома. И после войны хватало желающих их занять. Но не всегда это хорошо заканчивалось. Темная сила продолжает витать в древних стенах. И далеко не всегда она идет на пользу живущим.
– Сносить надо такие рассадники, – буркнул Влад. – Они тут сами не понимают, что ли?
– Понимают, но… В общем, увидишь – сам поймешь. Тише, мальчишка идет…
Влад заглянул в зеркало. Ребенок торопливо двигался по тропинке, в руке он тащил корзину. Остановившись на условленном месте, он некоторое время озирался, потом сел на кочку и принялся ждать.
– Ну, идем? – нетерпеливо проговорил Влад.
– Никогда не спеши, – пробормотал Аматис, вглядываясь в зеркало. – Никуда он не денется.
Они выдержали несколько томительных минут и наконец двинулись. Мальчишка издалека заметил их и поднялся навстречу.
– А я знал, редре, что ты спрячешься, – радостно сказал он. – Потому и ждал тебя.
– Больно ты умный, – усмехнулся Аматис. – Показывай, что принес.
В корзине оказался мятый железный кувшин с водой и какие-то корнеплоды. Воду Аматис вылил в свою флягу, кувшин и корзину вернул мальчишке.
– Вот это – тебе. – Он протянул пацану небольшой мешочек. – Купи себе поесть. И братьям купи. А остальное я твоей мамке завтра отдам.
– Не обманешь? – весело спросил мальчик.
– Когда я тебя обманывал?! Ладно, иди – и ни слова в деревне, помнишь? Нет, постой. Радист у вас есть?
– Был, только сгорел в пожаре. И радио его сгорело. Оно все равно негодное было, ничего не слышно.
– Ладно, беги, завтра увидимся. – Он повернулся к Владу: – Не будем терять времени. Сними зеркало с дерева и догоняй.
Оказавшись подальше от тропинки, он снял с крила большую седельную сумку и долго в ней копался, перебирая какие-то склянки, коробочки, трубки и пакеты. Потом расстелил на траве плащ, разложил на нем свои загадочные вещицы и занялся, как показалось Владу, химическими опытами.
Возился он долго, не меньше часа. Влад здорово проголодался, но не решался напомнить о своем праве на обед.
Наконец Влад услышал короткий торжествующий смешок.
– Попался наш старикашка, – сказал Аматис, собирая химическое хозяйство в сумку. – Я сразу понял, что дело тут не в темном доме.
– А в чем? И какое дело?
– Эта болезнь у пацана… Знахарь специально травит колодцы одним синтетическим составом. Я с таким уже встречался, но не думал, что встречусь снова. Здесь, в глухой забытой деревне, такие фокусы еще удаются.
– Зачем он травит колодцы?
– Чтобы потом брать деньги за лечение, неужели не ясно? Грубейшее нарушение Догмата – прямое использование Темного Знания во вред гражданам. Теперь не отвертится…
Он извлек из сумки один из своих загадочных свертков.
– Побудь здесь, а я отойду ненадолго, пообщаюсь с местными властями. До вечера, пожалуй, можно отдохнуть, а потом будем встречать гостей.
И он ушел, оставив Влада в полном недоумении.
* * *
Свежеобретенный муж Марго разглядывал Лисина несколько минут, прежде чем начать говорить. Лисин в свою очередь откровенно разглядывал его, не стараясь при этом понравиться или быть любезным.
Новый знакомый сержанта был невысокого даже по местным меркам роста, плотный и совершенно лысый. Шея у него почти не просматривалась, и вообще он весь напоминал оструганную дубовую колоду. Правда, в движениях чувствовалась и сила, и ловкость.
Они встретились в каком-то сарае неподалеку от порта. Здесь ничего не было, кроме пыли и нескольких пустых ящиков, которые пришлось приспособить под стулья.
– Мне сказали, что ты сильный и быстрый, – услышал наконец Лисин.
– Не жалуюсь, – ответил он, пожимая плечами.
– И еще – ты убил крила голыми руками. Это правда?
– Раз говорят – значит, правда, – усмехнулся сержант, решив не вдаваться в подробности.
– Угу… – Человек заложил руки за спину и сделал несколько шагов взад-вперед. Наконец, сел на ящик прямо напротив Лисина. – Меня зовут Киван ре Лури. Ты должен говорить мне «редре». Это ясно?
– Нет проблем… редре.
– Это хорошо, что нет проблем. Собственно, избавление от проблем и будет твоей работой. Ты меня понимаешь?
– Я понятливый.
– Надеюсь, что так. Хочу сразу предупредить, что я тебя не знаю и знать не хочу. О нашем с тобой знакомстве не признаюсь даже под пыткой. От тебя жду того же самого.
– Согласен.
– Редре!
– Да, редре.
– Перейдем к делу. На другом краю этого порта есть большой дом, окруженный забором. Сегодня ночью этот дом должен сгореть дотла. Со всем, что будет внутри.
– А что там внутри? – поинтересовался Лисин.
– Вообще-то это не твоего ума дело, и впредь таких вопросов прошу не задавать. Но для первого раза отвечу: это склад. Там хранится добро, которое водыри вурдских банд передают на продажу из Дервейга. Это в основном имущество ограбленных торговых караванов.
– Ясно… И не жалко жечь имущество?
– Лично мне жалко торговцев, которых убивают во время нападений в Дервейге. Да и моему хозяину тоже. Мы предупреждали вурдов, чтобы убирались из города со своими кровавыми товарами. Теперь пришло время действовать.
– Получается, мы наказываем бандитов?
– Именно так.
– А если так – почему ими не займется полиция? И что будет со мной, если я попадусь? Не вурдам – полиции?
– Тебя арестуют и станут судить как обыкновенного преступника. И участь твоя будет печальна, потому что ты не состоишь ни в какой гильдии. Тебе никто не поможет.
– Спасибо. Умеете подбодрить.
– Что касается участия полиции… Полиция здесь ни при чем. Это наши торговые дела, и мы решаем их своим умом.
«И чужими руками», – подумал Лисин, а вслух сказал:
– А если меня схватят вурды?
– Просто убьют. – Киван развел руками. – Убьют как врага. Кстати, у тебя есть оружие?
– Конечно, нет!
– Я дам тебе кое-что… – Он выглянул на улицу и кого-то позвал.
В двери появился сгорбленный энеец с длинным свертком.
– Это Лоуд, отличный специалист по вооружению. Вы поговорите, а мне пора. Задачу ты понял, а деньги получишь завтра, здесь же и в это же время.
Лури вышел, еще раз глянув напоследок на Лисина – очень внимательно и даже как-то пронзительно.
– Только помни, – проговорил он, – дом должен сгореть дотла.
Энеец развернул свою поклажу и снизу вверх взглянул на Лисина своими огромными водянистыми глазами.
– Мне сказали, что ты – чужак и у тебя нет оружия. Я кое-что принес.
– Показывай. – Сержант с готовностью присел рядом на корточки.
– Вот это – обычный огнемет. – Энеец протянул несуразный самострел, подобные которому Лисин не раз видел у вурдов. Это был самый большой предмет из свертка.
– Ясно. – Сержант взвесил штуковину в руках. – На чем работает? Горящим керосином стреляет?
Энеец взглянул на него с некоторой укоризной.
– Ты совсем не знаешь оружия? – печально спросил он.
– Я знаю много разного оружия. Но с таким металлоломом встречаюсь впервые.
– Огнемет стреляет раскаленной железной крошкой, – вздохнул оружейник. – Чем ближе противник, тем больше шансов прожечь ему брюхо. Не самое совершенное оружие, зато официально разрешено Академией Истинного Знания.
– А в чем его несовершенство?
– Медленно срабатывает, слишком быстро греется и заклинивает. Ни мощности, ни точности. Дальше пятнадцати шагов – разве что плащ прожжет…
– А что ж ты принес такое балахло?
– Я не только это принес. Слушай и запоминай…
* * *
Часом позже Лисин выскреб из кармана остатки тех денег, что дала ему Марго, и сделал два важных приобретения.
Он купил потрепанный плащ с капюшоном и длинный темный шарф. Плащ оказался идеальной одеждой для того, кому есть что прятать. Особенно оружие. А под шарфом он спрятал свое лицо – просто обмотал вокруг головы.
В таком облачении сержант стал похож на гурцора, но это ему только нравилось. Он был совершенно неузнаваем и чертовски непримечателен в городской толпе.
До наступления темноты он бродил в порту, разглядывая корабли – округлые и неказистые, как надувные игрушки.
Разок он прошелся возле дома-склада, который ему указали. Никакой мало-мальски ценной информации не добыл, разве что разведал кое-какие подступы. Один раз на его глазах открывались ворота, чтобы выпустить груженую повозку, запряженную лохматыми чапами. Место было тихое, несмотря на близость действующего порта.
С наступлением сумерек сердце сержанта начали подгрызать страхи. Лисин старался не думать, что с ним будет, окажись он в руках вурдов-разбойников. Но мысли сами по себе текли в беспокойном направлении. Самое лучшее – просто порвут пополам. Или откусят голову.
Значит – не надо попадаться. Сержант постарался собрать все свое самообладание в кулак. Темнота наступала стремительно, приближалось время действовать.
Город затихал, только со стороны порта слышался грохот каких-то гулких железяк и едва различимые голоса. Сержант осмотрелся, внимательно прислушался, а затем перекинул огнемет за спину и быстро взобрался на какую-то ржавую конструкцию, возвышавшуюся метров на восемь-десять. Отсюда открывался вид на двор.
Дом был непростой – с двух сторон к нему были пристроены вместительные сараи с широкими воротами. В противоположном конце двора стоял навес, под которым топтались и вздыхали уставшие чапы.
Свободное пространство двора было занято поломанными повозками, бочками, ящиками, среди которых было очень удобно прятаться.
В доме горел свет. Лисин решил не торопиться. Лучше лишний час понаблюдать. Сержант подумал было, что надо дождаться, пока дом уснет, но потом отверг такую мысль. В спящем доме лучше слышны звуки, а из темных окон легче увидеть нежданного гостя. Действовать следовало, что называется, под шумок…
Потекли тягостные минуты ожидания, страха и неуверенности. Сержант знал, что ввязался в тяжелую игру, и это тяготило его. Самое худшее, что при неудаче рассчитывать не на кого. «Мы здесь чужаки и никому не нужны», – говорила Марго.
И в самом деле, Лисин на этой «работе» ощущал себя всего лишь расходным материалом – пешкой, которую не жалко потерять.
Сидеть в засаде вскоре стало невмоготу. Лисину нестерпимо хотелось приблизить момент, когда он сделает дело и с легким сердцем скроется в ночи. И эта тяга была даже посильнее его страхов.
Он неслышно спрыгнул на землю и поспешил к забору.
Проникнуть во двор он решил с той стороны, где находился загончик для чапов. Там было достаточно темно, а кроме того, их топтание и вздохи заглушали посторонние звуки.
Перескочить забор одним махом не удалось: на сержанте болтался тяжелый огнемет, а еще клинок – хоть и короткий, но сковывающий движения.
«Огнемет – штука устрашающая, но ненадежная, – говорил ему энеец-оружейник. – Другое дело – клинок, стремительный и тихий. В умелых руках пострашней трех огнеметов…»
Лисин его мнение выслушал, но разделить не торопился. Проблема в том, что его руки были как раз неумелыми. И вещь стреляющая была ему куда привычней, чем режуще-колющая.
…Чапы встретили его появление сдержанным ворчанием. Лисин вспомнил, что ему говорили, и первым делом принял некоторые меры безопасности. А именно – подобрал клок соломы, испачканной навозом, и натер плащ. Теперь вурды, несмотря на их звериное обоняние, не смогут вынюхать появление постороннего.
Прячась в завалах бочек и ящиков, Лисин начал приближаться к дому, на каждом шагу прислушиваясь и оглядываясь. Ему казалось, что слух обострился, что он слышит куриные голоса вурдов и звон посуды в доме.
На самом деле во всей округе было очень тихо.
Внезапно в доме стукнула дверь. Сержант молниеносно нырнул за ближайший ящик и застыл. Скрипнула вторая дверь, на крыльцо кто-то вышел. У Лисина возникла маниакальная мысль, что он плохо спрятался. Что его тело стало огромным и выпирает из укрытия. Он стремился вжаться в землю, стать плоским и неподвижным. Вместо этого организм отвечал ему предательской крупной дрожью.
Вскоре дверь закрылась, и наступила тишина, но сержант еще долго лежал, прислушиваясь и пытаясь успокоить нервы.
Добравшись до стены сарая, примыкающего к дому, он нащупал небольшую сумку на поясе. В мягкой, похожей на грелку фляге он принес особый состав, который дал ему энеец-оружейник. Эта штука должна была здорово упростить выполнение задачи, если только все правильно сделать.
Оружейник предупредил, что Лисину предстоит использовать Темное Знание, поэтому осторожность должна быть чрезвычайной. Ни одна капля состава не должна попасть на кожу или одежду.
В темноте соблюдать осторожность было вдвойне трудно. То и дело озираясь, сержант начал брызгать из фляги на стену сарая – по чуть-чуть, буквально по капле. Этого должно было хватить.
Он обработал уже две стены, когда в районе крыльца снова стукнула дверь. Лисин вздрогнул, панически обернулся, ища, где спрятаться.
Ничего не последовало – похоже, звук был случайным.
Зато, вернувшись к своему занятию, сержант увидел на своем плаще бесформенное светящееся пятно…
Он словно остекленел на месте. Ни капли состава на кожу или одежду – этот наказ врезался в память.
Самообладание покинуло Лисина. Он выпустил флягу из рук и принялся судорожно срывать с себя плащ, запутавшись при этом в ремне огнемета.
Когда с плащом было покончено, он вдруг понял, что стоит в луже опасного состава. Уже ничего не соображая, сержат отпрыгнул в сторону – и налетел на груду каких-то корзин, которая тут же обрушилась, увлекая соседнюю стопку ящиков.
После грохота последовало мгновение тишины, а затем в доме раздался тяжелый топот. Лисин бросился было к забору, но в то же мгновение все вокруг озарилось ярко-желтым светом – сам по себе вспыхнул брошенный плащ, а за ним воспламенился и разлитый по земле состав, перегораживая ему путь.
Лисин бросился в противоположную сторону, подхватив с земли оброненный огнемет. Споткнулся, прокатился несколько шагов по земле, а когда вскочил, понял, что стоит точно напротив двери дома.
В следующую секунду дверь открылась.
Лисин мало что разглядел – только очертания громоздкой туши вурда в проеме. Он понял, что через мгновение эта зверюга вырвет ему ноги. Если только не действовать первым…
Он поднял огнемет и сдавил рукоятку, как его учили, до щелчка. Щелчков получилось несколько – от напряжения хрустнули пальцы. Но… ничего не произошло.
Мгновения растягивались в вечность, сержант тискал рукоятку, но оружие молчало.
Фигура в проеме начала движение. В эту же секунду огнемет в руке вдруг дернулся, издал сухой храп, и пространство на шаг впереди заняло облако дыма.
Лисин отшатнулся, успев заметить, что раскаленная струя выжгла вурду половину головы. Тот вскрикнул по-петушиному, отступил в глубь дома, хватаясь за уродливую морду лапами. Затем снова шагнул вперед. Сержант попытался еще раз выстрелить, но огнемет замолчал окончательно.
И тут наконец вспыхнул сарай. Стена пламени молниеносно поднялась на добрый десяток метров, двор осветился до самых дальних уголков. Тоскливо завыли испуганные чапы в загоне.
Лисин швырнул огнемет и помчался к забору, огибая пылающую землю и уже занявшиеся ящики с бочками. Впереди него бежала собственная тень, изломанная и мечущаяся, как тряпка на ветру. За спиной слышался только треск и рев пламени.
Он не помнил, как взлетел на забор, соскочил и помчался в полной темноте по окраине порта, спотыкаясь и падая едва ли не на каждом шагу, раздирая локти и колени до крови. Клинок он попросту выбросил, бежать с ним было невозможно.
Этой ночью он решил не идти к усодам. Он боялся каждого живого существа, каждой тени. Ему казалось, что этот дикий мир уже знает про него все. И только ждет минуты, чтобы расквитаться.
На безлюдной темной окраине города Лисин остановился и обернулся, задыхаясь от долгого бега. Зарево было хорошо видно, подсвеченные клубы дыма поднялись к самым облакам.
Сержант нашел покосившийся заброшенный дом и спрятался на втором этаже, заваленном ветхим хламом.
До самого утра он не сомкнул глаз, прислушиваясь к малейшим звукам снаружи. Потом усталость взяла свое, и он забылся неровным, рваным сном часа на три.
Проснувшись, он вдруг ощутил странное спокойствие и уверенность.
Этот мир, похоже, принял его.
* * *
Вечером действительно пожаловали гости, и появление их было весьма эффектным. Аматис отыскал ровную площадку, закрытую от деревни густым лесным массивом. Некоторое время он ходил по ней и, как показалось Владу, чем-то брызгал на траву.
Когда стемнело, Влад наконец понял: его хозяин соорудил на скорую руку небольшой аэродром! Там, где он обработал траву, возникли светящиеся пятна и кресты, хорошо заметные с высоты.
Около часа они ждали, затаившись на опушке, пока в небе не появилось летающее нечто. Неведомый аппарат был окружен облаками светящегося пара, в землю упирались лучи мощных прожекторов. Он был похож на приплюснутую глубоководную рыбу, высунувшую нос из тумана. В воздухе разлился низкий вибрирующий гул, словно рядом завис рой электробритв.
«Летающая рыба» мягко осела на траву, гул стих. Через короткое время из нее показались пассажиры.
– Идем, – коротко позвал Аматис и первый выступил им навстречу.
Гостей было не меньше десятка. Причем половина из них – гурцоры в темных плащах и масках. Остальные – вооруженные люди, судя по всему, какие-то солдаты, а может, полицейские.
Один из гурцоров подошел к Аматису.
– Здравствуйте, магистр. Я – темный советник местной префектуры, здесь – в качестве прокуратора.
– Это хорошо. – Аматис вежливо поклонился. – Я рад, что вы прилетели.
– Не могу ответить вам такой же радостью, магистр. Вы осознаете, насколько серьезны ваши обвинения против знахаря Сночеза?
– В полной мере, прокуратор.
– И вы знаете об ответственности, если обвинения окажутся ложными…
Вместо ответа Аматис полез в поясную сумку. Он достал какой-то пузырек и помахал им перед лицом гурцора.
– Знакомая штучка? Вы ведь не станете утверждать, что она просочилась в местные колодцы случайно? Этот состав сначала нужно изготовить, а потом еще поддерживать нужную концентрацию, так ведь?
Гурцор, казалось, был несколько обескуражен.
– Мы не можем ничего утверждать, пока не проведем точные исследования, – буркнул он.
– Всецело согласен. А потому – давайте поторопимся. Мы должны войти к знахарю очень аккуратно, чтобы он не уничтожил следы в своей лаборатории.
До деревни маленький отряд добирался на своих двоих. Обоих крилов, обвешанных мешками и сумками, Влад вел на привязи.
Шли бодрым шагом, пока за деревьями не замерцали желтые огоньки. После короткого совещания Аматис взял двух солдат и растворился с ними в темноте.
Разведка была недолгой. Вернувшись, Аматис пошептался с темными, затем подошел к Владу:
– Держись сзади, но недалеко. Можешь понадобиться. И – тихо, мы входим в деревню.
Деревня казалась россыпью плоских коробочек, подсвеченных редкими огнями. Группа двигалась по окраине, пока впереди не показался дом – богатый, двухэтажный, хорошо освещенный.
– Дом знахаря всегда видать издалека.
– Да уж, не ошибешься… – услышал Влад разговор двух солдат.
Здесь Аматис велел Владу привязать крилов к дереву. Сторож для поклажи не требовался – крилы сами хорошие сторожа. Через минуту отряд остановился у прочного каменного забора высотой в полтора человеческих роста. Из-за него слышались неразборчивые голоса, там трещал костер, бросая блики на стену.
– Во дворе вооруженные вурды, – очень тихо проговорил Аматис. – Трое. Похоже, ужинают. Могут возникнуть проблемы.
– Мы представляем законную власть! – возразил гурцор-прокуратор.
– Отлично, скажите об этом вурдам. Но только когда их свяжут покрепче.
Он подозвал солдат и некоторое время с ними шептался. Затем они пошли было куда-то вдоль забора, но прокуратор их остановил.
– Обождите, – насупленно проговорил он. – Сделаем так…
Он подошел к забору и провел по нему чем-то несколько раз. Словно нарисовал мелом круг, а в нем – звезду. Выждал несколько секунд и легонько толкнул забор ладонью…
Плотно уложенные булыжники с мягким шелестом осыпались, образовав приличных размеров дыру. У Влада просто челюсть отвалилась.
– Вот это – другой разговор, – проворчал Аматис. – Парни, пошли по одному, только тихо.
Солдаты устремились к проходу.
– Мы ждем у ворот, – сказал прокуратор. – Постарайтесь открыть нам поскорее.
Прошло несколько минут напряженной тишины, и вдруг из-за забора донеслись сдавленные крики, топот и приглушенный звон металла. Явно – там развернулась потасовка.
– Заходим! – скомандовал Аматис и первым бросился к воротам.
Один из солдат уже открыл ворота изнутри. Гурцоры и Аматис проворно скользнули во двор. Влад тоже зашел и сразу увидел горящий костер, вокруг которого, как дрова, валялись трое вурдов. Было видно, что они живы, а быть может, и вполне здоровы, просто оглушены или выведены из строя каким-то другим неведомым образом.
– Надеюсь, сегодня обойдется без фокусов… – пробормотал Аматис, задержавшись у парадной лестницы. Затем его взгляд упал на Влада: – Встань вон там… между домом и сараем, видишь? Следи, чтоб никто не прошел.
– А кто может пройти? – Владу стало чуть не по себе.
– Не знаю. Никто не должен тут шнырять.
– Я вообще-то без оружия…
– Ничего – крикнешь, бойцы тебе помогут. – После секундного размышления Аматис тряхнул головой. – Ладно, иди сюда…
Он извлек из складок плаща какую-то палку, размерами напоминающую жезл гаишника, но потоньше.
– Вот тебе оружие. Только смотри – осторожнее. Очень не советую размахивать без дела или постукивать по ногам или бокам. Останешься калекой…
– Нам пора, редре, – нетерпеливо напомнил прокуратор.
– Конечно, идем…
Влад не видел, как заходили они в дом. Он стоял в узком проходе, всматриваясь и вслушиваясь в темноту. Он все-таки не понимал – что ему делать, если вдруг откуда-нибудь явится, например, неучтенный вурд – кричать, бить его палкой или то и другое вместе?
…За углом раздались торопливые шаги. Влад отступил и уже прикинул, как бы тут размахнуться своей странной дубинкой, но тревога оказалась ложной.
Это был Аматис.
– Стоишь? Все нормально?
– Нормально… – пожал плечами Влад.
– Это хорошо. Сбегай, принеси мою кожаную сумку. Черную такую, помнишь?
– Ага, – кивнул Влад.
– Только очень быстро. Давай, пошел… Подожди! Крилов тоже приведи, чего им там стоять…
Влад припустил к окраине, дорогу он помнил достаточно хорошо. Крилы тревожно заворчали, почуяв его за несколько десятков шагов, но быстро узнали и успокоились. Влад отвязал их и поспешил обратно, стараясь быть с животными повежливее.
Чтобы сократить путь, он двинулся через пыльный загон, огороженный простеньким, наполовину разрушенным забором из трухлявых жердей.
Внезапно впереди послышалось ворчание, и в следующую секунду под ноги Владу бросилась какая-то смутная тень.
Крилы напряглись и зарычали.
Собака – это было первое, что подумал Влад. Хотя ни одной собаки он здесь прежде не видел. Он, не раздумывая, пнул непрошеного гостя носком кроссовки и угодил, похоже, прямо в точку. Тень с визгом отпрянула на несколько шагов. Но затем снова бросилась на него.
Влад наотмашь врезал в темноту своей дубинкой, почти вслепую. Он не почувствовал, что куда-то попал, но увидел нечто странное: тень разделилась и замерла.
Через секунду он разглядел, что никакая это была не собака. Это был гомоб – уже знакомый человекоподобный уродец с яростным нравом. А еще он понял, что удар палкой разрубил гомоба пополам.
Влад перевел взгляд на дубинку – она едва заметно светилась, все слабее с каждой секундой.
Он распрямился, осторожно перехватил ее поудобнее и попробовал чуть-чуть стукнуть по обломку забора.
Какая-то таинственная сила едва не вырвала дубинку из ладони, а деревяшка просто разлетелась в щепки. Влад присвистнул.
Впрочем, Аматис велел поторапливаться. Оказавшись во дворе, Влад привязал крилов, взял сумку и с ней влетел на парадную лестницу. Аматис тут же вышел из боковой комнаты, словно специально ждал его.
– Что-то случилось? – встревожился Аматис, заметив, что Влад выглядит как-то странно.
– Нет, просто… – Влад указал глазами на дубинку.
Аматис присмотрелся и увидел на дубинке свежую кровь.
– Кто это был? – нахмурился он.
– Гомоб. Вылетел прямо под ноги, посреди улицы.
Аматис неопределенно покачал головой.
– Поосторожней с ней. – Он указал глазами на дубинку. – Потом расскажу, что к чему…
Он повернулся и пошел, а через его плечо Влад на секунду заглянул в комнату.
Знахарь, не шевелясь, стоял на коленях в длинной белой рубашке. Один из гурцоров держал над ним ладонь, и с этой ладони стекало странное фиолетовое сияние. Влад не успел больше ничего разглядеть – дверь закрылась.
* * *
На своем посту Влад промаялся до самого утра. Ночью вокруг царило спокойствие, лишь из дома иногда доносились громкие голоса. Похоже, разговор со знахарем выходил довольно напряженным.
Влад мучил себя раздумьями. Он был в одном шаге от тайны, которая могла бы вернуть ему прежнюю жизнь. Но кому она здесь интересна, эта тайна?.. Вернее – его прежняя жизнь.
Позволит ли Аматис хоть минутку поговорить со стариком? Откроет ли тот Владу хотя бы каплю знания, которое могло бы в мгновение ока перенести его в родной мир?
Ни в чем этом Влад не был уверен ни на грош, и на душе было кисло. У местных обитателей свои цели и интересы, никому нет дела до чужака. Между тем этот чужак сейчас готов был отдать правую руку, чтобы пройтись по родным улицам.
Небо светлело. Вскоре вокруг дома знахаря стали собираться обитатели деревни. Слух, что старик Сночез попал в руки Протектората, быстро облетел дома.
Во двор деревенских жителей не пускали – за этим следили солдаты. Зато был слышен взволнованный гомон из-за забора. Владу не удавалось разобрать слова, но по общему напряжению было видно – деревня испугана и встревожена ночными событиями.
Аматис вышел из дома, когда солнце уже осветило макушки деревьев. Он выглядел осунувшимся, но вполне умиротворенным.
– Как дела? – лениво поинтересовался он у Влада.
– Без происшествий.
– Это хорошо… – Он зевнул. – Сообрази что-нибудь перекусить… и себе тоже.
– Как все прошло? – спросил Влад, вернувшись от сумки с припасами.
– Идеально. Наши обвинения подтвердились. И еще появились новые. Теперь надо, чтоб жители дали показания. Но это забота прокуратора. Кстати, надо найти того мальчишку. Выйдем-ка на улицу…
– А он рассказал про зеркала и мой город? – с замирающим сердцем спросил Влад.
– Про зеркала мы поговорим позже и в другом месте. – Аматис вдруг остановился и посмотрел на Влада неожиданно строго. – А ты про них вообще не заикайся. Темные не должны знать, зачем этот старик нам нужен.
– Понял, – с готовностью согласился Влад. Душа его воспарила к облакам – главный вопрос не забыт, его лишь отложили на удобное время.
За воротами собралось десятков пять местных, много было детей. Солдаты не отвечали ни на какие вопросы, поэтому при виде Просвещенного магистра с помощником толпа загомонила с новой силой. Впрочем, и Аматис на этот гомон не обратил особого внимания.
Мальчишка с изуродованным лицом сам подбежал к ним.
– Вы правда арестуете нашего знахаря? – звонко спросил он и при этом оглянулся на остальных. Ему очень хотелось показать, что влиятельные гости снизойдут до дружеского разговора с ним.
– Правда, правда… – насмешливо ответил Аматис. – Только никому ни слова. Ты же знаешь, об аресте знахаря должен объявлять темный прокуратор, а то никто не поверит.
– Я никому не скажу. Только все уже знают.
– Ну, знают, и ладно… Мамку свою приведи. Мы ж тебе кое-что обещали.
– Я мигом!
Влад тем временем оглядывал жителей деревни. Почти все были людьми, не считая трех-четырех усодов. И очень многие – с болезнью. На лицах, на руках…
И еще Влад заметил двух очень странных мальчишек. Их лица тоже казались изуродованными, но по-другому. Во-первых, оба были почти безносыми – только две дырочки и небольшой бугорок на месте носа. Подбородки сильно скошенные, глаза маленькие и пронзительно желтые. Впрочем, вели себя они обыкновенно, как и положено мальчишкам, – носились, задирали друг друга и остальных ребят.
– А с этими что? – осторожно спросил Влад.
– А что с ними? – слегка удивился Аматис. – С этими все в порядке.
– Ну… они же какие-то не такие, как все.
– Они такие, какими и должны быть маленькие гурцоры, – пожал плечами Аматис.
– Это гурцоры? – изумился Влад. – Совсем не похожи на взрослых.
– Они были бы похожи на взрослых, – усмехнулся Аматис, – если бы их предки не изуродовали сами себя. Раньше у гурцоров и кожа была светлая, и вообще… сказать по правде, это был довольно красивый народ. Хоть и необычный. Правда, это было задолго до моего рождения.
К ним подошла немолодая женщина, закутанная в серый платок. Смущенно поклонилась, прижимая руки к груди. Влад заметил, что из-под платка выпирает бугор опухоли.
– Вы меня звали, редре? – Она, похоже, боялась Аматиса, как и всей нежданной компании.
– Здравствуй, работница, – поклонился в ответ Аматис. – Твой мальчишка вчера здорово помог нам. И вам всем – тоже. Мы ему кое-что обещали…
Он протянул женщине мешочек из серой ткани. Она опасливо оглянулась, не решаясь взять награду.
– Не бойся, – сказал Аматис. – Это деньги Академии. Пригодятся тебе и твоим детям.
– Так вы увозите Сночеза? – спросила она.
– Увозим, – развел руками Аматис.
– А как же мы? Как наши огороды, как наши дома? И как лечить детей?
– Это ненадолго. Найдете нового знахаря, в городе полно свободных темных. – Аматис вздохнул, глядя в сторону. – А лечиться… лечиться больше не нужно. – Он положил руку на плечо мальчишке. – Это пройдет само собой, правда, не очень скоро.
– Так это делал Сночез? – Женщина испуганно приложила руки к лицу.
– А вы не догадывались?
– Может, и догадывались, только если у нас о таком вслух скажешь… – она замолчала, с горечью глядя в пустоту.
– Я понимаю. – Аматис ободряюще улыбнулся. – Вам не нужно бояться.
Вскоре появился прокуратор. Перед тем, как объявить деревне об аресте знахаря, он подошел к Аматису.
– Спасибо за бдительность, магистр, – проговорил он. Чувствовалось, что слова благодарности даются ему с трудом. – Мы вынуждены судить Сночеза в трибунале префектуры.
– Нет, у меня совсем другие планы, – насмешливо покачал головой Аматис. – Я собираюсь забрать арестованного с собой и подвергнуть допросам в более высоких инстанциях.
Прокуратор пожал плечами. Он прекрасно понимал, что расследование в «высоких инстанциях» – это, скорее всего, подкоп под всех темных, но возразить ничем не мог.
– Как вам угодно, магистр. – Он чуть поклонился. – Мы доставим вас и его в столицу провинции и обеспечим надежный конвой. Ну, а дальше – занимайтесь им сами, сколько хотите.
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9