Глава 11
«Старость не радость», — бормотал про себя Петрович, когда сторожевики наконец выехали на дорогу, недавно проложенную среди песчаных холмов мыса Тан.
В пути он простыл и сейчас чувствовал себя скрипящей развалиной. Утешало только одно — до конечной цели оставалось совсем немного. Правда, что их там ждет, никто сказать не мог.
Петрович немного волновался. Он словно боялся встречи с площадями и кварталами, среди которых провел большую часть своих лет и которые в один момент превратились в чужеродный обломок на краю другого мира. Он опасался, что нахлынут какие-нибудь тяжелые и ненужные чувства — тоска, сентиментальность, а может, и вовсе депрессия.
Дорога оказалась вполне себе оживленной — тарахтели самоходы, скрипели повозки, перекрикивались погонщики. Сразу ощущалось, что жизнь тут кипит. И никакими революциями не пахнет. Иногда на вершинах холмов можно было увидеть патрули вурдов-наемников, но они всего лишь тихо несли службу.
— Гляди-ка! — воскликнул вдруг Петрович, едва не подскочив в седле.
Навстречу им катилась машина, но не местный самоход, а самая обычная «Нива», зеленая, с багажником на крыше. Через стекла виднелась целая орава энейцев, один ловко крутил руль.
— Механид, что ли… — равнодушно обронил Туф.
— У темных всяких штучек полно, — также без интереса ответил Хенд.
— Да вы что, мужики! — почти закричал Петрович. — Я на такой же на рыбалку ездил!
— Вон как… — Туф зевнул.
Петрович прикрыл глаза, попытался расслабиться. Больше всего ему хотелось оказаться в постели, под толстым мягким одеялом, с горячим чаем в руках. Желательно с домашним вареньем…
Наконец показались многоэтажки. Петрович весь напрягся, сердце застучало в предчувствии чего-то горького и пронзительного…
Впрочем, постучало и перестало. Ничего особенного в душе не шевельнулось. Более того, Петрович с удивлением понял, что не узнает свой город. Просто город, просто дома.
Потом они запросто въехали на одну из улиц. Пришлось миновать въездной пост, где сонные вурды-охранники вообще не посмотрели в их сторону.
Петрович даже не смог вспомнить название этой улицы. Здесь изменилось абсолютно все. Газоны заросли пышной ползучей травой, которая карабкалась на стены и покрывала тротуары. Улица из-за этого казалась странно узкой, впрочем, обитателям места хватало.
Почему-то дома выглядели пустыми и заброшенными. Стены осыпались, из щелей лезла неистребимая растительность. Зато на любой свободной площадке расплодились неисчислимые хижины, палатки, навесы…
Между ними суетились новые горожане. В основном это были усоды с энейцами, но и людей встречалось немало. Вурды почти не попадались. Петрович гораздо позже узнал, что они обособились в Нижнем городе, где все залила вода, и жили там в своих шатрах на больших понтонах.
Все куда-то спешили и все что-то тащили. Было странно видеть, как маленькие усоды толкали впереди себя магазинные тележки, заваленные тарелками, обувью, пластиковыми бутылками с газировкой, банками гвоздей, мотками веревки, рулонами обоев, пакетами с крупой, мотками ткани, даже книгами! Все шло в дело, все обретало новую жизнь.
От прежнего города не осталось, в прямом смысле, даже воспоминаний. Перед глазами жил совершенно чужой мир.
Совсем по-другому смотрели вокруг оба сторожевика. Они едва ли из седел не выпадали, когда задирали головы, изумляясь зданиям невиданной высоты и архитектуры.
— Небось страшно в такой башне жить, — бормотал Туф. — Высотища…
— Не страшно, — равнодушно ответил Петрович. — Я вот жил — и ничего.
Он заметил, что сторожевики поглядывают на него уважительно. Столько времени они смеялись над его «сказками», а оказалось — вот она, сказка, прямо перед глазами.
— И где тут твое чудо-оружие? — деловито поинтересовался Хенд.
— На месте оно, не сомневайтесь. Только его еще доставать нужно. Я бы сначала отдохнул с дороги.
— Надо найти гостиницу, — сказал Туф.
— Зачем? — усмехнулся Петрович. — Вон, дома пустые, живи, сколько хочешь.
— Что-то не хочется мне там жить… — поежился Туф. — Прямо душа не лежит.
— Ничего, привыкнешь. Приглашаю в гости.
Петрович уже сориентировался в городе и решил отвести сторожевиков к своему дому. С одной стороны, хотелось глянуть, как там. С другой — ночевать в собственной квартире, хоть и бывшей, как-то спокойней, чем где попало.
Во дворе все заросло, качели и песочницы утонули в спутанном колючем кустарнике. На свободном от зелени участке, где раньше была парковка, теперь стояли несколько покосившихся шалашей, давно брошенных. Чернело большое кострище на месте футбольной площадки.
И снова ничего не кольнуло в груди Петровича. Место стало чужим.
Он первым прошел в подъезд, но даже не стал подниматься по лестнице.
— Что за дрянь!
Внутри было темно и сыро, как в землянке. Воздух был кислым, влажным, его хотелось выплюнуть. На стенах висела лохматая черная плесень. Но самое ужасное — неисчислимые полчища каких-то насекомых, захвативших дом. Крупные жуки, сороконожки сновали по всем поверхностям, их было столько, что некуда ступить. Петрович поспешно выскочил на свежий воздух.
Туф поймал одного жука и внимательно рассмотрел.
— Темные штучки, — быстро определил он. — Это жуки-строители.
— И что они строят? — хмуро проговорил Петрович. — Они, по-моему, больше гадят.
— Нет, они строят. Только не для нас с тобой. Они делают этот дом пригодным для гурцоров. Лет через пять здесь будет большой муравейник с норами.
Петрович вспомнил затхлое, душное чрево подъезда и порадовался, что он не гурцор.
— Пошли отсюда, — проворчал он.
На улице они остановили первого же усода и поинтересовались насчет жилья.
— Первый день в городе? — догадался тот. — Вам еще нужно метрики получить.
— Где?
— Да в любой уличной канцелярии. На этой улице такая есть, вон там. Как увидите флаги с Черным солнцем — значит, вам туда. Они вам и насчет гостевого дома подскажут.
— Хм, а хозяева не так просты, — заметил Хенд. — Хочешь жить — регистрируйся.
— Нам-то что? — беспечно отозвался Туф. — Ну, запишемся, нет проблем.
И действительно, метрики им выдали без всяких проблем, просто вписав туда имена. Канцелярия размещалась в бывшей школе. В фойе рядами стояли детские парты, за которыми трудились вежливые энейцы в невзрачной униформе городских служащих.
— Если хотите получить хорошую работу, придется присягнуть Черному солнцу, — напрямую предупредил чиновник.
— Мы подумаем, — ответил Хенд, забирая метрики.
Жить им предложили… в гараже. Обычный гаражный кооператив, мимо которого Петрович прежде каждый день ездил на работу, был превращен в гостиницу. В каждом боксе — номер с кроватями и столом. Вся мебель, естественно, попала сюда из близ стоящих жилых домов.
— Нормально, — вынес вердикт Хенд. — Тепло и спокойно, как в собственном доме. Пойду гляну, где тут можно крилов пристроить. И вообще, прогуляюсь, может, кого из наших встречу.
— А я почту поищу, — отозвался Туф. — Попробую договориться с радистами, если повезет, с заставой свяжусь…
— Сообрази-ка нам пока поесть, муммо, — попросил Хенд Петровича. — Поищи какой-нибудь трактир, купи еды, что ли… Вот деньги.
Петрович надеялся в первую очередь отдохнуть, но вдруг понял, что гораздо больше ему хочется поесть горячего. На сытый желудок отдыхать всегда приятнее.
Сторожевики разошлись в разные стороны. Петрович направился по бывшему бульвару Победы в сторону театра. По этому маршруту он когда-то катал в коляске дочку. В те времена здесь стояли каштаны, машин было мало. Сейчас же бульвар больше напоминал просеку в лесу. Правда, чересчур оживленную просеку.
Он шел, внимательно вглядываясь в лица встречных людей. Он все еще надеялся встретить тех, с кем пришел в этот мир. А где же еще их встретить? Этот город как-никак — их дом, хоть и бывший. Все люди стремятся вернуться домой. Если живы и здоровы, если свободны, если нет непреодолимых сил — обязательно домой.
И все же надежда эта таяла с каждой минутой. Город давно уже стал чужим домом.
Петрович вдруг остановился. На другой стороне улицы он увидел очередной призрак старой жизни. Это было кафе «Встреча» — просторный одноэтажный павильон с плоской односкатной крышей. Стены настолько заросли ползучей травой, что кафе узнавалось только по сохранившейся вывеске.
Самое интересное, что здесь по-прежнему находилось кафе. Ну, или трактир — что там принято у нынешних обитателей. Петрович, несмотря на нахлынувшие ностальгические волнения, не забыл, что ему поручили купить еды.
Действительно, внутри был трактир. Здесь даже обстановка почти не изменилась. Новые хозяева ловко приспособили для своих нужд и обеденный зал, и кухню, и барную стойку. Более того, часть уцелевшей посуды пошла в дело.
Посетителей было мало. Две кучки каких-то непонятных личностей — то ли крестьян, то ли рыбаков — сидели по углам.
Петрович позвал хозяина и попросил собрать какой-нибудь обед на троих. Пока на кухне упаковывали еду, он осматривался. Ему вдруг стало смешно: за стойкой бара на витрине он увидел несколько бутылок — водка, портвейн, перцовка и что-то еще. Бутылки стояли явно для красоты, на них был виден слой пыли.
Петровичу в голову вдруг пришла совершенно неожиданная мысль.
— Налей-ка вот этого, слышь? — он показал на бутылку перцовки.
Трактирщик сначала просто рассмеялся.
— Тебе куда? Сапоги помыть?
— Чего ржешь? — обиделся Петрович. — Налей в стакан, говорю.
Хозяин одарил его долгим задумчивым взглядом. Пожалуй, так психиатр смотрел бы на пациента, обнаружив особо сложную форму болезни.
— Ты собрался это пить?
— Нальешь ты или нет, наконец! Сколько с меня?
— Ну… если ты хоть десять капель этой отравы в себя затолкаешь, то забирай бесплатно всю бутылку.
— Всю не надо, мы не алкаши тут. Лучше похлебки горячей налей.
На самом деле Петровичу захотелось лишь пару глотков спиртного — он надеялся, это поможет встряхнуть организм на фоне подступившей простуды. Еще со старых времен он помнил, что рюмка водки и тарелка щей — лучший способ набраться бодрости.
На него обратили внимание со столиков — там перестали разговаривать и с изумлением следили, как трактирщик цедит в глиняный стакан красноватую жидкость с убойным запахом.
— Это тебе запить, если худо будет, — он подвинул второй стакан с водой.
— Обойдусь.
Петрович заметил, что за ним следят удивленные посетители. Он ответил презрительным взглядом и сел к свободному столику, отвернувшись от всех.
Первый глоток обжег внутренности неожиданно горячим огнем. Пожалуй, не стоило отказываться от воды. Впрочем, наверно, сказывалось отсутствие привычки.
Второй глоток дался легче. И, как показалось, действительно слегка разогнал тяжкую гриппозную муть в голове.
— Ты не сумасшедший ли? — раздалось над самым ухом.
Петрович недовольно отодвинулся — с ним рядом присел человек, который выглядел как самый завалящий помойный бродяга. Здесь тоже были свои алкаши — сладенький грибной нектар не красил человека, если дозы превышали некоторый предел.
— Чего надо-то?
— Первый раз вижу, чтоб человек такую жуть в себя лил, да еще соглашался бы платить за это.
— А я — не первый.
С непривычки в голове как-то сразу поплыло. Петрович допил последние глотки, его встряхнуло.
— Я тут жил раньше, — сказал он. — Тут все это пили.
— Когда это — раньше? — отозвался бродяга. — Я тут едва ли не с первого дня. Я этот город, считай, строил.
— Строил? — Петрович рассмеялся. — Я знаю, кто его строил, — точно не ты.
— Ну, не строил, — легко сдался незнакомец. — Но без меня его тут не было бы.
— Это как же?
— Угостишь нектарчиком — расскажу.
Петрович и сам не понял, зачем согласился. Наверно, виновата была перцовка.
Через минуту на столике стоял кувшин с грибным зельем.
— Ну? — Петрович строго взглянул на незваного собеседника. — Обещал — рассказывай.
* * *
Их привели в закрытый лесом поселок и тут же пристроили в надежное место.
Сидеть в яме, накрытой решеткой, Владу уже приходилось. А вот для Алики это оказалось шоком. Несмотря на всю ее стойкость и знание жизни.
Нет, она была не в упадке. Скорее наоборот, ее распирала молчаливая ярость. Влад даже говорить с ней опасался. Казалось, что она сейчас способна одним ударом человека перешибить.
Бесило то, что в яму то и дело заглядывали. Просто подходили и глазели, как на редких зверюшек. Одним из любопытствующих оказался уже знакомый хромой трактирщик. Влад узнал его по манере двигаться, хоть тот и пытался прикрыться капюшоном.
— Ладно, — неожиданно сказала Алика. — Если сразу не убили, значит, не бандиты. Дадут хотя бы слово сказать.
Влад только обрадовался, что к Алике вернулся дар речи, как над ямой навис очередной «посетитель». Разглядеть его лицо против света было трудновато, но Алика вдруг подалась вперед и издала непонятный звук — то ли ахнула, то ли всхлипнула.
— Женщину поднимите — и ко мне, — распорядился незнакомец и тут же ушел из поля зрения.
Влад приготовился ломать шею первому же, кто сунется к Алике. Но та вдруг быстро и неловко обняла его, уткнувшись носом в ухо.
— Это настоятель! — услышал Влад ликующий шепот.
Двое безмолвных мужчин помогли Алике выбраться.
— Эй, а я?! — крикнул Влад.
— Подожди немного! — отозвалась Алика, которую уже быстро куда-то уводили.
За Владом пришли почти сразу, и двух минут не прошло. Выпустили наверх, тут же у края ямы отдали все вещи. Даже оружие.
Один из стражей смахнул с головы капюшон.
— Здравствуйте, магистр. Рад видеть вас.
Влад вгляделся в совсем молодое лицо, он никак не мог узнать его. Хотя оно явно было знакомым.
— Мы встречались?
— Вы гостили у нас, редре… Когда отец был жив. Меня зовут Гаул.
Влад тут же вспомнил — его как молнией прошило. Гаул был младшим сыном Аматиса.
Вдруг стало нестерпимо тяжело, будто миллион пар глаз уставились со всех сторон, и в каждом взгляде был только горький укор.
Но Гаул не укорял Влада. Он смотрел вполне доброжелательно.
— У тебя же брат есть… — вспомнил Влад. — Где он?
— Он погиб во время атаки на Академию. И все его друзья — тоже.
— Я был там… — слова давались Владу с трудом, он словно силком тащил их из себя. — Но… я его не встретил.
— Вы и не могли, редре. Он в тот день был назначен в тайную стражу. Идемте, настоятель велел помочь вам устроиться.
Следующий час Влад проторчал в пустой комнате одного из домов. Здесь была только голая кровать. Да еще бак с водой. В окошко не наблюдалось ничего интересного, кроме беготни по двору мелких невзрачных птиц.
Наконец и его позвали к настоятелю. Беседа проходила на веранде, закрытой стеной плотного кустарника. Неподалеку прохаживались охранники, стерегущие дорогу.
Влад поразился, каким старым оказался настоятель. Несмотря на мудрость и силу мысли, которыми светились его глаза, тело его было уже слабым, это чувствовалось с одного взгляда.
Говорили недолго. Влад, как и обещал Чебрену, начал было подробно рассказывать о тех событиях, которые предшествовали разгрому Магистрата. К его удивлению, Ягло не очень-то вникал в подробности. Не успевали начать об одном, он уже требовал рассказать о другом.
— В общем, никаких тайн ты мне не открыл, магистр, — сказал он, внезапно прервав Влада на полуслове. — Я знал, что все это случится. И даже примерно видел, каким образом. Впрочем, спасибо за детали, кое-что в твоем докладе меня удивило.
— Вы знали, как все произойдет? — переспросил Влад.
— Кому же еще знать, если не мне…
У Влада заколотилось сердце.
— Подождите… и вы всегда знали, что через зеркала могут проходить целые армии, и даже…
Ягло внезапно остановил его движением ладони.
— Поговорим позже. Я устал.
— Простите… — Влад смутился и поспешно вскочил. — Я пойду.
— Об Алике заботься получше.
— Ну, я и так старался, — пожал плечами удивленный Влад.
— Постой! — настоятель вдруг таинственно улыбнулся. — Всегда помни, что все проблемы мира имеют решение. Одно или другое. Твоя проблема — тоже. Но поговорим об этом потом.
Влад вышел на улицу поселка, что называется, в смешанных чувствах. Кажется, его командировка удалась на все двести процентов. Снова замаячила надежда, и теперь она выглядела реальной, как никогда.
Было страшновато. Очередное разочарование могло бы его просто прикончить.
Он остановился посреди двора. На него откровенно пялились какие-то люди, слоняющиеся между домами. Говорить с ними не хотелось. Влад даже не спросил, где Алика. Он поспешил вернуться в свою комнату.
Здесь прибавилось мебели — появился стол со стульями, кровать застелили. Он упал на нее, даже не разувшись. Долго лежал, глядел в потолок и думал. Готовился к разговору с Ягло, от которого хотел получить как можно больше.
Потом его позвали на ужин. Это оказалось неожиданно весело — питались тут все вместе, за одним огромным столом, а рядом горел костер, где по желанию можно было поджарить какую-нибудь рыбешку и кусочек мяса. Пили вкусный нектар, Влад знакомился с обитателями поселка. Половина из них оказалась преподавателями островных школ.
И Алика была здесь, сидела напротив. Влад улыбался и подмигивал, а она отвечала каким-то странным взглядом. Очень странным. Будто что-то хотела сказать глазами. Влад не понимал, чувствовал себя глуповато и снова подмигивал.
Спать он ложился в цветущем настроении. Долго лежал и улыбался, не закрывая глаз.
Вдруг приоткрылась дверь, впустив прохладный ночной воздух.
— Эй! Ты спишь? Можно к тебе? — раздался шепот Алики.
— Ну да, — удивленный Влад приподнялся. — Что случилось-то?
Он услышал шорох одежды. В следующую минуту Алика проворно забралась к нему под одеяло.
— Ты чего?! — Влад был прямо-таки ошарашен. — Спать одна боишься, что ли? Или чего?
— Чего-чего… Настоятель сказал, что мне теперь можно выйти замуж.
— А-а… поздравляю… — у Влада от странности происходящего ум за разум зашел. Он даже на всякий случай немного отодвинулся.
Она придвинулась.
— Ну? Чего ты? Спишь, что ли, опять?
…Через пару минут она расцепила пальцы, тихонько отползла и медленно спокойно выдохнула.
— Вот, оказывается, как все должно быть… Непонятно что-то.
— Вообще-то нет, — Влад с досадой вздохнул. — Просто я… Просто, понимаешь, у меня давно не было никого. Очень давно.
Экспедицию с мыса Тан ждали по очереди, поднимаясь на крышу башни и часами вглядываясь в серое небо.
Марго и Лури мало разговаривали, вся их жизнь превратилась в ожидание. Ждать — стало чем-то вроде работы, которую нужно тщательно довести до конца. И эта работа действительно выматывала.
Энейцам было проще — они носились по уровням башни, то и дело совершая какие-то небольшие малопонятные открытия, приводившие их в восторг.
Полезных в текущей ситуации открытий, правда, не намечалось. А однажды Марго здорово испугалась, когда одна из штуковин на крыше вдруг сорвалась с места и по прямой улетела куда-то в облака. Оказалось, Крег случайно запустил стратис.
Летательный аппарат гурцоров первым заметил Лимбо. Он едва ли не кубарем слетел по лестницам и радостно закричал:
— Летят! Летят!
Через пару минут все были на плоской площадке. Аэробот медленно плыл со стороны пролива. Он был какой-то несимметричный, иррациональный и издалека чем-то напоминал виноградную улитку.
Марго вцепилась мужу в руку. Почему-то обоим было не по себе. Пугала неизвестность. Гурцоры имели славу самого непредсказуемого народа, еще неизвестно, чем может обернуться их спасение.
Летающая машина оказалась немаленькой — с двухэтажный домик. Она остановилась у края площадки, вцепившись в нее концом откидного трапа. Сама же осталась парить в воздухе, не издавая при этом никаких звуков.
Разошлись створки узкого овального люка.
Из нутра машины, как муравьи, полезли гурцоры. Все одинаковые, в масках, в черных плащах с накинутыми капюшонами. Всего их набралось больше двух десятков, кто-то, вероятно, остался в машине.
Никто не бросился к несчастным «робинзонам», не предложил еды или помощи. Темные стояли полукольцом и молча смотрели.
Марго помрачнела. Она надеялась, что прилетит Эдик, который помог бы как-то общаться с молчаливыми «спасителями».
— Где вход в центр управления? — раздался приглушенный маской голос.
Было даже неясно, от кого исходит реплика.
— Я все покажу, — проговорил Лимбо и подошел к навесу, прикрывающему люк.
Гурцоры стронулись с места и направились за энейцем. Двое так и не пошевелились, продолжая молча наблюдать за оставшимися.
— А где мастер Эдвард? — решилась спросить Марго.
Ей не ответили. Тянулись долгие минуты, ничего не менялось и не происходило. Аэробот покачивался, скрипя трапом о край площадки.
Наконец из люка показалась голова в капюшоне. На крышу выбрался один гурцор, за ним спешил Лимбо. Все заметили, что вид у него какой-то убитый и безжизненный. Он натужно тащил с собой два тюка — все вещи хозяев.
— Пройдите в машину, — последовала команда гурцора.
Двое его соратников приблизились, встали по бокам. Лури и Марго в замешательстве переглянулись. Уж больно происходящее походило на арест.
— Идем, — шепнул Лури. — Куда ж деваться…
Крег двинулся было за ними, но гурцор поставил перед ним руку, как шлагбаум.
— Крег, мы остаемся, — чуть не плача выдавил Лимбо.
Лури резко остановился, обернулся.
— Что это значит?! — он вдруг вспотел, глаза блеснули яростью. — Лимбо и Крег мои слуги, вы не можете ими распоряжаться!
Лимбо быстро подошел, протянул хозяину вещи.
— Не спорьте с ними, редре, пожалуйста, — быстро зашептал он. — Не думайте о нас, мы справимся…
— Пройдите в машину, — ледяным голосом повторил гурцор и надвинулся на Лури.
— Пошли, — Марго потянула его за рукав. — Не глупи.
С трапа она быстро оглянулась и успела увидеть, как оба энейца смотрят им вслед. В глазах защипало.
Изнутри аэробот казался просто железным ящиком. В отсеке не оказалось даже скамеек, пришлось усаживаться на тюки. В воздухе висел острый уксусный запах, от которого Марго несколько раз чихнула. Никаких иллюминаторов, только химическое освещение.
— Дрова возить в такой душегубке… — бормотал Лури.
Пол качнулся — начался полет. Машина летела, как воздушный шарик — ни шума, ни вибрации, только мягкое покачивание.
— Долго летим… — обронил Лури и снова замолчал.
Марго лишь крепче стиснула его руку.
Под ногами что-то заскрежетало, последовал ощутимый жесткий толчок. Марго от испуга негромко вскрикнула — впечатления от недавнего полета были свежи.
Открылись створки люка, в железную коробку брызнул свет. Машина стояла на плоской палубе — черной от плащей собравшихся там гурцоров.
— Надо выходить, — многозначительно проговорил Лури.
Они выбрались наружу, спрыгнули на шершавый металл палубы, вытащили свои тюки. Пахло рыбой и дымом. На них не обратили никакого внимания — гурцоры организованно погрузились на борт летающей машины, и та беззвучно отчалила. Новая партия темных исследователей отправлялась на Свалку.
— И что дальше? — пробормотала Марго, исподлобья оглядывая мрачные фигуры в черном, маячившие вокруг.
Одна из фигур вдруг сделала несколько шагов к Марго. Большой капюшон откинулся, открывая лицо.
— Ну, привет! — просто сказал Эдик и неловко всплеснул руками.
— Боже мой…
В следующую секунду Марго висела у студента на шее и в голос рыдала, а Лури суетился вокруг, не зная, как понимать происходящее.
— Пойдем, — сказал наконец студент. — Нам не надо тут торчать, они этого не любят.
Оказалось, для пассажиров гурцоры выделили целую каюту. Которая, правда, мало чем отличалась от трюма аэробота. Такая же металлическая коробка, почти без обстановки. Хорошо хоть с парой окошек.
Перед люком имелась площадка, огороженная леерами.
— Вот тут можно гулять, а больше вам никуда нельзя, — виновато сообщил Эдик. — Меня сюда взяли, только чтоб за вами присматривать. Сначала вообще хотели там оставить.
— А как насчет попить, поесть? — поинтересовался Лури.
— Проблем не будет, — махнул рукой студент. — Правда, я бы вам пока не советовал. Скоро вернется аэробот, и мы отплываем. Пойдем быстро, может покачивать.
Он болезненно поморщился, давая знать, что не очень любит морскую качку.
Сидеть в железном ящике никому не хотелось. На площадке было чисто, все трое уселись прямо на деревянное покрытие, привалившись к стене. Было довольно удобно. Здесь Марго познакомила мужа с Эдиком, представив его как старого-старого друга.
— Что будет-то, Эдичка? — задала Марго вопрос, который не отпускал их с Лури последние дни.
— А что будет? — студент пожал плечами. — Будете в безопасности, будете сыты…
— Это точно? — усомнился Лури.
— А почему нет? Вернемся — сами увидите. Там люди живут, все довольны… А что вас смущает-то?
— Да друзья твои… — Марго кисло усмехнулась. — Не особо приветливые, понимаешь? Не поймешь, что на уме…
— Так они всегда такие. Я уже привык. Ты к ним, главное, не лезь, под ногами не вертись. Вы оба им до лампочки.
— Как там городок наш? — Марго печально улыбнулась.
— Не узнаешь городок. Да и не наш он теперь. Увидишь — сама поймешь. Но ничего, жить можно. Слушай! Самое главное-то… В общем, сержантик твой, Лисин…
Марго незаметно вцепилась студенту в руку.
— Потом, — еле слышно проговорила она.
— А-а… — Эдик покосился на Лури и понимающе кивнул.
— У нас деньги есть, — сказал Лури. — Они там еще нужны кому-то?
— В смысле? — удивился Эдик.
— Я говорю, на свои деньги я смогу там что-то купить? Или темные завели свою монету?
— Да сможете, конечно, нет проблем! А что покупать-то собрались?
— Ну, как… — Лури развел руками. — Надо же будет как-то обустраиваться.
— Да не забивайте себе голову, умоляю! Что я, не устрою вас, что ли?
Марго заметила, что Лури искоса разглядывает студента, словно до сих пор в чем-то сомневается.
— А можно узнать, как ты стал темным мастером? — наконец не выдержал он.
— Да просто, — пожал плечами Эдик. Потом постучал пальцем себя по лбу. — Кое-что знаю, вот и стал.
— Кое-что? Ты учился Темному Знанию?
— Учился он, учился, не сомневайся, — вмешалась Марго. — Не приставай к мальчику, у него и так тяжелый день. Да, Эдичка?
— Ну да… день необычный, — он привстал, посмотрел назад. — Аэробот возвращается. Сейчас помчим. Пойду поговорю с чернотой, сидите тут…
Студент ушел. Лури испытующе посмотрел на Марго.
— Что это за место, куда мы направляемся?
— Мой город. Я там жила. Сто раз тебе говорила.
— Ты жила в городе темных?
— Не было там никаких темных. Кроме армян с азерами. И хватит меня дергать. Приплывем — сам все увидишь. Тебе ж сказали — безопасно. Что еще надо.
— Ничего… — Лури задумался и уставил взор в море. — Пока ничего.
Корпус корабля вздрогнул, заскрежетал и начал быстро набирать ход.
* * *
— Оружие! — напомнил Хенд на следующее же утро, посмотрев в упор на Петровича.
— Да помню я, помню, — небрежно кивнул Петрович. — Вот сейчас позавтракаем и пойдем.
Завтракали тем, что осталось от вчерашнего обеда. Все молчали. Оба сторожевика поглядывали на Петровича с недоверчивым беспокойством. Оба не понимали, почему он так просто и легкомысленно относится к главной цели их непростого путешествия.
— Ну, все, теперь пошли, — Петрович встал, вытирая руки о край куртки.
Туф и Хенд переглянулись.
— Вот что — так прямо встали и пошли? — медленно проговорил Хенд.
— А чего?
— Ну… может, взять чего-то надо?
— Фонари какие-нибудь возьмите пока. А там видно будет.
И снова сторожевики переглянулись. Их что-то беспокоило — старый муммо держался как-то странно.
Они вышли из своей импровизированной гостиницы. Петрович долго вел обоих через жилые кварталы. Он шел впереди, а оба сторожевика мрачно глядели ему в спину, не спуская глаз. Хенд держал правую руку на рукоятке тесака, он всякую минуту был готов к тому, что события могут пойти неожиданным образом.
Туф, глядя на настроение товарища, откровенно волновался. Оба уже убедились, что муммо вовсе не так прост, как кажется. А что, если сейчас заведет в глухомань, применит какой-нибудь фокус, угробит обоих и — свободен? Ведь если оружия никакого нет, за обман придется отвечать.
Петрович остановился в глухом, густо заросшем травой проходе между стеной многоэтажки и забором бывшего детского садика. Здесь и в прежние времена мало кто ходил, а теперь и вовсе стояла гробовая тишина.
Сторожевики опасливо озирались.
— Вроде всё на месте, — проговорил Петрович.
— Что на месте? — не выдержал Хенд. — Показывай!
— Да вот же! — Петрович ткнул пальцем в кирпичную трансформаторную будку, едва заметную из-за вала растительности.
— И что? — у Хенда начали наливаться кровью глаза. — Хочешь нам сказать, что в этом сарае лежит твое чудо-оружие?! За дураков нас держишь?!
— Да ты не ерепенься, — добродушно усмехнулся Петрович. — Сарай не сарай, а все не так просто. Я ж знаю, что говорю.
Сторожевиков удивил его спокойный насмешливый тон. Он и впрямь что-то знал. Что-то особенное.
Петрович подошел к двери будки, раздвигая заросли и подминая их подошвами. Дверь была вся кривая, обитая ветхим железом, но все же крепкая. На петлях покоился заросший ржавчиной навесной замок.
— Ломать надо, — сказал Петрович. — Ключа, сами понимаете, у меня нету. Да и не поможет он.
— Чем ломать? — звенящим от напряжения голосом спросил Хенд.
— Да сейчас найдем что-нибудь. Вон там поищем, — Петрович кивнул на забор детского садика и уже было повернулся к нему.
— Вместе пойдем! — Хенд схватил его за руку.
— Вместе — так вместе…
Петрович подгадал верно — в садике нашелся нетронутый пожарный щит, а на нем — лом.
— И лопату прихватим, — сказал Петрович. — Мало ли что…
Петли вылетели из двери вместе с гвоздями, даже особо наваливаться не пришлось. Внутри Петрович протиснулся в щель между корпусом трансформатора и стеной и с минуту гремел там каким-то железом.
— Ну, что? — нетерпеливо воскликнул Хенд.
— Лучше посвети, — отозвался Петрович.
Наконец он вытащил из полутьмы и бросил за дверь довольно тяжелый железный лист, испещренный сеточкой рифления.
— Готово дело, — спокойно сообщил он. — Почти.
Хенд заглянул в щель. Между полом и трансформатором чернела дыра. Она была достаточной величины, чтобы туда пролез человек. Но вид ее не вызывал доверия — нора какая-то. Того и гляди какой-нибудь зверь из темноты рыкнет.
— И что же? — Хенд уперся в Петровича тяжелым взглядом. — Там твое оружие?
— Там, там… Можно прямо вниз идти.
Хенд глянул еще раз, теперь вытянув руку с фонарем. На этот раз он разглядел в темноте скобы — вниз уходила лестница.
— Я первый пойду, — неожиданно решил Хенд. — А то сейчас юркнешь в нору — и ищи тебя. Туф, ты за ним.
— Как скажете, господа хорошие, — спокойствие Петровича просто поражало. — Обождите, я вперед нас только лопату кину.
Лопата глухо ударилась о грунт далеко внизу.
Начался путь по влажным шершавым скобам лестницы, он действительно оказался довольно длинным.
Внизу ждала узкая камера с бетонными стенами, в которой с трудом разместились Петрович и Хенд. Туф остался на лестнице.
Хенд осмотрелся, подняв над головой фонарь. Он тут же увидел овальную железную дверь с мощным штурвалом.
— Нам туда, что ли?
— Куда ж еще, — усмехнулся Петрович.
— Так открывай!
— Обожди, тут все хитро, — он крутанул штурвал одной рукой, тот неожиданно легко провернулся.
Петрович взял у Хенда фонарь и принялся шарить пальцами в какой-то щели.
— Есть такое дело, — пробормотал он, извлекая на свет железный стержень сложного сечения. — Теперь все пойдет как надо, слышь.
Он вставил стержень в самый центр штурвала, тот вошел наполовину и застрял. Петрович пошатал его, затем взялся за лопату и частыми короткими ударами забил до конца.
Взялся за штурвал, тот стоял как вкопанный.
— Навались, слышь?!
Заинтригованный Хенд бросился помогать. Туф по-прежнему оставался на лестнице, как гигантский паук, тяжело сопя, роняя на головы товарищам хлопья ржавчины и плесени.
Штурвал поддался — не сказать, что легко, но все же ровно. С каждым поворотом дверь отъезжала вбок сантиметров на пять. Наконец путь был открыт.
— Извиняй, но теперь я первый, — проговорил Петрович, забирая у Хенда фонарь. — Сюрпризы могут быть.
Он скользнул в проход, оставив обоих сторожевиков в темноте. Они вновь забеспокоились.
— Заходи! — крикнул Петрович.
Хенд нетерпеливо вошел в помещение. За ним протиснулся пыхтящий Туф. Оба увидели уходящий в темноту подземный зал, заставленный продолговатыми ящиками с загадочными символами на боках.
Глаза быстро привыкли к темноте, показались стены. Оказалось, зал вовсе не зал, а довольно небольшое помещение. Но ящиков было немало.
— Лучше на месте стойте, слышь? — проговорил Петрович. — Я тут гляну пока… мало ли что…
Он довольно долго копошился по темным углам, что-то высматривал, чем-то гремел, шуршал. Наконец показался в проходе.
— Я так решил, что дам вам пять ящиков «акаэмов», слышь? И патронов к ним, по тысяче штук. Рожков — штук по пять на ствол. Таскать тяжело будет, но куда ж деваться…
— Чего ты нам дашь? — недоверчиво переспросил Туф.
— Что надо, то и дам. Тебе понравится. Помогайте, слышь…
Петрович ходил с фонарем вдоль прохода и указывал сторожевикам на ящики, а те выносили их на середину.
— А как это по лестнице поднимать? — испуганно спросил Туф.
— Ты таскай, а думать я буду, — насмешливо ответил Петрович.
Потом он откуда-то выкатил тележку — массивный поддон с П-образной ручкой, на крошечных колесиках.
— Закидывайте. А я пока тут разберусь кое с чем…
Петрович взял лопату и принялся скрести пол у дальней стенки, вызывая удивленные взгляды сторожевиков. Потом исчез за незаметной маленькой дверцей в самом темном углу. Там чем-то грохал, звенел, что-то наливал. После этого в помещении вдруг зажегся яркий свет. Туф аж присел от испуга.
— Аккумуляторы в порядке, — бодро заявил Петрович, выходя на проход и вытирая руки тряпкой. — Ящики все закинули? Ну, сейчас поедем.
Он уперся во что-то у дальней стены, там заскрежетало, и в следующую секунду часть стены отъехала, открывая широкий проход. Почти ворота.
— Вот так, — Петрович подмигнул сторожевикам. — Вход тут один, а выходов, на всякий случай, несколько.
Они оказались в довольно широком тоннеле. Здесь даже горели редкие источники света. Петрович задвинул дверь обратно. С внутренней стороны что-то явственно защелкнулось. Проход стал совершенно незаметен, слившись со стеной.
— Вот так… — Петрович отряхнул руки. Затем подошел к тележке, повозился с ящиком и откинул крышку. — Вот и оружие. Автомат Калашникова модернизированный, калибр — семь и шестьдесят две, прицельная дальность стрельбы — до тысячи метров, скорострельность — до ста выстрелов в минуту.
— Дай… — прошептал завороженный Хенд.
— Да пожалуйста, — Петрович вытащил из ящика один автомат и сунул Хенду. Еще один дал Туфу. — Играйтесь.
Хенд с раскрытым ртом разглядывал и ощупывал невиданное изделие. Это было явно оружие — но какое! Гораздо меньше и легче, чем стандартный огнемет, вдвое удобней, ухватистей. Вместе с тем чувствовалось, какое оно ладное, прочное, надежное, пригнанное — все до последней заклепки.
Хенд поднял на Петровича изумленный взгляд.
— Я глазам своим не верю…
— Чего так?
— Не знаю. До последней секунды думал, что ты нас за нос водишь, муммо. Ну откуда, скажи, откуда у тебя это? И почему ты муммо, если у тебя такое богатство?
— Да так вот получилось… — Петрович махнул рукой. — Ладно, сейчас учить вас буду.
— Чего учить-то? — насторожился Туф.
— Чего-чего, стрелять учить. Заряжать, чистить, разбирать, целиться, магазины снаряжать… Думаешь, оно само тебе разбойничков положит штабелями? Везде умение требуется.
— Здесь, что ли, учить будешь?
— А чем плохо? Коридор длинный, свет есть, наверху нас не слышно. Постреляем, потом будем думать, как все это вытаскивать и где прятать. На, открывай…
Петрович взвалил Туфу на руки прямоугольную железную банку с закругленными углами, очень увесистую.
— Чем открывать-то?! — Туф от неожиданности едва не уронил банку.
— Ножом, по краю, аккуратненько. Итак, показываю, запоминайте. Вот это — автоматный магазин для патронов, емкость — тридцать штук…
* * *
Влад проснулся и, не открывая глаз, пощупал кровать рядом с собой. Она оказалась пуста.
Он вскочил, быстро оделся и, перехватив на кухне какой-то съедобный пучок, отправился искать девчонку.
Она нашлась в лесу, за пределами поселка. Издалека Влад увидел только, что она яростно колотит дерево. Подойдя ближе, понял — Алика тренируется с боевой рукавицей.
— Привет, — неловко кивнул Влад.
— Привет.
Алика продолжала сосредоточенно выбивать из ствола щепки. Плотная кожаная варежка была обшита крючками и шипами, расположенными особым образом. Один удар снимал с коры слой получше любого рубанка. А что эта штука могла сделать с живым телом, Влад даже не представлял. Боевая рукавица досталась от вурдов, а они всегда знали толк в разных изуверствах.
— Упражняешься?
— А думаешь, не сто?ит?
У Алики было странное настроение, разговор никак не клеился.
— Тебя настоятель сегодня вспоминал, — произнесла она. — Найди его, может, что-то важное?
Влад в смешанных чувствах побрел обратно в поселок. Действительно, там его сразу перехватил Гаул и велел поскорей идти к Ягло, пока тот свободен.
Настоятель сидел на веранде, он просматривал какие-то ветхие пожелтевшие листы, которые доставал из деревянного сундучка.
— Я обещал поговорить о твоем деле, — с ходу проговорил Ягло. — Можешь начинать.
Влад присел на край тяжелого старинного стула, собираясь с мыслями. Он, конечно, готовился к такому разговору и даже мысленно его репетировал. Но в самый ответственный момент мысли почему-то разбежались, как муравьи.
— Я, наверно, должен рассказать вам, кто я на самом деле, редре, — неуверенно начал Влад. — Я и еще несколько человек…
— Я знаю, кто ты, — оборвал его Ягло. — Не трать время, мне все сообщили заранее. Я даже читал доклады Просвещенного магистра ре Аматиса насчет тебя.
— Вас это совсем не удивляет? — настороженно поинтересовался Влад.
— А чему тут удивляться? Ты чужак, прибыл из далеких краев, и все, что тебе нужно, — вернуться домой. Я прав?
— Да. Но это не просто далекие края, это…
— Это далекие края, и больше ничего, — отрезал Ягло. — Вся разница — в расстоянии. А еще в том, что твоя родина здесь никому не нужна и неинтересна. Мы живем своей жизнью, нам этого хватает.
Разговаривая, старик даже не смотрел на Влада. Он продолжал перебирать свои бумажки.
— Хорошо… — Влад почти потерял нить мысли. — Дело в том, что мы оказались тут из-за гурцоров. Это как-то связано с зеркалами, с темной энергией. Зеркала ведь могут не только передавать изображение, но и перемещать людей или вещи… Вы что-то знаете об этом?
— Да, знаю. Мы пробовали исследовать этот феномен, когда-то давно. Но ничего не добились. Почти ничего. Мы решили, что эта возможность навсегда утрачена.
— И вы забросили исследования? — не поверил Влад. — Это же такие возможности…
— Друг мой! — Ягло наконец отложил листки и в упор посмотрел на Влада. — Это не единственное из утраченных знаний. Много, очень много любопытного и невероятного хранит история Изначальных. Что-то удается обрести заново, а что-то безвозвратно теряется. Таков путь Истинного Знания, ничего не поделаешь.
— Но темным же это удалось!
— Видимо, да. Насколько хорошо — вот в чем вопрос.
— Достаточно хорошо, чтобы перенести сюда целый город! А потом чтобы перебросить в Вантал целое стадо монстров и армию усодов. Разве нет?
— Да, — спокойно кивнул Ягло. — А где жители этого города, ты знаешь?
— Нет, — пожал плечами Влад.
— Думаю, гурцоры тоже этого не знают. А также мы не знаем, сколько усодов сгинуло в неизвестности во время переброски. Ты меня понимаешь?
— Кажется, да. Переброска работает, но нестабильно.
— Нестабильно — это мягко сказано. Так на что ты надеешься? Вернуться домой тем же путем?
— Вообще-то, да. А что, нельзя?
Старик задумался, выстукивая какой-то ритм ногтями на подлокотнике кресла.
— Может быть, и можно, — изрек он наконец.
Влад вскочил.
— Вы… вы действительно так думаете, редре?
— Сядь. Пожалуй, да. Но давать тебе гарантии, конечно, не стану. И обнадеживать не буду. Про исчезнувших жителей мы уже поговорили.
— Да-да, я понимаю, мне хоть что-нибудь…
— Сядь, говорю. Хорошо, я расскажу тебе то немногое, что знаю. Поможет ли оно?.. Не уверен. Знаю я, к сожалению, немного.
— Это лучше, чем ничего!
— Ладно, слушай. Установка для переброски состоит из нескольких частей. Первое — это зеркала, обязательно большие. Второе — центральный управляющий модуль.
— Я знаю, я видел такую установку. У темных она называется «соцветие».
— Не перебивай, слушай меня. Управляющий модуль отвечает за то, под каким углом зеркала встанут против друг друга. Но еще — за подачу энергии к зеркалам. Без энергии ничего не работает. На этом мы и споткнулись в свое время. Не было способов аккумулировать темную энергию в достаточном количестве. И как правильно подавать ее на зеркала, мы тоже не смогли выяснить. Темным, по всей видимости, все это удалось. Но они долго старались…
Ягло невесело усмехнулся.
— Подождите! — Влад снова вскочил. — Но на моих глазах человек просто ушел в зеркало! Прямо в филиале Академии! И без всяких управляющих блоков…
Ягло покачал головой.
— Думаю, управляющий блок там все же был. Зеркало являлось частью системы, просто вы не видели всю эту систему. Хорошо бы проверить — наверняка то зеркало появилось в филиале при участии гурцоров. И до сих пор никто не знает, как намерены они им воспользоваться.
— То есть сами по себе зеркала ни на что не годятся? Разве что картинки показывать?
— Попробуй представить. Ты не ел много дней. Ты умираешь, ты неподвижен. У тебя еще дрожат веки, слабо вздымается грудь, едва-едва слышен пульс. Поблизости нет никого, кто мог бы помочь. Вот это и есть зеркала, которые мы видим в обычной жизни. Как ты говоришь, картинки — это тот самый слабый пульс. Все, что осталось от их возможностей без энергетического поля. Практически ничего.
— Понимаю… Ну а Роториум? Это же чистая темная энергия, бесконечно много энергии.
— Пожалуй, да, — кивнул Ягло. — Но как ее подвести к установке? Мы не знаем, а гурцоры — не скажут. Никому и никогда, ни при каких условиях.
— Что же мне делать… — растерянно проговорил Влад. — Ведь должен кто-то знать?..
— Подожди. Я не сказал тебе еще кое-что. В каждом управляющем блоке есть деталь, которая отвечает за общую настройку конструкции. Это сердечник. Внешне выглядит как сплющенное кольцо с сотней радиальных насечек. Очень твердое. Каждый сердечник уникален. От расположения насечек зависит все. Ты меня понимаешь?
— То есть та установка, которая перебросила нас сюда, тоже имела сердечник.
— Да. И он где-то наверняка еще есть. Для тебя это способ восстановить настройки, если вдруг получишь действующую установку.
— И где он может быть?
— А вот этого я знать не могу. Ищи, думай. Темные наверняка привлекли к тому эксперименту кого-то из живых — может, кто и проболтается?
— Да… — пробормотал Влад. — А ведь точно. Я даже знаю одного такого человека. Только где его искать…
— Что за человек?
— Деревенский знахарь. Тот самый, что скрылся в зеркале от нас с Аматисом.
Ягло встал с необычной для старика упругостью.
— Я ответил на твои вопросы? Тогда иди.
— Да, благодарю вас, редре, только… куда идти-то?
— Здесь ты больше не нужен, твое задание выполнено. Можешь возвращаться к Чебрену, он найдет тебе дело. Или ищи своих друзей. Или побудь еще здесь с Аликой.
— А кстати… — Влад исподлобья посмотрел на Настоятеля. — Что вы ей такое сказали? Почему она вот так?..
— Почему я велел ей стать твоей женой? — Ягло пожал плечами. — А почему нет? Она солдат, грядет война. Ей, возможно, не так много осталось наслаждаться жизнью. Пусть хотя бы ощутит себя женщиной.
— Что значит «не так много осталось»? — Влад не поверил своим ушам.
— Не будь наивным. Война будет страшной, и Алика это знает. Более того, она к этому готова. И хватит об этом. Не хочешь ее — уходи.
— Да нет же, я просто…
— Да, чуть не забыл. Звезду магистра ты передашь Гаулу. Ты все равно не ведаешь ее истинной цены, да и носишь не по праву.
— Отдать звезду?
— Именно. А что тебя удивляет? Или ты считаешь себя настоящим магистром?
— Нет. Не считаю. Сделаю все, как вы скажете. Тем более Гаул сын Аматиса.
— Кстати, не принимай отставку близко к сердцу. Ты все равно остаешься человеком Академии и доверенным лицом Магистрата. Всегда можешь рассчитывать на поддержку. Это ты заслужил.
— Спасибо, редре.
Влад выскочил на улицу, где его уже поджидал Гаул.
— Настоятель сказал вам про звезду, редре? — нерешительно спросил он, глядя в сторону.
— Да, сказал, — Влад полез под куртку за звездой. — На, получай! И называй меня Владом, какой я тебе редре?
Влад протянул ему звезду. Он не то чтобы сожалел, просто ощущал себя немного осиротевшим.
— Нет-нет! — Гаул отступил. — Все будет по правилам. Вечером прибудет нотариус, проведет гальваническую реакцию на коже, выпишет сертификат, только тогда я возьму ее. А до вечера — вы полноправный Просвещенный магистр.
— Да уж… — Влад кисло усмехнулся. — Слушай, чем бы мне заняться? Не могу болтаться без дела, бесит.
— Хотите развлечься? — чуть удивился Гаул.
— Да какой там. Хоть дров наколоть — и то польза.
— А-а, понял! — повеселел Гаул. — Вон там, на холме, зеркальщик и два радиста ставят передатчик. Они от помощника точно не откажутся, особенно когда понадобится поднимать антенну…
— Ну, бывай.
Не сказать, чтобы Владу очень хотелось поработать. Он просто не хотел слоняться по поселку и сталкиваться с Аликой. Он не понимал, что происходит, однако явственно чувствовал, что несколько ее побаивается.
До вечера он помогал ставить передатчик. Никакими высокими технологиями там и не пахло — пришлось сколачивать большой каркас из брусьев, а потом устанавливать десятиметровый составной шест-антенну. Зато аппетит Влад нагулял просто замечательный.
Перед ужином радист проверил систему. Это была установка для прямой связи с загородным научным центром, где сейчас прятался Чебрен.
Влад сразу увидел в зеркале знакомые лица молодых магистров, услышал их голоса.
— Можно мне? — попросил он радиста, когда тот убедился, что все надежно работает.
— Ну, попробуй, — удивился тот.
Влад помахал в зеркало знакомому ученому, потом попросил:
— Товарища моего позовите.
Через минуту в зеркале появился растрепанный и небритый Лисин, совершенно осатаневший от безделья в научном центре.
— Ого! — удивился он. — Жив, здоров!
— Здорово, сержант! — усмехнулся Влад. — Ты-то как?
— Да никак. Жир тут нагуливаю. Ты возвращаться-то собираешься? А то новости интересные есть…
— Что за новости? — насторожился Влад.
Лисин хитро улыбнулся.
— Студентика нашего, наркошу, помнишь?
— Ну…
— Нашелся. Только вчера с ним разговаривал. Большим человеком стал!
…Влад лег спать, когда еще не стемнело. Некоторое время он прислушивался к голосам и шагам за стенами. Наконец упаковался в одеяло и приготовился засыпать — день выдался тяжелый.
Но снова скрипнула дверь. И снова под боком оказалось маленькое теплое тело Алики.
— Ну, давай опять, — шепотом потребовала она. — Только помедленнее. А то я вчера ничего не поняла.
* * *
Туф вернулся в гараж после обеда и, тяжело отдуваясь, завалился на кровать.
— В общем, такие дела, — начал он. — Повозку нанять можно, но мы на ней далеко не уйдем. Вещи из города вывозить не позволяется. Вурды за этим следят на дороге.
— А если не по дороге? — предложил Хенд.
— Через пески, может, и пройдем, — отвечал Туф. — А на перешейке точно вляпаемся. Там место узкое и патрулей тьма. Такой груз не спрячешь.
— И что делать будем?
— Вот об этом и речь. Я тут кое-кого встретил… В общем, по воде уйти можно. Только надо лодку покупать большую. И плавунов. Задорого.
— Значит, будем покупать, — пожал плечами Хенд. — Не сидеть же?
— Оно, конечно, так, — Туф сел на кровати и посмотрел почему-то на Петровича. — А теперь считай. Идти будем долго, припасы нужны — это раз. Причалим где-нибудь в районе Стеклянных островов — там придется погонщиков нанимать — это два. А то и повозку покупать, а сейчас все дорого. Допустим, продадим тут своих крилов, но выручим гроши, я уже выяснял…
— А если связаться оттуда с заставой, пусть нас сами встречают?
— Можно попробовать. А если не получится? Видали же, что кругом творится… — Туф снова глянул на Петровича. — В общем, придется тебе, муммо, с нами на заставу возвращаться. Тут мы с тобой толком расплатиться не сможем.
— Надо — значит, вернусь, — безразлично ответил Петрович. — Здесь мне никакого резона оставаться.
— Вот и прекрасно! — повеселел Туф. — А то подумаешь еще, что обмануть хотим… А ты нас в дороге еще малость стрелять подучишь, ага?
К вечеру у сторожевиков была лодка. Она оказалась даже слишком большая, эдакий кораблик, но другой подходящей не нашлось.
Ночь прошла в заботах. Возили на тайный причал ящики с оружием, наняв какого-то старого усода и его повозку. Грузили, маскировали. Потом ждали, пока доверенные люди пристроят к лодке плавунов — их понадобилось на такое судно целых шесть!
Причал располагался на небольшой площади, раньше здесь часто проходили ярмарки. Место легко узнавалось, видеть его затопленным Петровичу было странно и не очень-то приятно.
Петрович быстро понял, что сторожевики имеют дело с какими-то проходимцами — контрабандистами или вроде того. Впрочем, какая разница?
На палубе лодки имелся легкий навес — под ним и провели остаток ночи, решив выходить на рассвете. Здесь было свежо, пришлось закапываться в целую кучу каких-то старых тряпок.
Поспать удалось пару часов. Едва сквозь туман начал пробиваться свет, в бок толкнул Туф.
— Готов?
Удалось глотнуть немного горячего отвара, даже что-то пожевать наскоро.
Плавунцы шумно заработали ластами. Хенд управлял ими с помощью пары длинных ремней. Лодка пошла прямо по улице, среди нависающих многоэтажек, мертвых, сильно обветшавших.
Петрович мрачно смотрел на свой город, и снова к нему возвращалась одна и та же мысль — это уже не его, это чужой город, чужие дома и улицы, чужой воздух. Ничто больше не связывает человека с этим местом. Ни друзья, ни надежды, ни любовь, ни память. Все в прошлом — казалось бы, недавнем, а на самом деле — невообразимо глубоком.
Чуда не случилось. Петрович не встретил тут ни одного из тех людей, которых знал, которые могли бы оказаться на этих улицах. Может, плохо искал? Ну, уж как получилось.
Скорее всего, никто просто не смог сюда вернуться. Да и правильно — незачем уже.
Ветер быстро сдувал туман. Когда лодка миновала последние дома, воздух стал гораздо прозрачнее. Впереди плескались серые океанские волны.
Петрович в последний раз обернулся, чтобы взглянуть на город — тот, в который он уже никогда не вернется.
Он ничего не почувствовал. Перед ним было только скопление обветшалых многоэтажных коробок, торчащих из воды.
— Что за дьявол! — встрепенулся вдруг Туф.
Петрович обернулся. Впереди по курсу в тумане прорисовывалось какое-то серое пятно. Оно быстро превратилось в большое приземистое судно, вспахивающее волны скругленным носом.
— Сидите тихо, не шебуршитесь, — процедил Хенд.
— Может, простые купцы возвращаются?
— Простые купцы на таких посудинах не гуляют, — уверенно ответил Хенд. — Это гурцоры. Не глазейте на них, смотрите перед собой.
Все напряглись. Петрович вдруг заметил, что Туф потихоньку тащит из-под тряпок автомат. И Хенд тоже положил на колени «калашников». С новым оружием сторожевики освоились вполне себе быстро.
— Точно, темные… — прошептал Туф. — Может, пронесет?
Петрович и сам успел боковым зрением засечь мрачную фигуру в плаще и капюшоне, стоящую на палубе чужого корабля.
Хенд начал потихоньку отворачивать плавунов — оба судна сходились чуть ли не по одной линии. Их разделяло уже всего полсотни метров, и расстояние сокращалось. Если б не туман, уйти в сторону удалось бы заранее, но корабль гурцоров показался слишком неожиданно. Оставалось только имитировать спокойствие и безмятежность. Авось примут за безобидных рыбаков…
Петровичу передалась тревога сторожевиков, он сжал кулаки и выпрямил спину, глядя в точку перед собой. Хотелось стать невидимым.
Шершавый металлический бок чужого корабля был уже совсем рядом. В этот момент вязкую утреннюю тишину вдруг разорвал истошный крик:
— Гегемон!
Петровичу показалось, что в голове его ударил большой колокол. Крик точно не послышался, не почудился — он был столь реален, что его, казалось, можно потрогать.
И через секунду снова:
— Петрович! Э-эй! Марго, быстрей сюда, тут наш пролетарий!
Петрович вскочил. Некстати заслезились глаза, защипало в горле. Но он все равно разглядел — фигура в плаще отчаянно машет ему руками с палубы. Почти тут же рядом появилась другая, женская.
— Гегемон!!!
— Что такое?! — не на шутку перепугался Туф. Автомат был уже в его руках, звонко щелкнул новенький предохранитель.
— Братцы… — Петровича душили слезы. — Там — наши! Наши!!! Я нашел… братцы…
— Петрович! Стой! — донеслось с большого корабля.
— Какие наши? — недоумевал Туф. Хенд тревожно оглядывался.
— Вы это… слышь, вы плывите без меня, ладно? Я — все. Остаюсь. Денег не надо. Плывите, братцы.
И, мало соображая, что делает, Петрович прыгнул с борта прямо в холодные волны.
— С ума сошел?! — прозвучал голос Марго.
— Бери правее, там лестница! — крикнул Эдик.
Петрович барахтался среди бурунов пены, волны подкидывали его. Он вдруг понял, что корабль идет гораздо быстрее и сейчас совсем уплывет. Он поднажал, силы не оставили его. Через минуту он вцепился пальцами в холодный металл лестницы.
— Наши… наши… — беззвучно шептали его губы.
Он уже карабкался по ступенькам.
С уходящей в туман лодки на него изумленно таращились оба сторожевика.
— Прощай, муммо, — пробормотал Туф. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
